- А ведь это все объясняет, - пробормотал глухо. И - тут же, без перехода: - Альва. Мне нужна Альва.
Вызвал колокольчиком Геда-дворецкого и приказал: - Пошли за миной Лейт. Пусть явится сюда. Немедленно.
Альва и Арлэви застали их в кабинете, склонившимися над генеалогическими древами трех семейств. Обменялись приветствиями, и Барт кратко изложил им свою догадку.
- И вот что у нас есть на данный момент, - продолжил он, указывая на родословные. - Ольо. Долгожителем был еще прапрадед нынешнего главы рода. Таким образом, их предки пересеклись с новыми алвоями более ста лет назад. Сейчас будет довольно затруднительно выяснить, как именно. И все эти сто лет - на протяжении пяти поколений - они заключали браки с чистокровными алвоями и могли бы распространить киносомы новых алвоев между ними, если бы...
- Если бы у них не рождались только мальчики, - сказала Ольви, ведя пальцем по схеме.
- Да, в семье Ольо есть такой наследственный недуг, - кивнула Арлэви. - У их жен часто случаются выкидыши, а если беременность удаётся доносить до конца, рождается мальчик.
- Зато эти мальчики живут долго, - добавил Ларри.
- И передают полезные киносомы только в пределах своего рода, - заключил Барт. - Далее. Алва. Прадед дяди Анри и все остальные предки долгожителями не были. Что-то произошло либо с его отцом, либо с дедом. Они оба умерли не своей смертью, и если бы не дуэль и не пожар, неизвестно, сколько бы они прожили.
- А вот Алейна Алва пережила своего мужа на двадцать лет, - заметила Ольви. - А мужем ее был...
- Эрвин Виали, отец Аристо Виали, нынешнего главы рода, - подхватил Ларри. - Именно с образцом его младшего сына работала Нита.
- Алейна Алва - тётя дяди Анри, - произнес Барт. - Сестра-близнец его отца. Отсюда следует, что киносомы долголетия были у отца и тёти Анриса Алвы. И они получили их от одного из родителей.
- Ни бабушка, ни прабабушка Алва долгожительницами не были, - доложила Ольви.
- Все упирается в деда дяди Анри, - подытожил Барт. - Я немедленно отправляюсь в архив. Выясню, что там была за дуэль, на которой его убили. Ларри, Лэви, спасибо за помощь. Как только у меня будут новости, я за вами пришлю. Альва, жди меня здесь.
Арлэви с Ларри подумали - и тоже решили остаться.
- Не вижу смысла ездить туда-сюда. Зная своего шурина, могу уверенно сказать, что никому не будет покоя, пока он все не выяснит. А пока... я горю желанием узнать все столичные новости.
И Ольви велела подать чаю, и вместе с Арлэви посвятили его во все, что он пропустил, пока отсутствовал, а Ларри расспрашивал о мельчайших деталях с жадным любопытством. А потом, в свою очередь, поведал о новеньких проделках "нашей золотой молодёжи", чем доставил слушателям немало веселых минут. Улыбнулась даже серьезная Альва, молчавшая все это время. Когда же все было рассказано, Ларри оглянулся и обратился к ней:
- А что новенького у вас, Альва? Как поживает наш гений-драматург?
- Гений, - презрительно фыркнула та в ответ. - Не знаю, что у него за пьесы, я не знаток литературы. А он павлин и фанфарон, каких поискать. Искренне верит, что весь мир вокруг него вертится. А сам решительно всем недоволен. То кофе слишком горький, то перо за бумагу цепляет, то солнце не в то окно светит. Извел бедную служанку своими капризами. Носятся с ним, как с тухлым яйцом. Надеюсь, он действительно того стоит.
- Стоит, - уверенно кивнула Ольви.
Альва скорчила скептическую гримаску.
Такими и нашел их вернувшийся Барт.
- Я вижу, все здесь. Отлично. Вот что мне удалось выяснить, - он шлепнул на стол исчерченные именами и линиями листы бумаги. - Во-первых, Ольо. Они не всегда страдали этой своей болезнью, Арлэви. Когда-то у них рождались и девочки. И одна из них, Виола Ольо, сто двенадцать лет назад родила в пансионе ребенка. К сожалению, она была слишком хрупка и не пережила родов, но ребенок выжил, и отец Виолы, глава рода, принял его в семью как внука. Принял, надо сказать, довольно легко, вероятно, потому, что у него был еще старший сын, наследник, на которого возлагались все надежды. Однако он погиб молодым, не оставив детей, и отцу ничего не оставалось, кроме как передать права на титул и имущество бастарду покойной дочери. С тех пор в роду Ольо рождаются только мальчики. И живут они долго - как и положено новым алвоям.
Теперь Алва. Семьдесят пять лет назад Адриен Алва, дед нашего дяди Анриса, был убит на дуэли с новым алвоем, Эррином Марли. Причина вызова - оскорбление чести Аннель, жены Адриена. Эррин был осужден за убийство и сослан на первый континент. Аннель Алва после похорон мужа всю жизнь носила траур и жила вдали от семьи, в глухой деревне. Детей, близнецов, мальчика и девочку, воспитывала их бездетная тетя, и они на всю жизнь возненавидели новых алвоев. Даже вычеркнули из рода другую тетю, которая вышла за одного из них замуж - между прочим, бабушку нашей милейшей Орейны Милл.
- Неудивительно, - тихо обронила Арлэви. - Отец дяди Анри потерял из-за этой злополучной дуэли своих родителей, и сына воспитал в том же духе...
- Я всегда удивлялся, почему ал Анрис, поставивший на рельсы всю Астурию, всегда безжалостно обрубал любые проекты, любые попытки улучшить сообщение с первым континентом...
- Все из-за того, что там жил убийца его деда, и, возможно, до сих пор живут его потомки, - закончил Барт. - А если свести воедино все, что мы узнали... долголетие, чудесным образом пришедшее в род Алва после той роковой дуэли...
- Нынешние Алва - потомки не Адриена, - непослушными губами прошептала Ольви, подняв взгляд на мужа. - Они потомки того второго дуэлянта...
Барт утвердительно склонил голову, и все оцепенели на несколько долгих минут, пытаясь осмыслить сказанное.
- Я... не нахожу слов, - наконец выговорила Арлэви. - Ты хочешь... предать это огласке?
- Сначала я хочу убедиться, - ответил Барт. - Альва. Ты отправляешься на первый континент. Немедленно. Нашим судном из Невии. Найди потомков Эррина Марли. Найди все доказательства, все, что сможешь. И, кстати... то второе дело. Возможно, тебе удастся узнать что-то и по нему.
Альва поняла его мгновенно - речь явно шла о чем-то, известном только им двоим, - кивнула без лишних слов, и Ольви ощутила легкий укол досады: опять его бесконечные тайны...
- Тем временем мы отправляем всех наших ученых обратно в Лунную долину. Мне нужен быстрый способ обработки образцов. Я представлю императору все наши находки и попрошу отсрочку до зимнего заседания Совета. Этих пары месяцев нам должно хватить, чтобы подготовить почву... создать нужные настроения среди новых и старых алвоев. Вот и увидим, на что способен Дарио со своими пьесами. Альва, ты должна вернуться с результатами до начала штормов, не то застрянешь до весны. Император и Совет не будут так долго ждать.
Альва снова кивнула, поднялась, поклонилась всем в знак прощания и стремительно вышла.
- Не представляю, как они в этом ходили, - ворчала Белка, проводя ладонями по талии, затянутой в жёсткий корсет по моде прошлого века. - А садиться в этом как? Как я рада, что не живу сто лет назад. Ту модистку, что придумала мягкий корсет, я готова просто расцеловать.
"И императрицу Бэрту, которая ввела его в моду," - добавила про себя Ольви.
- Зато ты потрясающе в этом выглядишь, Кайя, - Ларри отсалютовал Белке из своего кресла бокалом с легким вином. Отпил глоток, глядя на нее во все глаза и ни капли этого не смущаясь. Он присутствовал на всех репетициях и откровенно наслаждался процессом от начала и до конца. - В этих платьях прошлого века, с осиной талией, ты просто неотразима.
Белка хотела, по своему обыкновению, ответить колкостью, но не смогла, только недовольно зашипела и взяла у Ольви веер.
- Я теперь понимаю, почему они все время им обмахивались, и обмороки... в этом же дышать невозможно! - простонала она.
- Красота требует жертв, - философски заметил Ларри, пряча улыбку в бокал.
- К демонам такую красоту, - прорычала Белка.
К участию в пьесе было решено привлечь молодых отпрысков как новых алвойских семейств (почти исключительно в положительных ролях), так и старой знати, симпатизировавшей Барту. Молодежь с энтузиазмом восприняла идею, как интересную и веселую игру. На первом же смотре будущих актеров Белка имела несчастье понравиться Дарио. Едва увидев, он больше не сводил с нее глаз, а после того, как она прочла пробный отрывок из монолога пьесы, заявил, что главную роль должна играть только она и никто иной.
Недовольство высказывала не только Кайя. Сомнения одолевали все старшее поколение - Барта, Ларри, Арлэви - после знакомства с черновиком.
- Он столько всего намешал в одну пьесу, что выходит какой-то немыслимый коктейль. И любовная история, и преступление, и семейные тайны, и даже потусторонние силы... Чего стоит хотя бы вот этот Орис, богатый вельможа, он же один из глав преступного мира, он же тайный агент полиции... И все это в антураже прошлого века! Не слишком ли все... пестро?
- Дарио знает, что делает, - убежденно отвечала Ольви. - Он может сочинить такое, что ни одному человеку... в здравом уме... в голову не придёт, и на бумаге это будет выглядеть как бред сумасшедшего, но на сцене - просто потрясающе интересно.
- Он дурманом никаким случайно не балуется? - задумчиво спросил Ларри.
- Исключено, - сказал Барт. - По крайней мере, ничем слишком... сильным. Разве ты не знаешь нашу Альву? Если бы она заметила нечто подобное, мигом бы его отучила.
- Это бы еще куда ни шло, - вступала Арлэви, - но ты читала вот здесь и здесь? Это же какие-то обрывки, и вообще непонятно, к чему все идет и как приходит к финалу, да и сам финал...
- Это черновик, - пожимала плечами Ольви. - Он точно прописывает только начальные эпизоды первого акта, а дальше меняет сюжет по ходу действия - или глядя на реакцию зрителей, или просто интуитивно.
- То есть, когда мы представим пьесу обществу, она будет еще и не готова?
- Это его обычная практика. Я ему полностью доверяю. Поверьте, он того стоит.
Они скептически качали головами, но Ольви так яростно его защищала, что все-таки сошлись на том, что не станут вмешиваться. Будь что будет.
За то, что снова, зрители,
Вы собрались здесь,
Спасибо сочинителям
Печальных и радостных пьес.
Ах, эти славные герои!
Ах, эта музыка приятная!
Какая прелесть эти роли!
Какая жизнь невероятная!
*
Hельзя в этом мире
Пройти, не оставив следа,
Hо вечер-волшебник
Запомнит нас всех навсегда...
И новые люди
В далекой неведомой мгле,
Когда нас не будет,
Нас будут играть на земле.
(муз.М Дунаевский, сл. Л.Дербенев)
"Ослепительно", - если бы Ольви задалась целью описать императорский бал одним словом, она бы выбрала его. Ее Величество Эстель любила яркий свет и все оттенки белого - белоснежный, молочный, жемчужный - и залы ее дворца, освещенные огромными люстрами, утопающие в цветах, были оформлены соответственно, и сама она появилась в жемчужном колье и платье цвета слоновой кости, расшитом золотыми нитями и украшенном мелкими бриллиантами.
Ольви с Бартом шли рука об руку, кивая и улыбаясь, обмениваясь приветствиями со знакомыми, под пока ещё тихие звуки скрипки. В воздухе витал лёгкий цветочный аромат.
- Лаванда, - тихо протянул Барт. - Хороший знак...
Ольви была наслышана о случаях, когда знатные дамы, желая отвадить нежеланных гостей, специально велели опрыскивать комнаты духами, вызывающими одышку или мигрень у неприятной им дамы или господина, чтобы те покинули прием как можно скорее. И если сейчас Эстель выбрала любимый аромат Барта - значит, она и Амальрик на их стороне...
Правда, лаванду любил не только Барт.
Нынешний бал был в честь юных алвоев, выпускников этого года: первое появление в свете как совершеннолетних граждан, представление императору; для наследников великолепных сорока восьми - первый бал в длинной череде подобных, для многих же новых алвоев, не могущих похвастаться долгой историей и родословной - единственная возможность присутствовать на мероприятии высшего уровня. Как в свое время для Белки. Рожденная в столице, она была приглашена на бал высшего круга всего один раз - императорский бал в честь выпускников шесть лет назад.
Одним из нынешних дебютантов был сын Амальрика и Эстель, кронпринц Анрис; сейчас он сопровождал свою мать, прямой и строгий, в белом с золотым шитьем мундире, под стать её платью. Родители подводили к трону императрицы своих детей, те кланялись или приседали в реверансе, и она с улыбкой говорила каждому несколько ласковых фраз.
Затем на балкон вышел Его Величество Амальрик, и жена с сыном присоединились к нему. По знаку императора музыканты завершили мелодию, и все разговоры утихли.
- Мы рады приветствовать в нашем дворце новое поколение алвоев. Вы завершили основной курс обучения, овладели необходимыми знаниями и готовы стать полноценными членами общества. Вы находитесь в начале долгого пути, и каким он будет, зависит от личного выбора каждого из вас. Кто-то поступит на службу, кто-то умножит благосостояние предков, кто-то посвятит себя семье. Какое бы поприще вы ни выбрали, помните о чести и достоинстве. Не посрамите славу собственного рода и наших общих предков.
А сейчас прошу всех в сад. Мы приготовили для вас спектакль, подобных которому еще не было в нашем дворце. Надеюсь, он доставит вам истинное наслаждение.
Оживленная толпа, смеясь и переговариваясь, спустилась в дворцовый сад, щедро иллюминированный фонарями и осветительными шарами. На центральной площадке был устроен грандиозный амфитеатр. Как только церемониймейстер с ассистентами проводили зрителей на места согласно происхождению и положению при дворе и в совете, заиграли невидимые скрипки, деревья раздвинулись, являя взору сцену, и в тот же миг все светильники вокруг нее погасли, оставив ярко освещенными только место действия и актеров-алвоев.
Первая сцена открывалась картиной бала. Наряды и парики по моде прошлого века преобразили исполнителей, некоторых почти до неузнаваемости, и то и дело раздавались чей-нибудь удивленный вздох, приглушенные восклицания, тихий шепот и смех узнавания.
В главной роли предстал Ирвин Диони, из новых алвоев, чье состояние не уступало состоянию многих чистокровных семейств. Он играл почти себя же, респектабельного аристократа в возрасте, блистательного, холодного и властного, приехавшего в новый город с юной красавицей дочерью. Никаких указаний на чистокровность: у персонажей пьесы были только имена, и Дарио заявил, что сюжет должен настолько увлечь зрителей, чтобы у тех не возникло даже вопроса о происхождении героев.
Конечно, Ирвина узнали сразу, и по возникающему то тут, то там тихому шепоту Ольви поняла, что им понравилась его игра. Дамы из древних семейств с удивленным одобрением отметили его манеру речи, походку, изнеженно-небрежные жесты потомственного аристократа. "Откуда это в нем? Надо же, никогда раньше не замечали..." Ольви тихо улыбнулась, вспоминая, как Барт, Арлэви и занятые в пьесе потомки чистокровных родов учили своих не таких чистокровных собратьев.
Красавицу-дочь играла Белка. Момент ее появления был выверен точно: когда улеглись первые впечатления от вида родственников и знакомых в новом свете, стихли все обсуждения, и взгляды устремились на сцену.
Вызвал колокольчиком Геда-дворецкого и приказал: - Пошли за миной Лейт. Пусть явится сюда. Немедленно.
***
Альва и Арлэви застали их в кабинете, склонившимися над генеалогическими древами трех семейств. Обменялись приветствиями, и Барт кратко изложил им свою догадку.
- И вот что у нас есть на данный момент, - продолжил он, указывая на родословные. - Ольо. Долгожителем был еще прапрадед нынешнего главы рода. Таким образом, их предки пересеклись с новыми алвоями более ста лет назад. Сейчас будет довольно затруднительно выяснить, как именно. И все эти сто лет - на протяжении пяти поколений - они заключали браки с чистокровными алвоями и могли бы распространить киносомы новых алвоев между ними, если бы...
- Если бы у них не рождались только мальчики, - сказала Ольви, ведя пальцем по схеме.
- Да, в семье Ольо есть такой наследственный недуг, - кивнула Арлэви. - У их жен часто случаются выкидыши, а если беременность удаётся доносить до конца, рождается мальчик.
- Зато эти мальчики живут долго, - добавил Ларри.
- И передают полезные киносомы только в пределах своего рода, - заключил Барт. - Далее. Алва. Прадед дяди Анри и все остальные предки долгожителями не были. Что-то произошло либо с его отцом, либо с дедом. Они оба умерли не своей смертью, и если бы не дуэль и не пожар, неизвестно, сколько бы они прожили.
- А вот Алейна Алва пережила своего мужа на двадцать лет, - заметила Ольви. - А мужем ее был...
- Эрвин Виали, отец Аристо Виали, нынешнего главы рода, - подхватил Ларри. - Именно с образцом его младшего сына работала Нита.
- Алейна Алва - тётя дяди Анри, - произнес Барт. - Сестра-близнец его отца. Отсюда следует, что киносомы долголетия были у отца и тёти Анриса Алвы. И они получили их от одного из родителей.
- Ни бабушка, ни прабабушка Алва долгожительницами не были, - доложила Ольви.
- Все упирается в деда дяди Анри, - подытожил Барт. - Я немедленно отправляюсь в архив. Выясню, что там была за дуэль, на которой его убили. Ларри, Лэви, спасибо за помощь. Как только у меня будут новости, я за вами пришлю. Альва, жди меня здесь.
Арлэви с Ларри подумали - и тоже решили остаться.
- Не вижу смысла ездить туда-сюда. Зная своего шурина, могу уверенно сказать, что никому не будет покоя, пока он все не выяснит. А пока... я горю желанием узнать все столичные новости.
И Ольви велела подать чаю, и вместе с Арлэви посвятили его во все, что он пропустил, пока отсутствовал, а Ларри расспрашивал о мельчайших деталях с жадным любопытством. А потом, в свою очередь, поведал о новеньких проделках "нашей золотой молодёжи", чем доставил слушателям немало веселых минут. Улыбнулась даже серьезная Альва, молчавшая все это время. Когда же все было рассказано, Ларри оглянулся и обратился к ней:
- А что новенького у вас, Альва? Как поживает наш гений-драматург?
- Гений, - презрительно фыркнула та в ответ. - Не знаю, что у него за пьесы, я не знаток литературы. А он павлин и фанфарон, каких поискать. Искренне верит, что весь мир вокруг него вертится. А сам решительно всем недоволен. То кофе слишком горький, то перо за бумагу цепляет, то солнце не в то окно светит. Извел бедную служанку своими капризами. Носятся с ним, как с тухлым яйцом. Надеюсь, он действительно того стоит.
- Стоит, - уверенно кивнула Ольви.
Альва скорчила скептическую гримаску.
Такими и нашел их вернувшийся Барт.
- Я вижу, все здесь. Отлично. Вот что мне удалось выяснить, - он шлепнул на стол исчерченные именами и линиями листы бумаги. - Во-первых, Ольо. Они не всегда страдали этой своей болезнью, Арлэви. Когда-то у них рождались и девочки. И одна из них, Виола Ольо, сто двенадцать лет назад родила в пансионе ребенка. К сожалению, она была слишком хрупка и не пережила родов, но ребенок выжил, и отец Виолы, глава рода, принял его в семью как внука. Принял, надо сказать, довольно легко, вероятно, потому, что у него был еще старший сын, наследник, на которого возлагались все надежды. Однако он погиб молодым, не оставив детей, и отцу ничего не оставалось, кроме как передать права на титул и имущество бастарду покойной дочери. С тех пор в роду Ольо рождаются только мальчики. И живут они долго - как и положено новым алвоям.
Теперь Алва. Семьдесят пять лет назад Адриен Алва, дед нашего дяди Анриса, был убит на дуэли с новым алвоем, Эррином Марли. Причина вызова - оскорбление чести Аннель, жены Адриена. Эррин был осужден за убийство и сослан на первый континент. Аннель Алва после похорон мужа всю жизнь носила траур и жила вдали от семьи, в глухой деревне. Детей, близнецов, мальчика и девочку, воспитывала их бездетная тетя, и они на всю жизнь возненавидели новых алвоев. Даже вычеркнули из рода другую тетю, которая вышла за одного из них замуж - между прочим, бабушку нашей милейшей Орейны Милл.
- Неудивительно, - тихо обронила Арлэви. - Отец дяди Анри потерял из-за этой злополучной дуэли своих родителей, и сына воспитал в том же духе...
- Я всегда удивлялся, почему ал Анрис, поставивший на рельсы всю Астурию, всегда безжалостно обрубал любые проекты, любые попытки улучшить сообщение с первым континентом...
- Все из-за того, что там жил убийца его деда, и, возможно, до сих пор живут его потомки, - закончил Барт. - А если свести воедино все, что мы узнали... долголетие, чудесным образом пришедшее в род Алва после той роковой дуэли...
- Нынешние Алва - потомки не Адриена, - непослушными губами прошептала Ольви, подняв взгляд на мужа. - Они потомки того второго дуэлянта...
Барт утвердительно склонил голову, и все оцепенели на несколько долгих минут, пытаясь осмыслить сказанное.
- Я... не нахожу слов, - наконец выговорила Арлэви. - Ты хочешь... предать это огласке?
- Сначала я хочу убедиться, - ответил Барт. - Альва. Ты отправляешься на первый континент. Немедленно. Нашим судном из Невии. Найди потомков Эррина Марли. Найди все доказательства, все, что сможешь. И, кстати... то второе дело. Возможно, тебе удастся узнать что-то и по нему.
Альва поняла его мгновенно - речь явно шла о чем-то, известном только им двоим, - кивнула без лишних слов, и Ольви ощутила легкий укол досады: опять его бесконечные тайны...
- Тем временем мы отправляем всех наших ученых обратно в Лунную долину. Мне нужен быстрый способ обработки образцов. Я представлю императору все наши находки и попрошу отсрочку до зимнего заседания Совета. Этих пары месяцев нам должно хватить, чтобы подготовить почву... создать нужные настроения среди новых и старых алвоев. Вот и увидим, на что способен Дарио со своими пьесами. Альва, ты должна вернуться с результатами до начала штормов, не то застрянешь до весны. Император и Совет не будут так долго ждать.
Альва снова кивнула, поднялась, поклонилась всем в знак прощания и стремительно вышла.
***
- Не представляю, как они в этом ходили, - ворчала Белка, проводя ладонями по талии, затянутой в жёсткий корсет по моде прошлого века. - А садиться в этом как? Как я рада, что не живу сто лет назад. Ту модистку, что придумала мягкий корсет, я готова просто расцеловать.
"И императрицу Бэрту, которая ввела его в моду," - добавила про себя Ольви.
- Зато ты потрясающе в этом выглядишь, Кайя, - Ларри отсалютовал Белке из своего кресла бокалом с легким вином. Отпил глоток, глядя на нее во все глаза и ни капли этого не смущаясь. Он присутствовал на всех репетициях и откровенно наслаждался процессом от начала и до конца. - В этих платьях прошлого века, с осиной талией, ты просто неотразима.
Белка хотела, по своему обыкновению, ответить колкостью, но не смогла, только недовольно зашипела и взяла у Ольви веер.
- Я теперь понимаю, почему они все время им обмахивались, и обмороки... в этом же дышать невозможно! - простонала она.
- Красота требует жертв, - философски заметил Ларри, пряча улыбку в бокал.
- К демонам такую красоту, - прорычала Белка.
К участию в пьесе было решено привлечь молодых отпрысков как новых алвойских семейств (почти исключительно в положительных ролях), так и старой знати, симпатизировавшей Барту. Молодежь с энтузиазмом восприняла идею, как интересную и веселую игру. На первом же смотре будущих актеров Белка имела несчастье понравиться Дарио. Едва увидев, он больше не сводил с нее глаз, а после того, как она прочла пробный отрывок из монолога пьесы, заявил, что главную роль должна играть только она и никто иной.
Недовольство высказывала не только Кайя. Сомнения одолевали все старшее поколение - Барта, Ларри, Арлэви - после знакомства с черновиком.
- Он столько всего намешал в одну пьесу, что выходит какой-то немыслимый коктейль. И любовная история, и преступление, и семейные тайны, и даже потусторонние силы... Чего стоит хотя бы вот этот Орис, богатый вельможа, он же один из глав преступного мира, он же тайный агент полиции... И все это в антураже прошлого века! Не слишком ли все... пестро?
- Дарио знает, что делает, - убежденно отвечала Ольви. - Он может сочинить такое, что ни одному человеку... в здравом уме... в голову не придёт, и на бумаге это будет выглядеть как бред сумасшедшего, но на сцене - просто потрясающе интересно.
- Он дурманом никаким случайно не балуется? - задумчиво спросил Ларри.
- Исключено, - сказал Барт. - По крайней мере, ничем слишком... сильным. Разве ты не знаешь нашу Альву? Если бы она заметила нечто подобное, мигом бы его отучила.
- Это бы еще куда ни шло, - вступала Арлэви, - но ты читала вот здесь и здесь? Это же какие-то обрывки, и вообще непонятно, к чему все идет и как приходит к финалу, да и сам финал...
- Это черновик, - пожимала плечами Ольви. - Он точно прописывает только начальные эпизоды первого акта, а дальше меняет сюжет по ходу действия - или глядя на реакцию зрителей, или просто интуитивно.
- То есть, когда мы представим пьесу обществу, она будет еще и не готова?
- Это его обычная практика. Я ему полностью доверяю. Поверьте, он того стоит.
Они скептически качали головами, но Ольви так яростно его защищала, что все-таки сошлись на том, что не станут вмешиваться. Будь что будет.
ЧАСТЬ 5. СЕЗОН
За то, что снова, зрители,
Вы собрались здесь,
Спасибо сочинителям
Печальных и радостных пьес.
Ах, эти славные герои!
Ах, эта музыка приятная!
Какая прелесть эти роли!
Какая жизнь невероятная!
*
Hельзя в этом мире
Пройти, не оставив следа,
Hо вечер-волшебник
Запомнит нас всех навсегда...
И новые люди
В далекой неведомой мгле,
Когда нас не будет,
Нас будут играть на земле.
(муз.М Дунаевский, сл. Л.Дербенев)
"Ослепительно", - если бы Ольви задалась целью описать императорский бал одним словом, она бы выбрала его. Ее Величество Эстель любила яркий свет и все оттенки белого - белоснежный, молочный, жемчужный - и залы ее дворца, освещенные огромными люстрами, утопающие в цветах, были оформлены соответственно, и сама она появилась в жемчужном колье и платье цвета слоновой кости, расшитом золотыми нитями и украшенном мелкими бриллиантами.
Ольви с Бартом шли рука об руку, кивая и улыбаясь, обмениваясь приветствиями со знакомыми, под пока ещё тихие звуки скрипки. В воздухе витал лёгкий цветочный аромат.
- Лаванда, - тихо протянул Барт. - Хороший знак...
Ольви была наслышана о случаях, когда знатные дамы, желая отвадить нежеланных гостей, специально велели опрыскивать комнаты духами, вызывающими одышку или мигрень у неприятной им дамы или господина, чтобы те покинули прием как можно скорее. И если сейчас Эстель выбрала любимый аромат Барта - значит, она и Амальрик на их стороне...
Правда, лаванду любил не только Барт.
Нынешний бал был в честь юных алвоев, выпускников этого года: первое появление в свете как совершеннолетних граждан, представление императору; для наследников великолепных сорока восьми - первый бал в длинной череде подобных, для многих же новых алвоев, не могущих похвастаться долгой историей и родословной - единственная возможность присутствовать на мероприятии высшего уровня. Как в свое время для Белки. Рожденная в столице, она была приглашена на бал высшего круга всего один раз - императорский бал в честь выпускников шесть лет назад.
Одним из нынешних дебютантов был сын Амальрика и Эстель, кронпринц Анрис; сейчас он сопровождал свою мать, прямой и строгий, в белом с золотым шитьем мундире, под стать её платью. Родители подводили к трону императрицы своих детей, те кланялись или приседали в реверансе, и она с улыбкой говорила каждому несколько ласковых фраз.
Затем на балкон вышел Его Величество Амальрик, и жена с сыном присоединились к нему. По знаку императора музыканты завершили мелодию, и все разговоры утихли.
- Мы рады приветствовать в нашем дворце новое поколение алвоев. Вы завершили основной курс обучения, овладели необходимыми знаниями и готовы стать полноценными членами общества. Вы находитесь в начале долгого пути, и каким он будет, зависит от личного выбора каждого из вас. Кто-то поступит на службу, кто-то умножит благосостояние предков, кто-то посвятит себя семье. Какое бы поприще вы ни выбрали, помните о чести и достоинстве. Не посрамите славу собственного рода и наших общих предков.
А сейчас прошу всех в сад. Мы приготовили для вас спектакль, подобных которому еще не было в нашем дворце. Надеюсь, он доставит вам истинное наслаждение.
Оживленная толпа, смеясь и переговариваясь, спустилась в дворцовый сад, щедро иллюминированный фонарями и осветительными шарами. На центральной площадке был устроен грандиозный амфитеатр. Как только церемониймейстер с ассистентами проводили зрителей на места согласно происхождению и положению при дворе и в совете, заиграли невидимые скрипки, деревья раздвинулись, являя взору сцену, и в тот же миг все светильники вокруг нее погасли, оставив ярко освещенными только место действия и актеров-алвоев.
Первая сцена открывалась картиной бала. Наряды и парики по моде прошлого века преобразили исполнителей, некоторых почти до неузнаваемости, и то и дело раздавались чей-нибудь удивленный вздох, приглушенные восклицания, тихий шепот и смех узнавания.
В главной роли предстал Ирвин Диони, из новых алвоев, чье состояние не уступало состоянию многих чистокровных семейств. Он играл почти себя же, респектабельного аристократа в возрасте, блистательного, холодного и властного, приехавшего в новый город с юной красавицей дочерью. Никаких указаний на чистокровность: у персонажей пьесы были только имена, и Дарио заявил, что сюжет должен настолько увлечь зрителей, чтобы у тех не возникло даже вопроса о происхождении героев.
Конечно, Ирвина узнали сразу, и по возникающему то тут, то там тихому шепоту Ольви поняла, что им понравилась его игра. Дамы из древних семейств с удивленным одобрением отметили его манеру речи, походку, изнеженно-небрежные жесты потомственного аристократа. "Откуда это в нем? Надо же, никогда раньше не замечали..." Ольви тихо улыбнулась, вспоминая, как Барт, Арлэви и занятые в пьесе потомки чистокровных родов учили своих не таких чистокровных собратьев.
Красавицу-дочь играла Белка. Момент ее появления был выверен точно: когда улеглись первые впечатления от вида родственников и знакомых в новом свете, стихли все обсуждения, и взгляды устремились на сцену.
