Глава 1
Лето в Волгограде выдалось дождливым. Я думала, что за пятьсот километров от него найду тепло, но ошиблась, и теперь тряслась в полном автобусе, кутаясь в красный бесформенный плащ, который так не любит мама. От холода я уже второй раз за сезон простужаюсь, поэтому в кармане наготове держу баллончик со спреем от боли в горле и носовой платок. Насморк почти прошёл, и температура уже три дня в пределах нормы, а вот кашель остался. От него мой голос звучит пропитым и прокуренным, что совсем не вяжется с моей внешностью худосочной блондинки, которая не выглядит на свой возраст.
Мне повезло, и я отбила себе одиночное место, стоящее особняком ото всех. Хоть мне и приходится ехать на колесе, подпрыгивая до потолка при каждом ухабе (а их не мало в нашей области), но зато никто не докучает моему простуженному мозгу. Наверное, мне так легко уступили место из-за грозного кашля, которым я разразилась, едва зайдя в автобус. Я улыбнулась этой мысли, провожая взглядом очередной ручеек, стекающий по стеклу. Дождь вроде закончился, и я, наконец, смогла заснуть.
Разбудил меня шорох с соседних кресел. Кисло запахло консервантами и глутаматами, кто-то решил перекусить чипсами со вкусом лука. Это первая мысль. А вторая, это то, что ко мне наконец-то стало возвращаться обоняние, значит, насморк и правда прошёл. Я достала с рюкзака телефон, чтобы проверить мессенджер, но там, кроме сообщения от мамы, чтобы я написала или позвонила как приеду, было пусто. Последнее послание от Карины, моей школьной подруги, было три дня назад. Она прислала фотку с аэропорта. Там она с Максом (своим бойфрендом) целовалась на фоне информационного табло. Что ж, видимо после этого лета мы будем общаться еще реже. Наша дружба постепенно сошла на «нет» после школы, а ведь когда-то мы сидели за одной партой. Тесно общаться мы стали в старших классах, но эта непоседа всегда имела огромный круг друзей, наверно потому, что её досуг не заканчивался на мне, а включал также музыкальную школу и танцы. Я тоже ходила в различные кружки, например вышивание, моё любимое, но не такое популярное среди сверстников. Я не завидовала и не ревновала, но в глубине души считала, что друг может быть только один, только один сокровенный человек, с которым ты готова поделиться самыми глубинными переживаниями и тайнами. После окончания школы жизнь нас еще больше разделила, и мы пошли в разные вузы. В универе у меня довольно-таки удовлетворительный круг общения, правда никто из них не поехал в эту экспедицию. Я с грустной надеждой осмотрела всех пассажиров, в надежде увидеть хоть кого-то из своих приятелей, а вместо этого уткнулась взглядом в зевающего соседа, сидящего позади меня. Я быстро отвернулась от такого зрелища к окну.
Ирина Дмитриевна оповестила всех, что через полчаса будет остановка, я быстро высморкалась, хлебнула водички и запшикала спрей, чтобы уменьшить першение. По горлу разлилось приятное онемение и привкус мяты.
Автобус и правда скоро остановился, и все члены экспедиции, в числе шестнадцати человек возрастом от девятнадцати до двадцати четырех лет, плюс научный руководитель и водитель, вывалились на обочину, чтобы размять ноги после двух с половиной часов тряски в этом новом, но совершенно неудобном автобусе. Принцип «девочки налево, мальчики направо» не сработал, перед нами стояла забегаловка, на которой, среди прочих благ человечества, висела вывеска WC, пришлось ходить по очереди, используя принцип "кому больше надо".
Через пятнадцать минут все тронулись в дальнейший путь. Кто-то успел купить себе чебуреков, и теперь «аппетитно» вонял ими на весь салон. Я тоже проголодалась, и достала из рюкзака сэндвич с ветчиной и зеленый чай с лимоном. Мысленно сделала отметку себе поблагодарить маму за припасы. Всё-таки есть плюсы в том, что в двадцать три года живёшь с родителями.
После перекуса и очередной порции лекарств жить стало легче, и даже вновь накрапывающий дождь не смог испортить настроение. Изучив ленту в соцсети, я придремала под тихие переговоры остальных пассажиров и шум музыки, доносящийся из наушников соседа, сидящего через проход.
И вот, после четырех часов мытарств, к вечеру наш автобус въехал в Сине-Славянск. Так гласила табличка перед мостом через какую-то мелкую речушку. Студенты с интересом прильнули к окнам, рассматривая, что же нас ждёт в ближайшие три недели.
Автозаправка, крест, поворот на кладбище, развилка, и наконец, жилые дома. Что-то напоминающее небольшую рыночную площадь, сквозь вновь начинающийся ливень сложно рассмотреть. Меня, частую гостью в деревне у бабушки с дедушкой, это не удивляло, но у «в доску городских» эмоции разделились. Кто-то восторгался первозданностью этого места, а кто-то сетовал на то, что мы попали в какую-то дыру, и во всеуслышание гадал, есть ли тут электричество. Трансформаторная будка встретилась с восторгом, кто-то радостно заржал.
Свернув с главной улицы налево, мы подъехали к школе. Ворот не было, и автобус въехал прямо во двор к самому крыльцу, на котором стояли три мужчины. Студенты с опаской стали выглядывать на улицу, щедро поливаемую дождем, не торопясь под него выходить.
- Проходите! - громко поздоровался один из встречающих, - проходите скорее внутрь, а то промокнете!
Подгоняемые Ириной Дмитриевной, все вбежали в просторный, но тёмный холл. Последними вошли встречающие мужчины. Первые два были в возрасте, один с лысиной и брюшком, второй высокий и полностью седовласый. Третий был намного моложе, но с густой щетиной и небрежно одетый.
Наша куратор попыталась успокоить своих подопечных, заставив как следует поприветствовать директора школы, завхоза, и преподавателя.
- Меня зовут Ирина Дмитриевна, я сопровождаю студентов, - познакомилась она, после того как директор Аркадий Иванович (тот, что с лысиной), представил завхоза Сергея Николаевича и Михаила Александровича. После того, как представили последнего, среди студенток побежал шепоток, непонятное мне волнение. Что такого в этом бородаче, я не поняла, скорее хотелось поужинать и располагаться к отдыху, размять затекшие в пятичасовой поездке конечности.
- А никого больше не нашлось из научных сотрудников? - спросил Михаил, чем поставил Ирину Дмитриевну в ступор, и тут же оправился, - я имею ввиду, справитесь ли вы одна с такой большой компанией?
Мужчина обвел рукой небольшую нашу разношерстную толпу.
- Семён Алексеевич сказал, что вы будете помогать мне, - подняла бровь женщина, явно не в восторге от тона собеседника, мне лично он тоже не понравился.
- Значит так, - хмыкнул недовольно мужчина и помолчал, осматривая студентов, которыми предыдущий месяц ему предстояло заниматься, - сегодня вы осваиваетесь, завтра я приду, прочту вводную лекцию. Погодные условия пока нам не благоприятствуют. У вас должны быть документы ко мне?
- Да, - женщина немного растерялась от быстрой речи коллеги. Она достала из рюкзака внушительную пластиковую папку.
- Там внутри прикреплена флешка, - сказала Ирина Дмитриевна, передавая документы.
- Хорошо, - Михаил их взвесил в руке, и удовлетворенно щелкнув языком, кивнул присутствующим головой на прощание и ушёл, предоставляя право распоряжаться Аркадию Ивановичу и Сергею Николаевичу.
Нас повели обустраиваться в спортзал. В большом помещении с голубыми стенами и желтым полом, обсыпающейся штукатуркой, деревянными лестницами у стены напротив окна, и голым крюком в углу, на котором когда-то висел канат. Надеюсь, его сняли отсюда не потому что на нём кто-то повесился.
Ради нас тут устроили удобства - повесили серый полог, разделяющий половины на мужскую и женскую (на мой взгляд совершенно бесполезная выдумка), и положили на пол старые маты, обивка на которых давно уже потрескалась. Директор и завхоз разговаривали с Ириной Дмитриевной, раздавая указания и советы пока мы раскладывали спальники и свои вещи, затем увели женщину показывать кухню, где мы сами себе должны были готовить. Здесь все студенты были впервые в такой поездке, а научный руководитель, она же Ирина Дмитриевна раньше часто ездила, и теперь всё встречала с двойным энтузиазмом, наверно за себя и за Василия Ивановича, который не смог с нами поехать из-за здоровья.
Я свернула куртку и подложила под голову спальника, чтобы было мягче спать, когда рядом кто-то громко выругался. Это оказалась соседка, которая заняла место у стены быстрее меня.
- Алиса? - спросила она, когда я удивленно подняла глаза, услышав такую лексику.
- Да, Алиса, - согласилась я, вспоминая её имя, - а ты Юля?
- Да, а спичек нет? Или зажигалки? - и тут я заметила в кармане её бомбера пачку.
- Не курю, - пожала плечами. Та тоже пожала расстроено плечами и улетела куда-то за полог.
Я написала маме, что доехали и позвоню завтра, ссылаясь на низкий заряд батареи. Ответ не пришел, и я поняла что мама ещё на курсах.
Дальше вечер шёл быстро и суматошно - на ужин ели то, что каждый привез из дома, потом ждали пока починят старый и очень ободранный душ в раздевалке мальчиков (в раздевалке девочек всё было намного хуже), болтались по фойе, потому что дождь на улице не переставал, пытались завязать общение. Я знаю тут всех в лицо, но по именам только половину, преимущественно тех, кто с параллельной группы, или тех, кто старше меня. Это два аспиранта, один магистрант, и две пятикурсницы. С моего потока тут только соседка Юля и ещё два парня, остальные со второго курса. Со временем на половине девочек завязалась общая беседа.
- А где тот хваленый профессор, которого нам так расписывал Алексеевич? – через полог заглянул второкурсник Сева.
- Мне кажется это тот с пузиком, - сказала девушка напротив меня.
- Нет! Это директор. Вы чем слушали? – фыркнула Юля.
- Профессор это мужик в парке цвета хаки, - вмешался аспирант Саша, подняв полог и снова исчезнув.
- Этот бородач опухший? - прыснул Сева, - я думал, он тут сторож. Сколько ему лет?
- Я вспомнила! – меня осенило, - около кафедры есть его фото, там он совсем молоденький, такой ухоженный, красавчик!
- Смотри не влюбись, а то останешься в этом Сине-Сранс... Славянске, - заржал парень.
Тут вернулась из душа Ирина Дмитриевна и не дала мне как следует ответить этому Севе.
К десяти наша патронесса добилась того, чтоб все улеглись спать. Лечь – легли, но уснули единицы. По крайней мере, половина девочек еще долго подсвечивалась светом смартфонов. Я лазила на сайте известного самиздата, в поисках чего-то нового, когда Юля решила завести разговор.
- Что читаешь? – начала она, не церемонясь.
- Да пока ничего, смотрю просто, - попыталась увильнуть я.
- А мой парень гулять пошёл, теперь сиди, думай, что она там делает, - призналась она, и стало понятно, кому она звонила и строчила весь вечер. – У тебя есть парень?
Один из нелюбимых вопросов.
- Сейчас нет.
- Я же видела тебя в прошлом году с кем-то…- попыталась вспомнить Юля, а я сразу поняла, о ком она, - что, расстались, да?
- Да, - вздохнула я и, убрав телефон в сторону, перевернулась на живот. Собеседница немного помялась, видно было, что ей хотелось узнать причину расставания.
- В меня его друг влюбился, - призналась я, пожав плечами, будто такое событие обычное дело.
- И вы… - охнула Юля, осененная мыслью.
- Нет, что ты. Он для меня был просто как друг. Хороший парень. Я всё детство провела, гоняя с мальчишками, поэтому не было задней мысли, когда он постоянно приходил к нам в гости, - я закрыла глаза, вспоминая те события, Юля заерзала на своём мате от нетерпения, - мне, конечно, было неловко узнать о его чувствах, а Егор просто взбесился. Всё усложнилось настолько, что я ушла от него.
Я решила, что выдала достаточно информации и снова достала телефон,собеседница не стала дальше расспрашивать, хотя по виду было понятно, что ей хотелось.
Глава 2
Начался первый день нашей историко-археологической экспедиции. Пасмурный такой, серый и тоскливый. Ирина Дмитриевна всех разбудила, после гигиенических процедур зачитала список дежуривших по кухне и увела первых двух кашеваров готовить завтрак. У остальных было свободное время, некоторые потратили его на «досып», девушки красились, курящие – курили. Я сходила в туалет, умылась, почистила зубы, переоделась в бриджи и майку, расчесала волосы, весной подстриженные под модное ассиметричное каре, а сейчас заметно отросшие, нацепила любимый чёрный ободок и почувствовала себя человеком. Звонок маме помог скоротать время до завтрака. Накормили нас бутербродами с колбасой и сыром и кофе. Больше ничего у «поваров» не получилось сделать, так как в работе плиты они не разобрались.
И вот, нам предстояла вводная лекция. Её должен был вести Михаил Александрович. Аспиранты поделились знаниями о нём.
- Значит так, - начал Артур, смуглый и низкорослый, - Рыков преподавал, когда я поступил в универ. Он вёл у меня семинары по истории. Ниче так мужик, но поблажки не делал никому, даже девушкам, хоть и заигрывали они с ним откровенно. Ему ведь тогда и тридцати не было. А может, как раз и столько, не берусь утверждать. Всегда такой холеный был, костюмчик, прическа, парфюмом пахло, вот бабы и велись, думали что он «такого» пошиба. На кафедре его тоже любили, не знаю уж за какие заслуги. Потом что-то там приключилось и на второй курс я пришел, а Рыков свалил куда-то. Так про него и забыли, а он вот где оказался.
Мне этот рассказ ничего не дал, я не застала этого преподавателя, и слушала рассказ Артура в пол уха, так как с другой стороны обеденного стола Юля рассказывала последнюю сплетню о Комаровом и Лестницкой, сладкой парочке с третьего курса. Делала она это громким шёпотом, и не возможно было жевать бутерброд, не слушая эту историю о современных Ромео и Джульетте.
К сожалению, посидеть подольше было невозможно, патронесса погнала нас в кабинет. Первый по коридору от небольшой столовой. Михаил Александрович опаздывал, и Ирина Дмитриевна стала делиться нужной нам на этих раскопках информацией, когда вошёл Рыков. В безразмерной камуфляжной куртке и тёмных штанах, в ботинках с мощной подошвой.
- Всем здравствуйте, - сказал мужчина, и кивнул головой в сторону Ирины Дмитриевны.
- А я тут уже начала рассказывать о предстоящей работе, - с энтузиазмом поделилась женщина.
- Спасибо, дальше я сам, - скептически поджал губы преподаватель, усаживаясь за стол.
Целых полтора часа длилась его вступительная лекция. Кто-то записывал, не поднимая головы, некоторые изредка делали пометки, но были и такие, кто откровенно скучал. Это была я.
Я уже читала о том, что рассказывал с таким пылом этот мужчина. А ещё была недовольна его пренебрежительным отношением к Ирине Дмитриевне, моему научному руководителю по дипломной работе. И хоть та не показывала, что манеры этого товарища ей не понравились, но я чувствовала, что это так. А может это моя повышенная эмпатия к тем, кто мне симпатизирует, не знаю. Но лекцию я слушала одним ухом, а вот оба глаза были устремлены в телефон. Там Кара выложила фото с курорта, а моя младшая сестра Дашка свои рисунки, и требовала, чтобы я срочно оценила их.
Наверно поэтому я не услышала, как Рыков ко мне обратился.
Класс как будто замер, все смотрели на меня. Тайком, как мне казалось, убрав телефон в карман, я воззрилась на преподавателя, показывая своим видом, что слушаю его внимательно.
