Я поднялась на ноги, и за секунду в голове промелькнул рой мыслей. И о том, что я не такая, как все, и про чувства, про серьезность мыслей, и далее, далее, далее... Открыла судорожно рот, развернулась и ушла. Потому что слезы застилали всё лицо, а в горле вырос ком, размером с яблоко. Меня, кажется, окликнули вслед, но точно уже не помню. Не потрудившись закрыть за собой калитку, побежала, быстрей и быстрей, пока не споткнулась. На том же самом перекрёстке, где неделю назад ночью подвернула ногу. На коленке появилась ссадина, но это сейчас мало волновало. Я уселась на землю и стала вытирать залитое лицо. Запоздало заметила, что сжимаю в руке платок. Стала вытирать ним лицо, но он так пропах шарлоткой, что тошно стало. Я скомкала его и бросила под куст.
Как же себя корила! Казалось, что глупее поступка в жизни не совершала. Да, он преподаватель, да десять лет разницы, но почему-то раньше меня это не волновало, а сейчас что-то переключилось, и в голове стучала мысль - о чём я только думала? Захотелось взвыть, и пришлось прикусить кулак. Неловко поднявшись, я встала, и медленно побрела к школе.
Слёзы кончились уже около окна в столовой. Я заглянула внутрь, проверяя, нет ли там кого, и с третьего раза запрыгнула на подоконник. В душевой лежала нетронутая одежда, джинсовые шорты-комбинезон и майка. Я переоделась, и уже не таясь прошла к своему спальнику. Накрывшись с головой, поддалась наконец отчаянию.
Я поражалась тому, что раньше не догадалась, на что были похожи мои заигрывания. От жгучей обиды всхлипнула, и чтобы снова не зареветь сильнее сжала зубы. Плакать было глупо, сама виновата. Зачем полезла к этому мужчине? Ноющая боль в груди, перетекающая в живот дала ответ на этот вопрос. По ногам прошла судорога, а сквозь зубы тихое рычание.
Вдох. Надо глубоко дышать. Немного легче. Не думай о нём, не надо...
Глупо ли я поступила? Да, это так. Мысль о том, что Миша может так отреагировать на мои заигрывания ни разу не возникала в голове. Меня тянуло к нему, хотелось прикоснуться, пальцами зарыться в волосы, провести ладонью по груди, животу... Между ног снова зазудело, и я задергала ними, чтобы избавиться от этого ощущения.
Мне казалось почему-то, что Миша ответит взаимностью. Не знаю, почему. Наверное, из-за его взгляда. Он так смотрел на меня, когда никто не видел. Я столько раз ловила взгляд его серо-зелёных глаз на раскопках, как они темнели, стоило мне заметить его и улыбнуться. Я следила, он ни на кого так больше не смотрел.
Начали просыпаться первые студенты. Кто-то бежал в туалет, кто-то курить. Вскоре пришла Ирина Дмитриевна, уже одетая, объявила, что через полчаса завтрак. Есть не хотелось, даже заходить на кухню желания не было. Когда девчонки позвали меня, я сделала вид что сплю. На их настойчивость пришлось сказать, что плохо себя чувствую. Ушли. Хотелось остаться наедине, без лишних глаз. Предаться своей обиде. Да, обиде. Меня оскорбило, что Михаил счёл меня той, кто может переспать с преподом за зачет. Я к нему с искренними чувствами, а он... Опять судорожный вздох.
Ранний подъем дал о себе знать, сама не замечая, уснула крепко и без снов. Вроде кто-то будил, но я не поняла. Что-то про еду говорили, про обед. Я забылась в мире грёз, в этой успокаивающей темноте без логики и смысла.
А вот пробуждение далось с трудом. Голова была чугунная, тяжелые веки еле разомкнулись. Хотелось пить, и немного подташнивало от голода. Да и во времени потерялась. Который час? Нашла телефон на полу под рюкзаком. Ого, я и обед проспала! С ночи смартфон стоял на беззвучном режиме, и была куча сообщений и пропущенных вызовов от мамы, сестры, Карины. Я ответила маме, чтоб не волновалась, Даше, чтоб не смела брать мой купальник, и Карине, написавшей, что у неё есть подарок с моря для меня. Господи, надеюсь это красное вино.
А это что? Во вкладке друзья высветился запрос – Христенко Андрей. С аватарки улыбался он, собственной персоной, раскрашенный под Джокера. Ладно, друзья так друзья, подумала, нажимая на кнопку «одобрить».
Повернувшись на другой бок и хорошенько потянувшись, стало понятно, что больше лежать я не могу. Естественные надобности вырывали меня из мира обиженных и оскорбленных. Я встала, разминая затекшее от лежания тело. В спортзале оказались только пара человек на половине мальчиков. На вопрос где остальные, они вразумительного ответа не дали, кажется. Они во что-то играли на телефонах. Пошла в туалет. Там была Ева, когда я вошла, она, скрючившись, сидела на подоконнике и делала педикюр.
- Фу ты, испугала, - плюнула она, испуганная моим появлением.
- А где все? – спросила, выйдя из кабинки.
- Часть в кабинете с Ириной Дмитриевной, она их учит, как отчет по экспедиции оформлять, часть ушла на речку с Рыковым, - сказала Евангелина, усердно работая пилкой, высунув язык от усердия.
- Хм, - дала знать я, что поняла.
- А с тобой-то что? – стрельнули мне в спину глазами, - проспала весь день.
Вопрос был резонным, потому что глаза и губы от рыданий у меня опухли, а волосы напоминали воронье гнездо.
- Желудок ночью болел, только под утро отпустило, - соврала.
- Рвало что ли? А то я под утром вставала в туалет, а тебя не было, - подняла брови Ева.
- Нет, не рвало, - меня уже этот допрос стал раздражать, - я на кухне сидела.
- Ммм, - Ева промычала и отстала.
Я умылась холодной водичкой и расчесалась. Сказав Еве про кухню, поняла что голодна. Там сегодня хозяйствовали Петр и Лиза, но на месте я их не застала. Сделав себе бутерброд с масло и сыром, вернулась в спортзал, запихала в нагрудный карман комбинезона телефон и немного денег, пошла в местный магазин.
На улице было жарко, но ветрено. Мелькнула мысль пойти к ребятам на речку, но вспомнила, что они там с Рыковым. Как себя с ним вести, ещё не придумала, ведь осталась ещё неделя практики. Не совсем так - надо делать вид, что ничего не случилось, но как мне при этом не чувствовать себя дурой, пока не знала. Никто не знал, что меня сегодня так отвергли, да ещё и приписали шкурный интерес, а я и Рыков знали. Как мне теперь ему в глаза смотреть? Может сказаться завтра больной? Тогда он подумает, что мне стыдно, а мне не стыдно, а обидно.
Пока мучилась данной дилеммой, успела сгрызть все заусенцы и дойти до магазина.
Взяла холодный апельсиновый сок, булочку со смородиной, маленькую пачку чипсов и жвачку. Проблемы как всегда требовали, чтобы их заели, и сопротивляться совсем не хотелось. Со своими покупками в обнимку я пошла в сторону школы, но жара и голод заставили меня сесть на скамейку под деревом, в тень. Это была импровизированная скамья, там по вечерам часто сидели местные выпивалы.
Сок отлично утолил жажду. Укусив булочку, поняла, какая голодная. Внутри оказался вкусный джем из ароматной смородины и очень нежная сдоба. Мама сидела в последнее время на диете, и дома выпечки не было, приходилось украдкой лакомиться в кондитерских и кулинариях, и то было какое-то ощущение, что совершаешь преступление против мамы, которая не может себе позволить сладкое по состоянию здоровья. Здесь я была свободна, кусала и смачно запивала соком. На душе сразу стало легче. Желание солененького утолили чипсы с сырным вкусом.
- А что это мы тут делаем? - раздался за спиной знакомый голос. Я подпрыгнула на месте.
- Христенко, кто же так подкрадывается? - зашипела я, оглянувшись на Андрея, который стоял в одних шортах и с майкой, свисающей с плеча, выставив руки в боки.
- Да-от, мимо шёл, увидел тебя, - собеседник присел рядом верхом на скамейку.
- А я обедаю, - сообщила я, поясняя, почему сижу с полным ртом чипсов.
- Как самочувствие? – так мило, интересуется.
- Спасибо, уже лучше, - ответила, прожевав.
- Ты на завтраке, да и на обеде не была, - я хмыкнула. Надо же, наблюдательный.
- Желудок болел ночью, - поддержала уже имеющуюся легенду.
- И поэтому ты сейчас чипсы уминаешь? – скептически ухмыльнулся Андрей.
- Ну, все по-разному лечатся, - пожала я плечами, скомкав пустой пакетик.
- Понятно, - произнес парень с долей сарказма.
- А ты откуда? – решила сменить я тему.
- С полигона, Ирина Дмитриевна попросила сходить, сфотографировать его, - Андрей кивнул в сторону, с которой пришёл.
- Так фотографировали же уже, - нахмурилась я, припоминая.
- Ну, с другого ракурса ей понадобилось, - Христенко состроил гримасу, показывая, что ему эта просьба тоже показалась странной, - Так ты мне скажешь, что у тебя случилось?
- С чего ты взял? – поинтересовалась я, потрясывая коробкой с соком, чтобы определить, сколько там осталось. Выяснив, что ещё немного есть, я протянула её собеседнику, но тот отрицательно качнул головой.
- Грустная, потерянная какая-то, - мой собеседник продолжал проявлять наблюдательность.
- Нормально всё, не обращай внимание, - ответила я чересчур позитивно, - Как сам? Ещё грустишь по утерянной любви?
- Не смешно, - Андрей отвернулся.
- А никто и не смеётся, - настал мой черед разводить руками, - Ты не думал, что это карма подействовала?
- Чего это? – понятно, не думал.
- А того! Тебе самому не смешно – ты гулял налево и направо, и не замечал за спиной, как Ира тебе, - я показала пальчиками рожки над головой.
- М, в этом смысле. Не так прям сильно я гулял. Не спал же со всеми подряд, - сказал Андрей, потупив взгляд и всё ещё не глядя на меня.
- Да ладно? – вот хорош парень, ещё и не признается.
- Представь себе, - передразнил Андрей мою интонацию.
Я пошла к мусорке, А Христенко увязался за мной.
- Ты сегодня какая-то злая, - заметил спутник, омрачив этим триумф от того, что я с солидного расстояния попала в урну пустой коробкой, - раньше ты жалела меня.
Ясно, конечно, что он просто прибедняется, шутит, но доля правды в этом была. Циничная сука так и рвалась наружу, хотела с кем-то поскандалить, а лучше даже подраться, выместить обиду.
- И всё-то ты замечаешь, и всё-то ты видишь, - вздохнула я, оглядываясь, где бы помыть руки. В поле зрения попалась колонка, и траектория наметилась к ней. Андрей поплелся следом, заставив задуматься о том, чего это он за мной увязался?
Я повисла на ручке колонки, но результата ноль, ни капли не упало.
- Поможешь? - обернулась к Андрею, который только что подошёл. Он послушно надавил на рычаг и полилась ледяная вода. Я помыла руки, а мощный напор облил всё вокруг в метре от нас. Воспользовавшись случаем решила принять водные процедуры, намочила ноги, освежила лицо и шею. Кончики волос намокли и свисали тёмными сосульками.
- Может лучше на речку? Там сейчас наши...
- Нет уж, спасибо, не хочется, - категорично перебила Андрея.
Вода взбодрила и на секунду кожу покрыли мурашки.
- Держи-держи! - я ещё и напилась до боли в зубах. А потом в ничего не подозревающего Андрея полетели пара пригоршней воды.
- Эй! - закричал тот, изумленно моргая, получив ледяной воды в лицо.
- Прости, - я испуганно прикрыла лицо, и вовремя, потому что Христенко не растерялся, и своей лапищей плеснул в обратную, но не в лицо, а на майку.
Я обмерла от холода. В миг почувствовала себя летней моржихой.
- Ты охренел?! - вырвался у меня визг. Одно мгновение и мы засмеялись. Это было какое-то ребячество, но такое нужное для меня в тот момент. Внутренняя злоба резко угасла.
- Стой-ка, - Христенко начал вытирать меня своей майкой, притом, что у самого капли свисали с бровей. Сначала виски, потом щёки, ключицы... а дальше не дала опуститься. Я вдруг поняла, что сквозь мокрую белую майку просвечиваются соски, потому что лифчик я не надела, и даже лямки комбинезона не помогали скрыть это. Так вот куда Андрей пялился...
- Спасибо, дай, я сама, - выхватила майку и развернулась к парню спиной. Он ничего не возразил, и я слегка промокнула лицо, и хорошенько вытерла за пазухой, потому что там было мокрее всего, будто туда вылили ведро воды.
- Держи, - кинула я майку хозяину, - а теперь, хватит дурачиться. Я в школу, ты со мной?
Христенко кивнул головой и что-то промычал, вытирая мокрой насквозь майкой лоб. Мы отправились к месту дислокации студенческой экспедиции.
Как всегда у меня бывает, когда сильно расстроена, я решила заняться уборкой и стиркой. Христенко принёс мне ведро воды и куда-то смылся, а я добросовестно помыла полы в спортзале. Было неудобно, из-за разложенных матов, но время и голову я заняла отлично. Потом настал черед стирки. Я драила свои вещи до стертых костяшек, такое было в последний раз, когда у нас с Егором машинка стиральная сломалась. Из бриджей я вытащила розовое сердечко из кварца, и решила выкинуть, но потом повертела в руке и передумала. Оно так нравилось мне, такое приятное наощупь, такое красивое, хоть и не идеальное...
К ужину вся временная веревка в женском душе была занята моими вещами. Утюга ни кого не было, и приходилось основательно встряхивать вещи, чтобы они не выглядели как из... ну, понятно как они не должны выглядеть.
После ужина занялась собой. Весь вечер проторчала с косметичкой в туалете, там меня и нашла вернувшаяся Юля. Я брила ноги и выщипывала брови под её рассказы об улетных выходных. Повествование прерывалось щелканьем крышки минералки, но на Юлькин энтузиазм это никак не влияло.
Спать я ложилась уставшая, но вылизанная так, будто завтра решалась моя судьба. Только вот на подушку капали тихие слёзы, отсчитывая секунды до 8.00, времени, когда начинаются работы на полигоне.
Утром вставать совсем не хотелось. Пели птички, солнышко светило, в открытые форточки веяло свежестью, а меня тошнило от мысли, что сейчас придется встретиться лицом к лицу с Михаилом Александровичем. В сердцах даже пожелала ему болезни, чтоб он захворал и не смог явиться на построение.
Мне очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим фиаско в сердечных делах, но Андрею об этом говорить не стоило, Даша ещё маловата для такого, и со своим подростковым максимализмом просто не поняла бы всей картины. Оставалась Кара, но она со вчерашнего дня была недоступна, я ей написала пару сообщений, но она их пока не прочла.
Судьба или просто совпадение, но Рыков пришёл на полигон только к десяти. Студенты к тому времени вовсю работали, Ирина Дмитриевна поставила меня на один участок с Андреем. Он этому обрадовался, поднял руку, чтобы я дала «пять», пришлось хлопнуть ему. Получилось смачно, но только потому, что представила щеку вместо ладошки.
Работа шла в напряженном ожидании, в котором я успела пришибить лопаткой большой палец на левой руке. Рыков появился как раз тогда, когда Христенко лил холодную воду мне на ушиб. Я поздоровалась и сделала вид, что ничего вчера не произошло. Да и не было ничего – просто одна девочка самонадеянно решила соблазнить взрослого мужчину. Не получилось, и что тут такого?
В целом, понятно стало, что я больше переживала. На самом деле всё шло своим чередом, Рыков вёл себя так же как я. Ни одного презрительного взгляда в мою сторону. Я подумывала, не попросить ли у него прощение за моё поведение, но решила, что это лишнее. Всё-таки это он виноват, что так всё случилось, в моих помыслах не было ничего предосудительного, самые искренние чувства.
В среду мне снова приснился сон с элементами интимного характера. Полигон, вечер, я и Рыков. Он сидит на скамеечке, пишет что-то в своём блокноте.
Как же себя корила! Казалось, что глупее поступка в жизни не совершала. Да, он преподаватель, да десять лет разницы, но почему-то раньше меня это не волновало, а сейчас что-то переключилось, и в голове стучала мысль - о чём я только думала? Захотелось взвыть, и пришлось прикусить кулак. Неловко поднявшись, я встала, и медленно побрела к школе.
Глава 6
Слёзы кончились уже около окна в столовой. Я заглянула внутрь, проверяя, нет ли там кого, и с третьего раза запрыгнула на подоконник. В душевой лежала нетронутая одежда, джинсовые шорты-комбинезон и майка. Я переоделась, и уже не таясь прошла к своему спальнику. Накрывшись с головой, поддалась наконец отчаянию.
Я поражалась тому, что раньше не догадалась, на что были похожи мои заигрывания. От жгучей обиды всхлипнула, и чтобы снова не зареветь сильнее сжала зубы. Плакать было глупо, сама виновата. Зачем полезла к этому мужчине? Ноющая боль в груди, перетекающая в живот дала ответ на этот вопрос. По ногам прошла судорога, а сквозь зубы тихое рычание.
Вдох. Надо глубоко дышать. Немного легче. Не думай о нём, не надо...
Глупо ли я поступила? Да, это так. Мысль о том, что Миша может так отреагировать на мои заигрывания ни разу не возникала в голове. Меня тянуло к нему, хотелось прикоснуться, пальцами зарыться в волосы, провести ладонью по груди, животу... Между ног снова зазудело, и я задергала ними, чтобы избавиться от этого ощущения.
Мне казалось почему-то, что Миша ответит взаимностью. Не знаю, почему. Наверное, из-за его взгляда. Он так смотрел на меня, когда никто не видел. Я столько раз ловила взгляд его серо-зелёных глаз на раскопках, как они темнели, стоило мне заметить его и улыбнуться. Я следила, он ни на кого так больше не смотрел.
Начали просыпаться первые студенты. Кто-то бежал в туалет, кто-то курить. Вскоре пришла Ирина Дмитриевна, уже одетая, объявила, что через полчаса завтрак. Есть не хотелось, даже заходить на кухню желания не было. Когда девчонки позвали меня, я сделала вид что сплю. На их настойчивость пришлось сказать, что плохо себя чувствую. Ушли. Хотелось остаться наедине, без лишних глаз. Предаться своей обиде. Да, обиде. Меня оскорбило, что Михаил счёл меня той, кто может переспать с преподом за зачет. Я к нему с искренними чувствами, а он... Опять судорожный вздох.
Ранний подъем дал о себе знать, сама не замечая, уснула крепко и без снов. Вроде кто-то будил, но я не поняла. Что-то про еду говорили, про обед. Я забылась в мире грёз, в этой успокаивающей темноте без логики и смысла.
А вот пробуждение далось с трудом. Голова была чугунная, тяжелые веки еле разомкнулись. Хотелось пить, и немного подташнивало от голода. Да и во времени потерялась. Который час? Нашла телефон на полу под рюкзаком. Ого, я и обед проспала! С ночи смартфон стоял на беззвучном режиме, и была куча сообщений и пропущенных вызовов от мамы, сестры, Карины. Я ответила маме, чтоб не волновалась, Даше, чтоб не смела брать мой купальник, и Карине, написавшей, что у неё есть подарок с моря для меня. Господи, надеюсь это красное вино.
А это что? Во вкладке друзья высветился запрос – Христенко Андрей. С аватарки улыбался он, собственной персоной, раскрашенный под Джокера. Ладно, друзья так друзья, подумала, нажимая на кнопку «одобрить».
Повернувшись на другой бок и хорошенько потянувшись, стало понятно, что больше лежать я не могу. Естественные надобности вырывали меня из мира обиженных и оскорбленных. Я встала, разминая затекшее от лежания тело. В спортзале оказались только пара человек на половине мальчиков. На вопрос где остальные, они вразумительного ответа не дали, кажется. Они во что-то играли на телефонах. Пошла в туалет. Там была Ева, когда я вошла, она, скрючившись, сидела на подоконнике и делала педикюр.
- Фу ты, испугала, - плюнула она, испуганная моим появлением.
- А где все? – спросила, выйдя из кабинки.
- Часть в кабинете с Ириной Дмитриевной, она их учит, как отчет по экспедиции оформлять, часть ушла на речку с Рыковым, - сказала Евангелина, усердно работая пилкой, высунув язык от усердия.
- Хм, - дала знать я, что поняла.
- А с тобой-то что? – стрельнули мне в спину глазами, - проспала весь день.
Вопрос был резонным, потому что глаза и губы от рыданий у меня опухли, а волосы напоминали воронье гнездо.
- Желудок ночью болел, только под утро отпустило, - соврала.
- Рвало что ли? А то я под утром вставала в туалет, а тебя не было, - подняла брови Ева.
- Нет, не рвало, - меня уже этот допрос стал раздражать, - я на кухне сидела.
- Ммм, - Ева промычала и отстала.
Я умылась холодной водичкой и расчесалась. Сказав Еве про кухню, поняла что голодна. Там сегодня хозяйствовали Петр и Лиза, но на месте я их не застала. Сделав себе бутерброд с масло и сыром, вернулась в спортзал, запихала в нагрудный карман комбинезона телефон и немного денег, пошла в местный магазин.
На улице было жарко, но ветрено. Мелькнула мысль пойти к ребятам на речку, но вспомнила, что они там с Рыковым. Как себя с ним вести, ещё не придумала, ведь осталась ещё неделя практики. Не совсем так - надо делать вид, что ничего не случилось, но как мне при этом не чувствовать себя дурой, пока не знала. Никто не знал, что меня сегодня так отвергли, да ещё и приписали шкурный интерес, а я и Рыков знали. Как мне теперь ему в глаза смотреть? Может сказаться завтра больной? Тогда он подумает, что мне стыдно, а мне не стыдно, а обидно.
Пока мучилась данной дилеммой, успела сгрызть все заусенцы и дойти до магазина.
Взяла холодный апельсиновый сок, булочку со смородиной, маленькую пачку чипсов и жвачку. Проблемы как всегда требовали, чтобы их заели, и сопротивляться совсем не хотелось. Со своими покупками в обнимку я пошла в сторону школы, но жара и голод заставили меня сесть на скамейку под деревом, в тень. Это была импровизированная скамья, там по вечерам часто сидели местные выпивалы.
Сок отлично утолил жажду. Укусив булочку, поняла, какая голодная. Внутри оказался вкусный джем из ароматной смородины и очень нежная сдоба. Мама сидела в последнее время на диете, и дома выпечки не было, приходилось украдкой лакомиться в кондитерских и кулинариях, и то было какое-то ощущение, что совершаешь преступление против мамы, которая не может себе позволить сладкое по состоянию здоровья. Здесь я была свободна, кусала и смачно запивала соком. На душе сразу стало легче. Желание солененького утолили чипсы с сырным вкусом.
- А что это мы тут делаем? - раздался за спиной знакомый голос. Я подпрыгнула на месте.
- Христенко, кто же так подкрадывается? - зашипела я, оглянувшись на Андрея, который стоял в одних шортах и с майкой, свисающей с плеча, выставив руки в боки.
- Да-от, мимо шёл, увидел тебя, - собеседник присел рядом верхом на скамейку.
- А я обедаю, - сообщила я, поясняя, почему сижу с полным ртом чипсов.
- Как самочувствие? – так мило, интересуется.
- Спасибо, уже лучше, - ответила, прожевав.
- Ты на завтраке, да и на обеде не была, - я хмыкнула. Надо же, наблюдательный.
- Желудок болел ночью, - поддержала уже имеющуюся легенду.
- И поэтому ты сейчас чипсы уминаешь? – скептически ухмыльнулся Андрей.
- Ну, все по-разному лечатся, - пожала я плечами, скомкав пустой пакетик.
- Понятно, - произнес парень с долей сарказма.
- А ты откуда? – решила сменить я тему.
- С полигона, Ирина Дмитриевна попросила сходить, сфотографировать его, - Андрей кивнул в сторону, с которой пришёл.
- Так фотографировали же уже, - нахмурилась я, припоминая.
- Ну, с другого ракурса ей понадобилось, - Христенко состроил гримасу, показывая, что ему эта просьба тоже показалась странной, - Так ты мне скажешь, что у тебя случилось?
- С чего ты взял? – поинтересовалась я, потрясывая коробкой с соком, чтобы определить, сколько там осталось. Выяснив, что ещё немного есть, я протянула её собеседнику, но тот отрицательно качнул головой.
- Грустная, потерянная какая-то, - мой собеседник продолжал проявлять наблюдательность.
- Нормально всё, не обращай внимание, - ответила я чересчур позитивно, - Как сам? Ещё грустишь по утерянной любви?
- Не смешно, - Андрей отвернулся.
- А никто и не смеётся, - настал мой черед разводить руками, - Ты не думал, что это карма подействовала?
- Чего это? – понятно, не думал.
- А того! Тебе самому не смешно – ты гулял налево и направо, и не замечал за спиной, как Ира тебе, - я показала пальчиками рожки над головой.
- М, в этом смысле. Не так прям сильно я гулял. Не спал же со всеми подряд, - сказал Андрей, потупив взгляд и всё ещё не глядя на меня.
- Да ладно? – вот хорош парень, ещё и не признается.
- Представь себе, - передразнил Андрей мою интонацию.
Я пошла к мусорке, А Христенко увязался за мной.
- Ты сегодня какая-то злая, - заметил спутник, омрачив этим триумф от того, что я с солидного расстояния попала в урну пустой коробкой, - раньше ты жалела меня.
Ясно, конечно, что он просто прибедняется, шутит, но доля правды в этом была. Циничная сука так и рвалась наружу, хотела с кем-то поскандалить, а лучше даже подраться, выместить обиду.
- И всё-то ты замечаешь, и всё-то ты видишь, - вздохнула я, оглядываясь, где бы помыть руки. В поле зрения попалась колонка, и траектория наметилась к ней. Андрей поплелся следом, заставив задуматься о том, чего это он за мной увязался?
Я повисла на ручке колонки, но результата ноль, ни капли не упало.
- Поможешь? - обернулась к Андрею, который только что подошёл. Он послушно надавил на рычаг и полилась ледяная вода. Я помыла руки, а мощный напор облил всё вокруг в метре от нас. Воспользовавшись случаем решила принять водные процедуры, намочила ноги, освежила лицо и шею. Кончики волос намокли и свисали тёмными сосульками.
- Может лучше на речку? Там сейчас наши...
- Нет уж, спасибо, не хочется, - категорично перебила Андрея.
Вода взбодрила и на секунду кожу покрыли мурашки.
- Держи-держи! - я ещё и напилась до боли в зубах. А потом в ничего не подозревающего Андрея полетели пара пригоршней воды.
- Эй! - закричал тот, изумленно моргая, получив ледяной воды в лицо.
- Прости, - я испуганно прикрыла лицо, и вовремя, потому что Христенко не растерялся, и своей лапищей плеснул в обратную, но не в лицо, а на майку.
Я обмерла от холода. В миг почувствовала себя летней моржихой.
- Ты охренел?! - вырвался у меня визг. Одно мгновение и мы засмеялись. Это было какое-то ребячество, но такое нужное для меня в тот момент. Внутренняя злоба резко угасла.
- Стой-ка, - Христенко начал вытирать меня своей майкой, притом, что у самого капли свисали с бровей. Сначала виски, потом щёки, ключицы... а дальше не дала опуститься. Я вдруг поняла, что сквозь мокрую белую майку просвечиваются соски, потому что лифчик я не надела, и даже лямки комбинезона не помогали скрыть это. Так вот куда Андрей пялился...
- Спасибо, дай, я сама, - выхватила майку и развернулась к парню спиной. Он ничего не возразил, и я слегка промокнула лицо, и хорошенько вытерла за пазухой, потому что там было мокрее всего, будто туда вылили ведро воды.
- Держи, - кинула я майку хозяину, - а теперь, хватит дурачиться. Я в школу, ты со мной?
Христенко кивнул головой и что-то промычал, вытирая мокрой насквозь майкой лоб. Мы отправились к месту дислокации студенческой экспедиции.
Как всегда у меня бывает, когда сильно расстроена, я решила заняться уборкой и стиркой. Христенко принёс мне ведро воды и куда-то смылся, а я добросовестно помыла полы в спортзале. Было неудобно, из-за разложенных матов, но время и голову я заняла отлично. Потом настал черед стирки. Я драила свои вещи до стертых костяшек, такое было в последний раз, когда у нас с Егором машинка стиральная сломалась. Из бриджей я вытащила розовое сердечко из кварца, и решила выкинуть, но потом повертела в руке и передумала. Оно так нравилось мне, такое приятное наощупь, такое красивое, хоть и не идеальное...
К ужину вся временная веревка в женском душе была занята моими вещами. Утюга ни кого не было, и приходилось основательно встряхивать вещи, чтобы они не выглядели как из... ну, понятно как они не должны выглядеть.
После ужина занялась собой. Весь вечер проторчала с косметичкой в туалете, там меня и нашла вернувшаяся Юля. Я брила ноги и выщипывала брови под её рассказы об улетных выходных. Повествование прерывалось щелканьем крышки минералки, но на Юлькин энтузиазм это никак не влияло.
Спать я ложилась уставшая, но вылизанная так, будто завтра решалась моя судьба. Только вот на подушку капали тихие слёзы, отсчитывая секунды до 8.00, времени, когда начинаются работы на полигоне.
Утром вставать совсем не хотелось. Пели птички, солнышко светило, в открытые форточки веяло свежестью, а меня тошнило от мысли, что сейчас придется встретиться лицом к лицу с Михаилом Александровичем. В сердцах даже пожелала ему болезни, чтоб он захворал и не смог явиться на построение.
Мне очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим фиаско в сердечных делах, но Андрею об этом говорить не стоило, Даша ещё маловата для такого, и со своим подростковым максимализмом просто не поняла бы всей картины. Оставалась Кара, но она со вчерашнего дня была недоступна, я ей написала пару сообщений, но она их пока не прочла.
Судьба или просто совпадение, но Рыков пришёл на полигон только к десяти. Студенты к тому времени вовсю работали, Ирина Дмитриевна поставила меня на один участок с Андреем. Он этому обрадовался, поднял руку, чтобы я дала «пять», пришлось хлопнуть ему. Получилось смачно, но только потому, что представила щеку вместо ладошки.
Работа шла в напряженном ожидании, в котором я успела пришибить лопаткой большой палец на левой руке. Рыков появился как раз тогда, когда Христенко лил холодную воду мне на ушиб. Я поздоровалась и сделала вид, что ничего вчера не произошло. Да и не было ничего – просто одна девочка самонадеянно решила соблазнить взрослого мужчину. Не получилось, и что тут такого?
В целом, понятно стало, что я больше переживала. На самом деле всё шло своим чередом, Рыков вёл себя так же как я. Ни одного презрительного взгляда в мою сторону. Я подумывала, не попросить ли у него прощение за моё поведение, но решила, что это лишнее. Всё-таки это он виноват, что так всё случилось, в моих помыслах не было ничего предосудительного, самые искренние чувства.
В среду мне снова приснился сон с элементами интимного характера. Полигон, вечер, я и Рыков. Он сидит на скамеечке, пишет что-то в своём блокноте.
