А вот попробуй облечь в слова правду, расскажи всё так, чтобы тебе поверили, все, кто не верят сейчас, расскажи, когда знаешь, что от слов твоих зависит жизнь твоя и твоего друга, что поручился за тебя, того, кто готов делить с тобой всё.
И Эрвин заговорил. Негромко. Неторопливо. И как-то обречённо.
- Когда заболел отец, мне не было ещё и семнадцати, я вернулся от своего воспитателя домой, к отцу, он сам вызвал меня... А к весне он умер, и я стал графом, получил титул и земли, и поклялся вам в своей верности. Я был молод и наивен, мне хотелось в походы и в сражения, но у меня ещё не было наследников, и я был не женат. Я оставил всё своему дяде по линии матери, я написал вам, Ваше Величество, письмо, где просил рассматривать моего единственного родственника моим наследником. Я уверен, что вы его получили... Я составил завещание и даже рассказал об этом своему дяде. Мой родственник оказался коварным и бесчестным человеком...
- Всё это – ложь!- громкий выкрик графа Вольфа Гавардского прервал его, и Эрвин лишь закрыл глаза. А чего он, собственно, хотел? Всё так и будет.
- Успокойтесь, граф,- это заговорил король Эдвин III, обращаясь к нетерпеливому графу,- если всё – ложь, то для вас этот человек – просто самозванец. А разве вам важны слова самозванца? Продолжайте!- приказал Эрвину с улыбкой.
Эрвин говорил, рассказывал всё, как на охоте осенью люди графа и его советник барон Лурр устроили ему ловушку, коварно и подло застрелили его в спину и бросили в лесу. Но он не умер, его спасла молодая бегинка, спасла и выходила. Он рассказывал о своём беспамятстве, длившемся почти всю зиму, о том, что долго не помнил, кто он такой, а когда наступила зима, а потом и весна, новый граф уже вступил в свои права. Рассказывал, что для мнимых похорон было найдено тело другого молодого человека, что его обезобразили и похоронили в родовом склепе под именем Эрвина. Скорее всего, этого человека просто убили только из-за внешнего сходства с графом. А на самом деле, настоящий Эрвин жив, и он сейчас заявляет о себе.
Он говорил и говорил, и все слушали его, не перебивая, даже дядя Вольф молчал. Конечно, он многое упустил, он никогда бы не рассказал даже королю о своей любви к бегинке, спасшей его жизнь, о судебном поединке в цехе ткачей Виланда, о турнире, о служении барону Элвуду, о дружбе с бароном Арвинским... Всё это были его скитания, его взросление, его очень близкое, выстраданное. Разве мог он отдать это сейчас на суд такому количеству народа, разве мог он открыть настежь всю свою душу?
Он замолчал, и все молчали.
- Интересно-интересно,- начал первым король,- очень занятная история, видит Бог. Стоит, правда, послушать и самого графа.
- Всё это ложь, Ваше Величество, всё до последнего слова.
Голос графа был громким, но Эрвин уловил в тоне своего родственника усталость.
- Ну, значит, дело это будет передано в суд. И вам и этому молодому человеку будут заданы вопросы, мы заслушаем свидетелей, и Суд вынесет приговор. У вас же есть свидетели?- Король посмотрел Эрвину в лицо, ожидая ответа, не дождался его и спросил сам:- Кто был вашим воспитателем?
- Воспитателем?- переспросил озадаченно.
- Ну да! Вы же говорили, что вернулись от воспитателя, когда заболел граф, и вам не было ещё семнадцати лет. Ведь так вы говорили? Или вы уже не помните своих слов? Говорят, лжецу нужно обладать отличной памятью, чтобы самому не путаться в своей лжи...
Эрвин скрипнул зубами от досады и перебил короля, хмуро глянув исподлобья:
- Граф Крейв из Либерна...
- Что?- Короля он удивил своим ответом.
- Моим воспитателем был граф Крейв из Либерна. Я прожил у него шесть лет, был пажом, а потом оруженосцем. Супруга графа, миледи Аделин, учила меня читать и писать... Она сама учила меня...- Он выдохнул, сделав паузу, и собирался продолжить рассказывать о себе:- Учила танцам и музыке... Правда, это всё у меня не очень получалось...- Но Его Величество перебил его взмахом руки:
- Хорошо-хорошо! Мы вам верим.
Король обернулся к своей свите.
- Граф Крейв?- позвал вдруг негромко.- Мы не зря взяли вас с собой! Мы знали, что вы нам пригодитесь!
Из людей королевской свиты вышел вперёд человек, и Эрвин сразу же узнал его. Граф Крейв Либернский. Его седеющая бородка, длинные волосы обрамляли лицо, уже не по-рыцарски, а по моде королевского двора. Ох, и давно уже он не был в настоящем военном походе, как-то отяжелел и сгладился в плечах, может, всё из-за тяжёлой мантии и цепи на груди? Может, это они тянут его к земле? За плечом графа мелькнуло лицо молодой девушки. Её Эрвин тоже узнал. Это же дочь графа, Ана, первая любовь, источник душевных мук и страданий. Что она-то тут делает? Она же должна быть замужем, а не рядом с отцом...
- Сын графа Атуса Гавардского был моим воспитанником, это точно. Он прожил у меня долго, и это правда. Моя жена говорила, что он способный малый, хвалила его. Кроме этого, его учили военному делу, в те годы у меня был хороший мастер меча, все мои воспитанники обучались у него, тут уж мне не за что стыдиться. Сына графа Гавард я воспитал достойным человеком...
- Это – он?- Король выбросил вперёд руку, указывая на Эрвина.- Посмотрите внимательно, граф, не ошибитесь.
Граф Крейв подошёл к Эрвину, внимательно вглядываясь в его лицо, заходил и справа, и слева.
- Ну что, граф? Что вы скажете?
- Прошло четыре года, когда я видел сына графа в последний раз...
- И?- Король уже и сам стоял рядом, с улыбкой глядя Эрвину в глаза. Наверное, он ждал разоблачения или предвкушал громкое узнавание.
Происходящее уже начинало утомлять и даже злить молодого человека. Неужели даже граф Крейв не узнаёт его? Это что, шутка? Да что же это, на самом деле? Словно, кто заговорил его! Наложил проклятье!
Сколько раз он сталкивался с теми людьми, что могли узнать его, как он боялся этого и радовался, когда барон Элвуд не узнал своего прямого сеньора. А сейчас это всё играет с ним злую шутку! Те люди, что хорошо знали его, кто был много лет рядом с ним, смотрели в упор, а видели кого-то другого.
- Похож. Очень похож. Но...- Эрвин, услышав это «но», хрипло выдохнул с отчаянием. Да что же это за издевательство!
- Что, граф? Говорите!- Не унимался король Эдвин III.
- Этот человек выглядит заметно старше... и шрам на щеке... да и...- Усмехнулся.- Он похож. Сильно похож, но я не могу быть полностью уверен... Это же графская корона! Это – титул! Мы не можем передать её любому проходимцу!- Граф вдруг повысил голос, выдавая своё замешательство. Он боялся ошибиться, сильно боялся.
- Я не проходимец, милорд!- Эрвин смотрел в глаза своему бывшему воспитателю и видел это его замешательство.
- Может быть, если бы я больше пообщался с ним, поговорил о прошлом, об общих знакомых...- заговорил немного растерянно граф, стараясь сгладить ситуацию. Присутствие короля давило на плечи, ответственность решения пугала не на шутку. А что, если по одному слову графа будет решена судьба нынешнего графа Гавард? Что, если будет сделана ошибка? Граф Крейв боялся поспешных выводов и решил дать себе время на раздумья.
- Для этого вам будет дано время до суда, граф! Поверьте нам, лорд, вы ещё успеете пообщаться с этим человеком...
За спиной графа снова появилась его дочь, взяв отца под локоть, она пыталась поддержать его. И в этот момент взгляды молодых людей встретились, и Эрвин понял, что она в этот миг узнала его. Её брови дрогнули, задрожали ресницы. И тогда она шепнула на выдохе строки давнего стихотворения:
- Зачем в глазах твоих печаль?
О ком опять мечтаешь?..
Эрвин дёрнулся ей навстречу, потянулся всем телом, лихорадочно вспоминая строки из прошлой жизни. Это он! Это же его стихотворение! Он сам писал его много ночей назад! Ана, милая, ты вспомнила его, ты запомнила эти строки, посвящённые только тебе...
Шепнул в ответ сухими от волнения губами:
- Совсем не о тебе, мой друг,
Но ты об этом знаешь...
Девушка ахнула, закидывая голову в безмерном изумлении, выдохнула:
- Это – он! Это – Эрвин...
- Что?- Король смотрел ей в лицо, удивлённо вскинув тёмные брови.
- Ваше Величество, это – он, это – Эрвин Гавардский! Я уверена... Я знаю это! Я точно знаю это! Эти слова, этот стих он сам написал для меня, его знали только мы вдвоём... Он говорил мне, а я ему отвечала... Это было только наше... Никто – никогда...- Она мотала головой, силясь подобрать нужные слова, глядела в лицо королю.- Он никому бы не рассказал его... Он был влюблён в меня... тогда... писал мне стихи тайно... Я знаю, Ваше Величество, это – он... Это – он! О, Боже... Он – жив! Он, в самом деле, жив!
Это были слова всего лишь девушки, оказавшейся рядом случайно, но все присутствующие вдруг взглянули на молодого Эрвина по-другому, другими глазами, и каждый именно в этот момент узнал его, и не мог понять, почему до этого сам не замечал, не видел всё своими глазами?
Конечно! Это он! Он – Эрвин Гавардский! А как же иначе? Это граф и сын графа!
Все рядом загудели пуще прежнего, задвигались в смятении. Орвил смотрел на Эрвина, и ему казалось, что даже осанка молодого оруженосца изменилась, другим стал наклон головы, плечи развернулись, что ли... Да и какой он оруженосец! Он – граф! Граф и потомок графского рода!
Король вернулся к своему трону и поднял руку, заставляя всех успокоиться. Постепенно все притихли, повисла тишина.
- Мы объявляем своё решение. Во-первых, мы своим правом назначаем «сорок дней короля». Мы прекращаем все военные действия до окончания разбирательств, пока в Гаварде не появится законный правитель.
Во-вторых, мы берём под стражу этого молодого человека и действующего графа Гавард Вольфа. До окончания Королевского Суда и принятия решения эти два человека будут под нашей защитой и охраной.- При этих словах короля стража встала слева и справа от Эрвина, и так же два охранника протиснулись через всех к графу Вольфу Гавардскому.
- В-третьих,- продолжал король,- мы приказываем всем забрать своих людей и разойтись по домам и своим землям! Да будет так! Это наша воля!
Все вокруг зашумели и задвигались. Орвил Арвинский смотрел, как уводят Эрвина. «Ну что ж, войну ты всё-таки остановил... Сделал так, как хотел... Храни тебя Господь и все святые... Удачи тебе...»
Ания задумчиво смотрела на угол стола, а пальцы сами собой растягивали шерстяную нить, продёрнутую в иглу, вот, наконец, они завязали узелок, и можно продолжать работу. Пока ребёнок спал после обеда, баронесса в это время занималась шитьём или вышивала. Сейчас, например, она подшивала простыни. Дело долгое и монотонное, в тишине сонной детской время тянулось неторопливо и, казалось, даже бесконечно. Летние дни долгие, сумерки по углам появлялись поздно. За это долгое время голова успевала многое обдумать, вспомнить прошлое, помечтать о будущем.
Всего два дня назад, как вернулся барон Элвуд и все его люди. Все живые и здоровые, никто не ранен, да и вернулись быстро, по крайней мере, до конца лета Ания никого, кроме гонцов, не ждала. А тут нагрянули все. И это было более, чем странно. Никто ничего не объяснял, не говорил, все какие-то угрюмые, как в воду опущенные. Барон Элвуд заперся у себя в соларе – личной комнате, никого не принимал, ни с кем не разговаривал, просил даже обед и ужин подавать ему туда.
Даже сквайры какие-то молчаливые и мрачные, что бы всё это значило? Как ни пыталась Ания что-либо узнать, всё время натыкалась на глухую стену.
Неужели войска графа Гавард потерпели поражение, и все вернулись, потому что проиграли? Если так, почему нету раненых? Даже легко раненых нет, такого не бывает, да и не было никогда за последнее время, как началась эта война. Всё время возвращались побитые и с ранениями! А это что?
Так думала она все эти дни, и только сегодня утром она узнала, что случилось. Няня рассказала ей об этом, она узнала от одного из оруженосцев барона, она встречалась с ним тайно, что ж, дело молодое, Ания не стала из-за этого ругать девушку, вот и принесла она такие новости по секрету.
Оказывается, на поле для сражения приезжал сам король и его свита, ещё до начала боя успел, объявил «сорок дней короля» и приказал всем разойтись по своим землям и замкам.
«Значит, сражения не было, все остались живы и здоровы... Слава Богу...- облегчённо выдохнула баронесса в тот момент на эти новости.- Хвала Господу, Орвил вернётся домой и не встретит своего отца...»
Но это оказалось ещё не всё, самое интересное было впереди. Тот молодой человек, что всё прошлое лето просидел в местной тюрьме, бывший оруженосец барона Элвуда, тот самый Эрвин, он не просто рыцарь, он не оруженосец, он, оказывается, настоящий законный граф Гаварда! Тот самый граф, что был якобы убит лихими людьми и похоронен несколько лет назад. На самом деле, он жив, он не был убит, он выжил, он скрывался эти годы и теперь обратился за помощью и защитой к самому королю! И получил их!
Вот это да!
Вот это была новость так новость, и она не давала Ании покоя с самого утра. Она даже представить себе не могла такого. Эрвин... Этот самый Эрвин, что раздражал её своим присутствием, что сопровождал её в Берд на молитву, тот Эрвин, что был так несправедливо наказан бароном, брошен им в тюрьму, а потом оставлен без выкупа в плену, этот самый Эрвин, оказывается, является графом Гавард. То есть сеньором, господином барона Элвуда, самой Ании и её маленького сына! Он – Гавардский граф!
Не может быть!
Это не укладывалось в её голове никак.
Конечно, он всё время что-то скрывал, был каким-то задумчиво странным, но он отличался от всех, он полон благородства и честности. Если и может быть граф каким-то особенным, то он должен быть таким, как этот Эрвин. Умеющим слагать стихи, давать клятву служения женщине, держать слово, быть заботливым и внимательным, не переходить при этом рамок приличия, быть смелым и отважным воином. Таким и должен быть настоящий граф, а не тот, что был здесь год назад, самозванец, этот Вольф с мрачным взглядом.
А он, оказывается, его родной дядя, подстроивший смерть племяннику, нечестно занявший его титул и земли. Вот, что он скрывал, о чём обмолвился однажды, вот, откуда его ранение в спину! От близкого родственника, напавшего исподтишка, коварный и подлый удар, полученный не в бою.
Сколько много домыслов и слухов вокруг этого дела. Никто ничего не говорит, все только шушукаются и ждут. Король забрал его на Королевский суд, его и его коварного дядю, а барон Элвуд вернулся домой побитой собакой. Конечно, теперь он знает, кого он унижал и несправедливо наказывал, кого не пожелал выкупить из плена, кого гноил в подземной тюрьме, кого обидел, лишив звания оруженосца.
Этот Эрвин – его прямой сеньор!
Вот вернётся он домой, в свой замок, в свои земли, что станет с бароном после этого? Как будет он смотреть в глаза своему господину? Как будет он служить ему дальше, если сам когда-то требовал от него служения, как от простого оруженосца?
Можно сойти с ума от одного только понимания этого!
Ания улыбнулась. «И поделом тебе. Я говорила, что что-то в нём не то, что он что-то скрывает, что надо убрать его подальше, но ты же не слушал меня, ты обзывал меня ведьмой...
И Эрвин заговорил. Негромко. Неторопливо. И как-то обречённо.
- Когда заболел отец, мне не было ещё и семнадцати, я вернулся от своего воспитателя домой, к отцу, он сам вызвал меня... А к весне он умер, и я стал графом, получил титул и земли, и поклялся вам в своей верности. Я был молод и наивен, мне хотелось в походы и в сражения, но у меня ещё не было наследников, и я был не женат. Я оставил всё своему дяде по линии матери, я написал вам, Ваше Величество, письмо, где просил рассматривать моего единственного родственника моим наследником. Я уверен, что вы его получили... Я составил завещание и даже рассказал об этом своему дяде. Мой родственник оказался коварным и бесчестным человеком...
- Всё это – ложь!- громкий выкрик графа Вольфа Гавардского прервал его, и Эрвин лишь закрыл глаза. А чего он, собственно, хотел? Всё так и будет.
- Успокойтесь, граф,- это заговорил король Эдвин III, обращаясь к нетерпеливому графу,- если всё – ложь, то для вас этот человек – просто самозванец. А разве вам важны слова самозванца? Продолжайте!- приказал Эрвину с улыбкой.
Эрвин говорил, рассказывал всё, как на охоте осенью люди графа и его советник барон Лурр устроили ему ловушку, коварно и подло застрелили его в спину и бросили в лесу. Но он не умер, его спасла молодая бегинка, спасла и выходила. Он рассказывал о своём беспамятстве, длившемся почти всю зиму, о том, что долго не помнил, кто он такой, а когда наступила зима, а потом и весна, новый граф уже вступил в свои права. Рассказывал, что для мнимых похорон было найдено тело другого молодого человека, что его обезобразили и похоронили в родовом склепе под именем Эрвина. Скорее всего, этого человека просто убили только из-за внешнего сходства с графом. А на самом деле, настоящий Эрвин жив, и он сейчас заявляет о себе.
Он говорил и говорил, и все слушали его, не перебивая, даже дядя Вольф молчал. Конечно, он многое упустил, он никогда бы не рассказал даже королю о своей любви к бегинке, спасшей его жизнь, о судебном поединке в цехе ткачей Виланда, о турнире, о служении барону Элвуду, о дружбе с бароном Арвинским... Всё это были его скитания, его взросление, его очень близкое, выстраданное. Разве мог он отдать это сейчас на суд такому количеству народа, разве мог он открыть настежь всю свою душу?
Он замолчал, и все молчали.
- Интересно-интересно,- начал первым король,- очень занятная история, видит Бог. Стоит, правда, послушать и самого графа.
- Всё это ложь, Ваше Величество, всё до последнего слова.
Голос графа был громким, но Эрвин уловил в тоне своего родственника усталость.
- Ну, значит, дело это будет передано в суд. И вам и этому молодому человеку будут заданы вопросы, мы заслушаем свидетелей, и Суд вынесет приговор. У вас же есть свидетели?- Король посмотрел Эрвину в лицо, ожидая ответа, не дождался его и спросил сам:- Кто был вашим воспитателем?
- Воспитателем?- переспросил озадаченно.
- Ну да! Вы же говорили, что вернулись от воспитателя, когда заболел граф, и вам не было ещё семнадцати лет. Ведь так вы говорили? Или вы уже не помните своих слов? Говорят, лжецу нужно обладать отличной памятью, чтобы самому не путаться в своей лжи...
Эрвин скрипнул зубами от досады и перебил короля, хмуро глянув исподлобья:
- Граф Крейв из Либерна...
- Что?- Короля он удивил своим ответом.
- Моим воспитателем был граф Крейв из Либерна. Я прожил у него шесть лет, был пажом, а потом оруженосцем. Супруга графа, миледи Аделин, учила меня читать и писать... Она сама учила меня...- Он выдохнул, сделав паузу, и собирался продолжить рассказывать о себе:- Учила танцам и музыке... Правда, это всё у меня не очень получалось...- Но Его Величество перебил его взмахом руки:
- Хорошо-хорошо! Мы вам верим.
Король обернулся к своей свите.
- Граф Крейв?- позвал вдруг негромко.- Мы не зря взяли вас с собой! Мы знали, что вы нам пригодитесь!
Из людей королевской свиты вышел вперёд человек, и Эрвин сразу же узнал его. Граф Крейв Либернский. Его седеющая бородка, длинные волосы обрамляли лицо, уже не по-рыцарски, а по моде королевского двора. Ох, и давно уже он не был в настоящем военном походе, как-то отяжелел и сгладился в плечах, может, всё из-за тяжёлой мантии и цепи на груди? Может, это они тянут его к земле? За плечом графа мелькнуло лицо молодой девушки. Её Эрвин тоже узнал. Это же дочь графа, Ана, первая любовь, источник душевных мук и страданий. Что она-то тут делает? Она же должна быть замужем, а не рядом с отцом...
- Сын графа Атуса Гавардского был моим воспитанником, это точно. Он прожил у меня долго, и это правда. Моя жена говорила, что он способный малый, хвалила его. Кроме этого, его учили военному делу, в те годы у меня был хороший мастер меча, все мои воспитанники обучались у него, тут уж мне не за что стыдиться. Сына графа Гавард я воспитал достойным человеком...
- Это – он?- Король выбросил вперёд руку, указывая на Эрвина.- Посмотрите внимательно, граф, не ошибитесь.
Граф Крейв подошёл к Эрвину, внимательно вглядываясь в его лицо, заходил и справа, и слева.
- Ну что, граф? Что вы скажете?
- Прошло четыре года, когда я видел сына графа в последний раз...
- И?- Король уже и сам стоял рядом, с улыбкой глядя Эрвину в глаза. Наверное, он ждал разоблачения или предвкушал громкое узнавание.
Происходящее уже начинало утомлять и даже злить молодого человека. Неужели даже граф Крейв не узнаёт его? Это что, шутка? Да что же это, на самом деле? Словно, кто заговорил его! Наложил проклятье!
Сколько раз он сталкивался с теми людьми, что могли узнать его, как он боялся этого и радовался, когда барон Элвуд не узнал своего прямого сеньора. А сейчас это всё играет с ним злую шутку! Те люди, что хорошо знали его, кто был много лет рядом с ним, смотрели в упор, а видели кого-то другого.
- Похож. Очень похож. Но...- Эрвин, услышав это «но», хрипло выдохнул с отчаянием. Да что же это за издевательство!
- Что, граф? Говорите!- Не унимался король Эдвин III.
- Этот человек выглядит заметно старше... и шрам на щеке... да и...- Усмехнулся.- Он похож. Сильно похож, но я не могу быть полностью уверен... Это же графская корона! Это – титул! Мы не можем передать её любому проходимцу!- Граф вдруг повысил голос, выдавая своё замешательство. Он боялся ошибиться, сильно боялся.
- Я не проходимец, милорд!- Эрвин смотрел в глаза своему бывшему воспитателю и видел это его замешательство.
- Может быть, если бы я больше пообщался с ним, поговорил о прошлом, об общих знакомых...- заговорил немного растерянно граф, стараясь сгладить ситуацию. Присутствие короля давило на плечи, ответственность решения пугала не на шутку. А что, если по одному слову графа будет решена судьба нынешнего графа Гавард? Что, если будет сделана ошибка? Граф Крейв боялся поспешных выводов и решил дать себе время на раздумья.
- Для этого вам будет дано время до суда, граф! Поверьте нам, лорд, вы ещё успеете пообщаться с этим человеком...
За спиной графа снова появилась его дочь, взяв отца под локоть, она пыталась поддержать его. И в этот момент взгляды молодых людей встретились, и Эрвин понял, что она в этот миг узнала его. Её брови дрогнули, задрожали ресницы. И тогда она шепнула на выдохе строки давнего стихотворения:
- Зачем в глазах твоих печаль?
О ком опять мечтаешь?..
Эрвин дёрнулся ей навстречу, потянулся всем телом, лихорадочно вспоминая строки из прошлой жизни. Это он! Это же его стихотворение! Он сам писал его много ночей назад! Ана, милая, ты вспомнила его, ты запомнила эти строки, посвящённые только тебе...
Шепнул в ответ сухими от волнения губами:
- Совсем не о тебе, мой друг,
Но ты об этом знаешь...
Девушка ахнула, закидывая голову в безмерном изумлении, выдохнула:
- Это – он! Это – Эрвин...
- Что?- Король смотрел ей в лицо, удивлённо вскинув тёмные брови.
- Ваше Величество, это – он, это – Эрвин Гавардский! Я уверена... Я знаю это! Я точно знаю это! Эти слова, этот стих он сам написал для меня, его знали только мы вдвоём... Он говорил мне, а я ему отвечала... Это было только наше... Никто – никогда...- Она мотала головой, силясь подобрать нужные слова, глядела в лицо королю.- Он никому бы не рассказал его... Он был влюблён в меня... тогда... писал мне стихи тайно... Я знаю, Ваше Величество, это – он... Это – он! О, Боже... Он – жив! Он, в самом деле, жив!
Это были слова всего лишь девушки, оказавшейся рядом случайно, но все присутствующие вдруг взглянули на молодого Эрвина по-другому, другими глазами, и каждый именно в этот момент узнал его, и не мог понять, почему до этого сам не замечал, не видел всё своими глазами?
Конечно! Это он! Он – Эрвин Гавардский! А как же иначе? Это граф и сын графа!
Все рядом загудели пуще прежнего, задвигались в смятении. Орвил смотрел на Эрвина, и ему казалось, что даже осанка молодого оруженосца изменилась, другим стал наклон головы, плечи развернулись, что ли... Да и какой он оруженосец! Он – граф! Граф и потомок графского рода!
Король вернулся к своему трону и поднял руку, заставляя всех успокоиться. Постепенно все притихли, повисла тишина.
- Мы объявляем своё решение. Во-первых, мы своим правом назначаем «сорок дней короля». Мы прекращаем все военные действия до окончания разбирательств, пока в Гаварде не появится законный правитель.
Во-вторых, мы берём под стражу этого молодого человека и действующего графа Гавард Вольфа. До окончания Королевского Суда и принятия решения эти два человека будут под нашей защитой и охраной.- При этих словах короля стража встала слева и справа от Эрвина, и так же два охранника протиснулись через всех к графу Вольфу Гавардскому.
- В-третьих,- продолжал король,- мы приказываем всем забрать своих людей и разойтись по домам и своим землям! Да будет так! Это наша воля!
Все вокруг зашумели и задвигались. Орвил Арвинский смотрел, как уводят Эрвина. «Ну что ж, войну ты всё-таки остановил... Сделал так, как хотел... Храни тебя Господь и все святые... Удачи тебе...»
Прода от 04.12.2019, 19:40
Глава 46
Ания задумчиво смотрела на угол стола, а пальцы сами собой растягивали шерстяную нить, продёрнутую в иглу, вот, наконец, они завязали узелок, и можно продолжать работу. Пока ребёнок спал после обеда, баронесса в это время занималась шитьём или вышивала. Сейчас, например, она подшивала простыни. Дело долгое и монотонное, в тишине сонной детской время тянулось неторопливо и, казалось, даже бесконечно. Летние дни долгие, сумерки по углам появлялись поздно. За это долгое время голова успевала многое обдумать, вспомнить прошлое, помечтать о будущем.
Всего два дня назад, как вернулся барон Элвуд и все его люди. Все живые и здоровые, никто не ранен, да и вернулись быстро, по крайней мере, до конца лета Ания никого, кроме гонцов, не ждала. А тут нагрянули все. И это было более, чем странно. Никто ничего не объяснял, не говорил, все какие-то угрюмые, как в воду опущенные. Барон Элвуд заперся у себя в соларе – личной комнате, никого не принимал, ни с кем не разговаривал, просил даже обед и ужин подавать ему туда.
Даже сквайры какие-то молчаливые и мрачные, что бы всё это значило? Как ни пыталась Ания что-либо узнать, всё время натыкалась на глухую стену.
Неужели войска графа Гавард потерпели поражение, и все вернулись, потому что проиграли? Если так, почему нету раненых? Даже легко раненых нет, такого не бывает, да и не было никогда за последнее время, как началась эта война. Всё время возвращались побитые и с ранениями! А это что?
Так думала она все эти дни, и только сегодня утром она узнала, что случилось. Няня рассказала ей об этом, она узнала от одного из оруженосцев барона, она встречалась с ним тайно, что ж, дело молодое, Ания не стала из-за этого ругать девушку, вот и принесла она такие новости по секрету.
Оказывается, на поле для сражения приезжал сам король и его свита, ещё до начала боя успел, объявил «сорок дней короля» и приказал всем разойтись по своим землям и замкам.
«Значит, сражения не было, все остались живы и здоровы... Слава Богу...- облегчённо выдохнула баронесса в тот момент на эти новости.- Хвала Господу, Орвил вернётся домой и не встретит своего отца...»
Но это оказалось ещё не всё, самое интересное было впереди. Тот молодой человек, что всё прошлое лето просидел в местной тюрьме, бывший оруженосец барона Элвуда, тот самый Эрвин, он не просто рыцарь, он не оруженосец, он, оказывается, настоящий законный граф Гаварда! Тот самый граф, что был якобы убит лихими людьми и похоронен несколько лет назад. На самом деле, он жив, он не был убит, он выжил, он скрывался эти годы и теперь обратился за помощью и защитой к самому королю! И получил их!
Вот это да!
Вот это была новость так новость, и она не давала Ании покоя с самого утра. Она даже представить себе не могла такого. Эрвин... Этот самый Эрвин, что раздражал её своим присутствием, что сопровождал её в Берд на молитву, тот Эрвин, что был так несправедливо наказан бароном, брошен им в тюрьму, а потом оставлен без выкупа в плену, этот самый Эрвин, оказывается, является графом Гавард. То есть сеньором, господином барона Элвуда, самой Ании и её маленького сына! Он – Гавардский граф!
Не может быть!
Это не укладывалось в её голове никак.
Конечно, он всё время что-то скрывал, был каким-то задумчиво странным, но он отличался от всех, он полон благородства и честности. Если и может быть граф каким-то особенным, то он должен быть таким, как этот Эрвин. Умеющим слагать стихи, давать клятву служения женщине, держать слово, быть заботливым и внимательным, не переходить при этом рамок приличия, быть смелым и отважным воином. Таким и должен быть настоящий граф, а не тот, что был здесь год назад, самозванец, этот Вольф с мрачным взглядом.
А он, оказывается, его родной дядя, подстроивший смерть племяннику, нечестно занявший его титул и земли. Вот, что он скрывал, о чём обмолвился однажды, вот, откуда его ранение в спину! От близкого родственника, напавшего исподтишка, коварный и подлый удар, полученный не в бою.
Сколько много домыслов и слухов вокруг этого дела. Никто ничего не говорит, все только шушукаются и ждут. Король забрал его на Королевский суд, его и его коварного дядю, а барон Элвуд вернулся домой побитой собакой. Конечно, теперь он знает, кого он унижал и несправедливо наказывал, кого не пожелал выкупить из плена, кого гноил в подземной тюрьме, кого обидел, лишив звания оруженосца.
Этот Эрвин – его прямой сеньор!
Вот вернётся он домой, в свой замок, в свои земли, что станет с бароном после этого? Как будет он смотреть в глаза своему господину? Как будет он служить ему дальше, если сам когда-то требовал от него служения, как от простого оруженосца?
Можно сойти с ума от одного только понимания этого!
Ания улыбнулась. «И поделом тебе. Я говорила, что что-то в нём не то, что он что-то скрывает, что надо убрать его подальше, но ты же не слушал меня, ты обзывал меня ведьмой...
