Попытка устроиться в тесном пространстве поудобнее кончилась закономерно: Кей в очередной раз боднул коленом кровать Гилэна и все-таки добудился вусмерть уставшего соратника.
— Чем ты там занят, полоумный? — Голос оруженосца был сиплым ото сна и больше удивленным, чем недовольным.
Кей озадачился: действительно, чем?
— Воздухом дышу, душно сегодня очень. А выходить не хочу: вдруг сэр Бойэрн проснется?
— А почему раму тогда не открыл? — Изумился Гил. Нет, он не был против такой забывчивости: в комнате и без того холодина, не хватало еще ее среди ночи дополнительно выстуживать, но логика-то где?
— А то ты не знаешь, какие тут щели, — угрюмо отозвался Кей, которому ощутимо дуло и в нос, и в руку, и в шею. В одеяло что ли замотаться? Сейчас только простыть не хватало. — Палец засунуть можно. Зачем еще и открывать?
Оруженосец пробормотал невежливо о всяких малахольных и душераздирающе зевнул.
— Ехал бы ты домой, к папе, неженка. Все равно ведь служить не сможешь, еще до посвящения загнешься. У нас тут и так, что ни неделя, то похороны, еще на тебя доски тратить.
— Ничего, не разоришься. — Отказался вступать в полемику Кей. Он пытался одним глазом косить во двор, все еще пустой, а вторым смотреть на оппонента. И ожидаемо не преуспевал. — Лучше бы о сэре Бойэрне подумал, жалельщик фигов. Вот уйду я, тебя наслушавшись, ты посвящение примешь, рыцарем станешь, а он с кем останется?
Гил отмахнулся и зашарил под кроватью, пытаясь нащупать волшебный фонарь. Очевидно, что поспать сегодня не удастся, а сидеть в потемках оруженосец сильно не любил. Слишком хорошо знал, что из оных потемок вылезти может. Не в крепости, конечно — тут стража и рыцари, — но привычка, приобретенная за время разъездов, не давала расслабиться даже в самом безопасном месте на всем северном берегу.
— Мое посвящение и в рыцари, и в жрецы через год будет, сэр Бойэрн обещал Знак одновременно с рыцарскими шпорами вручить. Ты здесь в любом случае столько не просидишь. — Пропитанный выдохшейся магией кубик из розового кварца никак не желал разгораться, выдавая вместо ровного света один сноп холодных искр за другим, и Гил принялся яростно трясти фонарь. Научного объяснения это не имело, но почему-то работало безотказно, и спустя минуту лампа действительно зажглась. — Так что вали, покуда цел…
Тут яркий желтый свет залил комнатушку, оруженосец рассмотрел прищурившегося от яркого света Кея и снова осип от неожиданности:
— …Для начала — к целителю.
Яркие красные пятна, покрывающие лицо и руки второго оруженосца, лучше всяких слов давали понять, что тот не придуривается и ему действительно плохо.
Но Кею было не до последствий от соприкосновения с усиленной магией и не до того впечатления, которое оные последствия производят на неподготовленного зрителя. Гораздо важнее было другое.
— Как в следующем?!
Он же лично видел настоящий, еще не исправленный список, и Гилэн там был! Кто врет? Глаза Кея, Гил или официальный документ?
Оруженосец, оправившийся от изумления, попривыкший к оригинальным изменениям во внешности недруга, и даже решивший, что так он смотрится гораздо лучше, презрительно сощурился:
— Что, уже примерил на себя положение единственного и неповторимого, а тут такое разочарование? Двадцать один мне только в следующем году будет, так что придется тебе мое общество и дальше терпеть. Не переломишься.
Издевка в голосе оруженосца звучала достаточно убедительно для того, чтобы Кей понял: не врет! Своим глазам он тоже привык доверять, значит врал официальный документ. Но как же так? Значит насчет аферы со смываемыми чернилами он ошибся?
Нет. Кто-то ведь их действительно только что смыл и вписал что-то свое.
Кей уловил краем глаза долгожданное шевеление во дворе, но из-за света в комнате ничего толком не рассмотрел, хотя чуть не выдавил лбом и носом плохо закрепленные в раме стекляшки. Только одинокую фигуру, быстро прошедшую от северного крыла к жилому. И это точно был не стражник: размытому силуэту не хватало обязательной алебарды.
Гилэн продолжал что-то говорить, постепенно повышая голос, но Кей его уже не слушал. Получается, что список был изначально с лишними именами, но кто-то влез среди ночи и добавил в него что-то еще.
Что тут, волки задери, происходит?! Ну, помимо предательства в пользу мятежников из соседнего государства, масштабного отравления соратников и сограждан, да кампании по дискредитации божественных Братьев вообще и ордена Меча в частности?
И не странно ли добавлять имя человека, который постоянно на виду? Ну привезут Знак для Гила, ну скажет сэр Бойэрн, что на год рановато, ну положат Знак на этот самый год… куда?
Или, может, некто, внесший оруженосца сэра Бойэрна в список, рассчитывает, что отдавать некому будет? Ведь, как верно заметил Гилэн, каждую неделю похороны… оруженосцем больше, оруженосцем меньше, у Бойэрна их все равно теперь два, не обеднеет, а чистенький, не получивший привязку к хозяину знак — вот он.
С неожиданно проклюнувшимся сочувствием печатник обернулся к Гилу и уловил конец весьма эмоциональной фразы:
— …проверку знаком! Вдруг заразный? Рванешь еще.
Может быть Гилэн и не видел дела, пока не упрется в него носом, но если уж замечал, то брался за него так же лихо, как и за любимые упражнения с копьем. Именно поэтому рассвет Кей встретил под дверью брата целителя, обитавшего на первом этаже того же корпуса, в котором жил сэр Бойэрн.
Рот раздирала зевота, глаза слипались, спать хотелось так, что даже обругать неведомого заговорщика-полуночника не получалось — разум уплывал в полудрему на середине фразы. Очень хотелось сесть, привалиться спиной к стене возле двери и доспать еще немного, но рядом зевал, чуть не вывихивая челюсть, непреклонный Гил. Оруженосцу довелось однажды увидеть, как взрываются зараженные, поэтому он одной рукой крепко держал покрытого пятнами болящего за локоть, а другой продолжал методично барабанить в дверь. Пятна — симптом, конечно, не типичный, но лучше поберечься. Да и другие заразные болезни никто не отменял.
В комнате целителя несмотря на устроенный Гилэном шум продолжала царить безмятежная тишина, а потом вдруг дверь без всякого предупреждения распахнулась, и на пороге возник сухощавый мужчина, зевающий еще шире Кея.
— Что еще..? Ага, вижу. Давно это? — мутный взгляд не проснувшегося толком брата Зиахана стал цепким и профессиональным, стоило целителю заметить Кейэда.
Он посторонился, пропуская больного в просторную светлую комнату, совмещавшую функции спальни и смотровой. Гилэн следом не пошел. Убедился, что строптивый новичок прибыл по адресу, и отправился восвояси. Скоро сэр Бойэрн проснется, надо в его комнате камин растопить и одежду приготовить. То, что Нейор при этом присутствовать не будет, радовало первого оруженосца неимоверно: до чего же приятно работать, когда никто не сопит под локоть и не лезет в дело кривыми руками!
А Кей тем временем уселся на скамью возле окна и приготовился отвечать на вопросы. Рассказать правду про свой недуг он не мог, — пришлось бы заодно пояснить, откуда взялась в комнате простых оруженосцев сильная магия, почему новобранец умеет колдовать, если раньше утверждал, что не умеет, а там и до других неудобных вопросов не далеко.
Еще ночью печатник решил, что раз скрыть последствия колдовства не удастся (спасибо бдительному Гилэну и его чуткому сну), то следует изображать обычного больного, который сам не понимает, что с ним происходит. И именно поэтому не стал читать снимающий зуд и красноту заговор, о чем очень сожалел: заснуть удалось только за полтора часа до побудки. К утру пятна заметно поблекли, но все еще были способны вызвать у брата целителя профессиональный интерес.
— Вот, вылезло откуда-то… — разводить руками сидя было не очень удобно, но Кей изо всех сил старался демонстрировать удивление и растерянность. — Ночью сегодня проснулся от того, что душно и чешется все, а Гил свет включил и сыпь увидел.
Дальше последовало нудное «нет, раньше не было», «нет, живот не болит», «ел то же, что и все». Брат Зиахан оказался человеком въедливым и методичным, так что опрос затянулся. К двадцатой минуте Кей начал подозревать, что дело не во въедливости, а в том, что орденский целитель больше привык заниматься ранами от холодного оружия и заклинаний, переломами, сотрясениями мозга да расстройствами желудка. Ну, обморожениями и ожогами еще. А вот с остальными недугами знаком больше в теории. И сейчас ему знаний этой самой теории отчаянно не хватало.
— Хм… — целитель поскреб небритый подбородок и сдался. — Ладно, давай-ка я тебя для начала Знаком проверю на всякий случай. Если чисто, то противозаразным эликсиром напою. Он у нас хороший, рецепт магистр Тиол, упокой Братья его душу, из самого столичного университета привез. От чумы, ясное дело, не поможет, а вот что попроще, краснухи-почесухи всякие, влет лечит. Да и вообще, — поделился прогрессивным лекарским опытом Зиахан, уловив скептицизм пациента, — я им и рожениц из соседних деревень отпаивал, и тех, кто магические повреждения получил, и для профилактики цинги позапрошлой зимой братьям его давал, никто не жаловался.
Кей тихо порадовался, что не болен по-настоящему, и внимательно уставился на целителя, уже приготовившего Знак.
Одна проверка в его жизни уже была, но показывать это не годилось, ведь оруженосцу Нейору из Саэртама такие подробности знать неоткуда: до южных провинций ни орден, ни «болезнь магов» не добрались. А официальная версия, которую для него до сих пор озвучивал сэр Бойэрн, регулярно проверяющий местных колдунов, с истинным положением вещей соотносилась слабо.
Поэтому, как честный неосведомленный человек, не знающий за собой никаких прегрешений, Кей обиделся, насупился и уточнил:
— Вы серьезно полагаете, что я черный маг и это последствия контакта с темными силами на лицо вылезли?
Целитель, уже приготовившийся взывать к Братьям, удивился, открыл рот, чтобы ответить, но вовремя сообразил, что перспективного новичка не стали утомлять всеми проблемами ордена, и успокоил:
— Нет, конечно. Эта проверка в принципе следы тьмы показывает. Вдруг тебя кто-то проклял? Ну-ка, сиди ровно и не мешай!
Командирский тон брату Зиахану давался не хуже, чем сэру Бойэрну. Кей послушно замолк и расслабился, позволяя легкой неведомой силе скользнуть ветром по лицу.
Ничуть не удивленный отсутствию реакции Знака, целитель кивнул сам себе и пошел добывать из недр огромного резного шкафа обещанное зелье. Бутылка самого незаменимого снадобья, пузатая, из почти непрозрачного темного стекла, нашлась только на третьей полке, из чего Кей заключил, что болеют его собратья не часто. Ну, или просто редко беспокоят целителя, предпочитая обходиться своими силами.
Следом появилась большая ложка с черточками-мерками на внутренней стороне. Зиахан, даже не взглянув на них, щедро налил густую приторно пахнущую жидкость до самых краев и влил лекарство в пациента.
Вкус у чудесного эликсира оказался специфический, но кривиться под пристальным взглядом целителя Кей не рискнул, плеваться тоже.
— Спасибо! — Получилось почти совсем искренне, но Зиахан не обманулся.
Усмешка целителя вышла немного лукавой.
— Ну как, все еще чешешься?
Кей отвлекся от неописуемого букета вкусов во рту и прислушался к ощущениям. А потом удивился.
— Нет. Нормально все!
Взгляд на руки показал, что кожа очистилась: от пятен не осталось и следа. Кей уважительно посмотрел на бутыль с эликсиром. Видимо, как и утверждал брат Зиахан, действительно не только против инфекций помогает, но и на магические повреждения действует. Может, вытяжка рябины в составе? Или соцветия белолапки? Надо будет потом поинтересоваться и запастись, пусть будет дома бутылочка на всякий случай.
Зиахан же пришел к несколько иному выводу:
— Вот и отлично, благослови Братья столичных умников! Значит действительно во время поездки заразу какую-то подцепил. — Целитель, довольный, что удалось вылечить больного без предварительной постановки диагноза, засунул бутылку обратно в шкаф и потер руки. — Надо будет брату Майтусу сказать, чтобы во время следующего служения замолвил за них перед Братьями словечко. А ты иди давай, и так от наставников за опоздание влетит. И этого, соседа своего ко мне прямо сейчас пришли, наверняка ведь успел от тебя заразиться. Надо и ему для профилактики эликсира дать, пока вы на пару еще одну эпидемию не устроили.
Опоздал Кей действительно изрядно, но не влетело. Пятеро оруженосцев под присмотром мастера Леода отрабатывали взаимодействие с воинами из своих отрядов и опоздавшего собрата поначалу просто на заметили. Зато мастер, привыкший держать под контролем все тренировочное поле разом, прервал серию зычных команд и обернулся, стоило Кею выйти на истоптанный сапогами и копытами песок.
— Ну что там, живой?
— Да, сэр. — Кей заметил, что головы воинов начали поворачиваться к нему: взмыленные бойцы использовали любую возможность для того, чтобы отдохнуть, и отвлекшийся наставник стал для них настоящим подарком. Гил, пользуясь положением участника событий, даже рискнул поднять забрало и подъехать поближе. Крупный рыжий жеребец первого оруженосца радовался передышке не меньше хозяина. — Брат Зиахан сказал, что это была какая-то зараза и теперь хочет дать лекарство и Гилэну заодно, раз уж мы в одной комнате живем. Прямо сейчас, пока он остальных не заразил.
Сэр Леод разрешающе кивнул упомянутому оруженосцу в сторону жилого корпуса, а темноволосый арбалетчик из отряда сэра Бойэрна, Сидэн, загнал в ножны длинный кинжал, которым пытался отбиваться сразу от двух противников, и сердито воскликнул:
— Я же говорил, что нет у меня никаких блох! Просто чешется и все. А вы — «блохи», «блохи»… Наверно мы в деревне возле парома заразу подцепили. Помните, там дед такой рядом с отрядом крутился и чесался, не переставая? Вот с него все и пошло!
Члены отряда закивали — подозрительного деда на переправе приметили все, — недавние противники отодвинулись на шаг и тоже незаметно почесались, а Кей понял, что маленькая ложь обрела неожиданно большой размах, но отмотать время назад и придумать что-то другое уже не мог.
— Так. — Сэр Леод любил решать вопросы радикально. — Весь отряд Бойэрна, кроме Нейора, идет к целителю полным составом. Остальные продолжают заниматься. А ты, раз уже леченый, иди доспехи надевай, и начинай упражнения с копьем отрабатывать. Все по местам, чего встали? За работу!
— Чем ты там занят, полоумный? — Голос оруженосца был сиплым ото сна и больше удивленным, чем недовольным.
Кей озадачился: действительно, чем?
— Воздухом дышу, душно сегодня очень. А выходить не хочу: вдруг сэр Бойэрн проснется?
— А почему раму тогда не открыл? — Изумился Гил. Нет, он не был против такой забывчивости: в комнате и без того холодина, не хватало еще ее среди ночи дополнительно выстуживать, но логика-то где?
— А то ты не знаешь, какие тут щели, — угрюмо отозвался Кей, которому ощутимо дуло и в нос, и в руку, и в шею. В одеяло что ли замотаться? Сейчас только простыть не хватало. — Палец засунуть можно. Зачем еще и открывать?
Оруженосец пробормотал невежливо о всяких малахольных и душераздирающе зевнул.
— Ехал бы ты домой, к папе, неженка. Все равно ведь служить не сможешь, еще до посвящения загнешься. У нас тут и так, что ни неделя, то похороны, еще на тебя доски тратить.
— Ничего, не разоришься. — Отказался вступать в полемику Кей. Он пытался одним глазом косить во двор, все еще пустой, а вторым смотреть на оппонента. И ожидаемо не преуспевал. — Лучше бы о сэре Бойэрне подумал, жалельщик фигов. Вот уйду я, тебя наслушавшись, ты посвящение примешь, рыцарем станешь, а он с кем останется?
Гил отмахнулся и зашарил под кроватью, пытаясь нащупать волшебный фонарь. Очевидно, что поспать сегодня не удастся, а сидеть в потемках оруженосец сильно не любил. Слишком хорошо знал, что из оных потемок вылезти может. Не в крепости, конечно — тут стража и рыцари, — но привычка, приобретенная за время разъездов, не давала расслабиться даже в самом безопасном месте на всем северном берегу.
— Мое посвящение и в рыцари, и в жрецы через год будет, сэр Бойэрн обещал Знак одновременно с рыцарскими шпорами вручить. Ты здесь в любом случае столько не просидишь. — Пропитанный выдохшейся магией кубик из розового кварца никак не желал разгораться, выдавая вместо ровного света один сноп холодных искр за другим, и Гил принялся яростно трясти фонарь. Научного объяснения это не имело, но почему-то работало безотказно, и спустя минуту лампа действительно зажглась. — Так что вали, покуда цел…
Тут яркий желтый свет залил комнатушку, оруженосец рассмотрел прищурившегося от яркого света Кея и снова осип от неожиданности:
— …Для начала — к целителю.
Яркие красные пятна, покрывающие лицо и руки второго оруженосца, лучше всяких слов давали понять, что тот не придуривается и ему действительно плохо.
Но Кею было не до последствий от соприкосновения с усиленной магией и не до того впечатления, которое оные последствия производят на неподготовленного зрителя. Гораздо важнее было другое.
— Как в следующем?!
Он же лично видел настоящий, еще не исправленный список, и Гилэн там был! Кто врет? Глаза Кея, Гил или официальный документ?
Оруженосец, оправившийся от изумления, попривыкший к оригинальным изменениям во внешности недруга, и даже решивший, что так он смотрится гораздо лучше, презрительно сощурился:
— Что, уже примерил на себя положение единственного и неповторимого, а тут такое разочарование? Двадцать один мне только в следующем году будет, так что придется тебе мое общество и дальше терпеть. Не переломишься.
Издевка в голосе оруженосца звучала достаточно убедительно для того, чтобы Кей понял: не врет! Своим глазам он тоже привык доверять, значит врал официальный документ. Но как же так? Значит насчет аферы со смываемыми чернилами он ошибся?
Нет. Кто-то ведь их действительно только что смыл и вписал что-то свое.
Кей уловил краем глаза долгожданное шевеление во дворе, но из-за света в комнате ничего толком не рассмотрел, хотя чуть не выдавил лбом и носом плохо закрепленные в раме стекляшки. Только одинокую фигуру, быстро прошедшую от северного крыла к жилому. И это точно был не стражник: размытому силуэту не хватало обязательной алебарды.
Гилэн продолжал что-то говорить, постепенно повышая голос, но Кей его уже не слушал. Получается, что список был изначально с лишними именами, но кто-то влез среди ночи и добавил в него что-то еще.
Что тут, волки задери, происходит?! Ну, помимо предательства в пользу мятежников из соседнего государства, масштабного отравления соратников и сограждан, да кампании по дискредитации божественных Братьев вообще и ордена Меча в частности?
И не странно ли добавлять имя человека, который постоянно на виду? Ну привезут Знак для Гила, ну скажет сэр Бойэрн, что на год рановато, ну положат Знак на этот самый год… куда?
Или, может, некто, внесший оруженосца сэра Бойэрна в список, рассчитывает, что отдавать некому будет? Ведь, как верно заметил Гилэн, каждую неделю похороны… оруженосцем больше, оруженосцем меньше, у Бойэрна их все равно теперь два, не обеднеет, а чистенький, не получивший привязку к хозяину знак — вот он.
С неожиданно проклюнувшимся сочувствием печатник обернулся к Гилу и уловил конец весьма эмоциональной фразы:
— …проверку знаком! Вдруг заразный? Рванешь еще.
Глава 17
Может быть Гилэн и не видел дела, пока не упрется в него носом, но если уж замечал, то брался за него так же лихо, как и за любимые упражнения с копьем. Именно поэтому рассвет Кей встретил под дверью брата целителя, обитавшего на первом этаже того же корпуса, в котором жил сэр Бойэрн.
Рот раздирала зевота, глаза слипались, спать хотелось так, что даже обругать неведомого заговорщика-полуночника не получалось — разум уплывал в полудрему на середине фразы. Очень хотелось сесть, привалиться спиной к стене возле двери и доспать еще немного, но рядом зевал, чуть не вывихивая челюсть, непреклонный Гил. Оруженосцу довелось однажды увидеть, как взрываются зараженные, поэтому он одной рукой крепко держал покрытого пятнами болящего за локоть, а другой продолжал методично барабанить в дверь. Пятна — симптом, конечно, не типичный, но лучше поберечься. Да и другие заразные болезни никто не отменял.
В комнате целителя несмотря на устроенный Гилэном шум продолжала царить безмятежная тишина, а потом вдруг дверь без всякого предупреждения распахнулась, и на пороге возник сухощавый мужчина, зевающий еще шире Кея.
— Что еще..? Ага, вижу. Давно это? — мутный взгляд не проснувшегося толком брата Зиахана стал цепким и профессиональным, стоило целителю заметить Кейэда.
Он посторонился, пропуская больного в просторную светлую комнату, совмещавшую функции спальни и смотровой. Гилэн следом не пошел. Убедился, что строптивый новичок прибыл по адресу, и отправился восвояси. Скоро сэр Бойэрн проснется, надо в его комнате камин растопить и одежду приготовить. То, что Нейор при этом присутствовать не будет, радовало первого оруженосца неимоверно: до чего же приятно работать, когда никто не сопит под локоть и не лезет в дело кривыми руками!
А Кей тем временем уселся на скамью возле окна и приготовился отвечать на вопросы. Рассказать правду про свой недуг он не мог, — пришлось бы заодно пояснить, откуда взялась в комнате простых оруженосцев сильная магия, почему новобранец умеет колдовать, если раньше утверждал, что не умеет, а там и до других неудобных вопросов не далеко.
Еще ночью печатник решил, что раз скрыть последствия колдовства не удастся (спасибо бдительному Гилэну и его чуткому сну), то следует изображать обычного больного, который сам не понимает, что с ним происходит. И именно поэтому не стал читать снимающий зуд и красноту заговор, о чем очень сожалел: заснуть удалось только за полтора часа до побудки. К утру пятна заметно поблекли, но все еще были способны вызвать у брата целителя профессиональный интерес.
— Вот, вылезло откуда-то… — разводить руками сидя было не очень удобно, но Кей изо всех сил старался демонстрировать удивление и растерянность. — Ночью сегодня проснулся от того, что душно и чешется все, а Гил свет включил и сыпь увидел.
Дальше последовало нудное «нет, раньше не было», «нет, живот не болит», «ел то же, что и все». Брат Зиахан оказался человеком въедливым и методичным, так что опрос затянулся. К двадцатой минуте Кей начал подозревать, что дело не во въедливости, а в том, что орденский целитель больше привык заниматься ранами от холодного оружия и заклинаний, переломами, сотрясениями мозга да расстройствами желудка. Ну, обморожениями и ожогами еще. А вот с остальными недугами знаком больше в теории. И сейчас ему знаний этой самой теории отчаянно не хватало.
— Хм… — целитель поскреб небритый подбородок и сдался. — Ладно, давай-ка я тебя для начала Знаком проверю на всякий случай. Если чисто, то противозаразным эликсиром напою. Он у нас хороший, рецепт магистр Тиол, упокой Братья его душу, из самого столичного университета привез. От чумы, ясное дело, не поможет, а вот что попроще, краснухи-почесухи всякие, влет лечит. Да и вообще, — поделился прогрессивным лекарским опытом Зиахан, уловив скептицизм пациента, — я им и рожениц из соседних деревень отпаивал, и тех, кто магические повреждения получил, и для профилактики цинги позапрошлой зимой братьям его давал, никто не жаловался.
Кей тихо порадовался, что не болен по-настоящему, и внимательно уставился на целителя, уже приготовившего Знак.
Одна проверка в его жизни уже была, но показывать это не годилось, ведь оруженосцу Нейору из Саэртама такие подробности знать неоткуда: до южных провинций ни орден, ни «болезнь магов» не добрались. А официальная версия, которую для него до сих пор озвучивал сэр Бойэрн, регулярно проверяющий местных колдунов, с истинным положением вещей соотносилась слабо.
Поэтому, как честный неосведомленный человек, не знающий за собой никаких прегрешений, Кей обиделся, насупился и уточнил:
— Вы серьезно полагаете, что я черный маг и это последствия контакта с темными силами на лицо вылезли?
Целитель, уже приготовившийся взывать к Братьям, удивился, открыл рот, чтобы ответить, но вовремя сообразил, что перспективного новичка не стали утомлять всеми проблемами ордена, и успокоил:
— Нет, конечно. Эта проверка в принципе следы тьмы показывает. Вдруг тебя кто-то проклял? Ну-ка, сиди ровно и не мешай!
Командирский тон брату Зиахану давался не хуже, чем сэру Бойэрну. Кей послушно замолк и расслабился, позволяя легкой неведомой силе скользнуть ветром по лицу.
Ничуть не удивленный отсутствию реакции Знака, целитель кивнул сам себе и пошел добывать из недр огромного резного шкафа обещанное зелье. Бутылка самого незаменимого снадобья, пузатая, из почти непрозрачного темного стекла, нашлась только на третьей полке, из чего Кей заключил, что болеют его собратья не часто. Ну, или просто редко беспокоят целителя, предпочитая обходиться своими силами.
Следом появилась большая ложка с черточками-мерками на внутренней стороне. Зиахан, даже не взглянув на них, щедро налил густую приторно пахнущую жидкость до самых краев и влил лекарство в пациента.
Вкус у чудесного эликсира оказался специфический, но кривиться под пристальным взглядом целителя Кей не рискнул, плеваться тоже.
— Спасибо! — Получилось почти совсем искренне, но Зиахан не обманулся.
Усмешка целителя вышла немного лукавой.
— Ну как, все еще чешешься?
Кей отвлекся от неописуемого букета вкусов во рту и прислушался к ощущениям. А потом удивился.
— Нет. Нормально все!
Взгляд на руки показал, что кожа очистилась: от пятен не осталось и следа. Кей уважительно посмотрел на бутыль с эликсиром. Видимо, как и утверждал брат Зиахан, действительно не только против инфекций помогает, но и на магические повреждения действует. Может, вытяжка рябины в составе? Или соцветия белолапки? Надо будет потом поинтересоваться и запастись, пусть будет дома бутылочка на всякий случай.
Зиахан же пришел к несколько иному выводу:
— Вот и отлично, благослови Братья столичных умников! Значит действительно во время поездки заразу какую-то подцепил. — Целитель, довольный, что удалось вылечить больного без предварительной постановки диагноза, засунул бутылку обратно в шкаф и потер руки. — Надо будет брату Майтусу сказать, чтобы во время следующего служения замолвил за них перед Братьями словечко. А ты иди давай, и так от наставников за опоздание влетит. И этого, соседа своего ко мне прямо сейчас пришли, наверняка ведь успел от тебя заразиться. Надо и ему для профилактики эликсира дать, пока вы на пару еще одну эпидемию не устроили.
Опоздал Кей действительно изрядно, но не влетело. Пятеро оруженосцев под присмотром мастера Леода отрабатывали взаимодействие с воинами из своих отрядов и опоздавшего собрата поначалу просто на заметили. Зато мастер, привыкший держать под контролем все тренировочное поле разом, прервал серию зычных команд и обернулся, стоило Кею выйти на истоптанный сапогами и копытами песок.
— Ну что там, живой?
— Да, сэр. — Кей заметил, что головы воинов начали поворачиваться к нему: взмыленные бойцы использовали любую возможность для того, чтобы отдохнуть, и отвлекшийся наставник стал для них настоящим подарком. Гил, пользуясь положением участника событий, даже рискнул поднять забрало и подъехать поближе. Крупный рыжий жеребец первого оруженосца радовался передышке не меньше хозяина. — Брат Зиахан сказал, что это была какая-то зараза и теперь хочет дать лекарство и Гилэну заодно, раз уж мы в одной комнате живем. Прямо сейчас, пока он остальных не заразил.
Сэр Леод разрешающе кивнул упомянутому оруженосцу в сторону жилого корпуса, а темноволосый арбалетчик из отряда сэра Бойэрна, Сидэн, загнал в ножны длинный кинжал, которым пытался отбиваться сразу от двух противников, и сердито воскликнул:
— Я же говорил, что нет у меня никаких блох! Просто чешется и все. А вы — «блохи», «блохи»… Наверно мы в деревне возле парома заразу подцепили. Помните, там дед такой рядом с отрядом крутился и чесался, не переставая? Вот с него все и пошло!
Члены отряда закивали — подозрительного деда на переправе приметили все, — недавние противники отодвинулись на шаг и тоже незаметно почесались, а Кей понял, что маленькая ложь обрела неожиданно большой размах, но отмотать время назад и придумать что-то другое уже не мог.
— Так. — Сэр Леод любил решать вопросы радикально. — Весь отряд Бойэрна, кроме Нейора, идет к целителю полным составом. Остальные продолжают заниматься. А ты, раз уже леченый, иди доспехи надевай, и начинай упражнения с копьем отрабатывать. Все по местам, чего встали? За работу!
