— Нет, Глава! Я просто предложила. Она скрывает убийцу!
Шёпот вокруг стал напоминать жужжание разгневанных ос.
— Что ж, — Панкрац понизил голос, — мысль интересная, но сначала нужно понять, что случилось, чтобы знать, какая смерть станет лучшим отмщением за клан. Уведите её.
Я дёрнулась в последний раз, но это было бесполезно. Меня повели по знакомым коридорам, мимо узнаваемых дверей. Вспоминала, как сама приходила туда не раз, навещая врагов и бывших союзников. Меня даже засунули в знакомую камеру, и надели тяжёлые колодки. Острые шипы на внутренней стороне впились в шею и запястье, но боль терзала не моё тело, а сердце. Роджер умер из-за меня. И я ему позволила. Приблизила к себе. Сделала пешкой в своих играх. Такой молчаливый и честный. На меня, как из бочки, опять полились воспоминания. Он никогда со мной не спорил и, как ни странно, в худшие минуты, его присутствие рядом, знание, что хоть кто-то на моей стороне, придавало мне сил. Он всегда старался выполнить мои поручения в лучшем виде, делал всё для меня, а я не смогла даже спасти его жизнь.
Хотелось плакать, но глаза оставались сухими. Тогда я просто начала биться об стену. Цепь гремела в ушах.
— Хватит! Ты меня бесишь! — донёсся голос из коридора.
— Вы меня тоже не радуете! — ответила я, продолжая назло греметь цепями. — Вы и этот замок и всё, что в нём есть!
— Ишь как запела! Замолчи или я тебе шею сверну!
— Не посмеешь!
Он рассмеялся.
— Думаешь, тебя старый Глава защитит? Ему у власти ночь или две осталось!
Он продолжал смеяться, но я знала, что этот вампир дурак и с такими мозгами недолго проживёт на свете. Панкрац живёт ради власти и будет цепляться за неё клыками.
Холодные мысли, промелькнувшие в голове, успокаивали. Я осознала, что и в холодном безразличии Мари может быть польза. Оковы боли и ненависти к себе ослабли. Я вспомнила и о живых, о тех, кому ещё могу и должна помочь:
— Смотритель! Мне нужно поговорить с Главой!
Я кричала и пинала стену, но больше никто не заговорил.
Несколько дней прошли в заточении. Я не ложилась в гроб. Крови только полкубка, но от голода скребло в животе. Я сидела, привалившись к стене. Руки словно окаменели. Не было сил даже поднять их.
Послышались шаги, затем звон и скрежет ключей в замочной скважине. Вампирша в розовом шла ко мне, а я не могла даже встать. Она рывком подняла меня на ноги и поволокла за собой. В голове стоял туман. Я с трудом понимала, куда мы идём. Вампирша протащила меня через толпу и бросила посреди круга лунного света. Я подняла голову и увидела Панкраца на резном троне. Справа был Вут, смотревший с усмешкой и вечным разрежением. Место слева пустовало. Базиль, наверняка, как обычно не посчитал необходимым присутствовать. Они собирались судить меня. Что ж, пусть судят. Я знаю, что виновата, но не перед ними. Встав, я посмотрела прямо на Панкраца. Давай! Убей меня! Посмотрим, чем обернуться твои клятвы!
Панкрац поднял руку. Голоса в зале почти стихли.
— Мы здесь, чтобы судить врагов наших!
Я усмехнулась. Комната покачнулась, но я заставила себя выпрямить спину. Только не упасть! Он ждёт дерзости? Да, это было в моём характере, но я не дам ему повода лишить меня слова.
Пункрац перевёл взгляд с меня на Гельд. Она, обвешенная драгоценностями, в вычурном кружевном платье, шагнула вперед.
— Глава, я, Гельд Разеруар, обвиняю Мари, Госпожу клана, в убийстве члена клана по имени Роджер и в укрывательстве от справедливого возмездия убийцу другого члена клана, Аделии. За всё это она заслуживает смерти! — Гельд театрально всплеснула руками. Драгоценные камни в многочисленных перстнях блеснули. За моей спиной послышались одобрительные возгласы.
«Верно», «изменники должны сдохнуть», «она не наша Госпожа».
— Вам есть что сказать? — спросил Панкрац.
Я смотрела на него и в душе разливалась ядовитая ярость. Какой фарс. Я столько веков наблюдала, как в этом зале сжигали, отрывали голову, вырезали сердца, четвертовали. Панкрац думает, я поверю в справедливость этого суда. Они уже всё решили, но нужно соблюсти приличия.
— На моих руках нет крови.
— Лжёшь!
Панкрац цокнула на Гельд и сложил руки в замок.
— Чем ты можешь доказать свою невиновность?
— Роджера убила ворожба.
— Верно, — Панкрац кивнул. На лице лишь безразличная маска. Он не спешил отрывать мне голову. Ждёт чего-то?
— Я не ворожея и не могла его убить. Что касается укрывательства, то это было сделано ради вашего благо. Мой безумный брат, Воемир, подчинил себе Баско. Он и убил Аделлию.
Послышался смех. Гельд пронзила меня взглядом.
— Детский лепет. Как Глава клана может позволять так нелепо водить себя за нос?
Это был прямой вызов. Неужели Гельд возомнила, что сможет сама управлять кланом?
— Ты права… — протянул Панкрац. Взгляд его устремился вглубь толпы. Вампиры расступились пропуская вперед сухого, горбатого мужчину. Я его узнала: Зир, один из немногих, кому Панкрац почти верил. Он уже триста лет, как его правая рука.
Зир не обратил внимания на перешёптывания, пересёк круг света и одними губами что-то сказал Панкрацу, а затем достал мятый конверт. Изнутри был извлечён палец.
Я ощутила, как по спине пробежали мурашки. Это же палец Баско, который я выбросила в ходоке.
—Баско мёртв! Вот доказательство!
Панкрац бросил палец в толпу, словно мясо своре собак. Он посмотрел на Гельд.
— Ты рада?
У Гельд от радости аж лицо перекосило. Я сама чуть не засмеялась.
— Но Роджер? Этого нельзя так оставлять!
— Ты права, — Панкрац кивнул, и Зир вышел из зала. Вернулся он, ведя под руку худого паренька. Рука его болталась вдоль тела, а взгляд метался, словно у безумного.
Получив тычок в спину, бедняга рухнул навзничь. Я хотела помочь ему, но заставила себя стоять смирно. Это какая-то игра Панкраца, и лучше в неё не лезть.
— Говори!
В зале стало так тихо, что можно было бы услышать, как падает пыль.
— Гельд. Она сказала, если я сам поймаю Госпожу, то получу благодарность. Я думал, что смогу. До утра было далеко.
Панкрац перевёл взгляд на Гельд.
— У тебя есть, что добавить?
Возмущение волной разлилось по залу.
— Все могут идти! — произнёс Панкрац, а затем встал, подойдя к Гельд. — Спасибо, милая. Я никогда не забуду ваших трудов на благо клана.
Она фальшиво улыбнулась и почти выбежала из зала. Это было объявление войны.
Я не пошевелилась. Панкрац повернулся ко мне.
— Ты в порядке? — Панкрац снял с пояса тяжёлый ключ от колодок. — Не бойся. Я сейчас выпущу тебя.
Я замерла, пока тиски не свалились по обеим сторонам от меня.
— Ты свободна, — Панкрац отступил.
Я посмотрела на него. Воображение подкинуло картину, как я выхожу за порог, и меня тут же хватает двое стражей и под ледяным взглядом Панкраца заталкивает обратно.
— Лжёшь?
— Нет, но тебе надо уйти, как можно быстрее.
Я обернулась. Ноги подкашивались. Взгляд зацепился за валяющийся на полу палец. Странно, что его не затоптали.
— С Гельд хорошо получилось, — Я хотела спросить про Баско, но во дворце и у стен есть уши. Оставалось только надеяться и предполагать, что это тот самый палец, что я выбросила в ходоке на Эльфхилл. Найди они Баско на самом деле, притащили бы в замок. Вампиры любят зрелища. Они то немного, что скрашивает, серое существование в вечности. Существование Роджера больше не серое. Его совсем нет. Я сжалась, но не могла пролить успокаивающие слёзы.
— Роджер. Бедный. Это… Это…
— Я предвидел подобный трюк с его стороны, — крепкие руки Панкраца обвили меня за плечи, — поэтому приставил к Роджеру наблюдателя. Гельд поторопилась и не успела от него избавиться. Ты не должна винить себя в его смерти.
Но эти тихие слова не помогали. Я ощущала свою ничтожность. Насмехалась над ворожеями, а сама не смогла спасти ни Абеллию, ни Роджера. Если бы я не приблизила его к себе. Я ведь хотела держать эту мерзавку на поводке, но Роджер для неё ничего не значил.
— Отпусти меня.
Панкрац отступил, а мне стало холодно. Нет, не телом. Душой. Я обернула и сама прижалась к нему. Прячась от боли и ненависти к себе.
— Я чудовище. Столько смертей и всё из-за меня.
— Абеллия и Р…
— Я не только про них. Я про всех: Камила, Жак, Поль, даже Жаклин была бы живы, если бы не я.
Панкрац оторвал меня от себя и посмотрел прямо в глаза, пронзил взглядом, но я привычно отразила этот удар своим равнодушием. Это серое чувство лучше любых лат.
Панкрац переменился в лице.
— Мари?
— Я вспомнила, поэтому не надо утешать меня ложью. Ты сказал, я помогала ворожеям из-за моей доброты, но это ложь. Я просто игралась с ними, как с куклами. Хочу-помогу, хочу-сдам королю. Жизни были в моих руках, и я наслаждалась этим.
Панкрац обнял меня и прижал к себе. Я забилась от этой боли не в силах совладать с собой.
— Это уже прошлое. Оно не имеет значение.
— Не имеет значения? — Меня скручивала боль. — Это же была я. Я! Всегда говорила, что Воемир жесток, что он зло, но чем я лучше. Я тоже зло. Даже сейчас оно живёт во мне. Я пожертвовала преданностью ради Баско. Ради него.
Я чувствовала себя Тамарой-предательницей. Панкрац молчал, лишь гладил у меня по голове.
— Благодарю, — Я отступила.
Панкрац чуть улыбнулся.
В тёмном зале я впервые увидела настоящего Панкраца. Он всё ещё не был красив, но добр.
—Куда собираешься дальше?
Вопрос заставили очнуться от наваждения. Хотя что-то прояснилось, но я всё ещё не добралась до Воемира и не узнала, как стала вампиром. Три дня от отъезда Баско в Дикие земли до ночи пожара были затянуты пеленой забвения. А нераскрытые тайны — это нож, упирающийся тебе в бок.
— Есть мысли, — Я отодвинулась от Панкраца. — Но сначала… — Я понизила голос,— нужно узнать о ворожеях.
— Это укажет тебе путь, — Панкрац протянул мне компас. Он, как всегда, предугадал мои мысли.
Я вышла из замка, чувствуя в спину множество взглядов, но не обернулась. Шарик на компасе показал на запад.
Я пошла по набережной, прячась в тени домов. Затем свернула на улицу Сапожников, бывшую Конную, вышла на проспект Франциска третьего, где пришлось пробиваться через толпу жаждущих попасть на представление в театре Суфе де Мюз зрителей. Возле офиса торговой компании «Запад-Восток», лучшие товары со всего света по грошовым ценам, я свернула и, преодолев несколько дворов, вошла в обшарпанный подъезд. Компас привёл меня на четвёртый этаж, и затем вверх по лестнице на чердак.
— Почему она такая? — Это было первое, что я спросила, войдя в маленькую комнатушку. Снизу доносился топот шагов, голоса и смех клиентов большой, в три этажа, харчевни.
Аима, красная и растрёпанная, лежала на узкой койке. Лоб покрылся испариной. Из белых губ вырывалось тихое хныканье.
Ярик выглядел не лучше: весь перемотанный, он морщился от каждого движения. В глазах усталость. Но всё же он не жаловался, а в голосе проскальзывали нотки надежды.
Я устроилась на сундуке у беленой стены, единственном предмете мебели, кроме постели.
Ярик сел прямо на пол.
— Ей вкололи эссенцию из духа чихуатетео и крови сирен. Я вывел большую часть, — он повернулся ко мне. — Спасибо, что пошла с нами. — Пауза — Прости, что так получилось. Мне очень жаль того вампира.
— Это был его выбор, — сказала я, подавив очередной приступ вины. Сейчас нужно было объясниться. — Я уезжаю. Пока не могу расплатиться. Обещаю, что верну деньги, как только смогу, но точно до твоей смерти.
Он усмехнулся и тут же схватился за раненую щёку.
—Спасибо, но ты мне не должна.
— Правда? — Я усмехнулась. — Ты не хочешь денег? Заболел?
— Нет, — Ярик рассмеялся. — Не думай, что я такой благородный. Панкрац мне всё уплатил. Ещё тогда на кладбище.
— А, —Это объясняло, почему Ярик молчал всё это время.
— Что будем делать с Баско? — перевёл тему ворожей.
Первая мысль — избавиться, но я отогнала её, как дикий кошмар. Что бы и как бы ни было, чтобы я не чувствовала, я помогу ему. Ради наших тёплых воспоминаний.
— Можешь присмотреть за ним, пока я буду в отъезде.
— А куда ты собралась? — Ярик нахмурился.
— Найти Воемира. У меня есть его последний адрес.
— Нас наверняка ищут по всей столице! Тебя могут схватить!
— Если волнуешься, дай мне несколько амулетов.
— Со мной ты будешь в большей безопасности, — Ярик высоко задрал голову и выпрямил спину. Ни дать, ни взять, памятник чувству собственного достоинства.
— А о ней кто позаботится?
Ярик перевёл взгляд на Аиму и вздохнул.
—Ты можешь подождать, пока она поправится, и мы оба…
— Нет.
— Почему?
—Хочешь оказаться на месте Роджера?
Ярик нахмурился. Я ждала. Он встал и пошёл к двери.
—У меня нет бумаги. Сейчас вернусь.
Как только за ним закрылась дверь, Аима задёргалась на кровати и распахнула глаза, казавшиеся просто огромными на худом лице.
— Яша…
Взгляд метался по комнате.
— Тссс, — Я не была голодна, но в голове всё равно проскользнула мысль, как легко было бы выпить её. Я отдёрнула руку, которая потянулась к тонкому горлу.
— Где Ярик?
Аима взглянула на меня. На дне глаз проскользнуло недоверие.
— Пошёл за бумагой. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, чем ты надеешься, и хуже, чем думала я, — Она усмехнулась.
Я вернулась на своё место. Некоторое время мы молчали.
— Кто такая Тамара-предательница?
Я вздрогнула от тихого вопроса.
— О чём ты говоришь?
— В нашу первую встречу ты назвала меня Тамарой-предательницей. Кто это?
Я нахмурилась.
— Она была человеком, а её сестра ворожеей. Они поссорились из-за какой-то глупости ещё по молодости, а во время войны Тамара возглавила самый жестокий отрад людей. Они убивали, не щадя даже детей.
Дверь со скрипом открылась. Ярик перевёл взгляд с меня на Аиму.
— Что за ужасы вы тут рассказываете.
Ярик поцеловал Аиму в щёку, затем плюхнулся на пол и принялся складывать листы грязно серой бумаги. Некоторое время комнате было слышно только дыхание Аимы и шорох рвущихся клочков.
Амулетика была моим самым не любимым предметом в пансионе. На первом уроке пришлось изорвать целую стопку, чтобы получилось что-то подходящее, а у Ярика каждая линия ложилась, как надо.
— Чего улыбаешься?
— Ты в этом мастер.
— Не сильно. Аима чуток научила. Будь здорова, такое бы тебе наделала.
Я вновь посмотрела на бледную ворожею. Сейчас с вспотевшими волосами, неровным дыханием она напоминала новорождённого котёнка. И такая же беспомощная.
— Она поправится?
Ярик перестал складывать треугольники и поднял голову на Аиму.
— Да. Не беспокойся, — голос дрогнул.
— А что будете делать потом?
Ярик вернулся к амулетам.
—Твой вампир предложил мне работёнку, — он усмехнулся. И при этом я поняла, что это не отговорка, не насмешка. Он говорил серьёзно.
— Какую?
—В королевском совете освободилось место. Панкрац предложил мне свою поддержку.
Это звучало смешно.
—Ты же не ребенок. Думаешь, в королевский совет берут с улицы?
Зрачки Ярика сжались в нитку, а глаза засветились. Бумажные треугольники взлетели в воздух, и словно листья принялись кружить вокруг худой фигуры. Комнату наполнил шелест. Смотревшая через окно, луна серебрила бумагу через маленькое окно чердака.
— Красиво, — раздалось со стороны койки.
Ярик обернулся к Аиме.
— Чего не спишь?
— Скажи, ты узнал? — Аима выглядела потерянной. .
Шёпот вокруг стал напоминать жужжание разгневанных ос.
— Что ж, — Панкрац понизил голос, — мысль интересная, но сначала нужно понять, что случилось, чтобы знать, какая смерть станет лучшим отмщением за клан. Уведите её.
Я дёрнулась в последний раз, но это было бесполезно. Меня повели по знакомым коридорам, мимо узнаваемых дверей. Вспоминала, как сама приходила туда не раз, навещая врагов и бывших союзников. Меня даже засунули в знакомую камеру, и надели тяжёлые колодки. Острые шипы на внутренней стороне впились в шею и запястье, но боль терзала не моё тело, а сердце. Роджер умер из-за меня. И я ему позволила. Приблизила к себе. Сделала пешкой в своих играх. Такой молчаливый и честный. На меня, как из бочки, опять полились воспоминания. Он никогда со мной не спорил и, как ни странно, в худшие минуты, его присутствие рядом, знание, что хоть кто-то на моей стороне, придавало мне сил. Он всегда старался выполнить мои поручения в лучшем виде, делал всё для меня, а я не смогла даже спасти его жизнь.
Хотелось плакать, но глаза оставались сухими. Тогда я просто начала биться об стену. Цепь гремела в ушах.
— Хватит! Ты меня бесишь! — донёсся голос из коридора.
— Вы меня тоже не радуете! — ответила я, продолжая назло греметь цепями. — Вы и этот замок и всё, что в нём есть!
— Ишь как запела! Замолчи или я тебе шею сверну!
— Не посмеешь!
Он рассмеялся.
— Думаешь, тебя старый Глава защитит? Ему у власти ночь или две осталось!
Он продолжал смеяться, но я знала, что этот вампир дурак и с такими мозгами недолго проживёт на свете. Панкрац живёт ради власти и будет цепляться за неё клыками.
Холодные мысли, промелькнувшие в голове, успокаивали. Я осознала, что и в холодном безразличии Мари может быть польза. Оковы боли и ненависти к себе ослабли. Я вспомнила и о живых, о тех, кому ещё могу и должна помочь:
— Смотритель! Мне нужно поговорить с Главой!
Я кричала и пинала стену, но больше никто не заговорил.
Несколько дней прошли в заточении. Я не ложилась в гроб. Крови только полкубка, но от голода скребло в животе. Я сидела, привалившись к стене. Руки словно окаменели. Не было сил даже поднять их.
Послышались шаги, затем звон и скрежет ключей в замочной скважине. Вампирша в розовом шла ко мне, а я не могла даже встать. Она рывком подняла меня на ноги и поволокла за собой. В голове стоял туман. Я с трудом понимала, куда мы идём. Вампирша протащила меня через толпу и бросила посреди круга лунного света. Я подняла голову и увидела Панкраца на резном троне. Справа был Вут, смотревший с усмешкой и вечным разрежением. Место слева пустовало. Базиль, наверняка, как обычно не посчитал необходимым присутствовать. Они собирались судить меня. Что ж, пусть судят. Я знаю, что виновата, но не перед ними. Встав, я посмотрела прямо на Панкраца. Давай! Убей меня! Посмотрим, чем обернуться твои клятвы!
Панкрац поднял руку. Голоса в зале почти стихли.
— Мы здесь, чтобы судить врагов наших!
Я усмехнулась. Комната покачнулась, но я заставила себя выпрямить спину. Только не упасть! Он ждёт дерзости? Да, это было в моём характере, но я не дам ему повода лишить меня слова.
Пункрац перевёл взгляд с меня на Гельд. Она, обвешенная драгоценностями, в вычурном кружевном платье, шагнула вперед.
— Глава, я, Гельд Разеруар, обвиняю Мари, Госпожу клана, в убийстве члена клана по имени Роджер и в укрывательстве от справедливого возмездия убийцу другого члена клана, Аделии. За всё это она заслуживает смерти! — Гельд театрально всплеснула руками. Драгоценные камни в многочисленных перстнях блеснули. За моей спиной послышались одобрительные возгласы.
«Верно», «изменники должны сдохнуть», «она не наша Госпожа».
— Вам есть что сказать? — спросил Панкрац.
Я смотрела на него и в душе разливалась ядовитая ярость. Какой фарс. Я столько веков наблюдала, как в этом зале сжигали, отрывали голову, вырезали сердца, четвертовали. Панкрац думает, я поверю в справедливость этого суда. Они уже всё решили, но нужно соблюсти приличия.
— На моих руках нет крови.
— Лжёшь!
Панкрац цокнула на Гельд и сложил руки в замок.
— Чем ты можешь доказать свою невиновность?
— Роджера убила ворожба.
— Верно, — Панкрац кивнул. На лице лишь безразличная маска. Он не спешил отрывать мне голову. Ждёт чего-то?
— Я не ворожея и не могла его убить. Что касается укрывательства, то это было сделано ради вашего благо. Мой безумный брат, Воемир, подчинил себе Баско. Он и убил Аделлию.
Послышался смех. Гельд пронзила меня взглядом.
— Детский лепет. Как Глава клана может позволять так нелепо водить себя за нос?
Это был прямой вызов. Неужели Гельд возомнила, что сможет сама управлять кланом?
— Ты права… — протянул Панкрац. Взгляд его устремился вглубь толпы. Вампиры расступились пропуская вперед сухого, горбатого мужчину. Я его узнала: Зир, один из немногих, кому Панкрац почти верил. Он уже триста лет, как его правая рука.
Зир не обратил внимания на перешёптывания, пересёк круг света и одними губами что-то сказал Панкрацу, а затем достал мятый конверт. Изнутри был извлечён палец.
Я ощутила, как по спине пробежали мурашки. Это же палец Баско, который я выбросила в ходоке.
—Баско мёртв! Вот доказательство!
Панкрац бросил палец в толпу, словно мясо своре собак. Он посмотрел на Гельд.
— Ты рада?
У Гельд от радости аж лицо перекосило. Я сама чуть не засмеялась.
— Но Роджер? Этого нельзя так оставлять!
— Ты права, — Панкрац кивнул, и Зир вышел из зала. Вернулся он, ведя под руку худого паренька. Рука его болталась вдоль тела, а взгляд метался, словно у безумного.
Получив тычок в спину, бедняга рухнул навзничь. Я хотела помочь ему, но заставила себя стоять смирно. Это какая-то игра Панкраца, и лучше в неё не лезть.
— Говори!
В зале стало так тихо, что можно было бы услышать, как падает пыль.
— Гельд. Она сказала, если я сам поймаю Госпожу, то получу благодарность. Я думал, что смогу. До утра было далеко.
Панкрац перевёл взгляд на Гельд.
— У тебя есть, что добавить?
Возмущение волной разлилось по залу.
— Все могут идти! — произнёс Панкрац, а затем встал, подойдя к Гельд. — Спасибо, милая. Я никогда не забуду ваших трудов на благо клана.
Она фальшиво улыбнулась и почти выбежала из зала. Это было объявление войны.
Я не пошевелилась. Панкрац повернулся ко мне.
— Ты в порядке? — Панкрац снял с пояса тяжёлый ключ от колодок. — Не бойся. Я сейчас выпущу тебя.
Я замерла, пока тиски не свалились по обеим сторонам от меня.
— Ты свободна, — Панкрац отступил.
Я посмотрела на него. Воображение подкинуло картину, как я выхожу за порог, и меня тут же хватает двое стражей и под ледяным взглядом Панкраца заталкивает обратно.
— Лжёшь?
— Нет, но тебе надо уйти, как можно быстрее.
Я обернулась. Ноги подкашивались. Взгляд зацепился за валяющийся на полу палец. Странно, что его не затоптали.
— С Гельд хорошо получилось, — Я хотела спросить про Баско, но во дворце и у стен есть уши. Оставалось только надеяться и предполагать, что это тот самый палец, что я выбросила в ходоке на Эльфхилл. Найди они Баско на самом деле, притащили бы в замок. Вампиры любят зрелища. Они то немного, что скрашивает, серое существование в вечности. Существование Роджера больше не серое. Его совсем нет. Я сжалась, но не могла пролить успокаивающие слёзы.
— Роджер. Бедный. Это… Это…
— Я предвидел подобный трюк с его стороны, — крепкие руки Панкраца обвили меня за плечи, — поэтому приставил к Роджеру наблюдателя. Гельд поторопилась и не успела от него избавиться. Ты не должна винить себя в его смерти.
Но эти тихие слова не помогали. Я ощущала свою ничтожность. Насмехалась над ворожеями, а сама не смогла спасти ни Абеллию, ни Роджера. Если бы я не приблизила его к себе. Я ведь хотела держать эту мерзавку на поводке, но Роджер для неё ничего не значил.
— Отпусти меня.
Панкрац отступил, а мне стало холодно. Нет, не телом. Душой. Я обернула и сама прижалась к нему. Прячась от боли и ненависти к себе.
— Я чудовище. Столько смертей и всё из-за меня.
— Абеллия и Р…
— Я не только про них. Я про всех: Камила, Жак, Поль, даже Жаклин была бы живы, если бы не я.
Панкрац оторвал меня от себя и посмотрел прямо в глаза, пронзил взглядом, но я привычно отразила этот удар своим равнодушием. Это серое чувство лучше любых лат.
Панкрац переменился в лице.
— Мари?
— Я вспомнила, поэтому не надо утешать меня ложью. Ты сказал, я помогала ворожеям из-за моей доброты, но это ложь. Я просто игралась с ними, как с куклами. Хочу-помогу, хочу-сдам королю. Жизни были в моих руках, и я наслаждалась этим.
Панкрац обнял меня и прижал к себе. Я забилась от этой боли не в силах совладать с собой.
— Это уже прошлое. Оно не имеет значение.
— Не имеет значения? — Меня скручивала боль. — Это же была я. Я! Всегда говорила, что Воемир жесток, что он зло, но чем я лучше. Я тоже зло. Даже сейчас оно живёт во мне. Я пожертвовала преданностью ради Баско. Ради него.
Я чувствовала себя Тамарой-предательницей. Панкрац молчал, лишь гладил у меня по голове.
— Благодарю, — Я отступила.
Панкрац чуть улыбнулся.
В тёмном зале я впервые увидела настоящего Панкраца. Он всё ещё не был красив, но добр.
—Куда собираешься дальше?
Вопрос заставили очнуться от наваждения. Хотя что-то прояснилось, но я всё ещё не добралась до Воемира и не узнала, как стала вампиром. Три дня от отъезда Баско в Дикие земли до ночи пожара были затянуты пеленой забвения. А нераскрытые тайны — это нож, упирающийся тебе в бок.
— Есть мысли, — Я отодвинулась от Панкраца. — Но сначала… — Я понизила голос,— нужно узнать о ворожеях.
— Это укажет тебе путь, — Панкрац протянул мне компас. Он, как всегда, предугадал мои мысли.
Я вышла из замка, чувствуя в спину множество взглядов, но не обернулась. Шарик на компасе показал на запад.
Я пошла по набережной, прячась в тени домов. Затем свернула на улицу Сапожников, бывшую Конную, вышла на проспект Франциска третьего, где пришлось пробиваться через толпу жаждущих попасть на представление в театре Суфе де Мюз зрителей. Возле офиса торговой компании «Запад-Восток», лучшие товары со всего света по грошовым ценам, я свернула и, преодолев несколько дворов, вошла в обшарпанный подъезд. Компас привёл меня на четвёртый этаж, и затем вверх по лестнице на чердак.
— Почему она такая? — Это было первое, что я спросила, войдя в маленькую комнатушку. Снизу доносился топот шагов, голоса и смех клиентов большой, в три этажа, харчевни.
Аима, красная и растрёпанная, лежала на узкой койке. Лоб покрылся испариной. Из белых губ вырывалось тихое хныканье.
Ярик выглядел не лучше: весь перемотанный, он морщился от каждого движения. В глазах усталость. Но всё же он не жаловался, а в голосе проскальзывали нотки надежды.
Я устроилась на сундуке у беленой стены, единственном предмете мебели, кроме постели.
Ярик сел прямо на пол.
— Ей вкололи эссенцию из духа чихуатетео и крови сирен. Я вывел большую часть, — он повернулся ко мне. — Спасибо, что пошла с нами. — Пауза — Прости, что так получилось. Мне очень жаль того вампира.
— Это был его выбор, — сказала я, подавив очередной приступ вины. Сейчас нужно было объясниться. — Я уезжаю. Пока не могу расплатиться. Обещаю, что верну деньги, как только смогу, но точно до твоей смерти.
Он усмехнулся и тут же схватился за раненую щёку.
—Спасибо, но ты мне не должна.
— Правда? — Я усмехнулась. — Ты не хочешь денег? Заболел?
— Нет, — Ярик рассмеялся. — Не думай, что я такой благородный. Панкрац мне всё уплатил. Ещё тогда на кладбище.
— А, —Это объясняло, почему Ярик молчал всё это время.
— Что будем делать с Баско? — перевёл тему ворожей.
Первая мысль — избавиться, но я отогнала её, как дикий кошмар. Что бы и как бы ни было, чтобы я не чувствовала, я помогу ему. Ради наших тёплых воспоминаний.
— Можешь присмотреть за ним, пока я буду в отъезде.
— А куда ты собралась? — Ярик нахмурился.
— Найти Воемира. У меня есть его последний адрес.
— Нас наверняка ищут по всей столице! Тебя могут схватить!
— Если волнуешься, дай мне несколько амулетов.
— Со мной ты будешь в большей безопасности, — Ярик высоко задрал голову и выпрямил спину. Ни дать, ни взять, памятник чувству собственного достоинства.
— А о ней кто позаботится?
Ярик перевёл взгляд на Аиму и вздохнул.
—Ты можешь подождать, пока она поправится, и мы оба…
— Нет.
— Почему?
—Хочешь оказаться на месте Роджера?
Ярик нахмурился. Я ждала. Он встал и пошёл к двери.
—У меня нет бумаги. Сейчас вернусь.
Как только за ним закрылась дверь, Аима задёргалась на кровати и распахнула глаза, казавшиеся просто огромными на худом лице.
— Яша…
Взгляд метался по комнате.
— Тссс, — Я не была голодна, но в голове всё равно проскользнула мысль, как легко было бы выпить её. Я отдёрнула руку, которая потянулась к тонкому горлу.
— Где Ярик?
Аима взглянула на меня. На дне глаз проскользнуло недоверие.
— Пошёл за бумагой. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, чем ты надеешься, и хуже, чем думала я, — Она усмехнулась.
Я вернулась на своё место. Некоторое время мы молчали.
— Кто такая Тамара-предательница?
Я вздрогнула от тихого вопроса.
— О чём ты говоришь?
— В нашу первую встречу ты назвала меня Тамарой-предательницей. Кто это?
Я нахмурилась.
— Она была человеком, а её сестра ворожеей. Они поссорились из-за какой-то глупости ещё по молодости, а во время войны Тамара возглавила самый жестокий отрад людей. Они убивали, не щадя даже детей.
Дверь со скрипом открылась. Ярик перевёл взгляд с меня на Аиму.
— Что за ужасы вы тут рассказываете.
Ярик поцеловал Аиму в щёку, затем плюхнулся на пол и принялся складывать листы грязно серой бумаги. Некоторое время комнате было слышно только дыхание Аимы и шорох рвущихся клочков.
Амулетика была моим самым не любимым предметом в пансионе. На первом уроке пришлось изорвать целую стопку, чтобы получилось что-то подходящее, а у Ярика каждая линия ложилась, как надо.
— Чего улыбаешься?
— Ты в этом мастер.
— Не сильно. Аима чуток научила. Будь здорова, такое бы тебе наделала.
Я вновь посмотрела на бледную ворожею. Сейчас с вспотевшими волосами, неровным дыханием она напоминала новорождённого котёнка. И такая же беспомощная.
— Она поправится?
Ярик перестал складывать треугольники и поднял голову на Аиму.
— Да. Не беспокойся, — голос дрогнул.
— А что будете делать потом?
Ярик вернулся к амулетам.
—Твой вампир предложил мне работёнку, — он усмехнулся. И при этом я поняла, что это не отговорка, не насмешка. Он говорил серьёзно.
— Какую?
—В королевском совете освободилось место. Панкрац предложил мне свою поддержку.
Это звучало смешно.
—Ты же не ребенок. Думаешь, в королевский совет берут с улицы?
Зрачки Ярика сжались в нитку, а глаза засветились. Бумажные треугольники взлетели в воздух, и словно листья принялись кружить вокруг худой фигуры. Комнату наполнил шелест. Смотревшая через окно, луна серебрила бумагу через маленькое окно чердака.
— Красиво, — раздалось со стороны койки.
Ярик обернулся к Аиме.
— Чего не спишь?
— Скажи, ты узнал? — Аима выглядела потерянной. .
