В двери вбежала ещё одна служанка, прижимала ладони к щекам, тяжело дышала от бега.
– Господи, что творится... Солдаты заняли уже два этажа... Шарят по всем комнатам... Как страшно, я еле убежала...
Аэлла чуть нахмурилась, глядя с боку, значит, скоро будут здесь. Служанка ещё что-то рассказывала другим, говорила быстро, как птица щебечет, но ей никто не сказал и слова, все промолчали, и молчание это захватило и её, успокоило. Наверное, все молились сейчас, каждый про себя. И Аэлла молилась.
Через время зашли несколько рыцарей, постояли в дверях и ушли, ничего не сказав. Наверное, сейчас за дверями выставили охрану. А куда им бежать, когда уже весь город занят? Аэлла не ошиблась. К вечеру уже, когда сумерки пролегли по углам, а зимний день он короткий, в комнату зашли люди. Целая делегация. Рыцари в доспехах, в длинных плащах, с оружием. Аэлла сумела собрать последние силы и поднялась на ноги, и сама не заметила, как подбородок её чуть выше стал, вздёрнулся, придавая всей фигуре горделивую осанку. Она хоть и в плену, но она не ниже их всех по рождению. А в голове одна мысль пульсом бьётся: «Господи, всё, как в прошлом году... как тогда, когда его в первый раз увидела...»
Среди вошедших узнала Майнора, скользнула по лицу глазами, ещё один человек рядом, знакомый ей. Это герцог Вальден. Имя его узнала только в Мирополе, а лицо это помнила, нутром помнила, хотя, где и когда видела, не сказала бы. Скверный человек, неприятный.
Олдер выступил вперёд, пошёл вдруг к ней решительно. Эл внезапно выступила, закрывая госпожу собой. Аэлла чувствовала, как сердце бешенно колотится в груди, бьётся с громом в висках. Майнор взял вдруг Эл ладонью за лицо в тяжёлой перчатке и подтянул к себе, шепча:
– Я тебя помню... Ты в Мирополе сплетни со служанками собирала...
– Оставьте её! – громко вмешалась Аэлла. И откуда силы взялись? Голос громкий, резкий. Майнор аж перевёл глаза на герцогиню, посмотрел поверх головы Эл, и только потом разжал пальцы. Остальные служанки подхватили Эл под руки, не дали упасть. А Олдер даже не заметил их, смотрел на Аэллу прямо, глаз не сводил, сделал шаг навстречу, и служанки сами подались в стороны. Одна Аэлла стояла по-прежнему прямо, не шелохнувшись.
– Мне приказываете? – спросил Майнор.
Она неслышно выдохнула через чуть приоткрытые губы и почувствовала, что у неё, как и в прошлый раз, дрожит подбородок. Шепнула:
– Прошу...
Майнор усмехнулся, передёрнув плечами. Такой ответ его устроил. Посмотрел сверху и снова сказал:
– Вот и увиделись, теперь вы в моём плену.
– Я это поняла.
– Где ваш муж?
– Я не знаю, где он и не знаю, жив ли он...
Майнор кивнул головой, принимая ответ.
– Где ваш сын?
– Его нет в замке...
– Мамочка рассталась с дорогим сыночком?
– Хотите, всё обыщите здесь.
– Я понял, понял, чтоб ты держала его рядом? Спрятала? – Он перешёл вдруг на «ты», и голос, и тон его стали грубыми. Он знал, что никто ему сейчас не помешает, и никто не остановит его, что бы он ни делал. – Куда ты дела своего ублюдка? В какое укромное место запрятала? Говори! – он закричал на неё.
Аэлла моргнула, и голос её предательски дрогнул:
– Его нет в городе...
Олдер помолчал немного, раздумывая.
– Если ты думаешь, что это спасёт его, то зря. Вас всех ничто уже не спасёт. Я убью твоего мужа и сына на твоих глазах, а потом займусь тобой, или, может быть, поменяю эту очерёдность... Займусь тобой на его глазах... – прошептал последнее, глядя ей в лицо.
Аэлла поджала губы, чтобы они не дрожали, и сумела ответить ему так, как могла, чтоб другие услышали:
– Ваше поведение, Майнор, недостойно наследника короля...
Он ударил её по губам внезапно, резко, снизу вверх, вскинул ладонь от бедра, и Аэлла сникла, опустила голову в растерянности. Ничего себе! Даже отец такого себе не позволял, не говоря уже про Идвара.
– Уведите герцогиню в тюрьму, там много свободного места, – распорядился Олдер, больше не глядя на неё, перевёл глаза на служанок. – Пошли отсюда вон!
Служанки быстро оставили комнату, а двое рыцарей попытались взять Аэллу под локти.
– Я сама пойду... – Она повысила голос, пошла к двери.
Каждый шаг давался с трудом, но она старалась, старалась из последних сил. Во рту чувствовался вкус крови, всё же своей перчаткой он разбил ей губы, но даже это не могло сломить её. Она верила, по-прежнему верила, что Идвар придёт за ней. Если жив, он обязательно придёт, он не позволит ей оставаться в руках этого палача, своего брата.
* * * * *
Олдер не сводил глаз с офицера, делающего доклад о сложившейся к вечеру обстановке в городе. Рядом стоял герцог Вальден, тоже внимательно вслушиваясь в слова говорившего.
– ...На стенах выставлены посты, сейчас группы горожан тушат пожары, убирают раненых и убитых. В принципе, всё сделано, к ночи мы готовы, если не будет неожиданностей...
– Каких неожиданностей вы ждёте? – это спросил Майнор, он не сумел отделаться от сарказма, смотрел по-прежнему прямо. И взгляд, и голос Олдера смутили офицера, он опустил голову, отвечая:
– Я не жду никаких неожиданностей, господин Майнор.
– Идите...
Олдер посмотрел на герцога Вальдена, спросил его:
– Что посоветуете, герцог, что мне сделать с женой его?..
Герцог подумал немного прежде чем ответить.
– Если хотите моего совета, отправьте её в Мирополь, и побыстрее... Под охраной, конечно... Сейчас она в тюрьме, но, – герцог покачал головой, – я не думаю, что все о ней забудут... Она по-прежнему остаётся его женой, а местные будут считать её героиней... Дней за двадцать она будет в Мирополе...
– Но меня-то там не будет! – резко перебил Майнор. – Я хочу быть там! Я сам хочу привезти их в Мирополь, отдать отцу преступника и его жену с сыночком... Сам!
Герцог пожал плечами, отводя глаза, ответил:
– Как хотите...
Майнор налил себе в кубок вина, отпил несколько глотков, неторопливо, со вкусом. Он был доволен собой, от Райрона остался только север, один рывок, он разобьёт любую армию Райрона, а большую они не соберут никогда. В его руках уже столица, и ещё много городов занято. Весь Райрон наказан за гордыню, за то, что переоценил свои силы, глупо, кстати. И вина за всё лежит на одном человеке... Осталось только арестовать его, найти его. Он где-то спрятался, трусливо бросил жену, и ждёт. Ты всегда был таким, Идвар, трусливым, нерешительным... Даже жаль, что ты мой брат...
Зашёл рыцарь, и Олдер оторвался глазами от поверхности вина, посмотрел на вошедшего.
– Что случилось? Если пустяк, можешь уходить сразу...
– Господин Майнор, мы с моим отрядом были на дежурстве под стенами города... – Олдер уже недовольно скривил губы, собираясь что-то сказать, но его опередил герцог Вальден:
– По существу говори!
– Мы поили лошадей в реке... Там лодка... Мы нашли людей, хотели уже отпустить, думали, беженцы, но среди них было двое мужчин с оружием. Я подумал, странно это, чтоб мужчины и с оружием...
– И? – резко перебил Майнор.
– Мужчин мы убили, они оказали сопротивление, мы арестовали женщину с ребёнком и подростка. Что сделать с ними? Они ничего не говорят, кто они...
Герцог и Майнор переглянулись, одновременно подумав об одном и том же.
– Где они? – спросил Олдер, убирая кубок на стол. – Ведите их сюда, я хочу видеть своими глазами...
– Да, господин Майнор...
Рыцарь ушёл, а Олдер улыбнулся, шепнул сам себе:
– Я обожаю этот день: он щедр на подарки, один за одним, один за одним... Такого не бывает...
Обернулся к двери, когда услышал шум. Он и глазам своим не верил. В самом деле, это были те, о ком он думал. Мальчишка Мирон и девушка с ребёнком на руках. Вот это да! Подарка лучше не надо. Может, к ночи этот день преподнесёт ему и брата Идвара?.. Может, он сам вползёт сюда на коленях, вымаливая жалкую жизнь...
Олдер прошёл, чтобы быть ближе, рассматривал медленно, наслаждаясь тревожным смятением на лице мальчишки и испугом на лице девчонки – няни, наверное. Долго смотрел в лицо ребёнка. Недавно, наверное, он плакал, лицо, раскрасневшееся и чуть припухшее от долгих слёз. Усталый вид, глаза так и закрываются. Беспомощный, завёрнутый в одеяло, только голова торчит. А глаза уже знакомые, тёмные, выразительные. Понятно, чей сын...
– Это сын герцога? – спросил, переведя взгляд на няню.
– Нет! – Ответила быстро. – Это мой сын...
– Разве? – Олдер подошёл ближе. – Я могу узнать ваш титул, имя? Почему вас охраняли?
Няня смутилась, опуская серые глаза вниз, избегала смотреть, как всякий, лгущий, не смотрит в глаза.
– Не надо прикрываться ребёнком и врать! – Олдер придвинулся ещё ближе, Мирона он будто не замечал. Приподнял голову ребёнка за подбородок согнутым пальцем и посмотрел в лицо. Позвал по имени: – Уард? – шепнул чуть слышно и может, потому, что в его голосе не было злости или ненависти, во взгляде мальчика появился интерес, он глянул на незнакомого дядю.
Олдер убрал руку, продолжая задумчиво смотреть на его ребёнка, его сына. «И у меня сейчас был бы такой же... Нет, чуть-чуть постарше... Месяца на три...» Горечь чуть заметно скривила тонкие губы.
– Рядом смежная комната, – кивнул головой в бок, – располагайтесь... – А взгляд остался прежним, всё тем же, задумчивым, почти остановившимся.
– Господин, – няня осмелилась заговорить, – он захочет есть, вы позволите мне сходить на кухню?
Он только медленно перевёл на неё взгляд, и она ушла, аккуратно прижимая ребёнка к себе. А Майнор повернулся всем телом к младшему брату. Адорр смотрел в лицо, наверное, он тоже надеялся, что с ним будут помягче. А зря. Не говоря ни слова, Олдер ударил его по лицу двумя сильными мужскими пощёчинами. Слева направо и наоборот. Так сильно, что Адорр от неожиданности упал на колено, опустил голову. И вдруг расплакался, прижимая пальцы к губам.
– Ты хуже даже этого ребёнка... – шепнул сквозь зубы. – Он, по крайней мере, не плачет... – Кривил губы, издеваясь над слабостью подростка, над его унижением. – Разве ты Мирон?.. Сопляк! Мальчишка! Трус! Слабак! Мне стыдно, что ты мой брат... Распустил нюни, как тряпка... Послушал бы себя... – Зло шептал, выплёвывая слова через зубы. – Мирон... Смех один... Позор для королевства... Я бы на месте отца... – Но Адорр перебил вдруг его, заговорил быстро нетвёрдым голосом, даже лица не подняв:
– Он наговорил мне всякого... он запутал меня... Он сказал, что выиграет эту битву... Он всё описал мне... Я не хотел, видит Бог, я не хотел... Я знал, что вы вернётесь, я знал, что гнев короля будет сильным... – Адорр поднял лицо и посмотрел снизу, вытирая кровь с разбитых губ, перемешанную со слезами боли, страха и унижения. – Прости меня, Олдер...
Взгляд Майнора скользнул на пальцы мальчишки, по которым он сейчас размазывал кровь и слёзы. Кольцо! И Райронский герб!
– Сними это! – приказал сквозь зубы.
Адорр быстро глянул на тыльную сторону ладони, поспешно стал снимать кольцо. А Майнор заговорил:
– Ты так же плакал у него? Теми же слезами? Ты жалок, как больная собака... Я даже не смогу казнить тебя... Пусть отец разговаривает с тобой, и сам решает, что с тобой делать...
Отошёл в сторону, уже не глядя на того, кого презирал. Но герцог Вальден, всё это время молча наблюдающий, спросил Мирона:
– Куда вы собирались бежать?
Адорр поглядел на герцога снизу и через бровь, шепнул чуть слышно:
– В Руон...
– Герцог там?
– Я не знаю...
– Когда ты видел его в последний раз?
– Тогда... в самом начале...
– За всё это время он ни разу не приезжал в Райрон? – Адорр отрицательно повёл головой. Олдер тоже заинтересовался вопросами герцога и смотрел на брата. – Три с половиной месяца, – подвёл итог герцог Вальден.
– Иди к себе... – приказал Майнор.
Адорр ушёл. Герцог Вальден проговорил негромко:
– Мой вам совет: отправляйте всех троих в Мирополь, и побыстрее... Король решит, что с ними делать... Лучше всего – прямо сейчас или утром...
Но Майнор возразил ему:
– Когда поймаю главного зачинщика.
Герцог лишь кивнул головой, понимая тщеславие наследника. Что же, ему хотелось всего и сразу. Молодость.
– Герцог, вы можете сделать так, чтобы среди народа разошёлся слух, что у нас в руках жена и сын герцога?
– Можно попробовать это сделать через слуг и беженцев. Завтра уже весь Райрон будет это знать, Северный Райрон, – поправил себя.
– Хорошо.
Майнор остался один, допил вино из кубка, что осталось. День, какой удачный день. Самый лучший день в жизни. Даже усталости не чувствуется от того прилива чувств, что пережил. Кажется, горы свернуть можно.
Пошёл в смежную комнату, остановился в дверном проёме, осматриваясь в полумраке. Няня уже уложила ребёнка спать. На большом ложе он, развёрнутый из одеяла, казался маленьким, спал беспокойно, вздрагивая руками. Мама его ещё не знает, что он уже здесь, она думает, что он в безопасности. Зря она так думает. Она должна знать.
* * * * *
Аэлла сидела на деревянном лежаке, на соломенном матрасе, вжавшись в угол, вскинула голову на свет и идущих людей. Кто это может быть так поздно? Спустила ноги вниз и одёрнула подол платья, сжала пальцами мягкие углы шали. Губы сжались сами собой, когда в свете факела она узнала фигуру Майнора. Тюремщик отпёр замок на решётке, открыл дверь, всунул в угол стены горящий факел, ушёл. Майнор прошёл в глубь тюремной камеры и остановился недалеко от Аэллы. Она не стала подниматься перед ним, смотрела снизу, потом шепнула:
– Я должна была догадаться, что вы не оставите меня в покое, это было бы слишком просто.
Олдер не смог скрыть улыбки, разве она могла испортить ему настроение? Заговорил неторопливо и негромко, знал, что будет услышан даже в треске факела.
– У меня для тебя новость. Для меня – хорошая. Для тебя – вряд ли. – Аэлла продолжала смотреть на него снизу, не меняясь в лице. А чего он от неё хотел? Олдер продолжил: – Мои люди на реке поймали женщину с ребёнком и мальчишку, их охраняли. Не знаешь, кто бы это мог быть? Как думаешь?
Аэлла нахмурилась, сверкнув глазами. Сильная тревога ударила колокольным звоном по нервам, всё тело задрожало в страхе за сына. Нет! Он говорит неправду! Уард не может оказаться в его руках... Он должен быть спасён...
– Я не верю... Это неправда... – Её голос разорвал тишину тюрьмы, а Майнор, не говоря ни слова, кинул на матрас кольцо с райронским гербом. Аэлла, не глядя, нашла его и поднесла к лицу. О, Боже! Она давала его Адорру... На нём была сейчас засохшая кровь.
Аэлла спросила вдруг, скривив губы:
– Вы убили своего брата? – В голову лезло невесть что при виде крови. Но Майнор лишь пренебрежительно усмехнулся, передёрнув плечами:
– Ещё чего! Стал бы я руки марать, пусть сам король разбирается с ним и королевский суд, его накажут по закону...
Аэлла поднялась вдруг на ноги, спросила громко, не сводя огромных испуганных глаз:
– Что с моим сыном? Что вы сделали с ним?
Майнор улыбнулся с заметным чувством превосходства, оно доставляло ему несказанное удовольствие, несравнимое ни с чем.
– Господи, что творится... Солдаты заняли уже два этажа... Шарят по всем комнатам... Как страшно, я еле убежала...
Аэлла чуть нахмурилась, глядя с боку, значит, скоро будут здесь. Служанка ещё что-то рассказывала другим, говорила быстро, как птица щебечет, но ей никто не сказал и слова, все промолчали, и молчание это захватило и её, успокоило. Наверное, все молились сейчас, каждый про себя. И Аэлла молилась.
Через время зашли несколько рыцарей, постояли в дверях и ушли, ничего не сказав. Наверное, сейчас за дверями выставили охрану. А куда им бежать, когда уже весь город занят? Аэлла не ошиблась. К вечеру уже, когда сумерки пролегли по углам, а зимний день он короткий, в комнату зашли люди. Целая делегация. Рыцари в доспехах, в длинных плащах, с оружием. Аэлла сумела собрать последние силы и поднялась на ноги, и сама не заметила, как подбородок её чуть выше стал, вздёрнулся, придавая всей фигуре горделивую осанку. Она хоть и в плену, но она не ниже их всех по рождению. А в голове одна мысль пульсом бьётся: «Господи, всё, как в прошлом году... как тогда, когда его в первый раз увидела...»
Среди вошедших узнала Майнора, скользнула по лицу глазами, ещё один человек рядом, знакомый ей. Это герцог Вальден. Имя его узнала только в Мирополе, а лицо это помнила, нутром помнила, хотя, где и когда видела, не сказала бы. Скверный человек, неприятный.
Олдер выступил вперёд, пошёл вдруг к ней решительно. Эл внезапно выступила, закрывая госпожу собой. Аэлла чувствовала, как сердце бешенно колотится в груди, бьётся с громом в висках. Майнор взял вдруг Эл ладонью за лицо в тяжёлой перчатке и подтянул к себе, шепча:
– Я тебя помню... Ты в Мирополе сплетни со служанками собирала...
– Оставьте её! – громко вмешалась Аэлла. И откуда силы взялись? Голос громкий, резкий. Майнор аж перевёл глаза на герцогиню, посмотрел поверх головы Эл, и только потом разжал пальцы. Остальные служанки подхватили Эл под руки, не дали упасть. А Олдер даже не заметил их, смотрел на Аэллу прямо, глаз не сводил, сделал шаг навстречу, и служанки сами подались в стороны. Одна Аэлла стояла по-прежнему прямо, не шелохнувшись.
– Мне приказываете? – спросил Майнор.
Она неслышно выдохнула через чуть приоткрытые губы и почувствовала, что у неё, как и в прошлый раз, дрожит подбородок. Шепнула:
– Прошу...
Майнор усмехнулся, передёрнув плечами. Такой ответ его устроил. Посмотрел сверху и снова сказал:
– Вот и увиделись, теперь вы в моём плену.
– Я это поняла.
– Где ваш муж?
– Я не знаю, где он и не знаю, жив ли он...
Майнор кивнул головой, принимая ответ.
– Где ваш сын?
– Его нет в замке...
– Мамочка рассталась с дорогим сыночком?
– Хотите, всё обыщите здесь.
– Я понял, понял, чтоб ты держала его рядом? Спрятала? – Он перешёл вдруг на «ты», и голос, и тон его стали грубыми. Он знал, что никто ему сейчас не помешает, и никто не остановит его, что бы он ни делал. – Куда ты дела своего ублюдка? В какое укромное место запрятала? Говори! – он закричал на неё.
Аэлла моргнула, и голос её предательски дрогнул:
– Его нет в городе...
Олдер помолчал немного, раздумывая.
– Если ты думаешь, что это спасёт его, то зря. Вас всех ничто уже не спасёт. Я убью твоего мужа и сына на твоих глазах, а потом займусь тобой, или, может быть, поменяю эту очерёдность... Займусь тобой на его глазах... – прошептал последнее, глядя ей в лицо.
Аэлла поджала губы, чтобы они не дрожали, и сумела ответить ему так, как могла, чтоб другие услышали:
– Ваше поведение, Майнор, недостойно наследника короля...
Он ударил её по губам внезапно, резко, снизу вверх, вскинул ладонь от бедра, и Аэлла сникла, опустила голову в растерянности. Ничего себе! Даже отец такого себе не позволял, не говоря уже про Идвара.
– Уведите герцогиню в тюрьму, там много свободного места, – распорядился Олдер, больше не глядя на неё, перевёл глаза на служанок. – Пошли отсюда вон!
Служанки быстро оставили комнату, а двое рыцарей попытались взять Аэллу под локти.
– Я сама пойду... – Она повысила голос, пошла к двери.
Каждый шаг давался с трудом, но она старалась, старалась из последних сил. Во рту чувствовался вкус крови, всё же своей перчаткой он разбил ей губы, но даже это не могло сломить её. Она верила, по-прежнему верила, что Идвар придёт за ней. Если жив, он обязательно придёт, он не позволит ей оставаться в руках этого палача, своего брата.
* * * * *
Глава 54
Олдер не сводил глаз с офицера, делающего доклад о сложившейся к вечеру обстановке в городе. Рядом стоял герцог Вальден, тоже внимательно вслушиваясь в слова говорившего.
– ...На стенах выставлены посты, сейчас группы горожан тушат пожары, убирают раненых и убитых. В принципе, всё сделано, к ночи мы готовы, если не будет неожиданностей...
– Каких неожиданностей вы ждёте? – это спросил Майнор, он не сумел отделаться от сарказма, смотрел по-прежнему прямо. И взгляд, и голос Олдера смутили офицера, он опустил голову, отвечая:
– Я не жду никаких неожиданностей, господин Майнор.
– Идите...
Олдер посмотрел на герцога Вальдена, спросил его:
– Что посоветуете, герцог, что мне сделать с женой его?..
Герцог подумал немного прежде чем ответить.
– Если хотите моего совета, отправьте её в Мирополь, и побыстрее... Под охраной, конечно... Сейчас она в тюрьме, но, – герцог покачал головой, – я не думаю, что все о ней забудут... Она по-прежнему остаётся его женой, а местные будут считать её героиней... Дней за двадцать она будет в Мирополе...
– Но меня-то там не будет! – резко перебил Майнор. – Я хочу быть там! Я сам хочу привезти их в Мирополь, отдать отцу преступника и его жену с сыночком... Сам!
Герцог пожал плечами, отводя глаза, ответил:
– Как хотите...
Майнор налил себе в кубок вина, отпил несколько глотков, неторопливо, со вкусом. Он был доволен собой, от Райрона остался только север, один рывок, он разобьёт любую армию Райрона, а большую они не соберут никогда. В его руках уже столица, и ещё много городов занято. Весь Райрон наказан за гордыню, за то, что переоценил свои силы, глупо, кстати. И вина за всё лежит на одном человеке... Осталось только арестовать его, найти его. Он где-то спрятался, трусливо бросил жену, и ждёт. Ты всегда был таким, Идвар, трусливым, нерешительным... Даже жаль, что ты мой брат...
Зашёл рыцарь, и Олдер оторвался глазами от поверхности вина, посмотрел на вошедшего.
– Что случилось? Если пустяк, можешь уходить сразу...
– Господин Майнор, мы с моим отрядом были на дежурстве под стенами города... – Олдер уже недовольно скривил губы, собираясь что-то сказать, но его опередил герцог Вальден:
– По существу говори!
– Мы поили лошадей в реке... Там лодка... Мы нашли людей, хотели уже отпустить, думали, беженцы, но среди них было двое мужчин с оружием. Я подумал, странно это, чтоб мужчины и с оружием...
– И? – резко перебил Майнор.
– Мужчин мы убили, они оказали сопротивление, мы арестовали женщину с ребёнком и подростка. Что сделать с ними? Они ничего не говорят, кто они...
Герцог и Майнор переглянулись, одновременно подумав об одном и том же.
– Где они? – спросил Олдер, убирая кубок на стол. – Ведите их сюда, я хочу видеть своими глазами...
– Да, господин Майнор...
Рыцарь ушёл, а Олдер улыбнулся, шепнул сам себе:
– Я обожаю этот день: он щедр на подарки, один за одним, один за одним... Такого не бывает...
Обернулся к двери, когда услышал шум. Он и глазам своим не верил. В самом деле, это были те, о ком он думал. Мальчишка Мирон и девушка с ребёнком на руках. Вот это да! Подарка лучше не надо. Может, к ночи этот день преподнесёт ему и брата Идвара?.. Может, он сам вползёт сюда на коленях, вымаливая жалкую жизнь...
Олдер прошёл, чтобы быть ближе, рассматривал медленно, наслаждаясь тревожным смятением на лице мальчишки и испугом на лице девчонки – няни, наверное. Долго смотрел в лицо ребёнка. Недавно, наверное, он плакал, лицо, раскрасневшееся и чуть припухшее от долгих слёз. Усталый вид, глаза так и закрываются. Беспомощный, завёрнутый в одеяло, только голова торчит. А глаза уже знакомые, тёмные, выразительные. Понятно, чей сын...
– Это сын герцога? – спросил, переведя взгляд на няню.
– Нет! – Ответила быстро. – Это мой сын...
– Разве? – Олдер подошёл ближе. – Я могу узнать ваш титул, имя? Почему вас охраняли?
Няня смутилась, опуская серые глаза вниз, избегала смотреть, как всякий, лгущий, не смотрит в глаза.
– Не надо прикрываться ребёнком и врать! – Олдер придвинулся ещё ближе, Мирона он будто не замечал. Приподнял голову ребёнка за подбородок согнутым пальцем и посмотрел в лицо. Позвал по имени: – Уард? – шепнул чуть слышно и может, потому, что в его голосе не было злости или ненависти, во взгляде мальчика появился интерес, он глянул на незнакомого дядю.
Олдер убрал руку, продолжая задумчиво смотреть на его ребёнка, его сына. «И у меня сейчас был бы такой же... Нет, чуть-чуть постарше... Месяца на три...» Горечь чуть заметно скривила тонкие губы.
– Рядом смежная комната, – кивнул головой в бок, – располагайтесь... – А взгляд остался прежним, всё тем же, задумчивым, почти остановившимся.
– Господин, – няня осмелилась заговорить, – он захочет есть, вы позволите мне сходить на кухню?
Он только медленно перевёл на неё взгляд, и она ушла, аккуратно прижимая ребёнка к себе. А Майнор повернулся всем телом к младшему брату. Адорр смотрел в лицо, наверное, он тоже надеялся, что с ним будут помягче. А зря. Не говоря ни слова, Олдер ударил его по лицу двумя сильными мужскими пощёчинами. Слева направо и наоборот. Так сильно, что Адорр от неожиданности упал на колено, опустил голову. И вдруг расплакался, прижимая пальцы к губам.
– Ты хуже даже этого ребёнка... – шепнул сквозь зубы. – Он, по крайней мере, не плачет... – Кривил губы, издеваясь над слабостью подростка, над его унижением. – Разве ты Мирон?.. Сопляк! Мальчишка! Трус! Слабак! Мне стыдно, что ты мой брат... Распустил нюни, как тряпка... Послушал бы себя... – Зло шептал, выплёвывая слова через зубы. – Мирон... Смех один... Позор для королевства... Я бы на месте отца... – Но Адорр перебил вдруг его, заговорил быстро нетвёрдым голосом, даже лица не подняв:
– Он наговорил мне всякого... он запутал меня... Он сказал, что выиграет эту битву... Он всё описал мне... Я не хотел, видит Бог, я не хотел... Я знал, что вы вернётесь, я знал, что гнев короля будет сильным... – Адорр поднял лицо и посмотрел снизу, вытирая кровь с разбитых губ, перемешанную со слезами боли, страха и унижения. – Прости меня, Олдер...
Взгляд Майнора скользнул на пальцы мальчишки, по которым он сейчас размазывал кровь и слёзы. Кольцо! И Райронский герб!
– Сними это! – приказал сквозь зубы.
Адорр быстро глянул на тыльную сторону ладони, поспешно стал снимать кольцо. А Майнор заговорил:
– Ты так же плакал у него? Теми же слезами? Ты жалок, как больная собака... Я даже не смогу казнить тебя... Пусть отец разговаривает с тобой, и сам решает, что с тобой делать...
Отошёл в сторону, уже не глядя на того, кого презирал. Но герцог Вальден, всё это время молча наблюдающий, спросил Мирона:
– Куда вы собирались бежать?
Адорр поглядел на герцога снизу и через бровь, шепнул чуть слышно:
– В Руон...
– Герцог там?
– Я не знаю...
– Когда ты видел его в последний раз?
– Тогда... в самом начале...
– За всё это время он ни разу не приезжал в Райрон? – Адорр отрицательно повёл головой. Олдер тоже заинтересовался вопросами герцога и смотрел на брата. – Три с половиной месяца, – подвёл итог герцог Вальден.
– Иди к себе... – приказал Майнор.
Адорр ушёл. Герцог Вальден проговорил негромко:
– Мой вам совет: отправляйте всех троих в Мирополь, и побыстрее... Король решит, что с ними делать... Лучше всего – прямо сейчас или утром...
Но Майнор возразил ему:
– Когда поймаю главного зачинщика.
Герцог лишь кивнул головой, понимая тщеславие наследника. Что же, ему хотелось всего и сразу. Молодость.
– Герцог, вы можете сделать так, чтобы среди народа разошёлся слух, что у нас в руках жена и сын герцога?
– Можно попробовать это сделать через слуг и беженцев. Завтра уже весь Райрон будет это знать, Северный Райрон, – поправил себя.
– Хорошо.
Майнор остался один, допил вино из кубка, что осталось. День, какой удачный день. Самый лучший день в жизни. Даже усталости не чувствуется от того прилива чувств, что пережил. Кажется, горы свернуть можно.
Пошёл в смежную комнату, остановился в дверном проёме, осматриваясь в полумраке. Няня уже уложила ребёнка спать. На большом ложе он, развёрнутый из одеяла, казался маленьким, спал беспокойно, вздрагивая руками. Мама его ещё не знает, что он уже здесь, она думает, что он в безопасности. Зря она так думает. Она должна знать.
* * * * *
Глава 55
Аэлла сидела на деревянном лежаке, на соломенном матрасе, вжавшись в угол, вскинула голову на свет и идущих людей. Кто это может быть так поздно? Спустила ноги вниз и одёрнула подол платья, сжала пальцами мягкие углы шали. Губы сжались сами собой, когда в свете факела она узнала фигуру Майнора. Тюремщик отпёр замок на решётке, открыл дверь, всунул в угол стены горящий факел, ушёл. Майнор прошёл в глубь тюремной камеры и остановился недалеко от Аэллы. Она не стала подниматься перед ним, смотрела снизу, потом шепнула:
– Я должна была догадаться, что вы не оставите меня в покое, это было бы слишком просто.
Олдер не смог скрыть улыбки, разве она могла испортить ему настроение? Заговорил неторопливо и негромко, знал, что будет услышан даже в треске факела.
– У меня для тебя новость. Для меня – хорошая. Для тебя – вряд ли. – Аэлла продолжала смотреть на него снизу, не меняясь в лице. А чего он от неё хотел? Олдер продолжил: – Мои люди на реке поймали женщину с ребёнком и мальчишку, их охраняли. Не знаешь, кто бы это мог быть? Как думаешь?
Аэлла нахмурилась, сверкнув глазами. Сильная тревога ударила колокольным звоном по нервам, всё тело задрожало в страхе за сына. Нет! Он говорит неправду! Уард не может оказаться в его руках... Он должен быть спасён...
– Я не верю... Это неправда... – Её голос разорвал тишину тюрьмы, а Майнор, не говоря ни слова, кинул на матрас кольцо с райронским гербом. Аэлла, не глядя, нашла его и поднесла к лицу. О, Боже! Она давала его Адорру... На нём была сейчас засохшая кровь.
Аэлла спросила вдруг, скривив губы:
– Вы убили своего брата? – В голову лезло невесть что при виде крови. Но Майнор лишь пренебрежительно усмехнулся, передёрнув плечами:
– Ещё чего! Стал бы я руки марать, пусть сам король разбирается с ним и королевский суд, его накажут по закону...
Аэлла поднялась вдруг на ноги, спросила громко, не сводя огромных испуганных глаз:
– Что с моим сыном? Что вы сделали с ним?
Майнор улыбнулся с заметным чувством превосходства, оно доставляло ему несказанное удовольствие, несравнимое ни с чем.
