- Я тебя не казню…
Брови молодого Мирона дрогнули в удивлении.
- А моя мать?
- Она же всё-таки королева! Что он ей сделает?
Адорр помолчал немного, раздумывая, потом шепнул в отчаянии:
- Это не остановит войну. Придёт Олдер,- вскинул огромные глаза на Идвара, зашептал быстро по-мальчишески:- Он здесь, на полпути, стоит в Радделе с войсками. У него ещё пятьсот рыцарей. Он придёт. Они с королём проклянут меня… Господи…- отрешённо смотрел мимо. Идвар подошёл и обнял его, вселяя надежду своей силой, своей уверенностью.
- Он всего лишь Майнор. Разве может Майнор победить двух Миронов? Сам подумай…- улыбнулся, глядя сверху, и Адорр обессиленно ткнулся лбом в его грудь, ощущая под тканью сюрко холодный металл доспехов, они обжигали, как раскалённые.
* * * * *
Айрил, молча, в который раз уже рассматривал одно за другим лица миропольцев из окружения Мирона. Времени прошло уже много с того момента, как Мирон и герцог Райрона ушли беседовать в шатёр. Ушли одни, без охраны и своих главных советников. Вообще-то, сам Айрил не видел в этом разговоре толку. Войны всё равно не избежать, с кем ни говори, а воевать придётся. Но герцог настоял.
Интересно, о чём можно так долго говорить. Может, они там уже Райрон делят? У них у каждого свои интересы. Взять этого Мирона, мальчишка мальчишкой. Что от него вообще может зависеть? Но в Мирополе верили в силу Мирона. Пока есть в армии Мирон, войну выиграть можно. Он для них символ победы, благодати короля рядом. Не пойдёт же король сам воевать, а вдруг погибнет в бою? Так же, как и старшие сыновья. Они тоже в войны не ввязываются. Не рискуют. А иначе, кому в случае чего страной править?
Вот так и делят сыновья миропольских королей заботы правителя – один правит и судит, другой – войны ведёт. Из поколения в поколение так идёт. А в других землях всё по-другому, там короли сами за всем следят, сами всё, что надо делают, кто-то успевает, кто-то нет. Кто-то одним больше занимается, а кто-то больше воюет. Поэтому иногда королями становятся дети лет трёх от роду, а то и младше. Короли в сражениях гибнут, их заменяют маленькие сыновья или регенты.
Так что, система правления в Мирополе веками проверена, оправдывает себя, даже, если Миронами становятся мальчишки, такие, как этот. А что, с шестнадцати лет по походам и сражениям помотаешься, и научишься. Времени хватает. А рядом – опытные советники, полководцы. А старше станут, сами за всё берутся, воюют – дай, Бог!
Взять хотя бы прежнего Мирона, сейчас герцога, мужа Аэллы. Идвара. Он Мироном почти десять лет пробыл. И тогда победил, и сейчас на что-то надеется. Войска как-то хитро расставил, заманил миропольцев сюда, а теперь ещё и беседу эту затеял. Хотя и так видно, что их значительно больше.
И этой своей уверенностью, профессионализмом, герцог вызывал невольное уважение. Как действовал, как подходил ко всему, как приказы отдавал. Опыт военный, да и что греха таить, талант, сказывались, покоряли. Имея такого полководца, миропольцев можно было и понять, почему они так в Миронов своих верили.
И это хорошо, что на этот раз Райрону придётся воевать не против герцога, хорошо, что Мирополь потерял военного руководителя такого уровня.
А так подумать, – ничего в нём особенного. Слишком уж физической силой он не выделяется, молчаливый, замкнутый, себе на уме, да и мирополец собой, что ни говори. Но Аэлла любила его за что-то, как убивалась, когда сказали, что убили его. И он её любит, и мальчишка у них хорошенький.
Тогда, в ту ночь, когда в плен попал, ничего удивительного не было в том, что решил, что он и в бою не участвовал, что не сам бой этот заводил. Нет в нём внешне того, что потом, за делом, выявляется. И за что король так ненавидит его? Таким сыном только радоваться надо, жил бы себе спокойно, переложил на сыновей все заботы о государстве, нет же, сам войну эту затеял. Всё неймётся ему.
Айрил посмотрел на молодого телохранителя герцога. Киран его звали. Это с ним они вдвоём почти через всё королевство прошли. Герцог и сейчас его к себе приблизил, доверяет. Хотя и самого Айрила он в совете при себе оставил, сделал своим рыцарем, вассалом, дал титул графа и земли на востоке. Пусть и не друзья они совсем, так, товарищи по общему делу, но и как сеньор он ведёт себя толково, не злобствует и претензий лишних не предъявляет. С таким господином жить можно, если бы не война. А хочешь дальше жить, надо войну эту проклятую выиграть, или жизнь положить, защитить сеньора своего и свою землю от притязаний короля...
Делегация Мирона вызывала у Айрила противоречивые чувства. Сначала они злили его все, он их даже ненавидел, будто были у него с ними личные счёты, смотрел на них всех исподлобья, и чувств своих не скрывал. Но время летело, и все, кто присутствовал, начали вдруг разговаривать между собой, бросали реплики, волновались по одному и тому же. Кто-то буркнул из окружения Мирона:
– Может, они там уже поубивали друг друга?
– А сходи – проверь! – кто-то предложил в ответ.
Все засмеялись вдруг, и райронцы, и миропольцы. Сначала тихо, каждый сам себе, потом громче уже, переглядываясь друг с другом, как компания старых друзей. И Айрил с улыбкой оглядывал лица и думал, что, возможно, к вечеру большая часть их будет уже мертва, или, мучаясь, будет кричать от ран, проклиная весь свет.
Из райронцев, что герцога ожидали, кто-то обратил внимание на другое:
– Так ведь оружие всё здесь...
И все это помнили и понимали, а всё равно опять засмеялись, будто думали совсем о другом. Смеялись, пока один из миропольцев, что всё время сидел на коне особняком от всех, перебил мрачно:
– Совсем не время и не место для смеха.
Все как-то после этих слов замолчали, успокоились, затихли надолго. Айрил неторопливо рассматривал серьёзного миропольца. Он давно уже притягивал к себе взгляд, отличался даже внешне. Держался в седле прямо, уверенно, он единственным был из всех, кто не покинул седла, кто остался ждать верхом. Доспехи его были чёрными и украшенными серебряными вставками по запястьям, локтям, плечам, даже сюрко его и его коня были чёрными. А сам – серьёзный, прямой. Длинные седые волосы волнистыми прядями спускались до плеч, светились белым серебром. И глаза его привлекали внимание, чёрные, глубокие, они приковывали взгляд.
Айрил склонился к ближайшему офицеру, спросил:
– Кто это?
Ему ответили шёпотом:
– Вальден... герцог Вальден...
Брови графа Айрила дрогнули в удивлении. А он и не думал, хотя наслышан о герцоге был всякого. Говорили, что у него талант полководца, именно он был учителем герцога Идвара, толковый военачальник. И в этой войне ему придётся воевать со своим учеником. Кто будет сильнее?
Видно, что происходящее вызывало у герцога недовольство, он ждал от этого мероприятия неприятностей. Поэтому так и держался в стороне, поэтому был таким мрачным и серьёзным. Наверное, в этом походе он всё же был главным, и во всей кампании у него ответственности перед королём больше, чем у кого бы то ни было здесь. Его можно понять. Какая может быть ответственность у мальчишки пятнадцати лет? Король спросит с главного советника, спросит с герцога Вальдена, и будет прав.
Времени прошло уже порядочно, уже и сомнения появились: а всё ли в порядке? Почему так долго нет ни Мирона, ни герцога? О чём они так долго договариваются там? Может, уже пора вмешаться?
Наконец, из шатра вышли и Мирон, и герцог, молча пошли к своим людям. Оруженосцы подвели лошадей, помогали рыцарям подниматься в сёдла. Лишь герцог Вальден с ожиданием смотрел в лицо Мирона, ждал ответа на немой вопрос.
Идвар и его люди не отправились к своему лагерю, вслед за герцогом своим окружение двинулось к людям Мирона. Идвар поравнялся с Адорром, они вдвоём держали коней бок о бок, и люди герцога оттеснили миропольцев в сторону.
– Что происходит? – первым заподозрил неладное герцог Вальден, повысил голос, спрашивая: – Господин Мирон, что вы делаете? Что вы намерены делать?
Но Адорр ничего не ответил ему, дал шпоры коню и поскакал к своему войску, окружение Идвара и он сам не оставляли его, тянулись следом, а за ними и люди самого Мирона. Необъяснимые чувства зародились в сердце герцога Вальдена, предчувствие каких-то неприятностей, серьёзных неприятностей, грозящих бедой. Ему не нравилось происходящее, жутко не нравилось, до мурашек по спине.
Всё сопровождение Мирона остановилось, не доехав до строя рыцарей некоторое расстояние. Адорр привстал на стременах и окинул своих солдат быстрым взглядом, повернул голову влево, вправо. Сверкающие ряды рыцарей зашумели еле слышным рокотом. Никто не понимал, что происходит, но волнение охватывало всех.
Адорр закричал, обращаясь к своим солдатам:
– Воины Мирополя, позвольте мне обратиться к вам! – Голос его был необычайно громким, таким, какого от него Идвар даже и не ожидал никогда. По-мальчишески звонкий, высокий, но в нём чувствовалась сила, она заставляла прислушиваться даже самых дальних солдат. Те, кто слышал хорошо, передавали другим, назад, в другие ряды. – Эта война, которая началась, неправильная война, братоубийственная война. Мы убиваем людей одного королевства, а я... – он сделал паузу, резко дёрнул подбородком в сторону, – а я воюю с родным братом! Я переговорил с герцогом и выяснил, что эта война навязана королём, на самом же деле, эта война – подозрение короля в государственной измене... – Опять сделал паузу, словно давая возможность воинам передать его слова друг другу. – А если так, – продолжил Мирон Адорр громко, – то дело это должно решаться не войной, а судом... Суд короля должен выносить приговор, а для этого герцога должны арестовать и допросить... Арестовать и допросить, а не начинать войну... Война – это не выход, если кого-то обвиняют в измене. Обвинение – не преступление, и за него не наказывают смертью!..
Адорр замолчал, опустив голову, а потом добавил к уже сказанному:
– Я складываю оружие! Я выхожу из войны и перехожу на сторону Райрона!
В рядах миропольской армии неодобрительно загудели, вряд ли хоть кто-то половину понял из того, что сказал молодой Мирон. Но про то, что он покидает армию, поняли все. Он не просто оставлял войско – он предательски переходил на сторону противника, на сторону опального Райрона. Неслыханный поступок, дерзкий. Это и не поступок, это – преступление перед короной, перед королём, перед долгом.
Армия Мирополя гудела, как потревоженный улей, гул голосов поднимался в небо. Герцог Вальден огромными глазами смотрел на своего подопечного, хрипло спросил еле слышным голосом:
– Не может быть... этого не может быть... Что он сказал вам? Как это могло быть?..
Адорр медленно перевёл на него глаза и ответил:
– Я выхожу из войны, я не хочу участвовать в этом... Возвращайтесь, герцог, уводите войско, битвы не будет. Уходите назад, это мой последний приказ. Король всё объяснит вам сам. Герцог Райрона обвиняется в заговоре, это преступление, которое требует расследования, а не начала войны против всего Райрона... Уходите! – Адорр повысил голос, и добавил уже всему войску: – Командование я перекладываю на герцога Вальдена, и приказываю вам уходить в Мирополь. Всё!
Он развернул коня, потянув повод, а герцог Вальден закричал, не сводя глаз:
– Предатель! Как ты мог предать короля... отца своего... Гореть тебе в аду за это! Никто не простит тебя, мальчишка! – Герцог бросился вперёд, ударяя коня шпорами, потянул меч из ножен, но люди Мирона сумели удержать герцога, а райронское сопровождение прикрыло молодого Мирона собой. Герцог закричал громко, сверкая чёрными глазами:
– Тебя и твоего брата ждёт смерть! Я знаю, от кого это... Будьте вы прокляты, предатели! – Он гневно смотрел в лицо Идвара. Конечно, а кто же ещё мог так сильно поменять мнение Мирона, хватило одной встречи. Мирон был одним до этого и думал по-своему, когда ещё не встретился с братом, а теперь его будто подменили, будто другим стал. – Это всё из-за тебя... – прошептал Вальден, не сводя взгляда с лица Идвара. – Что ты сказал ему? Что ты наговорил ему?.. – Герцог шептал даже на «ты», сейчас ему было всё равно.
– Возвращаемся! – коротко приказал Идвар своим людям, и его сопровождение, окружив своего герцога и Мирона, двинулось к райронской армии.
Герцог Вальден и бывшее окружение Мирона остались на своём месте, провожали отъезжающих глазами. Никто и поверить не мог в то, что происходит, настолько это было необычным, и поражало до безумия.
– Убить, убить предателя... – отрешённо шептал герцог Вальден. – Лучника сюда... Убить его, убить предателя, пока не поздно... – Но из окружения Мирона, из тех, кто был рядом, никто и с места не сдвинулся. – Что я скажу королю? – спросил вдруг герцог Вальден, и никто не знал, что ответить ему.
Армия Райрона оставалась на позициях до тех пор, пока миропольские войска не начали отходить назад, так и не решившись на бой без Мирона. Герцог Вальден приказал войскам покинуть Райрон. Гул восторга и радостного одобрения прокатился волнами по армии Райрона, когда все увидели, что войска противника отказываются от битвы. Сражения не будет. Солдаты смеялись вслед уходящим, не веря своим глазам. Это было чудо!
Айрил снял перчатку, обшитую металлическими чешуйками, протянул ладонь герцогу Идвару, признавая его победу, его мастерство, как другу. Идвар помешкал несколько секунд, потом пожал протянутую ладонь.
– Что вы сказали ему? Как такое могло получиться?
Идвар пожал плечами, ответил:
– Самое главное – не что, а как...
Айрил покачал головой согласно и перевёл взгляд на бывшего Мирона. Адорр был недалеко, всего в нескольких шагах, молча смотрел с коня на свою армию, покидающую поле, и на лице его была трагическая горечь, перемешанная с болью. Ему тяжело, несмотря на то, что он всего лишь мальчишка, и, может быть, даже тяжелее, чем любому взрослому – по той же причине.
Идвар проследил взгляд Айрила и сказал негромко:
– Это ещё не победа, король вернётся...
Айрил нахмурился тревожно, хотя сердце ликовало от радости, затмевая любые страхи и тревоги.
* * * * *
Аэлла изумлённо глядела на него огромными глазами, как будто и не чаяла уже увидеть его живым.
– Господи, Идвар... – шепнула чуть слышно и бросилась навстречу, обнимала за шею руками, не стесняясь своих служанок, прижималась щекой к небритому в дороге лицу, а в глазах, будто, слёзы стояли. Шептала: – Я так боялась, Боже, как я боялась…
Идвар обнял за спину её, свою жену, стоявшую сейчас на цыпочках, ответил:
– Это ещё не всё...
Аэлла отстранилась, опустилась на ноги, и стала меньше ростом. Конечно, они уже получили сообщение с гонцом об итогах сражения. Многие об этом же думали, что войны больше не будет, раз у короля больше нет Миронов. И Идвар сам заговорил, объясняя ей:
– Ты и так всё сама понимаешь, ты же лучше всех знаешь, почему он начал эту войну... – говоря ей, исподлобья глянул на служанок и взглядом указал на дверь.
Брови молодого Мирона дрогнули в удивлении.
- А моя мать?
- Она же всё-таки королева! Что он ей сделает?
Адорр помолчал немного, раздумывая, потом шепнул в отчаянии:
- Это не остановит войну. Придёт Олдер,- вскинул огромные глаза на Идвара, зашептал быстро по-мальчишески:- Он здесь, на полпути, стоит в Радделе с войсками. У него ещё пятьсот рыцарей. Он придёт. Они с королём проклянут меня… Господи…- отрешённо смотрел мимо. Идвар подошёл и обнял его, вселяя надежду своей силой, своей уверенностью.
- Он всего лишь Майнор. Разве может Майнор победить двух Миронов? Сам подумай…- улыбнулся, глядя сверху, и Адорр обессиленно ткнулся лбом в его грудь, ощущая под тканью сюрко холодный металл доспехов, они обжигали, как раскалённые.
* * * * *
Глава 49
Айрил, молча, в который раз уже рассматривал одно за другим лица миропольцев из окружения Мирона. Времени прошло уже много с того момента, как Мирон и герцог Райрона ушли беседовать в шатёр. Ушли одни, без охраны и своих главных советников. Вообще-то, сам Айрил не видел в этом разговоре толку. Войны всё равно не избежать, с кем ни говори, а воевать придётся. Но герцог настоял.
Интересно, о чём можно так долго говорить. Может, они там уже Райрон делят? У них у каждого свои интересы. Взять этого Мирона, мальчишка мальчишкой. Что от него вообще может зависеть? Но в Мирополе верили в силу Мирона. Пока есть в армии Мирон, войну выиграть можно. Он для них символ победы, благодати короля рядом. Не пойдёт же король сам воевать, а вдруг погибнет в бою? Так же, как и старшие сыновья. Они тоже в войны не ввязываются. Не рискуют. А иначе, кому в случае чего страной править?
Вот так и делят сыновья миропольских королей заботы правителя – один правит и судит, другой – войны ведёт. Из поколения в поколение так идёт. А в других землях всё по-другому, там короли сами за всем следят, сами всё, что надо делают, кто-то успевает, кто-то нет. Кто-то одним больше занимается, а кто-то больше воюет. Поэтому иногда королями становятся дети лет трёх от роду, а то и младше. Короли в сражениях гибнут, их заменяют маленькие сыновья или регенты.
Так что, система правления в Мирополе веками проверена, оправдывает себя, даже, если Миронами становятся мальчишки, такие, как этот. А что, с шестнадцати лет по походам и сражениям помотаешься, и научишься. Времени хватает. А рядом – опытные советники, полководцы. А старше станут, сами за всё берутся, воюют – дай, Бог!
Взять хотя бы прежнего Мирона, сейчас герцога, мужа Аэллы. Идвара. Он Мироном почти десять лет пробыл. И тогда победил, и сейчас на что-то надеется. Войска как-то хитро расставил, заманил миропольцев сюда, а теперь ещё и беседу эту затеял. Хотя и так видно, что их значительно больше.
И этой своей уверенностью, профессионализмом, герцог вызывал невольное уважение. Как действовал, как подходил ко всему, как приказы отдавал. Опыт военный, да и что греха таить, талант, сказывались, покоряли. Имея такого полководца, миропольцев можно было и понять, почему они так в Миронов своих верили.
И это хорошо, что на этот раз Райрону придётся воевать не против герцога, хорошо, что Мирополь потерял военного руководителя такого уровня.
А так подумать, – ничего в нём особенного. Слишком уж физической силой он не выделяется, молчаливый, замкнутый, себе на уме, да и мирополец собой, что ни говори. Но Аэлла любила его за что-то, как убивалась, когда сказали, что убили его. И он её любит, и мальчишка у них хорошенький.
Тогда, в ту ночь, когда в плен попал, ничего удивительного не было в том, что решил, что он и в бою не участвовал, что не сам бой этот заводил. Нет в нём внешне того, что потом, за делом, выявляется. И за что король так ненавидит его? Таким сыном только радоваться надо, жил бы себе спокойно, переложил на сыновей все заботы о государстве, нет же, сам войну эту затеял. Всё неймётся ему.
Айрил посмотрел на молодого телохранителя герцога. Киран его звали. Это с ним они вдвоём почти через всё королевство прошли. Герцог и сейчас его к себе приблизил, доверяет. Хотя и самого Айрила он в совете при себе оставил, сделал своим рыцарем, вассалом, дал титул графа и земли на востоке. Пусть и не друзья они совсем, так, товарищи по общему делу, но и как сеньор он ведёт себя толково, не злобствует и претензий лишних не предъявляет. С таким господином жить можно, если бы не война. А хочешь дальше жить, надо войну эту проклятую выиграть, или жизнь положить, защитить сеньора своего и свою землю от притязаний короля...
Делегация Мирона вызывала у Айрила противоречивые чувства. Сначала они злили его все, он их даже ненавидел, будто были у него с ними личные счёты, смотрел на них всех исподлобья, и чувств своих не скрывал. Но время летело, и все, кто присутствовал, начали вдруг разговаривать между собой, бросали реплики, волновались по одному и тому же. Кто-то буркнул из окружения Мирона:
– Может, они там уже поубивали друг друга?
– А сходи – проверь! – кто-то предложил в ответ.
Все засмеялись вдруг, и райронцы, и миропольцы. Сначала тихо, каждый сам себе, потом громче уже, переглядываясь друг с другом, как компания старых друзей. И Айрил с улыбкой оглядывал лица и думал, что, возможно, к вечеру большая часть их будет уже мертва, или, мучаясь, будет кричать от ран, проклиная весь свет.
Из райронцев, что герцога ожидали, кто-то обратил внимание на другое:
– Так ведь оружие всё здесь...
И все это помнили и понимали, а всё равно опять засмеялись, будто думали совсем о другом. Смеялись, пока один из миропольцев, что всё время сидел на коне особняком от всех, перебил мрачно:
– Совсем не время и не место для смеха.
Все как-то после этих слов замолчали, успокоились, затихли надолго. Айрил неторопливо рассматривал серьёзного миропольца. Он давно уже притягивал к себе взгляд, отличался даже внешне. Держался в седле прямо, уверенно, он единственным был из всех, кто не покинул седла, кто остался ждать верхом. Доспехи его были чёрными и украшенными серебряными вставками по запястьям, локтям, плечам, даже сюрко его и его коня были чёрными. А сам – серьёзный, прямой. Длинные седые волосы волнистыми прядями спускались до плеч, светились белым серебром. И глаза его привлекали внимание, чёрные, глубокие, они приковывали взгляд.
Айрил склонился к ближайшему офицеру, спросил:
– Кто это?
Ему ответили шёпотом:
– Вальден... герцог Вальден...
Брови графа Айрила дрогнули в удивлении. А он и не думал, хотя наслышан о герцоге был всякого. Говорили, что у него талант полководца, именно он был учителем герцога Идвара, толковый военачальник. И в этой войне ему придётся воевать со своим учеником. Кто будет сильнее?
Видно, что происходящее вызывало у герцога недовольство, он ждал от этого мероприятия неприятностей. Поэтому так и держался в стороне, поэтому был таким мрачным и серьёзным. Наверное, в этом походе он всё же был главным, и во всей кампании у него ответственности перед королём больше, чем у кого бы то ни было здесь. Его можно понять. Какая может быть ответственность у мальчишки пятнадцати лет? Король спросит с главного советника, спросит с герцога Вальдена, и будет прав.
Времени прошло уже порядочно, уже и сомнения появились: а всё ли в порядке? Почему так долго нет ни Мирона, ни герцога? О чём они так долго договариваются там? Может, уже пора вмешаться?
Наконец, из шатра вышли и Мирон, и герцог, молча пошли к своим людям. Оруженосцы подвели лошадей, помогали рыцарям подниматься в сёдла. Лишь герцог Вальден с ожиданием смотрел в лицо Мирона, ждал ответа на немой вопрос.
Идвар и его люди не отправились к своему лагерю, вслед за герцогом своим окружение двинулось к людям Мирона. Идвар поравнялся с Адорром, они вдвоём держали коней бок о бок, и люди герцога оттеснили миропольцев в сторону.
– Что происходит? – первым заподозрил неладное герцог Вальден, повысил голос, спрашивая: – Господин Мирон, что вы делаете? Что вы намерены делать?
Но Адорр ничего не ответил ему, дал шпоры коню и поскакал к своему войску, окружение Идвара и он сам не оставляли его, тянулись следом, а за ними и люди самого Мирона. Необъяснимые чувства зародились в сердце герцога Вальдена, предчувствие каких-то неприятностей, серьёзных неприятностей, грозящих бедой. Ему не нравилось происходящее, жутко не нравилось, до мурашек по спине.
Всё сопровождение Мирона остановилось, не доехав до строя рыцарей некоторое расстояние. Адорр привстал на стременах и окинул своих солдат быстрым взглядом, повернул голову влево, вправо. Сверкающие ряды рыцарей зашумели еле слышным рокотом. Никто не понимал, что происходит, но волнение охватывало всех.
Адорр закричал, обращаясь к своим солдатам:
– Воины Мирополя, позвольте мне обратиться к вам! – Голос его был необычайно громким, таким, какого от него Идвар даже и не ожидал никогда. По-мальчишески звонкий, высокий, но в нём чувствовалась сила, она заставляла прислушиваться даже самых дальних солдат. Те, кто слышал хорошо, передавали другим, назад, в другие ряды. – Эта война, которая началась, неправильная война, братоубийственная война. Мы убиваем людей одного королевства, а я... – он сделал паузу, резко дёрнул подбородком в сторону, – а я воюю с родным братом! Я переговорил с герцогом и выяснил, что эта война навязана королём, на самом же деле, эта война – подозрение короля в государственной измене... – Опять сделал паузу, словно давая возможность воинам передать его слова друг другу. – А если так, – продолжил Мирон Адорр громко, – то дело это должно решаться не войной, а судом... Суд короля должен выносить приговор, а для этого герцога должны арестовать и допросить... Арестовать и допросить, а не начинать войну... Война – это не выход, если кого-то обвиняют в измене. Обвинение – не преступление, и за него не наказывают смертью!..
Адорр замолчал, опустив голову, а потом добавил к уже сказанному:
– Я складываю оружие! Я выхожу из войны и перехожу на сторону Райрона!
В рядах миропольской армии неодобрительно загудели, вряд ли хоть кто-то половину понял из того, что сказал молодой Мирон. Но про то, что он покидает армию, поняли все. Он не просто оставлял войско – он предательски переходил на сторону противника, на сторону опального Райрона. Неслыханный поступок, дерзкий. Это и не поступок, это – преступление перед короной, перед королём, перед долгом.
Армия Мирополя гудела, как потревоженный улей, гул голосов поднимался в небо. Герцог Вальден огромными глазами смотрел на своего подопечного, хрипло спросил еле слышным голосом:
– Не может быть... этого не может быть... Что он сказал вам? Как это могло быть?..
Адорр медленно перевёл на него глаза и ответил:
– Я выхожу из войны, я не хочу участвовать в этом... Возвращайтесь, герцог, уводите войско, битвы не будет. Уходите назад, это мой последний приказ. Король всё объяснит вам сам. Герцог Райрона обвиняется в заговоре, это преступление, которое требует расследования, а не начала войны против всего Райрона... Уходите! – Адорр повысил голос, и добавил уже всему войску: – Командование я перекладываю на герцога Вальдена, и приказываю вам уходить в Мирополь. Всё!
Он развернул коня, потянув повод, а герцог Вальден закричал, не сводя глаз:
– Предатель! Как ты мог предать короля... отца своего... Гореть тебе в аду за это! Никто не простит тебя, мальчишка! – Герцог бросился вперёд, ударяя коня шпорами, потянул меч из ножен, но люди Мирона сумели удержать герцога, а райронское сопровождение прикрыло молодого Мирона собой. Герцог закричал громко, сверкая чёрными глазами:
– Тебя и твоего брата ждёт смерть! Я знаю, от кого это... Будьте вы прокляты, предатели! – Он гневно смотрел в лицо Идвара. Конечно, а кто же ещё мог так сильно поменять мнение Мирона, хватило одной встречи. Мирон был одним до этого и думал по-своему, когда ещё не встретился с братом, а теперь его будто подменили, будто другим стал. – Это всё из-за тебя... – прошептал Вальден, не сводя взгляда с лица Идвара. – Что ты сказал ему? Что ты наговорил ему?.. – Герцог шептал даже на «ты», сейчас ему было всё равно.
– Возвращаемся! – коротко приказал Идвар своим людям, и его сопровождение, окружив своего герцога и Мирона, двинулось к райронской армии.
Герцог Вальден и бывшее окружение Мирона остались на своём месте, провожали отъезжающих глазами. Никто и поверить не мог в то, что происходит, настолько это было необычным, и поражало до безумия.
– Убить, убить предателя... – отрешённо шептал герцог Вальден. – Лучника сюда... Убить его, убить предателя, пока не поздно... – Но из окружения Мирона, из тех, кто был рядом, никто и с места не сдвинулся. – Что я скажу королю? – спросил вдруг герцог Вальден, и никто не знал, что ответить ему.
Армия Райрона оставалась на позициях до тех пор, пока миропольские войска не начали отходить назад, так и не решившись на бой без Мирона. Герцог Вальден приказал войскам покинуть Райрон. Гул восторга и радостного одобрения прокатился волнами по армии Райрона, когда все увидели, что войска противника отказываются от битвы. Сражения не будет. Солдаты смеялись вслед уходящим, не веря своим глазам. Это было чудо!
Айрил снял перчатку, обшитую металлическими чешуйками, протянул ладонь герцогу Идвару, признавая его победу, его мастерство, как другу. Идвар помешкал несколько секунд, потом пожал протянутую ладонь.
– Что вы сказали ему? Как такое могло получиться?
Идвар пожал плечами, ответил:
– Самое главное – не что, а как...
Айрил покачал головой согласно и перевёл взгляд на бывшего Мирона. Адорр был недалеко, всего в нескольких шагах, молча смотрел с коня на свою армию, покидающую поле, и на лице его была трагическая горечь, перемешанная с болью. Ему тяжело, несмотря на то, что он всего лишь мальчишка, и, может быть, даже тяжелее, чем любому взрослому – по той же причине.
Идвар проследил взгляд Айрила и сказал негромко:
– Это ещё не победа, король вернётся...
Айрил нахмурился тревожно, хотя сердце ликовало от радости, затмевая любые страхи и тревоги.
* * * * *
Глава 50
Аэлла изумлённо глядела на него огромными глазами, как будто и не чаяла уже увидеть его живым.
– Господи, Идвар... – шепнула чуть слышно и бросилась навстречу, обнимала за шею руками, не стесняясь своих служанок, прижималась щекой к небритому в дороге лицу, а в глазах, будто, слёзы стояли. Шептала: – Я так боялась, Боже, как я боялась…
Идвар обнял за спину её, свою жену, стоявшую сейчас на цыпочках, ответил:
– Это ещё не всё...
Аэлла отстранилась, опустилась на ноги, и стала меньше ростом. Конечно, они уже получили сообщение с гонцом об итогах сражения. Многие об этом же думали, что войны больше не будет, раз у короля больше нет Миронов. И Идвар сам заговорил, объясняя ей:
– Ты и так всё сама понимаешь, ты же лучше всех знаешь, почему он начал эту войну... – говоря ей, исподлобья глянул на служанок и взглядом указал на дверь.
