— Ничего я не боялся. Я получил прекрасное воспитание. Я умею прекрасно фехтовать, стрелять из лука, а когда я скачу на коне, то напоминаю древнегреческого кентавра.
— Куда же ты подевал коня? — спросил Барнабе.
— Я решил не рисковать жизнью своего самого преданного товарища, — признался Эгидий, — я боялся, что в волшебном лесу с моим Мордредом может что-то случиться. Его быстрые ноги и проворность столько раз спасали мою жизнь. По дороге сюда я встретил маленького человечка в чалме. Вы будете смеяться, но поначалу я принял его за гнома. Но при дворе герцога Бретонского я встречал несколько придворных карликов. Тот человек был, конечно, повыше их ростом, но смотрелся так странно в своей чалме. Его борода была абсолютно белой, а лицо гладеньким, как у молодого человека.
— Это же Абу-Аль-Хаир, — воскликнул Арно.
— Да, он мне так представился. Оказалось, что его белоснежная борода — это отличительный знак вельмож, мудрецов и лекарей в той земле, откуда он родом.
— Абу-Аль-Хаир, несмотря на молодость, много где побывал, — заметил Арно. — Он учился в Багдаде, Каире, на берегу Нила и в Александрии.
— Очень жаль, что я так мало поговорил с этим мудрым и достойным человеком, — расстроился Эгидий. — Он поведал, что весь замок и всё Монсальви и Шатеньрэ в глубокой скорби. У молодого графа Мишеля пропал младший брат. Графиня Изабелла снарядила поиски, но они ни к чему не привели. Но я оказался куда сообразительнее, чем они. Оказалось, что мы оба идём за своей мечтой. Абу-Аль-Хаир пообещал позаботиться о моём Мордреде, а графиня Изабелла просила меня не искать гибели, говоря, что это убьёт моих родных. Но ещё не родился тот человек, который убедит в чем-то меня.
— А что Мишель? — спросил Арно.
— По словам Абу-Аль-Хаира молодой граф раскаялся в своём поведении. Но лекарь очень сильно рассердился и перестал разговаривать с ним, говоря, что это он довёл брата до крайности своими капризами. В общем, весело у вас.
— У тебя будет ещё веселее, когда ты вернёшься домой, — ехидно ответил Барнабе.
— А может, я не вернусь домой. Хотя я верю в Бога, и, наверное, мой поступок был продиктован глупостью и упрямством. Так уж я создан. Я не могу успокоиться, пока не получу желаемое. Я услышал о прекрасной золотоволосой деве, что владеет дарами чародейства, но при этом сражается, как древнегреческая амазонка. Мог ли я не попытать удачи? Да я бы весь извёлся в моём замке. Мне очень жалко, Арно, что ты разуверился в Боге. Посмотри на окружающую природу! Эта красота доступна как монархам, так и вилланам. Разве эти прозрачные озёра, пышные зелёные долины, вечные скалы и чудесные горные цветы не стоят того, чтобы любить эту жизнь со всеми её соблазнами, горестями и радостями? Возможно, мы сумеем договориться с волшебницей Катрин и вернёмся обратно в свои замки. И во всей Франции воцарится мир и покой. Но я всё равно буду воевать с англичанами. Я мечтаю о богатстве, роскошной жизни и воинской славе. Богатство и роскошь у меня уже есть, а слава и власть непременно будут, клянусь гербом предков.
Эта страстная речь заставила улыбнуться Арно, даже Барнабе, казалось оттаял. Эгидий собирал букет из цветов, растущих на обочине горной тропы. Здесь были первоцветы с лиловыми лепестками и похожей на солнечный диск серединкой, скромная горная лаванда, ярко-жёлтые лютики, горечавка с узкими янтарными лепестками.
То и дело дикие козлы перепрыгивали с одной скалы на другую, привлекая внимание путников своими прыжками и кульбитами. Были тут и лани, за которыми так любил охотиться Мишель, один раз по пути им встретился чёрный овернский медведь. Эгидий хотел было подстрелить его, но Арно удержал руку юного охотника и спас жизнь зверю.
— Он же совсем безвредный.
— Как на тебя повлияла Сара, — усмехнулся Барнабе.
Эгидий же не возразил Арно. Он хотя бы временно, но был оруженосцем Арно, значит, был обязан повиноваться своему господину, которого выбрал сам. Мало кто так уважал клятвы как Эгидий. Но Барнабе стал отставать от них, всё чаще жаловался на головную боль, ломоту в костях и озноб. Тут Арно увидел то, чего давно опасался. На худой руке Барнабе начала прорастать белая шерсть. К тому времени синий небосвод оделся в золотисто-розовую мантию заката, но было ещё достаточно светло. Арно быстро достал из сумки телятину, которую предусмотрительная Сара нашпиговала травами. Барнабе жадно ел, а Арно был поглощён переменами в своём проводнике и не замечал ничего вокруг. Но Эгидий, обладающий острым зрением, заметил летящего чёрного ястреба. Казалось, что в жёлтых когтях птицы поблёскивала драгоценность. К несчастью, утки были выпущены из ивовой клетки и мирно поедали горную траву, весьма пришедшуюся им по вкусу. Вначале Эгидий хотел пустить стрелу в ястреба, но подумал, что Арно его за это не похвалит. А мальчик очень хотел заслужить одобрение этого смелого и благородного рыцаря. Но тут ястреб подлетел совсем близко и схватил одну из уток, при этом выронив драгоценность. Арно попытался выстрелить в ястреба, но стрелы, несмотря на то, что были закалены в красной траве, отскакивали от зловредной птицы. Ястреб только насмешливо глядел на дерзкого охотника своим тёмным глазом. Тогда Арно выстрелил в утку.
И тут снова случилось невероятное. Даже Арно, который уже должен был привыкнуть к чудесам, невероятно изумился, увидев, как птица падает на землю, превращаясь в странное полумифическое существо. Её тело удлинялось, покрывалось золотисто-зелёной чешуёй, во рту птицы прорезывались клыки. Наконец она рухнула на землю. Не было сомнения, что утка стала драконом. Эгидий тоже зачарованно наблюдал за этим страшным превращением. До этого он видел драконов только на страницах рукописей. Он с раннего детства был страстным книгочеем, и почти не расставался с манускриптами. Его любимыми книгами были исторические труды Светония, красочная Библия и сочинение Блаженного Августина «О граде Божьем». Его родители, дедушка, наставники и опекун Жан де Турнемин де Юноде только поощряли его страсть к литературе, поэзии и жажде познания всего необычного. Никто и не думал, что мальчик решится на столь дерзкий поступок.
Барнабе, которому стало намного легче, с лёгкой грустью глядел на умирающего дракона. Что же, Сара всегда была предусмотрительной женщиной. Четырёх драконов для полёта на вершину горы им вполне хватит. Жалко конечно погибшего дракона. Ястреб укоризненно смотрел на людей, но больше не покушался на других уток, которые сгрудились вокруг умирающего товарища. Кровь дракона падала на скалы, которые превращались в цветущую долину. Ярко-розовый шиповник, чудесные пурпурные розы, алые маки. Казалось, что умирающая рептилия сама себе создала могилу, достойную столь прекрасного создания. Часть крови дракона обрызгала кожу Эгидия, но мальчик, казалось, не заметил этого.
Арно с неподдельный скорбью наблюдал за агонией дракона, которого по незнанию убил собственной рукой. Но внезапно в памяти Арно всплыли слова Сары:
— Аметистовая трава самая сильная. Она может воскресить недавно умершего.
Не надеясь на чудо, Арно вложил траву в пасть умирающего дракона, не опасаясь, что он может разодрать его на мелкие клочья. И тут произошло ещё одно чудо. В остекленевшие глаза рептилии вернулась жизнь, рана волшебным образом затянулась, а чешуя заблестела ярко как новенькая монета. Вскоре дракон заговорил, обращаясь преимущественно к Арно.
— Благодарю тебя, мой юный спаситель. Ты не только сохранил мою жизнь, но и вернул мою свободу. Теперь аметистовая трава избавила меня от власти ведьмы Сары. Мы были сыновьями и дочерьми могущественного алого дракона, живущего в вулкане горы Пюи-де-Дом. Наш отец был невероятно мудрым змеем. Он воспитывал нас в строгости и запрещал безобразничать. Но когда молодёжь прислушивалась к мудрым советам? Мы любили летать и выпускали огонь. Мы сжигали дома, мельницы, амбары и целые рощи. Ни один человек не гиб от нашего огня, но мы нанесли непоправимый урон многим деревням. Мы это делали не со зла, а из озорства и страха. Ибо наше племя само боится пламени. Мы считали себя непобедимыми и наш страх немного утихал при виде человеческой паники. Но староста одной деревни оказался смелым человеком, не испугавшимся нечистой силы. Он пошёл к колдунье Саре с богатыми подарками и рассказал ей про свою беду. Тогда Сара изловила нас и превратила в бесполезных птиц. Она может обращать нас обратно силой своей воли. Но теперь, когда я почти умер и возродился благодаря аметистовой траве, то Сара потеряла свою власть надо мной. Теперь я стану хранителем этой чудесной долины и больше никогда не буду никого обижать. Тебе же, Арно, я преподнесу жемчужную нить. Стоит захотеть, чтобы я тебе помог, брось одну жемчужину в реку, озеро, море, пруд или просто сосуд с водой, и я приду на зов. Но перед пламенем мы бессильны. А ты, мальчик, чью кожу обагрила моя кровь, стал неуязвимым перед огненной стихией. Ты запросто сможешь превращаться в саламандру.
— Вот уж благодарю, — ехидно усмехнулся Эгидий, — мне не грозит смерть от костра. Дворяне такого знатного рода как я могут не опасаться людского суда. А за саламандру спасибо. Когда я решу в следующий раз сбежать, то обязательно стану саламандрой. Тогда меня точно никто не найдёт. Хотя мне надоело странствовать. Я всё же создан для другой судьбы. Меня влекут пиры, балы, турниры, охоты, книги в конце концов. Думаю, что в будущем я полюблю сражения. Да я уже люблю свист стрел и звон стали. И я приложу все усилия, чтобы стать лучшим воином Франции.
Арно усмехнулся этой хвастливой речи. Но новый приятель ему определённо нравился. Хотя, если честно, то Арно не очень легко сходился с людьми. Но Эгидий покорил его своим оптимизмом, энергией, бьющей через край, словно горный поток, смесью надменности, простодушия и преданности. Юный барон, если, конечно, он не соврал о своём происхождении, наслаждался каждой крупинкой радости, впитывал как губка каждую благостыню судьбы. Он искренне верил в Бога, но не видел ничего плохого в продаже души Сатане и общении с волшебными существами. Хотя теперь он надеялся избежать договора с Дьяволом. Арно и Эгидий стали друзьями, хотя были различными по натуре. Их объединила любовь к чтению, красоте, природе и ненависть к англичанам. Арно настолько углубился в свои размышления, что вздрогнул от резкого окрика Барнабе.
— А ну быстро положил эту побрякушку на землю. Не надо испытывать терпение гномов.
— Это, кто это здесь распоряжается? — надменно ответил мальчик, гневно топнув точёной ножкой. — Я подчиняюсь только Арно, а ты вообще помалкивай.
Арно посмотрел на «побрякушку» и чуть не расхохотался. Это был золотой обруч из чистого золота, похожий на змею, вместо глаз у рептилии были изумруды. Изящную голову змеи венчал чёрный бриллиант изумительной красоты. Даже в темноте было видно, как полыхали глаза Эгидия.
Арно решил оставить мальчика в покое. Он накормил уток синей травой, и теперь драконы наперебой прощались со своим более удачливым братом. Потом Арно разбросал кругом стебли коричневой травы и с чувством выполненного долга оседлал дракона. Барнабе и Эгидий тоже с восторгом полетели на своих чешуйчатых скакунах.
Казалось, что дальнейший путь должен пройти без особых приключений, но Арно на эмоциях перепутал траву. Проснувшиеся гномы обнаружили пропажу драгоценности и не стали разбираться в ситуации. Король гномов был особенно недоволен. Это был ещё молодой и импульсивный гном, недавно занявший престол. Для него выковали новую корону, украшенную изумрудами и загадочным чёрным бриллиантом. Его отец предупреждал, что надо быть незаметным, а главное не связываться с горной феей Катрин, которая терпела их соседство, как она выразилась «до первого случая».
Раньше на горе устраивали шабаш колдуны и ведьмы, но Катрин разогнала эту весёлую компанию. Ей нравилось уединение, а гномов она терпела, потому что они были тихими и не мешали ей.
Молодой король гномов обезумел, увидев свою корону в руках юнца, летящего на драконе. Тогда он, не слушая увещевания своих советников, произнёс заклинание, окружившее чужаков огненной стеной, от которой не было спасения.
Эгидий обратился в саламандру и ловко проскользнул сквозь огонь, но люди и драконы не могли этого сделать.
— Хорошего ты друга нашёл, — возмутился Барнабе, — предал в самую трудную минуту. А я говорил…
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Арно.
— Можно отсрочить. Брось в пламя пучок любой волшебной травы. Оно станет меньше, а потом опять разгорится. Эх, ты ротозей, как ты умудрился перепутать травы.
Гномы весело смеялись, глядя на отчаяние и страдание людей и драконов. Правда, им стало не до смеха, когда пламя немного погасло, и один из драконов пустил огненный фонтан, убивший ближайшего гнома. Ещё больше поразились гномы, когда с неба полился поток ледяной воды, окончательно потушившей пламя. Но всеобщему удивлению не было предела, когда появилась золотоволосая фея Катрин, чьи глаза напоминали угли. За её спиной маячил счастливый Эгидий. Мальчик был безумно счастлив, что спас своего друга и героя. Барнабе покраснел, как мак от стыда. Он подозревал мальчика в малодушии, а он спас им жизнь. Арно и Эгидий молча обнялись.
Гномы ждали гневной тирады Катрин, но вместо этого она обратила смутьянов в камни. Таким образом рассказ Эгидия о Карнакских камнях и волшебнике Мерлине оказался донельзя актуальным.
Прода от 27.07.2025, 11:54
Арно задумчиво глядел на ведьму Катрин, обладающую неземной красотой, непростой судьбой и столь решительным характером. Эгидий, ещё не утративший детской непосредственности, воскликнул:
— Ваши глаза похожи на аметисты. Никогда не видел такого чуда. Я не зря проделал путь, полный опасностей, превратностей и неожиданностей. Вы именно та, кого я искал.
Катрин грустно смотрела на юношу своими поразительными глазами, которые Арно про себя сравнил с лиловыми лепестками трёхцветной фиалки или марьянника дубравного.
В голове Арно не укладывалось, как Дьявол и самая обычная земная женщина могли породить эту девушку, похожую на лесную фею. Казалось, что она соткана из света, росы, цветочных лепестков, радуги и горного хрусталя. Арно был настолько поражён, что не слышал того, что Катрин ответила его юному другу. Очевидно, ответ категорически не понравился эмоциональному Эгидию. Он со всей дури стукнул ладонью по столу, за который усадила их Катрин, приведя в своё своеобразное жилище. Казалось, что настырный мальчишка не почувствовал физической боли, настолько сильно было разочарование. Эта выходка вывела Арно из восторженного состояния. Он тряхнул кудрявой головой, словно желая стряхнуть с себя сладостные чары. Казалось, что красота Катрин поработила его и приковала к дочери Дьявола незримыми цепями.
«Это было неправильно. Ведьмы не должны быть красавицами», — зло подумал Арно.
— То есть, как это вы не та, кто спасёт Францию? — разбушевался Эгидий. — Да быть того не может. Я покинул свой замок, друзей, этого старого лиса, моего дедушку и опекуна. Я тысячи раз рисковал своей жизнью. Я прошёл сквозь огонь, царство гномов, отнял драгоценность у волшебного ястреба, и всё это было напрасно!
