— А вообще, я была очарована твоим торсом, когда ты предложил спор, — она очертила пальчиком круг, указывая на живот Алека, — ты ведь не мог приготовить невкусную еду. Тогда бы мы остались голодными! Значит ты априори знал, что победишь!
Железная логика просто.
-Я? Не понимаю, о чем ты, — будто вспомнив себя прошлого, вот так легко и беззаботно поддразнивавшего позволяющих себе больше положенного девочек, Алек бросил на рассерженно-разочарованную Пенни насмешливый взгляд, не без торжества, чего уж. Ему было, пожалуй, даже приятно, что навык не заржавел и девчонка вот так легко повелась на невинный этот чисто мужской развод. Пара нежных взглядов, мягких, чуть дразнящих прикосновений, что-то чувственное на ухо, спустив голос на пару тонов. И все она уже тоже готова не ужинать. Можно было бы легко дотанцевать ее до дивана или стола или любой другой опоры. Но он не стал. Во-первых, потому что изначально план был не такой, а во-вторых, потому что она уже и так смотрела на него иначе. Слишком много дымчатой задумчивости скользило в ее тягучем взляде. Алеку это не нравилось. Вернее, приятно, конечно, было и отдавалось легким трепетом где-то там, глубоко внутри, но разум понимал, что все это ловушка. Он уже бывал в этом капкане и больше не собирался попадаться на крючок, чтобы острые его края опять не распахали едва зажившее за годы нутро.
Игру эту затеяла Пенни сама. Он мог бы просто оборвать ее или сделать вид, что спустил на тормозах, но отчего-то хотелось проучить маленькую, осмелевшую эту девчонку. “Нужно отвечать за свои поступки, девочка”, — думал Лестер не без довольства, глядя, как ее аккуратная, отзывчивая к его прикосновениям грудь, ходит ходуном, мехами раздувая горн дыхания. И молнии в глазах. Будто никак не решит, злиться, обижаться или рассмеяться тому, как ловко попалась в свои же сети. “Где ты училась, девочка, я мог бы преподавать”, — хотя бы потому, что был старше, пусть и не настолько, как считал изначально. А еще потому, что знал в своей жизни достаточно разных женщин, совсем юных, еще в учебке и даже старше себя, когда в долгие командировки на безрыбье и рак за еду. Все эти уловки ни разу не новость. И все же иногда просто так и тянет поддаться искушению…Сейчас вот, например. Алек отворачивается, отвлекаясь на еду, чтобы не испортить эффекта от урока и самому к ней не потянуться. Скрещенные под грудью руки только привлекли к ней внимание и Алек с трудом нашел в себе силы отвести голодный взгляд. Как будто не меньше суток назад она была в его руках. Как будто вместо того, чтоб ощущать приятную сытость, он стал только голоднее от вчерашнего перекуса. Так вот почему люди придумали закуски и аперитивы.
Пока Пенни жевала плов, он любовался выражением ее лица, тем как ярко читаются в мимике и жестах все эмоции. Вот уж правда открытая книга. Губы как-то сами собой растянулись в улыбке. Непривычно. Ну как удержаться, когда перед тобой такой спектакль.
-Звучишь так, как будто прикусила язык, — хорошенький свой, юркий и такой манящий. Что еще он умеет, кроме того, что вчера успел? — Или ошпарилась. — Но нет, он же пробовал и знал, что ей предлагал. Подначивание это отвлекало от окаменевшего под невинным вполне прикосновением плеча. Поскуливание напоминало совсем другие картинки. Он слишком хорошо еще помнил, как вот так же тихонько она стонала, когда руки его изучали ее тело, как терлась о его пальцы, желая получить больше, недовольная, что он намеренно оттягивает самое приятное. Алек набрал воздуха в грудь, до краев наполнив легкие, надеясь, что порция кислорода даст мозгу толчок включиться и взять верх над инстинктами. Он же не животное, в самом деле. Умеет себя контролировать, никогда не испытывал проблем с самоконтролем.
Желание? Сейчас у него было только одно, но озвучивать его Лестер не планировал. Если Пенни и окажется снова в его койке, то, как и в прошлый раз, по собственному желанию, а не потому, что проспорила. От этих мыслей Алек поморщился, так мерзко это звучало даже в теории. Вынуждать ее к сексу? Ну нет, может кто-то другой так бы и сделал, но точно не Лестер. Он был слишком правильным для этого и слишком честным с собой. Он хотел, чтобы она его хотела. Вот так просто. По-другому ему было не интересно.
Вместо ответа, он раскладывает плов по тарелкам, ставит на невыключенную горелку чайник, чтобы тот закипел. Пока они едят, гадая, что загадала бы Пенни. Она наверняка что-то придумала же. Что? Спросить?
Если воображения ее хватает только на перечисленные (смешные, ей богу) варианты, то не все так страшно, как могло казаться. Поставив тарелки на стол, он кивком предлагает приняться за ужин.
-Зачем? — сев сам, он посмотрел в ее глаза, пытаясь разгадать это она в шутку или нервничает, что он затребует что-то, что она сделать не готова? Разве он не ясно дал понять, что ничего ТАКОГО силой ему не нужно. -Все это я могу сделать сам. Глупо тратить желание на то, что достижимо своими силами. Да и зачем мне гора глаженных рубашек в лесу? — он смеётся, думая, что раньше ни за что на свете бы не стал надевать негляженную даже майку. Даже дома. Теперь относился к таким вещам гораздо проще, не позволяя себе, тем не менее, совсем уж расслабленной расхлябанности, но пара морщин на футболке нисколько его не смущали.
Дейзи услышав свое имя, навострила уши, спрыгнула с дивана и ткнулась в ногу Пенни, требуя то ли еды, то ли ласки. Алек смотрел на девушку напротив, думая, что попросить. Он бы мог легко простить ей спор, потому что затевал его в каком-то глупом, ребяческом порыве, но Пенни явно настроена исполнять обязательства. Глядя, как рука ее опускается, чтобы зарыться пальцами в шерсть собаки, Алек ловит себя на мысли, что…
-Протестую, вкусная в моем понимании могла оказаться совершенно несъедобной для тебя. — Жирный плов точно бы не понравился любительнице салатов и сыроедения. Так что тут все честно, Пенни. Не придумывай.
Доев, Алек не торопится вставать и смотрит на девушку напротив задумчиво-изучающе. Поднимается, небрежно сгрузив тарелку в раковину, стягивает футболку, кинув на спинку стула, где только что сидел.
Очарована, говоришь? — глаза его глубокие, задумчивые, но комплимент теплом осел где-то на дне души. -Маленькая лисичка, хитрюга и подлиза.
Сложив руки на груди, Лестер молчит,будто раздумывая над чем-то.
-Я решил, чего хочу, — протянув руку, чтобы Пенни поднялась и подошла к нему, он ждет.Хмурится, заметив, отразившиеся на лице эмоции.
Серьезно? Ты так ничего и не поняла, девочка?
Он смотрит на руку в своей ладони. Такая хрупкая и нежная. Прохладные пальцы чуть напряжены. Сама Пенни тоже. Он легко представляет, как приятно руки эти скользят по коже, холодком обдавая плечи.
-Я хочу массаж, — а что вот это сам себе точно не сделаешь. А мышцы каменные после всех этих веток и завалов. И вообще когда я в последний раз что-то такое себе позволял? В прошлой жизни? Так почему нет. Это даже неприличным предложением не назовешь. Наверное.
Потянув Пенни за руку, Алек ложится на диван, подложив руку под голову и подствив спину под нежность ее рук.
-Только не говори. что ты не умеешь, - глядя снизу вверх с явным любопытством, усмехается он, припомнив ее претензию, что он не совершенен и не может похвастаться, что умеет все на свете.
До чего же вкусно! Пенни жевала еду и поглядывала на Алека, сидевшего напротив. Было интересно, он уже придумал желание, когда затеял спор или придумывает вот прямо сейчас, откровенно глазея на неё, отчего к лицу приливала кровь и щёки заливались румянцем. Почему она так его смущалась? Хотя, она всегда смущалась. Пенни не из тех, кто корчит из себя сильную-смелую, эдакую сучку, которая сама с ума сведёт любого и заставит на себя смотреть вот так. В ней ничего такого не было. И под взглядом Алека она особенно робела. Что-то внутри переворачивалось. Она этого боялась. Боялась того, что сидит внутри её и разносит трепет по телу от одного только его взгляда.
Ну конечно, пора бы раздеться! Пенни даже, кажется, не удивилась, когда снова увидела Алека полураздетым. Может, ему нравилось, когда девушки забывали как дышать, когда смотрели на потрясающий его торс? С ума сводить нравилось? Нравилось, чтобы вот так вот приходили сами в его постель, как она вчера?
Она закусила губу и посмотрела в его глаза. Зря. Взгляд его глубокий, пронзительный. Ей казалось, что он смотрит не на неё, а куда-то глубже. Будто бы она ему тоже интересна и он хотел узнать, что она чувствует или думает. Глупая, дурная Пенни, так ничего и не вынесла из своих неудачных отношений. Плевать мужикам на твой внутренний мир, ну!
Она отвела взгляд и тоже встала, потревожив мохнатую Дейзи, что так уютно лежала у её ног во время трапезы. Льюис подумала, что у плохого человека не может быть такой милой собаки. Но она и не считала Алека плохим. Он ничего дурного не сделал пока что. И вряд ли сделает. Не похож он был на того, кто бы заставил её силой или на спор с ним спать. Не только с ней, а вообще с любой. Не создавалось такого впечатления. Да и спал он уже с ней вчера. И на глупца похож не был, прекрасно ведь понимал, что достаточно было лишь объятий и поцелуя, чтобы она тут же ему отдалась. Уж после того, что он сделал с её телом в танце… Внутри всё сжалось от воспоминаний о том, как его пальцы скользили по её шее и талии. Где они только не были, эти его пальцы.
Пенни сделала максимально серьезное лицо и встала напротив Алека, когда погрузила и свою тарелку в раковину.
Значит, он не придумал заранее?
Она улыбнулась, но тут же нахмурились, когда увидела протянутую его руку.
— Что ты задумал? — она напряглась и с некоторой неуверенностью положила свою руку в его открытую ладонь. Что он мог получить только с её помощью? Если откинуть из вариантов постель. Может, у него здесь где-то икс-бокс и она давно не играл с кем-то на пару?
— Ооо, массаж… — она поджала губы.
Ты пожалеешь об этом, красавчик
Не в силах сдержать улыбку, она посмотрела на Алека. Серьезно? Но смех пока ещё сдерживала. Она-то думала! Даже немного разочаровалась. Сама она придумала вполне ожидаемое желание и хвала тушенке с маслом, он теперь не узнает его желания. А так бы смеялся опять на весь лес.
Что ж… массаж. Пенни не умеет. Пенни не любит. В чём удовольствие тереть ладошками о спину или грудь? Ей делали массаж, конечно. Да, это приятно. Но сама, по своей инициативе, делать кому-то массаж она бы не стала, ей казалось это скучным. А ещё, в том чтобы делать массаж в домашних условиях, по её мнению, скрывался сексуальный подтекст.
Например, массаж в массажном салоне выглядит так — клиент, желавший массажа, укладывается на специальную кушетку с таким отверстием для головы, чтобы не лежать лицом в подушку да ещё и с изогнутой шеей или подложенной под подбородок рукой. Массажист при этом стоит и тело клиента находится на уровне ему комфортном, чтобы спина не болела и руки не затекали. И сам массаж делает специалист, который знает, куда нажать, чтобы мышцы расслабились и знает, куда не нажимать, чтобы клиента не скрючило как корягу какую.
А в быту, в доме специально не оборудованном для массажа, в глазах Пенни это выглядит так: "давай, детка, я завалюсь на диван, ты сядешь на мой зад и помнешь мою спину руками, нас это должно обоих завести и мы перейдем к поцелуям и взаимным (в лучшем случае) ласкам. Ну и кончим одновременно. То есть, закончим массаж."
Вот сейчас Алек тянул её (подумать только!) к дивану. Она шла за ним и пялилась в его мощную спину и поглядывала на упругий его зад. Что ж ты такой красивый со всех сторон?
Нет, дорогой. Сегодня не будет как вчера. Вчера были эмоции. Много. Сегодня все эмоции остались в лесу и в танце. В горячем танце, чёрт возьми. Ну, ладно, может не все…
Она смотрела на широкую спину Алека и не знала, как к нему подойти. Что, и впрямь вот так просто сесть на его шикарный зад?
Она тихо посмеялась.
Спор есть спор, она вовсе не собиралась отказываться. И даже постарается сделать так, чтобы ему понравилось. Ну, или хотя бы, чтобы ему чего-нибудь не защемило.
— О, нет, я не буду говорить, что не умею, — ты и так это поймешь, она усмехнулась и начала растирать руки, когда уселась всё же на его ноги, чуть ниже ягодиц, — ты же не против, что я снова сверху, да? — хорошо язвить, когда не видишь глаз собеседника, — прости, но это вынужденная мера, ведь моя спина не справится с тем, чтобы стоять над тобой в полусогнутом состоянии… — может, ей и самой бы не помешал массаж.
Пенни улыбалась. Казалось, сейчас её не могла задеть ни одна его колкость. Почему? Она не понимала. Всё выглядело романтично, хотя и понятно к чему вело. Она размяла пальчики (опять же, так делали в фильмах — разминали пальцы и кисти) и прикоснулась к коже Алека. Провела от поясницы вверх, чуть нажимая у шеи, чтобы прочувствовать напряженные мышцы. И как их расслабить? Насколько он вообще доверяет ей? Её руки скользили по его телу, ощущали его мышцы. Это было довольно соблазнительно. Пенни закусывала губу всякий раз, когда думала о том, что хотела бы поцеловать его в шею.
— Я бы на твоём месте не доверяла вот так вот каждой встречной свою спину и позвоночник… — чтобы отвлечься от мыслей, она начала говорить и даже энергичнее стала мять его плечи, наблюдая за эмоциями на его лице. Он насмехается? Или она уже что-то передавила? — В клинике, где я работала, был массажный кабинет. И знаешь, каких только историй не рассказывал нам массажист! — она улыбалась и растирала напряженные мышцы, надеясь, что это не больно, — Ох, через его руки прошло много тел — жертв домашнего массажа, — устрашающим голосом проговорила Пенни и опустила руки к пояснице, а затем переместила на ягодицы, чуть сжала их и, ухмыляясь, опять вернула руки на спину.
Она ещё немного помяла спину и плечи мужчины, стойко выдержала все его насмешки и просто погладила кожу в завершение массажа.
— Переворачивайся, — скомандовала Пенни, когда встала на пол, — Что? Массаж по системе "всё включено" от моих умелых рук. Ты даже не заметишь, как я закончу, — она рассмеялась и села сверху на его ноги, когда Алек лёг на спину.
Пенни положила ладони на его грудь. Теперь она видела его лицо и он видел её. Поэтому на смену дерзости и легкости пришло смущение. Она старалась не глядеть в глаза, но взгляд то и дело тянулся к его лицу. Скользил по красивому прессу, оттуда к груди, к мощным плечам, к ключицам и шее. Оттуда к губам. Манящим и немного ухмыляющимся. Боже, да он до сих пор издевается над ней! Продолжает эту свою пытку, как делал в танце…
— В таком же духе я могу ещё массаж стоп, — она улыбнулась и положила руки на грудь, а затем спустила их по бокам, к рёбрам, — если ты, конечно, выдержишь это, — и она стала перебирать пальцами, двигаясь по его рёбрам к подмышкам. Только…
НИЧЕГО?!
Пенни повторила попытку защекотать Алека до икоты и нахмурились.
— Что? Ничего? — она покачала головой, — Совсем не боишься щекотки?
Звучало не очень обнадеживающе, откровенно говоря. Уже на этом этапе Алек догадывался, что он о своем желании сильно пожалеет. Вот есть у женщин эта парадоксальная суперспособность говорить обычные, обыденные вещи так, что ты сразу на уровне инстинктов понимаешь, как был неправ и как дорого тебе эта неправота теперь обойдется.
Железная логика просто.
Часть АЛЕК
-Я? Не понимаю, о чем ты, — будто вспомнив себя прошлого, вот так легко и беззаботно поддразнивавшего позволяющих себе больше положенного девочек, Алек бросил на рассерженно-разочарованную Пенни насмешливый взгляд, не без торжества, чего уж. Ему было, пожалуй, даже приятно, что навык не заржавел и девчонка вот так легко повелась на невинный этот чисто мужской развод. Пара нежных взглядов, мягких, чуть дразнящих прикосновений, что-то чувственное на ухо, спустив голос на пару тонов. И все она уже тоже готова не ужинать. Можно было бы легко дотанцевать ее до дивана или стола или любой другой опоры. Но он не стал. Во-первых, потому что изначально план был не такой, а во-вторых, потому что она уже и так смотрела на него иначе. Слишком много дымчатой задумчивости скользило в ее тягучем взляде. Алеку это не нравилось. Вернее, приятно, конечно, было и отдавалось легким трепетом где-то там, глубоко внутри, но разум понимал, что все это ловушка. Он уже бывал в этом капкане и больше не собирался попадаться на крючок, чтобы острые его края опять не распахали едва зажившее за годы нутро.
Игру эту затеяла Пенни сама. Он мог бы просто оборвать ее или сделать вид, что спустил на тормозах, но отчего-то хотелось проучить маленькую, осмелевшую эту девчонку. “Нужно отвечать за свои поступки, девочка”, — думал Лестер не без довольства, глядя, как ее аккуратная, отзывчивая к его прикосновениям грудь, ходит ходуном, мехами раздувая горн дыхания. И молнии в глазах. Будто никак не решит, злиться, обижаться или рассмеяться тому, как ловко попалась в свои же сети. “Где ты училась, девочка, я мог бы преподавать”, — хотя бы потому, что был старше, пусть и не настолько, как считал изначально. А еще потому, что знал в своей жизни достаточно разных женщин, совсем юных, еще в учебке и даже старше себя, когда в долгие командировки на безрыбье и рак за еду. Все эти уловки ни разу не новость. И все же иногда просто так и тянет поддаться искушению…Сейчас вот, например. Алек отворачивается, отвлекаясь на еду, чтобы не испортить эффекта от урока и самому к ней не потянуться. Скрещенные под грудью руки только привлекли к ней внимание и Алек с трудом нашел в себе силы отвести голодный взгляд. Как будто не меньше суток назад она была в его руках. Как будто вместо того, чтоб ощущать приятную сытость, он стал только голоднее от вчерашнего перекуса. Так вот почему люди придумали закуски и аперитивы.
Пока Пенни жевала плов, он любовался выражением ее лица, тем как ярко читаются в мимике и жестах все эмоции. Вот уж правда открытая книга. Губы как-то сами собой растянулись в улыбке. Непривычно. Ну как удержаться, когда перед тобой такой спектакль.
-Звучишь так, как будто прикусила язык, — хорошенький свой, юркий и такой манящий. Что еще он умеет, кроме того, что вчера успел? — Или ошпарилась. — Но нет, он же пробовал и знал, что ей предлагал. Подначивание это отвлекало от окаменевшего под невинным вполне прикосновением плеча. Поскуливание напоминало совсем другие картинки. Он слишком хорошо еще помнил, как вот так же тихонько она стонала, когда руки его изучали ее тело, как терлась о его пальцы, желая получить больше, недовольная, что он намеренно оттягивает самое приятное. Алек набрал воздуха в грудь, до краев наполнив легкие, надеясь, что порция кислорода даст мозгу толчок включиться и взять верх над инстинктами. Он же не животное, в самом деле. Умеет себя контролировать, никогда не испытывал проблем с самоконтролем.
Желание? Сейчас у него было только одно, но озвучивать его Лестер не планировал. Если Пенни и окажется снова в его койке, то, как и в прошлый раз, по собственному желанию, а не потому, что проспорила. От этих мыслей Алек поморщился, так мерзко это звучало даже в теории. Вынуждать ее к сексу? Ну нет, может кто-то другой так бы и сделал, но точно не Лестер. Он был слишком правильным для этого и слишком честным с собой. Он хотел, чтобы она его хотела. Вот так просто. По-другому ему было не интересно.
Вместо ответа, он раскладывает плов по тарелкам, ставит на невыключенную горелку чайник, чтобы тот закипел. Пока они едят, гадая, что загадала бы Пенни. Она наверняка что-то придумала же. Что? Спросить?
Если воображения ее хватает только на перечисленные (смешные, ей богу) варианты, то не все так страшно, как могло казаться. Поставив тарелки на стол, он кивком предлагает приняться за ужин.
-Зачем? — сев сам, он посмотрел в ее глаза, пытаясь разгадать это она в шутку или нервничает, что он затребует что-то, что она сделать не готова? Разве он не ясно дал понять, что ничего ТАКОГО силой ему не нужно. -Все это я могу сделать сам. Глупо тратить желание на то, что достижимо своими силами. Да и зачем мне гора глаженных рубашек в лесу? — он смеётся, думая, что раньше ни за что на свете бы не стал надевать негляженную даже майку. Даже дома. Теперь относился к таким вещам гораздо проще, не позволяя себе, тем не менее, совсем уж расслабленной расхлябанности, но пара морщин на футболке нисколько его не смущали.
Дейзи услышав свое имя, навострила уши, спрыгнула с дивана и ткнулась в ногу Пенни, требуя то ли еды, то ли ласки. Алек смотрел на девушку напротив, думая, что попросить. Он бы мог легко простить ей спор, потому что затевал его в каком-то глупом, ребяческом порыве, но Пенни явно настроена исполнять обязательства. Глядя, как рука ее опускается, чтобы зарыться пальцами в шерсть собаки, Алек ловит себя на мысли, что…
-Протестую, вкусная в моем понимании могла оказаться совершенно несъедобной для тебя. — Жирный плов точно бы не понравился любительнице салатов и сыроедения. Так что тут все честно, Пенни. Не придумывай.
Доев, Алек не торопится вставать и смотрит на девушку напротив задумчиво-изучающе. Поднимается, небрежно сгрузив тарелку в раковину, стягивает футболку, кинув на спинку стула, где только что сидел.
Очарована, говоришь? — глаза его глубокие, задумчивые, но комплимент теплом осел где-то на дне души. -Маленькая лисичка, хитрюга и подлиза.
Сложив руки на груди, Лестер молчит,будто раздумывая над чем-то.
-Я решил, чего хочу, — протянув руку, чтобы Пенни поднялась и подошла к нему, он ждет.Хмурится, заметив, отразившиеся на лице эмоции.
Серьезно? Ты так ничего и не поняла, девочка?
Он смотрит на руку в своей ладони. Такая хрупкая и нежная. Прохладные пальцы чуть напряжены. Сама Пенни тоже. Он легко представляет, как приятно руки эти скользят по коже, холодком обдавая плечи.
-Я хочу массаж, — а что вот это сам себе точно не сделаешь. А мышцы каменные после всех этих веток и завалов. И вообще когда я в последний раз что-то такое себе позволял? В прошлой жизни? Так почему нет. Это даже неприличным предложением не назовешь. Наверное.
Потянув Пенни за руку, Алек ложится на диван, подложив руку под голову и подствив спину под нежность ее рук.
-Только не говори. что ты не умеешь, - глядя снизу вверх с явным любопытством, усмехается он, припомнив ее претензию, что он не совершенен и не может похвастаться, что умеет все на свете.
Часть Пенни
До чего же вкусно! Пенни жевала еду и поглядывала на Алека, сидевшего напротив. Было интересно, он уже придумал желание, когда затеял спор или придумывает вот прямо сейчас, откровенно глазея на неё, отчего к лицу приливала кровь и щёки заливались румянцем. Почему она так его смущалась? Хотя, она всегда смущалась. Пенни не из тех, кто корчит из себя сильную-смелую, эдакую сучку, которая сама с ума сведёт любого и заставит на себя смотреть вот так. В ней ничего такого не было. И под взглядом Алека она особенно робела. Что-то внутри переворачивалось. Она этого боялась. Боялась того, что сидит внутри её и разносит трепет по телу от одного только его взгляда.
Ну конечно, пора бы раздеться! Пенни даже, кажется, не удивилась, когда снова увидела Алека полураздетым. Может, ему нравилось, когда девушки забывали как дышать, когда смотрели на потрясающий его торс? С ума сводить нравилось? Нравилось, чтобы вот так вот приходили сами в его постель, как она вчера?
Она закусила губу и посмотрела в его глаза. Зря. Взгляд его глубокий, пронзительный. Ей казалось, что он смотрит не на неё, а куда-то глубже. Будто бы она ему тоже интересна и он хотел узнать, что она чувствует или думает. Глупая, дурная Пенни, так ничего и не вынесла из своих неудачных отношений. Плевать мужикам на твой внутренний мир, ну!
Она отвела взгляд и тоже встала, потревожив мохнатую Дейзи, что так уютно лежала у её ног во время трапезы. Льюис подумала, что у плохого человека не может быть такой милой собаки. Но она и не считала Алека плохим. Он ничего дурного не сделал пока что. И вряд ли сделает. Не похож он был на того, кто бы заставил её силой или на спор с ним спать. Не только с ней, а вообще с любой. Не создавалось такого впечатления. Да и спал он уже с ней вчера. И на глупца похож не был, прекрасно ведь понимал, что достаточно было лишь объятий и поцелуя, чтобы она тут же ему отдалась. Уж после того, что он сделал с её телом в танце… Внутри всё сжалось от воспоминаний о том, как его пальцы скользили по её шее и талии. Где они только не были, эти его пальцы.
Пенни сделала максимально серьезное лицо и встала напротив Алека, когда погрузила и свою тарелку в раковину.
Значит, он не придумал заранее?
Она улыбнулась, но тут же нахмурились, когда увидела протянутую его руку.
— Что ты задумал? — она напряглась и с некоторой неуверенностью положила свою руку в его открытую ладонь. Что он мог получить только с её помощью? Если откинуть из вариантов постель. Может, у него здесь где-то икс-бокс и она давно не играл с кем-то на пару?
— Ооо, массаж… — она поджала губы.
Ты пожалеешь об этом, красавчик
Не в силах сдержать улыбку, она посмотрела на Алека. Серьезно? Но смех пока ещё сдерживала. Она-то думала! Даже немного разочаровалась. Сама она придумала вполне ожидаемое желание и хвала тушенке с маслом, он теперь не узнает его желания. А так бы смеялся опять на весь лес.
Что ж… массаж. Пенни не умеет. Пенни не любит. В чём удовольствие тереть ладошками о спину или грудь? Ей делали массаж, конечно. Да, это приятно. Но сама, по своей инициативе, делать кому-то массаж она бы не стала, ей казалось это скучным. А ещё, в том чтобы делать массаж в домашних условиях, по её мнению, скрывался сексуальный подтекст.
Например, массаж в массажном салоне выглядит так — клиент, желавший массажа, укладывается на специальную кушетку с таким отверстием для головы, чтобы не лежать лицом в подушку да ещё и с изогнутой шеей или подложенной под подбородок рукой. Массажист при этом стоит и тело клиента находится на уровне ему комфортном, чтобы спина не болела и руки не затекали. И сам массаж делает специалист, который знает, куда нажать, чтобы мышцы расслабились и знает, куда не нажимать, чтобы клиента не скрючило как корягу какую.
А в быту, в доме специально не оборудованном для массажа, в глазах Пенни это выглядит так: "давай, детка, я завалюсь на диван, ты сядешь на мой зад и помнешь мою спину руками, нас это должно обоих завести и мы перейдем к поцелуям и взаимным (в лучшем случае) ласкам. Ну и кончим одновременно. То есть, закончим массаж."
Вот сейчас Алек тянул её (подумать только!) к дивану. Она шла за ним и пялилась в его мощную спину и поглядывала на упругий его зад. Что ж ты такой красивый со всех сторон?
Нет, дорогой. Сегодня не будет как вчера. Вчера были эмоции. Много. Сегодня все эмоции остались в лесу и в танце. В горячем танце, чёрт возьми. Ну, ладно, может не все…
Она смотрела на широкую спину Алека и не знала, как к нему подойти. Что, и впрямь вот так просто сесть на его шикарный зад?
Она тихо посмеялась.
Спор есть спор, она вовсе не собиралась отказываться. И даже постарается сделать так, чтобы ему понравилось. Ну, или хотя бы, чтобы ему чего-нибудь не защемило.
— О, нет, я не буду говорить, что не умею, — ты и так это поймешь, она усмехнулась и начала растирать руки, когда уселась всё же на его ноги, чуть ниже ягодиц, — ты же не против, что я снова сверху, да? — хорошо язвить, когда не видишь глаз собеседника, — прости, но это вынужденная мера, ведь моя спина не справится с тем, чтобы стоять над тобой в полусогнутом состоянии… — может, ей и самой бы не помешал массаж.
Пенни улыбалась. Казалось, сейчас её не могла задеть ни одна его колкость. Почему? Она не понимала. Всё выглядело романтично, хотя и понятно к чему вело. Она размяла пальчики (опять же, так делали в фильмах — разминали пальцы и кисти) и прикоснулась к коже Алека. Провела от поясницы вверх, чуть нажимая у шеи, чтобы прочувствовать напряженные мышцы. И как их расслабить? Насколько он вообще доверяет ей? Её руки скользили по его телу, ощущали его мышцы. Это было довольно соблазнительно. Пенни закусывала губу всякий раз, когда думала о том, что хотела бы поцеловать его в шею.
— Я бы на твоём месте не доверяла вот так вот каждой встречной свою спину и позвоночник… — чтобы отвлечься от мыслей, она начала говорить и даже энергичнее стала мять его плечи, наблюдая за эмоциями на его лице. Он насмехается? Или она уже что-то передавила? — В клинике, где я работала, был массажный кабинет. И знаешь, каких только историй не рассказывал нам массажист! — она улыбалась и растирала напряженные мышцы, надеясь, что это не больно, — Ох, через его руки прошло много тел — жертв домашнего массажа, — устрашающим голосом проговорила Пенни и опустила руки к пояснице, а затем переместила на ягодицы, чуть сжала их и, ухмыляясь, опять вернула руки на спину.
Она ещё немного помяла спину и плечи мужчины, стойко выдержала все его насмешки и просто погладила кожу в завершение массажа.
— Переворачивайся, — скомандовала Пенни, когда встала на пол, — Что? Массаж по системе "всё включено" от моих умелых рук. Ты даже не заметишь, как я закончу, — она рассмеялась и села сверху на его ноги, когда Алек лёг на спину.
Пенни положила ладони на его грудь. Теперь она видела его лицо и он видел её. Поэтому на смену дерзости и легкости пришло смущение. Она старалась не глядеть в глаза, но взгляд то и дело тянулся к его лицу. Скользил по красивому прессу, оттуда к груди, к мощным плечам, к ключицам и шее. Оттуда к губам. Манящим и немного ухмыляющимся. Боже, да он до сих пор издевается над ней! Продолжает эту свою пытку, как делал в танце…
— В таком же духе я могу ещё массаж стоп, — она улыбнулась и положила руки на грудь, а затем спустила их по бокам, к рёбрам, — если ты, конечно, выдержишь это, — и она стала перебирать пальцами, двигаясь по его рёбрам к подмышкам. Только…
НИЧЕГО?!
Пенни повторила попытку защекотать Алека до икоты и нахмурились.
— Что? Ничего? — она покачала головой, — Совсем не боишься щекотки?
Часть Алек
Звучало не очень обнадеживающе, откровенно говоря. Уже на этом этапе Алек догадывался, что он о своем желании сильно пожалеет. Вот есть у женщин эта парадоксальная суперспособность говорить обычные, обыденные вещи так, что ты сразу на уровне инстинктов понимаешь, как был неправ и как дорого тебе эта неправота теперь обойдется.
