Оборотни живут долго, пара-тройка десятилетий для неё не срок. А через тридцать лет её «подвиги» на Гибельном болоте будут уже никому не интересны. Вот Вирджиния и думала всё это время, где же ей найти такое надежное убежище. Ещё бы желательно, чтобы поблизости находился кто-нибудь, кого оборотни хоть немного боятся, хотя бы так, как сэра Брайана. А когда решение, наконец, было найдено, она очень удивилась, что искала его так долго. Оно было простым и очевидным, и к тому же вовсе не противоречило её предварительному плану. Впрочем, многие задачи после того, как они уже решены, кажутся совсем несложными.
Всадники сели на лошадей и поехали по дороге, ведущей от бывших каменоломен к краю болота. По крайней мере, так утверждала ведьма, и всем очень хотелось в этом ей верить. Сама она, как проводник, ехала впереди отряда. Сэр Брайан пустил Сарацина рядом с её лошадью. Рыцарь хотел поговорить с женщиной так, чтобы стражники их разговора не слышали. На дистанции в пол лошадиного корпуса ехал брат Бацеолус, но его ни рыцарь, ни ведьма во внимание не принимали.
Монаху тоже было над чем подумать. Ему снова вспомнилась заветная мечта детства – стать оруженосцем, а потом, если, конечно, повезёт, и рыцарем. У сэра Брайана оруженосца сейчас нет, может, попроситься к нему? Утром брат Бацеолус снова почистил Сарацина, конь ему нравился, и, похоже, это было взаимно. Потом монах помог рыцарю надеть доспехи, это тоже ни малейшего труда не составило. С детства привычный к тяжёлой крестьянской работе, Бац был уверен, что со всеми обязанностями оруженосца справится легко. К тому же оруженосец не должен соблюдать этот проклятый целибат…
С другой стороны, монах посвящён Богу, и ни при каких обстоятельствах его обет не может быть отменён. По крайней мере, брат Бацеолус был в этом твёрдо уверен. А как отреагирует Господь, если монах свой обет нарушит? Бога частенько называют милосердным, но брат Бацеолус отлично знал Библию, и при воспоминании о Содоме, Гоморре, всемирном потопе и некоторых других библейских событиях в его мысли проникали значительные сомнения в безграничном Господнем милосердии. Страстное желание изменить свою жизнь боролось со страхом наказания всемогущим Господом, и страх побеждал. Монах пытался твердить «Господь меня простит!», но сам себе не верил.
Сэр Брайан оглянулся, увидел, что стражники и Гудини отстали, а монах погружён в размышления и окружающей действительностью совершенно не интересуется. Можно было задать ведьме тот самый важный вопрос, который его интересовал.
- Скажи мне, Захария, одну вещь, - назвав это имя, рыцарь улыбнулся. – Ваша банда наверняка изрядно награбила за столько лет. Мы ваших сокровищ толком не нашли. Что мне нужно сделать, чтобы получить хоть небольшую их часть?
- Ты же отпустил оборотней. Конечно же, первым делом они утащили подальше отсюда все наши сокровища.
- Как нехорошо, когда такая приятная женщина столь откровенно врёт, - искренне огорчился сэр Брайан. – Я ведь в крестовом походе встречался со многими разбойниками, так что имею некоторое представление о том, как у них всё организовано. Если у банды тайник общий, то как только в нём появится значительное количество денег, разбойники сразу же начнут друг друга убивать, пока не останется в живых один или двое. Поэтому у каждого разбойника есть личный тайник. Те двое, конечно, утащили свои сокровища. Тайник той ведьмы, которую я прикончил, тоже недоступен, потому что никто из живых не знает, где она его устроила. А твой ведь остался. Как убедить тебя поделиться со мной?
- Какой ты всё-таки алчный, сэр Брайан! Пытаешься ограбить бедную девушку. Тебе не стыдно?
- Бедных девушек не грабят, - заявил рыцарь. – У них нечего взять. Вот после ограбления девушки иногда в самом деле становятся бедными. Так что скажешь?
- Сэр Брайан, ты и сам знаешь, что убедить меня можно только пытками. И мне непонятно, почему ты угрожаешь мне именно сейчас. Мой тайник, естественно, неподалёку от пещер. Нужно будет возвращаться. Ты ведь не поверишь, что я сказала правду, пока не увидишь золото. Так зачем же мы так далеко отъехали от скал? – ведьма разумом понимала, что нужно немедленно бежать, но интуиция ей подсказывала, что опасности всё-таки нет.
- Пытать женщину, даже такую, как ты, я не стану. Это противоречит рыцарскому кодексу чести. Потому, как только мы покинем болото, ты вольна ехать куда угодно. Я не только не стану этому препятствовать, но и оставлю тебе коня, и дам немного денег из той добычи, что мы везём. А ты потом вернёшься к своему тайнику и заберёшь своё золото. Вот я и прошу, чтобы ты некоторую его часть подарила мне.
- Сколько именно ты хочешь?
- Да сколько тебе не жалко. Я же не смогу тебя заставить. Если затребую много, то не получу ничего. Так что, Захария, на твоё усмотрение.
Ведьму душил смех. С такой наивной попыткой вымогательства она ещё не сталкивалась. И, что самое удивительное, по причинам, совершенно неизвестным рыцарю, эта попытка будет удачной! Она даст ему денег, причём немалую сумму, это в её интересах! Правда, кое-чему из объяснений сэра Брайана она не поверила, а любопытство было ей свойственно не менее, чем любой женщине.
- Сэр Брайан, я знала многих рыцарей, и для меня давно не секрет, что ваш кодекс чести – пустой звук. Когда речь идёт о деньгах, рыцари если и не забывают о требованиях чести, то плюют на них. Скажи мне, пожалуйста, настоящую причину, по которой ты отвергаешь пытки. Такую, которую я смогу понять.
- Ты же видела, как я отпустил твоих дружков, чтобы сдержать обещание. Для меня кодекс чести что-то значит. А ведь я мог у них пытками вырвать сведения о тайниках. Но рыцарю слово нужно держать, как же без этого? Вот они и ушли живыми и свободными. А ты говоришь, пустой звук! Я очень недавно стал рыцарем, может, поэтому ещё верю в рыцарскую честь?
- Глупости! – отмахнулась Вирджиния. – Рыцарь ты недавно, но долго был оруженосцем, и не мог не узнать рыцарские нравы. Так что честно говори, почему ты не прибег к пыткам, ни с ними, ни со мной. Это моё условие сделки. Скажешь – получишь деньги. Не скажешь – я умру от любопытства, и эти деньги будут для тебя навсегда потеряны.
- От любопытства не умирают, - возразил сэр Брайан.
- Ещё как умирают, - заявил брат Бацеолус, про которого все забыли. – Библия нам рассказывает о святом праведнике Лоте. Так вот, он с женой и двумя дочерьми жил в городе Содоме, но сам содомитом не был. И когда Господь решил уничтожить Содом и Гоморру, Он сказал, чтобы Лот и его семья удирали оттуда без оглядки. Но жена Лота была слишком любопытна, и потому оглянулась посмотреть, что же там такое происходит, а в результате навсегда превратилась в соляной столп. Так что вы, сэр Брайан, зря говорите, что не умирают от любопытства.
- Бедный Лот, - посочувствовал рыцарь. – Остался без жены, и, наверно, принял целибат.
- Нет, что вы! Всё было не так, - начал разъяснять монах. – Целибат он не принимал. Вместо жены святому праведнику Лоту были дочери, сначала одна, а потом вторая.
- И этот человек – праведник, да ещё и святой? – изумился сэр Брайан.
- Ну, он не виноват, что так получилось. Он в это время был мертвецки пьян и не соображал, что делает.
- Святой праведник пил до беспамятства и предавался любовным утехам с дочерьми? Бац, ты ничего не путаешь? Я как-то иначе представлял себе святых праведников.
- Он святой праведник, потому что не был содомитом.
- Я вот, знаешь, тоже не содомит, но почему-то до сих пор не признан святым.
- А вы не торопитесь, сэр Брайан. Святыми признают только после смерти.
- Бац, то, что ты рассказал про святого Лота, это точно в Библии написано?
- Конечно. В Библии есть абсолютно всё. Это же Святое Писание!
- Сэр Брайан, давай вернёмся к нашему разговору, - попросила ведьма. – Я с нетерпением жду твоих объяснений. Ты же не хочешь, чтобы я превратилась в соляной столп?
- Ладно, слушай, - решился рыцарь. – Я сейчас выполняю задание барона Герсби, и являюсь его представителем. Понимаешь, что из этого следует?
- Уверена, что ты мне расскажешь.
- Из этого следует, кроме всего прочего, что вся наша добыча в этом походе принадлежит барону. Он, если пожелает, что-то из неё даст мне и стражникам. Но совсем немного. Если же ты дашь мне золото потом, это будет моё золото и ничьё больше. Теперь тебе понятно?
- Теперь понятно, - грустно вздохнула Вирджиния. – Значит, как и везде, всё решают деньги. Вот тебе и кодекс чести…
- Я считаю, что не следует осуждать сэра Брайана за алчность, - посоветовал брат Бацеолус. – Ибо сказано: по плодам их узнаете их. Плоды – это его действия, которые всё-таки благородны, несмотря на то, что вызываются они алчностью, одним из смертных грехов.
- Да я ведь совсем не спорю, что он лучше многих других рыцарей, - согласилась ведьма. – Короля Артура и его Круглый Стол не считаем. Мы о них знаем только из легенд и баллад, а на самом деле всё могло быть совсем иначе, если они вообще не чистый вымысел. Я вот имела дело совсем с другими рыцарями. Но, думаю, это никому не интересно.
- Интересно. Расскажи, - попросил сэр Брайан.
- Ну, раз интересно, слушай. Когда-то мне довелось жить в деревне, населённой почти одними магами. Мы никого не трогали, вели хозяйство, исправно платили налоги лорду, и думали, что так будет всегда. Да, некоторые из нас, и я в том числе, поклонялись Сатане, но кому это могло помешать? Свою веру мы никому не навязывали! И вот в один отнюдь не прекрасный день к нам с визитом пожаловал большой отряд рыцарей. В основном это были тамплиеры.
- Тамплиеры совсем не похожи на остальных рыцарей.
- Не все там были тамплиерами. Были и обычные рыцари, вроде тебя, и все вели себя одинаково. Убивали нас, не делая различия между магом и смертным, мужчиной и женщиной, взрослым и ребёнком, христианином и почитателем Сатаны… Их командир, когда видел, что какой-нибудь рыцарь сомневается, убивать кого-то или пощадить, выкрикивал: «Действуй, рыцарь, Господь отберёт своих, а остальных – в Преисподнюю!». Мы сопротивлялись, даже убили нескольких рыцарей, но силы были явно неравны. Кто не смог бежать, погибли. Мы, четыре оборотня, спрятались на болоте. Тут и жили много лет. Разбойничали понемногу, конечно, а как тут ещё можно прожить? А потом крестьяне надумали на нас поохотится. Царствие им небесное, как вы, христиане, говорите. И тогда Олаф решил, что болото будет только нашим, никто из смертных живым с него не уйдёт.
- Это всё, наверно, очень давно было, - предположил рыцарь. – Тамплиеры уже много лет не хозяйничают в королевстве.
- Неприлично напоминать женщине о возрасте, - улыбнулась ведьма.
- Нет, я серьёзно. Вы зря так долго прятались. Чёрная магия сейчас не под запретом. Магистр чёрного ордена, почитатель Сатаны – королевский советник. Уже давным-давно Его Величество, не нынешний король, конечно, а кто-то из его предков, издал эдикт, что можно поклоняться кому угодно. Так что теперь таким, как ты, скрываться необязательно.
- Знаю я этот эдикт. «Каждый, состоящий в признанных короной магических орденах, вправе заниматься магией во всех её проявлениях, а также считать своим богом или богами кого или что угодно, включая Сатану, и поклоняться ему или им, или же не поклоняться никому вообще, при условии, что эти действия не нарушают законов королевства и не возводят хулу на Господа христиан», - процитировала Вирджиния. – За дословность не ручаюсь, но общий смысл такой.
- Ну, вот. Сама видишь, опасности больше нет.
- Меня умиляет твоя наивность, сэр Брайан. Когда на нас напали рыцари, этот эдикт уже действовал! Они нас рубили мечами и насаживали на копья, а мы что, должны были прикрываться пергаментом с этим текстом? Полагаешь, тамплиеры сказали бы «ах, простите, мы про этот эдикт ничего не знали, ошибочка вышла, всё, мы уходим»?
- Тамплиеры – это особый случай. Они не очень-то подчиняются королевской власти, да и Папа для них не авторитет. Вот приказы своего магистра они выполняют беспрекословно. Насмотрелся я на них в крестовом походе. Но в нашем королевстве они уже давно обязаны подчиняться общим законам, да их здесь уже почти и не осталось.
- Я двоих видел, - сообщил брат Бацеолус. – Ночевали у нас в монастыре. Обычные монахи, только обученные военному делу.
- Вот потому их тут мало и осталось, что они теперь в королевстве особых прав лишены, - предположила ведьма. – Но разве дело в одних только тамплиерах? Вот меня за что приговорили к сожжению? За то, что я не позволила себя изнасиловать двум пьяным пастухам. И что, по-твоему, этот эдикт меня защитил? Неужели ты не понимаешь, что король со всеми своими эдиктами там, в столице, а копья рыцарей, похоть крестьян и костры церковников – здесь, и эти миры почти никогда не пересекаются?
- Тебя послушать, так вы, чёрные маги, прямо бедные овечки, невинные жертвы злых и жестоких волков-рыцарей, - сэр Брайан понимал, что Вирджиния в общем права, но соглашаться с ней в таком вопросе принципиально не хотел. – А вот я видел собственными глазами совершенно другое. А именно, как твоя подруга пожирала убитого стражника. Я тогда подумал, что вам тут, на болоте, совсем нечего жрать, но ведь в ваших пещерах оказалось полно еды! Значит, ей просто нравился вкус человеческого мяса. Это же просто возмутительно! Или ты считаешь, что тот королевский эдикт разрешает и людоедство?
- За поступки Натали я не отвечаю, - смутилась ведьма.
- Я много думал о людоедстве, - сообщил брат Бацеолус. – Так вот, получается, что это вполне христианский обычай. Ведь когда мы причащаемся, в ответ на молитву священника происходит чудо Пресуществления, и мы едим не обычную облатку, а тело Христово.
- Бац, если я что-то понимаю в богохульстве, так это оно самое и есть. Так что лучше помолчи, пожалуйста, - попросил рыцарь.
- Наверно, вы правы, сэр Брайан. Отец настоятель тоже говорил, что это богохульство. Так что я умолкаю.
- Вот и хорошо. Захария, скажи мне ещё одну вещь. Вот ты, лично ты, подобно этой твоей подруге, как её, Натали, ела человечину?
- На самом деле, сэр Брайан, ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Я в этом абсолютно уверена. А сейчас обращаю ваше внимание на то, что под копытами лошадей твёрдая земля. Я вывела отряд с болота, как и обещала! Мы стоим на дороге. В монастырь и замок Герсби – в ту сторону. Думаю, здесь мы и должны расстаться. В замке мне делать совершенно нечего, а в монастыре – вообще опасно, можно сгореть. На костре.
- Мы же ещё увидимся, Захария, - предположил рыцарь.
- Нет, сэр Брайан, ни Вирджинию, ни Захарию ты больше никогда не увидишь.
- Не понял. А как же наш уговор?
- Не беспокойся, я передам тебе то, что обещала. Но не лично. Через кого-нибудь надёжного.
- Ну, пусть так. Но всё равно жаль, что мы больше не увидимся. Ты мне очень понравилась.
- Если испытываешь ко мне какие-то тёплые чувства, перенеси их на свою благоверную супругу.
- Ладно, хватит о грустном.
Рыцарь выдал магу и ведьме немного денег из мешка с мелкими монетами. Монаху он предложил такую же сумму, но брат Бацеолус взять её отказался.
- Всё равно я буду обязан сдать деньги в казну монастыря, - пояснил он. – Монахи моего ордена, согласно обету, не вправе иметь собственности. Вообще никакой. Вы же хотели дать деньги мне, а не монастырю, верно?
Всадники сели на лошадей и поехали по дороге, ведущей от бывших каменоломен к краю болота. По крайней мере, так утверждала ведьма, и всем очень хотелось в этом ей верить. Сама она, как проводник, ехала впереди отряда. Сэр Брайан пустил Сарацина рядом с её лошадью. Рыцарь хотел поговорить с женщиной так, чтобы стражники их разговора не слышали. На дистанции в пол лошадиного корпуса ехал брат Бацеолус, но его ни рыцарь, ни ведьма во внимание не принимали.
Монаху тоже было над чем подумать. Ему снова вспомнилась заветная мечта детства – стать оруженосцем, а потом, если, конечно, повезёт, и рыцарем. У сэра Брайана оруженосца сейчас нет, может, попроситься к нему? Утром брат Бацеолус снова почистил Сарацина, конь ему нравился, и, похоже, это было взаимно. Потом монах помог рыцарю надеть доспехи, это тоже ни малейшего труда не составило. С детства привычный к тяжёлой крестьянской работе, Бац был уверен, что со всеми обязанностями оруженосца справится легко. К тому же оруженосец не должен соблюдать этот проклятый целибат…
С другой стороны, монах посвящён Богу, и ни при каких обстоятельствах его обет не может быть отменён. По крайней мере, брат Бацеолус был в этом твёрдо уверен. А как отреагирует Господь, если монах свой обет нарушит? Бога частенько называют милосердным, но брат Бацеолус отлично знал Библию, и при воспоминании о Содоме, Гоморре, всемирном потопе и некоторых других библейских событиях в его мысли проникали значительные сомнения в безграничном Господнем милосердии. Страстное желание изменить свою жизнь боролось со страхом наказания всемогущим Господом, и страх побеждал. Монах пытался твердить «Господь меня простит!», но сам себе не верил.
Сэр Брайан оглянулся, увидел, что стражники и Гудини отстали, а монах погружён в размышления и окружающей действительностью совершенно не интересуется. Можно было задать ведьме тот самый важный вопрос, который его интересовал.
- Скажи мне, Захария, одну вещь, - назвав это имя, рыцарь улыбнулся. – Ваша банда наверняка изрядно награбила за столько лет. Мы ваших сокровищ толком не нашли. Что мне нужно сделать, чтобы получить хоть небольшую их часть?
- Ты же отпустил оборотней. Конечно же, первым делом они утащили подальше отсюда все наши сокровища.
- Как нехорошо, когда такая приятная женщина столь откровенно врёт, - искренне огорчился сэр Брайан. – Я ведь в крестовом походе встречался со многими разбойниками, так что имею некоторое представление о том, как у них всё организовано. Если у банды тайник общий, то как только в нём появится значительное количество денег, разбойники сразу же начнут друг друга убивать, пока не останется в живых один или двое. Поэтому у каждого разбойника есть личный тайник. Те двое, конечно, утащили свои сокровища. Тайник той ведьмы, которую я прикончил, тоже недоступен, потому что никто из живых не знает, где она его устроила. А твой ведь остался. Как убедить тебя поделиться со мной?
- Какой ты всё-таки алчный, сэр Брайан! Пытаешься ограбить бедную девушку. Тебе не стыдно?
- Бедных девушек не грабят, - заявил рыцарь. – У них нечего взять. Вот после ограбления девушки иногда в самом деле становятся бедными. Так что скажешь?
- Сэр Брайан, ты и сам знаешь, что убедить меня можно только пытками. И мне непонятно, почему ты угрожаешь мне именно сейчас. Мой тайник, естественно, неподалёку от пещер. Нужно будет возвращаться. Ты ведь не поверишь, что я сказала правду, пока не увидишь золото. Так зачем же мы так далеко отъехали от скал? – ведьма разумом понимала, что нужно немедленно бежать, но интуиция ей подсказывала, что опасности всё-таки нет.
- Пытать женщину, даже такую, как ты, я не стану. Это противоречит рыцарскому кодексу чести. Потому, как только мы покинем болото, ты вольна ехать куда угодно. Я не только не стану этому препятствовать, но и оставлю тебе коня, и дам немного денег из той добычи, что мы везём. А ты потом вернёшься к своему тайнику и заберёшь своё золото. Вот я и прошу, чтобы ты некоторую его часть подарила мне.
- Сколько именно ты хочешь?
- Да сколько тебе не жалко. Я же не смогу тебя заставить. Если затребую много, то не получу ничего. Так что, Захария, на твоё усмотрение.
Ведьму душил смех. С такой наивной попыткой вымогательства она ещё не сталкивалась. И, что самое удивительное, по причинам, совершенно неизвестным рыцарю, эта попытка будет удачной! Она даст ему денег, причём немалую сумму, это в её интересах! Правда, кое-чему из объяснений сэра Брайана она не поверила, а любопытство было ей свойственно не менее, чем любой женщине.
- Сэр Брайан, я знала многих рыцарей, и для меня давно не секрет, что ваш кодекс чести – пустой звук. Когда речь идёт о деньгах, рыцари если и не забывают о требованиях чести, то плюют на них. Скажи мне, пожалуйста, настоящую причину, по которой ты отвергаешь пытки. Такую, которую я смогу понять.
- Ты же видела, как я отпустил твоих дружков, чтобы сдержать обещание. Для меня кодекс чести что-то значит. А ведь я мог у них пытками вырвать сведения о тайниках. Но рыцарю слово нужно держать, как же без этого? Вот они и ушли живыми и свободными. А ты говоришь, пустой звук! Я очень недавно стал рыцарем, может, поэтому ещё верю в рыцарскую честь?
- Глупости! – отмахнулась Вирджиния. – Рыцарь ты недавно, но долго был оруженосцем, и не мог не узнать рыцарские нравы. Так что честно говори, почему ты не прибег к пыткам, ни с ними, ни со мной. Это моё условие сделки. Скажешь – получишь деньги. Не скажешь – я умру от любопытства, и эти деньги будут для тебя навсегда потеряны.
- От любопытства не умирают, - возразил сэр Брайан.
- Ещё как умирают, - заявил брат Бацеолус, про которого все забыли. – Библия нам рассказывает о святом праведнике Лоте. Так вот, он с женой и двумя дочерьми жил в городе Содоме, но сам содомитом не был. И когда Господь решил уничтожить Содом и Гоморру, Он сказал, чтобы Лот и его семья удирали оттуда без оглядки. Но жена Лота была слишком любопытна, и потому оглянулась посмотреть, что же там такое происходит, а в результате навсегда превратилась в соляной столп. Так что вы, сэр Брайан, зря говорите, что не умирают от любопытства.
- Бедный Лот, - посочувствовал рыцарь. – Остался без жены, и, наверно, принял целибат.
- Нет, что вы! Всё было не так, - начал разъяснять монах. – Целибат он не принимал. Вместо жены святому праведнику Лоту были дочери, сначала одна, а потом вторая.
- И этот человек – праведник, да ещё и святой? – изумился сэр Брайан.
- Ну, он не виноват, что так получилось. Он в это время был мертвецки пьян и не соображал, что делает.
- Святой праведник пил до беспамятства и предавался любовным утехам с дочерьми? Бац, ты ничего не путаешь? Я как-то иначе представлял себе святых праведников.
- Он святой праведник, потому что не был содомитом.
- Я вот, знаешь, тоже не содомит, но почему-то до сих пор не признан святым.
- А вы не торопитесь, сэр Брайан. Святыми признают только после смерти.
- Бац, то, что ты рассказал про святого Лота, это точно в Библии написано?
- Конечно. В Библии есть абсолютно всё. Это же Святое Писание!
- Сэр Брайан, давай вернёмся к нашему разговору, - попросила ведьма. – Я с нетерпением жду твоих объяснений. Ты же не хочешь, чтобы я превратилась в соляной столп?
- Ладно, слушай, - решился рыцарь. – Я сейчас выполняю задание барона Герсби, и являюсь его представителем. Понимаешь, что из этого следует?
- Уверена, что ты мне расскажешь.
- Из этого следует, кроме всего прочего, что вся наша добыча в этом походе принадлежит барону. Он, если пожелает, что-то из неё даст мне и стражникам. Но совсем немного. Если же ты дашь мне золото потом, это будет моё золото и ничьё больше. Теперь тебе понятно?
- Теперь понятно, - грустно вздохнула Вирджиния. – Значит, как и везде, всё решают деньги. Вот тебе и кодекс чести…
- Я считаю, что не следует осуждать сэра Брайана за алчность, - посоветовал брат Бацеолус. – Ибо сказано: по плодам их узнаете их. Плоды – это его действия, которые всё-таки благородны, несмотря на то, что вызываются они алчностью, одним из смертных грехов.
- Да я ведь совсем не спорю, что он лучше многих других рыцарей, - согласилась ведьма. – Короля Артура и его Круглый Стол не считаем. Мы о них знаем только из легенд и баллад, а на самом деле всё могло быть совсем иначе, если они вообще не чистый вымысел. Я вот имела дело совсем с другими рыцарями. Но, думаю, это никому не интересно.
- Интересно. Расскажи, - попросил сэр Брайан.
- Ну, раз интересно, слушай. Когда-то мне довелось жить в деревне, населённой почти одними магами. Мы никого не трогали, вели хозяйство, исправно платили налоги лорду, и думали, что так будет всегда. Да, некоторые из нас, и я в том числе, поклонялись Сатане, но кому это могло помешать? Свою веру мы никому не навязывали! И вот в один отнюдь не прекрасный день к нам с визитом пожаловал большой отряд рыцарей. В основном это были тамплиеры.
- Тамплиеры совсем не похожи на остальных рыцарей.
- Не все там были тамплиерами. Были и обычные рыцари, вроде тебя, и все вели себя одинаково. Убивали нас, не делая различия между магом и смертным, мужчиной и женщиной, взрослым и ребёнком, христианином и почитателем Сатаны… Их командир, когда видел, что какой-нибудь рыцарь сомневается, убивать кого-то или пощадить, выкрикивал: «Действуй, рыцарь, Господь отберёт своих, а остальных – в Преисподнюю!». Мы сопротивлялись, даже убили нескольких рыцарей, но силы были явно неравны. Кто не смог бежать, погибли. Мы, четыре оборотня, спрятались на болоте. Тут и жили много лет. Разбойничали понемногу, конечно, а как тут ещё можно прожить? А потом крестьяне надумали на нас поохотится. Царствие им небесное, как вы, христиане, говорите. И тогда Олаф решил, что болото будет только нашим, никто из смертных живым с него не уйдёт.
- Это всё, наверно, очень давно было, - предположил рыцарь. – Тамплиеры уже много лет не хозяйничают в королевстве.
- Неприлично напоминать женщине о возрасте, - улыбнулась ведьма.
- Нет, я серьёзно. Вы зря так долго прятались. Чёрная магия сейчас не под запретом. Магистр чёрного ордена, почитатель Сатаны – королевский советник. Уже давным-давно Его Величество, не нынешний король, конечно, а кто-то из его предков, издал эдикт, что можно поклоняться кому угодно. Так что теперь таким, как ты, скрываться необязательно.
- Знаю я этот эдикт. «Каждый, состоящий в признанных короной магических орденах, вправе заниматься магией во всех её проявлениях, а также считать своим богом или богами кого или что угодно, включая Сатану, и поклоняться ему или им, или же не поклоняться никому вообще, при условии, что эти действия не нарушают законов королевства и не возводят хулу на Господа христиан», - процитировала Вирджиния. – За дословность не ручаюсь, но общий смысл такой.
- Ну, вот. Сама видишь, опасности больше нет.
- Меня умиляет твоя наивность, сэр Брайан. Когда на нас напали рыцари, этот эдикт уже действовал! Они нас рубили мечами и насаживали на копья, а мы что, должны были прикрываться пергаментом с этим текстом? Полагаешь, тамплиеры сказали бы «ах, простите, мы про этот эдикт ничего не знали, ошибочка вышла, всё, мы уходим»?
- Тамплиеры – это особый случай. Они не очень-то подчиняются королевской власти, да и Папа для них не авторитет. Вот приказы своего магистра они выполняют беспрекословно. Насмотрелся я на них в крестовом походе. Но в нашем королевстве они уже давно обязаны подчиняться общим законам, да их здесь уже почти и не осталось.
- Я двоих видел, - сообщил брат Бацеолус. – Ночевали у нас в монастыре. Обычные монахи, только обученные военному делу.
- Вот потому их тут мало и осталось, что они теперь в королевстве особых прав лишены, - предположила ведьма. – Но разве дело в одних только тамплиерах? Вот меня за что приговорили к сожжению? За то, что я не позволила себя изнасиловать двум пьяным пастухам. И что, по-твоему, этот эдикт меня защитил? Неужели ты не понимаешь, что король со всеми своими эдиктами там, в столице, а копья рыцарей, похоть крестьян и костры церковников – здесь, и эти миры почти никогда не пересекаются?
- Тебя послушать, так вы, чёрные маги, прямо бедные овечки, невинные жертвы злых и жестоких волков-рыцарей, - сэр Брайан понимал, что Вирджиния в общем права, но соглашаться с ней в таком вопросе принципиально не хотел. – А вот я видел собственными глазами совершенно другое. А именно, как твоя подруга пожирала убитого стражника. Я тогда подумал, что вам тут, на болоте, совсем нечего жрать, но ведь в ваших пещерах оказалось полно еды! Значит, ей просто нравился вкус человеческого мяса. Это же просто возмутительно! Или ты считаешь, что тот королевский эдикт разрешает и людоедство?
- За поступки Натали я не отвечаю, - смутилась ведьма.
- Я много думал о людоедстве, - сообщил брат Бацеолус. – Так вот, получается, что это вполне христианский обычай. Ведь когда мы причащаемся, в ответ на молитву священника происходит чудо Пресуществления, и мы едим не обычную облатку, а тело Христово.
- Бац, если я что-то понимаю в богохульстве, так это оно самое и есть. Так что лучше помолчи, пожалуйста, - попросил рыцарь.
- Наверно, вы правы, сэр Брайан. Отец настоятель тоже говорил, что это богохульство. Так что я умолкаю.
- Вот и хорошо. Захария, скажи мне ещё одну вещь. Вот ты, лично ты, подобно этой твоей подруге, как её, Натали, ела человечину?
- На самом деле, сэр Брайан, ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Я в этом абсолютно уверена. А сейчас обращаю ваше внимание на то, что под копытами лошадей твёрдая земля. Я вывела отряд с болота, как и обещала! Мы стоим на дороге. В монастырь и замок Герсби – в ту сторону. Думаю, здесь мы и должны расстаться. В замке мне делать совершенно нечего, а в монастыре – вообще опасно, можно сгореть. На костре.
- Мы же ещё увидимся, Захария, - предположил рыцарь.
- Нет, сэр Брайан, ни Вирджинию, ни Захарию ты больше никогда не увидишь.
- Не понял. А как же наш уговор?
- Не беспокойся, я передам тебе то, что обещала. Но не лично. Через кого-нибудь надёжного.
- Ну, пусть так. Но всё равно жаль, что мы больше не увидимся. Ты мне очень понравилась.
- Если испытываешь ко мне какие-то тёплые чувства, перенеси их на свою благоверную супругу.
- Ладно, хватит о грустном.
Рыцарь выдал магу и ведьме немного денег из мешка с мелкими монетами. Монаху он предложил такую же сумму, но брат Бацеолус взять её отказался.
- Всё равно я буду обязан сдать деньги в казну монастыря, - пояснил он. – Монахи моего ордена, согласно обету, не вправе иметь собственности. Вообще никакой. Вы же хотели дать деньги мне, а не монастырю, верно?
