- Ну, да, конечно, - скривившись, протянул я. – Но сообщника преступников всё равно надо допросить.
- Какого ещё сообщника? Считаешь, кто-то в моём доме им помогал? – губернатор надолго замолчал, потом с трудом произнёс: - Нет, этого не может быть! Это наверняка кто-то другой! Хотя всё указывает…
- Кто? – с отчаянием в голосе спросил Вася. – Почему все кругом понимают, кто тут сообщник нелюдей, а я, офицер спецслужбы – нет?
- Не расстраивайся, - утешил его я. – Ты не один такой. Вон, Борис тоже не понимает.
- Но ты обещал, что я пойму, когда увижу. А я ничего не вижу.
- Теряем время! – рыкнула на меня Тома. – Поторопись! Допрашивай его!
Я не сомневался, что сообщником оборотней-монархистов был Борис. По первому похищению я не знал ничего, но второму и третьему он здорово поспособствовал – утащил к себе в кровать няньку, чтоб не мешала увести мальца, а потом уже сам привёл этого мальца в парк, да ещё и без телохранителей. Правда, я пока не знал, зачем он предал родителей и брата, но это можно выяснить когда-нибудь позже.
- Что вы все на меня смотрите? – возмутился Борис. – Неужто, дурачьё, думаете, что это я им помогал?
Я влепил ему неплохой удар в грудь, он бы упал, если бы я его не придержал за рубашку. А потом прислонил его к стене, и начал лупить уже двумя руками, стараясь причинить невыносимую боль, но при этом ничего не сломать и не отбить. Полицейские называют это допросом третьей степени, они его используют куда чаще частных сыщиков, но и нам иногда приходится. Тома смотрела на всё это безразлично, первая леди плакала, губернатор и телохранители отвернулись, а Вася застыл на месте, пытаясь время от времени что-то произнести, но так и не смог. Как я и ожидал, Борис продержался недолго. Сперва что-то замычал, потом, когда я остановился, заплакал и начал просить родителей, чтобы они его защитили от избиения.
- Признавайся! – потребовал я и в очередной раз вполсилы ударил его в живот. – Во всём! А не то…
Кто убил Арину, меня вовсе не интересовало. Даже если лично Борис. Это дело полиции или спецслужбы. Меня наняли в очередной раз найти мальчишку, а для этого не помешало бы допросить связника похитителей. Да, у них наверняка был связник. Борис должен был кому-то сообщить, что Олега привезли к матери, и он, Борис, попробует вытащить его в парк. Мальчишку же могли отправить прямо в столицу, а то и прикончить по пути, Вася именно это и хотел сделать. Связник, скорее всего, торчал в «Интуристе», и не сбежал, когда мальца выкрали на постоялом дворе и повезли в Вервольф. На всякий случай он остался на месте. Так может, он до сих пор там? Допросить бы его, глядишь, узнали бы что-нибудь новое.
- Я всё скажу, - сквозь рыдания выкрикнул Борис. – Мама, папа, простите меня!
- Ближе к делу! – потребовал я и снова его ударил, на этот раз совсем слабенько, ему теперь и этого было достаточно.
И он заговорил. Всё выложил, без остатка. О том, как он был счастлив раньше, когда родители его любили и уделяли ему внимание. Да, он так и сказал – уделяли внимание. А потом родился Олег, и всё изменилось. Теперь всё внимание, а с ним и любовь, доставались младшему брату. Старший получал лишь крохи, остатки. И тогда он задумал убить малыша. Но задумать легко, исполнить – гораздо труднее. Так исполнить, чтобы не попасться. Потому что если попадётся, родители не простят. И он решил, что нужно не убить, а сделать так, чтобы родители разлюбили младшего. Для этого он рассказал Олегу, что все взрослые – сволочи, и их родители – тоже. А ещё – научил мальчишку материться.
- Вот оно всё было, - закончил Борис, и зарыдал громче прежнего.
- Дальше! – потребовал я.
- А это всё. Честно-честно! Мама, папа, я больше не буду!
- В парк зачем попёрся? Да ещё и без телохранителей?
- Олег пристал, как банный лист, просил, чтобы я ему показал, где Арину нашли. И чтобы без посторонних, потому что так надо. Мы и вышли тихонько чёрным ходом, и в парк. А там на меня напали. Это правда! Не бей меня больше, пожалуйста! Очень тебя прошу!
Я больше не придерживал этого засранца, и он упал на землю, не прекращая рыданий. Хуже всего было то, что я ему поверил. И теперь сам удивлялся – как я мог подумать, что это пустое место могло спланировать третье похищение? Около полудня я передал Олега матери, а Вася отвёз их в этот дом. Борис, узнав, что брат вернулся, должен был быстро составить план, написать записку связнику и отослать её. Потом – уговорить Олега куда-то пойти, туда, где их ждали монархисты, это необязательно парк. Дальше - вернуться домой и рассказать какую-нибудь хрень о нападении. Затем об этом сообщили Васе, и он попёрся искать нас на пляже. И нашёл. Мы только разок успели скупаться, правда, плавали долго. Времени на всё про всё если и хватает, то едва-едва!
Скорее всего, не было никакой переписки. И не тот брат был сообщником похитителей. Я же своими ушами слышал, что Олег рвётся туда, где, как он думает, станет королём. Перед тем, как отдать его мне, женщина сказала ему, что он должен делать – выбраться в парк, там его будут ждать. Ждали, и дождались. Ладно, а как быть со вторым похищением? Допустим, уложить няню в постель старшего брата малец мог. Сказать ей, что тот по ней сохнет, и она с удовольствием отдастся сыну хозяина. А Борис перед ней не устоит, потому что балбес. Но малыш не мог отправить записку, да и написать её – тоже, вряд ли он вообще умеет писать. Откуда же монархисты знали, с какого постоялого двора его похищать?
- Губернатор, кто выбирал, на каких постоялых дворах останавливаться? – спросил я.
- При чём тут это? – удивился он. – Я выбирал, конечно же!
- Вспомни второй ночлег. Почему остановились там, а не где-то в другом месте?
Губернатор морщил лоб, честно пытаясь вспомнить, но у него не получалось.
- Олега укачало, - неожиданно ответил Жорж. – Стас, это его работа? Но он-то откуда знал, что нужно остановиться именно там? Как они ему об этом сказали? Читать-то Олег не умеет.
Хороший вопрос. И есть ещё один такой же – кто и когда надул в уши малолетнему идиоту, что он – король оборотней? Ведь когда я вытаскивал его из Вервольфа, он уже полным ходом болтал эту чушь. Неужели тот наёмник, ныне покойный, что его похитил?
- Жорж, когда малец начал нести хрень о своих правах на престол?
- Я точно не знаю, - неуверенно произнёс оборотень. – С полгода где-то, а может, и раньше, я ведь в основном шефа охраняю, а не его.
- В Столице? Не в имперской, понятно, а провинциальной.
- Да. Это точно.
Выходит, не наёмник. Тогда кто и как? Кто может поболтать с пятилетним ребёнком так, чтобы этого не заметили ни няня, ни телохранитель? Может, собака? Оборотень в волчьей форме вполне мог выглядеть собакой, но… не в Приграничье. Тут мы запросто отличаем, где зверь, а где оборотень. Тогда кто? Доктор? Гувернёр? Кто-то из слуг?
- Чего застыл? – зло спросила Тома. – Это незачем. Его везут. Знаю, куда.
- Молодец! – похвалил я. – А теперь скажи, кто мог спокойно передавать ему инструкции, и чтоб никто ничего не заметил?
- Очень просто! Другие дети!
Я посмотрел на Жоржа, но неожиданно ответил Борис.
- Олег подружился с Вадимом, это ребёнок-оборотень! Там, в Столице! А потом он был здесь! Олег меня задолбал рассказами о нём. Вадим то, Вадим сё…
- Точно, - кивнул Жорж. – Я иногда охранял Олега. Его и няньку. Он играл с другими детьми, среди них были и оборотни. И там, и тут. Но были это одни и те же, или разные, я не знаю. Я следил за взрослыми.
- Четыре года – взрослый! – сказала Тома. – Не щенок!
- Это у вас там так. Здесь по-другому.
- Дурак! Волчонок оттуда. Дело сделал. Ты смотрел не туда!
- Что ж, Ваши Превосходительства, Борис оказался не таким гадом, как мы о нём думали. На этом позвольте откланяться.
- Вот что бывает, когда человеческие дети играют с личинками нелюдей, - подбил итог Вася.
Когда мы вернулись к карете, гвардейца-кучера на месте не оказалось. Тома принюхалась и показала нам направление. Писающий мальчик подтверждал, что его подразделение получило своё прозвище не просто так.
Вася приказал гвардейцу отвезти меня и Тому, а потом вернуться за ним, до такой степени ему было противно находиться в одной карете с оборотнем. Как он собирался терпеть рядом Жоржа, понятия не имею. Наверно, просто забыл о нём. В карете волчица положила голову мне на колени, я гладил её и почёсывал за ушами, а она пару раз ткнулась мордой в то самое место. От калитки до двери дома она зачем-то прошла на задних лапах, давалось ей это непросто, пришлось её поддерживать за переднюю. А едва мы переступили порог, тут же приняла человечью форму, я только почувствовал, как шерстинки втянулись в кожу, и вот я уже держу под локоток обнажённую красавицу.
- Не смотри на меня так, Стас, - хищно улыбаясь, промурлыкала она. – Я понимаю, у меня течка, я излучаю желание, и это на тебя действует. Но есть вещи поважнее случки.
За всё время нашего знакомства это был всего второй раз, когда Тома посчитала что-то важнее секса. Впервые это случилось по ту сторону границы Вервольфа, но тогда она была на службе, и ей надо было срочно сдать смену. А сейчас… Наверно, если бы она действительно хотела заняться чем-нибудь другим, она бы что-нибудь надела.
- И что для тебя сейчас важнее секса? – поинтересовался я.
- Завтра мы едем в Вервольф. Я думаю, ты должен знать, что происходит, зачем мальчишка понадобился монархистам, и что случится, если они сделают то, что хотят. Василий считает, что это нужно держать в секрете, но он идиот, - Тома села на диван и закинула ногу на ногу, и я усомнился, действительно ли она собирается что-то рассказывать, а не соблазняет меня таким извращённым способом. – Возьми стул, сядь напротив и попробуй не думать о моих прекрасных ногах и том, что между ними.
Я принёс с ледника пару кувшинов вишнёвого сока, плюхнулся на стул и попробовал не думать о том, что она перечислила. Это было непросто, но возможно. В конце концов, последние дни недостатка в сексе я не испытывал, даже наоборот, подумывал, что Тома слишком страстная для меня.
- Привыкай, - сказала она. – В Вервольфе ты будешь видеть обнажённых женщин куда больше, чем на диком пляже. У нас одежду носят только если холодно, а сейчас разгар лета. В местах вроде Люпус-бич многие женщины носят купальники. На пограничных переходах, например. А там, куда мы едем, самая закрытая летняя одежда – пояс с оружием и шляпа от солнца.
- Нашла чем пугать. Я часто хожу на пляж, и как-то не бросаюсь на голых женщин.
- Там эльфийки, Стас, - она скривилась от отвращения. – До настоящих женщин им очень далеко. Но ты не переживай, я буду рядом, и от глупостей тебя удержу.
- Слушай, если ты будешь рядом, с чего бы вдруг меня потянуло на других оборотней? Ты вроде собиралась мне рассказать о мерзком Олеге, а не о голых бабах из Вервольфа, неотразимых на вид и на запах. Тем более, одну из них я вижу прямо перед собой. Ты говорила, что его сожрут. Кто, когда, где и зачем?
- Хорошо, переходим к мальчишке. Тот, кто его сожрёт, а это будет один из сыновей королевы, станет королём. Пожирание произойдёт через девять дней, примерно в полночь, в городе Темпл-сити, на алтаре храма Фенрира, в присутствии всех представителей королевского рода, которые пожелают присутствовать. Я ответила?
- Чтобы стать королём Вервольфа, нужно сожрать пятилетнего ребёнка? – не поверил я.
- Не совсем так. Ты что-нибудь знаешь о монархии Вервольфа?
- Только то, что у вас давно республика. Монархии давно нет. Или за последнее время что-то поменялось?
- Ясно. Ничего не знаешь. У нас официально до сих пор монархия, только трон пустует. И пока некому его занять, правят избранные народом президенты. Так гласит закон, а в Вервольфе закон превыше всего.
- Дурацкий закон, - оценил я.
- Согласна. Все согласны. Но отменить его нельзя. Никакой закон отменить нельзя, даже самый дурацкий. Изменить тоже нельзя. Можно принимать новые, но только такие, что не противоречат уже действующим.
- Как это нельзя отменить? А если он устарел?
- Считается, что закон не может устареть.
- А если он с самого начала хреновый?
- Вот это единственный случай, когда законы изменяются. Если статьи закона противоречат друг другу, обе они вычёркиваются. Отменяются. И точно так же, если статьи из разных законов. Запоминай, это важно.
- Запомнил. У меня хорошая память, иначе какой из меня сыщик?
- Отлично. Теперь дальше. Трон в Вервольфе занимает пара. Не один человек, вроде вашего Императора, а пара, он – сын короля, она – дочь королевы. И они должны быть связаны союзом. Ты помнишь, кто они такие?
- Ты говорила репортёрам, что это прямые потомки короля и королевы по мужской и женской линиям.
- Верно. Прямые потомки Первой Королевской Четы.
- А сыновья королевы кто такие? Один из которых собирается сожрать губернаторского ублюдка. И я не уверен, что будет правильно ему мешать.
- Сыновья королевы – это мужчины, прямые потомки королевы по женской линии. Они по запаху почти такие же, как дочери. Я же говорила тебе, что потомки Первой Четы пахнут не так, как остальные?
- Ты говорила о себе. Эти сыновья тоже пахнут не так, как все?
- Да.
- Для полноты картины скажи пару слов о дочерях короля.
- Их нет. Дочь принца – обычная женщина.
- Ясно. Так каким образом пожирание малолетнего гадёныша делает сына какой-то там матери королём?
Тома ненадолго задумалась.
- Пожалуй, лучше будет рассказать тебе всё сразу, а не отвечать на твои вопросы. Ты пока не знаешь, о чём спрашивать.
- Рассказывай, как считаешь нужным, - согласился я. – Только покороче.
- Последние несколько королей были не очень хороши, мягко говоря. И наследники трона – ничуть не лучше. Народ восстал, армия его поддержала. Дворец был окружён, а в нём – королевская чета и многочисленная гвардия, преданная королю. Штурм привёл бы к огромным потерям, у гвардии серебра хватило бы на постройку такого же дворца.
- Есть такое боевое действие, называется «осада».
- Ничего бы не дала осада. Дворец строился как крепость, способная держаться несколько лет. Там свой источник, а подвалы забиты едой. Короче говоря, начались переговоры, и королевская чета согласилась сдаться, чтобы избежать кровопролития. Генерал, командующий восставшими, потребовал, чтобы королей больше никогда не было. И тогда перед отречением от трона король подписал закон, запрещающий случку сыну короля и дочери королевы.
- Какое им всем дело до чужого секса? – удивился я.
- Нужно было исключить возможность создания новой королевской четы, - пояснила Тома. – По законам Вервольфа брачный союз без предварительной случки не заключается. Те пары, что имели право занять трон, отреклись от притязаний на него вместе с королём и королевой, а новых пар больше не возникает из-за запрета. Первым президентом, конечно же, стал тот самый генерал.
- Ты говорила, что тебе запрещён секс с принцем, - припомнил я.
- Да, мне и всем таким, как я. Категорически запрещён. Зато разрешён с любыми эльфами и гномами. Вот я и польстилась на эльфа, - она облизнула губы и призывно посмотрела на меня. – Но это ещё не всё. Ты спрашивал, почему нужно сожрать ублюдка, чтобы стать королём. Сейчас расскажу, - она допила сок и улыбнулась. – В горле пересохло от разговоров, хочется уже кое-чего другого.
- Какого ещё сообщника? Считаешь, кто-то в моём доме им помогал? – губернатор надолго замолчал, потом с трудом произнёс: - Нет, этого не может быть! Это наверняка кто-то другой! Хотя всё указывает…
- Кто? – с отчаянием в голосе спросил Вася. – Почему все кругом понимают, кто тут сообщник нелюдей, а я, офицер спецслужбы – нет?
- Не расстраивайся, - утешил его я. – Ты не один такой. Вон, Борис тоже не понимает.
- Но ты обещал, что я пойму, когда увижу. А я ничего не вижу.
- Теряем время! – рыкнула на меня Тома. – Поторопись! Допрашивай его!
Я не сомневался, что сообщником оборотней-монархистов был Борис. По первому похищению я не знал ничего, но второму и третьему он здорово поспособствовал – утащил к себе в кровать няньку, чтоб не мешала увести мальца, а потом уже сам привёл этого мальца в парк, да ещё и без телохранителей. Правда, я пока не знал, зачем он предал родителей и брата, но это можно выяснить когда-нибудь позже.
- Что вы все на меня смотрите? – возмутился Борис. – Неужто, дурачьё, думаете, что это я им помогал?
Я влепил ему неплохой удар в грудь, он бы упал, если бы я его не придержал за рубашку. А потом прислонил его к стене, и начал лупить уже двумя руками, стараясь причинить невыносимую боль, но при этом ничего не сломать и не отбить. Полицейские называют это допросом третьей степени, они его используют куда чаще частных сыщиков, но и нам иногда приходится. Тома смотрела на всё это безразлично, первая леди плакала, губернатор и телохранители отвернулись, а Вася застыл на месте, пытаясь время от времени что-то произнести, но так и не смог. Как я и ожидал, Борис продержался недолго. Сперва что-то замычал, потом, когда я остановился, заплакал и начал просить родителей, чтобы они его защитили от избиения.
- Признавайся! – потребовал я и в очередной раз вполсилы ударил его в живот. – Во всём! А не то…
Кто убил Арину, меня вовсе не интересовало. Даже если лично Борис. Это дело полиции или спецслужбы. Меня наняли в очередной раз найти мальчишку, а для этого не помешало бы допросить связника похитителей. Да, у них наверняка был связник. Борис должен был кому-то сообщить, что Олега привезли к матери, и он, Борис, попробует вытащить его в парк. Мальчишку же могли отправить прямо в столицу, а то и прикончить по пути, Вася именно это и хотел сделать. Связник, скорее всего, торчал в «Интуристе», и не сбежал, когда мальца выкрали на постоялом дворе и повезли в Вервольф. На всякий случай он остался на месте. Так может, он до сих пор там? Допросить бы его, глядишь, узнали бы что-нибудь новое.
- Я всё скажу, - сквозь рыдания выкрикнул Борис. – Мама, папа, простите меня!
- Ближе к делу! – потребовал я и снова его ударил, на этот раз совсем слабенько, ему теперь и этого было достаточно.
И он заговорил. Всё выложил, без остатка. О том, как он был счастлив раньше, когда родители его любили и уделяли ему внимание. Да, он так и сказал – уделяли внимание. А потом родился Олег, и всё изменилось. Теперь всё внимание, а с ним и любовь, доставались младшему брату. Старший получал лишь крохи, остатки. И тогда он задумал убить малыша. Но задумать легко, исполнить – гораздо труднее. Так исполнить, чтобы не попасться. Потому что если попадётся, родители не простят. И он решил, что нужно не убить, а сделать так, чтобы родители разлюбили младшего. Для этого он рассказал Олегу, что все взрослые – сволочи, и их родители – тоже. А ещё – научил мальчишку материться.
- Вот оно всё было, - закончил Борис, и зарыдал громче прежнего.
- Дальше! – потребовал я.
- А это всё. Честно-честно! Мама, папа, я больше не буду!
- В парк зачем попёрся? Да ещё и без телохранителей?
- Олег пристал, как банный лист, просил, чтобы я ему показал, где Арину нашли. И чтобы без посторонних, потому что так надо. Мы и вышли тихонько чёрным ходом, и в парк. А там на меня напали. Это правда! Не бей меня больше, пожалуйста! Очень тебя прошу!
Я больше не придерживал этого засранца, и он упал на землю, не прекращая рыданий. Хуже всего было то, что я ему поверил. И теперь сам удивлялся – как я мог подумать, что это пустое место могло спланировать третье похищение? Около полудня я передал Олега матери, а Вася отвёз их в этот дом. Борис, узнав, что брат вернулся, должен был быстро составить план, написать записку связнику и отослать её. Потом – уговорить Олега куда-то пойти, туда, где их ждали монархисты, это необязательно парк. Дальше - вернуться домой и рассказать какую-нибудь хрень о нападении. Затем об этом сообщили Васе, и он попёрся искать нас на пляже. И нашёл. Мы только разок успели скупаться, правда, плавали долго. Времени на всё про всё если и хватает, то едва-едва!
Скорее всего, не было никакой переписки. И не тот брат был сообщником похитителей. Я же своими ушами слышал, что Олег рвётся туда, где, как он думает, станет королём. Перед тем, как отдать его мне, женщина сказала ему, что он должен делать – выбраться в парк, там его будут ждать. Ждали, и дождались. Ладно, а как быть со вторым похищением? Допустим, уложить няню в постель старшего брата малец мог. Сказать ей, что тот по ней сохнет, и она с удовольствием отдастся сыну хозяина. А Борис перед ней не устоит, потому что балбес. Но малыш не мог отправить записку, да и написать её – тоже, вряд ли он вообще умеет писать. Откуда же монархисты знали, с какого постоялого двора его похищать?
- Губернатор, кто выбирал, на каких постоялых дворах останавливаться? – спросил я.
- При чём тут это? – удивился он. – Я выбирал, конечно же!
- Вспомни второй ночлег. Почему остановились там, а не где-то в другом месте?
Губернатор морщил лоб, честно пытаясь вспомнить, но у него не получалось.
- Олега укачало, - неожиданно ответил Жорж. – Стас, это его работа? Но он-то откуда знал, что нужно остановиться именно там? Как они ему об этом сказали? Читать-то Олег не умеет.
Хороший вопрос. И есть ещё один такой же – кто и когда надул в уши малолетнему идиоту, что он – король оборотней? Ведь когда я вытаскивал его из Вервольфа, он уже полным ходом болтал эту чушь. Неужели тот наёмник, ныне покойный, что его похитил?
- Жорж, когда малец начал нести хрень о своих правах на престол?
- Я точно не знаю, - неуверенно произнёс оборотень. – С полгода где-то, а может, и раньше, я ведь в основном шефа охраняю, а не его.
- В Столице? Не в имперской, понятно, а провинциальной.
- Да. Это точно.
Выходит, не наёмник. Тогда кто и как? Кто может поболтать с пятилетним ребёнком так, чтобы этого не заметили ни няня, ни телохранитель? Может, собака? Оборотень в волчьей форме вполне мог выглядеть собакой, но… не в Приграничье. Тут мы запросто отличаем, где зверь, а где оборотень. Тогда кто? Доктор? Гувернёр? Кто-то из слуг?
- Чего застыл? – зло спросила Тома. – Это незачем. Его везут. Знаю, куда.
- Молодец! – похвалил я. – А теперь скажи, кто мог спокойно передавать ему инструкции, и чтоб никто ничего не заметил?
- Очень просто! Другие дети!
Я посмотрел на Жоржа, но неожиданно ответил Борис.
- Олег подружился с Вадимом, это ребёнок-оборотень! Там, в Столице! А потом он был здесь! Олег меня задолбал рассказами о нём. Вадим то, Вадим сё…
- Точно, - кивнул Жорж. – Я иногда охранял Олега. Его и няньку. Он играл с другими детьми, среди них были и оборотни. И там, и тут. Но были это одни и те же, или разные, я не знаю. Я следил за взрослыми.
- Четыре года – взрослый! – сказала Тома. – Не щенок!
- Это у вас там так. Здесь по-другому.
- Дурак! Волчонок оттуда. Дело сделал. Ты смотрел не туда!
- Что ж, Ваши Превосходительства, Борис оказался не таким гадом, как мы о нём думали. На этом позвольте откланяться.
- Вот что бывает, когда человеческие дети играют с личинками нелюдей, - подбил итог Вася.
Когда мы вернулись к карете, гвардейца-кучера на месте не оказалось. Тома принюхалась и показала нам направление. Писающий мальчик подтверждал, что его подразделение получило своё прозвище не просто так.
***
Вася приказал гвардейцу отвезти меня и Тому, а потом вернуться за ним, до такой степени ему было противно находиться в одной карете с оборотнем. Как он собирался терпеть рядом Жоржа, понятия не имею. Наверно, просто забыл о нём. В карете волчица положила голову мне на колени, я гладил её и почёсывал за ушами, а она пару раз ткнулась мордой в то самое место. От калитки до двери дома она зачем-то прошла на задних лапах, давалось ей это непросто, пришлось её поддерживать за переднюю. А едва мы переступили порог, тут же приняла человечью форму, я только почувствовал, как шерстинки втянулись в кожу, и вот я уже держу под локоток обнажённую красавицу.
- Не смотри на меня так, Стас, - хищно улыбаясь, промурлыкала она. – Я понимаю, у меня течка, я излучаю желание, и это на тебя действует. Но есть вещи поважнее случки.
За всё время нашего знакомства это был всего второй раз, когда Тома посчитала что-то важнее секса. Впервые это случилось по ту сторону границы Вервольфа, но тогда она была на службе, и ей надо было срочно сдать смену. А сейчас… Наверно, если бы она действительно хотела заняться чем-нибудь другим, она бы что-нибудь надела.
- И что для тебя сейчас важнее секса? – поинтересовался я.
- Завтра мы едем в Вервольф. Я думаю, ты должен знать, что происходит, зачем мальчишка понадобился монархистам, и что случится, если они сделают то, что хотят. Василий считает, что это нужно держать в секрете, но он идиот, - Тома села на диван и закинула ногу на ногу, и я усомнился, действительно ли она собирается что-то рассказывать, а не соблазняет меня таким извращённым способом. – Возьми стул, сядь напротив и попробуй не думать о моих прекрасных ногах и том, что между ними.
Я принёс с ледника пару кувшинов вишнёвого сока, плюхнулся на стул и попробовал не думать о том, что она перечислила. Это было непросто, но возможно. В конце концов, последние дни недостатка в сексе я не испытывал, даже наоборот, подумывал, что Тома слишком страстная для меня.
- Привыкай, - сказала она. – В Вервольфе ты будешь видеть обнажённых женщин куда больше, чем на диком пляже. У нас одежду носят только если холодно, а сейчас разгар лета. В местах вроде Люпус-бич многие женщины носят купальники. На пограничных переходах, например. А там, куда мы едем, самая закрытая летняя одежда – пояс с оружием и шляпа от солнца.
- Нашла чем пугать. Я часто хожу на пляж, и как-то не бросаюсь на голых женщин.
- Там эльфийки, Стас, - она скривилась от отвращения. – До настоящих женщин им очень далеко. Но ты не переживай, я буду рядом, и от глупостей тебя удержу.
- Слушай, если ты будешь рядом, с чего бы вдруг меня потянуло на других оборотней? Ты вроде собиралась мне рассказать о мерзком Олеге, а не о голых бабах из Вервольфа, неотразимых на вид и на запах. Тем более, одну из них я вижу прямо перед собой. Ты говорила, что его сожрут. Кто, когда, где и зачем?
- Хорошо, переходим к мальчишке. Тот, кто его сожрёт, а это будет один из сыновей королевы, станет королём. Пожирание произойдёт через девять дней, примерно в полночь, в городе Темпл-сити, на алтаре храма Фенрира, в присутствии всех представителей королевского рода, которые пожелают присутствовать. Я ответила?
- Чтобы стать королём Вервольфа, нужно сожрать пятилетнего ребёнка? – не поверил я.
- Не совсем так. Ты что-нибудь знаешь о монархии Вервольфа?
- Только то, что у вас давно республика. Монархии давно нет. Или за последнее время что-то поменялось?
- Ясно. Ничего не знаешь. У нас официально до сих пор монархия, только трон пустует. И пока некому его занять, правят избранные народом президенты. Так гласит закон, а в Вервольфе закон превыше всего.
- Дурацкий закон, - оценил я.
- Согласна. Все согласны. Но отменить его нельзя. Никакой закон отменить нельзя, даже самый дурацкий. Изменить тоже нельзя. Можно принимать новые, но только такие, что не противоречат уже действующим.
- Как это нельзя отменить? А если он устарел?
- Считается, что закон не может устареть.
- А если он с самого начала хреновый?
- Вот это единственный случай, когда законы изменяются. Если статьи закона противоречат друг другу, обе они вычёркиваются. Отменяются. И точно так же, если статьи из разных законов. Запоминай, это важно.
- Запомнил. У меня хорошая память, иначе какой из меня сыщик?
- Отлично. Теперь дальше. Трон в Вервольфе занимает пара. Не один человек, вроде вашего Императора, а пара, он – сын короля, она – дочь королевы. И они должны быть связаны союзом. Ты помнишь, кто они такие?
- Ты говорила репортёрам, что это прямые потомки короля и королевы по мужской и женской линиям.
- Верно. Прямые потомки Первой Королевской Четы.
- А сыновья королевы кто такие? Один из которых собирается сожрать губернаторского ублюдка. И я не уверен, что будет правильно ему мешать.
- Сыновья королевы – это мужчины, прямые потомки королевы по женской линии. Они по запаху почти такие же, как дочери. Я же говорила тебе, что потомки Первой Четы пахнут не так, как остальные?
- Ты говорила о себе. Эти сыновья тоже пахнут не так, как все?
- Да.
- Для полноты картины скажи пару слов о дочерях короля.
- Их нет. Дочь принца – обычная женщина.
- Ясно. Так каким образом пожирание малолетнего гадёныша делает сына какой-то там матери королём?
Тома ненадолго задумалась.
- Пожалуй, лучше будет рассказать тебе всё сразу, а не отвечать на твои вопросы. Ты пока не знаешь, о чём спрашивать.
- Рассказывай, как считаешь нужным, - согласился я. – Только покороче.
- Последние несколько королей были не очень хороши, мягко говоря. И наследники трона – ничуть не лучше. Народ восстал, армия его поддержала. Дворец был окружён, а в нём – королевская чета и многочисленная гвардия, преданная королю. Штурм привёл бы к огромным потерям, у гвардии серебра хватило бы на постройку такого же дворца.
- Есть такое боевое действие, называется «осада».
- Ничего бы не дала осада. Дворец строился как крепость, способная держаться несколько лет. Там свой источник, а подвалы забиты едой. Короче говоря, начались переговоры, и королевская чета согласилась сдаться, чтобы избежать кровопролития. Генерал, командующий восставшими, потребовал, чтобы королей больше никогда не было. И тогда перед отречением от трона король подписал закон, запрещающий случку сыну короля и дочери королевы.
- Какое им всем дело до чужого секса? – удивился я.
- Нужно было исключить возможность создания новой королевской четы, - пояснила Тома. – По законам Вервольфа брачный союз без предварительной случки не заключается. Те пары, что имели право занять трон, отреклись от притязаний на него вместе с королём и королевой, а новых пар больше не возникает из-за запрета. Первым президентом, конечно же, стал тот самый генерал.
- Ты говорила, что тебе запрещён секс с принцем, - припомнил я.
- Да, мне и всем таким, как я. Категорически запрещён. Зато разрешён с любыми эльфами и гномами. Вот я и польстилась на эльфа, - она облизнула губы и призывно посмотрела на меня. – Но это ещё не всё. Ты спрашивал, почему нужно сожрать ублюдка, чтобы стать королём. Сейчас расскажу, - она допила сок и улыбнулась. – В горле пересохло от разговоров, хочется уже кое-чего другого.
