Может, Лесницкая ошибалась, и дракониха понимала далеко не всё? А, может, сильно расстроилась. Всё-таки одну он её пока не оставлял. Студент и сам чувствовал себя тревожно. Словно, подвергал питомца опасности. Но взять её с собой никак не мог. На улице ещё опаснее. Да и чего он волнуется? Ну, что может случиться? Самое страшное: вернётся мама или отчим, но совсем не факт, что они увидят дракона. Ведь если уходил, то комнату Миша закрывал, боясь вмешательства в личную жизнь. Мама любила рыскать в вещах. Называла это порядком. А у него в комнате хранилась фотография Катьки, стихи... Родители знали о его отношении к личному пространству, а потому вариант того, что кто-то из них войдёт, был крайне мал. К тому же он оставлял на двери записку «Скоро приду». Если только Снегурочка сама каким-то образом не откроет дверь, а в доме окажется мама или отчим. По идее опасности никакой. Тогда почему на сердце неспокойно?
Миша рядом с мясом оставил воду. Спрятал пульт. Если в закрытой комнате заорёт телевизор – родители точно что-то заподозрят. Вроде бы всё. Он вышел из квартиры в тот момент, когда Вероника размышляла над способами, как выманить его из дома. Она пряталась этажом выше и видела всё, что надо.
«Отлично, – подумала Ника, стоило парню зайти в лифт, – путь свободен».
Снегурочка сидела у выхода и смотрела на дверь. Ручка повернулась. Дракон обрадовался. Вернулся добрый человек, с чьей кепкой так хотелось поиграть – человек тоже всё время играл с кепкой: вертел в руках, снимал, надевал. Но в комнату зашёл посторонний. Того же пола, что хозяйка. Снегурочка почувствовала опасность. Хотела пальнуть огнём, но не успела. В руках вошедшего оказалась какая-то штука. Раз, и Снегурочке захотелось спать. Сопротивляться не было сил.
У Спичкина дела шли не столь удачно: возможностей забрать робота не наблюдалось. Помощник не отходил от Марины, а та не давала никаких поручений вне коттеджа. После того, как они помирились, и Лесницкая обнаружила разбитые тарелки, оба сидели внутри. Словно, ожидая чего-то. Или, что скорее, ВЫЖИДАЯ.
Но и Герман страдать безделием не собирался. Пускай, Веронике не удалось узнать, кто стоит за лунной магией, он был полон решимости это выяснить, и сейчас набирал номер Кемерова.
Недолгое ожидание, и в руках Спичкина оказалась важная информация. Оказывается, выманить робота было непросто из-за его неодушевлённости, зато Марину легко. Всё, что требовалось – создать нужный субъект. Вернее, не так, создать иллюзию нужного субъекта. И Спичкин знал, кто привлечёт Марину.
Знал, кто заставит поверить.
Убийца сидел у пруда и гладил дракона. Старуха дала чёткое распоряжение. Колдун готовился к перевоплощению. Самому главному в своей жизни.
Марина давно убрала осколки, ругая себя за поспешность: как можно было оставить дверь открытой? Кто здесь побывал? Отдыхающие? Старуха? Спичкин? Ей показалось на секунду, она видела его в окне, но с уверенностью утверждать не могла. Опасаясь того, что это всё-таки старуха, они с Ботиком облазали весь дом, выискивая что угодно, не имевшее отношение к их коттеджу до заселения. Кроме чужой кружки ничего не обнаружили. Касательно её самой робот подтвердил: под утро стала одолевать усталость, пошёл на кухню и выпил из этой самой кружки. Решил там кофе. Хотел взбодриться, как делали люди. Но вместо этого стало лишь тяжелее. Марина ругаться не стала. Да и смысл? Главное, выяснили правду.
Лесницкая открыла сумочку, достала из неё флакончик с какой-то жидкостью серебряного цвета.
– Сейчас узнаем, от кого подарок, – сказала детектив, отвинтила крышечку, наклонила. Капля упала на дно, растеклась замысловатым узором. Марина с Ботиком переглянулись.
– Перекрёсток миров, – произнесли одновременно. Открытие радости не принесло, зато добавило ясности: Ботика околдовали.
Если у Лесницкой имелись ещё хоть какие-то сомнения, они развеялись. Роботу тоже стало спокойнее. Мысли, не дававшие покоя, были вызваны чужим старанием, а не его собственным искусственным интеллектом. Нехорошие мысли. Тревожные и очень опасные.
Надев перчатки, Марина взяла кружку, закатала в полотенце, завернув края: ни к чему разбрызгивать магию. Даже в минимальной концентрации та могла осесть на других предметах. Могла навредить. Ботик поднял руку, сжатую в кулак и со всей силы ударил: кружка превратилась в осколки. Марина принесла большой пакет, робот осторожно опустил в него полотенце с разбитой кружкой и выбросил в мусорное ведро. Лесницкая полила сверху жидкостью из другого флакона. Остатки магии воспламенились, нарисовали звезду и погасли. Пепел исчез, но чуть позднее.
– Надеюсь, этого хватит, – сказала детектив.
– Будем верить, – произнёс Ботик.
После зашли на электронную почту и долго вчитывались в информацию, присланную Мишей. Подозрения Марины подтвердились: сакура была особенной. Она не просто являлась источником магии, она служила воротами для иных миров.
Под действием колдовства оказалось дерево и близлежащая территория. Магия поднималась из-под недр земли, опоясывала корни и пропитывала всё вокруг. Лунная подчинялась её силе. Но под влияние попадали не все: лишь те, кого уже обработали, угостив специальным напитком.
– Видимо, любителей «кофе» не мало, – заметил робот.
– Не знаю, Ботик. Неясно, то ли отдыхающие под этой магией, то ли просто заколдованы чарами убийцы. Не исключено, руку приложила и наша знакомая.
– Следует быть осторожными, – выразил свою мысль робот и ткнул в электронное письмо. – Здесь так же сказано про обширные иллюзии. Они тоже подпитываются от дерева.
Марина кивнула.
Неожиданная мысль сверкнула молнией в мозгу робота:
– А не связаны ли этим жертвы? Насколько я знаю, творческие люди наиболее подвержены гипнозу и прочим влиянием. Возможно, это наш случай.
– Интересная мысль, – Марина задумалась. – Логика в твоих рассуждениях есть. Я видела воспоминания Лизы. Она писала картину, используя розовый и коричневый.
– Сакура, – озвучил недосказанное предположение Ботик.
– Сакура, – подтвердила Марина. – Тогда бы многое стало ясно, ведь именно она снилась мне в кошмарах.
Колдун всё рассказал, и теперь Мария пыталась найти лазейку, чтобы предупредить детектива. Она видела приготовления убийцы – времени почти не оставалось. Ноги болели, встать она не могла, хотя уже полчаса непрерывно пыталась. В итоге, боль лишь разрослась. Мария подозревала, что мазь, заботливо использованная колдуном, не лечила раны, а лишь усугубляла. Кровь проступила снова. Малейшее движение растекалось огнём по конечностям. Так не должно было быть. Единственная возможность спасти Лесницкую – передать записку. Но как, если она не способна выбраться из дома? Ученики. Ей помогут дети. Осталось лишь убедить колдуна в том, что она правда хочет с ними позаниматься. Что это не уловка.
Мария судорожно перебирала в памяти детские лица. К счастью, перед взором возникла милая девочка. Талантливый ребёнок не только интересовался рисованием, но и писал стихи. Элечка, девочка с вездесущим планшетом обожала собак и могла приструнить даже рычащего лабрадора одной из отдыхающих. Пёс время от времени начинал вести себя дико, а маленькая Эля была единственной после хозяйки, кто мог его утихомирить. Рядом с девочкой другие дети добрели, мысли становились чище. Эля была дочерью ангела и феи – божественное создание.
На удачу Марии с Элей они делали совместный проект. Он назывался «Альбом эмоций» и отражал чувства других творцов в момент создания картины, стихов, музыки. Участие принимали и другие ребята, но Эля, как самая отзывчивая была главной. Она помогала Марии распределять порядок работ, соглашаясь придумать вместе с другим название, если кто-то просил. И Мария подумала: а, что, если сказать колдуну, что ей нужно обсудить «альбом» с Элей?
Спрятав страх подальше, выбросив неуверенность, женщина дождалась, когда в комнате убийцы прекратится шёпот и позвала. Мужчина появился с явным нежеланием. В глазах горело нетерпение.
– Болят ноги? Так ты сама виновата. Это не повод отрывать меня от дела.
Мария отметила, что колдун, вернувшись от пруда, где росла сакура, изменился. Стал злее. Весь образ выглядел иначе. Он словно был размазан. Понимая, как легко довести до бешенства убийцу, находящегося под явной магией, осторожно начала:
– Я хотела бы немного порисовать.
Убийца молчал.
– Мы с детьми ведём проект «Альбом эмоций». В нём…
– Без подробностей, – сухо оборвал. – Что нужно?
– Я хочу обсудить с одной из учениц, с Элей дальнейший порядок работ, а заодно порисовать.
– И ты думаешь, Мария, я настолько наивен, что поверю? Ты хочешь спасти Лесницкую, а ученицу используешь. Сколько ей лет? Двадцать? Больше? Я видел среди творцов и старух.
– Ей семь, – спокойно ответила женщина.
Колдун задумался. Спустя бесконечно долгие секунды произнёс:
– Семь? Несмышлённая. Ребёнок. Ладно. Давай телефон, напишу ей сообщение. Пусть приходит. И не смотри на меня так! Текст составлю я! – Усмехнулся, добавил. – На всякий случай.
Мария протянула телефон и подумала: «Это хоть какой-то шанс».
В ожидании ученицы хозяйка «Приюта» судорожно искала выход из сложившейся ситуации. Как дать знак Лесницкой? На ум приходили шифры, но Мария отметала один за другим, понимая, колдун заподозрит неладное. В итоге осталось одно – использовать тот язык, что был понятен лишь творцам. Не словесный. Язык эмоций.
Колдун привёл девочку и сел напротив Марии. Сделал вид, будто роется в телефоне. Женщина сглотнула. Малейшее волнение и всё пропало. Осторожно вытянула акварельный лист, протянула Эле:
– Спасибо, что пришла, Элечка. Как твоё настроение? Есть желание творить? – подмигнула.
– Да, Мария Витальевна. Спасибо, что пригласили к себе. У вас здесь очень уютно. Располагает к творчеству.
Мария с трудом сдерживала эмоции. Она была так благодарна ребёнку, ведь всё в этом доме подчинялось вкусу любимой доченьки. Они вместе выбирали обои, люстры, посуду, занавески и даже некоторую мебель. Например, столик в прихожей, разрисованный дочкой. Девочка с таким трудом его украшала.
– Мария Витальевна, вы грустны, – заметила Эля.
– А знаешь, почему? – нашлась Мария. – Потому что предлагаю сегодня порисовать на самую прекрасную тему. Подскажу: это чувство мы испытываем к самым близким, к родителям, друзьям. Это чувство делает нас счастливыми.
– Любовь! – воскликнула ученица.
– Да, Элечка, любовь. То, что непременно есть в сердце каждого творца, ведь создавать что-то без чувств невозможно.
В ожидании ученицы хозяйка «Приюта» судорожно искала выход из сложившейся ситуации. Как дать знак Лесницкой? На ум приходили шифры, но Мария отметала один за другим, понимая, колдун заподозрит неладное. В итоге осталось одно – использовать тот язык, что был понятен лишь творцам. Не словесный. Язык эмоций.
Колдун привёл девочку и сел напротив Марии. Сделал вид, будто роется в телефоне. Женщина сглотнула. Малейшее волнение и всё пропало. Осторожно вытянула акварельный лист, протянула Эле:
– Спасибо, что пришла, Элечка. Как твоё настроение? Есть желание творить? – подмигнула.
– Да, Мария Витальевна. Спасибо, что пригласили к себе. У вас здесь очень уютно. Располагает к творчеству.
Мария с трудом сдерживала эмоции. Она была так благодарна ребёнку, ведь всё в этом доме подчинялось вкусу любимой доченьки. Они вместе выбирали обои, люстры, посуду, занавески и даже некоторую мебель. Например, столик в прихожей, разрисованный дочкой. Девочка с таким трудом его украшала.
– Мария Витальевна, вы грустны, – заметила Эля.
– А знаешь, почему? – нашлась Мария. – Потому что предлагаю сегодня порисовать на самую прекрасную тему. Подскажу: это чувство мы испытываем к самым близким, к родителям, друзьям. Это чувство делает нас счастливыми.
– Любовь! – воскликнула ученица.
– Да, Элечка, любовь. То, что непременно есть в сердце каждого творца, ведь создавать что-то без чувств невозможно.
Колдун хмыкнул, но ничего не сказал. Мария позволила себе чуть-чуть расслабиться.
– Итак, сказала она, – какие цвета ты выберешь? Можешь взять любые, так как цвет изначально не несёт никакой энергии. Ты. Закладываешь в оттенок эмоции.
– Хорошо, – улыбнулась девочка и спустя пару минут начала рисовать.
Убийца понаблюдал за происходящим и заскучал. Художества его никогда не интересовали, а тут творилась какая-то белиберда. По его мнению, любовь могло банально выразить лишь сердце красное или розовое. Большое – чувство большое, маленькое – понятно. Но Мария с ученицей просто марали лист.
– Абстракция, что ли? – спросил, он, покидая комнату.
– Любое чувство абстрактно, – расплывчато ответила женщина. – А это подарок. Выражение нашей любви.
– Закончите, позовите, – фыркнул колдун.
Оставшись вдвоём, их работа не изменилась. Белую поверхность всё так же покрывали неясные чёрточки, круги, треугольники. Все они имели свой цвет.
– Давай помогу, – улыбнулась Мария, взяла белую краску и соединила некоторые фигуры одной линией. Белый цвет сливался с остальными, образуя «точки» начала, середины, конца. Мария осталась довольна. Взглянула на девочку. Та нахмурилась. Ей не нравилось получившееся лицо. Выглядевшее расплывчатой кляксой, оно, словно кричало.
Хозяйка «Приюта» сжала хрупкую ладошку и произнесла:
– Любовь и страх едины. Мы всегда боимся потерять кого-то. Передай эту работу Марине Лесницкой. Здесь отображена наша любовь к её делу. Ведь благодаря её работе, мы знаем, что чтобы не случилось, она поможет нам пережить страх.
– Сложно, – заметила девочка.
– Да, Элечка, согласна. Передашь Марине Лесницкой?
Ученица кивнула. Мария позвала своего «брата». Колдун долго всматривался в кляксы, но так ничего и не разобрал. Спросил:
– Что за ерунда?
– Не ерунда, брат, – вздохнула Мария, сделав как можно более грустное лицо, – мы прощаемся с Мариной Лесницкой. Настало… её время. А это прощальный подарок. Пускай, перед тем, как уйти… – опустила глаза, – ей душу согреет наше признание в любви. – Подняла голову. – Можно сделать хотя бы это? Передать рисунок?
– Осознала… – удовлетворённо произнёс колдун. – Можно. Пусть порадуется перед… уходом.
– А куда идти? – спросила девочка.
Колдун ещё раз бросил взгляд на листок и ответил:
– Дом двенадцать. Он стоит посередине, если смотреть от пруда.
– Хорошо, – Эля взяла работу, поблагодарила Марию, пожелала выздоровления, со всеми попрощалась. Дверь хлопнула. Убийца проводил в окно ребёнка взглядом и обернулся к женщине:
– Надеюсь, там ничего не зашифровано? Иначе, Мария… Снег, иди сюда!
Вышел дракон.
– Мой питомец вполне может полакомиться твоими… ногами, к примеру. Тем более, к инвалидному креслу ты уже начинаешь привыкать. Я видел, как резво разъезжаешь по дому.
– Делай, что хочешь, – всхлипнула Мария. – Я бы хотела помочь Лесницкой. Но… но как? – сорвалась на крик. – Ты ведь всё проверяешь! А я не могу даже выйти из дома! Что мне ещё остаётся? Как извиниться перед ней? Перед собой? Только рисунком. Пусть хоть он немного погреет ей сердце перед тем, как ты… – резко отвернулась.
Миша рядом с мясом оставил воду. Спрятал пульт. Если в закрытой комнате заорёт телевизор – родители точно что-то заподозрят. Вроде бы всё. Он вышел из квартиры в тот момент, когда Вероника размышляла над способами, как выманить его из дома. Она пряталась этажом выше и видела всё, что надо.
«Отлично, – подумала Ника, стоило парню зайти в лифт, – путь свободен».
Снегурочка сидела у выхода и смотрела на дверь. Ручка повернулась. Дракон обрадовался. Вернулся добрый человек, с чьей кепкой так хотелось поиграть – человек тоже всё время играл с кепкой: вертел в руках, снимал, надевал. Но в комнату зашёл посторонний. Того же пола, что хозяйка. Снегурочка почувствовала опасность. Хотела пальнуть огнём, но не успела. В руках вошедшего оказалась какая-то штука. Раз, и Снегурочке захотелось спать. Сопротивляться не было сил.
У Спичкина дела шли не столь удачно: возможностей забрать робота не наблюдалось. Помощник не отходил от Марины, а та не давала никаких поручений вне коттеджа. После того, как они помирились, и Лесницкая обнаружила разбитые тарелки, оба сидели внутри. Словно, ожидая чего-то. Или, что скорее, ВЫЖИДАЯ.
Но и Герман страдать безделием не собирался. Пускай, Веронике не удалось узнать, кто стоит за лунной магией, он был полон решимости это выяснить, и сейчас набирал номер Кемерова.
Недолгое ожидание, и в руках Спичкина оказалась важная информация. Оказывается, выманить робота было непросто из-за его неодушевлённости, зато Марину легко. Всё, что требовалось – создать нужный субъект. Вернее, не так, создать иллюзию нужного субъекта. И Спичкин знал, кто привлечёт Марину.
Знал, кто заставит поверить.
Убийца сидел у пруда и гладил дракона. Старуха дала чёткое распоряжение. Колдун готовился к перевоплощению. Самому главному в своей жизни.
Прода от 24.08.2020, 08:39
Марина давно убрала осколки, ругая себя за поспешность: как можно было оставить дверь открытой? Кто здесь побывал? Отдыхающие? Старуха? Спичкин? Ей показалось на секунду, она видела его в окне, но с уверенностью утверждать не могла. Опасаясь того, что это всё-таки старуха, они с Ботиком облазали весь дом, выискивая что угодно, не имевшее отношение к их коттеджу до заселения. Кроме чужой кружки ничего не обнаружили. Касательно её самой робот подтвердил: под утро стала одолевать усталость, пошёл на кухню и выпил из этой самой кружки. Решил там кофе. Хотел взбодриться, как делали люди. Но вместо этого стало лишь тяжелее. Марина ругаться не стала. Да и смысл? Главное, выяснили правду.
Лесницкая открыла сумочку, достала из неё флакончик с какой-то жидкостью серебряного цвета.
– Сейчас узнаем, от кого подарок, – сказала детектив, отвинтила крышечку, наклонила. Капля упала на дно, растеклась замысловатым узором. Марина с Ботиком переглянулись.
– Перекрёсток миров, – произнесли одновременно. Открытие радости не принесло, зато добавило ясности: Ботика околдовали.
Если у Лесницкой имелись ещё хоть какие-то сомнения, они развеялись. Роботу тоже стало спокойнее. Мысли, не дававшие покоя, были вызваны чужим старанием, а не его собственным искусственным интеллектом. Нехорошие мысли. Тревожные и очень опасные.
Надев перчатки, Марина взяла кружку, закатала в полотенце, завернув края: ни к чему разбрызгивать магию. Даже в минимальной концентрации та могла осесть на других предметах. Могла навредить. Ботик поднял руку, сжатую в кулак и со всей силы ударил: кружка превратилась в осколки. Марина принесла большой пакет, робот осторожно опустил в него полотенце с разбитой кружкой и выбросил в мусорное ведро. Лесницкая полила сверху жидкостью из другого флакона. Остатки магии воспламенились, нарисовали звезду и погасли. Пепел исчез, но чуть позднее.
– Надеюсь, этого хватит, – сказала детектив.
– Будем верить, – произнёс Ботик.
После зашли на электронную почту и долго вчитывались в информацию, присланную Мишей. Подозрения Марины подтвердились: сакура была особенной. Она не просто являлась источником магии, она служила воротами для иных миров.
Прода от 24.08.2020, 21:17
Часть вторая - Там, где сердце
Глава 12
Под действием колдовства оказалось дерево и близлежащая территория. Магия поднималась из-под недр земли, опоясывала корни и пропитывала всё вокруг. Лунная подчинялась её силе. Но под влияние попадали не все: лишь те, кого уже обработали, угостив специальным напитком.
– Видимо, любителей «кофе» не мало, – заметил робот.
– Не знаю, Ботик. Неясно, то ли отдыхающие под этой магией, то ли просто заколдованы чарами убийцы. Не исключено, руку приложила и наша знакомая.
– Следует быть осторожными, – выразил свою мысль робот и ткнул в электронное письмо. – Здесь так же сказано про обширные иллюзии. Они тоже подпитываются от дерева.
Марина кивнула.
Неожиданная мысль сверкнула молнией в мозгу робота:
– А не связаны ли этим жертвы? Насколько я знаю, творческие люди наиболее подвержены гипнозу и прочим влиянием. Возможно, это наш случай.
– Интересная мысль, – Марина задумалась. – Логика в твоих рассуждениях есть. Я видела воспоминания Лизы. Она писала картину, используя розовый и коричневый.
– Сакура, – озвучил недосказанное предположение Ботик.
– Сакура, – подтвердила Марина. – Тогда бы многое стало ясно, ведь именно она снилась мне в кошмарах.
Прода от 25.08.2020, 21:45
Колдун всё рассказал, и теперь Мария пыталась найти лазейку, чтобы предупредить детектива. Она видела приготовления убийцы – времени почти не оставалось. Ноги болели, встать она не могла, хотя уже полчаса непрерывно пыталась. В итоге, боль лишь разрослась. Мария подозревала, что мазь, заботливо использованная колдуном, не лечила раны, а лишь усугубляла. Кровь проступила снова. Малейшее движение растекалось огнём по конечностям. Так не должно было быть. Единственная возможность спасти Лесницкую – передать записку. Но как, если она не способна выбраться из дома? Ученики. Ей помогут дети. Осталось лишь убедить колдуна в том, что она правда хочет с ними позаниматься. Что это не уловка.
Мария судорожно перебирала в памяти детские лица. К счастью, перед взором возникла милая девочка. Талантливый ребёнок не только интересовался рисованием, но и писал стихи. Элечка, девочка с вездесущим планшетом обожала собак и могла приструнить даже рычащего лабрадора одной из отдыхающих. Пёс время от времени начинал вести себя дико, а маленькая Эля была единственной после хозяйки, кто мог его утихомирить. Рядом с девочкой другие дети добрели, мысли становились чище. Эля была дочерью ангела и феи – божественное создание.
На удачу Марии с Элей они делали совместный проект. Он назывался «Альбом эмоций» и отражал чувства других творцов в момент создания картины, стихов, музыки. Участие принимали и другие ребята, но Эля, как самая отзывчивая была главной. Она помогала Марии распределять порядок работ, соглашаясь придумать вместе с другим название, если кто-то просил. И Мария подумала: а, что, если сказать колдуну, что ей нужно обсудить «альбом» с Элей?
Спрятав страх подальше, выбросив неуверенность, женщина дождалась, когда в комнате убийцы прекратится шёпот и позвала. Мужчина появился с явным нежеланием. В глазах горело нетерпение.
– Болят ноги? Так ты сама виновата. Это не повод отрывать меня от дела.
Мария отметила, что колдун, вернувшись от пруда, где росла сакура, изменился. Стал злее. Весь образ выглядел иначе. Он словно был размазан. Понимая, как легко довести до бешенства убийцу, находящегося под явной магией, осторожно начала:
– Я хотела бы немного порисовать.
Убийца молчал.
– Мы с детьми ведём проект «Альбом эмоций». В нём…
– Без подробностей, – сухо оборвал. – Что нужно?
– Я хочу обсудить с одной из учениц, с Элей дальнейший порядок работ, а заодно порисовать.
– И ты думаешь, Мария, я настолько наивен, что поверю? Ты хочешь спасти Лесницкую, а ученицу используешь. Сколько ей лет? Двадцать? Больше? Я видел среди творцов и старух.
– Ей семь, – спокойно ответила женщина.
Колдун задумался. Спустя бесконечно долгие секунды произнёс:
– Семь? Несмышлённая. Ребёнок. Ладно. Давай телефон, напишу ей сообщение. Пусть приходит. И не смотри на меня так! Текст составлю я! – Усмехнулся, добавил. – На всякий случай.
Мария протянула телефон и подумала: «Это хоть какой-то шанс».
Прода от 26.08.2020, 21:12
В ожидании ученицы хозяйка «Приюта» судорожно искала выход из сложившейся ситуации. Как дать знак Лесницкой? На ум приходили шифры, но Мария отметала один за другим, понимая, колдун заподозрит неладное. В итоге осталось одно – использовать тот язык, что был понятен лишь творцам. Не словесный. Язык эмоций.
Колдун привёл девочку и сел напротив Марии. Сделал вид, будто роется в телефоне. Женщина сглотнула. Малейшее волнение и всё пропало. Осторожно вытянула акварельный лист, протянула Эле:
– Спасибо, что пришла, Элечка. Как твоё настроение? Есть желание творить? – подмигнула.
– Да, Мария Витальевна. Спасибо, что пригласили к себе. У вас здесь очень уютно. Располагает к творчеству.
Мария с трудом сдерживала эмоции. Она была так благодарна ребёнку, ведь всё в этом доме подчинялось вкусу любимой доченьки. Они вместе выбирали обои, люстры, посуду, занавески и даже некоторую мебель. Например, столик в прихожей, разрисованный дочкой. Девочка с таким трудом его украшала.
– Мария Витальевна, вы грустны, – заметила Эля.
– А знаешь, почему? – нашлась Мария. – Потому что предлагаю сегодня порисовать на самую прекрасную тему. Подскажу: это чувство мы испытываем к самым близким, к родителям, друзьям. Это чувство делает нас счастливыми.
– Любовь! – воскликнула ученица.
– Да, Элечка, любовь. То, что непременно есть в сердце каждого творца, ведь создавать что-то без чувств невозможно.
Прода от 27.08.2020, 08:01
В ожидании ученицы хозяйка «Приюта» судорожно искала выход из сложившейся ситуации. Как дать знак Лесницкой? На ум приходили шифры, но Мария отметала один за другим, понимая, колдун заподозрит неладное. В итоге осталось одно – использовать тот язык, что был понятен лишь творцам. Не словесный. Язык эмоций.
Колдун привёл девочку и сел напротив Марии. Сделал вид, будто роется в телефоне. Женщина сглотнула. Малейшее волнение и всё пропало. Осторожно вытянула акварельный лист, протянула Эле:
– Спасибо, что пришла, Элечка. Как твоё настроение? Есть желание творить? – подмигнула.
– Да, Мария Витальевна. Спасибо, что пригласили к себе. У вас здесь очень уютно. Располагает к творчеству.
Мария с трудом сдерживала эмоции. Она была так благодарна ребёнку, ведь всё в этом доме подчинялось вкусу любимой доченьки. Они вместе выбирали обои, люстры, посуду, занавески и даже некоторую мебель. Например, столик в прихожей, разрисованный дочкой. Девочка с таким трудом его украшала.
– Мария Витальевна, вы грустны, – заметила Эля.
– А знаешь, почему? – нашлась Мария. – Потому что предлагаю сегодня порисовать на самую прекрасную тему. Подскажу: это чувство мы испытываем к самым близким, к родителям, друзьям. Это чувство делает нас счастливыми.
– Любовь! – воскликнула ученица.
– Да, Элечка, любовь. То, что непременно есть в сердце каждого творца, ведь создавать что-то без чувств невозможно.
Колдун хмыкнул, но ничего не сказал. Мария позволила себе чуть-чуть расслабиться.
– Итак, сказала она, – какие цвета ты выберешь? Можешь взять любые, так как цвет изначально не несёт никакой энергии. Ты. Закладываешь в оттенок эмоции.
– Хорошо, – улыбнулась девочка и спустя пару минут начала рисовать.
Убийца понаблюдал за происходящим и заскучал. Художества его никогда не интересовали, а тут творилась какая-то белиберда. По его мнению, любовь могло банально выразить лишь сердце красное или розовое. Большое – чувство большое, маленькое – понятно. Но Мария с ученицей просто марали лист.
– Абстракция, что ли? – спросил, он, покидая комнату.
– Любое чувство абстрактно, – расплывчато ответила женщина. – А это подарок. Выражение нашей любви.
– Закончите, позовите, – фыркнул колдун.
Оставшись вдвоём, их работа не изменилась. Белую поверхность всё так же покрывали неясные чёрточки, круги, треугольники. Все они имели свой цвет.
– Давай помогу, – улыбнулась Мария, взяла белую краску и соединила некоторые фигуры одной линией. Белый цвет сливался с остальными, образуя «точки» начала, середины, конца. Мария осталась довольна. Взглянула на девочку. Та нахмурилась. Ей не нравилось получившееся лицо. Выглядевшее расплывчатой кляксой, оно, словно кричало.
Хозяйка «Приюта» сжала хрупкую ладошку и произнесла:
– Любовь и страх едины. Мы всегда боимся потерять кого-то. Передай эту работу Марине Лесницкой. Здесь отображена наша любовь к её делу. Ведь благодаря её работе, мы знаем, что чтобы не случилось, она поможет нам пережить страх.
– Сложно, – заметила девочка.
– Да, Элечка, согласна. Передашь Марине Лесницкой?
Ученица кивнула. Мария позвала своего «брата». Колдун долго всматривался в кляксы, но так ничего и не разобрал. Спросил:
– Что за ерунда?
– Не ерунда, брат, – вздохнула Мария, сделав как можно более грустное лицо, – мы прощаемся с Мариной Лесницкой. Настало… её время. А это прощальный подарок. Пускай, перед тем, как уйти… – опустила глаза, – ей душу согреет наше признание в любви. – Подняла голову. – Можно сделать хотя бы это? Передать рисунок?
– Осознала… – удовлетворённо произнёс колдун. – Можно. Пусть порадуется перед… уходом.
– А куда идти? – спросила девочка.
Колдун ещё раз бросил взгляд на листок и ответил:
– Дом двенадцать. Он стоит посередине, если смотреть от пруда.
– Хорошо, – Эля взяла работу, поблагодарила Марию, пожелала выздоровления, со всеми попрощалась. Дверь хлопнула. Убийца проводил в окно ребёнка взглядом и обернулся к женщине:
– Надеюсь, там ничего не зашифровано? Иначе, Мария… Снег, иди сюда!
Вышел дракон.
– Мой питомец вполне может полакомиться твоими… ногами, к примеру. Тем более, к инвалидному креслу ты уже начинаешь привыкать. Я видел, как резво разъезжаешь по дому.
– Делай, что хочешь, – всхлипнула Мария. – Я бы хотела помочь Лесницкой. Но… но как? – сорвалась на крик. – Ты ведь всё проверяешь! А я не могу даже выйти из дома! Что мне ещё остаётся? Как извиниться перед ней? Перед собой? Только рисунком. Пусть хоть он немного погреет ей сердце перед тем, как ты… – резко отвернулась.
