Действовал методами и кнута, и пряника, где-то делал подарки, уменьшал пошлины и налоги, где-то приходилось угрожать, применять аресты, заточать в тюрьмы. Вершил суды, приказал отремонтировать до весны мосты и размытые с осени дороги. В некоторых местах, сильно пострадавших от осенних и летних ливней, отменил долги по налогам, взяв на себя обязательство выплатить их Мирополю из своих, Райронских запасов.
Уезжал, бывало, на такие сроки, что Аэлла начинала волноваться и боялась за него. Она, случалось, не видела его целыми неделями напролёт, скучала и ждала. Он приезжал всегда уставшим и разбитым, голодным и грязным, расстроенным и сердитым. Она успокаивала, как могла, давала советы, на кого опереться, в ком видеть помощника.
Время летело день за днём, так быстро – для него, и так медленно – для неё, когда она ждала его возвращения, когда уставала от тошноты беременности, и не могла отвести глаз от пылающего огня в камине.
Тем не менее, ситуация в землях начала потихоньку входить в норму, восстания прекратились, кое-где лишь встречались локальные вспышки разбойных нападений. Идвар ждал весны, когда начнётся пахота и посевная, когда все проблемы либо разрешатся сами собой, либо ещё больше обострятся. На зиму занялся пока обустройством города. Нанятые артели мастеров каменщиков и строителей расширяли торговую площадь, увеличивали городскую пристань, чтобы к весне она могла принимать большее количество кораблей.
Правда, пока только шло строительство, мало, кто из жителей понимал целесообразность этих перемен. Эл приносила с рынка тревожные новости; Идвара называли в народе чужаком, осуждали за желание изменить облик города, привычный для всех. Презирали за то, что он пытался своё, миропольское, перенести сюда.
И Аэлла чувствовала обиду за него, вспоминала величественный многоэтажный город, где были сотни мастерских, огромный рынок, на котором можно было купить почти всё. Разве это плохо? Разве что-то плохое делает он? И она понимала, каким чужим стал ей её народ, какое раздражение он у неё вызывает.
Мирополь – горный город, всё, что есть в нём, сделано руками своих мастеров, мало что привезено из других земель. А подвоз может быть только через горы, по крутым горным дорогам с юга и с севера. Райрон же стоит на реке, и нет лучшего способа доставлять товары! И насколько дешевле! Почему они не понимают этого? Почему отец этого тоже не делал, как это делает сейчас он, вызывая своими действиями злость и непонимание!
И сухопутные дороги тоже есть!
Её Идвар дальше глядит, вперёд смотрит, собирается из Райрона сделать крупный торговый город, со временем не меньший, чем сам Мирополь. Только жители этого ещё не понимают.
Да, да, её муж оказался не только военным человеком, он может и понимает во многом другом, не только верхом ездить и мечом сражаться. И зря король так относился к нему, не считался с его мнением, не слушал советов. И она помогает Идвару, вселяет своим пониманием, своей поддержкой веру в себя. У него глаза горят, он теперь живёт этим всем. Её Идвар. Герцог Идвар, бывший Мирон, правитель нового Райрона.
* * * * *
Молодой рыцарь, присланный в Райрон из Мирополя за партией зерна, оказался болтливым на удивление. За какой-то час, пока грузили зерно на подводы, он наговорил столько всего, что Идвар и слова вставить не мог. По крайней мере, узнал последние новости из Мирополя, а то письма от короля не приходили, только сухие распоряжения.
Новости эти его поразили. Оказывается, жена Майнора, вот уже, как месяц назад, родила мальчика. Роды были трудными, невестка короля промаялась три дня, ребёнок, конечно же, задохнулся, он не смог благополучно пройти из утробы матери, а резать было уже поздно. Старая повитуха сказала, что жена Майнора, несмотря на широкие бёдра, имеет узкий таз, поэтому, скорее всего, и со следующим ребёнком будет то же самое.
Гость из Мирополя по секрету рассказывал, откуда ему достались все эти подробности, его даже не пугало, что разговаривает он с братом несостоявшегося отца, и с бывшим Мироном. Конечно, он извинялся, соболезновал, он-то думал, что все про это уже знают. В другой бы раз Идвар, возможно, ударил бы его, на этот же – не мог сдвинуться с места, так ошеломило его услышанное.
Не может быть... Так не должно быть...
Этот ребёнок, этот умерший мальчик, это было право Олдера на королевский трон. По старшинству в роду, так всегда было. Значит, из всех внуков короля самый старший будет сын Идвара, тот, которого Аэлла ещё носит под сердцем. Это будет мальчик. Это должен быть мальчик, его сын. И он родится Майнором, он с момента рождения будет наследником трона, он – будущий король Мирополя!
И король Эдуор должен знать об этом уже сейчас, он должен знать, кто сменит его старшего сына на королевском троне.
«Да, да, не я, мне не суждено, не я, но мой сын! Он будет править Мирополем!»
Эта мысль захватила его, не давала ему покоя, он обдумывал письмо королю, но оно всё не оформлялось, пока Идвар не осознал, что должен видеть короля лично. Он должен поговорить с ним. И на утро Идвар, не сказав Аэлле, куда он едет, в сопровождении нескольких телохранителей поспешно выехал в Мирополь.
* * * * *
Король молча слушал его, глядя в лицо, нахмуриваясь и кривя губы с каждой высказанной мыслью. Идвар начал издалека, напомнил о законах Мирополя, выразил соболезнование и, наконец, перешёл к цели своего приезда. Вот тут король уже не выдержал, вспылил, перебивая резко:
– Что-то я не понимаю тебя, чего ты хочешь?
Идвар чуть покачнулся на дрожащих ногах, долгую дорогу они преодолели всего за десять дней, иногда даже ночуя через раз, всё по пути, дух перевести было некогда. В голове, глаза лишь закрой, смешивались города, посёлки, дороги и мосты, что преодолели они за дни пути. Ещё и здесь... Неужели он ничего не понимает? Он же король!
– У меня скоро родится сын, осталось два месяца... Мой сын, по закону, является наследником трона, он будет наследовать власть в Мирополе...
– Этого не будет никогда! – холодно процедил сквозь зубы король Эдуор. За эти месяцы он заметно постарел, ещё больше черты лица обострились, да седых волос добавилось. – Пока я жив – не будет...
– По закону... – попытался вставить Идвар.
– Я сам себе – закон!
– Так не должно быть. – Идвар не по обыкновению сопротивлялся решению короля, необычно долго выдерживал его испепеляющий взгляд, упрямо поджимал губы. – Закон, есть закон. По нему сказано, что королём станет старший в семье. Из ваших внуков, мой король, мой сын – самый старший будет всегда, кто бы ни родился потом, даже у Олдера... Мой сын...
Король перебил, вскидывая подбородок, и золотой венец его сверкнул в седых волосах:
– Я не уверен, что это твой сын.
Идвар несколько раз моргнул растерянно, шепнул:
– Не понимаю вас...
– Вспомни, когда ты женился, твоя жена, видимо, уже была брюхата... Ты хоть знаешь, кто его отец? Кто-нибудь из местных там, райронских проходимцев. Неужели ты думаешь, я оставлю трон ублюдку?
Идвар вспыхнул, и румянец гнева появился на скулах. Он выдавил сквозь зубы:
– Это мой ребёнок. Я был у неё первым и единственным мужчиной за всё время. Ещё в Райроне, до того, как она приехала сюда по вашему приказу...
Король молчал, и Идвар видел, как под мантией стиснулись его кулаки.
– Ты солгал мне? Я спросил тебя тогда... – Идвар промолчал на вопрос короля. – С каких это пор ты научился врать мне? Ты спал с ней? Ты спал с ней ещё в Райроне? – Король нахмурился. – Ах ты, паршивец проклятый!
– Это мой ребёнок! Мой сын! Она – моя законная жена. Мой сын – законный Майнор, он будет наследником, и вы должны вернуть меня и мою жену сюда, чтобы он родился и жил здесь. – Он говорил твёрдо, уверенно, он ещё ни разу в жизни не разговаривал так с отцом, таким тоном, с такой требовательностью, с такой уверенностью в голосе, во взгляде. Короля аж затрясло от возмущения.
– Что?!! – Он повысил голос, качнувшись вперёд.
Идвар повторил негромко:
– Вы должны разрешить нам вернуться в Мирополь...
– Ни за что! Никогда! Не будет этого никогда! – Он резко взмахнул руками, дёрнувшись всем худым сильным телом. – Убирайся! Убирайся назад в свой Райрон! Ты – герцог, ещё пока герцог... Благодаря моей воле... Потому что я так хочу! Я могу передумать, лишить тебя титула, земли, казнить и тебя, и твою жену... Убирайся! Ты в моей власти! Ты – мой слуга, мой вассал! Как можешь ты требовать чего-то? Убирайся с глаз моих, пока я не арестовал тебя, не приказал бросить в тюрьму... Кто ты такой здесь? Ты даже уже не Мирон! Я не желаю видеть тебя в моём городе. Убирайся! Никакого трона тебе, запрещаю даже появляться здесь... Не желаю видеть тебя! Даю час, чтобы ты покинул город, иначе арестую...
Идвар ещё постоял немного, стискивая зубы. Он прогоняет его, он просто выгоняет его, не как родного сына, а как простого слугу, любого другого.
– Мой король...
Он перебил его:
– Никогда, слышишь, никогда твой род не будет занимать трона, ни ты, ни сын твой, ни внук – никто! Пока я жив, пока я могу, я не позволю тебе. Никогда не позволю... Уходи!
– Почему? Что я сделал?
– Убирайся! – король процедил сквозь зубы.
– Я люблю Мирополь, я хочу служить ему...
– Охрана! – закричал король Эдуор, влетели вооружённые воины личной охраны короля в чёрных плащах. – Уберите отсюда... Уведите герцога... Прочь! Вон из города!.. Подальше...
Его попытались взять за локти, но Идвар вырвался, дёрнувшись в сторону, и у горла оказалось лезвие копья. Идвар процедил сквозь зубы:
– Я сам уйду...
Его проводили до выхода из дворца, как опасного, от которого ждали лишь неприятностей. Телохранители Идвара надеялись на отдых, покой, хотя бы на два-три дня, но вместе с герцогом Райрона их выпроводили из города.
Предстояла долгая дорога до Райрона. «Домой», – как подумал Идвар, и сам себе удивился. Он назвал Райрон домом. Ничего другого от короля ожидать было невозможно, он ненавидел своего среднего сына, ненавидел всем своим существом, и не скрывал этого. Но, несмотря на поражение, Идвар чувствовал необыкновенный душевный подъём: он впервые в жизни разговаривал с отцом наравных, без страха, выговаривая всё, что хотел, что думал. И даже научился требовать. Что это? Откуда это у него вдруг?
И пусть король не внял, зато он сам услышал свой голос.
Оставшись один, король Эдуор потребовал к себе герцога Вальдена. Его искали долго, вместе с юным Мироном они были на верховой прогулке. Герцога доставили к королю сразу же, как они вернулись, он ещё даже пах конём, и в руке – хлыст.
– Герцог, вы были с бывшим Мироном в Райроне, какие отношения сложились у него с княжной? – Король смотрел прямо, врать ему было бесполезно.
– Он сохранил ей жизнь, хотя я этого не советовал с первого же дня, он и слышать об этом не хотел. Они встречались, думаю, раза три вместе ужинали, это точно, но она жила в изолированной комнате. Слуги доносили, она злилась на него, особенно после казни князя, брата её... Я подозревал, что между ними что-то было, связь, но доказательств у меня не было. Мирон настаивал, чтобы ей сохранили жизнь даже тогда, когда её брат был под стенами Райрона... Но сам он связь отрицал...
– Почему я первый раз об этом слышу? – Король скривил губы, еле сдерживая раздражение.
– Я писал об этом в своих отчётах о походе, вы приказали отдать секретарям...
– Я ещё не читал их! – перебил король раздражённо. Конечно, за всё это время у него было много и других дел, тем более, по возвращении он разговаривал с герцогом, тот и словом не обмолвился о предполагаемой связи Мирона с княжной.
«А княжна там такая, что руку откусит – отдай ей только палец! Это всё от неё веет... Надо было, в самом деле, казнить её от греха подальше. Теперь и этот, от рук отбивается, неужели ещё в детстве не сломался? Мало тебя били! Начал рот разевать. Но выступить войной ты точно не решишься, сил у тебя маловато, а больше не получишь, учти... И те, что дал, назад заберу, чтоб даже головы не поднял! Это надо же, захотел, ублюдка своего на трон? Не бывать этому! Никогда не бывать! А хоть слово ещё скажешь, предателем объявлю! Войной пойду! Всё сожгу и всех вырежу! Чтоб даже мыслей таких не было! Плевать, что ты для всех – сын мой родной! Не позволю!»
Король перевёл глаза на лицо герцога Вальдена, тот всё ещё был здесь, ждал терпеливо, чуть слышно ударяя хлыстом по голенищу высокого сапога.
– Просмотрели вы, герцог, не заметили то, к чему были приставлены... – Герцог удивлённо приподнял седые брови, и король продолжил: – Связь у них была... ещё какая... Через два месяца уже наследник родится. И амбиции у нашего герцога большие стали – жаждет трона короля для сына. – Брови герцога Вальдена приподнялись ещё выше, а король добавил чуть слышно: – Если что, вы сами армию в Райрон поведёте... Учтите это.
– Да, мой король. – Герцог согласно склонил голову.
– Я думаю, до этого всё же не дойдёт, он всё-таки мой слуга пока. А непокорных слуг наказывают.
– Пока все поставки из Райрона идут без перебоев. Я проследил.
– Подождём до весны. – Король поплотнее запахнулся в мантию, в огромных залах дворца было холодно, а горные ветры дули из всех окон и углов. – Идите, герцог...
Оставшись один, король долго и мучительно думал, но все мысли, как одна, возвращались к одному и тому же. «Негодный мальчишка! Стервец проклятый! Плод греха! И почему ты не умер ещё младенцем? Сколько проблем можно было бы избежать...»
* * * * *
С самого утра Аэлла просидела почти весь день за вышивкой, иногда лишь прогуливалась по комнатам, чтобы отдохнули глаза и кровь разогнать, без аппетита принималась за завтрак, обед, останавливалась на засахаренных фруктах, свежих уже не было, шла зима. Беременность утомляла её, скорей бы уже всё закончилось. Хотя при мысли об этом становилось страшно, наверное, как и каждой женщине, когда ей предстоит подобное. И обратной дороги уже нет, только вперёд. Она должна это вынести, зато у неё будет ребёнок, её ребёнок. И как будет любить её Идвар! Ещё сильнее! Она докажет ему свою любовь. У них двоих будет ребёнок. Их общий.
Аэлла вздохнула, осторожно положив ладонь на живот. Он ещё здесь и, наверное, ему здесь хорошо, мама близко, она любит его, она его ждёт.
После обеда появился слуга. Оказывается, встречи с ней добивается прибывший с запада барон Свэйн. Аэлла удивилась.
– Хорошо, я встречусь с ним.
Барон ждал её в комнате для приёмов, обернулся медленно, с достоинством, и Аэлла смогла рассмотреть его. Высокий, хорошо сложенный, в доспехах и походном плаще, высокие сапоги со шпорами. Глаза смотрели спокойно, сдержанно, почти неподвижные. Светлые русые волосы аккуратно подстрижены, и лицо чисто выбрито. Настоящий аристократ.
– Здравствуйте, госпожа... – Склонил голову. – Я с обеда жду вас...
– Мужа нет сейчас дома, он в отъезде.
– Я хочу поговорить именно с вами.
– Со мной? – Она удивилась. – Вряд ли я чем-то могу вам помочь, вам лучше бы было дождаться самого герцога, он занимается всеми делами в Райроне.
Уезжал, бывало, на такие сроки, что Аэлла начинала волноваться и боялась за него. Она, случалось, не видела его целыми неделями напролёт, скучала и ждала. Он приезжал всегда уставшим и разбитым, голодным и грязным, расстроенным и сердитым. Она успокаивала, как могла, давала советы, на кого опереться, в ком видеть помощника.
Время летело день за днём, так быстро – для него, и так медленно – для неё, когда она ждала его возвращения, когда уставала от тошноты беременности, и не могла отвести глаз от пылающего огня в камине.
Тем не менее, ситуация в землях начала потихоньку входить в норму, восстания прекратились, кое-где лишь встречались локальные вспышки разбойных нападений. Идвар ждал весны, когда начнётся пахота и посевная, когда все проблемы либо разрешатся сами собой, либо ещё больше обострятся. На зиму занялся пока обустройством города. Нанятые артели мастеров каменщиков и строителей расширяли торговую площадь, увеличивали городскую пристань, чтобы к весне она могла принимать большее количество кораблей.
Правда, пока только шло строительство, мало, кто из жителей понимал целесообразность этих перемен. Эл приносила с рынка тревожные новости; Идвара называли в народе чужаком, осуждали за желание изменить облик города, привычный для всех. Презирали за то, что он пытался своё, миропольское, перенести сюда.
И Аэлла чувствовала обиду за него, вспоминала величественный многоэтажный город, где были сотни мастерских, огромный рынок, на котором можно было купить почти всё. Разве это плохо? Разве что-то плохое делает он? И она понимала, каким чужим стал ей её народ, какое раздражение он у неё вызывает.
Мирополь – горный город, всё, что есть в нём, сделано руками своих мастеров, мало что привезено из других земель. А подвоз может быть только через горы, по крутым горным дорогам с юга и с севера. Райрон же стоит на реке, и нет лучшего способа доставлять товары! И насколько дешевле! Почему они не понимают этого? Почему отец этого тоже не делал, как это делает сейчас он, вызывая своими действиями злость и непонимание!
И сухопутные дороги тоже есть!
Её Идвар дальше глядит, вперёд смотрит, собирается из Райрона сделать крупный торговый город, со временем не меньший, чем сам Мирополь. Только жители этого ещё не понимают.
Да, да, её муж оказался не только военным человеком, он может и понимает во многом другом, не только верхом ездить и мечом сражаться. И зря король так относился к нему, не считался с его мнением, не слушал советов. И она помогает Идвару, вселяет своим пониманием, своей поддержкой веру в себя. У него глаза горят, он теперь живёт этим всем. Её Идвар. Герцог Идвар, бывший Мирон, правитель нового Райрона.
* * * * *
Молодой рыцарь, присланный в Райрон из Мирополя за партией зерна, оказался болтливым на удивление. За какой-то час, пока грузили зерно на подводы, он наговорил столько всего, что Идвар и слова вставить не мог. По крайней мере, узнал последние новости из Мирополя, а то письма от короля не приходили, только сухие распоряжения.
Новости эти его поразили. Оказывается, жена Майнора, вот уже, как месяц назад, родила мальчика. Роды были трудными, невестка короля промаялась три дня, ребёнок, конечно же, задохнулся, он не смог благополучно пройти из утробы матери, а резать было уже поздно. Старая повитуха сказала, что жена Майнора, несмотря на широкие бёдра, имеет узкий таз, поэтому, скорее всего, и со следующим ребёнком будет то же самое.
Гость из Мирополя по секрету рассказывал, откуда ему достались все эти подробности, его даже не пугало, что разговаривает он с братом несостоявшегося отца, и с бывшим Мироном. Конечно, он извинялся, соболезновал, он-то думал, что все про это уже знают. В другой бы раз Идвар, возможно, ударил бы его, на этот же – не мог сдвинуться с места, так ошеломило его услышанное.
Не может быть... Так не должно быть...
Этот ребёнок, этот умерший мальчик, это было право Олдера на королевский трон. По старшинству в роду, так всегда было. Значит, из всех внуков короля самый старший будет сын Идвара, тот, которого Аэлла ещё носит под сердцем. Это будет мальчик. Это должен быть мальчик, его сын. И он родится Майнором, он с момента рождения будет наследником трона, он – будущий король Мирополя!
И король Эдуор должен знать об этом уже сейчас, он должен знать, кто сменит его старшего сына на королевском троне.
«Да, да, не я, мне не суждено, не я, но мой сын! Он будет править Мирополем!»
Эта мысль захватила его, не давала ему покоя, он обдумывал письмо королю, но оно всё не оформлялось, пока Идвар не осознал, что должен видеть короля лично. Он должен поговорить с ним. И на утро Идвар, не сказав Аэлле, куда он едет, в сопровождении нескольких телохранителей поспешно выехал в Мирополь.
* * * * *
Глава 29
Король молча слушал его, глядя в лицо, нахмуриваясь и кривя губы с каждой высказанной мыслью. Идвар начал издалека, напомнил о законах Мирополя, выразил соболезнование и, наконец, перешёл к цели своего приезда. Вот тут король уже не выдержал, вспылил, перебивая резко:
– Что-то я не понимаю тебя, чего ты хочешь?
Идвар чуть покачнулся на дрожащих ногах, долгую дорогу они преодолели всего за десять дней, иногда даже ночуя через раз, всё по пути, дух перевести было некогда. В голове, глаза лишь закрой, смешивались города, посёлки, дороги и мосты, что преодолели они за дни пути. Ещё и здесь... Неужели он ничего не понимает? Он же король!
– У меня скоро родится сын, осталось два месяца... Мой сын, по закону, является наследником трона, он будет наследовать власть в Мирополе...
– Этого не будет никогда! – холодно процедил сквозь зубы король Эдуор. За эти месяцы он заметно постарел, ещё больше черты лица обострились, да седых волос добавилось. – Пока я жив – не будет...
– По закону... – попытался вставить Идвар.
– Я сам себе – закон!
– Так не должно быть. – Идвар не по обыкновению сопротивлялся решению короля, необычно долго выдерживал его испепеляющий взгляд, упрямо поджимал губы. – Закон, есть закон. По нему сказано, что королём станет старший в семье. Из ваших внуков, мой король, мой сын – самый старший будет всегда, кто бы ни родился потом, даже у Олдера... Мой сын...
Король перебил, вскидывая подбородок, и золотой венец его сверкнул в седых волосах:
– Я не уверен, что это твой сын.
Идвар несколько раз моргнул растерянно, шепнул:
– Не понимаю вас...
– Вспомни, когда ты женился, твоя жена, видимо, уже была брюхата... Ты хоть знаешь, кто его отец? Кто-нибудь из местных там, райронских проходимцев. Неужели ты думаешь, я оставлю трон ублюдку?
Идвар вспыхнул, и румянец гнева появился на скулах. Он выдавил сквозь зубы:
– Это мой ребёнок. Я был у неё первым и единственным мужчиной за всё время. Ещё в Райроне, до того, как она приехала сюда по вашему приказу...
Король молчал, и Идвар видел, как под мантией стиснулись его кулаки.
– Ты солгал мне? Я спросил тебя тогда... – Идвар промолчал на вопрос короля. – С каких это пор ты научился врать мне? Ты спал с ней? Ты спал с ней ещё в Райроне? – Король нахмурился. – Ах ты, паршивец проклятый!
– Это мой ребёнок! Мой сын! Она – моя законная жена. Мой сын – законный Майнор, он будет наследником, и вы должны вернуть меня и мою жену сюда, чтобы он родился и жил здесь. – Он говорил твёрдо, уверенно, он ещё ни разу в жизни не разговаривал так с отцом, таким тоном, с такой требовательностью, с такой уверенностью в голосе, во взгляде. Короля аж затрясло от возмущения.
– Что?!! – Он повысил голос, качнувшись вперёд.
Идвар повторил негромко:
– Вы должны разрешить нам вернуться в Мирополь...
– Ни за что! Никогда! Не будет этого никогда! – Он резко взмахнул руками, дёрнувшись всем худым сильным телом. – Убирайся! Убирайся назад в свой Райрон! Ты – герцог, ещё пока герцог... Благодаря моей воле... Потому что я так хочу! Я могу передумать, лишить тебя титула, земли, казнить и тебя, и твою жену... Убирайся! Ты в моей власти! Ты – мой слуга, мой вассал! Как можешь ты требовать чего-то? Убирайся с глаз моих, пока я не арестовал тебя, не приказал бросить в тюрьму... Кто ты такой здесь? Ты даже уже не Мирон! Я не желаю видеть тебя в моём городе. Убирайся! Никакого трона тебе, запрещаю даже появляться здесь... Не желаю видеть тебя! Даю час, чтобы ты покинул город, иначе арестую...
Идвар ещё постоял немного, стискивая зубы. Он прогоняет его, он просто выгоняет его, не как родного сына, а как простого слугу, любого другого.
– Мой король...
Он перебил его:
– Никогда, слышишь, никогда твой род не будет занимать трона, ни ты, ни сын твой, ни внук – никто! Пока я жив, пока я могу, я не позволю тебе. Никогда не позволю... Уходи!
– Почему? Что я сделал?
– Убирайся! – король процедил сквозь зубы.
– Я люблю Мирополь, я хочу служить ему...
– Охрана! – закричал король Эдуор, влетели вооружённые воины личной охраны короля в чёрных плащах. – Уберите отсюда... Уведите герцога... Прочь! Вон из города!.. Подальше...
Его попытались взять за локти, но Идвар вырвался, дёрнувшись в сторону, и у горла оказалось лезвие копья. Идвар процедил сквозь зубы:
– Я сам уйду...
Его проводили до выхода из дворца, как опасного, от которого ждали лишь неприятностей. Телохранители Идвара надеялись на отдых, покой, хотя бы на два-три дня, но вместе с герцогом Райрона их выпроводили из города.
Предстояла долгая дорога до Райрона. «Домой», – как подумал Идвар, и сам себе удивился. Он назвал Райрон домом. Ничего другого от короля ожидать было невозможно, он ненавидел своего среднего сына, ненавидел всем своим существом, и не скрывал этого. Но, несмотря на поражение, Идвар чувствовал необыкновенный душевный подъём: он впервые в жизни разговаривал с отцом наравных, без страха, выговаривая всё, что хотел, что думал. И даже научился требовать. Что это? Откуда это у него вдруг?
И пусть король не внял, зато он сам услышал свой голос.
Оставшись один, король Эдуор потребовал к себе герцога Вальдена. Его искали долго, вместе с юным Мироном они были на верховой прогулке. Герцога доставили к королю сразу же, как они вернулись, он ещё даже пах конём, и в руке – хлыст.
– Герцог, вы были с бывшим Мироном в Райроне, какие отношения сложились у него с княжной? – Король смотрел прямо, врать ему было бесполезно.
– Он сохранил ей жизнь, хотя я этого не советовал с первого же дня, он и слышать об этом не хотел. Они встречались, думаю, раза три вместе ужинали, это точно, но она жила в изолированной комнате. Слуги доносили, она злилась на него, особенно после казни князя, брата её... Я подозревал, что между ними что-то было, связь, но доказательств у меня не было. Мирон настаивал, чтобы ей сохранили жизнь даже тогда, когда её брат был под стенами Райрона... Но сам он связь отрицал...
– Почему я первый раз об этом слышу? – Король скривил губы, еле сдерживая раздражение.
– Я писал об этом в своих отчётах о походе, вы приказали отдать секретарям...
– Я ещё не читал их! – перебил король раздражённо. Конечно, за всё это время у него было много и других дел, тем более, по возвращении он разговаривал с герцогом, тот и словом не обмолвился о предполагаемой связи Мирона с княжной.
«А княжна там такая, что руку откусит – отдай ей только палец! Это всё от неё веет... Надо было, в самом деле, казнить её от греха подальше. Теперь и этот, от рук отбивается, неужели ещё в детстве не сломался? Мало тебя били! Начал рот разевать. Но выступить войной ты точно не решишься, сил у тебя маловато, а больше не получишь, учти... И те, что дал, назад заберу, чтоб даже головы не поднял! Это надо же, захотел, ублюдка своего на трон? Не бывать этому! Никогда не бывать! А хоть слово ещё скажешь, предателем объявлю! Войной пойду! Всё сожгу и всех вырежу! Чтоб даже мыслей таких не было! Плевать, что ты для всех – сын мой родной! Не позволю!»
Король перевёл глаза на лицо герцога Вальдена, тот всё ещё был здесь, ждал терпеливо, чуть слышно ударяя хлыстом по голенищу высокого сапога.
– Просмотрели вы, герцог, не заметили то, к чему были приставлены... – Герцог удивлённо приподнял седые брови, и король продолжил: – Связь у них была... ещё какая... Через два месяца уже наследник родится. И амбиции у нашего герцога большие стали – жаждет трона короля для сына. – Брови герцога Вальдена приподнялись ещё выше, а король добавил чуть слышно: – Если что, вы сами армию в Райрон поведёте... Учтите это.
– Да, мой король. – Герцог согласно склонил голову.
– Я думаю, до этого всё же не дойдёт, он всё-таки мой слуга пока. А непокорных слуг наказывают.
– Пока все поставки из Райрона идут без перебоев. Я проследил.
– Подождём до весны. – Король поплотнее запахнулся в мантию, в огромных залах дворца было холодно, а горные ветры дули из всех окон и углов. – Идите, герцог...
Оставшись один, король долго и мучительно думал, но все мысли, как одна, возвращались к одному и тому же. «Негодный мальчишка! Стервец проклятый! Плод греха! И почему ты не умер ещё младенцем? Сколько проблем можно было бы избежать...»
* * * * *
Глава 30
С самого утра Аэлла просидела почти весь день за вышивкой, иногда лишь прогуливалась по комнатам, чтобы отдохнули глаза и кровь разогнать, без аппетита принималась за завтрак, обед, останавливалась на засахаренных фруктах, свежих уже не было, шла зима. Беременность утомляла её, скорей бы уже всё закончилось. Хотя при мысли об этом становилось страшно, наверное, как и каждой женщине, когда ей предстоит подобное. И обратной дороги уже нет, только вперёд. Она должна это вынести, зато у неё будет ребёнок, её ребёнок. И как будет любить её Идвар! Ещё сильнее! Она докажет ему свою любовь. У них двоих будет ребёнок. Их общий.
Аэлла вздохнула, осторожно положив ладонь на живот. Он ещё здесь и, наверное, ему здесь хорошо, мама близко, она любит его, она его ждёт.
После обеда появился слуга. Оказывается, встречи с ней добивается прибывший с запада барон Свэйн. Аэлла удивилась.
– Хорошо, я встречусь с ним.
Барон ждал её в комнате для приёмов, обернулся медленно, с достоинством, и Аэлла смогла рассмотреть его. Высокий, хорошо сложенный, в доспехах и походном плаще, высокие сапоги со шпорами. Глаза смотрели спокойно, сдержанно, почти неподвижные. Светлые русые волосы аккуратно подстрижены, и лицо чисто выбрито. Настоящий аристократ.
– Здравствуйте, госпожа... – Склонил голову. – Я с обеда жду вас...
– Мужа нет сейчас дома, он в отъезде.
– Я хочу поговорить именно с вами.
– Со мной? – Она удивилась. – Вряд ли я чем-то могу вам помочь, вам лучше бы было дождаться самого герцога, он занимается всеми делами в Райроне.
