— У северных и южных стен пристроены две очень высокие башни, в каждой крутая лестница. Северная служит маяком, а на второй ежегодно проводится очень важное жертвоприношение. Возле восточной стены построены каменные зернохранилища, что всегда был в городе хлеб.
— А ваш храм чем известен?
— Он расположен в самом сердце города и на берегу священного озера. Кстати, там и дворец правителя.
— Ходят слухи, что правитель...
— Ты должна понимать, Арбела, что сейчас в городе очень сложная обстановка. И не все слухи правдивы. Да, Эшмун-Адин не просто болен. Он отравлен. И яд этот какой-то не понятный. И правитель в любой момент может умереть, стоит только не дать ему противоядия. Жрецы что-то ему дают, только он не выздоравливает. И решает, когда наступит этот момент, лучший друг правителя – Баалцафон, шофетим Библа и, по совместительству, дядя Газдрубала, причём по матери.
— Наш пострел везде поспел. Но почему мамин дядя не доведёт дело до конца?
— Дядя по матери.
— Не важно. Так почему?
— Наоборот, очень важно. Наследование трона по обычаю идёт лишь по кровному родству. У Эшмуна есть сын, но он с ним не в ладах, поэтому уже три года как отослал от себя. Поговаривают, что открыл ему глаза на плохое поведение сына именно мамин дядя, тьфу, дядя матери, в общем, Баалцафон. Сейчас парень живёт в Унгарите, у родственников с материнской стороны. Если царь умрёт сейчас, то наследник тут же объявится. Так что, пока шофетим не решит эту проблему, царь, я думаю, будет жить.
Народ.
Теперь я перевела разговор на другую тему. Видимо этот самый "третий" сильно запаздывает, потому и рассказывает бедная жрица, что знает, и на вопросы отвечает с удовольствием, время тянет:
— А кем были первые жители Финикии, вам известно?
Спрашиваю я, нельзя же так мучить бедную женщину.
— Нет. Однако наши прямые предки проживали здесь уже два тысячелетия. Правда, сами финикийцы себя так не называют, а считают себя "жителем такого-то города": сидонянами, тирийцами...
— А как вас называют другие народы?
— Вместе с народами Южной Сирии и Палестины, мы носим имя "ханаанеи", т. е. жители страны Ханаан. Говорим на семитском языке, древнем языком аккадцев, ассирийцев, египтян. Наша прародина была на островах в Персидском заливе. цивилизации.
— История Ближнего Востока знала множество волн миграций.
— Это то да. Именно западные семиты – ханаанеи – заселили территорию Сирии и Палестины. Они разрушили существовавшие ранее в Сирии города?государства, основанные, очевидно, несемитическими племенами, и создали там свои. Причем значительная часть сирийских семитов – амореев, как вы их называете, осталась кочевниками. Еще часть амореев поселилась на берегу Средиземного моря, в том числе и в Библе.
Мне уже надоело переливать из пустого в порожнее, поэтому четко и честно сказала этой Главной жрице, что я думаю:
— Мы с вами уже довольно долго разговаривали на важные для вас темы, но может быть перейдем к вопросу, который вас так волнует. У меня очень мало времени. Работы много.
— М-да, уважения к старшим...
— Извините, что перебиваю, Старшая – это я. И только потому, что я со своими людьми пробуду здесь 2 или 3 года, и только тогда уйдем, я и хочу подружиться с тобой. Мне не нужны неприятности, у меня более серьезная Тропа Жизни. Нам с подругами здесь не жить.
Главная жрица прислушалась к чему-то в себе, но никакого грома и молнии не появились. Она тут же успокоилась и искренне разулыбалась. И тут же велела принести настоящий обед. Мы брали из одного блюда, из одной чашки, и она всё время начинала есть первой. Я не стала говорить ей, что Богиня подарила мне свойство узнавать и уничтожать любые яды, так что пусть красуется.
— А как же тогда ваши мастерские, лесопилки и т.п.?
— А что, мы должны наши деньги здесь тратить?! А если ты думаешь, что мы эти мастерские не будем бросать?
— Была такая мысль.
— Нет. Мы будем их продавать, когда будем уходить. Но только дома и дворы.
— Это как же, без инструментов?!
— Моя уважаемая Главная жрица, краску делают люди, а не моллюски. Мы и ещё, что придумаем. А когда мы уйдём, то уведем за собой всех, понимаешь? Всех мастеров и рабов. А инструменты можно самими сделать, а многие – и купить.
— Вот оно как.
— Да, госпожа. Сюда придет весть, примерно через 2-3 года. Так что не беспокойтесь, Богиней клянусь, мы здесь не на всегда.
— А корабли вам зачем?!
— Как зачем?! Мы тоже хотим по морям-по волнам ходить,
— Ходить?!!!
— Это так на нашей Родине говорят, мол, мы не плаваем в волнах, мы на волнах ходим.
— Вообще-то, разумно... Если по смыслу...
— Действительно, разумно, сестренка.
Я обернулась к двери и увидела довольно сильного, внимательного, явно умного мужчина средних лет. То есть, далеко за тридцать. Его сословный статус кричал громко и выразительно – я царь! Ну или его близкий друг. Взгляд властный, твердый, с хитринкой. Как мне кажется, сейчас меня начнут зазывать в эти политические дебри. Как мне не хотелось лезть в здешнюю политику, но жить придется среди людей. Вот один представитель здешнего истеблишмента – ткань расписная и с вышивкой; кинжал, на ножнах и рукоятке изображены охотничьи сцены; золотой топор, правда лезвие было вроде железное. Он по хозяйски уселся за стол, напротив меня, конечно. Немного рассмотрел меня, абсолютно настырно. Но зато не забыл наполнить свою тарелку. Вот ещё один камушек в огород. Свою именную тарелку могли иметь только высокопоставленные лица.
Набрав как можно много еды, он тут же стал её быстро поглощать, совершенно не обращая внимания на остальных присутствующих. Наевшись, он уставился на меня. Видимо, на свою сестру он уже насмотрелся. Я ответила безмятежным взглядом. Я не таких гипнотизёров встречала в том, бывшем, доме. Не дождавшись от меня вопросов, немного нахмурился, немного подумал и спросил:
— Как тебя звать?
— Арбела. А тебя как?
Он зыркнул сначала на меня, потом на жрицу.
¬— Ты знаешь, что сейчас происходит в городе?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— И что?
— Я не разговариваю с незнакомцами. Меня ещё мама предупреждала, что такие разговоры могут привести к плохим последствиям.
Он даже рот открыл, так мои слова ему понравились. А Главная жрица расхохоталась в голос. Видимо, редко с ней такие разговоры бывают. Вот и взяла на себя ответ:
— Это мой брат. Его назвали Абант. Это египетское имя, означает "Великий воин". Такими именами называют важных персон.
М-да, надо хорошо учиться, а если не знаешь – не говори с таким апломбом. Это имя означает не Великого воина, а просто "Эфиопский воин", с некотором налетом, что этот воин чужой, потому как с эфиопами египтяне воевали довольно часто. Ладно, это не так и важно.
— Думаю, что это не важно. Я имею ввиду, что кто и какие имена несут в своей жизни люди. Сейчас, насколько знаю, что ваш правитель, Эшмун-Адин, очень болен. Жрецы говорят, что он не выживет. Он уйдет не позже 10-12 дней.
— Как?!!
— Откуда узнали?!
Рыкнул родственник нашей хозяйки.
— Я не хотела вам об этом рассказывать, но за то время, как мы тут живем, случилось очень многое. Особенно, многое и очень страшное, касается Газдрубала.
— Повелителя?!
— Да.
— И что?
— Думаю, вам надо скоро попасть во дворец. Вот этот флакон, там лекарство. Правитель выпьет и почувствует, что болезнь ушла. Он будет чувствовать себя хорошо ровно 12 дней. Умрет ночью.
— А если не давать лекарство?
— Тогда продержится 4-5 дней и в сильных муках. Но выпить он должен не позднее полуночи. Иначе лекарство потеряет силу. Думала отдать нашей жрице, но вам он важнее.
Я ответила довольно отвлеченно. Мне уже это было неинтересно. Всё равно они не будут нам благодарны. Так что отправил посыл к этому претенденту чтоб он от нас ничего не хотел. Пусть почти забудет. Мы ещё поболтали немного, но я уже стала понимать, что этим родственникам надо поговорить с глазу на глаз. Я уже хотела встать и откланяться, как наша хлебосольная хозяйка, немного помедлив, сказала:
— Знаете, Избранная, я не совсем разбираюсь в сплетениях здешних интриг, потому как не так давно сюда попала. Я из Сидона. Но про вашу злобу амазонок, ненависть к мужчинам, жестокость и алчность, это я ещё не всё пересказала, мне говорили здесь в оба уха. И главное, что эти люди мне внушали, что ни в коем случае нельзя говорить вам, где это святилище рафаимов. Вы про них не знали?
— Нет. У нас, на родине, такие не водятся.
— Но у вас есть семья таких.
— Они не мои. Просто пристали, живут рядом. Но не с нами, так, неподалёку. Их племя попало под землетрясение. Остались в живых только эти.
— Вот как. Видимо они вам понадобятся. Ну, как хотите. Я вам скажу, где их святилище – а вы уж сами смотрите, что надо делать.
Она рассказала и даже нарисовала нечто вроде карты, где это святилище находится, даже хотела ещё немного поболтать, но у меня была масса дел и просто так проводить время я не могла. Я искренне поблагодарила её за вкусный обед, причем не приправленный отравой, за хорошую беседу и нужную информацию.
Так что мы раскланялись с ней почти подругами.
Вернувшись домой, я сразу позвала к себе Быстрого, нашего главного великана. Вся их семья работала со всеми, в поход ходили вместе, фабрику пурпура вместе строили, сидели за общим столом. При этом, что интересно, на них никто не обращал особое внимание. Как будто их здесь и нет. Более того, он не раз приходил ко мне с разными, так сказать, рационализациями. И их предложения, как правило, были внедрены.
Вечером, за ужином, мы устроили некие дебаты, обсуждая обстановку в городе. Как всегда, больше всех сведений собрала Тарри:
— В городе сейчас реальное двоевластие. С одной стороны – больной царь, поддерживаемый своей родственницей, главной и верховной жрицей храма Балаат-Гебал, Элисой. С другой стороны – Несхет, наместник египетского фараона, поддерживаемый молодым, но очень амбициозным верховным жрецом храма бога войны Решефа, Газдрубалом.
Вот тебе и раз. Хорошо, что не болтала языком про этого Газдрубала. А как же он ещё живой? Разве мы его не убили там, в горах?
— Почему жрец одного из самых жестоких и одиозных финикийских богов поддерживает египетского наместника?
Я была искренне удивлена. Такое поведение не было характерно для хаананейских жрецов вообще, а у почитателей самого финикийского из финикийских богов, особенно.
— Он что, имеет египетские корни?
— Нет. Он принадлежит одному из самых сильных и уважаемых воинских родов Библа. Сам он не смог пойти по стопам родичей из-за слабого здоровья – когда ему было семь лет, он упал со скалы и сломал ноги. Говорят, его столкнул старший брат, наследник, любимец отца. Он не любил своего младшего братишку за вредный нрав и злобные шутки исподтишка. Наверное, решил отомстить за одну из них. Вот и пошел на жреческую стезю.
Тарри ехидно улыбнулась.
— А кто его мать? – мне почему-то казалось важным выяснить мельчайшие подробности об этом человеке.
— Она из хабири , была взята в плен во время очередной их попытки захватить город. Дочь одного из мелких вождей. Была продана в рабство в семью Газдрубала. Стала наложницей его отца. Кстати, мне кажется, что и вместе со своей матушкой, не убили старшего брата только потому, что сын наложницы всё равно не мог бы наследовать своему отцу. Но происхождение не помешало ему поступить в жреческую школу, которую он с успехом закончил. В чём ему немало помогли подарки и внимание, которые его матушка дарила руководителю этого заведения.
— Ты хочешь сказать, что он не очень умён?
— Я бы так не сказала. Он, конечно, по рассказам своих друзей, не отличается глубоким умом, но хитростью, въедливостью, амбициями, хитроумием не обделён совершенно. Да и матушка постоянно помогает ему советами. А той ума на троих хватит. Ещё и останется.
— Следовательно, политикой храма Ренефа управляет эта хабирка?
— Не всё так просто. Она ведь по-прежнему всего лишь наложница. Отец Газдрубала давно к ней остыл, хабирки стареют быстро. Но на волю её не отпускает, не смотря на просьбы сына. Не любит он его. Поэтому Газдрубал и дом отца посещает редко. Да и дел в храме много. Так что влияние на него она имеет большое, только оказывать это влияние времени у неё маловато. Вот и делает ошибки, довольно часто. Как он мог самому повести караван детских жертв, не понимаю.
— А вы подбросьте мыслишку, что он здешних детей не только покупает, но и ворует, для жертв. И довольно много. Ладно, посмотрим, может нам вообще не придётся с ним сталкиваться. Но, Тарри, всё равно за ним присматривай.
Захват власти.
А теперь и второй вопрос надо решить. Так что после общего собрания я позвала Быстрого. Он пришел, как будто за дверью стоял.
— Здравствуйте, госпожа.
Вот никак не отучу его называть меня по имени. Видимо, у них были серьезные законы или правила. Ладно, это не главное.
— Здравствуй, Быстрый. У меня с тобой серьезный разговор. Пошли на террасу.
Пришли. Терраса у меня большая, третий этаж, и видно далеко, и не слышно во дворе, о чем говорю. Я там обычно серьезные разговоры разговариваю. Быстрый сел на пол, чтоб сильно не маячил над городом. Я удобно устроилась в новом кресле, которое сделали мне по моим рисункам. Разговор будет долгий.
— Я узнала, что где-то здесь, в достигаемой для нашего похода, имеется некая долина, в которой есть святилище. Знаешь такого?
— Пока нет.
— Тогда скажу поподробнее. Святилище натуфийское, это тех людей, которые пришли сюда с Севера, сильные, высокие, почти как вы. Там что-то имеется, именно то, что может помочь и мне, и твоему народу.
— Откуда вы это взяли?!
— Мне пришло это во сне.
Ко снам здешние люди относились очень серьезно, и если чем-то таким встревожены, сразу шли в Храм и делали всякие жертвы, спрашивали гадалок, ну и тому подобное. Теперь я поняла, что великаны относились к таким вещам ещё более трепетно. Быстрый почти подскочил вверх с позиции лёжа, и только огромным старанием и волей остался на полу террасы. Оглянувшись на закатное солнце, немного подумал и тихонько сказал:
— Я знаю это святилище.
Что и требовалось доказать.
— Это хорошо. Тогда готовься, через два дня отправимся туда. Мне надо поговорить со старой шаманкой.
В этот момент я глянула на Быстрого. Глаза у него – как два тележных колеса. Казалось, что вот-вот упадет в обморок. Что же это за святилище такое?!
Голанские Высоты.
Мы стояли на перевали и смотрели вниз, на долину. Она называлась Голанские Высоты, почему – не знаю. Быстрый один только раз был здесь, но помнил всё точно. Называли этот ... объект "Гальгаль (колесо) Рефаим". Другими словами – Колесо Великанов. Выглядел он довольно необычно. Он состоял из трех каменных кругов с неким общим центром, диаметр этого внешнего круга был, примерно, 156 м. Был там большой и курган, в самой середине, диаметром около 20 м. и высотой до10 м. Вроде, там было какое-то странное строение, построенное из огромных базальтовых камней. Главным жрец этого святилища был родом из Берита. Тем более интересен был его взгляд на возникновение мира и прихода людей с Севера. На него мы надеялись, в первую очередь в вопросе поиска рапаимов.
Быстрый прошептал:
— Он был построен моими предками более 4000 лет назад. Это святилище, посвящённое богине Неба, Богине-Матери. Это – древнее, как ты говорила, неолитическое, святилище рапаитов.
— А ваш храм чем известен?
— Он расположен в самом сердце города и на берегу священного озера. Кстати, там и дворец правителя.
— Ходят слухи, что правитель...
— Ты должна понимать, Арбела, что сейчас в городе очень сложная обстановка. И не все слухи правдивы. Да, Эшмун-Адин не просто болен. Он отравлен. И яд этот какой-то не понятный. И правитель в любой момент может умереть, стоит только не дать ему противоядия. Жрецы что-то ему дают, только он не выздоравливает. И решает, когда наступит этот момент, лучший друг правителя – Баалцафон, шофетим Библа и, по совместительству, дядя Газдрубала, причём по матери.
— Наш пострел везде поспел. Но почему мамин дядя не доведёт дело до конца?
— Дядя по матери.
— Не важно. Так почему?
— Наоборот, очень важно. Наследование трона по обычаю идёт лишь по кровному родству. У Эшмуна есть сын, но он с ним не в ладах, поэтому уже три года как отослал от себя. Поговаривают, что открыл ему глаза на плохое поведение сына именно мамин дядя, тьфу, дядя матери, в общем, Баалцафон. Сейчас парень живёт в Унгарите, у родственников с материнской стороны. Если царь умрёт сейчас, то наследник тут же объявится. Так что, пока шофетим не решит эту проблему, царь, я думаю, будет жить.
Народ.
Теперь я перевела разговор на другую тему. Видимо этот самый "третий" сильно запаздывает, потому и рассказывает бедная жрица, что знает, и на вопросы отвечает с удовольствием, время тянет:
— А кем были первые жители Финикии, вам известно?
Спрашиваю я, нельзя же так мучить бедную женщину.
— Нет. Однако наши прямые предки проживали здесь уже два тысячелетия. Правда, сами финикийцы себя так не называют, а считают себя "жителем такого-то города": сидонянами, тирийцами...
— А как вас называют другие народы?
— Вместе с народами Южной Сирии и Палестины, мы носим имя "ханаанеи", т. е. жители страны Ханаан. Говорим на семитском языке, древнем языком аккадцев, ассирийцев, египтян. Наша прародина была на островах в Персидском заливе. цивилизации.
— История Ближнего Востока знала множество волн миграций.
— Это то да. Именно западные семиты – ханаанеи – заселили территорию Сирии и Палестины. Они разрушили существовавшие ранее в Сирии города?государства, основанные, очевидно, несемитическими племенами, и создали там свои. Причем значительная часть сирийских семитов – амореев, как вы их называете, осталась кочевниками. Еще часть амореев поселилась на берегу Средиземного моря, в том числе и в Библе.
Мне уже надоело переливать из пустого в порожнее, поэтому четко и честно сказала этой Главной жрице, что я думаю:
— Мы с вами уже довольно долго разговаривали на важные для вас темы, но может быть перейдем к вопросу, который вас так волнует. У меня очень мало времени. Работы много.
— М-да, уважения к старшим...
— Извините, что перебиваю, Старшая – это я. И только потому, что я со своими людьми пробуду здесь 2 или 3 года, и только тогда уйдем, я и хочу подружиться с тобой. Мне не нужны неприятности, у меня более серьезная Тропа Жизни. Нам с подругами здесь не жить.
Главная жрица прислушалась к чему-то в себе, но никакого грома и молнии не появились. Она тут же успокоилась и искренне разулыбалась. И тут же велела принести настоящий обед. Мы брали из одного блюда, из одной чашки, и она всё время начинала есть первой. Я не стала говорить ей, что Богиня подарила мне свойство узнавать и уничтожать любые яды, так что пусть красуется.
— А как же тогда ваши мастерские, лесопилки и т.п.?
— А что, мы должны наши деньги здесь тратить?! А если ты думаешь, что мы эти мастерские не будем бросать?
— Была такая мысль.
— Нет. Мы будем их продавать, когда будем уходить. Но только дома и дворы.
— Это как же, без инструментов?!
— Моя уважаемая Главная жрица, краску делают люди, а не моллюски. Мы и ещё, что придумаем. А когда мы уйдём, то уведем за собой всех, понимаешь? Всех мастеров и рабов. А инструменты можно самими сделать, а многие – и купить.
— Вот оно как.
— Да, госпожа. Сюда придет весть, примерно через 2-3 года. Так что не беспокойтесь, Богиней клянусь, мы здесь не на всегда.
— А корабли вам зачем?!
— Как зачем?! Мы тоже хотим по морям-по волнам ходить,
— Ходить?!!!
— Это так на нашей Родине говорят, мол, мы не плаваем в волнах, мы на волнах ходим.
— Вообще-то, разумно... Если по смыслу...
— Действительно, разумно, сестренка.
Я обернулась к двери и увидела довольно сильного, внимательного, явно умного мужчина средних лет. То есть, далеко за тридцать. Его сословный статус кричал громко и выразительно – я царь! Ну или его близкий друг. Взгляд властный, твердый, с хитринкой. Как мне кажется, сейчас меня начнут зазывать в эти политические дебри. Как мне не хотелось лезть в здешнюю политику, но жить придется среди людей. Вот один представитель здешнего истеблишмента – ткань расписная и с вышивкой; кинжал, на ножнах и рукоятке изображены охотничьи сцены; золотой топор, правда лезвие было вроде железное. Он по хозяйски уселся за стол, напротив меня, конечно. Немного рассмотрел меня, абсолютно настырно. Но зато не забыл наполнить свою тарелку. Вот ещё один камушек в огород. Свою именную тарелку могли иметь только высокопоставленные лица.
Набрав как можно много еды, он тут же стал её быстро поглощать, совершенно не обращая внимания на остальных присутствующих. Наевшись, он уставился на меня. Видимо, на свою сестру он уже насмотрелся. Я ответила безмятежным взглядом. Я не таких гипнотизёров встречала в том, бывшем, доме. Не дождавшись от меня вопросов, немного нахмурился, немного подумал и спросил:
— Как тебя звать?
— Арбела. А тебя как?
Он зыркнул сначала на меня, потом на жрицу.
¬— Ты знаешь, что сейчас происходит в городе?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— И что?
— Я не разговариваю с незнакомцами. Меня ещё мама предупреждала, что такие разговоры могут привести к плохим последствиям.
Он даже рот открыл, так мои слова ему понравились. А Главная жрица расхохоталась в голос. Видимо, редко с ней такие разговоры бывают. Вот и взяла на себя ответ:
— Это мой брат. Его назвали Абант. Это египетское имя, означает "Великий воин". Такими именами называют важных персон.
М-да, надо хорошо учиться, а если не знаешь – не говори с таким апломбом. Это имя означает не Великого воина, а просто "Эфиопский воин", с некотором налетом, что этот воин чужой, потому как с эфиопами египтяне воевали довольно часто. Ладно, это не так и важно.
— Думаю, что это не важно. Я имею ввиду, что кто и какие имена несут в своей жизни люди. Сейчас, насколько знаю, что ваш правитель, Эшмун-Адин, очень болен. Жрецы говорят, что он не выживет. Он уйдет не позже 10-12 дней.
— Как?!!
— Откуда узнали?!
Рыкнул родственник нашей хозяйки.
— Я не хотела вам об этом рассказывать, но за то время, как мы тут живем, случилось очень многое. Особенно, многое и очень страшное, касается Газдрубала.
— Повелителя?!
— Да.
— И что?
— Думаю, вам надо скоро попасть во дворец. Вот этот флакон, там лекарство. Правитель выпьет и почувствует, что болезнь ушла. Он будет чувствовать себя хорошо ровно 12 дней. Умрет ночью.
— А если не давать лекарство?
— Тогда продержится 4-5 дней и в сильных муках. Но выпить он должен не позднее полуночи. Иначе лекарство потеряет силу. Думала отдать нашей жрице, но вам он важнее.
Я ответила довольно отвлеченно. Мне уже это было неинтересно. Всё равно они не будут нам благодарны. Так что отправил посыл к этому претенденту чтоб он от нас ничего не хотел. Пусть почти забудет. Мы ещё поболтали немного, но я уже стала понимать, что этим родственникам надо поговорить с глазу на глаз. Я уже хотела встать и откланяться, как наша хлебосольная хозяйка, немного помедлив, сказала:
— Знаете, Избранная, я не совсем разбираюсь в сплетениях здешних интриг, потому как не так давно сюда попала. Я из Сидона. Но про вашу злобу амазонок, ненависть к мужчинам, жестокость и алчность, это я ещё не всё пересказала, мне говорили здесь в оба уха. И главное, что эти люди мне внушали, что ни в коем случае нельзя говорить вам, где это святилище рафаимов. Вы про них не знали?
— Нет. У нас, на родине, такие не водятся.
— Но у вас есть семья таких.
— Они не мои. Просто пристали, живут рядом. Но не с нами, так, неподалёку. Их племя попало под землетрясение. Остались в живых только эти.
— Вот как. Видимо они вам понадобятся. Ну, как хотите. Я вам скажу, где их святилище – а вы уж сами смотрите, что надо делать.
Она рассказала и даже нарисовала нечто вроде карты, где это святилище находится, даже хотела ещё немного поболтать, но у меня была масса дел и просто так проводить время я не могла. Я искренне поблагодарила её за вкусный обед, причем не приправленный отравой, за хорошую беседу и нужную информацию.
Так что мы раскланялись с ней почти подругами.
Вернувшись домой, я сразу позвала к себе Быстрого, нашего главного великана. Вся их семья работала со всеми, в поход ходили вместе, фабрику пурпура вместе строили, сидели за общим столом. При этом, что интересно, на них никто не обращал особое внимание. Как будто их здесь и нет. Более того, он не раз приходил ко мне с разными, так сказать, рационализациями. И их предложения, как правило, были внедрены.
Вечером, за ужином, мы устроили некие дебаты, обсуждая обстановку в городе. Как всегда, больше всех сведений собрала Тарри:
— В городе сейчас реальное двоевластие. С одной стороны – больной царь, поддерживаемый своей родственницей, главной и верховной жрицей храма Балаат-Гебал, Элисой. С другой стороны – Несхет, наместник египетского фараона, поддерживаемый молодым, но очень амбициозным верховным жрецом храма бога войны Решефа, Газдрубалом.
Вот тебе и раз. Хорошо, что не болтала языком про этого Газдрубала. А как же он ещё живой? Разве мы его не убили там, в горах?
— Почему жрец одного из самых жестоких и одиозных финикийских богов поддерживает египетского наместника?
Я была искренне удивлена. Такое поведение не было характерно для хаананейских жрецов вообще, а у почитателей самого финикийского из финикийских богов, особенно.
— Он что, имеет египетские корни?
— Нет. Он принадлежит одному из самых сильных и уважаемых воинских родов Библа. Сам он не смог пойти по стопам родичей из-за слабого здоровья – когда ему было семь лет, он упал со скалы и сломал ноги. Говорят, его столкнул старший брат, наследник, любимец отца. Он не любил своего младшего братишку за вредный нрав и злобные шутки исподтишка. Наверное, решил отомстить за одну из них. Вот и пошел на жреческую стезю.
Тарри ехидно улыбнулась.
— А кто его мать? – мне почему-то казалось важным выяснить мельчайшие подробности об этом человеке.
— Она из хабири , была взята в плен во время очередной их попытки захватить город. Дочь одного из мелких вождей. Была продана в рабство в семью Газдрубала. Стала наложницей его отца. Кстати, мне кажется, что и вместе со своей матушкой, не убили старшего брата только потому, что сын наложницы всё равно не мог бы наследовать своему отцу. Но происхождение не помешало ему поступить в жреческую школу, которую он с успехом закончил. В чём ему немало помогли подарки и внимание, которые его матушка дарила руководителю этого заведения.
— Ты хочешь сказать, что он не очень умён?
— Я бы так не сказала. Он, конечно, по рассказам своих друзей, не отличается глубоким умом, но хитростью, въедливостью, амбициями, хитроумием не обделён совершенно. Да и матушка постоянно помогает ему советами. А той ума на троих хватит. Ещё и останется.
— Следовательно, политикой храма Ренефа управляет эта хабирка?
— Не всё так просто. Она ведь по-прежнему всего лишь наложница. Отец Газдрубала давно к ней остыл, хабирки стареют быстро. Но на волю её не отпускает, не смотря на просьбы сына. Не любит он его. Поэтому Газдрубал и дом отца посещает редко. Да и дел в храме много. Так что влияние на него она имеет большое, только оказывать это влияние времени у неё маловато. Вот и делает ошибки, довольно часто. Как он мог самому повести караван детских жертв, не понимаю.
— А вы подбросьте мыслишку, что он здешних детей не только покупает, но и ворует, для жертв. И довольно много. Ладно, посмотрим, может нам вообще не придётся с ним сталкиваться. Но, Тарри, всё равно за ним присматривай.
Захват власти.
А теперь и второй вопрос надо решить. Так что после общего собрания я позвала Быстрого. Он пришел, как будто за дверью стоял.
— Здравствуйте, госпожа.
Вот никак не отучу его называть меня по имени. Видимо, у них были серьезные законы или правила. Ладно, это не главное.
— Здравствуй, Быстрый. У меня с тобой серьезный разговор. Пошли на террасу.
Пришли. Терраса у меня большая, третий этаж, и видно далеко, и не слышно во дворе, о чем говорю. Я там обычно серьезные разговоры разговариваю. Быстрый сел на пол, чтоб сильно не маячил над городом. Я удобно устроилась в новом кресле, которое сделали мне по моим рисункам. Разговор будет долгий.
— Я узнала, что где-то здесь, в достигаемой для нашего похода, имеется некая долина, в которой есть святилище. Знаешь такого?
— Пока нет.
— Тогда скажу поподробнее. Святилище натуфийское, это тех людей, которые пришли сюда с Севера, сильные, высокие, почти как вы. Там что-то имеется, именно то, что может помочь и мне, и твоему народу.
— Откуда вы это взяли?!
— Мне пришло это во сне.
Ко снам здешние люди относились очень серьезно, и если чем-то таким встревожены, сразу шли в Храм и делали всякие жертвы, спрашивали гадалок, ну и тому подобное. Теперь я поняла, что великаны относились к таким вещам ещё более трепетно. Быстрый почти подскочил вверх с позиции лёжа, и только огромным старанием и волей остался на полу террасы. Оглянувшись на закатное солнце, немного подумал и тихонько сказал:
— Я знаю это святилище.
Что и требовалось доказать.
— Это хорошо. Тогда готовься, через два дня отправимся туда. Мне надо поговорить со старой шаманкой.
В этот момент я глянула на Быстрого. Глаза у него – как два тележных колеса. Казалось, что вот-вот упадет в обморок. Что же это за святилище такое?!
Голанские Высоты.
Мы стояли на перевали и смотрели вниз, на долину. Она называлась Голанские Высоты, почему – не знаю. Быстрый один только раз был здесь, но помнил всё точно. Называли этот ... объект "Гальгаль (колесо) Рефаим". Другими словами – Колесо Великанов. Выглядел он довольно необычно. Он состоял из трех каменных кругов с неким общим центром, диаметр этого внешнего круга был, примерно, 156 м. Был там большой и курган, в самой середине, диаметром около 20 м. и высотой до10 м. Вроде, там было какое-то странное строение, построенное из огромных базальтовых камней. Главным жрец этого святилища был родом из Берита. Тем более интересен был его взгляд на возникновение мира и прихода людей с Севера. На него мы надеялись, в первую очередь в вопросе поиска рапаимов.
Быстрый прошептал:
— Он был построен моими предками более 4000 лет назад. Это святилище, посвящённое богине Неба, Богине-Матери. Это – древнее, как ты говорила, неолитическое, святилище рапаитов.
