Но как только за Себастьяном закрывались кованые ворота, рука Ксавьера ныряла в ящик стола, и Йохан снова погружался в пучину уныния. Сколько раз он держал палец на кнопке вызова! И в последний момент убирал телефон обратно в карман, так и не решившись позвонить Амадео! Йохан нутром чуял, что пожалеет о своей нерешительности, но так и не смог себя заставить сообщить другу страшную весть.
Трус.
Еда останется нетронутой, и завтра он заберет по-прежнему полный поднос. Но он не мог не заботиться о боссе. Амадео доверил ему лучшего друга, а он… Он так его подвел. Не успел остановить, не смог удержать от рокового шага. И что теперь?
– А ну стой, – окликнул Ксавьер.
Йохан нехотя повернулся.
– Что?
– Я сказал, что не буду. Забери поднос, мне он мешает.
– Вам нужно поесть, иначе умрете от голода.
– Мир немного потеряет. – Ксавьер локтем сдвинул поднос на край стола. – И для принца так будет безопасней. Убирай это.
Йохан разозлился. Он никогда не грубил начальству за исключением пары случаев, но тут ему сорвало крышу.
– Конечно, целому миру на вас плевать! И для принца так будет безопасней! – выкрикнул он, ударив кулаком по краю подноса, отчего тот перекувырнулся в воздухе и грохнулся на пол. Тарелки раскололись, еда разлетелась по кабинету. – Себастьян, конечно же, не станет преследовать его, чтобы отомстить за ваш уход из бизнеса! Плевать на Себастьяна! Вы подумали обо всем мире, молодец, хвалю! А как же Амадео? Каково ему будет потерять лучшего друга, нет, единственного брата?! Да что это я, – Йохан выпрямился, запустил пальцы в волосы и глупо хихикнул, – вам наверняка наплевать. Ничто для вас уже не имеет значения. Убивайте себя дальше, если вам так хочется.
И, оставив изумленного Ксавьера таращиться на разбросанные по полу фахитос и фасолевый суп, он удалился, умудрившись хлопнуть тяжелой дверью.
– Однако, – только и выдавил Ксавьер. По пальцам можно было пересчитать, когда помощник давал волю чувствам, но уж если такое случалось, то всегда с небольшим землетрясением.
Ксавьер оперся на локти и с силой потер глаза. Он снова и снова прокручивал в голове оправдание своему поступку: это все ради защиты Амадео. Не будет Ксавьера – исчезнет необходимость его преследовать, давить-то будет уже не на кого. Но с каждым разом он все меньше верил в это, и убедить себя оказывалось все труднее.
Нет. Он просто поддался никогда не смолкавшему зову в голове. Временами он затихал до неслышного шепота, но никогда не прекращался. Все эти годы Ксавьер сражался с самим собой и наконец проиграл.
– Да к чертям, – пробормотал он, привычным движением открывая ящик стола.
Руки дрожали, когда он готовил порцию кайфа, которую ждал целый день. Нетерпение было так сильно, что он едва не просыпал драгоценный порошок. Если бы Йохан устроил сцену утром, когда действие наркотика еще не прошло, Ксавьер, возможно, прислушался бы к его словам, но сейчас все вытесняла жажда.
Он больше не мог бороться.
Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза, отдавшись волне наслаждения, накатившей на измученный организм. Долгожданное облегчение наконец наступило, и больше ничто в этом мире не имело значения.
Но что-то было не так. Привычная сонливость, наполнявшая его после каждой дозы, на этот раз обрушилась внезапно, как удар молота. Ксавьер попытался схватить ртом воздух, но смог лишь чуть приоткрыть губы.
Он задыхался.
И не мог пошевелиться.
– Может быть, я чем-нибудь смогу помочь. – Томас крутил в руке стакан, наполовину заполненный виски. – Генри многих знает в этой сфере, как-никак, полжизни на торговлю детьми положил. – Он поморщился. – Дрянь дело, конечно, но почему бы не попробовать побить Себастьяна его же картой?
– Нет гарантий, что контакты Генри не повязаны и с Себастьяном. – Амадео водил вилкой по краю тарелки. Роза поставила на стол очередное блюдо и неодобрительно покосилась на хозяина – он почти не притронулся к еде. – Если кто-то из нас взбрыкнет, Себастьян тут же об этом узнает. У него везде свои люди. Мы пока ни одного не смогли выявить.
– И это при том, что в Мексике есть этот ваш Микель? Который самому дьяволу в зад протиснется? – Томас озадаченно почесал в затылке. – Обалдеть какое серьезное дело. Местный Аль Капоне, чтоб его…
– Только за неуплату налогов посадить его в тюрьму не получится, – без улыбки сыронизировал Амадео.
За обедом он рассказал друзьям обо всем, что произошло за последние месяцы. Рикардо изредка ругался под нос, Диего слушал с ужасом и вытер салфеткой глаза, услышав о смерти Цзиня. Рауль стискивал челюсти так крепко, что на скулах играли желваки. Томас иногда дополнял рассказ тем, что узнал от брата, впрочем, ничего существенного он сообщить не смог. Генри связался с Себастьяном относительно недавно, и о прошлом торговца ничего не знал. Имя Дженаро Бланко было ему знакомо, но дел с ним он не вел.
– Кстати о налогах. А если прижать его законный бизнес? – предложил Рауль. – Не может у него не быть чего-то легального.
– Разумеется, агентство по подбору персонала. – Амадео усмехнулся. – Иронично и продуманно. Действует он так же, как и мы с Ксавьером в свое время. Когда мы только начинали работать вместе, он проводил деньги за товар через «Азар», а я делал то же самое с доходом от нелегальных азартных игр через «Камальон». Это стандартная схема и относительно безопасная.
– Но как ему удается списывать… – Диего запнулся, – органы? Людей? Это же не безмолвные деньги!
Рикардо разрезал стейк и положил на тарелку брату приличный кусок.
– Марсело и не такое проделывал. Когда его не стало, все его люди поначалу разбрелись кто куда, а потом дела взял в руки этот Бланко. Они организованно сплотились вокруг него, и все завертелось по новой. Ко мне как-то приходил его представитель, предлагая продолжить старые дела, но я наотрез отказался. Хватает мне таких «предложений» по всем филиалам. Да что далеко ходить, в «Чабакано» постоянно крутится парочка-другая мутных типов, корейцы вроде, а может, китайцы, то и дело норовят меня поймать и поболтать о деле…
– Ты мне ничего не говорил. – Диего внимательно посмотрел на брата.
– Ни к чему тебе было знать. – Рикардо махнул вилкой. – Я же все равно отказался, и нас оставили в покое. – Он сунул в рот кусок мяса. – Какая фкуфнятина… Послушай, а если ограничить спрос?
– Каким образом? Рынок потребления обширен, и такой товар всегда востребован, – возразил Амадео. – К тому же Себастьян создает иллюзию дефицита, чтобы повысить цену и спрос. Органов хоть отбавляй, но далеко не все об этом знают и готовы платить бешеные деньги, чтобы оказаться в начале очереди.
– Ага, – кивнул Томас. – Я даже знаю пару человек из наших, которые этим воспользовались. Показали пачку купюр, и сразу у одного почка появилась в наличии, у другого печень… – Он вскочил и начал нервно мерить шагами столовую. – Куда вы влезли?! В дела какого-то маньяка!
– Ну-ну, Томас, не пугай Амадео снова, у него только-только начала появляться улыбка. – Дон Грегорио погладил Амадео по плечу. – Вы справитесь, ребята, я в вас верю. И помогу чем смогу. Этот подлец посмел очернить память моего сына! Такого я никому не спущу с рук.
– Мы попались, как дети, признаю. – Амадео покачал головой. – Слишком уж умело он расставил ловушки. Тебе ли не знать, Томас, ты тоже там был!
– Был, ага, – тот плюхнулся обратно на стул и придвинул к себе бутылку виски. – Но я-то не шибко умный, а вот вы, сладкая парочка, могли бы что-нибудь заподозрить!
Амадео только пожал плечами. Отступившая было депрессия вновь подкралась, стараясь улучить момент, чтобы вонзить в него клыки.
– Он отменно отвлек внимание. Бывалый игрок, куда опытней меня.
– Вы всего лишь пропустили удар, – вмешался Рауль. – Зато теперь знаете, как и куда он бьет. Второй мы не пропустим, но для этого придется шагнуть вперед. Нельзя все время отступать.
– В том и проблема. Бьет он не по нам, а по близким людям. Сначала похитил Тео. Потом провернул тот же трюк со всей моей семьей. А закончил смертью Цзиня.
Томас выругался одними губами, Рауль разглядывал опустевшую тарелку. Дон Грегорио похлопал Амадео по плечу и едва слышно вздохнул.
– Но тут хотя бы логически объяснимо, – продолжал Амадео. – Цзинь когда-то работал с Арройо и мог порассказать много интересного. Для Себастьяна опасно было оставлять его в живых…
– У него есть дочь, – подал голос молчавший все это время Даниэль.
За столом мгновенно воцарилась тишина.
– Что? – Амадео повернулся к нему. – У кого?
– У Себастьяна. Когда я… играл с ним, помните, вы меня еще за это отругали и сказали, что знать не хотите, какими были ставки. Так вот, он потребовал, чтобы я поставил на кон именную ручку, что вы мне подарили, а сам… У него была заколка для волос. Детская, с бабочкой. Он сказал, что она принадлежит его дочери.
Амадео сверлил его взглядом.
– Почему ты раньше не сказал?
– Э-э-э… – Даниэль растерянно почесал в затылке. – Поначалу никак не получалось, вы же не хотели знать, как именно мы играли… А потом я об этом забыл.
Амадео нахмурился. В голове промелькнуло далекое воспоминание: он пришел в номер Себастьяна, чтобы получить информацию о похитителе Тео. Всего лишь мгновение, когда вместо обычного насмешливого выражения на лице Арройо промелькнуло что-то человеческое… «Дети – это святое, – сказал он тогда. – У меня самого есть дочь».
Тогда Амадео пропустил его слова мимо ушей.
– Он мог и соврать, – неуверенно протянул Томас, поглаживая наполовину пустую бутылку. – Он же любит дурачить людей.
– Не думаю, что он врет. – Амадео покачал головой. – Он и при мне как-то упоминал о том, что у него есть ребенок, но я тогда слишком беспокоился за Тео и не обратил внимания…
– И что это нам дает? – фыркнул Рикардо. – Попытку шантажа?
– Нет, – отрезал Амадео. – Детьми мы манипулировать не будем. Ни за что.
Даниэль снова приуныл. Информация оказалась бесполезной, но, с другой стороны, он радовался, что мсье Амадео не собирается идти на крайние меры.
– Сейчас за любой промах Себастьян угрожает мне, а Ксавьер ничего не может с этим сделать, даже зная, что он блефует.
Томас налил полный стакан виски и залпом выпил.
– Фигня! – провозгласил он, отдышавшись. – Ни за что не поверю, что Санторо не знает, что делать. Он же киборг с компьютером вместо мозгов, я сам его боюсь!
– И я… – пискнул Даниэль.
– Ксавьер работает в непосредственной близости от Арройо. Если бы он мог найти выход, давно бы уже это сделал. Но в последнее время он сам не свой, я даже опасаюсь, что… – Амадео проглотил окончание фразы и тихо добавил: – Надеюсь, с ним все хорошо.
Белизна.
Вокруг сияла белизна. Больше не было ничего – он даже собственную руку разглядеть не мог. Может быть, потому, что не мог ее даже поднять?
Ксавьер тщетно напрягал глаза в надежде различить хоть какие-то контуры в ослепительном свете. Но вокруг ничего не было, и это пугало больше неизвестности.
– Здесь есть кто-нибудь? – позвал он, но голос заглох, не успев покинуть рта.
Ухо уловило едва слышный звук. Что это? Ксавьер напряг слух, силясь понять, откуда он идет. Словно крик зазывалы на базаре…
Слепящий свет смягчился, и вскоре Ксавьер оказался в своем давнем сне, который запомнил с такой отчетливостью: пестрящий всеми красками мексиканский рынок. В прошлый раз он едва не нашел здесь свою погибель… А потом отыскал ее в другом месте.
Прилавка со стройными рядами шприцев больше не было. Он вообще не видел ни одной белой палатки – все затопили буйные цвета, от которых рябило в глазах. Торговцы перекрикивали друг друга, наперебой расхваливая самый немыслимый товар: от сушеных мышей до куриных лап, отводящих порчу.
Его Ксавьер заметил сразу.
Впереди раскинулся шатер тошнотворного красного цвета. Немудрено, что хозяин выбрал такой оттенок – там располагалась лавка мясника.
– Подходите, выбирайте! Самые свежие почки от здорового донора! Подойдут любому реципиенту, группа крови универсальная! – зазывал знакомый голос.
Ноги сами понесли Ксавьера к палатке. Торговец повернулся, сияя белозубой улыбкой, и Ксавьер без удивления узнал в нем Себастьяна.
Он стиснул зубы, чтобы не расхохотаться в лицо своему кошмару: настолько нелепо выглядел Себастьян в забрызганном кровью фартуке, тесаком в одной руке и небольшим топориком в другой! На голове криво сидел белый колпак, что рассмешило Ксавьера еще больше.
– Вам нужна почка? Легкое? Печень? Без проблем! – выпалил Себастьян ему в лицо, и Ксавьер едва сдержал истерический смешок. – Есть чудесные ноги! Только утром бегали – а сейчас они все ваши! Сколько вам штук? Или предпочитаете на развес?
Ксавьер, не в силах больше сдерживаться, расхохотался на весь базар, но Себастьяна это ничуть не смутило. Он запрокинул голову и засмеялся вместе с ним.
И тут Ксавьер увидел нечто такое, что разом оборвало смех. В глубине палатки высилась гора человеческих тел.
Впрочем, телами их можно было назвать с большой натяжкой. В огромную кучу были свалены отрубленные руки, ноги и головы, отрезанные волосы (Ксавьера немедленно замутило), порубленные на части торсы. Вывалившиеся внутренности обматывали гору наподобие рождественской гирлянды. Сердца, легкие. Множество почек. Порезанная на куски печень. Вокруг роились тучи мух, издавая громкое монотонное гудение. Чем выше Ксавьер задирал голову, тем выше казалась эта чудовищная «елка», и верхушки не было видно.
– О, вижу, вас интересует нечто особенное. – Себастьян хитро подмигнул ему, с легкостью циркового акробата подпрыгнул и уцепился за «гирлянду». – У вас есть вкус! С удовольствием достану самое лучшее, что у меня есть. Только добраться будет нелегко. – Он притворно вздохнул и принялся ловко, как обезьяна, карабкаться наверх.
Ксавьер, раскрыв рот, наблюдал за его движениями, не зная, смеяться или затаить дыхание – ему казалось, что Себастьян вот-вот сорвется и упадет, раскроив себе голову о землю, но этого не происходило. Он взбирался все выше и выше, стремясь к ему одному видимому идеалу, только сверху доносился его раскатистый, как из мегафона, голос:
– Для моих клиентов все самое лучшее!.. Чем выше, тем свежее!.. Зачем ждать, пока разойдется вся тухлятина, когда можно добыть…
Голос внезапно сорвался криком, и Себастьян рухнул прямо под ноги Ксавьеру, забрызгав ботинки кровью из связки кишок. Должно быть, оборвались, не выдержав нагрузки, когда тот повис на них.
– А я почти дошел до вершины, – прошептал Себастьян, глядя на Ксавьера глазами, из уголков которых струилась кровь. – Подлые потроха…
Ксавьер потрясенно смотрел на него. А потом снова рассмеялся. Он хохотал и хохотал, пока гора не начала обваливаться; пока торговцы не захлопали лотками, закрываясь; пока Себастьян медленно умирал у него под ногами.
Он смеялся.
– Нет, ты погляди на эту наглость, – услышал он знакомый голос.
Уши будто заткнули ватой – звуки едва доносились до него, тем не менее, Ксавьер отчетливо различал каждое слово.
– Ты качал его сердце двадцать восемь минут, Корнелиус, двадцать восемь! И первое, что слышишь – это смех!
– В высшей степени неблагодарно, босс, – ответил Мигелю запыхавшийся химик.
– Я бы тоже посмеялся, если бы меня вытащили с того света. Впрочем, однажды такое уже было.
– Тогда вы не суицидом занимались, а вот это, – в грудь что-то больно ткнуло, – я иначе назвать не могу.
Трус.
Еда останется нетронутой, и завтра он заберет по-прежнему полный поднос. Но он не мог не заботиться о боссе. Амадео доверил ему лучшего друга, а он… Он так его подвел. Не успел остановить, не смог удержать от рокового шага. И что теперь?
– А ну стой, – окликнул Ксавьер.
Йохан нехотя повернулся.
– Что?
– Я сказал, что не буду. Забери поднос, мне он мешает.
– Вам нужно поесть, иначе умрете от голода.
– Мир немного потеряет. – Ксавьер локтем сдвинул поднос на край стола. – И для принца так будет безопасней. Убирай это.
Йохан разозлился. Он никогда не грубил начальству за исключением пары случаев, но тут ему сорвало крышу.
– Конечно, целому миру на вас плевать! И для принца так будет безопасней! – выкрикнул он, ударив кулаком по краю подноса, отчего тот перекувырнулся в воздухе и грохнулся на пол. Тарелки раскололись, еда разлетелась по кабинету. – Себастьян, конечно же, не станет преследовать его, чтобы отомстить за ваш уход из бизнеса! Плевать на Себастьяна! Вы подумали обо всем мире, молодец, хвалю! А как же Амадео? Каково ему будет потерять лучшего друга, нет, единственного брата?! Да что это я, – Йохан выпрямился, запустил пальцы в волосы и глупо хихикнул, – вам наверняка наплевать. Ничто для вас уже не имеет значения. Убивайте себя дальше, если вам так хочется.
И, оставив изумленного Ксавьера таращиться на разбросанные по полу фахитос и фасолевый суп, он удалился, умудрившись хлопнуть тяжелой дверью.
– Однако, – только и выдавил Ксавьер. По пальцам можно было пересчитать, когда помощник давал волю чувствам, но уж если такое случалось, то всегда с небольшим землетрясением.
Ксавьер оперся на локти и с силой потер глаза. Он снова и снова прокручивал в голове оправдание своему поступку: это все ради защиты Амадео. Не будет Ксавьера – исчезнет необходимость его преследовать, давить-то будет уже не на кого. Но с каждым разом он все меньше верил в это, и убедить себя оказывалось все труднее.
Нет. Он просто поддался никогда не смолкавшему зову в голове. Временами он затихал до неслышного шепота, но никогда не прекращался. Все эти годы Ксавьер сражался с самим собой и наконец проиграл.
– Да к чертям, – пробормотал он, привычным движением открывая ящик стола.
Руки дрожали, когда он готовил порцию кайфа, которую ждал целый день. Нетерпение было так сильно, что он едва не просыпал драгоценный порошок. Если бы Йохан устроил сцену утром, когда действие наркотика еще не прошло, Ксавьер, возможно, прислушался бы к его словам, но сейчас все вытесняла жажда.
Он больше не мог бороться.
Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза, отдавшись волне наслаждения, накатившей на измученный организм. Долгожданное облегчение наконец наступило, и больше ничто в этом мире не имело значения.
Но что-то было не так. Привычная сонливость, наполнявшая его после каждой дозы, на этот раз обрушилась внезапно, как удар молота. Ксавьер попытался схватить ртом воздух, но смог лишь чуть приоткрыть губы.
Он задыхался.
И не мог пошевелиться.
– Может быть, я чем-нибудь смогу помочь. – Томас крутил в руке стакан, наполовину заполненный виски. – Генри многих знает в этой сфере, как-никак, полжизни на торговлю детьми положил. – Он поморщился. – Дрянь дело, конечно, но почему бы не попробовать побить Себастьяна его же картой?
– Нет гарантий, что контакты Генри не повязаны и с Себастьяном. – Амадео водил вилкой по краю тарелки. Роза поставила на стол очередное блюдо и неодобрительно покосилась на хозяина – он почти не притронулся к еде. – Если кто-то из нас взбрыкнет, Себастьян тут же об этом узнает. У него везде свои люди. Мы пока ни одного не смогли выявить.
– И это при том, что в Мексике есть этот ваш Микель? Который самому дьяволу в зад протиснется? – Томас озадаченно почесал в затылке. – Обалдеть какое серьезное дело. Местный Аль Капоне, чтоб его…
– Только за неуплату налогов посадить его в тюрьму не получится, – без улыбки сыронизировал Амадео.
За обедом он рассказал друзьям обо всем, что произошло за последние месяцы. Рикардо изредка ругался под нос, Диего слушал с ужасом и вытер салфеткой глаза, услышав о смерти Цзиня. Рауль стискивал челюсти так крепко, что на скулах играли желваки. Томас иногда дополнял рассказ тем, что узнал от брата, впрочем, ничего существенного он сообщить не смог. Генри связался с Себастьяном относительно недавно, и о прошлом торговца ничего не знал. Имя Дженаро Бланко было ему знакомо, но дел с ним он не вел.
– Кстати о налогах. А если прижать его законный бизнес? – предложил Рауль. – Не может у него не быть чего-то легального.
– Разумеется, агентство по подбору персонала. – Амадео усмехнулся. – Иронично и продуманно. Действует он так же, как и мы с Ксавьером в свое время. Когда мы только начинали работать вместе, он проводил деньги за товар через «Азар», а я делал то же самое с доходом от нелегальных азартных игр через «Камальон». Это стандартная схема и относительно безопасная.
– Но как ему удается списывать… – Диего запнулся, – органы? Людей? Это же не безмолвные деньги!
Рикардо разрезал стейк и положил на тарелку брату приличный кусок.
– Марсело и не такое проделывал. Когда его не стало, все его люди поначалу разбрелись кто куда, а потом дела взял в руки этот Бланко. Они организованно сплотились вокруг него, и все завертелось по новой. Ко мне как-то приходил его представитель, предлагая продолжить старые дела, но я наотрез отказался. Хватает мне таких «предложений» по всем филиалам. Да что далеко ходить, в «Чабакано» постоянно крутится парочка-другая мутных типов, корейцы вроде, а может, китайцы, то и дело норовят меня поймать и поболтать о деле…
– Ты мне ничего не говорил. – Диего внимательно посмотрел на брата.
– Ни к чему тебе было знать. – Рикардо махнул вилкой. – Я же все равно отказался, и нас оставили в покое. – Он сунул в рот кусок мяса. – Какая фкуфнятина… Послушай, а если ограничить спрос?
– Каким образом? Рынок потребления обширен, и такой товар всегда востребован, – возразил Амадео. – К тому же Себастьян создает иллюзию дефицита, чтобы повысить цену и спрос. Органов хоть отбавляй, но далеко не все об этом знают и готовы платить бешеные деньги, чтобы оказаться в начале очереди.
– Ага, – кивнул Томас. – Я даже знаю пару человек из наших, которые этим воспользовались. Показали пачку купюр, и сразу у одного почка появилась в наличии, у другого печень… – Он вскочил и начал нервно мерить шагами столовую. – Куда вы влезли?! В дела какого-то маньяка!
– Ну-ну, Томас, не пугай Амадео снова, у него только-только начала появляться улыбка. – Дон Грегорио погладил Амадео по плечу. – Вы справитесь, ребята, я в вас верю. И помогу чем смогу. Этот подлец посмел очернить память моего сына! Такого я никому не спущу с рук.
– Мы попались, как дети, признаю. – Амадео покачал головой. – Слишком уж умело он расставил ловушки. Тебе ли не знать, Томас, ты тоже там был!
– Был, ага, – тот плюхнулся обратно на стул и придвинул к себе бутылку виски. – Но я-то не шибко умный, а вот вы, сладкая парочка, могли бы что-нибудь заподозрить!
Амадео только пожал плечами. Отступившая было депрессия вновь подкралась, стараясь улучить момент, чтобы вонзить в него клыки.
– Он отменно отвлек внимание. Бывалый игрок, куда опытней меня.
– Вы всего лишь пропустили удар, – вмешался Рауль. – Зато теперь знаете, как и куда он бьет. Второй мы не пропустим, но для этого придется шагнуть вперед. Нельзя все время отступать.
– В том и проблема. Бьет он не по нам, а по близким людям. Сначала похитил Тео. Потом провернул тот же трюк со всей моей семьей. А закончил смертью Цзиня.
Томас выругался одними губами, Рауль разглядывал опустевшую тарелку. Дон Грегорио похлопал Амадео по плечу и едва слышно вздохнул.
– Но тут хотя бы логически объяснимо, – продолжал Амадео. – Цзинь когда-то работал с Арройо и мог порассказать много интересного. Для Себастьяна опасно было оставлять его в живых…
– У него есть дочь, – подал голос молчавший все это время Даниэль.
За столом мгновенно воцарилась тишина.
– Что? – Амадео повернулся к нему. – У кого?
– У Себастьяна. Когда я… играл с ним, помните, вы меня еще за это отругали и сказали, что знать не хотите, какими были ставки. Так вот, он потребовал, чтобы я поставил на кон именную ручку, что вы мне подарили, а сам… У него была заколка для волос. Детская, с бабочкой. Он сказал, что она принадлежит его дочери.
Амадео сверлил его взглядом.
– Почему ты раньше не сказал?
– Э-э-э… – Даниэль растерянно почесал в затылке. – Поначалу никак не получалось, вы же не хотели знать, как именно мы играли… А потом я об этом забыл.
Амадео нахмурился. В голове промелькнуло далекое воспоминание: он пришел в номер Себастьяна, чтобы получить информацию о похитителе Тео. Всего лишь мгновение, когда вместо обычного насмешливого выражения на лице Арройо промелькнуло что-то человеческое… «Дети – это святое, – сказал он тогда. – У меня самого есть дочь».
Тогда Амадео пропустил его слова мимо ушей.
– Он мог и соврать, – неуверенно протянул Томас, поглаживая наполовину пустую бутылку. – Он же любит дурачить людей.
– Не думаю, что он врет. – Амадео покачал головой. – Он и при мне как-то упоминал о том, что у него есть ребенок, но я тогда слишком беспокоился за Тео и не обратил внимания…
– И что это нам дает? – фыркнул Рикардо. – Попытку шантажа?
– Нет, – отрезал Амадео. – Детьми мы манипулировать не будем. Ни за что.
Даниэль снова приуныл. Информация оказалась бесполезной, но, с другой стороны, он радовался, что мсье Амадео не собирается идти на крайние меры.
– Сейчас за любой промах Себастьян угрожает мне, а Ксавьер ничего не может с этим сделать, даже зная, что он блефует.
Томас налил полный стакан виски и залпом выпил.
– Фигня! – провозгласил он, отдышавшись. – Ни за что не поверю, что Санторо не знает, что делать. Он же киборг с компьютером вместо мозгов, я сам его боюсь!
– И я… – пискнул Даниэль.
– Ксавьер работает в непосредственной близости от Арройо. Если бы он мог найти выход, давно бы уже это сделал. Но в последнее время он сам не свой, я даже опасаюсь, что… – Амадео проглотил окончание фразы и тихо добавил: – Надеюсь, с ним все хорошо.
Белизна.
Вокруг сияла белизна. Больше не было ничего – он даже собственную руку разглядеть не мог. Может быть, потому, что не мог ее даже поднять?
Ксавьер тщетно напрягал глаза в надежде различить хоть какие-то контуры в ослепительном свете. Но вокруг ничего не было, и это пугало больше неизвестности.
– Здесь есть кто-нибудь? – позвал он, но голос заглох, не успев покинуть рта.
Ухо уловило едва слышный звук. Что это? Ксавьер напряг слух, силясь понять, откуда он идет. Словно крик зазывалы на базаре…
Слепящий свет смягчился, и вскоре Ксавьер оказался в своем давнем сне, который запомнил с такой отчетливостью: пестрящий всеми красками мексиканский рынок. В прошлый раз он едва не нашел здесь свою погибель… А потом отыскал ее в другом месте.
Прилавка со стройными рядами шприцев больше не было. Он вообще не видел ни одной белой палатки – все затопили буйные цвета, от которых рябило в глазах. Торговцы перекрикивали друг друга, наперебой расхваливая самый немыслимый товар: от сушеных мышей до куриных лап, отводящих порчу.
Его Ксавьер заметил сразу.
Впереди раскинулся шатер тошнотворного красного цвета. Немудрено, что хозяин выбрал такой оттенок – там располагалась лавка мясника.
– Подходите, выбирайте! Самые свежие почки от здорового донора! Подойдут любому реципиенту, группа крови универсальная! – зазывал знакомый голос.
Ноги сами понесли Ксавьера к палатке. Торговец повернулся, сияя белозубой улыбкой, и Ксавьер без удивления узнал в нем Себастьяна.
Он стиснул зубы, чтобы не расхохотаться в лицо своему кошмару: настолько нелепо выглядел Себастьян в забрызганном кровью фартуке, тесаком в одной руке и небольшим топориком в другой! На голове криво сидел белый колпак, что рассмешило Ксавьера еще больше.
– Вам нужна почка? Легкое? Печень? Без проблем! – выпалил Себастьян ему в лицо, и Ксавьер едва сдержал истерический смешок. – Есть чудесные ноги! Только утром бегали – а сейчас они все ваши! Сколько вам штук? Или предпочитаете на развес?
Ксавьер, не в силах больше сдерживаться, расхохотался на весь базар, но Себастьяна это ничуть не смутило. Он запрокинул голову и засмеялся вместе с ним.
И тут Ксавьер увидел нечто такое, что разом оборвало смех. В глубине палатки высилась гора человеческих тел.
Впрочем, телами их можно было назвать с большой натяжкой. В огромную кучу были свалены отрубленные руки, ноги и головы, отрезанные волосы (Ксавьера немедленно замутило), порубленные на части торсы. Вывалившиеся внутренности обматывали гору наподобие рождественской гирлянды. Сердца, легкие. Множество почек. Порезанная на куски печень. Вокруг роились тучи мух, издавая громкое монотонное гудение. Чем выше Ксавьер задирал голову, тем выше казалась эта чудовищная «елка», и верхушки не было видно.
– О, вижу, вас интересует нечто особенное. – Себастьян хитро подмигнул ему, с легкостью циркового акробата подпрыгнул и уцепился за «гирлянду». – У вас есть вкус! С удовольствием достану самое лучшее, что у меня есть. Только добраться будет нелегко. – Он притворно вздохнул и принялся ловко, как обезьяна, карабкаться наверх.
Ксавьер, раскрыв рот, наблюдал за его движениями, не зная, смеяться или затаить дыхание – ему казалось, что Себастьян вот-вот сорвется и упадет, раскроив себе голову о землю, но этого не происходило. Он взбирался все выше и выше, стремясь к ему одному видимому идеалу, только сверху доносился его раскатистый, как из мегафона, голос:
– Для моих клиентов все самое лучшее!.. Чем выше, тем свежее!.. Зачем ждать, пока разойдется вся тухлятина, когда можно добыть…
Голос внезапно сорвался криком, и Себастьян рухнул прямо под ноги Ксавьеру, забрызгав ботинки кровью из связки кишок. Должно быть, оборвались, не выдержав нагрузки, когда тот повис на них.
– А я почти дошел до вершины, – прошептал Себастьян, глядя на Ксавьера глазами, из уголков которых струилась кровь. – Подлые потроха…
Ксавьер потрясенно смотрел на него. А потом снова рассмеялся. Он хохотал и хохотал, пока гора не начала обваливаться; пока торговцы не захлопали лотками, закрываясь; пока Себастьян медленно умирал у него под ногами.
Он смеялся.
– Нет, ты погляди на эту наглость, – услышал он знакомый голос.
Уши будто заткнули ватой – звуки едва доносились до него, тем не менее, Ксавьер отчетливо различал каждое слово.
– Ты качал его сердце двадцать восемь минут, Корнелиус, двадцать восемь! И первое, что слышишь – это смех!
– В высшей степени неблагодарно, босс, – ответил Мигелю запыхавшийся химик.
– Я бы тоже посмеялся, если бы меня вытащили с того света. Впрочем, однажды такое уже было.
– Тогда вы не суицидом занимались, а вот это, – в грудь что-то больно ткнуло, – я иначе назвать не могу.
