— Свидетельства понадобились? — спуск ставился всё более крутым. Я чувствовала, как соскальзывают колени, а этому поболтать вздумалось.
— Тогда хватит припи…Ааааа!
Толчок, и я не в состоянии остановиться, даже цепляясь изо всех сил за пол и стены, понеслась вниз. Крик Михаэль отразился от стен. Пол кончился. Я падала в темноту. Ветер свистел в ушах. Всё ниже и ниже. Через некоторое время Михаэль замолчал. В тишине мы падали не долго.
— Долго ещё? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Алексиус. — У вампира спроси.
Что не так с этой семейкой?
Пол встретил меня ломающей твёрдостью. Перед глазами заплясали белые круги. Я зашипела сквозь сжатые зубы и попыталась сесть, но колени хрустели. Клыки зачесались от желания кого-то покусать.
— Ты в порядке? — рядом я заметила очертания фигур.
— Да.
Я собрала силы и села, затем встала. Кости всё ещё скрипели, словно я разом постарела на полвека.
— Зажгите свет, пожалуйста, — попросила я.
Алексиус мне не ответил.
— Это невозможно, — сказал он, наконец.
— Как это? — не поверила я.
— Невозможно и всё! — один из силуэтов отошёл в сторону. Послышался звук удара. — Гремленов хвост.
Кто-то с голосом Михаэля хихикнул. Что ж, придётся всё делать самой.
Я сделала шаг. Боль была уже не такой сильной. А вот жажда… Я заставила себя не думать.
Сняв с шеи шляпку, всунула один из шнурков в руку Михаэля, затем другую Алексиусу.
— Держитесь крепко и возьмитесь за руки. Я вас поведу.
Но безупречный план дал сбой почти сразу: пол в подвале(я надеюсь, что это был подвал) перекосило. Он вздымался буграми. Каменные плиты торчали пиками.
После очередного поминания Михаэлем части тела гремлинов и недовольной ругани Алексиуса, мне в голову пришла другая идея.
— Я буду описывать дорогу. Делаем три шага вперед. Идите прямо за мной. Справа и слева вздулся пол. Теперь поворот направо. Пол ровный, но сдвиньтесь влево. Справа висят светильники.
Мы продвигались вперед. В конце коридора обнаружилась винтовая лестница, опускавшаяся всё ниже и ниже на круглую площадку.
— Почему ты встала? — спросил Михаэль.
Я крутила головой, пытаясь понять, куда дальше, но нигде не было видно ни щёлочки. Мутный силуэт мелькнул рядом.
— Ложись!
Гигантский топор пролетел совсем близко.
— Что происходит? — шипел Алексиус.
— Ловушка, — я отползла к стене. Топор покачивался на длинном древке туда-сюда, и, кажется, опускался всё ниже: прямо на Михаэля и Алексиуса, застывших двумя холмиками.
—Вперёд! Быстрее!
Они выбрались.
— Сможешь подрубить древко?
— Что? — охнули оба.
— Кто может вызвать сечение?
Молчание.
—Сделаю,— вздохнул Алексиус, — но как целится?
— Я поведу твою руку.
Пальцы на его руке вытянулись, став похожими на иглы, а затем превратились в единую пластину. Я осторожно взяла его за запястье и направила так, чтобы он попал в древко. Пшик. Тонкая платина рассекла в воздух, с тресков вонзилась в дерево.
— Нужно ещё!
Новая пластина. Древко сместилось вправо, и его лишь задели.
— Что вы…
— Не лезь, — оборвала я Михаэля.
Я вела руку Алексиуса за движением древка, и на этот раз пластина вырубила в нём скол. Ворожей тяжело дышал. Его сердце грохотало у меня в ушах. Кровь. Я прокусила язык, позабыв, что боли не будет.
— Чего застыла?
Я сжала зубы и вновь направила руку. Скрип и гигантский топор упал. От вонзившегося в пол острия начали расползаться трещины.
— Держитесь! Сейчас упадём!
Пол ушёл из-под ног. Я приготовилась к боли, но упала на подушку из сухой травы, которую тут же развеял ветер.
— Какой дурак строил эти ловушки?! — я задрала голову: два силуэта скользили по воздуху, медленно опускаясь.
— Воемир, - я вспомнила про то, как чуть не попрощалась жизнью в архиве, — строить ловушки не умел.
Силуэты опустились рядом со мной.
—Повезло нас, – Алексиус вытянул руки, как слепой ощупывая воздух. — Куда?
Я не успела даже слово сказать. На полу появилась полоска света, хотя наверху всё ещё была кромешная тьма. Свет вёл нас в глубь помещения и упирался в кованную дверь.Веё центре разинула пасть металлическая голова волка. Я поморщилась. Слишком реалистичное изображение. Я в живую видела бешённую собаку соседа, который любил натравливая её на обидчиков.
Как только Михаэль голова пса зарычала и цапнула зубами воздух. Алексиус тут же ударил её кулаком по морде. Пёс взвизгнул и застонал.
— Не тронь его! — Михаэль потянулся к собаке. Пухлая ладонь погладила морду. — Бедненький!
Голова волка ластилась к нему, подставляя лоб. Я попыталась нащупать кольцо или защёлку. В этот момент Михаэль взвыл и отдёрнул руку.
— Эта псина меня укусила!
Металлический язык слизала кровь с остро-заточенных клыков. Послышался щелчок, и дверь открылась, впуская нас в большую комнату. С потолка свисали светильники с кристаллами. На стенах забитые книгами полки. Я вспомнила, что родители ещё в лечебницу посылали ему сборники песен, стихов, философские трактаты, но в этом месте все книги были посвящены травнеству, ритуалам, заговором. Покрытые пылью корешки украшали драгоценные камни. В тишине комнаты тихо позвякивали оборванные цепи. В центре стоял круглый стол, весь заставленный покрытой паутиной посудой.
— Ого! Комната Воемира! — Михаэль с невероятной для его комплекции прытью бросился к столу, схватил одну чашку.
— Что он здесь делал? — Алексиус хмуро наблюдал за сыном.
Я осмотрела стол, но кольца там не было. Мои пальцы стали чёрными от пыли, кольца нигде не было.
Михаэль, уже утратил интерес к столу, и пошёл к книгам.
— У меня тоже есть такая! — сказал Михаэль.
— Не трогай! Я обернулась, чтобы заметить, как Алексиус бросается к сыну, но тот уже стащил с полки толстый том. Что-то щёлкнуло, и из-под полок потекли чёрные, маслянистые струи.
— Что это? — Михаэль отшатнулся.
Жижа текла за ним с разъярённым шипением. Я бросилась к выходу, но дверь растаяла. На краю сознания промелькнула мысль, что хотя бы первое правило хорошей ловушки – перекрой жертве путь к отступлению – Воемир усвоил. Я кинулась к столу.
—Сюда!
Стол со скрипов выдержал нас троих. Струи медленно сплетались, покрывали весь пол, а затем с потолка хлынул дождь. Мгновение после этого я решила. Любой отвар мог оставить от нас рожки да ножки, но это была всего лишь вода, которая полупрозрачной гладью покрыла пол. Да так и застыла.
—Что дальше? — спросил Алексиус.
Михаэль, молча, переводил взгляд с отца на меня. А что я могла ответить? Покрутила головой: до стены было не далеко. Если получится уцепиться за полки, перелезть наверх. Я перегнула через край. В воде, как в зеркале, отражалось моё искривлённое лицо и несколько спадающих рыжих прядей. Ещё мгновение и рядом появилась круглая мордочка: Михаэль тоже принялся рассматривать себя.
— Кажется, застыло, — сказал он шёпотом. По воде тут же пошла рябь, - или нет.
Ступать на пол было рискованно даже в обуви, поэтому я решила рискнуть в надежде, что трухлявые полки выдержат.
— Побудьте здесь.
Алексиус кивнул и тут же потребовал, чтобы сын сел нормально, а не свешивался почти до пола, но мелкому на это явно было плевать.
Я собралась, легко прыгнула. Пальцы сжали край полки. Она заскрипела, но выдержала. Я тут же схватилась за соседнюю. Радость и облегчение. Тут я услышала крик: «Отпусти!»
Бросив взгляд через плечо, я увидела, как Михаэля стаскивает со стола его же отражение. Рука мальчишки уже наполовину скрылась в толще воды. Алексиус швырял в воду различную ворожбу, но она лишь взбила воду.
— Помоги! — закричал ворожей.
Я хотела прыгнуть, но стол, так качался, что мог просто не выдержать меня.
— Сейчас!
Полка отвалилась. Я плюхнулась в воду, словно это был не тонкий слой, а чёрное озеро. Полупрозрачная рука впилась в горло. Я ударила её, но ладонь прошла насквозь. Меня медленно утаскивало вниз. А рядом камнем опускался Михаэль. Я билась, но свет погас.
— Тогда хватит припи…Ааааа!
Толчок, и я не в состоянии остановиться, даже цепляясь изо всех сил за пол и стены, понеслась вниз. Крик Михаэль отразился от стен. Пол кончился. Я падала в темноту. Ветер свистел в ушах. Всё ниже и ниже. Через некоторое время Михаэль замолчал. В тишине мы падали не долго.
— Долго ещё? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Алексиус. — У вампира спроси.
Что не так с этой семейкой?
Пол встретил меня ломающей твёрдостью. Перед глазами заплясали белые круги. Я зашипела сквозь сжатые зубы и попыталась сесть, но колени хрустели. Клыки зачесались от желания кого-то покусать.
— Ты в порядке? — рядом я заметила очертания фигур.
— Да.
Я собрала силы и села, затем встала. Кости всё ещё скрипели, словно я разом постарела на полвека.
— Зажгите свет, пожалуйста, — попросила я.
Алексиус мне не ответил.
— Это невозможно, — сказал он, наконец.
— Как это? — не поверила я.
— Невозможно и всё! — один из силуэтов отошёл в сторону. Послышался звук удара. — Гремленов хвост.
Кто-то с голосом Михаэля хихикнул. Что ж, придётся всё делать самой.
Я сделала шаг. Боль была уже не такой сильной. А вот жажда… Я заставила себя не думать.
Сняв с шеи шляпку, всунула один из шнурков в руку Михаэля, затем другую Алексиусу.
— Держитесь крепко и возьмитесь за руки. Я вас поведу.
Но безупречный план дал сбой почти сразу: пол в подвале(я надеюсь, что это был подвал) перекосило. Он вздымался буграми. Каменные плиты торчали пиками.
После очередного поминания Михаэлем части тела гремлинов и недовольной ругани Алексиуса, мне в голову пришла другая идея.
— Я буду описывать дорогу. Делаем три шага вперед. Идите прямо за мной. Справа и слева вздулся пол. Теперь поворот направо. Пол ровный, но сдвиньтесь влево. Справа висят светильники.
Мы продвигались вперед. В конце коридора обнаружилась винтовая лестница, опускавшаяся всё ниже и ниже на круглую площадку.
— Почему ты встала? — спросил Михаэль.
Я крутила головой, пытаясь понять, куда дальше, но нигде не было видно ни щёлочки. Мутный силуэт мелькнул рядом.
— Ложись!
Гигантский топор пролетел совсем близко.
— Что происходит? — шипел Алексиус.
— Ловушка, — я отползла к стене. Топор покачивался на длинном древке туда-сюда, и, кажется, опускался всё ниже: прямо на Михаэля и Алексиуса, застывших двумя холмиками.
—Вперёд! Быстрее!
Они выбрались.
— Сможешь подрубить древко?
— Что? — охнули оба.
— Кто может вызвать сечение?
Молчание.
—Сделаю,— вздохнул Алексиус, — но как целится?
— Я поведу твою руку.
Пальцы на его руке вытянулись, став похожими на иглы, а затем превратились в единую пластину. Я осторожно взяла его за запястье и направила так, чтобы он попал в древко. Пшик. Тонкая платина рассекла в воздух, с тресков вонзилась в дерево.
— Нужно ещё!
Новая пластина. Древко сместилось вправо, и его лишь задели.
— Что вы…
— Не лезь, — оборвала я Михаэля.
Я вела руку Алексиуса за движением древка, и на этот раз пластина вырубила в нём скол. Ворожей тяжело дышал. Его сердце грохотало у меня в ушах. Кровь. Я прокусила язык, позабыв, что боли не будет.
— Чего застыла?
Я сжала зубы и вновь направила руку. Скрип и гигантский топор упал. От вонзившегося в пол острия начали расползаться трещины.
— Держитесь! Сейчас упадём!
Пол ушёл из-под ног. Я приготовилась к боли, но упала на подушку из сухой травы, которую тут же развеял ветер.
— Какой дурак строил эти ловушки?! — я задрала голову: два силуэта скользили по воздуху, медленно опускаясь.
— Воемир, - я вспомнила про то, как чуть не попрощалась жизнью в архиве, — строить ловушки не умел.
Силуэты опустились рядом со мной.
—Повезло нас, – Алексиус вытянул руки, как слепой ощупывая воздух. — Куда?
Я не успела даже слово сказать. На полу появилась полоска света, хотя наверху всё ещё была кромешная тьма. Свет вёл нас в глубь помещения и упирался в кованную дверь.Веё центре разинула пасть металлическая голова волка. Я поморщилась. Слишком реалистичное изображение. Я в живую видела бешённую собаку соседа, который любил натравливая её на обидчиков.
Как только Михаэль голова пса зарычала и цапнула зубами воздух. Алексиус тут же ударил её кулаком по морде. Пёс взвизгнул и застонал.
— Не тронь его! — Михаэль потянулся к собаке. Пухлая ладонь погладила морду. — Бедненький!
Голова волка ластилась к нему, подставляя лоб. Я попыталась нащупать кольцо или защёлку. В этот момент Михаэль взвыл и отдёрнул руку.
— Эта псина меня укусила!
Металлический язык слизала кровь с остро-заточенных клыков. Послышался щелчок, и дверь открылась, впуская нас в большую комнату. С потолка свисали светильники с кристаллами. На стенах забитые книгами полки. Я вспомнила, что родители ещё в лечебницу посылали ему сборники песен, стихов, философские трактаты, но в этом месте все книги были посвящены травнеству, ритуалам, заговором. Покрытые пылью корешки украшали драгоценные камни. В тишине комнаты тихо позвякивали оборванные цепи. В центре стоял круглый стол, весь заставленный покрытой паутиной посудой.
— Ого! Комната Воемира! — Михаэль с невероятной для его комплекции прытью бросился к столу, схватил одну чашку.
— Что он здесь делал? — Алексиус хмуро наблюдал за сыном.
Я осмотрела стол, но кольца там не было. Мои пальцы стали чёрными от пыли, кольца нигде не было.
Михаэль, уже утратил интерес к столу, и пошёл к книгам.
— У меня тоже есть такая! — сказал Михаэль.
— Не трогай! Я обернулась, чтобы заметить, как Алексиус бросается к сыну, но тот уже стащил с полки толстый том. Что-то щёлкнуло, и из-под полок потекли чёрные, маслянистые струи.
— Что это? — Михаэль отшатнулся.
Жижа текла за ним с разъярённым шипением. Я бросилась к выходу, но дверь растаяла. На краю сознания промелькнула мысль, что хотя бы первое правило хорошей ловушки – перекрой жертве путь к отступлению – Воемир усвоил. Я кинулась к столу.
—Сюда!
Стол со скрипов выдержал нас троих. Струи медленно сплетались, покрывали весь пол, а затем с потолка хлынул дождь. Мгновение после этого я решила. Любой отвар мог оставить от нас рожки да ножки, но это была всего лишь вода, которая полупрозрачной гладью покрыла пол. Да так и застыла.
—Что дальше? — спросил Алексиус.
Михаэль, молча, переводил взгляд с отца на меня. А что я могла ответить? Покрутила головой: до стены было не далеко. Если получится уцепиться за полки, перелезть наверх. Я перегнула через край. В воде, как в зеркале, отражалось моё искривлённое лицо и несколько спадающих рыжих прядей. Ещё мгновение и рядом появилась круглая мордочка: Михаэль тоже принялся рассматривать себя.
— Кажется, застыло, — сказал он шёпотом. По воде тут же пошла рябь, - или нет.
Ступать на пол было рискованно даже в обуви, поэтому я решила рискнуть в надежде, что трухлявые полки выдержат.
— Побудьте здесь.
Алексиус кивнул и тут же потребовал, чтобы сын сел нормально, а не свешивался почти до пола, но мелкому на это явно было плевать.
Я собралась, легко прыгнула. Пальцы сжали край полки. Она заскрипела, но выдержала. Я тут же схватилась за соседнюю. Радость и облегчение. Тут я услышала крик: «Отпусти!»
Бросив взгляд через плечо, я увидела, как Михаэля стаскивает со стола его же отражение. Рука мальчишки уже наполовину скрылась в толще воды. Алексиус швырял в воду различную ворожбу, но она лишь взбила воду.
— Помоги! — закричал ворожей.
Я хотела прыгнуть, но стол, так качался, что мог просто не выдержать меня.
— Сейчас!
Полка отвалилась. Я плюхнулась в воду, словно это был не тонкий слой, а чёрное озеро. Полупрозрачная рука впилась в горло. Я ударила её, но ладонь прошла насквозь. Меня медленно утаскивало вниз. А рядом камнем опускался Михаэль. Я билась, но свет погас.
