Через месяц его болезнь вернулась, ему стало ещё хуже. Теперь он не мог разговаривать и только ждал смерти. Монах, приближённый к нему, ещё понимал его звуки и жесты, он писал последние распоряжения барона, и тот потребовал вернуть законную жену домой. Так Анию нашло письмо из Дарнта.
Целый день она думала, что делать. Ей не хотелось покидать гостеприимный Арвин, не хотелось оставлять детей одних, не хотелось снова переживать эту трудную дорогу. Но другого выхода не было. Ей пришлось это сделать. Взяв только двух охранников, она отправилась в дорогу, на этот раз верхом, чтобы было быстрее. Ей пришлось оставить сына на няню и кормилицу, пришлось оставить и маленького Эрвина.
Всю дорогу она думала, что её ждёт. Что уготовил ей и её сыну барон Элвуд? Как он сейчас выглядит? В каком он состоянии? И думая о нём, она всё время возвращалась и возвращалась в тот последний день в Дарнте, в тот момент, когда она видела своего супруга последний раз. Злобного, кидающегося проклятьями и обвинениями, творящего боль и расправу. Помнила его руки на своём горле, удары его пинков...
Тогда он бы убил её, не раздумывая, убил без жалости и сожаления. Интересно, а она сейчас, что испытает, увидев его бессильным и обездвиженным стариком? Почувствует ли она облегчение или проявит милосердие в эти последние минуты жизни жестокого мужа? Будет ли сочувствовать ему или будет злорадствовать? Какие чувства он вызовет в её сердце сейчас?
Громада замка возвышалась мрачно и неприветливо. Сколько лет она прожила здесь без радости, в страхе и в тревоге. Здесь она влюбилась, здесь родила сына, здесь рассталась с детством и наивными мечтами.
«Проклятый Дарнт! Ты всегда только делал мне очень больно, ты не дарил мне счастья и покоя. Арвин, где я прожила считанные месяцы, стал мне ближе и роднее тебя. Ты чужой, я считаю мгновения до того мига, как я вновь покину тебя. Покину и больше не увижу...»
Вид парализованного барона Элвуда вызвал у неё смятенные чувства, не жалости и не злорадства. Сильный, волевой воин, привыкший сам водить своих людей в бой, лежал на высокой подушке и рассматривал её у порога бессильным слабым стариком, обречённым на одиночество. Рядом были лишь слуги, те, кого он раньше не гнушался избивать по поводу и без. Пажи и оруженосцы, что раньше воспитывались здесь, вернулись по домам, оставив своего воспитателя, их отцы, скорее всего, подыскивают им новые места.
Замок опустел. Не было даже вечных приживалок, которых всё время было в избытке за столом и вообще... Остались одни слуги, и те скользили тенями в полумраке пустого замка.
Ания прошла вглубь комнаты, ступая по полу и разбросанным по нему веточкам лаванды и мяты. Кто-то заботливо делал это, пытаясь освежить комнату лежачего больного. Кто? Кто-то из слуг или горничных? А не всё ли равно?
- Где нашло вас моё письмо, миледи?
Это был монах-поверенный, может быть, из ближайшего монастыря. Он смотрел на Анию выжидательно, будто ждал неприятностей от неё. Наверное, он уже слишком долго был монахом, что за годы, проведённые в изоляции, научился бояться женщин. Он был среднего возраста, чисто выбрит, а правый глаз его безбожно косил.
- Это вы писали мне?- спросила в ответ, а сама добавила:- В Арвине, у барона Орвила...
При этих словах барон Элвуд громко хмыкнул и заворочал головой, подминая подушки, хрипел, силясь что-то сказать.
- Вашему супругу это не нравится...- прошептал монах.
«Да нет, ему не просто это не нравится, этот факт просто-напросто злит его...- подумала Ания с мысленной насмешкой.- А ты как хотел? Ты будешь пинать меня, а я безропотно всё сносить и сидеть рядом? Ну уж нет, дорогой...»
- Где ваш сын?
- Он остался там.
- Вы должны были привезти его сюда. Он – наследник титула и этих земель, он должен быть здесь, с отцом!
- Он останется там. И не смотрите на меня так!- Её голос был холоднее, чем ей самой хотелось бы, но уж, что было, то было. Везти сюда сына она не стала бы никогда. Там он под защитой отца, родного отца, туда же вернётся и Ания. Никому не нужен этот Дарнт, ни ей, ни её сыну, пусть горят огнём и этот титул, и эти земли! К чёрту! Поделом этому старику за всё, что он сделал всем-всем, кто знал его, кто имел несчастье общаться с ним, быть с ним рядом, особенно его родным и близким.
- В-верни... его...- прохрипел барон Элвуд, и Ания нахмурилась, не ожидая услышать и слова от лежачего барона. Он, оказывается, ещё может говорить? Ничего себе! Чего ещё он потребует?- М-мой... сын...
- Нет!- отрезала резко.- Я не верну его сюда! Никогда! Слышите? Вы! Никогда он не будет здесь... Я не позволю...
- Вы не можете этого делать.- Голос монаха, тихий и вкрадчивый, раздражал её. Конечно! Конечно, она не могла этого делать! Не имела права, ведь для всего остального мира её Артин – наследник барона Элвуда, он – будущий барон Дарнтский. И она не могла помешать этому, как ни хотела.
О, всё это злило её!
- Зачем вы вызвали меня?- Она прямо смотрела в лицо мужа. Теперь она знала, что он хорошо слышит её и даже может ответить, если постарается. Зачем ей нужен этот посредник-монах?
- Барон хотел, чтобы вы знали, что барон Арвинский, Орвил Арвинский, официально признан не наследником титула, отец отрёкся от него... Лишил его титула, земель...
- Я знаю!- перебила Ания нетерпеливо.- Он давно уже говорил об этом! Он собирался сделать это ещё годы назад! Зачем говорить об этом?
- Барон желает, чтобы его нога вообще никогда не касалась этих земель, это его последняя воля...
- И слава Богу! Напишите ему об этом в Арвин!- снова перебила, всплеснув руками, кольца на её пальцах блеснули в полумраке комнаты.
- Чтобы его не было здесь на похоронах... Вы это поняли?
- Что?- Ания нахмурилась на это требование. Бедный Орвил... Он всегда уважительно относился к отцу, он говорил, что никогда не желал зла ему и никогда не сделает его. И что теперь? Лично для неё, это требование – не проблема, а вот Орвил его не поймёт. Он захочет проводить отца в последний путь, захочет проститься с ним, помолиться за него, а тот отрезал все его добрые побуждения.
Даже сейчас барон всё ещё пытается отравить жизнь близкому человеку.
Ания вздохнула.
- Вы не позволите ему даже на похоронах...
- Нет!- резко и гневно, с хрипом перебил её барон Элвуд.- Никогда... Ни... Ни... когда...- хрипел, брызгая слюной.
- Ваш сын... Он – ваш сын...
- Не... Не... Нет...- Барон хрипел и бился, безумно бегая глазами по лицу Ании, мял подушки затылком.
Нет, он ещё не был бессильным стариком, ярость и ненависть питали его, поддерживали в нём его жизнь. Его больной мозг ещё был в состоянии выдумать подлости тем, кто оставался жить после него.
- Я хочу поговорить с бароном наедине,- попросила Ания монаха.- Сходите на кухню, поешьте или попейте. Дайте мне время побыть с мужем.
- Хорошо, миледи.
Она дождалась, пока монах ушёл, и сделала пару шагов, приблизившись к постели барона. Долго рассматривала его лицо. Он похудел и как-то даже враз одряхлел, что ли, но это был он, всё тот же, полный мстительности и злобы.
- Почему вы такой? Кто воспитал вас таким жестоким? Ваши родители? Почему? За что вы мстите своему сыну?- Усмехнулась.- Молчите? А вы знаете, что он – ваш единственный родной сын... Именно он... Тот, кого вы больше всего ненавидите... Орвил – барон Арвинский...- Хмыкнула, прикрывая устало глаза.- Ваша жена никогда не изменяла вам, она вела тайную переписку с домом, поэтому не могла выпить из вашего кубка, а не потому, что имела любовника... Орвил – ваш сын, а вы лишили его всего, даже запретили, вот, теперь, появляться на ваших похоронах... Хотя, не всё ли равно вам тогда будет? Какая разница вам будет после смерти, кто проводит ваше тело в ваш склеп?- Усмехнулась с горечью. Барон глядел на неё с высоты своей подушки и кривил губы, и без того искривлённые параличом. Старый дурак!
- А этот мальчик, ребёнок, Артин, вы оставили ему всё своё добро, титул, земли, замок... А он не ваш сын... И никогда им не был.
Барон пытался хмуриться, но лицо плохо слушалось его желаний, на нём застывали лишь гримасы, одна страшней другой.
Ания помолчала и продолжила:
- Помните тот турнир, с которого вы привезли этого Эрвина? Конечно, помните. Вы тогда уезжали к своему графу и оставляли меня в Берде на постоялом дворе. Помните? В ту ночь я была не одна... Я провела её с вашим сыном... Я была с ним, с Орвилом... Это был первый и единственный раз... Я изменила вам с вашим сыном и от него я родила этого ребёнка... Слышите? Артин вам не сын, он – ваш внук. А если вы не считаете Орвила своим сыном, то он вообще вам никто. Никто! Слышите? Вы оставили всё-всё своё тому, кто вам никто!
Барон хрипел на своей подушке, силясь произнести сложное слово, боролся с непослушным языком, пока Ания не сумела разобрать его:
- Ш... Ш... Шлюха...- прошипел барон.
- Я люблю вашего сына, и даже, если нас никогда не поженят, я останусь с ним. Я и сейчас всё это время была с ним. Да! Я люблю его, а он любит меня... Мне нравится, когда он целует меня и обнимает, когда мы ложимся с ним в одну постель, когда он делает то, чего вы никогда не умели! Слышите? Вы! Больной жестокий урод! Я наслаждаюсь близостью с вашим сыном! И, если Бог даст, я буду рожать ему сыновей... Пусть они будут бастардами, но они будут рождены в любви... В любви, слышите? Вы хоть знаете это слово? Оно знакомо вам? Нет? Любовь... Любовь к женщине... Любовь к своим детям... Любовь к жизни... Просто любовь... Нет! Вы не знаете этого... Вы прожили свою долгую злую жизнь и не знаете этого до сих пор... Злоба наполняет вас, из-за неё вы живёте... Она бежит по вашим жилам, она заставляет ваше сердце биться...
Она помолчала, наблюдая за лицом своего мужа. Да, возможно она проявляла жестокость, говоря ему это всё, может быть, она была неправа. Эта боль останется с ней до конца её дней, её вина перед этим умирающим человеком.
Но ей не было жаль его. Нет! Жалеть его будет Орвил, искренне, своей сыновьей жалостью, ведь, как ни крути, он всё равно его сын. Но ей, Ании, он – никто! Тяжёлое, жестокое воспоминание, кошмар прошлого, то, что хочется забыть. И всё! Он не дал ей ничего, кроме боли...
- Ваша участь оправдана, вы заслужили её... Поделом... Поделом вам...- Поджала губы, делая шаг назад.- За всю вашу жестокость, за то, что вы делали...
- Ш... ш... шлюха...- снова прошипел барон.
- Вы один, остались один и умрёте в одиночестве. Рядом не будет детей и внуков... Один, навсегда один...
- Вон... вон... вон...- повторял барон простое и короткое слово.
Конечно. Она вышла, чувствуя на душе гадливость и грязь. Он не мог ударить её, пинать ногами, как прежде, но даже общение с ним почти без слов отравляло душу.
Ей не хотелось тут оставаться ни дня, ни часа.
Домой! Только домой! В Арвин! К сыну, к любимому мужчине! Пусть они отогреют ей сердце, пусть они светом вольются в её новую жизнь без барона Элвуда. Домой!
Когда она вернулась в Арвин, она первым делом обняла двух мальчиков-погодков, по которым так сильно соскучилась. За время отсутствия наступила осень. Ветер с севера гнал тучи и раздувал сухие жёлтые листья в садах. Тоска наполняла сердце. Потом с Дарнта прибыл гонец с сообщением о том, что барон Элвуд скончался после очередного удара и был похоронен в родовом склепе. А ещё через десять дней вернулся Орвил с хорошей новостью: Королевский Суд признал Эрвина Гавардским графом, ему были возвращены доброе имя, титул, земли и его графская корона. Он уехал в свой Гавард вступать в законные права и принимать вассальные клятвы от своих баронов. Но почивший барон Элвуд так и не дожил до этой новости, да и вряд ли она была бы хорошей для него...
- Милорд? Можно к вам? Я не помешаю?
Эрвин оторвался от расстеленной на походном столе карты и поднял глаза на оруженосца. Молодой парень ждал разрешения войти, смотрел в лицо выжидательно. Граф спросил у него:
- Что случилось? Входи...
За пологом натянутого шатра уже смеркалось, пели цикады, где-то недалеко лаяла собака. Лагерь графа Гавард прожил ещё один день. Вот так вот, вечером, когда все бароны покидали его, граф любил побыть в одиночестве, подумать над картой, поразмышлять о чём-нибудь сам с собой. В такие моменты он не любил, когда ему мешали, когда кто-нибудь прерывал его мысли. Приближённые оруженосцы об этом знали и старались лишний раз не мешать. Но на этот раз, видно, дело требовало его внимания.
- Милорд, вы же помните, несколько дней назад наши дозорные столкнулись с их разведывательным отрядом?
- Да, конечно. И что?
- В плен к нам попало четверо... Рыцари. Помните? Вам докладывали об этом?- Тёмные глаза оруженосца смотрели внимательно.
- По-моему, этим у нас занимается барон Этмур. Спроси его. Я не видел этих пленных и не разговаривал с ними: не было на это времени... Даже, если честно, не знаю, кто там. Разведчики...- Хмыкнул и пожал плечами.- И что?
Оруженосец дёрнул подбородком за спину и продолжил:
- Там с их лагеря прибыли, просят отдать одного...
Эрвин нахмурился.
- Кого это?
- Одного из этих... Если я правильно понял, о котором шла речь, он молодой, по-моему, он даже не рыцарь ещё, дай Бог ли, ему лет шестнадцать ещё... Я и не знаю, зачем он полез в эту разведку... Может, со своим сеньором за компанию?- усмехнулся, раздумывая вслух.
- А что говорит барон Этмур? Он, что ли, сам не может в этом разобраться? Назначили бы выкуп!
- Барон сказал, что это дело вас заинтересует, да и чтобы вы сами, лично, решили, что делать, отпускать или нет?
- Да? И почему это?
Оруженосец пожал плечами и улыбнулся.
- Барон просил передать вам, что это от барона Арвинского... Сказал, вы поймёте, если я скажу...
Эрвин нахмурился и задумчиво поджал губы. Долго молчал, будто с духом собирался, потом спросил:
- Они прибыли от барона Арвинского? Этот пленный его родственник?
- Как я понял, это сам барон Арвинский и его жена...
- Жена?- Граф удивлённо вскинул брови, а оруженосец продолжал:
- Этот пленный – их сын, они сильно просят, настаивают на встрече с вами. И барон Этмур отправил меня к вам.
Граф Эрвин долго молчал, думая, и молодой человек смотрел ему в лицо, пытаясь угадать мысли сеньора.
Здесь все любили его, любили за рассудительность, за сдержанность, за справедливость. Он никогда не был скор на расправу, старался выслушать, понять, если что. Он был хорошим сеньором, и многие – да что многие? Все! – оруженосцы его гордились, что попали к нему на воспитание. За многие годы из Гаварда вышло достаточно честных баронов, наследников земель, никто никогда не упрекнул бы графа за бесчестье в его воспитанниках.
- Мне пустить их? Милорд?
Граф согласно кивнул и шепнул:
- Пусти...
Оруженосец исчез за пологом шатра, а потом в него вошли двое, мужчина и женщина. Граф ничего не говорил, рассматривая вошедших, и чувствовал, как груз прошедших лет вдруг медленно наваливается на плечи.
Орвил Арвинский...
Ания из Дарнта...
Нет! В Дарнте она была совсем недолго! Что она там была-то женой местного барона? Всего несколько лет! Три? Четыре? Она уже дольше в Арвине баронесса, чем где-то ещё...
Целый день она думала, что делать. Ей не хотелось покидать гостеприимный Арвин, не хотелось оставлять детей одних, не хотелось снова переживать эту трудную дорогу. Но другого выхода не было. Ей пришлось это сделать. Взяв только двух охранников, она отправилась в дорогу, на этот раз верхом, чтобы было быстрее. Ей пришлось оставить сына на няню и кормилицу, пришлось оставить и маленького Эрвина.
Всю дорогу она думала, что её ждёт. Что уготовил ей и её сыну барон Элвуд? Как он сейчас выглядит? В каком он состоянии? И думая о нём, она всё время возвращалась и возвращалась в тот последний день в Дарнте, в тот момент, когда она видела своего супруга последний раз. Злобного, кидающегося проклятьями и обвинениями, творящего боль и расправу. Помнила его руки на своём горле, удары его пинков...
Тогда он бы убил её, не раздумывая, убил без жалости и сожаления. Интересно, а она сейчас, что испытает, увидев его бессильным и обездвиженным стариком? Почувствует ли она облегчение или проявит милосердие в эти последние минуты жизни жестокого мужа? Будет ли сочувствовать ему или будет злорадствовать? Какие чувства он вызовет в её сердце сейчас?
Громада замка возвышалась мрачно и неприветливо. Сколько лет она прожила здесь без радости, в страхе и в тревоге. Здесь она влюбилась, здесь родила сына, здесь рассталась с детством и наивными мечтами.
«Проклятый Дарнт! Ты всегда только делал мне очень больно, ты не дарил мне счастья и покоя. Арвин, где я прожила считанные месяцы, стал мне ближе и роднее тебя. Ты чужой, я считаю мгновения до того мига, как я вновь покину тебя. Покину и больше не увижу...»
Вид парализованного барона Элвуда вызвал у неё смятенные чувства, не жалости и не злорадства. Сильный, волевой воин, привыкший сам водить своих людей в бой, лежал на высокой подушке и рассматривал её у порога бессильным слабым стариком, обречённым на одиночество. Рядом были лишь слуги, те, кого он раньше не гнушался избивать по поводу и без. Пажи и оруженосцы, что раньше воспитывались здесь, вернулись по домам, оставив своего воспитателя, их отцы, скорее всего, подыскивают им новые места.
Замок опустел. Не было даже вечных приживалок, которых всё время было в избытке за столом и вообще... Остались одни слуги, и те скользили тенями в полумраке пустого замка.
Ания прошла вглубь комнаты, ступая по полу и разбросанным по нему веточкам лаванды и мяты. Кто-то заботливо делал это, пытаясь освежить комнату лежачего больного. Кто? Кто-то из слуг или горничных? А не всё ли равно?
- Где нашло вас моё письмо, миледи?
Это был монах-поверенный, может быть, из ближайшего монастыря. Он смотрел на Анию выжидательно, будто ждал неприятностей от неё. Наверное, он уже слишком долго был монахом, что за годы, проведённые в изоляции, научился бояться женщин. Он был среднего возраста, чисто выбрит, а правый глаз его безбожно косил.
- Это вы писали мне?- спросила в ответ, а сама добавила:- В Арвине, у барона Орвила...
При этих словах барон Элвуд громко хмыкнул и заворочал головой, подминая подушки, хрипел, силясь что-то сказать.
- Вашему супругу это не нравится...- прошептал монах.
«Да нет, ему не просто это не нравится, этот факт просто-напросто злит его...- подумала Ания с мысленной насмешкой.- А ты как хотел? Ты будешь пинать меня, а я безропотно всё сносить и сидеть рядом? Ну уж нет, дорогой...»
- Где ваш сын?
- Он остался там.
- Вы должны были привезти его сюда. Он – наследник титула и этих земель, он должен быть здесь, с отцом!
- Он останется там. И не смотрите на меня так!- Её голос был холоднее, чем ей самой хотелось бы, но уж, что было, то было. Везти сюда сына она не стала бы никогда. Там он под защитой отца, родного отца, туда же вернётся и Ания. Никому не нужен этот Дарнт, ни ей, ни её сыну, пусть горят огнём и этот титул, и эти земли! К чёрту! Поделом этому старику за всё, что он сделал всем-всем, кто знал его, кто имел несчастье общаться с ним, быть с ним рядом, особенно его родным и близким.
- В-верни... его...- прохрипел барон Элвуд, и Ания нахмурилась, не ожидая услышать и слова от лежачего барона. Он, оказывается, ещё может говорить? Ничего себе! Чего ещё он потребует?- М-мой... сын...
- Нет!- отрезала резко.- Я не верну его сюда! Никогда! Слышите? Вы! Никогда он не будет здесь... Я не позволю...
- Вы не можете этого делать.- Голос монаха, тихий и вкрадчивый, раздражал её. Конечно! Конечно, она не могла этого делать! Не имела права, ведь для всего остального мира её Артин – наследник барона Элвуда, он – будущий барон Дарнтский. И она не могла помешать этому, как ни хотела.
О, всё это злило её!
- Зачем вы вызвали меня?- Она прямо смотрела в лицо мужа. Теперь она знала, что он хорошо слышит её и даже может ответить, если постарается. Зачем ей нужен этот посредник-монах?
- Барон хотел, чтобы вы знали, что барон Арвинский, Орвил Арвинский, официально признан не наследником титула, отец отрёкся от него... Лишил его титула, земель...
- Я знаю!- перебила Ания нетерпеливо.- Он давно уже говорил об этом! Он собирался сделать это ещё годы назад! Зачем говорить об этом?
- Барон желает, чтобы его нога вообще никогда не касалась этих земель, это его последняя воля...
- И слава Богу! Напишите ему об этом в Арвин!- снова перебила, всплеснув руками, кольца на её пальцах блеснули в полумраке комнаты.
- Чтобы его не было здесь на похоронах... Вы это поняли?
- Что?- Ания нахмурилась на это требование. Бедный Орвил... Он всегда уважительно относился к отцу, он говорил, что никогда не желал зла ему и никогда не сделает его. И что теперь? Лично для неё, это требование – не проблема, а вот Орвил его не поймёт. Он захочет проводить отца в последний путь, захочет проститься с ним, помолиться за него, а тот отрезал все его добрые побуждения.
Даже сейчас барон всё ещё пытается отравить жизнь близкому человеку.
Ания вздохнула.
- Вы не позволите ему даже на похоронах...
- Нет!- резко и гневно, с хрипом перебил её барон Элвуд.- Никогда... Ни... Ни... когда...- хрипел, брызгая слюной.
- Ваш сын... Он – ваш сын...
- Не... Не... Нет...- Барон хрипел и бился, безумно бегая глазами по лицу Ании, мял подушки затылком.
Нет, он ещё не был бессильным стариком, ярость и ненависть питали его, поддерживали в нём его жизнь. Его больной мозг ещё был в состоянии выдумать подлости тем, кто оставался жить после него.
- Я хочу поговорить с бароном наедине,- попросила Ания монаха.- Сходите на кухню, поешьте или попейте. Дайте мне время побыть с мужем.
- Хорошо, миледи.
Она дождалась, пока монах ушёл, и сделала пару шагов, приблизившись к постели барона. Долго рассматривала его лицо. Он похудел и как-то даже враз одряхлел, что ли, но это был он, всё тот же, полный мстительности и злобы.
- Почему вы такой? Кто воспитал вас таким жестоким? Ваши родители? Почему? За что вы мстите своему сыну?- Усмехнулась.- Молчите? А вы знаете, что он – ваш единственный родной сын... Именно он... Тот, кого вы больше всего ненавидите... Орвил – барон Арвинский...- Хмыкнула, прикрывая устало глаза.- Ваша жена никогда не изменяла вам, она вела тайную переписку с домом, поэтому не могла выпить из вашего кубка, а не потому, что имела любовника... Орвил – ваш сын, а вы лишили его всего, даже запретили, вот, теперь, появляться на ваших похоронах... Хотя, не всё ли равно вам тогда будет? Какая разница вам будет после смерти, кто проводит ваше тело в ваш склеп?- Усмехнулась с горечью. Барон глядел на неё с высоты своей подушки и кривил губы, и без того искривлённые параличом. Старый дурак!
- А этот мальчик, ребёнок, Артин, вы оставили ему всё своё добро, титул, земли, замок... А он не ваш сын... И никогда им не был.
Барон пытался хмуриться, но лицо плохо слушалось его желаний, на нём застывали лишь гримасы, одна страшней другой.
Ания помолчала и продолжила:
- Помните тот турнир, с которого вы привезли этого Эрвина? Конечно, помните. Вы тогда уезжали к своему графу и оставляли меня в Берде на постоялом дворе. Помните? В ту ночь я была не одна... Я провела её с вашим сыном... Я была с ним, с Орвилом... Это был первый и единственный раз... Я изменила вам с вашим сыном и от него я родила этого ребёнка... Слышите? Артин вам не сын, он – ваш внук. А если вы не считаете Орвила своим сыном, то он вообще вам никто. Никто! Слышите? Вы оставили всё-всё своё тому, кто вам никто!
Барон хрипел на своей подушке, силясь произнести сложное слово, боролся с непослушным языком, пока Ания не сумела разобрать его:
- Ш... Ш... Шлюха...- прошипел барон.
- Я люблю вашего сына, и даже, если нас никогда не поженят, я останусь с ним. Я и сейчас всё это время была с ним. Да! Я люблю его, а он любит меня... Мне нравится, когда он целует меня и обнимает, когда мы ложимся с ним в одну постель, когда он делает то, чего вы никогда не умели! Слышите? Вы! Больной жестокий урод! Я наслаждаюсь близостью с вашим сыном! И, если Бог даст, я буду рожать ему сыновей... Пусть они будут бастардами, но они будут рождены в любви... В любви, слышите? Вы хоть знаете это слово? Оно знакомо вам? Нет? Любовь... Любовь к женщине... Любовь к своим детям... Любовь к жизни... Просто любовь... Нет! Вы не знаете этого... Вы прожили свою долгую злую жизнь и не знаете этого до сих пор... Злоба наполняет вас, из-за неё вы живёте... Она бежит по вашим жилам, она заставляет ваше сердце биться...
Она помолчала, наблюдая за лицом своего мужа. Да, возможно она проявляла жестокость, говоря ему это всё, может быть, она была неправа. Эта боль останется с ней до конца её дней, её вина перед этим умирающим человеком.
Но ей не было жаль его. Нет! Жалеть его будет Орвил, искренне, своей сыновьей жалостью, ведь, как ни крути, он всё равно его сын. Но ей, Ании, он – никто! Тяжёлое, жестокое воспоминание, кошмар прошлого, то, что хочется забыть. И всё! Он не дал ей ничего, кроме боли...
- Ваша участь оправдана, вы заслужили её... Поделом... Поделом вам...- Поджала губы, делая шаг назад.- За всю вашу жестокость, за то, что вы делали...
- Ш... ш... шлюха...- снова прошипел барон.
- Вы один, остались один и умрёте в одиночестве. Рядом не будет детей и внуков... Один, навсегда один...
- Вон... вон... вон...- повторял барон простое и короткое слово.
Конечно. Она вышла, чувствуя на душе гадливость и грязь. Он не мог ударить её, пинать ногами, как прежде, но даже общение с ним почти без слов отравляло душу.
Ей не хотелось тут оставаться ни дня, ни часа.
Домой! Только домой! В Арвин! К сыну, к любимому мужчине! Пусть они отогреют ей сердце, пусть они светом вольются в её новую жизнь без барона Элвуда. Домой!
Когда она вернулась в Арвин, она первым делом обняла двух мальчиков-погодков, по которым так сильно соскучилась. За время отсутствия наступила осень. Ветер с севера гнал тучи и раздувал сухие жёлтые листья в садах. Тоска наполняла сердце. Потом с Дарнта прибыл гонец с сообщением о том, что барон Элвуд скончался после очередного удара и был похоронен в родовом склепе. А ещё через десять дней вернулся Орвил с хорошей новостью: Королевский Суд признал Эрвина Гавардским графом, ему были возвращены доброе имя, титул, земли и его графская корона. Он уехал в свой Гавард вступать в законные права и принимать вассальные клятвы от своих баронов. Но почивший барон Элвуд так и не дожил до этой новости, да и вряд ли она была бы хорошей для него...
Прода от 05.12.2019, 19:34
ЭПИЛОГ
- Милорд? Можно к вам? Я не помешаю?
Эрвин оторвался от расстеленной на походном столе карты и поднял глаза на оруженосца. Молодой парень ждал разрешения войти, смотрел в лицо выжидательно. Граф спросил у него:
- Что случилось? Входи...
За пологом натянутого шатра уже смеркалось, пели цикады, где-то недалеко лаяла собака. Лагерь графа Гавард прожил ещё один день. Вот так вот, вечером, когда все бароны покидали его, граф любил побыть в одиночестве, подумать над картой, поразмышлять о чём-нибудь сам с собой. В такие моменты он не любил, когда ему мешали, когда кто-нибудь прерывал его мысли. Приближённые оруженосцы об этом знали и старались лишний раз не мешать. Но на этот раз, видно, дело требовало его внимания.
- Милорд, вы же помните, несколько дней назад наши дозорные столкнулись с их разведывательным отрядом?
- Да, конечно. И что?
- В плен к нам попало четверо... Рыцари. Помните? Вам докладывали об этом?- Тёмные глаза оруженосца смотрели внимательно.
- По-моему, этим у нас занимается барон Этмур. Спроси его. Я не видел этих пленных и не разговаривал с ними: не было на это времени... Даже, если честно, не знаю, кто там. Разведчики...- Хмыкнул и пожал плечами.- И что?
Оруженосец дёрнул подбородком за спину и продолжил:
- Там с их лагеря прибыли, просят отдать одного...
Эрвин нахмурился.
- Кого это?
- Одного из этих... Если я правильно понял, о котором шла речь, он молодой, по-моему, он даже не рыцарь ещё, дай Бог ли, ему лет шестнадцать ещё... Я и не знаю, зачем он полез в эту разведку... Может, со своим сеньором за компанию?- усмехнулся, раздумывая вслух.
- А что говорит барон Этмур? Он, что ли, сам не может в этом разобраться? Назначили бы выкуп!
- Барон сказал, что это дело вас заинтересует, да и чтобы вы сами, лично, решили, что делать, отпускать или нет?
- Да? И почему это?
Оруженосец пожал плечами и улыбнулся.
- Барон просил передать вам, что это от барона Арвинского... Сказал, вы поймёте, если я скажу...
Эрвин нахмурился и задумчиво поджал губы. Долго молчал, будто с духом собирался, потом спросил:
- Они прибыли от барона Арвинского? Этот пленный его родственник?
- Как я понял, это сам барон Арвинский и его жена...
- Жена?- Граф удивлённо вскинул брови, а оруженосец продолжал:
- Этот пленный – их сын, они сильно просят, настаивают на встрече с вами. И барон Этмур отправил меня к вам.
Граф Эрвин долго молчал, думая, и молодой человек смотрел ему в лицо, пытаясь угадать мысли сеньора.
Здесь все любили его, любили за рассудительность, за сдержанность, за справедливость. Он никогда не был скор на расправу, старался выслушать, понять, если что. Он был хорошим сеньором, и многие – да что многие? Все! – оруженосцы его гордились, что попали к нему на воспитание. За многие годы из Гаварда вышло достаточно честных баронов, наследников земель, никто никогда не упрекнул бы графа за бесчестье в его воспитанниках.
- Мне пустить их? Милорд?
Граф согласно кивнул и шепнул:
- Пусти...
Оруженосец исчез за пологом шатра, а потом в него вошли двое, мужчина и женщина. Граф ничего не говорил, рассматривая вошедших, и чувствовал, как груз прошедших лет вдруг медленно наваливается на плечи.
Орвил Арвинский...
Ания из Дарнта...
Нет! В Дарнте она была совсем недолго! Что она там была-то женой местного барона? Всего несколько лет! Три? Четыре? Она уже дольше в Арвине баронесса, чем где-то ещё...
