– Память у тебя, похоже, такая же короткая, как у рыбки в аквариуме. – Амадео подал ему руку и помог встать. – Пойдем, провожу до бара. Твой родственник не сильно обрадуется, увидев тебя в таком состоянии, но это уже не мое дело.
– А… При чем тут… – Кейси сосредоточенно хмурил брови. Затем его лицо озарилось пониманием. – А! Так это вас я толкнул сегодня! Простите, пожалуйста, это правда была случайность…
– Знаю. И давай забудем. – Амадео толкнул дверь бара.
Джо протирал стаканы. Повернувшись на звук открывшейся двери, начал было улыбаться, но при виде Кейси в лицо бросился нешуточный гнев. Он покраснел и отшвырнул полотенце в сторону.
– Кейси! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не брал мое пиво без разрешения!
– Пиво? – Амадео недоуменно посмотрел на ставшее очень и очень виноватым лицо Кейси. Парень юркнул за его спину и вцепился в пальто.
– Да, пиво! Этот мелкий хулиган тырит у меня выпивку, когда я ему не наливаю! Ну в кого ты такой пошел, а? И не стыдно тебе?
– Я… – пискнул Кейси. – Я же оставил деньги в кассе…
– Да на кой они мне, дурья твоя башка! Ты прекрасно знаешь, что с тобой бывает от алкоголя, и продолжаешь втихаря напиваться! Что на этот раз натворил?!
– Ничего, дядя, правда! – выкрикнул Кейси из-за спины Амадео. – Я всего лишь…
– Всего лишь попытался подраться. – Амадео отошел и сел на барный табурет. – Но ничего не вышло, его просто поколотили. Не кричите, Джо, его едва не ограбили и не убили.
Если он надеялся как-то разжалобить бармена, то жестоко ошибся. Тот разозлился еще больше. В несчастного Кейси полетел стакан, от которого мальчишка едва успел увернуться.
– Я держу тебя здесь не за тем, чтобы ты дрался с какими-то гопниками! – орал он. – От тебя никакого проку, но ты хотя бы под присмотром! Что сказала бы моя сестра, мир ее праху, если бы узнала, как ее сын проводит время?! Да она бы тебя сама пришибла, неблагодарный засранец! Пьет, лезет в драки, ладно хоть за бабами особо не волочится, и на том спасибо! Хотя из-за кого ко мне ходят одни мужики, а?! Конечно, из-за Кейси, который постоянно проливает на девушек напитки! Тебе конкурс мокрых маек устроить?!
– Не надо, тут же одни мужчины, – тихо, но ехидно заметил Кейси. Джо, услышав, еще больше распалился.
– Вот специально приглашу кого пожирнее, и посмотрим, как ты их обольешь! Никакого уважения! Никакой совести! Никакой! Черт побери! Ответственности! – Стаканы один за другим летели в несчастного Кейси.
Амадео слегка морщился от звона, когда очередной стакан разлетался о стену, разбрызгивая осколки. В голове начинало проясняться, алкогольные пары улетучивались, и первые признаки головной боли не замедлили явиться.
– Джо, – он оперся о стойку, – вижу, вы собрались закрываться, но, может, нальете виски запоздавшему клиенту?
Бармен мгновенно успокоился и с улыбкой повернулся к нему.
– Надо же, принц, а вы же только что от меня. Неужели уже протрезвели?
– Еще минута – и буду трезв, как стеклышко, – заверил Амадео, стараясь забыть, как только что обратился к нему Джо. – Виски. Две порции.
– Две? – удивился Джо. – Ладно, слово клиента закон. – Он хмыкнул.
Амадео поманил к себе Кейси. Тот неуверенно опустился на табурет подальше от дяди.
– Держи. – Амадео толкнул к нему стакан. – Заслужил.
– А? – Парень недоуменно уставился на него. В зеленых глазах читалось замешательство напополам с радостью. – Чем это я заслужил?
– Тем, что не уполз в угол и треснул тому бугаю по голове бутылкой. Это было храбро, хоть и безрассудно, – ответил Амадео.
Джо подозрительно посматривал на него, но не стал возражать, когда стаканы Амадео и Кейси соприкоснулись с легким звоном.
– Джо, – обратился Амадео к бармену, – где здесь можно снять комнату на ночь?
– На третьей улице, у аптекаря, – ответил тот, яростно протирая стойку. – Боунс, знаете такого? Хотя откуда вам, вы в Старом квартале впервые, это сразу видно.
Стакан застыл на полпути ко рту.
– Аптекарь? – эхом повторил Амадео.
– Да, он когда-то был аптекарем, но прикрыл свою лавочку после одного происшествия. – Джо наклонился вперед и сделал страшные глаза. – Но об этом лучше спросить его самого, мне жутко об этом рассказывать.
В голове все поплыло, и Амадео схватился за стойку, чтобы не упасть. В памяти одно за другим всплывали страшные воспоминания. Лукас, топающий ногами и кричащий, что Микки больше нет, Кристоф, говорящий, что его друга застрелили при попытке ограбить аптеку…
На плечо легла чья-то ладонь, и картинка перед глазами перестала двоиться.
– Эй, вам нехорошо? – В глазах Кейси читался неподдельный испуг. – Только не надо тут умирать, ладно?
– Я… Я не собирался. – Амадео вытер губы тыльной стороной ладони. – Значит, вы сказали аптекарь Боунс?
– Да, на третьей улице, отсюда недалеко. Пройдете два квартала и свернете налево у бакалейной лавки старика…
– Эдуардо. – Амадео соскользнул с табурета. – Спасибо, Джо.
– Э, так вы тут уже бывали? – Бармен внимательно смотрел на него. – Почему я вас не помню?
Амадео оставил этот вопрос без ответа.
До бывшей аптеки он добрался без происшествий. Улицы были темны и пустынны, ни одна живая душа в это время не рисковала высовываться наружу. Обычно вся ночная жизнь Старого квартала крутилась у баров и притонов, но здесь царила тишина, лишь изредка откуда-то доносился приглушенный скрежет. Амадео знал – это качалась на ветру старая вывеска бакалейного магазина Эдуардо. Прошло столько лет, а старик до сих пор не удосужился ее смазать.
Вот и аптека. В треснутой витрине все еще висели плакаты, рекламирующие чудодейственные средства против аллергии и простуды, хотя лекарства тут больше не продавали. На двери висела табличка «Закрыто», но старик Боунс не спал, о чем свидетельствовал еле заметный свет откуда-то из глубины помещения.
Амадео постучал, стараясь не обращать внимания на то, что сердце бешено колотится. Поначалу он не слышал ничего, но вскоре за дверью раздались шаркающие шаги.
– Кто там? – послышался надтреснутый голос.
– Мне… – Горло сдавило, и Амадео пришлось откашляться, чтобы продолжить. – Мне сказали, у вас можно снять комнату.
Молчание. Затем дверь с жалостливым скрипом распахнулась, и в нос Амадео уставилось дуло дробовика.
Мороз пробежал по коже – именно этот дробовик оборвал жизнь Микки. Ноги подкосились, и Амадео стоило больших трудов устоять на ногах. Злость вперемешку со страхом заставила голову закружиться, и он постарался взять себя в руки.
– Мистер Боунс. – Он поднял ладони, держа их на виду. – Мне нужна комната на сегодняшнюю ночь. В баре у Джо сказали, что я могу обратиться к вам.
Голос звучал мягко, вкрадчиво и почти не дрожал. Старик с минуту смотрел на него, подозрительно ощупывая взглядом, затем опустил ствол.
– Хорошо. Заходите. – Он повернулся и пошаркал вглубь аптеки.
– Держи. – Старик поставил перед ним жестяную кружку, до краев наполненную каким-то пойлом. – Сегодня Рождество, надо хоть немного промочить горло.
– Спасибо. – Амадео попробовал напиток. Губы и язык обожгло огнем, по горлу будто пробежала кошка, выпустив когти. Приятное тепло разлилось по груди.
– Что это? – спросил он.
– Самопал, – хмыкнул Боунс, садясь напротив. – Сам делаю. Ты пей, праздник же.
За окном падал снег, отчего казалось, будто на улице светлее, чем внутри. Боунс не включал свет, довольствуясь неверно горящей свечой. Комната, которую он предложил Амадео, находилась на втором этаже и больше напоминала шкаф. В ней еле-еле помещалась старая скрипучая кровать и некое подобие тумбы.
Сейчас же они сидели в помещении бывшей аптеки, не слишком просторном, но, даже несмотря на практически полное отсутствие освещения, довольно уютном. Бывший прилавок служил барной стойкой, покрытые пылью пузырьки и флаконы казались богатым ассортиментом выпивки.
– Долго ты тут, парень? – Боунс подлил огня в кружку, снова наполнив ее до краев.
– В Старом квартале? С сегодняшнего дня.
– А я всю жизнь, сынок, всю жизнь. – Старик крякнул. – Проклятое место. Ни дня без смертей, ни единого дня. И нет здесь ни одного человека, который хоть раз не замарал бы руки. Таков этот район, парень, или ты, или тебя.
– И вам приходилось? – Ни голосом, ни лицом Амадео не выразил эмоций, но внутри все сжалось. Сердце подскочило к горлу, и он сглотнул противный ком, залив его пылающей жидкостью.
Старик вздрогнул. Птичий взгляд вцепился в Амадео.
– Кто тебя сюда послал?
– Джо сказал, что вы сдаете комнаты, мистер Боунс, – невозмутимо ответил Амадео. – Вы не ответили на вопрос.
Скрюченные, в старческих пятнах пальцы сцепились между собой. Старик низко опустил голову, сияя проплешиной на макушке.
– Да, – наконец проговорил он. – Господи Иисусе, да. И мне пришлось однажды замарать руки в невинной крови.
Амадео ждал, ни словом, ни жестом не торопя старика, хотя внутри все кипело от нетерпения.
– В невинной крови, мальчик мой, в самой что ни на есть чистой. Может, ты слышал от Джо, но обычно он не любит разбазаривать свои истории посторонним. Но это неважно. Я должен еще хоть кому-то поведать об этом. Все старожилы, знающие о моем позоре, уже поумирали, так что стыд мне более не страшен. Лишь Джо знает, что произошло в ту ночь, но я больше не в силах взваливать эти воспоминания лишь на него. Ты ведь простишь меня?
Амадео кивнул, храня молчание, а внутри все так и вопило: заканчивай с предисловиями! Расскажи о том, как ты убил Микки! Как выстрелил в него, как ошметки внутренностей размазались по двери! Расскажи!
Боунс залпом выпил адское пойло и налил еще. Узловатые пальцы обхватили кружку, чтобы унять дрожь.
– Несколькими годами ранее этого ужасного происшествия мою аптеку ограбили, избили жену и искалечили меня. С тех самых пор я не расставался с дробовиком. Запирал на все замки двери и окна, клал оружие рядом на подушку, как любимую женщину, и только тогда мог заснуть. Но в ту страшную ночь мне почему-то не спалось. Вероятно, виной тому был дождь, ливший всю ночь напролет. Этот мерный стук не убаюкивал, а лишь раздражал. Именно поэтому я услышал, как кто-то пытается открыть заднюю дверь.
Аптекарь снова замолчал, а Амадео едва не подался вперед в стремлении вырвать слова из глотки старика.
– Я поднялся и схватил дробовик. Жена рядом зашевелилась, но не проснулась. Наша спальня находилась вон там. – Он махнул рукой куда-то в темноту. – Я прокрался к двери и убедился, что мне не послышалось – щеколда ходила ходуном, еще немного, и она бы не выдержала. Затем я увидел, как в щель просовывается тонкая проволока и толкает запор вверх. И тогда я… – Старик закрыл лицо руками, – я взвел курок и нацелил оружие на дверь. Я хотел выстрелить по ногам, я не собирался никого убивать! Но…
Амадео не мог пошевелиться. Тело будто налилось свинцом, неведомая перегрузка готова была расплющить его о стойку, и больших трудов стоило удержаться в вертикальном положении. Голова снова закружилась, и он кое-как заставил себя слушать.
– Как только дверь открылась, я выстрелил, – тихо закончил Боунс. – Вниз, по ногам, как и собирался. Но это оказался ребенок! И выстрел пришелся точно в грудь. От удара его отбросило назад, он шлепнулся в огромную лужу и… И начал дергаться. Не издал ни звука, только слегка подрагивал. Ничего более ужасного я в своей жизни не видел. Дробовик выпал из рук, да и я сам тут же рухнул на колени, не в силах поверить в то, что совершил.
Амадео молча смотрел на аптекаря. Внутри образовалась странная пустота, будто нечто, мучившее его долгое время, вдруг исчезло, забрав с собой не только боль, но и что-то светлое. Вот как погиб Микки. Это была глупость с его стороны, как и сказал тогда Кристоф. Но тогда Амадео не интересовало, насколько глупо поступил друг, он же пытался спасти Тереситу.
– Ты можешь ненавидеть меня за то, что я сделал, сынок. – Боунс горько усмехнулся. – Я сам себя ненавижу. Не проходило и дня, чтобы я не думал о том, могло ли все сложиться иначе. И всегда задавался вопросом – зачем такому маленькому мальчику забираться в аптеку? Больших денег лекарства никогда не приносили, а для наркомана он оказался слишком юным… Наверное, я никогда не узнаю ответа на этот вопрос.
Он опустил голову, коснувшись лбом стойки и, казалось, задремал. Амадео, не отрываясь, смотрел на пламя свечи. Глаза слезились то ли от яркого света, то ли от нахлынувших воспоминаний. Микки, хохочущий над мокрым с головы до ног Амадео, Микки, загоняющий камешки в пустые консервные банки. Микки, напряженно думающий, как спасти Тереситу. Микки, с решительным видом шагающий навстречу своей смерти.
– Он хотел спасти сестру, – голос не дрожал, но в нем сквозила тихая печаль. – Она серьезно заболела, и он хотел достать лекарства.
Аптекарь вскинул голову. В голубых глазах застыло изумление.
– Но откуда ты знаешь?
– Микки был моим другом. – Уголки губ чуть приподнялись в горькой улыбке. – И в ту ночь наша сестричка заболела. Сильно простудилась, у нее был жар, она бредила. Микки вызвался сходить за лекарствами. Да, он поступил глупо, просто не постучав и не попросив вас о помощи. Но он хотя бы попытался что-то сделать.
Боунс потрясенно молчал.
– Он не вернулся, и к утру Тересита умерла. Я заболел тоже, но справился с болезнью.
– Боже мой, – прошептал Боунс. – Боже мой. Так на моей совести не одна невинная жизнь, а целых две…
– Нет, мистер Боунс. – Амадео покачал головой. – Вы не виноваты. По крайней мере, не в той степени, в какой считаете. И я рассказал вам это не для того, чтобы усугубить чувство вины. Вы сказали, что хотели узнать, зачем мальчик залез в аптеку. Я открыл эту тайну.
– Но ты… – Боунс поправил очки. – Ты пришел сюда для того, чтобы… отомстить за друга?
Амадео не удержался от фырканья.
– Вовсе нет, с чего вы взяли такую глупость? Прошло уже восемнадцать лет, Микки сам свалял дурака, да и у меня из-за этого жизнь сложилась совершенно иначе, чем могла бы.
– Но если бы ты мог все вернуть, то отговорил бы твоего друга залезать в аптеку? – неожиданно спросил Боунс.
Амадео с минуту смотрел на него, затем усмехнулся.
– Честно? Не знаю. Я много потерял в ту ночь, но приобрел не меньше. Это слишком многое изменило в моей жизни, чтобы я мог так просто взять и решить. Не позволь я Микки пойти за лекарствами, Тересита так или иначе умерла бы, но сам Микки остался бы жив. Этот выбор очень дорого бы мне обошелся, и я никогда бы себе этого не простил. Микки попытался спасти ее, хоть и не получилось. Так что, повторись ситуация снова, я бы не стал его отговаривать. Или пошел сам. – Он помолчал. – И тем самым спас жизнь еще одного дорогого мне человека.
– Кого же? – Пламя свечи отражалось в очках Бонуса.
– Моего отца.
И он одним большим глотком допил жидкий огонь.
Утром Амадео проснулся с такой тяжелой головой, что едва смог оторвать ее от подушки. В висках ухали молоты, тело ломило, будто хорошенько подрался.
– Удивительно, что я не в карцере после такого. – В горле пересохло, и он откашлялся. – Йохан, что я вчера…
Он открыл глаза и в недоумении уставился на незнакомый желтый потолок, весь в трещинах, как кожа старика.
– Йохан, – снова позвал он. Ответом была тишина.
С улицы донесся автомобильный гудок, вызвав вспышку головной боли, и Амадео вспомнил.
– А… При чем тут… – Кейси сосредоточенно хмурил брови. Затем его лицо озарилось пониманием. – А! Так это вас я толкнул сегодня! Простите, пожалуйста, это правда была случайность…
– Знаю. И давай забудем. – Амадео толкнул дверь бара.
Джо протирал стаканы. Повернувшись на звук открывшейся двери, начал было улыбаться, но при виде Кейси в лицо бросился нешуточный гнев. Он покраснел и отшвырнул полотенце в сторону.
– Кейси! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не брал мое пиво без разрешения!
– Пиво? – Амадео недоуменно посмотрел на ставшее очень и очень виноватым лицо Кейси. Парень юркнул за его спину и вцепился в пальто.
– Да, пиво! Этот мелкий хулиган тырит у меня выпивку, когда я ему не наливаю! Ну в кого ты такой пошел, а? И не стыдно тебе?
– Я… – пискнул Кейси. – Я же оставил деньги в кассе…
– Да на кой они мне, дурья твоя башка! Ты прекрасно знаешь, что с тобой бывает от алкоголя, и продолжаешь втихаря напиваться! Что на этот раз натворил?!
– Ничего, дядя, правда! – выкрикнул Кейси из-за спины Амадео. – Я всего лишь…
– Всего лишь попытался подраться. – Амадео отошел и сел на барный табурет. – Но ничего не вышло, его просто поколотили. Не кричите, Джо, его едва не ограбили и не убили.
Если он надеялся как-то разжалобить бармена, то жестоко ошибся. Тот разозлился еще больше. В несчастного Кейси полетел стакан, от которого мальчишка едва успел увернуться.
– Я держу тебя здесь не за тем, чтобы ты дрался с какими-то гопниками! – орал он. – От тебя никакого проку, но ты хотя бы под присмотром! Что сказала бы моя сестра, мир ее праху, если бы узнала, как ее сын проводит время?! Да она бы тебя сама пришибла, неблагодарный засранец! Пьет, лезет в драки, ладно хоть за бабами особо не волочится, и на том спасибо! Хотя из-за кого ко мне ходят одни мужики, а?! Конечно, из-за Кейси, который постоянно проливает на девушек напитки! Тебе конкурс мокрых маек устроить?!
– Не надо, тут же одни мужчины, – тихо, но ехидно заметил Кейси. Джо, услышав, еще больше распалился.
– Вот специально приглашу кого пожирнее, и посмотрим, как ты их обольешь! Никакого уважения! Никакой совести! Никакой! Черт побери! Ответственности! – Стаканы один за другим летели в несчастного Кейси.
Амадео слегка морщился от звона, когда очередной стакан разлетался о стену, разбрызгивая осколки. В голове начинало проясняться, алкогольные пары улетучивались, и первые признаки головной боли не замедлили явиться.
– Джо, – он оперся о стойку, – вижу, вы собрались закрываться, но, может, нальете виски запоздавшему клиенту?
Бармен мгновенно успокоился и с улыбкой повернулся к нему.
– Надо же, принц, а вы же только что от меня. Неужели уже протрезвели?
– Еще минута – и буду трезв, как стеклышко, – заверил Амадео, стараясь забыть, как только что обратился к нему Джо. – Виски. Две порции.
– Две? – удивился Джо. – Ладно, слово клиента закон. – Он хмыкнул.
Амадео поманил к себе Кейси. Тот неуверенно опустился на табурет подальше от дяди.
– Держи. – Амадео толкнул к нему стакан. – Заслужил.
– А? – Парень недоуменно уставился на него. В зеленых глазах читалось замешательство напополам с радостью. – Чем это я заслужил?
– Тем, что не уполз в угол и треснул тому бугаю по голове бутылкой. Это было храбро, хоть и безрассудно, – ответил Амадео.
Джо подозрительно посматривал на него, но не стал возражать, когда стаканы Амадео и Кейси соприкоснулись с легким звоном.
– Джо, – обратился Амадео к бармену, – где здесь можно снять комнату на ночь?
– На третьей улице, у аптекаря, – ответил тот, яростно протирая стойку. – Боунс, знаете такого? Хотя откуда вам, вы в Старом квартале впервые, это сразу видно.
Стакан застыл на полпути ко рту.
– Аптекарь? – эхом повторил Амадео.
– Да, он когда-то был аптекарем, но прикрыл свою лавочку после одного происшествия. – Джо наклонился вперед и сделал страшные глаза. – Но об этом лучше спросить его самого, мне жутко об этом рассказывать.
В голове все поплыло, и Амадео схватился за стойку, чтобы не упасть. В памяти одно за другим всплывали страшные воспоминания. Лукас, топающий ногами и кричащий, что Микки больше нет, Кристоф, говорящий, что его друга застрелили при попытке ограбить аптеку…
На плечо легла чья-то ладонь, и картинка перед глазами перестала двоиться.
– Эй, вам нехорошо? – В глазах Кейси читался неподдельный испуг. – Только не надо тут умирать, ладно?
– Я… Я не собирался. – Амадео вытер губы тыльной стороной ладони. – Значит, вы сказали аптекарь Боунс?
– Да, на третьей улице, отсюда недалеко. Пройдете два квартала и свернете налево у бакалейной лавки старика…
– Эдуардо. – Амадео соскользнул с табурета. – Спасибо, Джо.
– Э, так вы тут уже бывали? – Бармен внимательно смотрел на него. – Почему я вас не помню?
Амадео оставил этот вопрос без ответа.
До бывшей аптеки он добрался без происшествий. Улицы были темны и пустынны, ни одна живая душа в это время не рисковала высовываться наружу. Обычно вся ночная жизнь Старого квартала крутилась у баров и притонов, но здесь царила тишина, лишь изредка откуда-то доносился приглушенный скрежет. Амадео знал – это качалась на ветру старая вывеска бакалейного магазина Эдуардо. Прошло столько лет, а старик до сих пор не удосужился ее смазать.
Вот и аптека. В треснутой витрине все еще висели плакаты, рекламирующие чудодейственные средства против аллергии и простуды, хотя лекарства тут больше не продавали. На двери висела табличка «Закрыто», но старик Боунс не спал, о чем свидетельствовал еле заметный свет откуда-то из глубины помещения.
Амадео постучал, стараясь не обращать внимания на то, что сердце бешено колотится. Поначалу он не слышал ничего, но вскоре за дверью раздались шаркающие шаги.
– Кто там? – послышался надтреснутый голос.
– Мне… – Горло сдавило, и Амадео пришлось откашляться, чтобы продолжить. – Мне сказали, у вас можно снять комнату.
Молчание. Затем дверь с жалостливым скрипом распахнулась, и в нос Амадео уставилось дуло дробовика.
Мороз пробежал по коже – именно этот дробовик оборвал жизнь Микки. Ноги подкосились, и Амадео стоило больших трудов устоять на ногах. Злость вперемешку со страхом заставила голову закружиться, и он постарался взять себя в руки.
– Мистер Боунс. – Он поднял ладони, держа их на виду. – Мне нужна комната на сегодняшнюю ночь. В баре у Джо сказали, что я могу обратиться к вам.
Голос звучал мягко, вкрадчиво и почти не дрожал. Старик с минуту смотрел на него, подозрительно ощупывая взглядом, затем опустил ствол.
– Хорошо. Заходите. – Он повернулся и пошаркал вглубь аптеки.
– Держи. – Старик поставил перед ним жестяную кружку, до краев наполненную каким-то пойлом. – Сегодня Рождество, надо хоть немного промочить горло.
– Спасибо. – Амадео попробовал напиток. Губы и язык обожгло огнем, по горлу будто пробежала кошка, выпустив когти. Приятное тепло разлилось по груди.
– Что это? – спросил он.
– Самопал, – хмыкнул Боунс, садясь напротив. – Сам делаю. Ты пей, праздник же.
За окном падал снег, отчего казалось, будто на улице светлее, чем внутри. Боунс не включал свет, довольствуясь неверно горящей свечой. Комната, которую он предложил Амадео, находилась на втором этаже и больше напоминала шкаф. В ней еле-еле помещалась старая скрипучая кровать и некое подобие тумбы.
Сейчас же они сидели в помещении бывшей аптеки, не слишком просторном, но, даже несмотря на практически полное отсутствие освещения, довольно уютном. Бывший прилавок служил барной стойкой, покрытые пылью пузырьки и флаконы казались богатым ассортиментом выпивки.
– Долго ты тут, парень? – Боунс подлил огня в кружку, снова наполнив ее до краев.
– В Старом квартале? С сегодняшнего дня.
– А я всю жизнь, сынок, всю жизнь. – Старик крякнул. – Проклятое место. Ни дня без смертей, ни единого дня. И нет здесь ни одного человека, который хоть раз не замарал бы руки. Таков этот район, парень, или ты, или тебя.
– И вам приходилось? – Ни голосом, ни лицом Амадео не выразил эмоций, но внутри все сжалось. Сердце подскочило к горлу, и он сглотнул противный ком, залив его пылающей жидкостью.
Старик вздрогнул. Птичий взгляд вцепился в Амадео.
– Кто тебя сюда послал?
– Джо сказал, что вы сдаете комнаты, мистер Боунс, – невозмутимо ответил Амадео. – Вы не ответили на вопрос.
Скрюченные, в старческих пятнах пальцы сцепились между собой. Старик низко опустил голову, сияя проплешиной на макушке.
– Да, – наконец проговорил он. – Господи Иисусе, да. И мне пришлось однажды замарать руки в невинной крови.
Амадео ждал, ни словом, ни жестом не торопя старика, хотя внутри все кипело от нетерпения.
– В невинной крови, мальчик мой, в самой что ни на есть чистой. Может, ты слышал от Джо, но обычно он не любит разбазаривать свои истории посторонним. Но это неважно. Я должен еще хоть кому-то поведать об этом. Все старожилы, знающие о моем позоре, уже поумирали, так что стыд мне более не страшен. Лишь Джо знает, что произошло в ту ночь, но я больше не в силах взваливать эти воспоминания лишь на него. Ты ведь простишь меня?
Амадео кивнул, храня молчание, а внутри все так и вопило: заканчивай с предисловиями! Расскажи о том, как ты убил Микки! Как выстрелил в него, как ошметки внутренностей размазались по двери! Расскажи!
Боунс залпом выпил адское пойло и налил еще. Узловатые пальцы обхватили кружку, чтобы унять дрожь.
– Несколькими годами ранее этого ужасного происшествия мою аптеку ограбили, избили жену и искалечили меня. С тех самых пор я не расставался с дробовиком. Запирал на все замки двери и окна, клал оружие рядом на подушку, как любимую женщину, и только тогда мог заснуть. Но в ту страшную ночь мне почему-то не спалось. Вероятно, виной тому был дождь, ливший всю ночь напролет. Этот мерный стук не убаюкивал, а лишь раздражал. Именно поэтому я услышал, как кто-то пытается открыть заднюю дверь.
Аптекарь снова замолчал, а Амадео едва не подался вперед в стремлении вырвать слова из глотки старика.
– Я поднялся и схватил дробовик. Жена рядом зашевелилась, но не проснулась. Наша спальня находилась вон там. – Он махнул рукой куда-то в темноту. – Я прокрался к двери и убедился, что мне не послышалось – щеколда ходила ходуном, еще немного, и она бы не выдержала. Затем я увидел, как в щель просовывается тонкая проволока и толкает запор вверх. И тогда я… – Старик закрыл лицо руками, – я взвел курок и нацелил оружие на дверь. Я хотел выстрелить по ногам, я не собирался никого убивать! Но…
Амадео не мог пошевелиться. Тело будто налилось свинцом, неведомая перегрузка готова была расплющить его о стойку, и больших трудов стоило удержаться в вертикальном положении. Голова снова закружилась, и он кое-как заставил себя слушать.
– Как только дверь открылась, я выстрелил, – тихо закончил Боунс. – Вниз, по ногам, как и собирался. Но это оказался ребенок! И выстрел пришелся точно в грудь. От удара его отбросило назад, он шлепнулся в огромную лужу и… И начал дергаться. Не издал ни звука, только слегка подрагивал. Ничего более ужасного я в своей жизни не видел. Дробовик выпал из рук, да и я сам тут же рухнул на колени, не в силах поверить в то, что совершил.
Амадео молча смотрел на аптекаря. Внутри образовалась странная пустота, будто нечто, мучившее его долгое время, вдруг исчезло, забрав с собой не только боль, но и что-то светлое. Вот как погиб Микки. Это была глупость с его стороны, как и сказал тогда Кристоф. Но тогда Амадео не интересовало, насколько глупо поступил друг, он же пытался спасти Тереситу.
– Ты можешь ненавидеть меня за то, что я сделал, сынок. – Боунс горько усмехнулся. – Я сам себя ненавижу. Не проходило и дня, чтобы я не думал о том, могло ли все сложиться иначе. И всегда задавался вопросом – зачем такому маленькому мальчику забираться в аптеку? Больших денег лекарства никогда не приносили, а для наркомана он оказался слишком юным… Наверное, я никогда не узнаю ответа на этот вопрос.
Он опустил голову, коснувшись лбом стойки и, казалось, задремал. Амадео, не отрываясь, смотрел на пламя свечи. Глаза слезились то ли от яркого света, то ли от нахлынувших воспоминаний. Микки, хохочущий над мокрым с головы до ног Амадео, Микки, загоняющий камешки в пустые консервные банки. Микки, напряженно думающий, как спасти Тереситу. Микки, с решительным видом шагающий навстречу своей смерти.
– Он хотел спасти сестру, – голос не дрожал, но в нем сквозила тихая печаль. – Она серьезно заболела, и он хотел достать лекарства.
Аптекарь вскинул голову. В голубых глазах застыло изумление.
– Но откуда ты знаешь?
– Микки был моим другом. – Уголки губ чуть приподнялись в горькой улыбке. – И в ту ночь наша сестричка заболела. Сильно простудилась, у нее был жар, она бредила. Микки вызвался сходить за лекарствами. Да, он поступил глупо, просто не постучав и не попросив вас о помощи. Но он хотя бы попытался что-то сделать.
Боунс потрясенно молчал.
– Он не вернулся, и к утру Тересита умерла. Я заболел тоже, но справился с болезнью.
– Боже мой, – прошептал Боунс. – Боже мой. Так на моей совести не одна невинная жизнь, а целых две…
– Нет, мистер Боунс. – Амадео покачал головой. – Вы не виноваты. По крайней мере, не в той степени, в какой считаете. И я рассказал вам это не для того, чтобы усугубить чувство вины. Вы сказали, что хотели узнать, зачем мальчик залез в аптеку. Я открыл эту тайну.
– Но ты… – Боунс поправил очки. – Ты пришел сюда для того, чтобы… отомстить за друга?
Амадео не удержался от фырканья.
– Вовсе нет, с чего вы взяли такую глупость? Прошло уже восемнадцать лет, Микки сам свалял дурака, да и у меня из-за этого жизнь сложилась совершенно иначе, чем могла бы.
– Но если бы ты мог все вернуть, то отговорил бы твоего друга залезать в аптеку? – неожиданно спросил Боунс.
Амадео с минуту смотрел на него, затем усмехнулся.
– Честно? Не знаю. Я много потерял в ту ночь, но приобрел не меньше. Это слишком многое изменило в моей жизни, чтобы я мог так просто взять и решить. Не позволь я Микки пойти за лекарствами, Тересита так или иначе умерла бы, но сам Микки остался бы жив. Этот выбор очень дорого бы мне обошелся, и я никогда бы себе этого не простил. Микки попытался спасти ее, хоть и не получилось. Так что, повторись ситуация снова, я бы не стал его отговаривать. Или пошел сам. – Он помолчал. – И тем самым спас жизнь еще одного дорогого мне человека.
– Кого же? – Пламя свечи отражалось в очках Бонуса.
– Моего отца.
И он одним большим глотком допил жидкий огонь.
Утром Амадео проснулся с такой тяжелой головой, что едва смог оторвать ее от подушки. В висках ухали молоты, тело ломило, будто хорошенько подрался.
– Удивительно, что я не в карцере после такого. – В горле пересохло, и он откашлялся. – Йохан, что я вчера…
Он открыл глаза и в недоумении уставился на незнакомый желтый потолок, весь в трещинах, как кожа старика.
– Йохан, – снова позвал он. Ответом была тишина.
С улицы донесся автомобильный гудок, вызвав вспышку головной боли, и Амадео вспомнил.
