— А ты комендантше настучи, — также шепотом отвечала Катя, — пусть переезжает или у него милуются.
— Да старая грымза и так в курсе, просто за магарыч закрывает на все глаза.
Роженица закричала снова — протяжно и громко и, обведя зал мутным от боли взглядом, простонала:
— Помогите... врача... Ааа!!! Умираю....
Живая масса студентов всколыхнулась волной тихого ропота, но тут же снова вошла в полный штиль.
— Так подожди... — вдруг дошло до Кати, — твоя соседка же нерусская! — и она потрясенно уставилась на подругу. — У них же по вере до свадьбы ни-ни!
Вика глянула так, будто собеседница сморозила несусветную глупость:
— Ага. Ходят потом толпами девственность восстанавливать. Неужели не знала?
— Откуда мне знать? — буркнула та. — Наши ингушки вполне приличные, а что в общаге творится... я же там не живу!
В родзал наконец вошла медик, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство.
— От обеда оторвали, — шепнул кто-то сзади.
Сегодня в плане занятий было присутствие на естественных родах, и преподша их привела и оставила здесь, а сама отправилась разыскивать акушерку, дабы та продемонстрировала родовспоможение. Катя подозревала, что, если бы не они, к женщине не подошли бы вовсе.
— Чего разоралась?! — с ходу прикрикнула пожилая врачиха.
— Б-о-о-льно... — выдавила роженица, в полубессознательном состоянии заметавшись на пыточном кресле.
— Как ноги раздвигать больно не было, а тут — «бо-о-льно», — передразнила медик заезженной фразой. И, брезгливо заглянув между разведенными ногами женщины, где уже прорезалась головка младенца с черными волосиками, скомандовала:
— Тужься сильнее, сейчас родишь.
Через несколько минут ребенок наконец появился на свет. Катя оттеснила плечом впереди стоящих. Это был мальчик, причем совсем крохотный. Акушерка перерезала пуповину и, шлепнув малыша по попе, перенесла на столик. Он сморщился и хрипло пискнул, из синюшного медленно превращаясь в розовато-красного. Вошла неонатолог и, краем глаза отметив, что новорожденный живой, сразу удалилась.
Подруга легонько подтолкнула в бок, указывая на карман халата. Катя просунула руку. Кто-то звонил по сотовому — телефон вибрировал.
Роды закончились, и студенты шумно высыпали на улицу, на ходу стягивая медицинские костюмы и переобуваясь. Некоторые рьяно обсуждали увиденное, но разговоры быстро заглохли — наступало время обеда. Одногруппники разбрелись: одни в столовку в соседнем лечебном корпусе, другие в ларек за шаурмой или блинами с начинкой.
В поисках укромного места Катя обошла роддом сбоку и, пристроившись в закутке между зданиями, достала сотовый — пропущенные были от Милы. Уже собралась перезвонить, как вдруг ощутила запах сигаретного дыма и услышала голоса.
— … скорая прям с притона ее забрала. Полиса нет, естественно. И так сегодня завал, девочки друг за дружкой рожали… за всю смену не присела… а еще эта...
Осторожно выглянула из-за угла. Акушерка сцепилась языком с мед. сестрой из детского, и при этом обе курили. Последняя махнула рукой:
— Дело то знакомое, отлежится денек и умотает за дозой. Ее в бокс на первом кладут... ну туда, где со стафилококком бабу вчера выписали.
Акушерка кивнула и возмутилась:
— Приличные женщины по шестеро в палате, а для этой сучки отдельные хоромы.
— А что делать, недообследованная же... По ней сразу видно — заразы полный букет.
— Стерилизовать! — врачиха зло сплюнула и достала из пачки еще сигарету. Ее пальцы дрожали. — У меня дочка десять лет забеременеть не может, а эта второго родила.
— Ага, — вторила коллега, — и теперь он будет орать у нас… сутки напролет. Пока от ломки не помрет.
— Хорошо если так. С ВИЧ да умственно отсталый — кому нужен...
Катя развернулась назад — козырное место явно занято. Неожиданно телефон завибрировал снова и, приложив трубку к уху, услышала взволнованный голос Милы:
— Привет... а ты... свободна сегодня вечером?
— Ну... вроде да.
На другом конце раздался вздох облегчения. И экстрасенс спешно ввела в курс дела.
Нил выяснил, что месяц назад Аня близко общалась с одной теткой, даже семинары ее посещала. Эта дама — популярный тренер по вопросам инвестирования, можно сказать современная бизнес леди. Ей 69 лет, умна, богата, образованна. Живет в особняке в северной части города. И, похоже, с ней что-то не так. Через своего друга — главного редактора известной газеты, Нил договорился взять у нее интервью. Мила с Ольгой под видом журналисток должны быть у тренерши сегодня в семь, но Ольге нездоровится...
— Хорошо, — Катя сразу просекла, куда та клонит, — я с тобой съезжу. Давай в шесть на моей остановке встретимся...
Но, увидев Милу вечером, девушка опешила. Та была похожа на баптистку из церкви. Это кто ж так одевается?!
Коричневый платок на голове, длинная дутая синяя куртка, из-под которой торчала шерстяная юбка, спускаясь почти до земли. Безобразие дополнялось серой текстильной сумкой, ближе к мужской, с длинной лямкой наискосок.
— Когда войдем, перекреститься не забудь, — съязвила девушка. — Тут и ребенок поймет, что ты не журналистка.
— Ты права... — расстроилась экстрасенс, внимательно осмотрев свой прикид. — И что теперь делать?
Благо, домашние еще работали, и Катя потащила Милену к себе в квартиру.
Через пол часа гардероб был основательно перекопан, а не подошедшие после примерки вещи беспорядочно разбросаны по полу. Наконец, она кивнула своему творению:
— Сойдет.
Новая одежда сидела нормально, только джинсы пришлось подвернуть — их хозяйка имела более длинные ноги. И, чтобы не опоздать, девушки вызвали такси.
Пока водитель пытался разыскать указанный адрес, петляя по переулкам частного сектора, Милена сетовала на то, что обманывать других грешно и со всех сторон плохо.
— Постой! — перебила Катя. — Если ты не приемлешь ложь, зачем согласилась прикинуться журналисткой?
— Но ведь Нил попросил, — виновато оправдывалась напарница, — для него это важно. А я ему стольким обязана...
Катя давно укрепилась в подозрении, что у девушки проблемы со словом «нет». И даже хотела этой слабостью воспользоваться: попросить выведать у старосты содержимое видео, которого испугался Влад. Но передумала — с погружением в практики у нее обострилась совесть.
Таксист притормозил около синей калитки, заметив пенсионерку, видимо, живущую здесь. Та, сгорбившись, одной рукой опиралась на трость, а другой бренчала связкой ключей, стараясь подобрать нужный. Рядом лежала авоська с продуктами.
— Мать, подскажи, как на Изумрудную 13 проехать? — добродушно поинтересовался водитель.
— К Золотаревой, что ль, хотите попасть? — бабка выпрямилась и развернулась к говорившему.
— Да, к ней, — торопливо согласилась Мила, опуская стекло окошка сзади, — нам интервью нужно взять...
— Журналистки, значит... Вон, — указала клюкой вперед по улице, — видите, там дворец?
Все посмотрели в указанном направлении. Через проулок слева от дороги высился трехэтажный особняк. Он выделялся среди разбросанных вокруг домишек как великан переросток среди лилипутов.
— Ишь, какие хоромы отгрохала! — понесло бабульку. — Вот скажите на милость, где люди столько денег зарабатывают?!
— …?!
— Так ведь не зарабатывают, а воруют! Хапают и хапают, — она красочно изобразила это, отбросив палку и несколько раз с остервенением схватив перед собой воздух. — С народа последнюю рубаху — да себе в карман! Курва, отгородилась забором и сидит там, носу не кажет... — пожилая женщина толкала речь с таким возмущением, будто Золотарева сняла рубашку с нее лично.
Поскорее отделавшись от навязчивой собеседницы, они добрались до места и отпустили водителя.
Высокий забор был профессионально отделан декоративным камнем и казался неприступным барьером, оберегающим покой тех, кто проживал в доме. При приближении ворота открылись — очевидно, их уже ждали. Внутри располагался уютный дворик с ровно подстриженными рядами кустов, бассейном и зоной барбекю. Остальное Катя разглядеть не успела — из ниоткуда бесшумно возник дворецкий и провел в гостиную, не забыв позаботиться о верхней одежде.
В помещении, обставленном роскошно и со вкусом, за небольшим круглым столиком из красного дерева, в кресле того же оттенка вальяжно раскинулась сама бизнес леди — Инесса Золотарева. Она выглядела моложаво — в свои 69 на сорок с небольшим; язык бы не повернулся назвать ее бабкой. Подтянутая фигура изящно подчеркнута бежевым деловым костюмом, сразу видно, сшитым профессионально и на заказ. Светлые волосы убраны в высокую прическу, маникюр на руках аккуратный и не броский. В ушах, на шее, запястьях и пальцах — украшения, чуть более массивные, чем требовал имидж, — выдавали тайную страсть их владелицы к золоту. Она листала газету и бросала частые взгляды на старинные часы над камином, стрелка которых неумолимо приближалась к семи вечера.
Заметив гостей, Инесса кивком пригласила к столу и служанка, до этого по стойке смирно караулящая рядом, ловко подставила стулья.
— Располагайтесь, Светочка сейчас нам кофе принесет, — покровительственно распорядилась тренерша. — Я на секундочку... сейчас подойду, — и она зацокала каблуками по паркету.
Как только девушки остались вдвоем, Мила придвинулась ближе и прошептала с тревогой:
— Мне тут не нравится, лучше не прикасаться к еде и питью.
— Да? А я не увидела ничего подозрительного. — «Богатство часто вызывает неприязнь и зависть», — добавила про себя.
Служанка быстро вернулась, неся в руках расписную турку со свежесваренным кофе и десерт. Наполнила три фарфоровые чашечки. Девушки молча уставились на угощение, но пробовать не стали.
— Цок, цок, цок... — Инесса вернулась в свое кресло и, взяв кружечку, отпила из нее немного. Катя расслабилась — все-таки подруга чересчур мнительна. И тоже попробовала напиток. У кофе оказался ванильный аромат и необычайно мягкий вкус с примесью карамели и шоколада. Она блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь приятным послевкусием. Тренерша понимающе улыбнулась:
— Это Копи Лювак, самый дорогой кофе в мире. Цена одной чашки равна прожиточному минимуму в России.
Катя едва не поперхнулась. Хотя напиток и был волшебным, но она все же предпочитала деньги. Инесса, словно прочитав мысли, заметила благосклонно:
— Богатые люди не скупятся на такие мелочи, — и обратилась к Миле: — А ты, деточка, почему не пробуешь?
— Я? — растерялась экстрасенс. — Живот болит... — выглядела она не очень и Катя даже засомневалась: притворяется или действительно болит.
— Тебе таблеточку дать? — проявила участие хозяйка. — Или, может, перенесем интервью?
Та отрицательно покачала головой:
— Спасибо вам... но уже проходит, — включила диктофон, а перед собой положила блокнот и ручку.
Бизнес-леди откинулась на спинку стула и заговорила. Опыт публичных выступлений чувствовался сразу — ее речь зазвучала уверенно и четко:
— Я учу людей зарабатывать деньги. Сначала человек должен осознать, что деньги — это самое главное в жизни. Люди бедны потому, что ставят на первое место другое. Они, конечно, мечтают о богатстве, но хотят всего и сразу, при этом почти не прикладывая усилий. На самом деле их лень — просто отсутствие четкой мотивации. Те же, кто понял первостепенную важность денег, всеми силами стремятся к богатству и, даже падая, они будут снова и снова вставать и обязательно добьются успеха.
Тренерша говорила твердо и не делала пауз, вынуждая явно не согласную Милу нетерпеливо ерзать на стуле. Наконец, напарнице удалось вклиниться:
— Но... но деньги не могут быть самым главным! Богатые ведь тоже бывают несчастными.
Инесса одарила снисходительной полуулыбкой:
— Вот видишь, ты сама сказала «тоже бывают». А сколько счастливых бедняков ты знаешь? Если человек вынужден двадцать лет на ненавистной работе батрачить, чтобы выплатить ипотеку или не имеет финансов купить своему ребенку качественную вещь и дать достойное образование — будет ли он счастлив? Нехватка денег подточит любое счастье. Таким людям достанется лишь суррогат — возможность забыться под телевизор в компании пива или таких же неудачников, как и они сами. И это я рассматриваю среднестатистическую семью, даже не беру в расчет откровенно нищих, которым еле-еле хватает на еду. Разве не так, милочка? — в вопросе бизнес-леди засквозила насмешка.
Экстрасенс судорожно вертела в руках ручку, затягивая с ответом. Катя начала всерьез опасаться, что та быстро выдаст их своим слишком эмоциональным поведением. И что с ней такое? Взгляд девушки скользнул по столу и невольно прилип к блюдцу с печеньем. Сахарные кругляшки сначала смотрели настороженно, но, быстро осмелев, поманили кунжутными зернами. С наслаждением отправила в рот хрустящую печенюшку. Ммм... как вкусно.
— А как же любовь, семья дружба? — тем временем нашлась Мила.
Бизнес-леди повертела на безымянном пальце золотое кольцо, инкрустированное массивным брильянтом. Затем тяжело вздохнула, словно этот вопрос задавали уже тысячу раз, и принялась излагать свои аргументы. Но Катя не вникала в их суть, ее внимание всецело захватила тарелка с печеньем. Круглолицые вкусняшки недолго прятались друг за дружку, их ряды быстро редели. Незаметно придвинув тарелку поближе, она ловко отправляла лакомство в рот. Да и что нового могла сказать тренерша, здесь и так все было ясно. Дружба? У нее не было друзей, которые, случись беда, отдадут последнее. Да и сама она не была к подобному готова. Семья? Когда умерла бабушка родные перегрызлись из-за наследства. А там всего ничего было — старый дом в области. Любовь? Ну уж нет, пусть милый один живет в своем шалаше. Какой же он мужчина, если не способен на жилье заработать? К тому же, статистика вещь упрямая: 90% браков распадаются в принципе, а 50% из них в первый же год, а счастливчики, попавшие в заветную десятку, вместе чаще не из-за любви живут, а по вполне банальным причинам, — как ее родители, к примеру. Но лучше бы разбегались сразу и не портили друг другу нервы...
Девушка уже привычно протянула руку и замерла. Осталось только одно печенье, а съедать последнее неудобно. Разочарованно вздохнув, отодвинула тарелку и подняла глаза. Очевидно, Инесса грамотно толкала речь: Мила попеременно то бледнела, то краснела и ее уже основательно потряхивало.
— Но как же Бог?! — завела экстрасенс больную тему. — Деньги мы на тот свет не заберем. Главное здесь, на земле, позаботиться о своей душе!
Тренерша изумленно уставилась на собеседницу, а потом громко расхохоталась:
— Кто тебе сказал такое, деточка?! Не священники ли, призывающие делиться последней рубахой, а сами гоняющие на Порше из личного автопарка? Они грозят божьей карой нарушителям заповедей, но не брезгуют заказывать в сауну дорогих девочек. А не для того ли они учат послушанию и смирению, чтобы миряне, очнувшись, не обрушили праведный гнев в первую очередь на них самих? — и, наклонившись поближе, убежденно зашептала: — они либо сами не верят в бога, либо надеются подкупить накопленным добром апостола Петра, дабы он открыл им черный ход у ворот рая.
— Вы... вы!!! Это богохульство! — Мила вскочила со стула, — Бог накажет за такие слова!
Тренерша ухмыльнулась и продолжила ровным голосом:
— Скажи, где твой бог, когда преступники подкупают судей и гуляют свободными,
— Да старая грымза и так в курсе, просто за магарыч закрывает на все глаза.
Роженица закричала снова — протяжно и громко и, обведя зал мутным от боли взглядом, простонала:
— Помогите... врача... Ааа!!! Умираю....
Живая масса студентов всколыхнулась волной тихого ропота, но тут же снова вошла в полный штиль.
— Так подожди... — вдруг дошло до Кати, — твоя соседка же нерусская! — и она потрясенно уставилась на подругу. — У них же по вере до свадьбы ни-ни!
Вика глянула так, будто собеседница сморозила несусветную глупость:
— Ага. Ходят потом толпами девственность восстанавливать. Неужели не знала?
— Откуда мне знать? — буркнула та. — Наши ингушки вполне приличные, а что в общаге творится... я же там не живу!
В родзал наконец вошла медик, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство.
— От обеда оторвали, — шепнул кто-то сзади.
Сегодня в плане занятий было присутствие на естественных родах, и преподша их привела и оставила здесь, а сама отправилась разыскивать акушерку, дабы та продемонстрировала родовспоможение. Катя подозревала, что, если бы не они, к женщине не подошли бы вовсе.
— Чего разоралась?! — с ходу прикрикнула пожилая врачиха.
— Б-о-о-льно... — выдавила роженица, в полубессознательном состоянии заметавшись на пыточном кресле.
— Как ноги раздвигать больно не было, а тут — «бо-о-льно», — передразнила медик заезженной фразой. И, брезгливо заглянув между разведенными ногами женщины, где уже прорезалась головка младенца с черными волосиками, скомандовала:
— Тужься сильнее, сейчас родишь.
Через несколько минут ребенок наконец появился на свет. Катя оттеснила плечом впереди стоящих. Это был мальчик, причем совсем крохотный. Акушерка перерезала пуповину и, шлепнув малыша по попе, перенесла на столик. Он сморщился и хрипло пискнул, из синюшного медленно превращаясь в розовато-красного. Вошла неонатолог и, краем глаза отметив, что новорожденный живой, сразу удалилась.
Подруга легонько подтолкнула в бок, указывая на карман халата. Катя просунула руку. Кто-то звонил по сотовому — телефон вибрировал.
Роды закончились, и студенты шумно высыпали на улицу, на ходу стягивая медицинские костюмы и переобуваясь. Некоторые рьяно обсуждали увиденное, но разговоры быстро заглохли — наступало время обеда. Одногруппники разбрелись: одни в столовку в соседнем лечебном корпусе, другие в ларек за шаурмой или блинами с начинкой.
В поисках укромного места Катя обошла роддом сбоку и, пристроившись в закутке между зданиями, достала сотовый — пропущенные были от Милы. Уже собралась перезвонить, как вдруг ощутила запах сигаретного дыма и услышала голоса.
— … скорая прям с притона ее забрала. Полиса нет, естественно. И так сегодня завал, девочки друг за дружкой рожали… за всю смену не присела… а еще эта...
Осторожно выглянула из-за угла. Акушерка сцепилась языком с мед. сестрой из детского, и при этом обе курили. Последняя махнула рукой:
— Дело то знакомое, отлежится денек и умотает за дозой. Ее в бокс на первом кладут... ну туда, где со стафилококком бабу вчера выписали.
Акушерка кивнула и возмутилась:
— Приличные женщины по шестеро в палате, а для этой сучки отдельные хоромы.
— А что делать, недообследованная же... По ней сразу видно — заразы полный букет.
— Стерилизовать! — врачиха зло сплюнула и достала из пачки еще сигарету. Ее пальцы дрожали. — У меня дочка десять лет забеременеть не может, а эта второго родила.
— Ага, — вторила коллега, — и теперь он будет орать у нас… сутки напролет. Пока от ломки не помрет.
— Хорошо если так. С ВИЧ да умственно отсталый — кому нужен...
Катя развернулась назад — козырное место явно занято. Неожиданно телефон завибрировал снова и, приложив трубку к уху, услышала взволнованный голос Милы:
— Привет... а ты... свободна сегодня вечером?
— Ну... вроде да.
На другом конце раздался вздох облегчения. И экстрасенс спешно ввела в курс дела.
Нил выяснил, что месяц назад Аня близко общалась с одной теткой, даже семинары ее посещала. Эта дама — популярный тренер по вопросам инвестирования, можно сказать современная бизнес леди. Ей 69 лет, умна, богата, образованна. Живет в особняке в северной части города. И, похоже, с ней что-то не так. Через своего друга — главного редактора известной газеты, Нил договорился взять у нее интервью. Мила с Ольгой под видом журналисток должны быть у тренерши сегодня в семь, но Ольге нездоровится...
— Хорошо, — Катя сразу просекла, куда та клонит, — я с тобой съезжу. Давай в шесть на моей остановке встретимся...
Но, увидев Милу вечером, девушка опешила. Та была похожа на баптистку из церкви. Это кто ж так одевается?!
Коричневый платок на голове, длинная дутая синяя куртка, из-под которой торчала шерстяная юбка, спускаясь почти до земли. Безобразие дополнялось серой текстильной сумкой, ближе к мужской, с длинной лямкой наискосок.
— Когда войдем, перекреститься не забудь, — съязвила девушка. — Тут и ребенок поймет, что ты не журналистка.
— Ты права... — расстроилась экстрасенс, внимательно осмотрев свой прикид. — И что теперь делать?
Благо, домашние еще работали, и Катя потащила Милену к себе в квартиру.
Через пол часа гардероб был основательно перекопан, а не подошедшие после примерки вещи беспорядочно разбросаны по полу. Наконец, она кивнула своему творению:
— Сойдет.
Новая одежда сидела нормально, только джинсы пришлось подвернуть — их хозяйка имела более длинные ноги. И, чтобы не опоздать, девушки вызвали такси.
Глава 32. Иллюзии Системы
Пока водитель пытался разыскать указанный адрес, петляя по переулкам частного сектора, Милена сетовала на то, что обманывать других грешно и со всех сторон плохо.
— Постой! — перебила Катя. — Если ты не приемлешь ложь, зачем согласилась прикинуться журналисткой?
— Но ведь Нил попросил, — виновато оправдывалась напарница, — для него это важно. А я ему стольким обязана...
Катя давно укрепилась в подозрении, что у девушки проблемы со словом «нет». И даже хотела этой слабостью воспользоваться: попросить выведать у старосты содержимое видео, которого испугался Влад. Но передумала — с погружением в практики у нее обострилась совесть.
Таксист притормозил около синей калитки, заметив пенсионерку, видимо, живущую здесь. Та, сгорбившись, одной рукой опиралась на трость, а другой бренчала связкой ключей, стараясь подобрать нужный. Рядом лежала авоська с продуктами.
— Мать, подскажи, как на Изумрудную 13 проехать? — добродушно поинтересовался водитель.
— К Золотаревой, что ль, хотите попасть? — бабка выпрямилась и развернулась к говорившему.
— Да, к ней, — торопливо согласилась Мила, опуская стекло окошка сзади, — нам интервью нужно взять...
— Журналистки, значит... Вон, — указала клюкой вперед по улице, — видите, там дворец?
Все посмотрели в указанном направлении. Через проулок слева от дороги высился трехэтажный особняк. Он выделялся среди разбросанных вокруг домишек как великан переросток среди лилипутов.
— Ишь, какие хоромы отгрохала! — понесло бабульку. — Вот скажите на милость, где люди столько денег зарабатывают?!
— …?!
— Так ведь не зарабатывают, а воруют! Хапают и хапают, — она красочно изобразила это, отбросив палку и несколько раз с остервенением схватив перед собой воздух. — С народа последнюю рубаху — да себе в карман! Курва, отгородилась забором и сидит там, носу не кажет... — пожилая женщина толкала речь с таким возмущением, будто Золотарева сняла рубашку с нее лично.
Поскорее отделавшись от навязчивой собеседницы, они добрались до места и отпустили водителя.
Высокий забор был профессионально отделан декоративным камнем и казался неприступным барьером, оберегающим покой тех, кто проживал в доме. При приближении ворота открылись — очевидно, их уже ждали. Внутри располагался уютный дворик с ровно подстриженными рядами кустов, бассейном и зоной барбекю. Остальное Катя разглядеть не успела — из ниоткуда бесшумно возник дворецкий и провел в гостиную, не забыв позаботиться о верхней одежде.
В помещении, обставленном роскошно и со вкусом, за небольшим круглым столиком из красного дерева, в кресле того же оттенка вальяжно раскинулась сама бизнес леди — Инесса Золотарева. Она выглядела моложаво — в свои 69 на сорок с небольшим; язык бы не повернулся назвать ее бабкой. Подтянутая фигура изящно подчеркнута бежевым деловым костюмом, сразу видно, сшитым профессионально и на заказ. Светлые волосы убраны в высокую прическу, маникюр на руках аккуратный и не броский. В ушах, на шее, запястьях и пальцах — украшения, чуть более массивные, чем требовал имидж, — выдавали тайную страсть их владелицы к золоту. Она листала газету и бросала частые взгляды на старинные часы над камином, стрелка которых неумолимо приближалась к семи вечера.
Заметив гостей, Инесса кивком пригласила к столу и служанка, до этого по стойке смирно караулящая рядом, ловко подставила стулья.
— Располагайтесь, Светочка сейчас нам кофе принесет, — покровительственно распорядилась тренерша. — Я на секундочку... сейчас подойду, — и она зацокала каблуками по паркету.
Как только девушки остались вдвоем, Мила придвинулась ближе и прошептала с тревогой:
— Мне тут не нравится, лучше не прикасаться к еде и питью.
— Да? А я не увидела ничего подозрительного. — «Богатство часто вызывает неприязнь и зависть», — добавила про себя.
Служанка быстро вернулась, неся в руках расписную турку со свежесваренным кофе и десерт. Наполнила три фарфоровые чашечки. Девушки молча уставились на угощение, но пробовать не стали.
— Цок, цок, цок... — Инесса вернулась в свое кресло и, взяв кружечку, отпила из нее немного. Катя расслабилась — все-таки подруга чересчур мнительна. И тоже попробовала напиток. У кофе оказался ванильный аромат и необычайно мягкий вкус с примесью карамели и шоколада. Она блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь приятным послевкусием. Тренерша понимающе улыбнулась:
— Это Копи Лювак, самый дорогой кофе в мире. Цена одной чашки равна прожиточному минимуму в России.
Катя едва не поперхнулась. Хотя напиток и был волшебным, но она все же предпочитала деньги. Инесса, словно прочитав мысли, заметила благосклонно:
— Богатые люди не скупятся на такие мелочи, — и обратилась к Миле: — А ты, деточка, почему не пробуешь?
— Я? — растерялась экстрасенс. — Живот болит... — выглядела она не очень и Катя даже засомневалась: притворяется или действительно болит.
— Тебе таблеточку дать? — проявила участие хозяйка. — Или, может, перенесем интервью?
Та отрицательно покачала головой:
— Спасибо вам... но уже проходит, — включила диктофон, а перед собой положила блокнот и ручку.
Бизнес-леди откинулась на спинку стула и заговорила. Опыт публичных выступлений чувствовался сразу — ее речь зазвучала уверенно и четко:
— Я учу людей зарабатывать деньги. Сначала человек должен осознать, что деньги — это самое главное в жизни. Люди бедны потому, что ставят на первое место другое. Они, конечно, мечтают о богатстве, но хотят всего и сразу, при этом почти не прикладывая усилий. На самом деле их лень — просто отсутствие четкой мотивации. Те же, кто понял первостепенную важность денег, всеми силами стремятся к богатству и, даже падая, они будут снова и снова вставать и обязательно добьются успеха.
Тренерша говорила твердо и не делала пауз, вынуждая явно не согласную Милу нетерпеливо ерзать на стуле. Наконец, напарнице удалось вклиниться:
— Но... но деньги не могут быть самым главным! Богатые ведь тоже бывают несчастными.
Инесса одарила снисходительной полуулыбкой:
— Вот видишь, ты сама сказала «тоже бывают». А сколько счастливых бедняков ты знаешь? Если человек вынужден двадцать лет на ненавистной работе батрачить, чтобы выплатить ипотеку или не имеет финансов купить своему ребенку качественную вещь и дать достойное образование — будет ли он счастлив? Нехватка денег подточит любое счастье. Таким людям достанется лишь суррогат — возможность забыться под телевизор в компании пива или таких же неудачников, как и они сами. И это я рассматриваю среднестатистическую семью, даже не беру в расчет откровенно нищих, которым еле-еле хватает на еду. Разве не так, милочка? — в вопросе бизнес-леди засквозила насмешка.
Экстрасенс судорожно вертела в руках ручку, затягивая с ответом. Катя начала всерьез опасаться, что та быстро выдаст их своим слишком эмоциональным поведением. И что с ней такое? Взгляд девушки скользнул по столу и невольно прилип к блюдцу с печеньем. Сахарные кругляшки сначала смотрели настороженно, но, быстро осмелев, поманили кунжутными зернами. С наслаждением отправила в рот хрустящую печенюшку. Ммм... как вкусно.
— А как же любовь, семья дружба? — тем временем нашлась Мила.
Бизнес-леди повертела на безымянном пальце золотое кольцо, инкрустированное массивным брильянтом. Затем тяжело вздохнула, словно этот вопрос задавали уже тысячу раз, и принялась излагать свои аргументы. Но Катя не вникала в их суть, ее внимание всецело захватила тарелка с печеньем. Круглолицые вкусняшки недолго прятались друг за дружку, их ряды быстро редели. Незаметно придвинув тарелку поближе, она ловко отправляла лакомство в рот. Да и что нового могла сказать тренерша, здесь и так все было ясно. Дружба? У нее не было друзей, которые, случись беда, отдадут последнее. Да и сама она не была к подобному готова. Семья? Когда умерла бабушка родные перегрызлись из-за наследства. А там всего ничего было — старый дом в области. Любовь? Ну уж нет, пусть милый один живет в своем шалаше. Какой же он мужчина, если не способен на жилье заработать? К тому же, статистика вещь упрямая: 90% браков распадаются в принципе, а 50% из них в первый же год, а счастливчики, попавшие в заветную десятку, вместе чаще не из-за любви живут, а по вполне банальным причинам, — как ее родители, к примеру. Но лучше бы разбегались сразу и не портили друг другу нервы...
Девушка уже привычно протянула руку и замерла. Осталось только одно печенье, а съедать последнее неудобно. Разочарованно вздохнув, отодвинула тарелку и подняла глаза. Очевидно, Инесса грамотно толкала речь: Мила попеременно то бледнела, то краснела и ее уже основательно потряхивало.
— Но как же Бог?! — завела экстрасенс больную тему. — Деньги мы на тот свет не заберем. Главное здесь, на земле, позаботиться о своей душе!
Тренерша изумленно уставилась на собеседницу, а потом громко расхохоталась:
— Кто тебе сказал такое, деточка?! Не священники ли, призывающие делиться последней рубахой, а сами гоняющие на Порше из личного автопарка? Они грозят божьей карой нарушителям заповедей, но не брезгуют заказывать в сауну дорогих девочек. А не для того ли они учат послушанию и смирению, чтобы миряне, очнувшись, не обрушили праведный гнев в первую очередь на них самих? — и, наклонившись поближе, убежденно зашептала: — они либо сами не верят в бога, либо надеются подкупить накопленным добром апостола Петра, дабы он открыл им черный ход у ворот рая.
— Вы... вы!!! Это богохульство! — Мила вскочила со стула, — Бог накажет за такие слова!
Тренерша ухмыльнулась и продолжила ровным голосом:
— Скажи, где твой бог, когда преступники подкупают судей и гуляют свободными,
