- Чему он радуется? – удивилась я.
- Так ремонт же за мой счёт. Он наверняка раздует смету, и часть денег положит в карман. Такие подарки выпадают не каждый день.
- Поэтому ты решил перебраться ко мне? Понравилось спать у меня под боком?
- А ты против? – он улыбнулся. – Может, и понравилось. Да и вдвоём безопаснее.
- Я уже не боюсь.
- А зря. Я тут, пока вещи паковал, перебросился парой слов с главным магистром, не совсем о ремонте. Он мне сказал, что местного гимнаста и раньше, бывало, ученики поколачивали, за непристойное поведение, как он выразился.
- И что?
- Он никогда по ночам в новую драку с обидчиком не лез. Чем же я ему так приглянулся, что этот выдающийся наставник благородной молодёжи надумал меня убить? Как ты смотришь на то, чтобы навестить раненого капканом магистра? Вдруг бедняге нужно подушку поправить, или там одеяло подоткнуть, а некому? Сглупил я, надо было его сразу допросить, выложил бы, мерзавец, кто его надоумил на меня напасть. Ничего, расскажет, никуда не денется.
- Надо – значит, навестим, - я пожала плечами.
- А ты здорово мотаешь портянки, - похвалил меня Ник. – Я думал, так только солдаты умеют.
- Ты удивлён, что я способна сама одеться и обуться? У нас в замке камердинеров отродясь не было, обходимся как-то своими силами.
- Молодцы. Если собралась, пошли на охоту, зря я, что ли, меч точил?
Я надела пояс с оружием, посмотрелась в зеркало, показав, как обычно, язык отражению, и пошла за Ником. Он в конце коридора открыл какую-то неприметную дверцу, ведущую на лестницу, и мы пошли вниз. Мне почудилось, что спустились мы гораздо ниже, чем на два этажа. Неужели в здании школы такой глубокий подвал? Когда вчера мы искали здесь главного магистра, не казалось, что это такое уж подземелье.
Вчера вечером здесь сновало множество слуг, а сейчас мы шли по почти безлюдному мрачному коридору, едва освещённому несколькими факелами. Почти, потому что одного человека всё-таки встретили, точнее, обогнали, он куда-то брёл, сгибаясь под тяжестью огромной вязанки дров. Судя по запаху, этот дровосек не мылся дней десять самое меньшее. Внезапно Ник остановился и подёргал дверь с надписью «Кухня».
- Здесь я и собирался поохотиться, - сказал он. – Но дверь заперта, а ключа у меня нет. Можешь открыть её магически?
- Я не умею.
- Тогда попробую я, своим способом, - он постучал.
За дверью раздались тяжёлые шаги, в замке заскрежетал ключ, и дверь распахнулась. На пороге стоял пожилой толстый мужчина в белой мантии до пола, с окровавленным ножом в руке. Он был весь тщательно выбрит, не только лицо, но и вся голова, вместе с бровями.
- Чего надо? – неласково осведомился он. – Благородным тут делать нечего.
- Мы бы хотели чего-нибудь поесть, - ответил Ник. – Так получилось, что мы проспали завтрак.
- Пожрёте за обедом, благородный лорд или сэр. Не помрёте.
- Я не лорд и не сэр. Надеюсь, вы всё же не откажете нам в возможности немного пожрать?
- Ты – простолюдин? А она?
- Она – со мной.
- И вы оба проспали? Кто тебе вообще сюда дорогу показал? Убить его мало!
- Никто мне не показывал. Я – охранник, мы хорошо знаем, что когда расположились лагерем, одно из первых дел – выяснить, где ближайшая кухня.
- Её охраняешь, что ли?
- Нет. Ей охрана не нужна, сама от кого хочешь отобьётся. Я на купцов работал, пока меня сюда не отправили.
- А зачем тебе сюда? Чему полезному тут могут научить стражника?
- Такие вопросы лучше обсуждать за едой. Меня зовут Николас.
- А я тебе своё имя не скажу. Она, я так тебя понял, здорово магией владеет, и к тому же из благородных. Нет, дураков поищи в другом месте!
- Мы не дураков ищем, а еду.
- Ладно, заходите.
Он пропустил нас внутрь и запер дверь. У меня закололо в спине, так и виделось, что этот жуткий тип всаживает туда нож. Хотя умом и понимала, что это повар, а не убийца. Или он и тот, и другой сразу?
Кухня была большая, он отвёл нас к стоящему в углу столику и велел ждать. Через пару минут пришёл уже без ножа, но с четырьмя табуретками. Мы с Ником уселись, а он опять куда-то умчался. На этот раз вернулся с казаном и четырьмя ложками в руках. Рядом с ним шла полная женщина примерно его лет, в такой же белой мантии, с белой шапочкой, полностью прикрывавшей и волосы, и брови. Она несла два кувшина и четыре кружки. Ума не приложу, как ей удавалось ничего не уронить.
В казане оказалась пшеничная каша со свиным мясом, а в кувшинах – вино и холодный компот, прямо с ледника. Ник от вина отказался, причём сразу за себя и за меня. Я уже собралась поставить его на место, но он так на меня взглянул, что я решила пока помолчать. Ели мы прямо из казана, мы с Ником – помногу, повар и его подруга, а может, жена – самую малость. Я так поняла, это обычай черни – хозяева обязательно должны тоже хоть чуть-чуть, но съесть того же, чем угощают гостей. Нужно же показать, что угощение не отравлено. Хотя откуда у черни лишние деньги на яд?
- Ну, а теперь, Николас, давай трави, каких ты глупостей хочешь набраться в этом проклятом ящике, что дураки называют школой, - потребовал повар. – У нас такой уговор был, помнишь?
- Помню. На самом деле мы сюда с леди Алисой не за знаниями припёрлись. Тут одну девицу на днях зарезали, слыхали, небось?
- А то! Сыщики по этому делу из нас все жилы вытянули. Всё пытались слугам смерть знатной девки пришить. Да только не вышло у них ничего, и не потому, что плохо старались. Мы ведь наверх совсем не ходим, нечего нам там делать. Только три уборщицы, да ремонтник труб и кранов, больше никто из нас там не бывает. Да и ремонтник туда давно уже не наведывался, потому как давно не ломалось ничего. А уборщицы – безобидные старушки под шестьдесят лет от роду, какие из них убийцы?
- А кто из слуг может взобраться по наружной стене? Или спуститься по ней?
- Думаешь, девку так прибили? Через окно?
- Дверь запечатана магией. Убийца как-то ушёл. Как?
- Ты прав, отрок Николас! – вскричал повар. – Это же барсуку понятно, а кроме тебя, никто не просёк! По стене, говоришь? Трубочист, конечно. Только он аж осенью приедет, печи у нас пока в порядке. Истопник наш тоже здоровенный мужик, наверно, смог бы, если надо. Ремонтник по трубам, он, наверно, не хуже трубочиста лазить умеет, да только болеет он уже дней десять.
- Может, прикидывается?
- Да ну, скажешь тоже! Он лечится всерьёз, по-настоящему. За это я ручаюсь.
- Целитель сможет подтвердить? – спросила я, просто чтобы не молчать.
- Это ты загнула, благородная леди! С такой болячкой целителей не зовут.
- С какой?
- Это у них у всех почти такая болезнь. Наверно, трубы им здоровье портят.
- Кажется, я понял, - сказал Ник. – Как называется болезнь, не знаю, а лечат её вином?
- Почти что так. Но не простым вином, а перегнанным. Сечёшь?
- Бренди, что ли?
- Точно! Домашний бренди. Забористая штука! Вот он и лечится, ну, ты понял, да?
- А я не поняла.
- Пьянствует он, - пояснил мне Ник. – В запой ушёл. Вернуться-то хоть обещал?
- А то! Это он от безделья. Поломается что-то, и он пойдёт чинить. И починит, не сомневайся. Так уже не раз бывало. Магистр его когда-то выгнать хотел, да потом узнал, что ремонтники, они все такие. Ну, и успокоился. Заменить-то всё равно некем!
- Выходит, только истопник мог бы залезть в окно? Я про слуг говорю.
- Почему только он? Я тоже могу.
- Ты даже на меня с трудом влезаешь, - впервые заговорила его жена. – Куда тебе, старому ослу, на стену!
- Ха! Забыла, как я к тебе на третий этаж лазил, каждый вечер целый месяц!
- И не целый, а всего три недели. И было это тридцать лет назад. А сейчас ты ещё и растолстел.
- Так повар и не может быть худым! Что это за повар, если он каждое блюдо сам не попробует? Сегодня на завтрак, например, мы семь блюд готовили, это вам, соням, только одно досталось. Каждое попробовал – и вот, - он похлопал себя по животу. – Ладно, ребятки, не знаю, как вам, а нам пора обед готовить. Так что не обессудьте, с вами хорошо, но без вас – лучше. Салфеток дать не могу, нет их на кухне, так что губы утрёте рукавом, ничего страшного.
- Спасибо, - поблагодарил Ник. – Было очень вкусно.
- Как оно могло быть невкусно? – удивилась женщина. – Это ж повар готовил, а не истопник какой-нибудь. И не просто повар, а о-го-го какой повар! Да только спасибо в кружку не нальёшь.
- Это само собой, - Ник протянул ей монету, и судя по радости на её лице, крупнее, чем она надеялась.
- Спасибо, мне тоже понравилось, - сказала я. – А это нальёте в кружку, - я протянула монету повару, его жена дёрнула рукой, но я вручила плату ему, а не ей, почему-то мне показалось, что правильно будет именно так.
Пока мы выбирались из служебных помещений, я рассказала Нику, что сыщики, если верить их докладу в министерство, полностью сняли подозрение со слуг. Всё оказалось очень просто – они ещё раз допросили демона-надзирателя, и выяснили, что он в полночь снимает наблюдение только с этажа, где живут школяры. Демон заявил, что никто из слуг за всю ночь даже не пытался покинуть подвал.
- Во дают ребята! – восхитился Ник. – Сперва объявили демона мёртвым, потом снова допрашивают. И все делают вид, что допрос мертвецов – самое обычное занятие.
- Им отдан приказ найти убийцу любой ценой. Даже если все узнают, что творится в школе.
- Чтобы снять подозрения со слуг, не нужен никакой демон. Вылезти в окно могли только тот пьяница, который чинит краны, и истопник. Пьяница в запое, он отпадает. А истопника мы видели, помнишь, он дрова нёс?
- Помню.
- От него воняет так, что аж глаза слезятся. Не представляю, чтобы Эльза повернулась к такому типу спиной.
- Ты с самого начала считал, что убийца – кто-то из магистров. Но так и не объяснил, почему.
- Мотив, Алиса. Смотри, кому выгодно. Что получает любой из слуг от её смерти? Ничего. Разве что спёр бы что-нибудь из её комнаты, но спереть гораздо проще без убийства.
- Ник, почему не слуги – разобрались уже три раза. Ты мне скажи, почему не школяры.
- Всё тот же мотив. В школе нет никого, кому было бы выгодно прикончить девчонку. Разве что чинушам, над которыми она издевалась. Кстати, Гизела говорила, что Эльза была далеко не самой злобной их обидчицей. Да и ни на что эти чинуши не способны, ни убить, ни обмануть сыщиков.
- Я тоже чинуша, не забыл?
- Ты на них ни капли не похожа. Ты действуешь, а они ноют.
Я мысленно вздохнула. Пока что от моих действий вообще никакого толку. Но всё равно приятно.
- Ник, а как же все эти любовные истории? Разве ради любви не убивают?
- Где ты тут видишь любовь? Сплошной разврат. К тому же она была фавориткой принца. Кто в здравом уме посмеет бросить такой вызов сразу двум могущественным династиям королевства?
- Ты уверен, что они тут все в здравом уме?
- Не связываться с королевской династией хватит ума у самой последней дуры.
Я вспомнила мамины слова. «Это может очень плохо кончиться, особенно для нас с тобой», сказала мне она. Мама, конечно, не дура, тем более, не последняя, но Ник, похоже, прав.
- А страх, что герцог узнает, кто опозорил его дочь? Магистры этого боялись.
- Боялись уже после её смерти. А раньше – что им угрожало? Герцог наверняка и сам здесь учился, так что прекрасно знаком с местными нравами.
- А если она всё-таки отяжелела? Тогда герцог перестал бы закрывать глаза на все эти шалости. Принц нам сказал, что она не тяжёлая, и он не врал, но она же могла и выдумать, а потом пригрозить.
- Беременность Эльзы приписали бы принцу. Она его фаворитка, а не кого-то из магистров. Хлипкий мотив. Скажи ещё, что она что-нибудь лишнее о ком-то узнала, и ей кинжалом заткнули рот.
- Почему нет? Тот же магистр гимнастики прямо просится на плаху. Если бы герцог потребовал, никакой школьный устав не спас бы извращенца!
- В школе постоянно держат такого, как этот гимнаст. Герцог об этом и так знает.
- Ник, что-то я тебя плохо понимаю. Ты сам говорил – ищи, кому выгодно. Теперь говоришь, что не выгодно никому.
- Нет, не совсем так. Не выгодно никому в школе. Значит, выгодно кому-то за школьным забором.
- Но демоны сказали, что в ту ночь чужих тут не было.
- О наёмных убийцах леди Алиса, будущий министр внутренних дел, конечно же, никогда не слышала.
- Гильдию убийц уничтожила моя прабабушка.
- Ну, этот убийца не из Гильдии, даже если её разгромили не до конца или потом воссоздали.
- Хорошо, не из Гильдии, но почему обязательно магистр?
- Понимаешь, выбор исполнителя очень зависит от личности заказчика.
- Нет, не понимаю.
- Смотри, Алиса, если кухарке надо кого-то убить, а сама она не справится, кого она может нанять?
- Не знаю.
- Бродягу может?
- Конечно.
- Мясника?
- Почему нет?
- Ювелира?
- Какой из ювелира убийца?
- Ладно, ювелира не нужно. А рыцаря? Из него убийца что надо.
- Рыцарь не станет этого делать. Есть целый Рыцарский кодекс, даже если ты, простолюдин, о нём никогда не слышал!
- Вот! Кухарка не может нанять рыцаря. А какой-нибудь граф? Или барон?
- Если рыцарь – вассал графа, достаточно просто приказать, - я вспомнила уроки истории.
- Приказали – и кодекс полетел на мусорник. Чудесно. Но не будем отвлекаться. Так что, чужого вассала нанять никак нельзя?
- Это будет предательством.
- Так можно или нельзя?
- Наверно, можно. К чему тут все эти рыцари и кухарки?
- К тому, что мы точно знаем, кто заказчик.
- Ник, ты возомнил себя королём?
- С чего вдруг такой вопрос?
- С того, что «мы» о себе говорят короли. А если «мы» – это ты и я, то мы не знаем точно. Если не знаю я, то не знаем и мы.
- А ты подумай, кому выгодно, чтобы Эльзу убили.
- Много раз уже подумала. Никому. Её смерть никому ничего не даёт.
- Даже если не будет найден убийца? Ты же ясновидица. Взгляни, к чему это всё приведёт. Хотя и ясновидения не нужно. Зачем ты здесь? Что ты хочешь предотвратить? И кому будет выгодно, если убийцу так и не найдут?
Я так и застыла посреди коридора. Выгодно, конечно, герцогу – он станет королём. Но ради этого убивать собственную дочь? Это каким же чудовищем нужно быть? Неужели блеск короны настолько затмил ему глаза?
- Убить собственную дочь, - повторила я вслух. – Невозможно!
- Весёлый Король, чтобы вернуть трон, отрубил голову родному дяде. Видишь принципиальную разницу?
- Ник, это же разные вещи! Дядя Весёлого Короля сам всё затеял, а Его Величество не имел выбора, и…
- Эльза тоже что-то затеяла. Стала любовницей принца. Думаешь, только потому, что он знает толк в постельных делах?
- Герцог за всю жизнь ни разу не нарушил Рыцарский кодекс. Я не могу поверить, что он настолько подлый.
- Я не вижу другого мотива. Если ты видишь, назови его. Но не сейчас.
- Почему?
- Потому что мы пришли. Обсудим это позже, сейчас надо кое-кого допросить.
Он открыл дверь и с решительным видом вошёл в чьи-то покои. Даже не постучал. Мне ничего не оставалось, как войти вслед за ним.
Комната была чуть побольше, чем у школяров, но и она с трудом вмещала людей, пожелавших в ней находиться. На кровати лежал магистр гимнастики, положив раненую ногу на две подушки. Место укуса стальной крысы было замотано бинтами – полосками тонкой белой ткани, сквозь которую проступала красная жидкость. Я сперва подумала, что кровь, но присмотревшись, поняла – это что-то другое, не бывает крови с таким малиновым оттенком.
- Так ремонт же за мой счёт. Он наверняка раздует смету, и часть денег положит в карман. Такие подарки выпадают не каждый день.
- Поэтому ты решил перебраться ко мне? Понравилось спать у меня под боком?
- А ты против? – он улыбнулся. – Может, и понравилось. Да и вдвоём безопаснее.
- Я уже не боюсь.
- А зря. Я тут, пока вещи паковал, перебросился парой слов с главным магистром, не совсем о ремонте. Он мне сказал, что местного гимнаста и раньше, бывало, ученики поколачивали, за непристойное поведение, как он выразился.
- И что?
- Он никогда по ночам в новую драку с обидчиком не лез. Чем же я ему так приглянулся, что этот выдающийся наставник благородной молодёжи надумал меня убить? Как ты смотришь на то, чтобы навестить раненого капканом магистра? Вдруг бедняге нужно подушку поправить, или там одеяло подоткнуть, а некому? Сглупил я, надо было его сразу допросить, выложил бы, мерзавец, кто его надоумил на меня напасть. Ничего, расскажет, никуда не денется.
- Надо – значит, навестим, - я пожала плечами.
- А ты здорово мотаешь портянки, - похвалил меня Ник. – Я думал, так только солдаты умеют.
- Ты удивлён, что я способна сама одеться и обуться? У нас в замке камердинеров отродясь не было, обходимся как-то своими силами.
- Молодцы. Если собралась, пошли на охоту, зря я, что ли, меч точил?
Я надела пояс с оружием, посмотрелась в зеркало, показав, как обычно, язык отражению, и пошла за Ником. Он в конце коридора открыл какую-то неприметную дверцу, ведущую на лестницу, и мы пошли вниз. Мне почудилось, что спустились мы гораздо ниже, чем на два этажа. Неужели в здании школы такой глубокий подвал? Когда вчера мы искали здесь главного магистра, не казалось, что это такое уж подземелье.
Вчера вечером здесь сновало множество слуг, а сейчас мы шли по почти безлюдному мрачному коридору, едва освещённому несколькими факелами. Почти, потому что одного человека всё-таки встретили, точнее, обогнали, он куда-то брёл, сгибаясь под тяжестью огромной вязанки дров. Судя по запаху, этот дровосек не мылся дней десять самое меньшее. Внезапно Ник остановился и подёргал дверь с надписью «Кухня».
- Здесь я и собирался поохотиться, - сказал он. – Но дверь заперта, а ключа у меня нет. Можешь открыть её магически?
- Я не умею.
- Тогда попробую я, своим способом, - он постучал.
За дверью раздались тяжёлые шаги, в замке заскрежетал ключ, и дверь распахнулась. На пороге стоял пожилой толстый мужчина в белой мантии до пола, с окровавленным ножом в руке. Он был весь тщательно выбрит, не только лицо, но и вся голова, вместе с бровями.
- Чего надо? – неласково осведомился он. – Благородным тут делать нечего.
- Мы бы хотели чего-нибудь поесть, - ответил Ник. – Так получилось, что мы проспали завтрак.
- Пожрёте за обедом, благородный лорд или сэр. Не помрёте.
- Я не лорд и не сэр. Надеюсь, вы всё же не откажете нам в возможности немного пожрать?
- Ты – простолюдин? А она?
- Она – со мной.
- И вы оба проспали? Кто тебе вообще сюда дорогу показал? Убить его мало!
- Никто мне не показывал. Я – охранник, мы хорошо знаем, что когда расположились лагерем, одно из первых дел – выяснить, где ближайшая кухня.
- Её охраняешь, что ли?
- Нет. Ей охрана не нужна, сама от кого хочешь отобьётся. Я на купцов работал, пока меня сюда не отправили.
- А зачем тебе сюда? Чему полезному тут могут научить стражника?
- Такие вопросы лучше обсуждать за едой. Меня зовут Николас.
- А я тебе своё имя не скажу. Она, я так тебя понял, здорово магией владеет, и к тому же из благородных. Нет, дураков поищи в другом месте!
- Мы не дураков ищем, а еду.
- Ладно, заходите.
Он пропустил нас внутрь и запер дверь. У меня закололо в спине, так и виделось, что этот жуткий тип всаживает туда нож. Хотя умом и понимала, что это повар, а не убийца. Или он и тот, и другой сразу?
Кухня была большая, он отвёл нас к стоящему в углу столику и велел ждать. Через пару минут пришёл уже без ножа, но с четырьмя табуретками. Мы с Ником уселись, а он опять куда-то умчался. На этот раз вернулся с казаном и четырьмя ложками в руках. Рядом с ним шла полная женщина примерно его лет, в такой же белой мантии, с белой шапочкой, полностью прикрывавшей и волосы, и брови. Она несла два кувшина и четыре кружки. Ума не приложу, как ей удавалось ничего не уронить.
В казане оказалась пшеничная каша со свиным мясом, а в кувшинах – вино и холодный компот, прямо с ледника. Ник от вина отказался, причём сразу за себя и за меня. Я уже собралась поставить его на место, но он так на меня взглянул, что я решила пока помолчать. Ели мы прямо из казана, мы с Ником – помногу, повар и его подруга, а может, жена – самую малость. Я так поняла, это обычай черни – хозяева обязательно должны тоже хоть чуть-чуть, но съесть того же, чем угощают гостей. Нужно же показать, что угощение не отравлено. Хотя откуда у черни лишние деньги на яд?
- Ну, а теперь, Николас, давай трави, каких ты глупостей хочешь набраться в этом проклятом ящике, что дураки называют школой, - потребовал повар. – У нас такой уговор был, помнишь?
- Помню. На самом деле мы сюда с леди Алисой не за знаниями припёрлись. Тут одну девицу на днях зарезали, слыхали, небось?
- А то! Сыщики по этому делу из нас все жилы вытянули. Всё пытались слугам смерть знатной девки пришить. Да только не вышло у них ничего, и не потому, что плохо старались. Мы ведь наверх совсем не ходим, нечего нам там делать. Только три уборщицы, да ремонтник труб и кранов, больше никто из нас там не бывает. Да и ремонтник туда давно уже не наведывался, потому как давно не ломалось ничего. А уборщицы – безобидные старушки под шестьдесят лет от роду, какие из них убийцы?
- А кто из слуг может взобраться по наружной стене? Или спуститься по ней?
- Думаешь, девку так прибили? Через окно?
- Дверь запечатана магией. Убийца как-то ушёл. Как?
- Ты прав, отрок Николас! – вскричал повар. – Это же барсуку понятно, а кроме тебя, никто не просёк! По стене, говоришь? Трубочист, конечно. Только он аж осенью приедет, печи у нас пока в порядке. Истопник наш тоже здоровенный мужик, наверно, смог бы, если надо. Ремонтник по трубам, он, наверно, не хуже трубочиста лазить умеет, да только болеет он уже дней десять.
- Может, прикидывается?
- Да ну, скажешь тоже! Он лечится всерьёз, по-настоящему. За это я ручаюсь.
- Целитель сможет подтвердить? – спросила я, просто чтобы не молчать.
- Это ты загнула, благородная леди! С такой болячкой целителей не зовут.
- С какой?
- Это у них у всех почти такая болезнь. Наверно, трубы им здоровье портят.
- Кажется, я понял, - сказал Ник. – Как называется болезнь, не знаю, а лечат её вином?
- Почти что так. Но не простым вином, а перегнанным. Сечёшь?
- Бренди, что ли?
- Точно! Домашний бренди. Забористая штука! Вот он и лечится, ну, ты понял, да?
- А я не поняла.
- Пьянствует он, - пояснил мне Ник. – В запой ушёл. Вернуться-то хоть обещал?
- А то! Это он от безделья. Поломается что-то, и он пойдёт чинить. И починит, не сомневайся. Так уже не раз бывало. Магистр его когда-то выгнать хотел, да потом узнал, что ремонтники, они все такие. Ну, и успокоился. Заменить-то всё равно некем!
- Выходит, только истопник мог бы залезть в окно? Я про слуг говорю.
- Почему только он? Я тоже могу.
- Ты даже на меня с трудом влезаешь, - впервые заговорила его жена. – Куда тебе, старому ослу, на стену!
- Ха! Забыла, как я к тебе на третий этаж лазил, каждый вечер целый месяц!
- И не целый, а всего три недели. И было это тридцать лет назад. А сейчас ты ещё и растолстел.
- Так повар и не может быть худым! Что это за повар, если он каждое блюдо сам не попробует? Сегодня на завтрак, например, мы семь блюд готовили, это вам, соням, только одно досталось. Каждое попробовал – и вот, - он похлопал себя по животу. – Ладно, ребятки, не знаю, как вам, а нам пора обед готовить. Так что не обессудьте, с вами хорошо, но без вас – лучше. Салфеток дать не могу, нет их на кухне, так что губы утрёте рукавом, ничего страшного.
- Спасибо, - поблагодарил Ник. – Было очень вкусно.
- Как оно могло быть невкусно? – удивилась женщина. – Это ж повар готовил, а не истопник какой-нибудь. И не просто повар, а о-го-го какой повар! Да только спасибо в кружку не нальёшь.
- Это само собой, - Ник протянул ей монету, и судя по радости на её лице, крупнее, чем она надеялась.
- Спасибо, мне тоже понравилось, - сказала я. – А это нальёте в кружку, - я протянула монету повару, его жена дёрнула рукой, но я вручила плату ему, а не ей, почему-то мне показалось, что правильно будет именно так.
***
Пока мы выбирались из служебных помещений, я рассказала Нику, что сыщики, если верить их докладу в министерство, полностью сняли подозрение со слуг. Всё оказалось очень просто – они ещё раз допросили демона-надзирателя, и выяснили, что он в полночь снимает наблюдение только с этажа, где живут школяры. Демон заявил, что никто из слуг за всю ночь даже не пытался покинуть подвал.
- Во дают ребята! – восхитился Ник. – Сперва объявили демона мёртвым, потом снова допрашивают. И все делают вид, что допрос мертвецов – самое обычное занятие.
- Им отдан приказ найти убийцу любой ценой. Даже если все узнают, что творится в школе.
- Чтобы снять подозрения со слуг, не нужен никакой демон. Вылезти в окно могли только тот пьяница, который чинит краны, и истопник. Пьяница в запое, он отпадает. А истопника мы видели, помнишь, он дрова нёс?
- Помню.
- От него воняет так, что аж глаза слезятся. Не представляю, чтобы Эльза повернулась к такому типу спиной.
- Ты с самого начала считал, что убийца – кто-то из магистров. Но так и не объяснил, почему.
- Мотив, Алиса. Смотри, кому выгодно. Что получает любой из слуг от её смерти? Ничего. Разве что спёр бы что-нибудь из её комнаты, но спереть гораздо проще без убийства.
- Ник, почему не слуги – разобрались уже три раза. Ты мне скажи, почему не школяры.
- Всё тот же мотив. В школе нет никого, кому было бы выгодно прикончить девчонку. Разве что чинушам, над которыми она издевалась. Кстати, Гизела говорила, что Эльза была далеко не самой злобной их обидчицей. Да и ни на что эти чинуши не способны, ни убить, ни обмануть сыщиков.
- Я тоже чинуша, не забыл?
- Ты на них ни капли не похожа. Ты действуешь, а они ноют.
Я мысленно вздохнула. Пока что от моих действий вообще никакого толку. Но всё равно приятно.
- Ник, а как же все эти любовные истории? Разве ради любви не убивают?
- Где ты тут видишь любовь? Сплошной разврат. К тому же она была фавориткой принца. Кто в здравом уме посмеет бросить такой вызов сразу двум могущественным династиям королевства?
- Ты уверен, что они тут все в здравом уме?
- Не связываться с королевской династией хватит ума у самой последней дуры.
Я вспомнила мамины слова. «Это может очень плохо кончиться, особенно для нас с тобой», сказала мне она. Мама, конечно, не дура, тем более, не последняя, но Ник, похоже, прав.
- А страх, что герцог узнает, кто опозорил его дочь? Магистры этого боялись.
- Боялись уже после её смерти. А раньше – что им угрожало? Герцог наверняка и сам здесь учился, так что прекрасно знаком с местными нравами.
- А если она всё-таки отяжелела? Тогда герцог перестал бы закрывать глаза на все эти шалости. Принц нам сказал, что она не тяжёлая, и он не врал, но она же могла и выдумать, а потом пригрозить.
- Беременность Эльзы приписали бы принцу. Она его фаворитка, а не кого-то из магистров. Хлипкий мотив. Скажи ещё, что она что-нибудь лишнее о ком-то узнала, и ей кинжалом заткнули рот.
- Почему нет? Тот же магистр гимнастики прямо просится на плаху. Если бы герцог потребовал, никакой школьный устав не спас бы извращенца!
- В школе постоянно держат такого, как этот гимнаст. Герцог об этом и так знает.
- Ник, что-то я тебя плохо понимаю. Ты сам говорил – ищи, кому выгодно. Теперь говоришь, что не выгодно никому.
- Нет, не совсем так. Не выгодно никому в школе. Значит, выгодно кому-то за школьным забором.
- Но демоны сказали, что в ту ночь чужих тут не было.
- О наёмных убийцах леди Алиса, будущий министр внутренних дел, конечно же, никогда не слышала.
- Гильдию убийц уничтожила моя прабабушка.
- Ну, этот убийца не из Гильдии, даже если её разгромили не до конца или потом воссоздали.
- Хорошо, не из Гильдии, но почему обязательно магистр?
- Понимаешь, выбор исполнителя очень зависит от личности заказчика.
- Нет, не понимаю.
- Смотри, Алиса, если кухарке надо кого-то убить, а сама она не справится, кого она может нанять?
- Не знаю.
- Бродягу может?
- Конечно.
- Мясника?
- Почему нет?
- Ювелира?
- Какой из ювелира убийца?
- Ладно, ювелира не нужно. А рыцаря? Из него убийца что надо.
- Рыцарь не станет этого делать. Есть целый Рыцарский кодекс, даже если ты, простолюдин, о нём никогда не слышал!
- Вот! Кухарка не может нанять рыцаря. А какой-нибудь граф? Или барон?
- Если рыцарь – вассал графа, достаточно просто приказать, - я вспомнила уроки истории.
- Приказали – и кодекс полетел на мусорник. Чудесно. Но не будем отвлекаться. Так что, чужого вассала нанять никак нельзя?
- Это будет предательством.
- Так можно или нельзя?
- Наверно, можно. К чему тут все эти рыцари и кухарки?
- К тому, что мы точно знаем, кто заказчик.
- Ник, ты возомнил себя королём?
- С чего вдруг такой вопрос?
- С того, что «мы» о себе говорят короли. А если «мы» – это ты и я, то мы не знаем точно. Если не знаю я, то не знаем и мы.
- А ты подумай, кому выгодно, чтобы Эльзу убили.
- Много раз уже подумала. Никому. Её смерть никому ничего не даёт.
- Даже если не будет найден убийца? Ты же ясновидица. Взгляни, к чему это всё приведёт. Хотя и ясновидения не нужно. Зачем ты здесь? Что ты хочешь предотвратить? И кому будет выгодно, если убийцу так и не найдут?
Я так и застыла посреди коридора. Выгодно, конечно, герцогу – он станет королём. Но ради этого убивать собственную дочь? Это каким же чудовищем нужно быть? Неужели блеск короны настолько затмил ему глаза?
- Убить собственную дочь, - повторила я вслух. – Невозможно!
- Весёлый Король, чтобы вернуть трон, отрубил голову родному дяде. Видишь принципиальную разницу?
- Ник, это же разные вещи! Дядя Весёлого Короля сам всё затеял, а Его Величество не имел выбора, и…
- Эльза тоже что-то затеяла. Стала любовницей принца. Думаешь, только потому, что он знает толк в постельных делах?
- Герцог за всю жизнь ни разу не нарушил Рыцарский кодекс. Я не могу поверить, что он настолько подлый.
- Я не вижу другого мотива. Если ты видишь, назови его. Но не сейчас.
- Почему?
- Потому что мы пришли. Обсудим это позже, сейчас надо кое-кого допросить.
Он открыл дверь и с решительным видом вошёл в чьи-то покои. Даже не постучал. Мне ничего не оставалось, как войти вслед за ним.
***
Комната была чуть побольше, чем у школяров, но и она с трудом вмещала людей, пожелавших в ней находиться. На кровати лежал магистр гимнастики, положив раненую ногу на две подушки. Место укуса стальной крысы было замотано бинтами – полосками тонкой белой ткани, сквозь которую проступала красная жидкость. Я сперва подумала, что кровь, но присмотревшись, поняла – это что-то другое, не бывает крови с таким малиновым оттенком.
