Это было неудивительно со стороны, но было ошеломляюще для самого Идвара, ведь он по-прежнему ощущал себя тем, кем был. Это поразило его, и он ещё больше заторопился в Райрон.
* * * * *
Аэлла слушала барона Ноддара вполуха, смотрела в окно из башни замка в Райроне, смотрела и будто ничего не видела: ни неба, ни зелёных холмов, ни дороги.
Столько дней уже минуло, как пришли эти новости, как добрались они из Мирополя, а сердце всё ещё кровью обливается – и минуты покоя нет. Вот и сейчас она почувствовала, как защемило в переносице, и глаза заполняться слезами начали; Аэлла еле-еле поджала дрожащие губы, чтобы не устроить истерику, чтобы удержать себя в руках. Она не оборачивалась к Ноддару, чтобы скрыть свои слёзы, но советник и так их видел, они блестели на ресницах в свете солнечных лучей.
«Идвар... Господи, Боже мой... Как это могло получиться? Я же не хотела тебя отпускать, я так не хотела...»
В первый раз, когда она услышала об этом, она сразу же подумала о короле. Это он, это только от него, всё от него. Места себе не находила, от слёз захлёбывалась, как с ума не сошла – непонятно. Потом до Райрона добрался один из выживших телохранителей герцога, райронец по происхождению, он подтвердил, что на герцога Идвара и его людей напали чужие люди, разбойники, скорее всего, в живых не оставили никого.
Что тогда было с Аэллой – словами не расскажешь. Она-то надеялась, что всё ещё обойдётся, ждала Идвара каждый миг, покоя не находила. А тут... Теперь только и думала о нём, держалась за маленького Уарда, как за единственное спасение в этой жизни, и убивалась тоской и слезами беспрестанно.
«Чего ты ещё от меня хочешь? – думала о советнике, докучающем ей своими вопросами. – Я ничего не хочу сейчас слушать, ни о чём не хочу даже думать... Оставьте меня...» А сама чуть повернула голову к советнику, заставив себя прислушаться к его словам:
– ...Госпожа, обстановка очень сложная, надо что-то делать, что-то предпринимать... Райрон не может оставаться долго без правителя, либо вам самой надо браться за дела, либо назначьте кого-то...
– Я не хочу сейчас думать об этом... Оставьте меня, пожалуйста... – прошептала она, стёрла слёзы с глаз согнутым указательным пальцем, моргнула несколько раз; мокрые глаза болели от солнечного света.
– Тогда напишите королю, пусть он назначит на эти земли нового правителя.
– Что?! – Она резко обернулась, услышав о короле. – Никогда... – прошептала чуть слышно. – Нового кого сюда – никогда...
– Но, госпожа, – настаивал барон Ноддар, – я же уже сказал вам, пришли данные разведки: на востоке, в восточных землях собирается армия. Мы не можем просто молчать, надо что-то делать, иначе эта армия скоро будет здесь.
Аэлла опустила голову, обдумывая услышанное. Идвар всё время что-то говорил про это, говорил о войне с востока, но она сама мало придавала этому значения, всё время считала, что есть, кому об этом думать, сама не вникала, а он обещал приехать быстро. И что теперь?..
– Он говорил, что оставил вам приказы на случай войны. – Она подняла глаза на Ноддара. – Он же оставил, да? Вы уже вскрыли их?
– Нет, война же ещё не началась.
– А разве то, что собирают армию, это не война? – Ноддар растерялся заметно, смущённо отвёл взгляд тёмных по-миропольски глаз. И Аэлла добавила: – Вскройте его приказы, барон, ознакомьтесь с ними, вечером мне доложите, что узнали. Хорошо?
– Да, госпожа. – Услужливо склонил голову, ушёл.
Аэлла осталась одна, опять отвернулась к окну, смотрела сверху. Идвар говорил, что нет никого из его окружения, кому бы он мог довериться. Оно и понятно, разве можно переложить дела на этого барона? Он ведь так и думает о короле, не успеешь глазом моргнуть, а здесь уже будут люди из Мирополя. А из райронских? Кого она сама могла бы выделить? Отец бы знал, да и Айрил бы знал. Она тоже, в своё время, советовала Идвару, на кого опереться, но это в хозяйственных делах, по строительству, например, а что с войной? Боже...
«Идвар! Идвар, как ты мог бросить меня сейчас, накануне войны, с ребёнком на руках? Идвар... Как же я буду жить дальше? Для кого мне жить? Я не могу, не могу так больше...»
Она снова расплакалась, уронив голову на грудь, сердце разрывалось на части от боли.
Идвара... Её Идвара больше нет... Нет, он не вернётся, не обнимет, она не услышит голоса его... Она осталась одна...
Аэлла плакала и плакала, пока не устала от слёз, отказалась от обеда, ушла к себе. Лишь Уард немного отвлекал её, занимаясь им, Аэлла даже на мгновение могла забыть, что Идвара больше нет. Но память быстро возвращалась, и улыбка сходила с лица.
Именно в своей комнате, с ребёнком на руках, она и выслушивала вечером барона Ноддара. Уард не мешал ей, крутил в руках деревянную игрушку, Аэлла же внимательно слушала барона.
– На случай войны герцог приказал создать военный совет, в него должны войти представители Райрона и те, кто приехал из Мирополя...
– И кто это? – перебила Аэлла. Собственно, имена эти ни о чём бы ей не сказали, но хотелось хоть чем-то голову занять, тем более, этим людям Идвар, более-менее, доверял.
– Это местные бароны Ирд и Догвин, на их землях построена система укреплений на севере, герцог думал, что наступление будет именно там. Ещё местный барон Эйлур, он участвовал в сражении с князем Айрилом, в прошлом году... – Сделал паузу, напомнив о брате Аэллы, потом продолжил: – Из людей Мирополя он хотел ввести в совет меня и графа Мардейна – он руководит гарнизоном в Райроне...
– Пять человек... – задумчиво протянула Аэлла, глядя мимо, потом удобнее перехватила ребёнка, мальчик стал уже тяжёлым, чтобы держать его без усилий.
– Герцог распорядился, что этот совет будет действовать временно, до его возвращения... – Аэлла нахмурилась при этих словах, а барон заговорил дальше, стараясь отвлечь на другое: – В приказе есть ещё одна приписка, на экстренный случай, если он долго не вернётся, он приказывает найти в его кабинете ещё одно запечатанное письмо, ещё один приказ.
– Вы нашли его?
– Да, конечно, вот он. – Барон Ноддар показал ей серый конверт.
– Почему вы его не вскрыли? Разве наш случай не является экстренным? Вскрывайте и читайте вслух.
Советник сорвал печати, раскрывая текст письма, пробежал его глазами про себя, нахмурился и побледнел, опуская руку с письмом.
– Что там, барон? Почему вы не читаете?
– Я не могу этого сделать...
– Что там? – Аэлла повысила голос. – Ну же?
– Он приказывает ввести в совет заключённого из тюрьмы, князя Айрила... Я не могу отдать такого распоряжения! – Ноддар смотрел на неё огромными глазами, и губы его дрожали от растерянности. – Это преступление – выпустить преступника из тюрьмы!
Аэлла долго молчала. Вот это новость, ничего себе. «Почему, Идвар, почему ты это сделал? Почему ты не выпустил его при жизни, а решился на это только сейчас?..»
Она положила ребёнка на кровать, бегло пригладила вздыбившиеся волосы на его макушке, заговорила:
– Вообще-то, он хорошо знает местность, у него есть военный опыт... – Но советник перебил её:
– Он – преступник, его давно надо было казнить! Я не могу выпустить его, если в Мирополе узнают об этом, если узнает король... – Аэлла резко вскинула голову к нему, сверкнула глазами, заставив барона замолчать, шепнула:
– При чём тут Мирополь и король? Не им воевать с восточными землями, а нам! Нам, барон, надо думать, как избежать гражданской войны, и не потерять столицы. Королю всё равно, он спросит потом с меня хлебные поставки и налоги, и я буду думать, как их отдавать. Королю будет всё равно, что мы тут делаем.
– Но это же... – Она опять перебила его, не дав договорить:
– Выполняйте приказ герцога, барон, а если вы отказываетесь, я сама вам его повторю, хотите? Освободите князя Айрила из тюрьмы и введите в военный совет! И это не глупость, это – необходимость! Понятно вам? Это мой приказ! Выполняйте!
Барон ушёл, хотя и было видно, что он остался недоволен распоряжением. Оно и понятно, он – мирополец, он делает то, что считает нужным. Аэлла посмотрела на Уарда и впервые за все эти дни чуть-чуть улыбнулась, но улыбка была короткой, почти безрадостной. Аэлла шепнула:
– Твой дядя, Уард, будет свободным, будет со мной рядом...
Но Уард вряд ли оценил это, он больше был занят фигуркой лошади, вырезанной из дерева.
* * * * *
Айрил задумчиво смотрел на играющего ребёнка, на сына своей сестры. Он лежал на кровати, подпёртый с боков большими подушками, чтоб не упал, и держал во рту свои же собственные пальцы. Айрил наблюдал за ним, слушая Аэллу. Та перебирала детские вещи, отбирая грязные в стирку, и говорила негромко:
– Конечно, я не имела права отпускать тебя, миропольцы здесь осудят меня, но у меня не было выбора. – Она поглядела на брата, чуть нахмуриваясь. – Я боюсь войны, Айрил, и не знаю, кому довериться, я ничего в этом не смыслю. Раньше об этом думал... Идвар... – Она сделала паузу перед именем мужа, снова вспоминая всё. Вздохнула, борясь с душевной болью, чтобы не расплакаться, моргнула несколько раз. – Он хотел, чтобы я только ввела тебя в совет, но не освобождала...
– Да, я знаю. – Айрил согласно кивнул головой.
– Ты – единственный, кому я доверяю, ты знаешь всё здесь, мне не нравятся люди из Мирополя... – Плечи её поникли. – Я не знаю... – Голос перешёл на шёпот. – Мне бы так хотелось, чтобы всего этого не было... Я бы хотела, чтобы он никуда не уезжал... Чтобы не было этой проклятой войны...
Айрил посмотрел на неё, он понимал, о ком говорит она, по кому она страдает. О нём. О своём Идваре. О бывшем Мироне. Сыне короля. Он дорог ей, как никто другой, как, может быть, даже не дорог этот ребёнок. Нет, она его тоже любит, своего сына, но любит совсем другой любовью... Айрил ответил ей:
– Всё будет хорошо, поверь мне. Я проверил систему укрепления, внезапно они не нападут, мы сможем дать им отпор.
Аэлла коротко посмотрела и отвернулась, не скрывая внутренней боли, губы дрожали, будто вот-вот и она расплачется. Айрил видел это, он уже насмотрелся на неё за всё это время, как его освободили. И всё по одной причине.
– Дядя Крейн собирает армию, – заговорил Айрил, – но я не думаю, что она будет слишком уж большая, его желание воевать выдаёт его желание властвовать единолично в Райроне, не многим это по вкусу. Многие пошли бы воевать против короля, но не за Крейна...
Аэлла посмотрела на него, и мысленно продолжила то, о чём он говорил: «Теперь воевать нет смысла, ведь бывшего Мирона нет, власть в Райроне опять вернулась к старым правителям. А всё потому, что нет Идвара, что его убили...»
Наверное, её мысли отразились на лице, потому что Айрил нахмурился, заметив её рассеянный взгляд. Хотел что-то сказать, но в комнату зашёл слуга.
– Госпожа, прибыл гонец из Мирополя, от короля, он привёз вам письмо.
– Давайте. – Она протянула руку, не вставая с кресла, в которое она села только что. – Разместите гонца и покормите...- распорядилась.
– Утром он хочет возвращаться в Мирополь, и король ждёт ответа от вас.
– Хорошо. – Аэлла устало кивнула. – Я всё сделаю.
Она, отпустив слугу, вскрыла письмо, ломая пальцами королевские печати, быстро читала. Король приносил соболезнование о потере мужа, заверял, что не желает менять правителя Райрона, или присылать своего регента до взросления наследника, но при выполнении двух условий. Во-первых, Аэлла, как правительница, должна подтвердить власть Мирополя над Райроном. Во-вторых, в знак своего подчинения королю Аэлла должна прислать в Мирополь арестованного князя Айрила под конвоем.
Она отбросила письмо небрежно. Что? Она должна послать на казнь родного брата? Король с ума сошёл! Она не сделает этого никогда! Он переоценил её исполнительность, её страх перед ним.
– Что там? – спросил Айрил.
– Ничего... – Она поджала губы решительно. – Скорее всего, нас ждёт ещё и война с Мирополем.
– Что?!
Аэлла поднялась, шепча:
– Наступают страшные времена, Айрил, нам угрожает война за войной... Судьба наказывает Райрон... И нам с тобой придётся разделить участь отца... – Её голос был решительным, даже сильным, в словах появилась твёрдость, какой до этого Айрил от неё ещё не слышал. – Мы будем воевать...
Айрил нахмурился и перевёл взгляд на ребёнка. «В нехорошие времена появился ты на свет, малыш... Тебе предстоит узнать то, чего в твоём возрасте не знали твои мама, и, думаю, папа... Господи, что будет с Райроном? Что будет?»
Наутро Аэлла отправила письмо в Мирополь, в котором отказала королю по всем его требованиям, хотя прекрасно знала, что за её отказом последует война.
* * * * *
– Господин, мы слишком быстро идём, зайти бы в деревню, я бы попробовал раздобыть что-нибудь из еды, у нас осталось немножко хлеба и сыра, а завтра...
– Завтра будет завтра! – перебил Кирана Идвар решительно, расстилая одной рукой свой плащ по земле, по наломанным веткам папоротника.
Одной рукой сделать это было сложно, ветки цеплялись за ткань плаща, хрустели. Идвар сел на кучу папоротника, чувствуя, как сочно он скрипит под тяжестью тела. Уставшее за дневной и вечерний переход, оно болело, дрожали мышцы на ногах, сильно хотелось спать. Идвар вздохнул, поправляя грязную рубашку, ответил на молчаливый взгляд Кирана:
– Ты, если есть хочешь, ешь, я не буду... Устал, завтра рано вставать, только проснусь сам, я тебя разбужу... Пойдём. – Киран удивлённо вскинул брови. – Нам нельзя ждать, надо торопиться, я боюсь, там начнётся война. Мы идём уже сорок два дня. Долго. Нас никто не ищет. Завтра, если всё будет хорошо, мы войдём в земли Райрона, а там ещё несколько дней и приблизимся к столице...
– Да, господин... – Киран вздохнул, лёг на своё место, закрылся краем плаща, лёжа грыз засохшую корку, да так и заснул с ней в руке.
Идвар следил за ним, подтянув колени к подбородку, смотрел и думал. Парень заметно изменился за это время, стал сильнее, взрослее по сознанию, терпеливее, спокойнее. Это уже совсем не тот Киран, что был эти сорок два дня назад. За всё время, пока вместе преодолевали долгий путь, Идвар узнал о нём много нового.
Дома, в ветхом замке на окраине райронских земель, его ждали мать и сёстры. Отец погиб год назад. В Киране родственники его видели самого главного воплотителя надежд. А что он мог? Где он, будучи телохранителем, мог найти достойное приданное своим младшим сёстрам? Надо выслуживаться, показывать себя в бою, быть храбрым, сильным, тогда можно получить хороший феод, замок, титул, какие-то дорогие подарки от господина.
Всё у него ещё впереди. Если не погибнет в бою единственный сын всего рода.
Идвар поднялся, сорвал со своего места плащ, накинул на Кирана. Ночь была прохладной, а костра они не разводили. Яркие звёзды блестели в небе, в свете луны очерчивались контуры деревьев, уходящая дорога. Квакали лягушки, пели сверчки, где-то далеко лаяли собаки, наверное, рядом была деревня. Расправляя плащ на Киране, Идвар поймал себя на том, что делает это двумя руками.
* * * * *
Аэлла слушала барона Ноддара вполуха, смотрела в окно из башни замка в Райроне, смотрела и будто ничего не видела: ни неба, ни зелёных холмов, ни дороги.
Столько дней уже минуло, как пришли эти новости, как добрались они из Мирополя, а сердце всё ещё кровью обливается – и минуты покоя нет. Вот и сейчас она почувствовала, как защемило в переносице, и глаза заполняться слезами начали; Аэлла еле-еле поджала дрожащие губы, чтобы не устроить истерику, чтобы удержать себя в руках. Она не оборачивалась к Ноддару, чтобы скрыть свои слёзы, но советник и так их видел, они блестели на ресницах в свете солнечных лучей.
«Идвар... Господи, Боже мой... Как это могло получиться? Я же не хотела тебя отпускать, я так не хотела...»
В первый раз, когда она услышала об этом, она сразу же подумала о короле. Это он, это только от него, всё от него. Места себе не находила, от слёз захлёбывалась, как с ума не сошла – непонятно. Потом до Райрона добрался один из выживших телохранителей герцога, райронец по происхождению, он подтвердил, что на герцога Идвара и его людей напали чужие люди, разбойники, скорее всего, в живых не оставили никого.
Что тогда было с Аэллой – словами не расскажешь. Она-то надеялась, что всё ещё обойдётся, ждала Идвара каждый миг, покоя не находила. А тут... Теперь только и думала о нём, держалась за маленького Уарда, как за единственное спасение в этой жизни, и убивалась тоской и слезами беспрестанно.
«Чего ты ещё от меня хочешь? – думала о советнике, докучающем ей своими вопросами. – Я ничего не хочу сейчас слушать, ни о чём не хочу даже думать... Оставьте меня...» А сама чуть повернула голову к советнику, заставив себя прислушаться к его словам:
– ...Госпожа, обстановка очень сложная, надо что-то делать, что-то предпринимать... Райрон не может оставаться долго без правителя, либо вам самой надо браться за дела, либо назначьте кого-то...
– Я не хочу сейчас думать об этом... Оставьте меня, пожалуйста... – прошептала она, стёрла слёзы с глаз согнутым указательным пальцем, моргнула несколько раз; мокрые глаза болели от солнечного света.
– Тогда напишите королю, пусть он назначит на эти земли нового правителя.
– Что?! – Она резко обернулась, услышав о короле. – Никогда... – прошептала чуть слышно. – Нового кого сюда – никогда...
– Но, госпожа, – настаивал барон Ноддар, – я же уже сказал вам, пришли данные разведки: на востоке, в восточных землях собирается армия. Мы не можем просто молчать, надо что-то делать, иначе эта армия скоро будет здесь.
Аэлла опустила голову, обдумывая услышанное. Идвар всё время что-то говорил про это, говорил о войне с востока, но она сама мало придавала этому значения, всё время считала, что есть, кому об этом думать, сама не вникала, а он обещал приехать быстро. И что теперь?..
– Он говорил, что оставил вам приказы на случай войны. – Она подняла глаза на Ноддара. – Он же оставил, да? Вы уже вскрыли их?
– Нет, война же ещё не началась.
– А разве то, что собирают армию, это не война? – Ноддар растерялся заметно, смущённо отвёл взгляд тёмных по-миропольски глаз. И Аэлла добавила: – Вскройте его приказы, барон, ознакомьтесь с ними, вечером мне доложите, что узнали. Хорошо?
– Да, госпожа. – Услужливо склонил голову, ушёл.
Аэлла осталась одна, опять отвернулась к окну, смотрела сверху. Идвар говорил, что нет никого из его окружения, кому бы он мог довериться. Оно и понятно, разве можно переложить дела на этого барона? Он ведь так и думает о короле, не успеешь глазом моргнуть, а здесь уже будут люди из Мирополя. А из райронских? Кого она сама могла бы выделить? Отец бы знал, да и Айрил бы знал. Она тоже, в своё время, советовала Идвару, на кого опереться, но это в хозяйственных делах, по строительству, например, а что с войной? Боже...
«Идвар! Идвар, как ты мог бросить меня сейчас, накануне войны, с ребёнком на руках? Идвар... Как же я буду жить дальше? Для кого мне жить? Я не могу, не могу так больше...»
Она снова расплакалась, уронив голову на грудь, сердце разрывалось на части от боли.
Идвара... Её Идвара больше нет... Нет, он не вернётся, не обнимет, она не услышит голоса его... Она осталась одна...
Аэлла плакала и плакала, пока не устала от слёз, отказалась от обеда, ушла к себе. Лишь Уард немного отвлекал её, занимаясь им, Аэлла даже на мгновение могла забыть, что Идвара больше нет. Но память быстро возвращалась, и улыбка сходила с лица.
Именно в своей комнате, с ребёнком на руках, она и выслушивала вечером барона Ноддара. Уард не мешал ей, крутил в руках деревянную игрушку, Аэлла же внимательно слушала барона.
– На случай войны герцог приказал создать военный совет, в него должны войти представители Райрона и те, кто приехал из Мирополя...
– И кто это? – перебила Аэлла. Собственно, имена эти ни о чём бы ей не сказали, но хотелось хоть чем-то голову занять, тем более, этим людям Идвар, более-менее, доверял.
– Это местные бароны Ирд и Догвин, на их землях построена система укреплений на севере, герцог думал, что наступление будет именно там. Ещё местный барон Эйлур, он участвовал в сражении с князем Айрилом, в прошлом году... – Сделал паузу, напомнив о брате Аэллы, потом продолжил: – Из людей Мирополя он хотел ввести в совет меня и графа Мардейна – он руководит гарнизоном в Райроне...
– Пять человек... – задумчиво протянула Аэлла, глядя мимо, потом удобнее перехватила ребёнка, мальчик стал уже тяжёлым, чтобы держать его без усилий.
– Герцог распорядился, что этот совет будет действовать временно, до его возвращения... – Аэлла нахмурилась при этих словах, а барон заговорил дальше, стараясь отвлечь на другое: – В приказе есть ещё одна приписка, на экстренный случай, если он долго не вернётся, он приказывает найти в его кабинете ещё одно запечатанное письмо, ещё один приказ.
– Вы нашли его?
– Да, конечно, вот он. – Барон Ноддар показал ей серый конверт.
– Почему вы его не вскрыли? Разве наш случай не является экстренным? Вскрывайте и читайте вслух.
Советник сорвал печати, раскрывая текст письма, пробежал его глазами про себя, нахмурился и побледнел, опуская руку с письмом.
– Что там, барон? Почему вы не читаете?
– Я не могу этого сделать...
– Что там? – Аэлла повысила голос. – Ну же?
– Он приказывает ввести в совет заключённого из тюрьмы, князя Айрила... Я не могу отдать такого распоряжения! – Ноддар смотрел на неё огромными глазами, и губы его дрожали от растерянности. – Это преступление – выпустить преступника из тюрьмы!
Аэлла долго молчала. Вот это новость, ничего себе. «Почему, Идвар, почему ты это сделал? Почему ты не выпустил его при жизни, а решился на это только сейчас?..»
Она положила ребёнка на кровать, бегло пригладила вздыбившиеся волосы на его макушке, заговорила:
– Вообще-то, он хорошо знает местность, у него есть военный опыт... – Но советник перебил её:
– Он – преступник, его давно надо было казнить! Я не могу выпустить его, если в Мирополе узнают об этом, если узнает король... – Аэлла резко вскинула голову к нему, сверкнула глазами, заставив барона замолчать, шепнула:
– При чём тут Мирополь и король? Не им воевать с восточными землями, а нам! Нам, барон, надо думать, как избежать гражданской войны, и не потерять столицы. Королю всё равно, он спросит потом с меня хлебные поставки и налоги, и я буду думать, как их отдавать. Королю будет всё равно, что мы тут делаем.
– Но это же... – Она опять перебила его, не дав договорить:
– Выполняйте приказ герцога, барон, а если вы отказываетесь, я сама вам его повторю, хотите? Освободите князя Айрила из тюрьмы и введите в военный совет! И это не глупость, это – необходимость! Понятно вам? Это мой приказ! Выполняйте!
Барон ушёл, хотя и было видно, что он остался недоволен распоряжением. Оно и понятно, он – мирополец, он делает то, что считает нужным. Аэлла посмотрела на Уарда и впервые за все эти дни чуть-чуть улыбнулась, но улыбка была короткой, почти безрадостной. Аэлла шепнула:
– Твой дядя, Уард, будет свободным, будет со мной рядом...
Но Уард вряд ли оценил это, он больше был занят фигуркой лошади, вырезанной из дерева.
* * * * *
Глава 43
Айрил задумчиво смотрел на играющего ребёнка, на сына своей сестры. Он лежал на кровати, подпёртый с боков большими подушками, чтоб не упал, и держал во рту свои же собственные пальцы. Айрил наблюдал за ним, слушая Аэллу. Та перебирала детские вещи, отбирая грязные в стирку, и говорила негромко:
– Конечно, я не имела права отпускать тебя, миропольцы здесь осудят меня, но у меня не было выбора. – Она поглядела на брата, чуть нахмуриваясь. – Я боюсь войны, Айрил, и не знаю, кому довериться, я ничего в этом не смыслю. Раньше об этом думал... Идвар... – Она сделала паузу перед именем мужа, снова вспоминая всё. Вздохнула, борясь с душевной болью, чтобы не расплакаться, моргнула несколько раз. – Он хотел, чтобы я только ввела тебя в совет, но не освобождала...
– Да, я знаю. – Айрил согласно кивнул головой.
– Ты – единственный, кому я доверяю, ты знаешь всё здесь, мне не нравятся люди из Мирополя... – Плечи её поникли. – Я не знаю... – Голос перешёл на шёпот. – Мне бы так хотелось, чтобы всего этого не было... Я бы хотела, чтобы он никуда не уезжал... Чтобы не было этой проклятой войны...
Айрил посмотрел на неё, он понимал, о ком говорит она, по кому она страдает. О нём. О своём Идваре. О бывшем Мироне. Сыне короля. Он дорог ей, как никто другой, как, может быть, даже не дорог этот ребёнок. Нет, она его тоже любит, своего сына, но любит совсем другой любовью... Айрил ответил ей:
– Всё будет хорошо, поверь мне. Я проверил систему укрепления, внезапно они не нападут, мы сможем дать им отпор.
Аэлла коротко посмотрела и отвернулась, не скрывая внутренней боли, губы дрожали, будто вот-вот и она расплачется. Айрил видел это, он уже насмотрелся на неё за всё это время, как его освободили. И всё по одной причине.
– Дядя Крейн собирает армию, – заговорил Айрил, – но я не думаю, что она будет слишком уж большая, его желание воевать выдаёт его желание властвовать единолично в Райроне, не многим это по вкусу. Многие пошли бы воевать против короля, но не за Крейна...
Аэлла посмотрела на него, и мысленно продолжила то, о чём он говорил: «Теперь воевать нет смысла, ведь бывшего Мирона нет, власть в Райроне опять вернулась к старым правителям. А всё потому, что нет Идвара, что его убили...»
Наверное, её мысли отразились на лице, потому что Айрил нахмурился, заметив её рассеянный взгляд. Хотел что-то сказать, но в комнату зашёл слуга.
– Госпожа, прибыл гонец из Мирополя, от короля, он привёз вам письмо.
– Давайте. – Она протянула руку, не вставая с кресла, в которое она села только что. – Разместите гонца и покормите...- распорядилась.
– Утром он хочет возвращаться в Мирополь, и король ждёт ответа от вас.
– Хорошо. – Аэлла устало кивнула. – Я всё сделаю.
Она, отпустив слугу, вскрыла письмо, ломая пальцами королевские печати, быстро читала. Король приносил соболезнование о потере мужа, заверял, что не желает менять правителя Райрона, или присылать своего регента до взросления наследника, но при выполнении двух условий. Во-первых, Аэлла, как правительница, должна подтвердить власть Мирополя над Райроном. Во-вторых, в знак своего подчинения королю Аэлла должна прислать в Мирополь арестованного князя Айрила под конвоем.
Она отбросила письмо небрежно. Что? Она должна послать на казнь родного брата? Король с ума сошёл! Она не сделает этого никогда! Он переоценил её исполнительность, её страх перед ним.
– Что там? – спросил Айрил.
– Ничего... – Она поджала губы решительно. – Скорее всего, нас ждёт ещё и война с Мирополем.
– Что?!
Аэлла поднялась, шепча:
– Наступают страшные времена, Айрил, нам угрожает война за войной... Судьба наказывает Райрон... И нам с тобой придётся разделить участь отца... – Её голос был решительным, даже сильным, в словах появилась твёрдость, какой до этого Айрил от неё ещё не слышал. – Мы будем воевать...
Айрил нахмурился и перевёл взгляд на ребёнка. «В нехорошие времена появился ты на свет, малыш... Тебе предстоит узнать то, чего в твоём возрасте не знали твои мама, и, думаю, папа... Господи, что будет с Райроном? Что будет?»
Наутро Аэлла отправила письмо в Мирополь, в котором отказала королю по всем его требованиям, хотя прекрасно знала, что за её отказом последует война.
* * * * *
– Господин, мы слишком быстро идём, зайти бы в деревню, я бы попробовал раздобыть что-нибудь из еды, у нас осталось немножко хлеба и сыра, а завтра...
– Завтра будет завтра! – перебил Кирана Идвар решительно, расстилая одной рукой свой плащ по земле, по наломанным веткам папоротника.
Одной рукой сделать это было сложно, ветки цеплялись за ткань плаща, хрустели. Идвар сел на кучу папоротника, чувствуя, как сочно он скрипит под тяжестью тела. Уставшее за дневной и вечерний переход, оно болело, дрожали мышцы на ногах, сильно хотелось спать. Идвар вздохнул, поправляя грязную рубашку, ответил на молчаливый взгляд Кирана:
– Ты, если есть хочешь, ешь, я не буду... Устал, завтра рано вставать, только проснусь сам, я тебя разбужу... Пойдём. – Киран удивлённо вскинул брови. – Нам нельзя ждать, надо торопиться, я боюсь, там начнётся война. Мы идём уже сорок два дня. Долго. Нас никто не ищет. Завтра, если всё будет хорошо, мы войдём в земли Райрона, а там ещё несколько дней и приблизимся к столице...
– Да, господин... – Киран вздохнул, лёг на своё место, закрылся краем плаща, лёжа грыз засохшую корку, да так и заснул с ней в руке.
Идвар следил за ним, подтянув колени к подбородку, смотрел и думал. Парень заметно изменился за это время, стал сильнее, взрослее по сознанию, терпеливее, спокойнее. Это уже совсем не тот Киран, что был эти сорок два дня назад. За всё время, пока вместе преодолевали долгий путь, Идвар узнал о нём много нового.
Дома, в ветхом замке на окраине райронских земель, его ждали мать и сёстры. Отец погиб год назад. В Киране родственники его видели самого главного воплотителя надежд. А что он мог? Где он, будучи телохранителем, мог найти достойное приданное своим младшим сёстрам? Надо выслуживаться, показывать себя в бою, быть храбрым, сильным, тогда можно получить хороший феод, замок, титул, какие-то дорогие подарки от господина.
Всё у него ещё впереди. Если не погибнет в бою единственный сын всего рода.
Идвар поднялся, сорвал со своего места плащ, накинул на Кирана. Ночь была прохладной, а костра они не разводили. Яркие звёзды блестели в небе, в свете луны очерчивались контуры деревьев, уходящая дорога. Квакали лягушки, пели сверчки, где-то далеко лаяли собаки, наверное, рядом была деревня. Расправляя плащ на Киране, Идвар поймал себя на том, что делает это двумя руками.
