— Идиот! — закатывает она глаза, устав смеяться. — Так чем занимался, Джамаль-джан?
— Немного поболтал с Саадатами на пляже, пока дети играли, искупался и вернулся к своей спящей красавице.
— Звучит идеально, но я чувствую подвох. Мэл расстроилась, что я не пришла?
— Позавидовала, что твой муж внимательнее и заботливее, чем ее, — иронично отзываюсь я.
— О, как ты себя любишь! — пряча улыбку, качает головой Медина.
— Тебя сильнее, — шепчу я.
— Знаю, — улыбка дрожит на ее губах, взгляд становится глубже. Эти моменты ничем не заменишь. Они неповторимы, незабываемы. Даже по разные стороны стола наши сердца бьются в унисон. — Хочу, чтобы мы навсегда здесь остались. Ты, я и Хамдан, — она отводит взгляд, разрывая магическое мгновение. — Но никогда не попрошу об этом, — добавляет с лёгкой горечью. — Как Мэл?
— Беременна, — улыбаюсь я.
— Знаю, — к моему изумлению кивает Медина.
— Как это? Я думал, что она не в курсе.
— Ты как ребенок, — фыркает Эйнин. — Конечно, в курсе. Дурит и изводит Джареда, как обычно. А он прыгает, наверное, вокруг нее, как плюшевый тигр?
— Не совсем плюшевый… — неуверенно произношу я.
— Ну да, теперь еще добавился обострённый защитный рефлекс помимо зашкаливающего собственнического.
— Вот любите вы на нас опыты ставить, — с укоризной смотрю в искрящиеся самодовольством глаза Эйнин.
— Это маленькая месть за наши душевные терзания, — небрежно заявляет Эрика. Протянув руку и поймав ее подбородок пальцами, я удерживаю ее взгляд.
— Ты же скажешь мне, да? — тихо спрашиваю я.
— А как же твое супервидение? — насмешничает Эйнин.
— С тобой не работает, Эйнин, — сокрушенно признаю я. — Голову теряю, когда смотрю на тебя, не то что видение.
— Я скажу, — заверяет меня Эйнин, плутовато улыбаясь и мягко сжимая пальцами мое запястье.
— Почему я тебе не верю? — прищурившись, спрашиваю я. — Ты же не?..
— Зачем бы я дала тебе на растерзание самое дорогое?
— Ты сейчас про свою умопомрачительную задницу? — приподняв бровь, чувственным тоном уточняю я. — Наверное, затем, что тебе самой хотелось попробовать побыть развязной девчонкой и побаловать любимого мужа.
— Когда ты так говоришь, мне хочется повторить все, что мы делали. Прямо сейчас, — с придыханием признается Эйнин, неотрывно глядя на меня. Ее щёки, а потом и ключицы розовеют, дыхание учащается, причем у обоих. Да, черт возьми. Я знаю, что означают эти признаки.
— У нас есть как минимум час, — крепко сжимаю ее пальцы и вскакиваю на ноги. Она делает то же самое. Заговорщически и многообещающе улыбнувшись друг другу, держась за руки, мы почти бегом направляемся в спальню.
Это будет самый незабываемый обжигающий полуденный «сон» в нашей жизни… Я каждый раз так думаю, но следующий всегда оказывается незабываемее предыдущего. Круговорот обжигающих ночей и неповторимых дней. Теперь я знаю наверняка, что вся наша жизнь, похоже, будет соткана из незабываемых моментов.
И нет никакого рецепта, секрета или тайны вселенского масштаба.
Ты создана для меня, Эйнин.
А это значит, что я тоже создан для тебя.
Да благословит нас Аллах.
Мактуб.
— Немного поболтал с Саадатами на пляже, пока дети играли, искупался и вернулся к своей спящей красавице.
— Звучит идеально, но я чувствую подвох. Мэл расстроилась, что я не пришла?
— Позавидовала, что твой муж внимательнее и заботливее, чем ее, — иронично отзываюсь я.
— О, как ты себя любишь! — пряча улыбку, качает головой Медина.
— Тебя сильнее, — шепчу я.
— Знаю, — улыбка дрожит на ее губах, взгляд становится глубже. Эти моменты ничем не заменишь. Они неповторимы, незабываемы. Даже по разные стороны стола наши сердца бьются в унисон. — Хочу, чтобы мы навсегда здесь остались. Ты, я и Хамдан, — она отводит взгляд, разрывая магическое мгновение. — Но никогда не попрошу об этом, — добавляет с лёгкой горечью. — Как Мэл?
— Беременна, — улыбаюсь я.
— Знаю, — к моему изумлению кивает Медина.
— Как это? Я думал, что она не в курсе.
— Ты как ребенок, — фыркает Эйнин. — Конечно, в курсе. Дурит и изводит Джареда, как обычно. А он прыгает, наверное, вокруг нее, как плюшевый тигр?
— Не совсем плюшевый… — неуверенно произношу я.
— Ну да, теперь еще добавился обострённый защитный рефлекс помимо зашкаливающего собственнического.
— Вот любите вы на нас опыты ставить, — с укоризной смотрю в искрящиеся самодовольством глаза Эйнин.
— Это маленькая месть за наши душевные терзания, — небрежно заявляет Эрика. Протянув руку и поймав ее подбородок пальцами, я удерживаю ее взгляд.
— Ты же скажешь мне, да? — тихо спрашиваю я.
— А как же твое супервидение? — насмешничает Эйнин.
— С тобой не работает, Эйнин, — сокрушенно признаю я. — Голову теряю, когда смотрю на тебя, не то что видение.
— Я скажу, — заверяет меня Эйнин, плутовато улыбаясь и мягко сжимая пальцами мое запястье.
— Почему я тебе не верю? — прищурившись, спрашиваю я. — Ты же не?..
— Зачем бы я дала тебе на растерзание самое дорогое?
— Ты сейчас про свою умопомрачительную задницу? — приподняв бровь, чувственным тоном уточняю я. — Наверное, затем, что тебе самой хотелось попробовать побыть развязной девчонкой и побаловать любимого мужа.
— Когда ты так говоришь, мне хочется повторить все, что мы делали. Прямо сейчас, — с придыханием признается Эйнин, неотрывно глядя на меня. Ее щёки, а потом и ключицы розовеют, дыхание учащается, причем у обоих. Да, черт возьми. Я знаю, что означают эти признаки.
— У нас есть как минимум час, — крепко сжимаю ее пальцы и вскакиваю на ноги. Она делает то же самое. Заговорщически и многообещающе улыбнувшись друг другу, держась за руки, мы почти бегом направляемся в спальню.
Это будет самый незабываемый обжигающий полуденный «сон» в нашей жизни… Я каждый раз так думаю, но следующий всегда оказывается незабываемее предыдущего. Круговорот обжигающих ночей и неповторимых дней. Теперь я знаю наверняка, что вся наша жизнь, похоже, будет соткана из незабываемых моментов.
И нет никакого рецепта, секрета или тайны вселенского масштаба.
Ты создана для меня, Эйнин.
А это значит, что я тоже создан для тебя.
Да благословит нас Аллах.
Мактуб.
