— Привет, Эмбер, — улыбнулся Дирк и обнял её в знак приветствия.
— Добрый день, мисс Кинан, — учтиво проговорил мужчина и скрестил руки на груди, не то выжидающе, не то как будто защищаясь от её взгляда.
Эмбер заметила, что он носил два кольца – гладкое обручальное из белого золота на левой руке и перстень под старину, напоминавший печать тамплиеров, на правой.
Его позу можно было бы счесть высокомерной, если бы не странная измождённость, почти загнанность в глазах. И учтивость его была какой-то нарочитой. Казалось, он совсем не хотел быть здесь, и чтобы прийти, ему пришлось чуть ли не за шкирку себя тащить.
Его голос показался ей смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где же слышала его.
— Здравствуйте. Проходите, — мягко проговорила Эмбер, отступая внутрь дома.
Они прошли, и женщина закрыла за ними дверь. Дирк повёл плечами, расслабляясь, словно скидывая с себя какой-то груз. Его спутник, напротив, держался настороженно, хотя и всё так же учтиво. Его движения были чётко выверенными, как и его мимика. Он хотел произвести приятное впечатление и успешно производил его, явно не человеческими методами. Должно быть, это была некая форма защиты.
Пёс не демонстрировал никакой враждебности ни к Дирку, которого давно знал, ни к незнакомцу. Эмбер чуть прищурилась, осторожно разворачивая своё восприятие, глядя на гостя глазами своей сути…
То, что она увидела, заставило её отшатнуться и захлопнуться. Конечно же, он не был человеком – это было понятно сразу. Но что за сущность крылась за импозантным фасадом, она не сумела разглядеть. В нём как будто были слиты воедино несколько личностей, и он пока не решил, какой из них развернуться к Эмбер. Но каждый из этих слоёв не был целостным, словно над ними как следует попировали Твари. Он нёс за собой сразу несколько шлейфов энергий, и родных, и отвратительных.
Она поняла, почему гость скрещивал руки на груди. Жест был скорее инстинктивным. Его суть пересекал разлом, который был ощутим им, наверное, даже физически. Присутствие тех, кто мог видеть, скорее всего, было для него болезненным. Но закрываться так было всё равно что придерживать кончиками пальцев расходящиеся края рубленой раны.
«Да ему надо к Стефани, а не ко мне… причём быстро», — сочувственно подумала Эмбер.
— Джейсон Арделл, — всё так же учтиво поговорил гость и протянул ей руку.
Эмбер, помедлив, пожала её. Энергия в его ладонях была тёплой, скорее приятной, и даже по-своему родной. «Всё-таки рэмет, или?.. Но что же могло изуродовать его до неузнаваемости?»
Она заметила, как на доли секунды его глаза расширились, как будто он удивился тому, что почувствовал. А потом он снова скрестил руки на груди. Дирк вздохнул и грустно улыбнулся, отвечая на её так и не заданный вопрос.
— Джейсон – один из нас, да.
— Был когда-то, — поправил его гость, рассматривая Эмбер с вежливым интересом. – Рад знакомству.
Она не решилась спрашивать, что означало это его «был».
Старый дом достался Эмбер в наследство от бабушки. Ну, то есть как, дом – тогда он буквально разваливался на части, но оставался любимым и по-своему уютным. А потом жизнь Эмбер в корне изменилась, и она с радостью предоставила свой дом в распоряжение ковена. Здесь проходили их встречи и праздники, и просто задушевные посиделки. Другие рэмет приезжали сюда довольно часто.
Дом стал Домом. Его отреставрировали и расширили, но атмосфера почти европейской старины осталась. Заросший участок, граничивший с лесом, вообще не трогали. Буйство природы здесь всем было по вкусу.
Кажется, гостью здесь тоже понравилось. Он стал держаться чуточку более расслаблено, а в его интонациях, помимо вежливости, появлялись крохотные искорки тепла. В целом, несмотря на разрушения, мистическая аура вокруг него была такова, что он умел располагать к себе. Эмбер с недоверием относилась к членам других рабочих групп, особенно памятуя свой болезненный опыт.
Когда-то она так жаждала найти своё место, что вступила в ковен, выйти из которого можно было разве что вперёд ногами. Начиналось всё весьма радужно, и даже Задачи были в чём-то близки тем, что были у рэмет. Но, как это часто бывает, энергия участников использовалась верхушкой ковена для каких-то их личных целей. Дар Эмбер был не уникальным, но редким, и ей не повезло особенно. Помогли Небесные Учителя и незримый Защитник, не иначе – Защитник, от которого она тогда едва не отказалась окончательно... Ей удалось выйти и даже выжить, но на какой-то период своей жизни она стала тенью себя самой, так мало в ней осталось. Тогда Эмбер выбрала жить, как человек, и была очень близка к отречению. Ей так нужно было, чтобы он появился рядом, чтобы самим своим присутствием помог ей подняться, восстановиться… Но этот этап ей пришлось пройти в одиночестве – по крайней мере, здесь, в этом пласте реальности. Она уповала на встречу, молила о ней, и когда этого не произошло – то в сердцах отказалась от самой возможности. О да, Эмбер сильно жалела об этом после… Но что было, того не изменить.
«Возможно, с Джейсоном Арделлом произошло что-то подобное? – думала она, поддерживая приятную, но не отягощённую особым смыслом беседу с Дирком и их гостем. – Его приманили и «обокрали»?»
Она всё больше проникалась симпатией к незнакомцу, хотя часть того, что он принёс с собой, вызывала у неё отторжение. «Если он, как и я когда-то, угодил «не туда» – это может быть след тех, кто пировал его сутью…»
Одно ей было по-прежнему непонятно: почему Дирк отвёл Джейсона к ней, а не к Стефани? В какой-то момент она поднялась из-за стола и мягко проговорила:
— Джейсон, Вы простите нас? Мне нужно похитить Дирка буквально на минуточку.
Дирк не стал спорить и тоже поднялся.
— Разговор не для моих ушей, понимаю, — Арделл улыбнулся ей на удивление открыто, и ей почему-то стало теплее. – Я подожду.
«Хм, да… что-то из своих возможностей он определённо сохранил», — мысленно отметила про себя Эмбер, чуть улыбнувшись в ответ, и вышла, поманив за собой Дирка.
Когда они оказались в соседней комнате, и мужчина притворил за собой дверь, она требовательно спросила:
— Почему не отвёл его к Хатши? Ему нужна помощь, и срочно. Ты вообще видел, что с ним?
— Конечно же, видел.
— Как он вообще ходит и дышит!
— Я думал об этом, Эферра, — мягко прервал её Рэймос. – Но ты нужнее ему сейчас, чем целитель. Ему нужно восстановить себя по кускам. Ему нужно, чтобы кто-то провёл его в глубины его памяти, где он потихоньку сможет вернуть себя.
У Эмбер голова пошла кругом. Она представляла себе объём работы, но даже то, что она представляла, было только верхушкой айсберга. Нутром она чуяла, что эта задача потребует от неё всего, что она только умела. Работать с памятью прошлых жизней, водить других в иные реальности – это она могла. Но ещё никогда на неё не ложилась ответственность по полному восстановлению чужой сущности.
— Я даже не знаю, как к этому подступиться, — тихо призналась она. – И это работа не на один день. Он понимает, что ему придётся остаться здесь, со мной? Что нам обоим на это время придётся практически отключиться от человеческой жизни? Он готов к этому?
Рэймос глубоко вздохнул, точно собираясь с мыслями.
— Я предупреждал его… косвенно.
— Косвенно?! Да это просто нечестно, Рэймос! Кто подготовит его к переходу?
— Я сам поговорю с ним, Эферра. Пойми… даже то, что он согласился прийти сюда, со мной… относится к разряду невозможного… Я не уверен, что он готов ко встрече с остальными. Но в тебе он отчаянно нуждается – даже больше, чем сам понимает. Я прошу тебя… — Рэймос посмотрел ей в глаза, вкладывая в свои слова особый смысл, важность и глубину. — Прошу тебя, сделай всё, что сможешь, и даже больше. Даже за себя я не стал бы просить так…
Всё раздражение Эмбер разбилось о стену этой необходимости, отражённой во взгляде друга и в её собственных ощущениях.
— Я сделаю, Лорд Ковена, — мягко ответила она. – Да помогут нам Небесные Учителя. Ты… хоть расскажешь как-нибудь, почему всё так?..
Рэймос замешкался.
— Это долгая история, тяжёлая… Но ты имеешь право знать. Просто, я думаю, лучше будет, если он расскажет тебе сам.
— Если расскажет, — усмехнулась Эферра. – Это целителю всё можно рассказать без утайки. Страж-Проводник такими привилегиями не располагает.
Рэймос чуть улыбнулся, глядя куда-то вглубь неё.
— Тебе открывается наша память. Какие уж тут могут быть тайны…
— Предложи ему… ну хотя бы месяц? Не такой большой срок, но достаточный. И на этот срок я улажу свои человеческие дела, чтобы издательство не дёргало меня попусту.
— Идёт. Месяц, — Дирк усмехнулся. — Напоминает «Сладкий Ноябрь»1. Месяц, чтобы пожить другой жизнью и перестроить своё сознание.
— Очень смешно, — фыркнула Эмбер и тихо рассмеялась. – Ничего личного, только ковен.
— Посмотрим, будет ли нам достаточно одного «сладкого ноября»…
— Точнее, июня. Знаешь, я с тебя даже плату потребую, Рэймос.
— Какую же?
— Те записи, которые ты ставил после ритуала… Я хочу их. Можно? Если это не очень личное.
Он тепло улыбнулся ей и кивнул.
— Очень личное, да. Поэтому я перекину их на твой компьютер прямо сегодня.
— Это будет просто чудесно! А теперь иди, поговори с ним. Я буду наверху, чтоб не мешать.
Эмбер так и не узнала, какой ответ Джейсон дал Дирку. Оба мужчины вежливо попрощались с ней у дверей. Гость держался всё с той же сдержанной приветливостью, но, казалось, новости его несколько обескуражили. Пожимая его руку на прощание, Эмбер позволила себе извиняющуюся улыбку.
— До встречи, наверное?
Джейсон как-то странно посмотрел на неё и сжал её руку чуть крепче.
— Встреча… Да, пожалуй. Хорошего дня, Эмбер.
Тем же вечером она обратилась к своим возможностям, чтобы узнать, при каких обстоятельствах они встречались прежде. Небесные Учителя в ответ прислали ей очень хорошо знакомый ей обрывок памяти.
... Костры озаряли ночь, дразня её, приманивая, соблазняя сбросить покров тайны. Сегодня, накануне Праздника, они пылали особенно ярко, знаменуя приближение лета, пробуждая пламя жизни в уснувших на зиму сердцах. Эта ночь преображала и самих людей, смывая границы, отпирая засовы, замыкавшие тайны души, позволяя искрам Бога и Богини в каждом гореть подобно праздничным кострам. Чистая концентрированная Сила проливалась в Мир торжествующим звоном бурной полноводной реки.
Его сердце, пленённое зимой, не могло пробудиться до конца даже сегодня... Песня земли пробивалась к нему сквозь тяжёлый щит его воли, защищавший сознание... отсекавший от Таинств Мира. Этот щит дарил ему возможность идти по Пути огня и меча так легко, так... совершенно. Но в такие моменты собственная ограниченность казалась ему невыносимой, как тяжёлый недуг, и то, что обычно было предметом гордости, становилось непосильным бременем сердцу. Его суть силилась вздохнуть, развернуться хотя бы внутри доспеха, но ей так долго было в этом отказано, что она даже не знала, как. Радость истинного живого волшебства не достигала искры Бога в нём, и тем более не касался его благословенный целительный голос Богини. Те, кого он защищал, праздновали торжество жизни, но ему среди них не было места.
Он отступил дальше в тени леса, избегая света костров, точно дикий зверь, но так и не нашёл в себе сил уйти или хотя бы отвернуться. Его взгляд был прикован к жрицам Богини. Летящие движения их ритуального танца, казалось, оживляли саму ночь вокруг, заставляли её дышать волшебством новой жизни. Их ирреальным голосам вторила сама пробуждающаяся природа. Песня их рук расчерчивала истосковавшийся по теплу чудес воздух, и власть их ритуала захватывала его, пытала невыносимым сладостным зовом. Нельзя было выходить, нельзя было отзываться...
Между тем процессия двинулась к лесу, где и распалась на отдельные группы. Он замер, слился с дикими хищными тенями, в чём-то сам подобный им, и наблюдал, почти уже не сражаясь с зовом чудесного, неизведанного. Колдовские голоса жриц разносились далеко в чащу. Древний лес, обычно такой молчаливый, вторил им дыханием своей тайной, эфемерной жизни. В такие ночи таяли запреты привычной жизни. Духи возжигали свои колдовские огни, зазывали неосторожные сердца на свои таинственные тропы. Но вернее мечущихся в зарослях блуждающих огней его манили переливы одного голоса. Этот голос показался ему ярче прочих, выделяясь среди них чистейшим лунным серебром. Он почти различал мелодию, почти понимал слова незнакомого наречия. Его суть вдруг робко повела рассечёнными отяжелевшими крыльями...
Тогда он ещё не знал, что в тот самый миг, когда он перестал сопротивляться, для него решилось так многое. Он просто сделал шаг и последовал за далёким лунным серебром родной до боли мелодии...
Дальше Эферра смотреть не стала. Если она понимала всё правильно, перед лицом Высших Сил выбора у неё не было. Она обязана была вернуть Джейсону его волшебство и саму его суть.
1 Имеется в виду фильм «Сладкий Ноябрь» (в оригинале Sweet November) с Киану Ривзом в главной роли. По сюжету, главная героиня приглашает героя Ривза отключиться от привычной жизни и прожить с ней месяц совершенно иначе, чем он привык – месяц, приходящийся на ноябрь.
____________________
Прода от 15.11.2018, 10:17
~ДЖЕЙСОН~
На месяц, на целый месяц выйти из привычной жизни!.. Это вразрез шло с Расписанием его Текущего Существования. Целый месяц без единственного, за что он ещё держался, хоть и эфемерно – без его работы. А впрочем, разве не этого он хотел, когда согласился на Ритуал и позвонил Дирку?
За этот месяц вне жизни… или, точнее, вне того существования, к которому он привык, многое могло измениться. Удастся ли Стражу-Проводнику помочь ему найти кусочки его личности, Джейсон не знал, но Дирк говорил, что она весьма талантлива в своём деле.
Эмбер Кинан была отдельным разговором. Она смущала его. Было в ней что-то такое… может быть, след от её путешествий… Джейсон даже пожалел, что ослепил себя и не мог посмотреть на неё как следует, иным своим зрением. А вот она на него – вполне могла. И то, что она увидела, ей очевидно не понравилось – не сработали даже его возможности, его дьявольское умение получать от людей ровно те настроения, которые ему требовались. А впрочем, она ведь не была человеком. С ней это не сработает.
Когда они пожали друг другу руки, он ощутил «фантомную боль». Боль была такой сильной, что он едва справился со своим выражением лица. Это отрезвляло… и даже было в какой-то мере приятно, потому что он отвык чувствовать что-либо ярко. Но прожить с ней в доме ковена бок о бок целый месяц – и к тому же не просто прожить, но и работать в тех пространствах, где защиты были эфемерны, и суть представала обнажённой – да, это, пожалуй, станет настоящим вызовом.
