Была ли мысль о детях чуждой – внушенной, навязанной? Даже сейчас я не ощущала противоречия в этом своем решении, дискомфорта, отсутствия желания. Жизнь – понятие эфемерное, и мы по-прежнему теряем близких, несмотря на все возможности современной науки. Но собственный ребенок… Выдержу ли я его утрату? А если это будет не единожды?
– Фактически из-за меня ты потеряла семью, но если еще и ребенка… Не знаю, как сам смогу пережить подобное, смириться с ним. Пережить ощущение твоей боли. – Муж протянул руку, слегка сжав мою ладонь. – Тем более по причине своей собственной минутной слабости, утраты самоконтроля.
– Да уж, поставил Крейван нас перед выбором, – с печалью вспомнила я первопричину всех моих сегодняшних сложностей.
Гайяр грустно вздохнул:
– Его вмешательство лишь ускорило естественный ход событий. В результате я в любом случае предложил бы тебе свой эниар. Нет, не так – я бы принудил тебя принять его. В тех обстоятельствах компромисс для меня был невозможен.
– Значит, ты и без его «помощи» предложил бы мне союз?
Об этом и Тинараг мне говорил!
– Да. – Гайяр бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза в сторону. – Ты меня с первого раза, когда увидел тебя, а главное – услышал, что ты по поводу похищения спрогнозировала, равнодушным не оставила. Я сам это поздно понял, просто слишком невероятным, даже для меня, казался этот союз – землянка и первородный неймарец. Но я все время наблюдал за тобой, сам не отдавая себе в этом отчета, пытался задеть, растормошить, вынудить открыться. Прости меня за то, как я вел себя тогда! Слишком поздно понял, в чем причина. Понял, когда потерял. И могу тебя заверить, что побегом и этими долгими поисками ты мне втройне отплатила за каждую обиду, за каждую придирку с моей стороны.
Отставив чашку, крепко сжала его ладонь в своих руках.
– Этого я не хотела – ну, наверное. Я просто боялась, ненавидела и не понимала. Потому и убежала. Так что и мне есть за что просить прощения. Но ты не думал, что это, может быть, и есть ответ на наш вопрос? Если ты полюбил меня, пусть и неосознанно, еще до порабощающей привязки эниара, а твое сознание, несмотря на всю невероятность подобного выбора, признало во мне твою пару, основывалось же оно на чем-то? Высшему разуму виднее. Возможно, именно нам суждено иметь детей, достаточно сильных, чтобы выдержать формирование второй сущности! Вот только я не пойму, как такое длительное внутриутробное развитие возможно в моем случае? Я физиологически на это неспособна. И какими будут наши дети? Ведь необходимого в таких союзах медицинского вмешательства я не делала.
– Обычная беременность у наших женщин длится семь месяцев и мало чем отличается от вашей, мы так же рождаемся на свет. В случае с первородством, поскольку вторая сущность начинает закладываться уже после формирования у ребенка полноценного головного мозга и энергетической структуры его живой материи, процесс затягивается. Ведь второй сущности необходимо немногим меньше времени для полноценного, готового к вылупливанию состояния. Отсюда эти дополнительные шесть месяцев развития.
– Вылупливанию? – Я опешила.
– Да, после семимесячного развития ребенок первородного рождается в легком эластичном полуэнергетическом коконе, который сразу отделяют от пуповины. Тут же собирают и эниар. В этом коконе помимо энергии находятся полностью усваивающиеся питательные вещества, необходимые ему для физического существования в последующие месяцы. И практически сразу кокон начинает твердеть, образуя защитный барьер, который проницаем только для воздуха. Ребенок пребывает в состоянии стазиса, активно лишь его сознание. Так и идет формирование и развитие второй сущности. И именно в этот период ребенок может погибнуть, если его сознание не выдержит нагрузки. Раньше эти коконы просто помещали в тепло, сейчас созданы специальные инкубаторы, контролирующие условия дозревания. Когда формирование сознания первородного завершено, внутренняя сущность пробуждает ребенка, и он, начиная стремиться наружу, вылупливается.
Обалдеть! У меня не было слов.
– А неймарский год в земном эквиваленте, это сколько? – на всякий случай уточнила я.
Гайяр, на секунду задумавшись, сообщил:
– По-вашему, тринадцать месяцев.
Получается, чуть больше года подвешенного ожидания – выживет или нет? И это – свершившийся факт. Этого нам уже не избежать.
– А ты сам? Хотел бы ты ребенка? – глядя ему глаза, спросила я.
– В данном случае я не знаю. Я бы выбрал тебя.
– Но лично мне ничего не грозит, кроме душевных переживаний, – грустно усмехнулась я.
– Это как посмотреть. Ты воспринимаешься мною как дейрана, предназначенная для гармоничного союза, но если мы будем терять своих детей, вряд ли наш союз станет для тебя идеальным. А значит, и жизнь со мной. Поэтому я внутренне противлюсь такому повороту. Однако я все думаю над этим твоим утверждением, что мое сознание при выборе тебя учитывало и возможность иметь совместных детей. Вы – очень выносливая и легко приспосабливающаяся раса. Что до того, будет ли наш ребенок полукровкой, то, скорее всего, нет. В принципе во Вселенной, пусть даже и в разных расах, есть самый крошечный процент генетического сродства, это идет от изначально общей жизненной материи. Поэтому если в нашем геноме подобные родственные локусы обнаружатся, то и толика чего-то твоего ребенку может достаться, в самом широком смысле понимания этого вопроса, но в основном малыш будет подобием меня. В союзе первородного с представительницей любой расы будет так. Иного сознание не допустит, а все физиологическое – в его власти. Согласишься ты на это?
– У нас, – усмехнулась я, – принято считать, что гены – это только половина, а вторая составляющая полноценной личности – воспитание. Так что мне тоже найдется что вложить в ребенка! Главное, чтобы он сумел все осилить и выжить. Но если он будет подобен тебе, – ты же справился? Значит, и твой потомок осилит. Должен.
Мы переплели пальцы рук и молча смотрели друг на друга, опасаясь спугнуть надежду. Пусть будет так, пусть. Нам остается только верить и ждать.
– Не будем никому говорить, хорошо?
Он вздохнул:
– Тинарагу надо.
– Да, в этом случае я не против. Но – никому из Совета и даже Ланаире!
– Я не скажу.
– Спасибо. Но ты должен был рассказать мне обо всем сразу. Я бы все обдумала, заранее как-то смирилась.
– Не мог. Дети – это для женщины важнее даже мужа. Моя мама тому пример. Думал, ты сразу посчитаешь, что у нас ничего не выйдет и семьи не получится. В последнее время я больше склонялся к мысли, чтобы нам вообще остаться бездетной парой.
– Как? А ваша раса? – Я реально была потрясена его словами.
– Не знаю. Честно. Мучился, думал и выхода не находил. Наверное, этим и подвиг свое сознание на активные действия. Сам себе вырыл яму.
– Надо было просто рассказать мне! Мы действительно станем семьей, когда начнем доверять друг другу. Хотя я тоже еще не научилась этому.
– Страх не чужд и нам. Особенно страх потери дейраны. Крейвана он толкнул на предательство, меня – на это глупое упорное молчание. Оля, спасибо тебе. Сейчас я понимаю, как был неправ, держа все в себе. Но принуждать тебя таким образом не стал бы наверняка!
– И что бы сделал, не заставь я тебя рассказать сейчас?
– Утром нашел бы способ уговорить тебя для профилактики воспользоваться медитексом и запрограммировал его на… В общем, ты бы не узнала, – глядя в глаза, честно сказал о том, на что решился.
В ужасе прижав ладони к лицу, смотрела на Гайяра. И сделал бы, безумец! И жил бы потом с этим!
– Обещай мне, что никогда не примешь решения касательно нас, не посоветовавшись со мной, – попросила я очень серьезно. – Иначе я просто не смогу тебе этого простить. Никогда! Понял? Мне даже кажется, что пробуждение эмоций вам не во всем идет на пользу.
Усмехнулся. Грустно.
– Понял. Я не уверен, что сделал бы так. Это был порыв в минуты отчаяния.
– А твоя мама? Ты ее единственный ребенок?
Опять отвел взгляд, и я поняла еще до того, как услышала тихий ответ:
– Нет.
– Понятно. Это многое объясняет. И ее фанатичное беспокойство о тебе, в первую очередь.
– Да, но она, как никто другой, понимая всю степень моей ответственности, в конечном итоге всегда позволяла мне идти своим путем, всегда закаляла мой характер, с детства готовила к ноше предопределенных обязательств.
– Ясно. Знаешь, я привыкла полагаться на свою интуицию. Сейчас, – я прислушалась к своим эмоциям и ощущениям, – когда мне все понятно, я чувствую себя вполне спокойно, даже умиротворенно. Думаю, все будет хорошо – и мы бездетной парой не останемся, и раса твоя не лишится первородных. Но…
– Что?
– Ведь может быть и девочка!
– Тогда через семь месяцев у нас обычным путем родится малышка, – улыбнулся Гайяр. – Но тоже по характеристикам похожая на папу. От мамы – только пол. Но подозреваю, это было бы слишком просто для намеченной сознанием программы-минимум.
– Да уж, – усмехнулась я, но тут же опомнилась. – А ваш мир? Что это за деревья и гнезда? Мы скоро в вашей галактике окажемся, да еще год беспокойного ожидания предстоит, так что давай в остальном без сюрпризов!
Муж удивился:
– А какие тут сюрпризы?
– Вы на деревьях живете? – озвучила я свои впечатления от его разговора с мамой.
– Да.
– В гнездах?
– Да!
– И как ты меня там представляешь?
Гайяр рассмеялся по-настоящему весело:
– Не переживай, этот сюрприз точно станет приятным!
– Да? – Я возмущенно нахмурилась.
– Да! И пока не прилетим – не скажу.
Я разочарованно застонала.
– Спать! Теперь тебе вообще важно отсыпаться. – Муж указал на дверь.
Согласившись, встала и взяла его за руку.
– Надеюсь, и ты тоже? Еще одного неожиданного заявления сегодня не выдержу.
Гайяр серьезно кивнул.
Кира
Проснувшись, сразу поняла – проспала! И не то чтобы в этом было что-то удивительное после сегодняшних ночных разговоров и итогового укладывания под утро, но… Но сегодня же на работу! Я шустро ссыпалась с кровати и понеслась в ванную, по пути отметив, что ни Гайяра, ни следов его присутствия нет. Вообще, очень аккуратный мужчина мне попался, как бы не забыть, что мы тут вместе обитаем. Наверняка решив, что я в нынешнем положении нуждаюсь в полноценном сне и покое, тихонько встал и ушел на мостик с утра, а меня оставил отдыхать.
Уже запрыгнув под душ, подумала, что даже на время не посмотрела. На всякий случай ускорившись, быстро вымылась и, завернувшись в полотенце, принялась сушить волосы. Надо уже собраться и сделать короткую стрижку, а также вернуть свой цвет волос. Взглянула на числовое табло и обомлела: время было обеденное! Шейн-оган наверняка в недоумении. Быстро скрутив недосушенные волосы в узел, понеслась в спальню одеваться.
И Оболтуса нет, что странно. Не мог же он до сих пор не проголодаться, разве что Гайяр на сей раз не заблокировал кухню от него, а просто запер где-нибудь сам кактус. Но прежде чем я успела одеться в спешно выдернутое из шкафа белье и форму, дверь в спальню распахнулась, явив мне… кажется, мужа! В шоке я села. Хорошо, что рядом с кроватью стояла, поэтому приземлилась удачно.
Зрелище было невероятным. Насколько же многогранная натура скрывается за этой безэмоциональной капитанской внешностью! Вчера я узнала, что он может пойти на поспешные необдуманные поступки, ведомый страхом, а вот сегодня, видимо, познакомлюсь с еще одной стороной его личности. Домашней. Одно то, что неймарец в это время находился в апартаментах, уже говорило о многом. Но что при этом он был полуодет, в одних широких штанах от спортивной формы, позволяющих мне с неожиданным смущением в очередной раз облизнуться на его впечатляющий торс и позавидовать самой себе, красноречиво утверждало, что на капитанский мостик он не собирался. В руках он держал большущий поднос с чем-то аппетитно благоухающим и, судя по пару, горячим. Под мышкой одной руки был зажат какой-то непонятный цветок иноземного происхождения ярко-желтого цвета. Через локоть другой была перекинута и болталась пара невообразимо мохнатых розовых домашних тапочек, скрепленных между собой носками. Его потрясающие красные прядки волос сбоку были основательно припорошены чем-то, наводящим на мысль о муке, нос и щека испачканы в неопознаваемой густой белой массе, а на груди отчетливо поблескивала капля… варенья. Но самым бесподобным было выражение лица, которое я уловила сразу после его появления. Во-первых, он явно не ожидал застать меня бодрствующей, поэтому растерялся. Во-вторых, он просто лучился от искреннего счастья и радости – на губах играла улыбка, а глаза сверкали алыми угольками и смешливыми искорками. Что случилось с мужем?
– Оленька, – несколько смутившись, пробормотал Гайяр, – что же ты так рано встала?
И, пристроив поднос с едой и яркое растение на столик, резво метнулся вместе с тапочками, задорно порхающими позади, в ванную. Я, в полной мере ощущая себя от изумления рыбой, выброшенной на сушу, открыла рот, наблюдая этот маневр, но сказать хоть слово так и не сумела. Однако к чему бы это? И надо ли еще спешить на рабочее место?
Но не успела я мысленно обозначить весь список возникших вопросов, как, наверняка поставив рекорд по времени приведения себя в порядок, вернулся уже отмытый муж. Прокашлявшись, я все же разродилась вопросом:
– А… э-э-э… как же…
– У тебя выходной! – непререкаемым тоном пресекло мои здравомыслящие попытки руководство, решительным шагом направляясь к оставленному подносу. Тапочки на сей раз были зажаты в кулаке.
– Но Шейн-оган…
– Он уведомлен. И прекрати уже думать об этом! – Цветок и поднос были вновь ловко подхвачены, а тапочки раздраженно отброшены в сторону.
– А ты? Это ничего, что ты тут?
– Оля! – Муж вплотную подошел ко мне. – Я все контролирую. Вчера проверил все текущие операции, решил все накопившиеся вопросы, отдал все дальнейшие распоряжения, произвел необходимые назначения. Можно мне сегодня тоже взять выходной?
– Ну, если ты наста… – растерянно пролепетала я.
– Спасибо! – категорично прервал он меня. – Забирайся в кровать и готовься завтракать!
– Но я не хочу… – попыталась я объяснить, что с утра аппетитом не страдаю.
– Так! Лежишь, молчишь и, когда я скажу, рот открываешь! – опять сурово припечатали меня приказом.
Совершенно растерявшись от неожиданности и непонимания того, что сделали с мужем, решила не пререкаться и прямо как была, в единственно надетых на мне трусиках, перевернулась на четвереньки и поползла к подушке и краю одеяла. Под суровым взглядом моего неймарца устроилась полусидя на подушке, натянула на себя одеяло, прижав его руками, и приняла тут же спикировавший мне на колени поднос. На завтрак мне принесли тарелку с творогом, три очаровательных золотистых блинчика, мисочку с жидким джемом и кружку любимого чая. Невероятно земной завтрак! И несмотря ни на что, при одном взгляде на всю эту вкуснотищу есть захотелось сразу. Но прежде чем я успела сообщить об этом мужу, он уже уверенно поднес к моему рту ложку с творогом. Осталось только, как послушному малышу, открыть рот и скушать любимое лакомство.
– Я са… – прожевав, попыталась я изменить положение вещей, но Гайяр тут же воспользовался моей оплошностью, и в приоткрытый ротик влезла следующая ложка с кисломолочным продуктом.
– Фактически из-за меня ты потеряла семью, но если еще и ребенка… Не знаю, как сам смогу пережить подобное, смириться с ним. Пережить ощущение твоей боли. – Муж протянул руку, слегка сжав мою ладонь. – Тем более по причине своей собственной минутной слабости, утраты самоконтроля.
– Да уж, поставил Крейван нас перед выбором, – с печалью вспомнила я первопричину всех моих сегодняшних сложностей.
Гайяр грустно вздохнул:
– Его вмешательство лишь ускорило естественный ход событий. В результате я в любом случае предложил бы тебе свой эниар. Нет, не так – я бы принудил тебя принять его. В тех обстоятельствах компромисс для меня был невозможен.
– Значит, ты и без его «помощи» предложил бы мне союз?
Об этом и Тинараг мне говорил!
– Да. – Гайяр бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза в сторону. – Ты меня с первого раза, когда увидел тебя, а главное – услышал, что ты по поводу похищения спрогнозировала, равнодушным не оставила. Я сам это поздно понял, просто слишком невероятным, даже для меня, казался этот союз – землянка и первородный неймарец. Но я все время наблюдал за тобой, сам не отдавая себе в этом отчета, пытался задеть, растормошить, вынудить открыться. Прости меня за то, как я вел себя тогда! Слишком поздно понял, в чем причина. Понял, когда потерял. И могу тебя заверить, что побегом и этими долгими поисками ты мне втройне отплатила за каждую обиду, за каждую придирку с моей стороны.
Отставив чашку, крепко сжала его ладонь в своих руках.
– Этого я не хотела – ну, наверное. Я просто боялась, ненавидела и не понимала. Потому и убежала. Так что и мне есть за что просить прощения. Но ты не думал, что это, может быть, и есть ответ на наш вопрос? Если ты полюбил меня, пусть и неосознанно, еще до порабощающей привязки эниара, а твое сознание, несмотря на всю невероятность подобного выбора, признало во мне твою пару, основывалось же оно на чем-то? Высшему разуму виднее. Возможно, именно нам суждено иметь детей, достаточно сильных, чтобы выдержать формирование второй сущности! Вот только я не пойму, как такое длительное внутриутробное развитие возможно в моем случае? Я физиологически на это неспособна. И какими будут наши дети? Ведь необходимого в таких союзах медицинского вмешательства я не делала.
– Обычная беременность у наших женщин длится семь месяцев и мало чем отличается от вашей, мы так же рождаемся на свет. В случае с первородством, поскольку вторая сущность начинает закладываться уже после формирования у ребенка полноценного головного мозга и энергетической структуры его живой материи, процесс затягивается. Ведь второй сущности необходимо немногим меньше времени для полноценного, готового к вылупливанию состояния. Отсюда эти дополнительные шесть месяцев развития.
– Вылупливанию? – Я опешила.
– Да, после семимесячного развития ребенок первородного рождается в легком эластичном полуэнергетическом коконе, который сразу отделяют от пуповины. Тут же собирают и эниар. В этом коконе помимо энергии находятся полностью усваивающиеся питательные вещества, необходимые ему для физического существования в последующие месяцы. И практически сразу кокон начинает твердеть, образуя защитный барьер, который проницаем только для воздуха. Ребенок пребывает в состоянии стазиса, активно лишь его сознание. Так и идет формирование и развитие второй сущности. И именно в этот период ребенок может погибнуть, если его сознание не выдержит нагрузки. Раньше эти коконы просто помещали в тепло, сейчас созданы специальные инкубаторы, контролирующие условия дозревания. Когда формирование сознания первородного завершено, внутренняя сущность пробуждает ребенка, и он, начиная стремиться наружу, вылупливается.
Обалдеть! У меня не было слов.
– А неймарский год в земном эквиваленте, это сколько? – на всякий случай уточнила я.
Гайяр, на секунду задумавшись, сообщил:
– По-вашему, тринадцать месяцев.
Получается, чуть больше года подвешенного ожидания – выживет или нет? И это – свершившийся факт. Этого нам уже не избежать.
– А ты сам? Хотел бы ты ребенка? – глядя ему глаза, спросила я.
– В данном случае я не знаю. Я бы выбрал тебя.
– Но лично мне ничего не грозит, кроме душевных переживаний, – грустно усмехнулась я.
– Это как посмотреть. Ты воспринимаешься мною как дейрана, предназначенная для гармоничного союза, но если мы будем терять своих детей, вряд ли наш союз станет для тебя идеальным. А значит, и жизнь со мной. Поэтому я внутренне противлюсь такому повороту. Однако я все думаю над этим твоим утверждением, что мое сознание при выборе тебя учитывало и возможность иметь совместных детей. Вы – очень выносливая и легко приспосабливающаяся раса. Что до того, будет ли наш ребенок полукровкой, то, скорее всего, нет. В принципе во Вселенной, пусть даже и в разных расах, есть самый крошечный процент генетического сродства, это идет от изначально общей жизненной материи. Поэтому если в нашем геноме подобные родственные локусы обнаружатся, то и толика чего-то твоего ребенку может достаться, в самом широком смысле понимания этого вопроса, но в основном малыш будет подобием меня. В союзе первородного с представительницей любой расы будет так. Иного сознание не допустит, а все физиологическое – в его власти. Согласишься ты на это?
– У нас, – усмехнулась я, – принято считать, что гены – это только половина, а вторая составляющая полноценной личности – воспитание. Так что мне тоже найдется что вложить в ребенка! Главное, чтобы он сумел все осилить и выжить. Но если он будет подобен тебе, – ты же справился? Значит, и твой потомок осилит. Должен.
Мы переплели пальцы рук и молча смотрели друг на друга, опасаясь спугнуть надежду. Пусть будет так, пусть. Нам остается только верить и ждать.
– Не будем никому говорить, хорошо?
Он вздохнул:
– Тинарагу надо.
– Да, в этом случае я не против. Но – никому из Совета и даже Ланаире!
– Я не скажу.
– Спасибо. Но ты должен был рассказать мне обо всем сразу. Я бы все обдумала, заранее как-то смирилась.
– Не мог. Дети – это для женщины важнее даже мужа. Моя мама тому пример. Думал, ты сразу посчитаешь, что у нас ничего не выйдет и семьи не получится. В последнее время я больше склонялся к мысли, чтобы нам вообще остаться бездетной парой.
– Как? А ваша раса? – Я реально была потрясена его словами.
– Не знаю. Честно. Мучился, думал и выхода не находил. Наверное, этим и подвиг свое сознание на активные действия. Сам себе вырыл яму.
– Надо было просто рассказать мне! Мы действительно станем семьей, когда начнем доверять друг другу. Хотя я тоже еще не научилась этому.
– Страх не чужд и нам. Особенно страх потери дейраны. Крейвана он толкнул на предательство, меня – на это глупое упорное молчание. Оля, спасибо тебе. Сейчас я понимаю, как был неправ, держа все в себе. Но принуждать тебя таким образом не стал бы наверняка!
– И что бы сделал, не заставь я тебя рассказать сейчас?
– Утром нашел бы способ уговорить тебя для профилактики воспользоваться медитексом и запрограммировал его на… В общем, ты бы не узнала, – глядя в глаза, честно сказал о том, на что решился.
В ужасе прижав ладони к лицу, смотрела на Гайяра. И сделал бы, безумец! И жил бы потом с этим!
– Обещай мне, что никогда не примешь решения касательно нас, не посоветовавшись со мной, – попросила я очень серьезно. – Иначе я просто не смогу тебе этого простить. Никогда! Понял? Мне даже кажется, что пробуждение эмоций вам не во всем идет на пользу.
Усмехнулся. Грустно.
– Понял. Я не уверен, что сделал бы так. Это был порыв в минуты отчаяния.
– А твоя мама? Ты ее единственный ребенок?
Опять отвел взгляд, и я поняла еще до того, как услышала тихий ответ:
– Нет.
– Понятно. Это многое объясняет. И ее фанатичное беспокойство о тебе, в первую очередь.
– Да, но она, как никто другой, понимая всю степень моей ответственности, в конечном итоге всегда позволяла мне идти своим путем, всегда закаляла мой характер, с детства готовила к ноше предопределенных обязательств.
– Ясно. Знаешь, я привыкла полагаться на свою интуицию. Сейчас, – я прислушалась к своим эмоциям и ощущениям, – когда мне все понятно, я чувствую себя вполне спокойно, даже умиротворенно. Думаю, все будет хорошо – и мы бездетной парой не останемся, и раса твоя не лишится первородных. Но…
– Что?
– Ведь может быть и девочка!
– Тогда через семь месяцев у нас обычным путем родится малышка, – улыбнулся Гайяр. – Но тоже по характеристикам похожая на папу. От мамы – только пол. Но подозреваю, это было бы слишком просто для намеченной сознанием программы-минимум.
– Да уж, – усмехнулась я, но тут же опомнилась. – А ваш мир? Что это за деревья и гнезда? Мы скоро в вашей галактике окажемся, да еще год беспокойного ожидания предстоит, так что давай в остальном без сюрпризов!
Муж удивился:
– А какие тут сюрпризы?
– Вы на деревьях живете? – озвучила я свои впечатления от его разговора с мамой.
– Да.
– В гнездах?
– Да!
– И как ты меня там представляешь?
Гайяр рассмеялся по-настоящему весело:
– Не переживай, этот сюрприз точно станет приятным!
– Да? – Я возмущенно нахмурилась.
– Да! И пока не прилетим – не скажу.
Я разочарованно застонала.
– Спать! Теперь тебе вообще важно отсыпаться. – Муж указал на дверь.
Согласившись, встала и взяла его за руку.
– Надеюсь, и ты тоже? Еще одного неожиданного заявления сегодня не выдержу.
Гайяр серьезно кивнул.
Глава 51
Кира
Проснувшись, сразу поняла – проспала! И не то чтобы в этом было что-то удивительное после сегодняшних ночных разговоров и итогового укладывания под утро, но… Но сегодня же на работу! Я шустро ссыпалась с кровати и понеслась в ванную, по пути отметив, что ни Гайяра, ни следов его присутствия нет. Вообще, очень аккуратный мужчина мне попался, как бы не забыть, что мы тут вместе обитаем. Наверняка решив, что я в нынешнем положении нуждаюсь в полноценном сне и покое, тихонько встал и ушел на мостик с утра, а меня оставил отдыхать.
Уже запрыгнув под душ, подумала, что даже на время не посмотрела. На всякий случай ускорившись, быстро вымылась и, завернувшись в полотенце, принялась сушить волосы. Надо уже собраться и сделать короткую стрижку, а также вернуть свой цвет волос. Взглянула на числовое табло и обомлела: время было обеденное! Шейн-оган наверняка в недоумении. Быстро скрутив недосушенные волосы в узел, понеслась в спальню одеваться.
И Оболтуса нет, что странно. Не мог же он до сих пор не проголодаться, разве что Гайяр на сей раз не заблокировал кухню от него, а просто запер где-нибудь сам кактус. Но прежде чем я успела одеться в спешно выдернутое из шкафа белье и форму, дверь в спальню распахнулась, явив мне… кажется, мужа! В шоке я села. Хорошо, что рядом с кроватью стояла, поэтому приземлилась удачно.
Зрелище было невероятным. Насколько же многогранная натура скрывается за этой безэмоциональной капитанской внешностью! Вчера я узнала, что он может пойти на поспешные необдуманные поступки, ведомый страхом, а вот сегодня, видимо, познакомлюсь с еще одной стороной его личности. Домашней. Одно то, что неймарец в это время находился в апартаментах, уже говорило о многом. Но что при этом он был полуодет, в одних широких штанах от спортивной формы, позволяющих мне с неожиданным смущением в очередной раз облизнуться на его впечатляющий торс и позавидовать самой себе, красноречиво утверждало, что на капитанский мостик он не собирался. В руках он держал большущий поднос с чем-то аппетитно благоухающим и, судя по пару, горячим. Под мышкой одной руки был зажат какой-то непонятный цветок иноземного происхождения ярко-желтого цвета. Через локоть другой была перекинута и болталась пара невообразимо мохнатых розовых домашних тапочек, скрепленных между собой носками. Его потрясающие красные прядки волос сбоку были основательно припорошены чем-то, наводящим на мысль о муке, нос и щека испачканы в неопознаваемой густой белой массе, а на груди отчетливо поблескивала капля… варенья. Но самым бесподобным было выражение лица, которое я уловила сразу после его появления. Во-первых, он явно не ожидал застать меня бодрствующей, поэтому растерялся. Во-вторых, он просто лучился от искреннего счастья и радости – на губах играла улыбка, а глаза сверкали алыми угольками и смешливыми искорками. Что случилось с мужем?
– Оленька, – несколько смутившись, пробормотал Гайяр, – что же ты так рано встала?
И, пристроив поднос с едой и яркое растение на столик, резво метнулся вместе с тапочками, задорно порхающими позади, в ванную. Я, в полной мере ощущая себя от изумления рыбой, выброшенной на сушу, открыла рот, наблюдая этот маневр, но сказать хоть слово так и не сумела. Однако к чему бы это? И надо ли еще спешить на рабочее место?
Но не успела я мысленно обозначить весь список возникших вопросов, как, наверняка поставив рекорд по времени приведения себя в порядок, вернулся уже отмытый муж. Прокашлявшись, я все же разродилась вопросом:
– А… э-э-э… как же…
– У тебя выходной! – непререкаемым тоном пресекло мои здравомыслящие попытки руководство, решительным шагом направляясь к оставленному подносу. Тапочки на сей раз были зажаты в кулаке.
– Но Шейн-оган…
– Он уведомлен. И прекрати уже думать об этом! – Цветок и поднос были вновь ловко подхвачены, а тапочки раздраженно отброшены в сторону.
– А ты? Это ничего, что ты тут?
– Оля! – Муж вплотную подошел ко мне. – Я все контролирую. Вчера проверил все текущие операции, решил все накопившиеся вопросы, отдал все дальнейшие распоряжения, произвел необходимые назначения. Можно мне сегодня тоже взять выходной?
– Ну, если ты наста… – растерянно пролепетала я.
– Спасибо! – категорично прервал он меня. – Забирайся в кровать и готовься завтракать!
– Но я не хочу… – попыталась я объяснить, что с утра аппетитом не страдаю.
– Так! Лежишь, молчишь и, когда я скажу, рот открываешь! – опять сурово припечатали меня приказом.
Совершенно растерявшись от неожиданности и непонимания того, что сделали с мужем, решила не пререкаться и прямо как была, в единственно надетых на мне трусиках, перевернулась на четвереньки и поползла к подушке и краю одеяла. Под суровым взглядом моего неймарца устроилась полусидя на подушке, натянула на себя одеяло, прижав его руками, и приняла тут же спикировавший мне на колени поднос. На завтрак мне принесли тарелку с творогом, три очаровательных золотистых блинчика, мисочку с жидким джемом и кружку любимого чая. Невероятно земной завтрак! И несмотря ни на что, при одном взгляде на всю эту вкуснотищу есть захотелось сразу. Но прежде чем я успела сообщить об этом мужу, он уже уверенно поднес к моему рту ложку с творогом. Осталось только, как послушному малышу, открыть рот и скушать любимое лакомство.
– Я са… – прожевав, попыталась я изменить положение вещей, но Гайяр тут же воспользовался моей оплошностью, и в приоткрытый ротик влезла следующая ложка с кисломолочным продуктом.
