— Да, —Повисло молчание. Я поняла, что речь идёт об отце Аимы.
— Скажи! — Аима забарахталась, пытаясь встать, но у неё не хватало сил, даже, чтобы приподняться на локтях.
— Он построил архив, — прошептал Ярик. — Затем его казнили, как и всех, кто имел к этому отношение.
«Я бы тоже так сделала», — проскользнула мысль, тут же смытая ужасом. Это было словно взрыв, удар. Я сидела, поражённая циничностью. Перед глазами проскальзывали, коридоры и ловушки. Сколько нужно было людей и ворожеев, чтобы это придумать, ещё больше - построить, и их всех убили, чтобы никто не узнал о том, что находится внутри этого здания. Затем немедленно появилась другая, ещё более жуткая мысль: какова вероятность, что жертвами для смертельной ворожбы стали именно строители?
Я прикусила себе язык, уже привычно отгоняя жуткие мысли. Аима всё это время смотрела перед собой и не шевелилась, затем её зеленые глаза наполнились слезами. Солёная вода вместе с рыданиями вырвалась наружу. Ярик бросился к ней. Целуя белое лицо, он утешал и успокаивал.
Я почувствовала себя лишней. Забрав с десяток защитных амулетов, несколько «дымовух» и пять «глушилок», я тихо вышла.
Уже на пороге дома, я решила, что мне всё же нужна связь с ворожеями, если не ради помощи, то хотя бы, что бы быть уверенной, что Воемир не выкинул очередной трюк. Запомнив, номер дома, я посмешила на станцию прыгунов. Там из маленького окошка звенящий голосок объяснил мне, что в нужном направлении идут только ходоки, но о деревне «Низина» мне ничего подсказать не могли.
Я купила билет на ходока. Дорога заняла три дня, затем экипаж, который вёз почту, и туда кроме меня набилось ещё три человека. На вторую ночь пути из страха покусать кого-нибудь я сошла. Дальше добиралась пешком. Повезло встретить двух охотников на оленей. Спала я в своём гробу, пряча его под опавшими деревьями и в оврагах. Сны, которые донимали меня раньше, прекратились, лишь для того, чтобы вернуться в последний день, перед прибытием в Низину.
Мари вошла в зал и обвела взглядом присутствовавших. Сейчас в клане было много новообращённых. Панкрац, разделавшись с очередным заговором, тут же наплодил новых последователей. Молодняк ещё с благоговением смотрел ему в рот. Мари усмехнулась: это быстро пройдёт.
Она пошла к трону. Вампиры, лишь взглянув, расступались перед ней, и от этого Мари трепетала. Они уважали её и боялись, ведь она госпожа клана.
Но одна взглянула и продолжила рассказывать что-то собеседнику. Мари замерла. Жаклин не уступила ей, а просто сделала вид, что её нет. Мари хлопнула глазами. Собеседник Жаклин, Баско, скосил на Мари глаза и начал переминаться с ноги на ногу, но Жаклин и на это не обратила внимания. Лишь, когда он с поклоном поприветствовал Мари, Жаклин обернулась. На пухлых губах появилась сладкая улыбка.
— О, моя дорогая, прошу прощения, в этом простеньком платье я приняла тебя за служанку.
Мари поджала губы.
— Что ты сказала?
— Не морщи лобик, — Жаклин продолжала улыбаться. — Это выражение тебе не идёт.
Мари сделала шаг, готовая кинуться на мерзкую змею, но в этот момент появилась Абеллия.
— Госпожа, — позвала она, — господин ищет вас.
Улыбка Жаклин чуть побледнела. Мари победно вскинула голову и, протиснувшись между Жаклин и Баско, пошла к Панкрацу. Он неспешно беседовал с одной из новообращённых, играя её тонкими пальчиками.
Мари нахмурилась, но заставила себя промолчать.
— Любимый супруг.
Панкрац обернулся и, выпустив руку брюнетки, потянулся к ней.
— Любимая супруга.
Мари была уверена, что Жаклин наблюдает за ними, поэтому впервые сама протянула Панкрацу руку для поцелуя. Когда его бескровные губы коснулись её кожи, Мари чуть не скривилась. Всё равно, что тебя целует камень.
— Вы выглядите чудесно в этом платье, — улыбнулся Панкрац.
— Правда?
Мари оглянулась и еле сдержала улыбку: Жаклин не сводила с них карих глаз. Панкрац заметил это движение, и улыбка сползла с худого лица, а в глазах появился лёд. Он отбросил руку Мари, словно грязную тряпку. Она поняла, что вампир зол. Жаклин точно это заметит. На принятие решения было всего мгновение: внутренне краснея, Мари плюхнулась ему на колени и обняла за шею.
— Что вы делаете? — выпучил глаза Панкрац.
Мари натужно рассмеялась, откинула голову, бросив ещё один взгляд за спину. Жаклин так и стояла посреди зала. Мари прижалась ближе к Панкрацу и зашептала на ухо:
— Это вы позволили этой дряни остаться. Теперь приходится выжигать её калёным железом.
Панкрац нахмурился, замер словно статуя. Он не шевелился, не смотря на все движения Мари, и как-только Жаклин выскочила из зала, скинул её со своих колен.
— Дорогая, это последний раз, когда я позволил тебе себя использовать.
Мари улыбнулась, уверенная в своей победе, но вечер был испорчен. Она посидела немного на балу, удостоенная супругом одного танца и ушла.
В коридоре было пусто. Жаклин вышла из-за колонны, держа в руках свечу с настоящим пламенем. Мари вздрогнула.
— Что вам нужно?
Жаклин приближалась. Глаза блестели на обтянутом белой кожей лице.
— Мерзкая выскочка!
Она замахнулась. Мари отшатнулась назад и в этот момент руку Жаклин перехватила большая ладонь. Свеча выпала и покатилась, остановившись у ног Баско.
— Не делайте этого!
— Замолчи! — закричала Жаклин и рванулась к Мари, но вампир держал её крепко.— Убей её! Немедленно!
— Что здесь происходит?
— Она хотела меня убить! — закричала Мари.
Панкрац подошёл ближе.
— Правда?
— Нет, конечно, — заверил его Баско. Жаклин молчала.
Взгляд Панкраца устремился к подсвечнику, который Жаклин всё ещё сжимала в руке. Она поняла, что попалась и тогда маска невинной овечки спала.
— Да! Да! Слышишь!
Баско дёрнул её, но Жаклин вырвалась.
— Не лезь! Ты бесполезен! Даже соблазнить эту пустоголовую куклу не можешь! А ещё рассказывал о вашей…
Панкрац одним ударом сбил её с ног. Жаклин вскинула голову и засмеялась.
— И теперь я должна тебя бояться? Ты не сможешь убить меня! Ты мне должен! Это я сделала тебя Господином и …
Всё произошло слишком быстро. Хруст ломающихся костей — голова Жаклин покатилась по полу.
«Низина» оказалась не деревней, а настоящим городом, или точнее городком. Высокий шпиль храма, рыночная площадь, небольшая станция, две таверны, здание городского совета и дома, большие и маленькие, из камня и кирпича, с соломенными и черепичными крышами. Они теснились друг к другу, образовывая узкие улочки.
На одной из них меня схватили за руку. Я обернулась, готовая дать отпор мерзавцу и остолбенела. Передо мной стояла Айка. Я моргнула. Нет, не Айка. Но сходство: тонкая фигура, личико с острым подбородком, длинные рыжие волосы, а вот глаза другие.
— Вы пришли! Я знала! — Девочка улыбнулась во весь рот. — Теперь Мишка мне должен!
Она схватила меня за руку и потащила за собой, но я вырвалась. Серые глазёнки наполнились обиды.
— Так нечестно!
Я чуть не засмеялась. На вид ей было лет одиннадцать, но рассуждала она совсем по-детски.
— Почему?
Девочка хлопнула рыжими ресницами.
— Разве вы не его ищите?
Я поняла, что мы говорим друг с другом, не понимая.
— Ты знаешь, кто я?
Она покачала головой.
— А кто он?
— Михаэль Воемиров.
Меня как молнией ударило. Воемир, Воемиров. Неужели это потомок? Но всё же я сомневалась.
— Если ты не знаешь, кто я, то почему думаешь, что мне надо к Михаэлю? И кто ты сама?
— Я Алёна Видеева, и у меня дар, только он слабенький, но вам ведь надо к Михаэлю, верно? — Во взгляде было столько мольбы.
— Не уверена, — Мне не хотелось обижать странную ворожею. — Проводи меня к Михаэлю, и тогда я, возможно, смогу сказать точно.
Алёна просияла, и потащила за собой. Петляя, мы вышли на одну из улиц, пересекли её и вновь нырнули в темноту узких проходов. Алёна спотыкалась, но продолжала уверенно идти, не переставая болтать. Оказалось, что Алёна с матерью переехали сюда три месяца назад, а Воемировы живут здесь испокон веков. Миша — ровесник Алёны и так как её мама, провидица, сильно занята со своими клиентами, приезжающими к ней со всей страны, Алёна часто проводит время у Михаэля. «Что бы тебе скучно не было». Кстати, ей было двенадцать.
Мы вышли на широкую, покрытую камнем площадь.
— Вот мой дом! — Алёна указала на трёхэтажное здание с оранжевым, а может жёлтым фасадом и белыми лепнинами в виде лиц, иногда пугающих, а иногда красивых. Из больших окон лился жёлтый свет, на фоне которого различались чёрные силуэты. Дом полон гостей. Только для девочки, скачущей через площадь, там не было места. Я ещё раз посмотрела на окна. Эта ситуация напомнила мне рассказ Аимы, о том, как однажды в порыве проведения из дома ушла её мать, оставив её одну на пять дней. Тогда я поняла, что большой дар одного, может стать проклятьем для других, но Алёна, кажется, не замечала ничего не правильного. Она пересекла площадь и вновь углубилась в проулки. Я чуть отстала, поэтому не сразу заметила, как из-за поворота выступил гигант. Он потянул к ней руку.
— Иди сюда, малышка!
Алёна вскрикнула. Детина покачнулся и начал падать. Я оттащила девочку, чтобы тяжёлая туша не задавила её.
—Получи, урод!
Голос был низкий, но при этом всё ещё слышались детские нотки. К нам приближался невысокий, чёрный холмик. Шагов за пять он превратился в мальчика с капюшоном на голове.
— Кто это? — Мальчик ткнул в меня пухлым пальцем.
Алёна выпрямилась и высоко задрала подбородок.
— Эта женщина пришла к тебе, — затем она подошла к нему и вытянула руку. — Ты мне должен.
Михаэль погладил её по волосам, словно маленького ребенка.
— Как вас зовут?
Я продолжала смотреть на него, но черты ускользали.
— Маруся Решаева.
Я думала, что он просто пожмёт плечами, и переспросит, но вместо этого малец подбежал ко мне и, схватив одной рукой, заставил наклониться, другой снял с шеи цепочку. Подвеска на ней засветилась голубым светом. Черты лица стали чёткими и совсем не напоминали Воемира: подбородок с ямочкой, густые, рыжие брови, зеленые глаза, прямой нос. «Был бы красавцем, если б не рост»,— подумала я. Да, теперь я была уверена, что ему не меньше пятнадцати. Значит, маленький рост единственное, что Михаэль унаследовал от Воемира.
— Это, правда, вы! — губы растянулись в улыбке. — Мисс Решаева!
Я чувствовала тоже самое. Не могла поверить, что он меня узнал. И как? Тоже провидец, как Алёна? Пока я прибывала в немом изумлении, Михаэль потащил меня за собой. Это, видимо, местная традиция таскать гостей за собой, как коз, чтобы на полдороги не передумали и не убежали. Алёна, топая по грязи, шагала следом.
Дом Воемировых был странным. Точнее если бы странность хотела где-то поселиться, она точно выбрала бы этот дом. Снизу он был круглым, а второй этаж квадратным. Ни одного окна. Деревянная крыша стояла острым шпилем, на самом кончике которого крутился вырезанный из металла… Наш семейный герб: два оленя, держащие изумруд.
— Узнали? — Михаэль подмигнул мне. — Это сделал мой прадед по рисункам Воемира.
Михаэль снова потащил через яйцеобразную дверь, покрытую деревянными чешуйками. Холла здесь не было. Дверь вела сразу в круглую гостиную, главным «украшением» которой была металлическая, винтовая лестница. Вокруг неё стояла софа и несколько кресел. Ещё здесь был камин, с фигурками чёрных ворон на полке. Из голого дверного проёма напротив лился свет.
— Ма! Я дома! — крикнул Михаэль.
— Где таскался, паршивец? — ответил зычный голос.
Михаэль попытался потащить меня дальше, как будто пребывание незнакомой женщины в этом доме обычное дело.
Я аккуратно высвободила руку. Не дело прятаться по углам. Лучше сразу объясниться с ворожеями, так больше шансов, что не сожгут.
— Подожди, я сейчас.
Я пошла к двери и заглянула в кухню. Это была кривая комната, где кроме стола и очага ничего не помещалось. Конечно, можно было повесить ещё полки, если бы не вогнутые стены.
— Здравствуйте.
Крепко сбитая женщина повернулась и посмотрела на меня своими маленькими, зелеными глазами. На её красном лице они почти терялись.
— Я… — Не успела ничего сказать, как она закричала, словно воин перед битвой, и ринулась на меня. Еле успела отскочить, а то б зашибли.
— Остолоп! Где её откопал?!
После этого я поняла, что хоть здесь не придётся объяснять, кто я. Это и плохо. Мать семейства, взобравшись на лестницу, колотила в круглую «дверь» и требовала открыть. Михаэль с другой стороны только отругивался и на все лады заявлял, что ни за что этого не сделает. Я услышала хихиканье. Алёна согнулась у входной двери и зажала себе рот рукой.
— Вот и сиди там, а то задаст тебе отец ремня! — в последний раз крикнула мать и неловко спустилась с лестницы. На меня она не взглянула, а чинно, как солдат на параде прошла мимо на кухню.
Почти сразу «дверь» над лестницей приоткрылась — пухлый палец поманил меня. Я оглянулась на дверной проём, откуда уже начало доноситься сердитое дребезжание посуды, и полезла по лестнице. Наверху была ещё одна комната, уже подсвеченная тремя кристаллами.
В глаза бросился большой портрет: Справа папа, слева мама, по центру Воемир, я и Мимолик по краям. О последнем я только предполагать, так как лицо у портрета было выжжено.
— Ты куда, Мелкий нос?
— А где мой приз?! – капризным голосом спросила Алёна.
—Прям щас?
— Да! Ты обещал!
Их я слушала вполуха. Больше меня волновала комната, напоминавшая музей.
На беленой стене было нарисовано ветвистое семейное дерево: от Воемира до Михаэля. На другие стены приколоты рисунки и записки. На одной запись о возведении акведука, на другой — список жертв какого-то взрыва. Из мебели только кровать прямо под портретом.
— Узнаёте? Это я сам всё собрал! – Михаэль подошёл ко мне с широкой улыбкой. — А это моя гордость!
Он полез под кровать и достал оттуда деревянный ящик. Пальцы дрожали, открывая крышку. На свет показался сложенный вдвое листок, а на нём рисунок нашего семейного перстня: тяжёлое золотое кольцо с пятиугольным изумрудом.
— Где оно?
Мы заговорили одновременно и тут же нахмурились.
— Я думал, вы знаете, — сказал Михаэль.
В этот момент внизу послышался хлопок, затем тяжёлые шаги.
— Не знаю, — призналась я, чтобы не тянуть фею за крылья. — Надеялась, найти его у вас, а такой знающий ворожей как ты мне точно поможет.
Мрачный Михаэль тут же расцвёл и принялся рассказывать о семейном перстне, а заодно и Воемире всё, что знал.
«Воемир переехал из Диких земель по Высочайшему разрешению Короля, видимо, за какие-то заслуги….»
На этой фразе пришлось сдерживаться, чтобы не засмеяться. Стало понятно, что Михаэль даже близко не представляет, каким был Воемир.
«В общем, он построил этот круглый дом на отшибе, а через пять лет исчез, оставив жену и моего прапрапрапрапрадедушку». Затем он пустился в долгое объяснение, кто, когда и при каких обстоятельствах видел семейный перстень. Закончилось всё это тем, что никто не знает, где он сейчас находится.
Странным в его рассказе мне показалось только одно: ни разу Михаэль не назвал имени Милолика, а ведь братья были ни разлей вода, хоть и совсем разные. Кому ещё Воемир доверил бы кольцо?
— А про Милолика ты ничего не знаешь?
Михаэль почесал рыжий затылок.
— Кто это?
— Мой второй брат, — Я указала на портрет.
— Скажи! — Аима забарахталась, пытаясь встать, но у неё не хватало сил, даже, чтобы приподняться на локтях.
— Он построил архив, — прошептал Ярик. — Затем его казнили, как и всех, кто имел к этому отношение.
«Я бы тоже так сделала», — проскользнула мысль, тут же смытая ужасом. Это было словно взрыв, удар. Я сидела, поражённая циничностью. Перед глазами проскальзывали, коридоры и ловушки. Сколько нужно было людей и ворожеев, чтобы это придумать, ещё больше - построить, и их всех убили, чтобы никто не узнал о том, что находится внутри этого здания. Затем немедленно появилась другая, ещё более жуткая мысль: какова вероятность, что жертвами для смертельной ворожбы стали именно строители?
Я прикусила себе язык, уже привычно отгоняя жуткие мысли. Аима всё это время смотрела перед собой и не шевелилась, затем её зеленые глаза наполнились слезами. Солёная вода вместе с рыданиями вырвалась наружу. Ярик бросился к ней. Целуя белое лицо, он утешал и успокаивал.
Я почувствовала себя лишней. Забрав с десяток защитных амулетов, несколько «дымовух» и пять «глушилок», я тихо вышла.
Уже на пороге дома, я решила, что мне всё же нужна связь с ворожеями, если не ради помощи, то хотя бы, что бы быть уверенной, что Воемир не выкинул очередной трюк. Запомнив, номер дома, я посмешила на станцию прыгунов. Там из маленького окошка звенящий голосок объяснил мне, что в нужном направлении идут только ходоки, но о деревне «Низина» мне ничего подсказать не могли.
Я купила билет на ходока. Дорога заняла три дня, затем экипаж, который вёз почту, и туда кроме меня набилось ещё три человека. На вторую ночь пути из страха покусать кого-нибудь я сошла. Дальше добиралась пешком. Повезло встретить двух охотников на оленей. Спала я в своём гробу, пряча его под опавшими деревьями и в оврагах. Сны, которые донимали меня раньше, прекратились, лишь для того, чтобы вернуться в последний день, перед прибытием в Низину.
Мари вошла в зал и обвела взглядом присутствовавших. Сейчас в клане было много новообращённых. Панкрац, разделавшись с очередным заговором, тут же наплодил новых последователей. Молодняк ещё с благоговением смотрел ему в рот. Мари усмехнулась: это быстро пройдёт.
Она пошла к трону. Вампиры, лишь взглянув, расступались перед ней, и от этого Мари трепетала. Они уважали её и боялись, ведь она госпожа клана.
Но одна взглянула и продолжила рассказывать что-то собеседнику. Мари замерла. Жаклин не уступила ей, а просто сделала вид, что её нет. Мари хлопнула глазами. Собеседник Жаклин, Баско, скосил на Мари глаза и начал переминаться с ноги на ногу, но Жаклин и на это не обратила внимания. Лишь, когда он с поклоном поприветствовал Мари, Жаклин обернулась. На пухлых губах появилась сладкая улыбка.
— О, моя дорогая, прошу прощения, в этом простеньком платье я приняла тебя за служанку.
Мари поджала губы.
— Что ты сказала?
— Не морщи лобик, — Жаклин продолжала улыбаться. — Это выражение тебе не идёт.
Мари сделала шаг, готовая кинуться на мерзкую змею, но в этот момент появилась Абеллия.
— Госпожа, — позвала она, — господин ищет вас.
Улыбка Жаклин чуть побледнела. Мари победно вскинула голову и, протиснувшись между Жаклин и Баско, пошла к Панкрацу. Он неспешно беседовал с одной из новообращённых, играя её тонкими пальчиками.
Мари нахмурилась, но заставила себя промолчать.
— Любимый супруг.
Панкрац обернулся и, выпустив руку брюнетки, потянулся к ней.
— Любимая супруга.
Мари была уверена, что Жаклин наблюдает за ними, поэтому впервые сама протянула Панкрацу руку для поцелуя. Когда его бескровные губы коснулись её кожи, Мари чуть не скривилась. Всё равно, что тебя целует камень.
— Вы выглядите чудесно в этом платье, — улыбнулся Панкрац.
— Правда?
Мари оглянулась и еле сдержала улыбку: Жаклин не сводила с них карих глаз. Панкрац заметил это движение, и улыбка сползла с худого лица, а в глазах появился лёд. Он отбросил руку Мари, словно грязную тряпку. Она поняла, что вампир зол. Жаклин точно это заметит. На принятие решения было всего мгновение: внутренне краснея, Мари плюхнулась ему на колени и обняла за шею.
— Что вы делаете? — выпучил глаза Панкрац.
Мари натужно рассмеялась, откинула голову, бросив ещё один взгляд за спину. Жаклин так и стояла посреди зала. Мари прижалась ближе к Панкрацу и зашептала на ухо:
— Это вы позволили этой дряни остаться. Теперь приходится выжигать её калёным железом.
Панкрац нахмурился, замер словно статуя. Он не шевелился, не смотря на все движения Мари, и как-только Жаклин выскочила из зала, скинул её со своих колен.
— Дорогая, это последний раз, когда я позволил тебе себя использовать.
Мари улыбнулась, уверенная в своей победе, но вечер был испорчен. Она посидела немного на балу, удостоенная супругом одного танца и ушла.
В коридоре было пусто. Жаклин вышла из-за колонны, держа в руках свечу с настоящим пламенем. Мари вздрогнула.
— Что вам нужно?
Жаклин приближалась. Глаза блестели на обтянутом белой кожей лице.
— Мерзкая выскочка!
Она замахнулась. Мари отшатнулась назад и в этот момент руку Жаклин перехватила большая ладонь. Свеча выпала и покатилась, остановившись у ног Баско.
— Не делайте этого!
— Замолчи! — закричала Жаклин и рванулась к Мари, но вампир держал её крепко.— Убей её! Немедленно!
— Что здесь происходит?
— Она хотела меня убить! — закричала Мари.
Панкрац подошёл ближе.
— Правда?
— Нет, конечно, — заверил его Баско. Жаклин молчала.
Взгляд Панкраца устремился к подсвечнику, который Жаклин всё ещё сжимала в руке. Она поняла, что попалась и тогда маска невинной овечки спала.
— Да! Да! Слышишь!
Баско дёрнул её, но Жаклин вырвалась.
— Не лезь! Ты бесполезен! Даже соблазнить эту пустоголовую куклу не можешь! А ещё рассказывал о вашей…
Панкрац одним ударом сбил её с ног. Жаклин вскинула голову и засмеялась.
— И теперь я должна тебя бояться? Ты не сможешь убить меня! Ты мне должен! Это я сделала тебя Господином и …
Всё произошло слишком быстро. Хруст ломающихся костей — голова Жаклин покатилась по полу.
«Низина» оказалась не деревней, а настоящим городом, или точнее городком. Высокий шпиль храма, рыночная площадь, небольшая станция, две таверны, здание городского совета и дома, большие и маленькие, из камня и кирпича, с соломенными и черепичными крышами. Они теснились друг к другу, образовывая узкие улочки.
На одной из них меня схватили за руку. Я обернулась, готовая дать отпор мерзавцу и остолбенела. Передо мной стояла Айка. Я моргнула. Нет, не Айка. Но сходство: тонкая фигура, личико с острым подбородком, длинные рыжие волосы, а вот глаза другие.
— Вы пришли! Я знала! — Девочка улыбнулась во весь рот. — Теперь Мишка мне должен!
Она схватила меня за руку и потащила за собой, но я вырвалась. Серые глазёнки наполнились обиды.
— Так нечестно!
Я чуть не засмеялась. На вид ей было лет одиннадцать, но рассуждала она совсем по-детски.
— Почему?
Девочка хлопнула рыжими ресницами.
— Разве вы не его ищите?
Я поняла, что мы говорим друг с другом, не понимая.
— Ты знаешь, кто я?
Она покачала головой.
— А кто он?
— Михаэль Воемиров.
Меня как молнией ударило. Воемир, Воемиров. Неужели это потомок? Но всё же я сомневалась.
— Если ты не знаешь, кто я, то почему думаешь, что мне надо к Михаэлю? И кто ты сама?
— Я Алёна Видеева, и у меня дар, только он слабенький, но вам ведь надо к Михаэлю, верно? — Во взгляде было столько мольбы.
— Не уверена, — Мне не хотелось обижать странную ворожею. — Проводи меня к Михаэлю, и тогда я, возможно, смогу сказать точно.
Алёна просияла, и потащила за собой. Петляя, мы вышли на одну из улиц, пересекли её и вновь нырнули в темноту узких проходов. Алёна спотыкалась, но продолжала уверенно идти, не переставая болтать. Оказалось, что Алёна с матерью переехали сюда три месяца назад, а Воемировы живут здесь испокон веков. Миша — ровесник Алёны и так как её мама, провидица, сильно занята со своими клиентами, приезжающими к ней со всей страны, Алёна часто проводит время у Михаэля. «Что бы тебе скучно не было». Кстати, ей было двенадцать.
Мы вышли на широкую, покрытую камнем площадь.
— Вот мой дом! — Алёна указала на трёхэтажное здание с оранжевым, а может жёлтым фасадом и белыми лепнинами в виде лиц, иногда пугающих, а иногда красивых. Из больших окон лился жёлтый свет, на фоне которого различались чёрные силуэты. Дом полон гостей. Только для девочки, скачущей через площадь, там не было места. Я ещё раз посмотрела на окна. Эта ситуация напомнила мне рассказ Аимы, о том, как однажды в порыве проведения из дома ушла её мать, оставив её одну на пять дней. Тогда я поняла, что большой дар одного, может стать проклятьем для других, но Алёна, кажется, не замечала ничего не правильного. Она пересекла площадь и вновь углубилась в проулки. Я чуть отстала, поэтому не сразу заметила, как из-за поворота выступил гигант. Он потянул к ней руку.
— Иди сюда, малышка!
Алёна вскрикнула. Детина покачнулся и начал падать. Я оттащила девочку, чтобы тяжёлая туша не задавила её.
—Получи, урод!
Голос был низкий, но при этом всё ещё слышались детские нотки. К нам приближался невысокий, чёрный холмик. Шагов за пять он превратился в мальчика с капюшоном на голове.
— Кто это? — Мальчик ткнул в меня пухлым пальцем.
Алёна выпрямилась и высоко задрала подбородок.
— Эта женщина пришла к тебе, — затем она подошла к нему и вытянула руку. — Ты мне должен.
Михаэль погладил её по волосам, словно маленького ребенка.
— Как вас зовут?
Я продолжала смотреть на него, но черты ускользали.
— Маруся Решаева.
Я думала, что он просто пожмёт плечами, и переспросит, но вместо этого малец подбежал ко мне и, схватив одной рукой, заставил наклониться, другой снял с шеи цепочку. Подвеска на ней засветилась голубым светом. Черты лица стали чёткими и совсем не напоминали Воемира: подбородок с ямочкой, густые, рыжие брови, зеленые глаза, прямой нос. «Был бы красавцем, если б не рост»,— подумала я. Да, теперь я была уверена, что ему не меньше пятнадцати. Значит, маленький рост единственное, что Михаэль унаследовал от Воемира.
— Это, правда, вы! — губы растянулись в улыбке. — Мисс Решаева!
Я чувствовала тоже самое. Не могла поверить, что он меня узнал. И как? Тоже провидец, как Алёна? Пока я прибывала в немом изумлении, Михаэль потащил меня за собой. Это, видимо, местная традиция таскать гостей за собой, как коз, чтобы на полдороги не передумали и не убежали. Алёна, топая по грязи, шагала следом.
Дом Воемировых был странным. Точнее если бы странность хотела где-то поселиться, она точно выбрала бы этот дом. Снизу он был круглым, а второй этаж квадратным. Ни одного окна. Деревянная крыша стояла острым шпилем, на самом кончике которого крутился вырезанный из металла… Наш семейный герб: два оленя, держащие изумруд.
— Узнали? — Михаэль подмигнул мне. — Это сделал мой прадед по рисункам Воемира.
Михаэль снова потащил через яйцеобразную дверь, покрытую деревянными чешуйками. Холла здесь не было. Дверь вела сразу в круглую гостиную, главным «украшением» которой была металлическая, винтовая лестница. Вокруг неё стояла софа и несколько кресел. Ещё здесь был камин, с фигурками чёрных ворон на полке. Из голого дверного проёма напротив лился свет.
— Ма! Я дома! — крикнул Михаэль.
— Где таскался, паршивец? — ответил зычный голос.
Михаэль попытался потащить меня дальше, как будто пребывание незнакомой женщины в этом доме обычное дело.
Я аккуратно высвободила руку. Не дело прятаться по углам. Лучше сразу объясниться с ворожеями, так больше шансов, что не сожгут.
— Подожди, я сейчас.
Я пошла к двери и заглянула в кухню. Это была кривая комната, где кроме стола и очага ничего не помещалось. Конечно, можно было повесить ещё полки, если бы не вогнутые стены.
— Здравствуйте.
Крепко сбитая женщина повернулась и посмотрела на меня своими маленькими, зелеными глазами. На её красном лице они почти терялись.
— Я… — Не успела ничего сказать, как она закричала, словно воин перед битвой, и ринулась на меня. Еле успела отскочить, а то б зашибли.
— Остолоп! Где её откопал?!
После этого я поняла, что хоть здесь не придётся объяснять, кто я. Это и плохо. Мать семейства, взобравшись на лестницу, колотила в круглую «дверь» и требовала открыть. Михаэль с другой стороны только отругивался и на все лады заявлял, что ни за что этого не сделает. Я услышала хихиканье. Алёна согнулась у входной двери и зажала себе рот рукой.
— Вот и сиди там, а то задаст тебе отец ремня! — в последний раз крикнула мать и неловко спустилась с лестницы. На меня она не взглянула, а чинно, как солдат на параде прошла мимо на кухню.
Почти сразу «дверь» над лестницей приоткрылась — пухлый палец поманил меня. Я оглянулась на дверной проём, откуда уже начало доноситься сердитое дребезжание посуды, и полезла по лестнице. Наверху была ещё одна комната, уже подсвеченная тремя кристаллами.
В глаза бросился большой портрет: Справа папа, слева мама, по центру Воемир, я и Мимолик по краям. О последнем я только предполагать, так как лицо у портрета было выжжено.
— Ты куда, Мелкий нос?
— А где мой приз?! – капризным голосом спросила Алёна.
—Прям щас?
— Да! Ты обещал!
Их я слушала вполуха. Больше меня волновала комната, напоминавшая музей.
На беленой стене было нарисовано ветвистое семейное дерево: от Воемира до Михаэля. На другие стены приколоты рисунки и записки. На одной запись о возведении акведука, на другой — список жертв какого-то взрыва. Из мебели только кровать прямо под портретом.
— Узнаёте? Это я сам всё собрал! – Михаэль подошёл ко мне с широкой улыбкой. — А это моя гордость!
Он полез под кровать и достал оттуда деревянный ящик. Пальцы дрожали, открывая крышку. На свет показался сложенный вдвое листок, а на нём рисунок нашего семейного перстня: тяжёлое золотое кольцо с пятиугольным изумрудом.
— Где оно?
Мы заговорили одновременно и тут же нахмурились.
— Я думал, вы знаете, — сказал Михаэль.
В этот момент внизу послышался хлопок, затем тяжёлые шаги.
— Не знаю, — призналась я, чтобы не тянуть фею за крылья. — Надеялась, найти его у вас, а такой знающий ворожей как ты мне точно поможет.
Мрачный Михаэль тут же расцвёл и принялся рассказывать о семейном перстне, а заодно и Воемире всё, что знал.
«Воемир переехал из Диких земель по Высочайшему разрешению Короля, видимо, за какие-то заслуги….»
На этой фразе пришлось сдерживаться, чтобы не засмеяться. Стало понятно, что Михаэль даже близко не представляет, каким был Воемир.
«В общем, он построил этот круглый дом на отшибе, а через пять лет исчез, оставив жену и моего прапрапрапрапрадедушку». Затем он пустился в долгое объяснение, кто, когда и при каких обстоятельствах видел семейный перстень. Закончилось всё это тем, что никто не знает, где он сейчас находится.
Странным в его рассказе мне показалось только одно: ни разу Михаэль не назвал имени Милолика, а ведь братья были ни разлей вода, хоть и совсем разные. Кому ещё Воемир доверил бы кольцо?
— А про Милолика ты ничего не знаешь?
Михаэль почесал рыжий затылок.
— Кто это?
— Мой второй брат, — Я указала на портрет.
