Почему-то к птицам у Жени было особое отношение – не из-за рассказов ли дедушки про волшебных воронов? Счастье, удача… Подобная выставка в преддверии Нового года – отличная, казалось бы, затея! А сейчас… все бессмысленно. И дело не в Юрке. Просто… кому вообще все это нужно? Кто сейчас хоть во что-то верит? Она-то уж точно распрощалась с мыслями о чудесах.
Походила еще немного по залам. Остановилась у витрины с японскими диковинками. Их привезли из экспедиции еще в начале двадцатого века. Внимание привлек шелковый свиток, желтоватый, с ярким, четким, но мрачным изображением карасу-тэнгу. На фоне гор – демон, получеловек-полуптица, с крыльями, когтями и остроклювой головой вороны. Она сама рассказывала посетителям, что этот темный ёкай, злое существо, олицетворяет хаос и разрушение.
Что ж, отличный ответ ее экспозиции, всем этим милым тряпичным голубкам и крылатым талисманам из бисера… Почему-то Женя сильно разозлилась. Как будто сейчас, в эту минуту, карасу-тэнгу готов был взлететь над нарисованными горами, восторжествовав над всем, что ей дорого. Но она же сама только что мысленно повторяла: чудес не бывает, все бессмысленно.
А разве не так? Судьба... ее не изменишь. Ничего не изменишь. Даже этот неприятный свиток. А как бы хотелось!
Изображение дрогнуло. Демон шире расправил черные крылья, медленно окрашиваясь в золотистый, с примесью алого, цвет. Под ним заструилась река, вокруг затрепетали лепестки сакуры. Не было больше карасу-тэнгу, вместо него Хо-о – роскошный японский феникс!
Женя протерла глаза. Все то же самое. На свитке – прекрасная огненная птица. Что это? Галлюцинации? От депрессии уже едет крыша?
Она в смятении отошла от витрины, прошла в другой зал, побродила там, вернулась. В глубине души жалела, что вместо Хо-о – символа гармонии, чистоты и возрождения – вновь увидит сейчас красноглазого человека-ворону.
Но нет… Нет! Феникс никуда не делся. И это была реальность.
Женя поняла, что внутренние силы на исходе. Она покинула музей, побрела к метро, ничего перед собой не видя, едва не наталкиваясь на встречных прохожих. Почему-то не страшно… напротив. Вроде бы и рациональное объяснение созрело. Видимо, в свитке был какой-то секрет, особая техника изображения, с использованием светочувствительных красок. Прошли века – и краска выцвела, проявив скрытый рисунок... Вообще-то объяснение так себе. А внутри все кричало о том, что не утраченный секрет японских художников ей открылся. Чудо произошло.
В «Облачном павильоне» Изуми и Кураи какое-то время молча сидели за чаем. Каждый думал о своем, при этом оба продолжали отдавать дань сладкому угощению. Потом Изуми снова заговорил:
- Знаешь, Кураи, темная нить твоя судьбы, уходя в будущее, свивается в слишком сложный узор. Наверное, сама Аяками не смогла бы прочесть его без ошибок. Я особо и не пытался. Понял лишь кое-что… о чем ты не хочешь слышать.
Демон печально улыбнулся.
- Что я разлюблю Аяками?
- Что ты найдешь любовь в огромном мире. В великом мире, с которым незримо сплетаются сотни, а то и тысячи реальностей.
Такого ответа Кураи не ожидал.
- Мир людей? – удивился он.
- Да. Основа основ, породившая все миры, которые люди называют волшебными.
- Говорят, ему свойственно слишком быстро и сильно меняться. Я был там, в месте, называемом Япония. Именно эта страна связана с моим родным Шинсенкё. Там… странно. Все не так, как у нас. Но я быстро привык. Таков дар странника по мирам – мы понимаем все языки и быстро приспосабливаемся. Язык Японии я ощущал как свой. Но в нем много слов, обозначающих то, что даже представить не могут в наших с тобой реальностях.
- Ты можешь быть очень полезным, Кураи, - заявил вдруг Изуми. – А что, если я тоже умею пересекать грани миров? Не то, чтобы я этим часто занимался…
Демон пожал плечами.
- Ничего удивительного.
- Увы, приходится проявить смирение, - наигранно вздохнул лис. - Я понятия не имею, в каком из миров искать то, что нам нужно. Вернее… того, кто нужен. Помоги мне. Я могу отправиться за пределы. Но… не знаю куда.
- Как это связано с нашим планом?
- Сам подумай, заберем мы свиток, а дальше? Сами-то не перепишем. Нужен тот, кто способен влиять на судьбы. Пересоздать чужое творение.
- Такие создания есть, – черные глаза демона загорелись живым интересом. Он понял, что имеет в виду Изуми. – В других мирах… Мойры… норны? Не то. Они, как и Аяками, плетут свои нити… Постой! Что, если ты ошибся в своих пророчествах насчет меня? И в мире людей я найду не любовь, а того, кто поможет отомстить за разбитое сердце?
- Я видел девушку в твоем плетении, - продолжал упорствовать Изуми.
- Это может быть и девушка!
- Обычная. Не богиня, не великая волшебница.
- Но… - Кураи задумался. Ему очень хотелось, чтобы в своей трактовке пророчества облачного лиса именно он оказался прав! – Потомок бога или могущественного существа?..
Изуми вскочил с места и возбужденно закружился над чайным столиком.
- Ясуо-сан!
Появился тэнгу, весь вид которого выражал саму любезность.
- Принеси нам еще чая. Того самого чая.
- Того самого? Заваренного из цветов лотоса, что цветут на водах незамерзающего озера Канро? - уточнил Ясуо с легким поклоном.
- Именно его, - подтвердил Изуми, бросая нетерпеливые взгляды на демона. – И я расплачусь, как обычно, жемчужиной судьбы.
Тэнгу удалился, но вскоре вернулся. Небольшой глиняный чайник на подносе содержал в себе какую-то тайну, и хозяин чайного домика принялся разливать ее по чашкам.
Аромат был незнаком Кураи. Нотки луговых трав, горных цветов и едва уловимая сладость. Жидкость в чашках переливалась перламутровым сиянием.
- Чай Запределья, - тихо сказал Изуми. - Он приоткрывает завесу между мирами и позволяет получить ответы на вопросы. Выпей.
Кураи не колебался. А что ему терять?
Сделал первый глоток… Приятное тепло и ощущение легкости. Многогранный вкус – сначала легкая горчинка, потом раскрылась сладость, перешла в чуть уловимую кислинку… Казалось, само сознание растворилось в этом вкусе. Словно сон наяву – обрывки фраз, мелодий, незнакомые человеческие лица…
Внезапно видения стали четче, и демон увидел… темноволосую грустную девушку. Она не отрываясь смотрела на мрачное изображение человеко-птицы. Смотрела так, словно хотела перерисовать взглядом. И… вместо карасу-тэнгу на свитке явился феникс. Девушка выглядела ошеломленной. Она немного походила по помещению, потому вышла на улицу. Зима. И тут зима! Высокие здания, нарядные елочки в витринах, море огней, надписи на вывесках «С Новым годом!»
Кураи, как странник по мирам, и правда понимал все языки. И этот он понял. И даже узнал.
- Россия, - прошептал демон. – Птица Гамаюн.
Странные ощущения прошли очень быстро, словно и не бывало. Поглядел в окно на другой мир – и вернулся обратно. Даже жаль, было б интересно увидеть больше. Кураи раздосадовано вздохнул. Все слишком запутывалось. Изуми посматривал на него с прежним нетерпением, но демон не спешил рассказывать. Вместо этого спросил:
- Что такое жемчужины судьбы?
- Что? – встрепенулся лис.
- Ты сказал тэнгу, что заплатишь жемчужиной судьбы. Что это? В Шинсенкё такого нет.
- А… это из дворца Небесных узоров. Слезы облаков, благословленные Аяками. Вроде крупных капель застывшей росы. Они не то чтобы меняют судьбу... Скорее, приносят удачу и помогают сделать правильный выбор.
- Мне бы не помешало, - задумчиво отозвался Кураи.
Изуми неодобрительно хмыкнул, распушив облачные хвосты.
- Уже колеблешься?
Демон немного подумал, пожал плечами.
- Нет…
- Ладно-ладно… что ты видел? Ты сказал – птица? Птица…
- Гамаюн, - Кураи стряхнул с себя остатки нерешительности. – В русском Запределье – вещая птица. Таинственное древнее создание. Она не просто предрекает судьбу, но может влиять даже на время, что мало кому дано. Я видел девушку… какой-то большой русский город, и она посреди зимы. Что-то тяготит ее. Она способна изменить чужое творение, но сама пока это не осознает. Птицы… там были птицы. Карасу-тэнгу превратился в Хо-о. Я подумал, что эта девушка может быть потомком птицы Гамаюн. Та иногда принимает человеческий облик, и у нее есть дети.
Изуми слушал с напряженным интересом.
- Ты хорошо осведомлен. Бывал в Русском Запределье?
- Да. Побывал во многих мирах, где мог встретить создание, способное изменить прошлое, обратив время вспять.
Лис дернул ушами.
- Зачем?
- Чтобы не рождаться, - спокойно объяснил Кураи. – Как у вас бы тут сказали, обрезать нить в самом начале. В те дни смутных поисков меня поглотила тоска, не хотелось бороться. Я чужой во всех реальностях. Нигде не могу пустить корни. Но увы. Все, кто обладает властью над судьбой, утверждают, что нельзя играть со временем. И уже зародившуюся жизнь просто так не стереть.
Изуми помолчал, а потом на его хорошенькой белой мордочке появилось на удивление жесткое выражение. Гнев… может быть, злость. Промелькнуло – и пропало.
- А вдруг ты уже рождался раньше? Где-нибудь совсем в другом мире?
- Не думаю. Иногда мне кажется, что после смерти ничего не будет. Не для меня. Растворюсь в тенях – и все закончится. Оно и к лучшему.
- Глупости. Ты мыслишь, страдаешь…
- Этого мало.
Лис повел туда-сюда одним из хвостов.
- У нас считают, что такие, как я, родились от ярких чувств богов, живущих в мире Соранохана, таких, как Аяками. Но я уверен, что у меня была другая жизнь.
- Почему? – спросил Кураи без особого интереса.
- Смотри.
Хаотичное движение пышного хвоста прекратилось. Он вытянулся, чуть удлинился, и на его кончике засветилась маленькая серебристо-белая сфера.
- Это Хоси-но-Тама… звездная жемчужина, - проговорил Изуми вполголоса. – Ни у кого из облачных созданий такого нет, лишь у меня. В каждом хвосте – по одной. Но нечто подобное есть в других мирах у лисов, которые превращаются в людей. Сам посуди, будь я просто облаком, разве смог бы очароваться принцессой-жрицей? Увы… Я просил Аяками распутать узор моей судьбы, показать истину… или просто переплести иначе, подарив мне тело из плоти и крови. Она ответила так же, как тебе – все эти боги и великие волшебники. Не нужно играть с судьбой.
Теперь Кураи взглянул на него более заинтересованно.
- Ты зол на богиню?
- Да. Аяками ничего не стоило мне помочь. Моя преданность ей была велика, но…
Изуми дернул хвостом, и шарик отделился, становясь полупрозрачным, наполняясь игрой света и теней. В нем явно создавалось что-то необычное, может быть, недоброе. А потом он поплыл светящейся звездой – прямо в руки Кураи. Тот принял маленькую сферу в ладонь, ощущая приятное тепло.
- И зачем?
- Мы собираемся создать иллюзию великой силы, она требует жертвы. Потом я верну… или нет. В любом случае лучше лишусь пары Хоси-но-Тама, чем оставлю все как есть. Твоя задача – дойти в тенях до озера Канро и бросить в него жемчужину, когда подойдут Химари и Юмио.
- Вот так просто?
- Да.
Демон пристально смотрел на шарик. Неужели под этой красотой таится яд иллюзий, способный отравить души? Впрочем, что ему за дело…
- Хорошо, я это сделаю.
- Тогда, думаю, нам пора.
Изуми расплатился, и они вышли из чайного домика под вечернее небо. На темной синеве медленно проступали причудливые узоры невиданных созвездий.
- Здесь недалеко. Островок наш мал. Пройти напрямик через сосновую рощу, - Изуми указал лапкой, - и выйдешь к незамерзающему озеру. Химари с женихом подойдут с другой стороны. И… ты знаешь, что делать. Главное, не попадайся им на глаза. Но твои тени непроницаемы даже для жрицы.
Кураи молча кивнул. На душе у него снова стало скверно.
Демон смотрел на небо другого мира. Звезды здесь не казались холодными. Они мерцали в небесных узорах, и самые яркие из них напомнили глаза богини Аяками. Сердце снова болезненно сжалось. Почему с ним происходит все это? Мечется по мирам, не в силах зацепиться хоть за что-то, а когда кажется, что вот-вот свершится чудо, желанное счастье блекнет и вянет.
И все-таки жаль. Чего? Юкимию? Остров все же хорош. Когда Кураи только перенесся сюда, оказался на всхолмье. Картинка открылась красивая. Равнина у подножья синих гор уютно укутана снегом как пухом. Озера, хрустальные от льда. Пар клубится над горячими источниками – такое искушение для него, любящего тепло. Криптомерии, сосны, ели – словно из изумруда и нефрита...
А может, жаль Юмио и Химари? Нет, их судьба ему безразлична.
Перед мысленным взором престал вдруг солидный город из видения. Блестящие елочки, гирлянды, поздравительные вывески… Кураи знал об обычае людей создавать рукотворную красоту к зимним праздникам. Слегка похоже на то, что он созерцает здесь, на острове Счастливой зимы. Этот город… Может быть, Москва? Куда сильнее заинтересовало помещение, где девушка превратила нарисованного демона с крыльями в феникса. Кураи мало успел разглядеть, но там явно полно диковинок. И птицы… В девушке тоже почему-то чувствовалась птица. И припомнилась Гамаюн… Но что именно он видел? Вряд ли это храм.
Демон покопался в своей памяти странника по мирам, представил Японию в мире людей. Ага! Кажется, музей. Девушка как-то связана с ним? Кураи почему-то уловил тогда ее чувства – грусть, одиночество, боль… То, что ощущал сам.
Странно… Лучше вообще перестать об этом думать! Получалось плохо, и Кураи боролся с собой, пока шел по тропе между сосен. Наконец она вывела к берегу незамерзающего озера Канро. Как бы враждебно ни был настроен демон к этому миру, он застыл на месте в созерцании чуда, неподвластного зиме.
Лотосы – белые и нежно-розовые – слегка покачивались на поверхности темной воды, сияющей изнутри. Созвездия вдруг вспыхнули ярче, и хрупкие лепестки вобрали их огонь, засветились, переливаясь перламутром.
В этот миг из-за сосен показались принцесса-жрица и ее жених. Светлые волосы Химари, собранные в строгую прическу, отливали синим, как снег в ночном сумраке. Изящная, утонченная, она казалась все же приземленной рядом с Юмио – тот едва не парил над тропой, и на его губах то и дело проступала чарующая улыбка.
- Мы почти пропустили миг, когда лотосы сливаются со звездами, - мелодично произнесла Химари.
Демон, скользнувший в тенях ближе к парочке, слышал каждое слово.
- Мне не на что жаловаться, - весело отозвался дух весны. – Зрелище воистину прекрасно, и все же уступает блеску в звездных глазах моей принцессы. Цветок, что краше лотоса, теперь всегда со мной.
- Пока еще нет. Хотя мое сердце откликается на эти слова, - мягко ответила Химари. Ее тонкое лицо приняло мечтательное выражение, но она сдержанно добавила: - Дождемся весны – твоего времени, на которое намечена наша свадьба.
Кураи поморщился – беседа почему-то раздражала. Или его гложет зависть? Но Изуми прав – жрица не очень-то похожа на счастливую невесту. Или образцово скромна, или слишком горда. А может, просто не любит Юмио?
Раздражение помогло. Демон без раздумий бросил звездную жемчужину в озеро. Она погрузилась беззвучно и почти незаметно, и водная поверхность сразу же вспыхнула серебром. Из глубин поднялась юная юки-онна, белокожая, с инеем в черных волосах. Та самая девушка, что подарила прекрасному духу весны сладости возле храма Аяками. Иллюзия. Но какая совершенная! Окутана легким снежным вихрем, от нее исходит холод.
Походила еще немного по залам. Остановилась у витрины с японскими диковинками. Их привезли из экспедиции еще в начале двадцатого века. Внимание привлек шелковый свиток, желтоватый, с ярким, четким, но мрачным изображением карасу-тэнгу. На фоне гор – демон, получеловек-полуптица, с крыльями, когтями и остроклювой головой вороны. Она сама рассказывала посетителям, что этот темный ёкай, злое существо, олицетворяет хаос и разрушение.
Что ж, отличный ответ ее экспозиции, всем этим милым тряпичным голубкам и крылатым талисманам из бисера… Почему-то Женя сильно разозлилась. Как будто сейчас, в эту минуту, карасу-тэнгу готов был взлететь над нарисованными горами, восторжествовав над всем, что ей дорого. Но она же сама только что мысленно повторяла: чудес не бывает, все бессмысленно.
А разве не так? Судьба... ее не изменишь. Ничего не изменишь. Даже этот неприятный свиток. А как бы хотелось!
Изображение дрогнуло. Демон шире расправил черные крылья, медленно окрашиваясь в золотистый, с примесью алого, цвет. Под ним заструилась река, вокруг затрепетали лепестки сакуры. Не было больше карасу-тэнгу, вместо него Хо-о – роскошный японский феникс!
Женя протерла глаза. Все то же самое. На свитке – прекрасная огненная птица. Что это? Галлюцинации? От депрессии уже едет крыша?
Она в смятении отошла от витрины, прошла в другой зал, побродила там, вернулась. В глубине души жалела, что вместо Хо-о – символа гармонии, чистоты и возрождения – вновь увидит сейчас красноглазого человека-ворону.
Но нет… Нет! Феникс никуда не делся. И это была реальность.
Женя поняла, что внутренние силы на исходе. Она покинула музей, побрела к метро, ничего перед собой не видя, едва не наталкиваясь на встречных прохожих. Почему-то не страшно… напротив. Вроде бы и рациональное объяснение созрело. Видимо, в свитке был какой-то секрет, особая техника изображения, с использованием светочувствительных красок. Прошли века – и краска выцвела, проявив скрытый рисунок... Вообще-то объяснение так себе. А внутри все кричало о том, что не утраченный секрет японских художников ей открылся. Чудо произошло.
Глава 7
В «Облачном павильоне» Изуми и Кураи какое-то время молча сидели за чаем. Каждый думал о своем, при этом оба продолжали отдавать дань сладкому угощению. Потом Изуми снова заговорил:
- Знаешь, Кураи, темная нить твоя судьбы, уходя в будущее, свивается в слишком сложный узор. Наверное, сама Аяками не смогла бы прочесть его без ошибок. Я особо и не пытался. Понял лишь кое-что… о чем ты не хочешь слышать.
Демон печально улыбнулся.
- Что я разлюблю Аяками?
- Что ты найдешь любовь в огромном мире. В великом мире, с которым незримо сплетаются сотни, а то и тысячи реальностей.
Такого ответа Кураи не ожидал.
- Мир людей? – удивился он.
- Да. Основа основ, породившая все миры, которые люди называют волшебными.
- Говорят, ему свойственно слишком быстро и сильно меняться. Я был там, в месте, называемом Япония. Именно эта страна связана с моим родным Шинсенкё. Там… странно. Все не так, как у нас. Но я быстро привык. Таков дар странника по мирам – мы понимаем все языки и быстро приспосабливаемся. Язык Японии я ощущал как свой. Но в нем много слов, обозначающих то, что даже представить не могут в наших с тобой реальностях.
- Ты можешь быть очень полезным, Кураи, - заявил вдруг Изуми. – А что, если я тоже умею пересекать грани миров? Не то, чтобы я этим часто занимался…
Демон пожал плечами.
- Ничего удивительного.
- Увы, приходится проявить смирение, - наигранно вздохнул лис. - Я понятия не имею, в каком из миров искать то, что нам нужно. Вернее… того, кто нужен. Помоги мне. Я могу отправиться за пределы. Но… не знаю куда.
- Как это связано с нашим планом?
- Сам подумай, заберем мы свиток, а дальше? Сами-то не перепишем. Нужен тот, кто способен влиять на судьбы. Пересоздать чужое творение.
- Такие создания есть, – черные глаза демона загорелись живым интересом. Он понял, что имеет в виду Изуми. – В других мирах… Мойры… норны? Не то. Они, как и Аяками, плетут свои нити… Постой! Что, если ты ошибся в своих пророчествах насчет меня? И в мире людей я найду не любовь, а того, кто поможет отомстить за разбитое сердце?
- Я видел девушку в твоем плетении, - продолжал упорствовать Изуми.
- Это может быть и девушка!
- Обычная. Не богиня, не великая волшебница.
- Но… - Кураи задумался. Ему очень хотелось, чтобы в своей трактовке пророчества облачного лиса именно он оказался прав! – Потомок бога или могущественного существа?..
Изуми вскочил с места и возбужденно закружился над чайным столиком.
- Ясуо-сан!
Появился тэнгу, весь вид которого выражал саму любезность.
- Принеси нам еще чая. Того самого чая.
- Того самого? Заваренного из цветов лотоса, что цветут на водах незамерзающего озера Канро? - уточнил Ясуо с легким поклоном.
- Именно его, - подтвердил Изуми, бросая нетерпеливые взгляды на демона. – И я расплачусь, как обычно, жемчужиной судьбы.
Тэнгу удалился, но вскоре вернулся. Небольшой глиняный чайник на подносе содержал в себе какую-то тайну, и хозяин чайного домика принялся разливать ее по чашкам.
Аромат был незнаком Кураи. Нотки луговых трав, горных цветов и едва уловимая сладость. Жидкость в чашках переливалась перламутровым сиянием.
- Чай Запределья, - тихо сказал Изуми. - Он приоткрывает завесу между мирами и позволяет получить ответы на вопросы. Выпей.
Кураи не колебался. А что ему терять?
Сделал первый глоток… Приятное тепло и ощущение легкости. Многогранный вкус – сначала легкая горчинка, потом раскрылась сладость, перешла в чуть уловимую кислинку… Казалось, само сознание растворилось в этом вкусе. Словно сон наяву – обрывки фраз, мелодий, незнакомые человеческие лица…
Внезапно видения стали четче, и демон увидел… темноволосую грустную девушку. Она не отрываясь смотрела на мрачное изображение человеко-птицы. Смотрела так, словно хотела перерисовать взглядом. И… вместо карасу-тэнгу на свитке явился феникс. Девушка выглядела ошеломленной. Она немного походила по помещению, потому вышла на улицу. Зима. И тут зима! Высокие здания, нарядные елочки в витринах, море огней, надписи на вывесках «С Новым годом!»
Кураи, как странник по мирам, и правда понимал все языки. И этот он понял. И даже узнал.
- Россия, - прошептал демон. – Птица Гамаюн.
Глава 8
Странные ощущения прошли очень быстро, словно и не бывало. Поглядел в окно на другой мир – и вернулся обратно. Даже жаль, было б интересно увидеть больше. Кураи раздосадовано вздохнул. Все слишком запутывалось. Изуми посматривал на него с прежним нетерпением, но демон не спешил рассказывать. Вместо этого спросил:
- Что такое жемчужины судьбы?
- Что? – встрепенулся лис.
- Ты сказал тэнгу, что заплатишь жемчужиной судьбы. Что это? В Шинсенкё такого нет.
- А… это из дворца Небесных узоров. Слезы облаков, благословленные Аяками. Вроде крупных капель застывшей росы. Они не то чтобы меняют судьбу... Скорее, приносят удачу и помогают сделать правильный выбор.
- Мне бы не помешало, - задумчиво отозвался Кураи.
Изуми неодобрительно хмыкнул, распушив облачные хвосты.
- Уже колеблешься?
Демон немного подумал, пожал плечами.
- Нет…
- Ладно-ладно… что ты видел? Ты сказал – птица? Птица…
- Гамаюн, - Кураи стряхнул с себя остатки нерешительности. – В русском Запределье – вещая птица. Таинственное древнее создание. Она не просто предрекает судьбу, но может влиять даже на время, что мало кому дано. Я видел девушку… какой-то большой русский город, и она посреди зимы. Что-то тяготит ее. Она способна изменить чужое творение, но сама пока это не осознает. Птицы… там были птицы. Карасу-тэнгу превратился в Хо-о. Я подумал, что эта девушка может быть потомком птицы Гамаюн. Та иногда принимает человеческий облик, и у нее есть дети.
Изуми слушал с напряженным интересом.
- Ты хорошо осведомлен. Бывал в Русском Запределье?
- Да. Побывал во многих мирах, где мог встретить создание, способное изменить прошлое, обратив время вспять.
Лис дернул ушами.
- Зачем?
- Чтобы не рождаться, - спокойно объяснил Кураи. – Как у вас бы тут сказали, обрезать нить в самом начале. В те дни смутных поисков меня поглотила тоска, не хотелось бороться. Я чужой во всех реальностях. Нигде не могу пустить корни. Но увы. Все, кто обладает властью над судьбой, утверждают, что нельзя играть со временем. И уже зародившуюся жизнь просто так не стереть.
Изуми помолчал, а потом на его хорошенькой белой мордочке появилось на удивление жесткое выражение. Гнев… может быть, злость. Промелькнуло – и пропало.
- А вдруг ты уже рождался раньше? Где-нибудь совсем в другом мире?
- Не думаю. Иногда мне кажется, что после смерти ничего не будет. Не для меня. Растворюсь в тенях – и все закончится. Оно и к лучшему.
- Глупости. Ты мыслишь, страдаешь…
- Этого мало.
Лис повел туда-сюда одним из хвостов.
- У нас считают, что такие, как я, родились от ярких чувств богов, живущих в мире Соранохана, таких, как Аяками. Но я уверен, что у меня была другая жизнь.
- Почему? – спросил Кураи без особого интереса.
- Смотри.
Хаотичное движение пышного хвоста прекратилось. Он вытянулся, чуть удлинился, и на его кончике засветилась маленькая серебристо-белая сфера.
- Это Хоси-но-Тама… звездная жемчужина, - проговорил Изуми вполголоса. – Ни у кого из облачных созданий такого нет, лишь у меня. В каждом хвосте – по одной. Но нечто подобное есть в других мирах у лисов, которые превращаются в людей. Сам посуди, будь я просто облаком, разве смог бы очароваться принцессой-жрицей? Увы… Я просил Аяками распутать узор моей судьбы, показать истину… или просто переплести иначе, подарив мне тело из плоти и крови. Она ответила так же, как тебе – все эти боги и великие волшебники. Не нужно играть с судьбой.
Теперь Кураи взглянул на него более заинтересованно.
- Ты зол на богиню?
- Да. Аяками ничего не стоило мне помочь. Моя преданность ей была велика, но…
Изуми дернул хвостом, и шарик отделился, становясь полупрозрачным, наполняясь игрой света и теней. В нем явно создавалось что-то необычное, может быть, недоброе. А потом он поплыл светящейся звездой – прямо в руки Кураи. Тот принял маленькую сферу в ладонь, ощущая приятное тепло.
- И зачем?
- Мы собираемся создать иллюзию великой силы, она требует жертвы. Потом я верну… или нет. В любом случае лучше лишусь пары Хоси-но-Тама, чем оставлю все как есть. Твоя задача – дойти в тенях до озера Канро и бросить в него жемчужину, когда подойдут Химари и Юмио.
- Вот так просто?
- Да.
Демон пристально смотрел на шарик. Неужели под этой красотой таится яд иллюзий, способный отравить души? Впрочем, что ему за дело…
- Хорошо, я это сделаю.
- Тогда, думаю, нам пора.
Изуми расплатился, и они вышли из чайного домика под вечернее небо. На темной синеве медленно проступали причудливые узоры невиданных созвездий.
- Здесь недалеко. Островок наш мал. Пройти напрямик через сосновую рощу, - Изуми указал лапкой, - и выйдешь к незамерзающему озеру. Химари с женихом подойдут с другой стороны. И… ты знаешь, что делать. Главное, не попадайся им на глаза. Но твои тени непроницаемы даже для жрицы.
Кураи молча кивнул. На душе у него снова стало скверно.
Глава 9
Демон смотрел на небо другого мира. Звезды здесь не казались холодными. Они мерцали в небесных узорах, и самые яркие из них напомнили глаза богини Аяками. Сердце снова болезненно сжалось. Почему с ним происходит все это? Мечется по мирам, не в силах зацепиться хоть за что-то, а когда кажется, что вот-вот свершится чудо, желанное счастье блекнет и вянет.
И все-таки жаль. Чего? Юкимию? Остров все же хорош. Когда Кураи только перенесся сюда, оказался на всхолмье. Картинка открылась красивая. Равнина у подножья синих гор уютно укутана снегом как пухом. Озера, хрустальные от льда. Пар клубится над горячими источниками – такое искушение для него, любящего тепло. Криптомерии, сосны, ели – словно из изумруда и нефрита...
А может, жаль Юмио и Химари? Нет, их судьба ему безразлична.
Перед мысленным взором престал вдруг солидный город из видения. Блестящие елочки, гирлянды, поздравительные вывески… Кураи знал об обычае людей создавать рукотворную красоту к зимним праздникам. Слегка похоже на то, что он созерцает здесь, на острове Счастливой зимы. Этот город… Может быть, Москва? Куда сильнее заинтересовало помещение, где девушка превратила нарисованного демона с крыльями в феникса. Кураи мало успел разглядеть, но там явно полно диковинок. И птицы… В девушке тоже почему-то чувствовалась птица. И припомнилась Гамаюн… Но что именно он видел? Вряд ли это храм.
Демон покопался в своей памяти странника по мирам, представил Японию в мире людей. Ага! Кажется, музей. Девушка как-то связана с ним? Кураи почему-то уловил тогда ее чувства – грусть, одиночество, боль… То, что ощущал сам.
Странно… Лучше вообще перестать об этом думать! Получалось плохо, и Кураи боролся с собой, пока шел по тропе между сосен. Наконец она вывела к берегу незамерзающего озера Канро. Как бы враждебно ни был настроен демон к этому миру, он застыл на месте в созерцании чуда, неподвластного зиме.
Лотосы – белые и нежно-розовые – слегка покачивались на поверхности темной воды, сияющей изнутри. Созвездия вдруг вспыхнули ярче, и хрупкие лепестки вобрали их огонь, засветились, переливаясь перламутром.
В этот миг из-за сосен показались принцесса-жрица и ее жених. Светлые волосы Химари, собранные в строгую прическу, отливали синим, как снег в ночном сумраке. Изящная, утонченная, она казалась все же приземленной рядом с Юмио – тот едва не парил над тропой, и на его губах то и дело проступала чарующая улыбка.
- Мы почти пропустили миг, когда лотосы сливаются со звездами, - мелодично произнесла Химари.
Демон, скользнувший в тенях ближе к парочке, слышал каждое слово.
- Мне не на что жаловаться, - весело отозвался дух весны. – Зрелище воистину прекрасно, и все же уступает блеску в звездных глазах моей принцессы. Цветок, что краше лотоса, теперь всегда со мной.
- Пока еще нет. Хотя мое сердце откликается на эти слова, - мягко ответила Химари. Ее тонкое лицо приняло мечтательное выражение, но она сдержанно добавила: - Дождемся весны – твоего времени, на которое намечена наша свадьба.
Кураи поморщился – беседа почему-то раздражала. Или его гложет зависть? Но Изуми прав – жрица не очень-то похожа на счастливую невесту. Или образцово скромна, или слишком горда. А может, просто не любит Юмио?
Раздражение помогло. Демон без раздумий бросил звездную жемчужину в озеро. Она погрузилась беззвучно и почти незаметно, и водная поверхность сразу же вспыхнула серебром. Из глубин поднялась юная юки-онна, белокожая, с инеем в черных волосах. Та самая девушка, что подарила прекрасному духу весны сладости возле храма Аяками. Иллюзия. Но какая совершенная! Окутана легким снежным вихрем, от нее исходит холод.
