– Синицина, ты фантазируешь, – сказала русалка.
– Ни фига! Всё сходится! Моя девушка права!
И вампиры начали наступать на Машу с Лизой. Мгновение, и силой магии, те оказались под куполом, но не защитным, а заменяющим тюрьму.
– Меня этому сестра научила, – хвалилась горгулья, довольная собственными трудами. – Она же у меня следователь. В прошлом году МВД закончила.
– Что здесь происходит?! – в комнату вошла актриса. Выражение её лица обещало бурю и не иллюзорную, а вполне себе реальную. – Я вас спрашиваю! Чем вы занимаетесь, пока я спасаю ваших друзей?
– Это они всё! – тут же нашёлся парень Синициной, указывая на фею с русалкой.
– Да! Мы их вывели на чистую воду! – поддакнул его друг.
– А главная Ранийя! – добавила горгулья.
– А вы глупцы… – послышалось сверху.
– Прекратите сейчас же! – потребовала Ми и самолично выпустила подруг. Затем обвела взглядом студентов и холодным, не требующим возражений голосом, попросила. – А сейчас, пожалуйста, объясните всё по порядку. Я слишком устала, чтобы разбираться с вашим галдёжем, поэтому не злите меня. Вам же будет хуже.
Угроза подействовала: все притихли. Рассказ начали чуть погодя по очереди осторожно, не спеша и не перебивая друг друга. Последними высказались Маша и Лиза.
– Ясно, – произнесла актриса, выслушав каждого. – Выходит, Ранийя – не кто иной, как Диана Алмазова.
Фея кивнула.
– Легко могу в это поверить, – ухмыльнулась. – На практике она очень старалась делать вид, будто передо мной Амина Нуриахмедина, но образ образом, а привычки никуда не исчезают. Это её маги-перемаги я распознала сразу. Лида, простите, Лидия Владиславовна мне все уши прожужжала про талантливую студентку, дочь тех самых Алмазовых, так что… – снова ухмыльнулась.
– Так… все всё знают? – не верила усчлышанному русалка. – Мы вроде старались максимально держать образ и…
– И действительно, обманывали виртуозно, – Ми улыбнулась, – но наш опыт распознает любое «переодевание». Думаете, Диана первая, кто таким образом хотел вернуться в Магистериум после отчисления?
Молчание. Лиза с Машей, не скрывая удивления, смотрели на актрису, так легко раскусившую их подругу, а прочие отходили от шока, не зная, что сказать. Про Алмазовых они были наслышаны, и о сообразительности Дианы знали, но о таком даже не подумали.
– Получается, новенькая, чё, ни при чём? – всё никак не мог до конца вникнуть в происходящее один из вампиров. –Тогда кто же этот, меняющий лица? И где он?
Актриса пожала плечами. Этого она не знала.
Потом общими усилиями составили список подозрительных студентов, отмели тех, до кого сумели дозвониться по телефону или по скайпу. Вычеркнули парочку вампирских друзей, что сами позвонили парню Синициной и признались в своей трусости. Одногруппницы горгульи тоже покинули ряды подозреваемых после того, как выпали из образовавшегося портала и сгинули обратно. Оказывается, они также испугались, затем постыдились, решили помочь, и снова передумали, едва узнав, что Таро – не просто выходка какого-то злого колдуна – колода связана с самим Маститом.
– Никогда не любила порталы именно из-за этого свойства, – заметила актриса, наблюдая за последней вспышкой магии, – если внутри много страха или слишком разные эмоции, они дают сбой, и могут выбросить тебя, когда угодно и куда угодно. – Вздохнула и пошла проведать раненых. Вместе с ней вызвались Лиза и Маша. Амина и Тёма чувствовали себя лучше и теперь мирно спали, лишь чуть-чуть страдая от мышечного напряжения в частях тела, соприкоснувшихся с руками Таро.
Ещё через полчаса оправдание получил десяток волшебников, столько же колдунов, оставшиеся феи, русалки и оборотни. Итог не радовал, вызывая понятное беспокойство. Глядя на лист, Ми обратилась к студентам:
– Диана, Никита и Артём. Кто из них вызывает у вас большее подозрение? Кто придумал розыгрыши? Кто из них знал, как сгусток эмоций подпитывает силу Мастита?
Все молчали, потому что представить кого-то из этих троих воплощением зла было страшно.
Было немыслимо.
Но всё же, как ни крути, а один из них являлся помощником колдуна.
Спустя время, тянувшееся резиной, проснулись Амина с Тёмой. Оба, кривясь от боли, но меньше, чем раньше, смахивающие на мертвецов, присоединились к обсуждению. Очень скоро пришли к выводу, что оборотень здесь ни при чём: и не только потому, что он пострадал. Тёма сообщил, кто оказался зачинщиком идеи с розыгрышами.
И это был не он.
8
Лила Ибрагимовна едва держалась на ногах. Листы выпали из рук и вылетели в окно. Кирилл Евгеньевич в последний момент ухватился магической липкой лентой, и собрав бумагу в стопку, вернул на кухонный стол. Чайник сердито заурчал: кипеть пустым ему ещё не приходилось. Подполковник спешно выключил плиту, убрал подгорающий предмет с конфорки и сердито переводя взгляд с Лилы на Андрея, воскликнул:
– А ну живо возьмите себя в руки! Распустили нервы. Надо дела делать, а не страдать!
– Кирюш… это… я виновата, не углядела, – всхлипнула мать Дианы.
– Нет, Лис, это я. Возомнил себя, чёрт знает кем и не заметил очевидного. Кретин…
– Довольно! Вместо того, чтобы винить себя, берите ноги в руки и вперёд к месту захоронения. Удерживайте эту тварь любыми способами! А я попытаюсь попридержать артефакт.
– Лида не справляется? – зачем-то спросила Лила, хотя ответ и без того был очевиден.
– Звонила. Сказала, силы на исходе. Паренёк артефактор в отключке.
– Лёша… – догадалась мама Дианы. – Парень Арины и он тоже пострадал.
– Хватит! Ваша дочь погибнет, если не начнёте действовать!
Это сработало. В глазах Лилы Ибрагимовны вновь зажглась жизнь, понимание, интеллект. Её муж сильно стукнул в стену, вытер кровь с костяшек пальцев прямо о рукав рубашки, взял куртку, и, не дожидаясь жену, покинул квартиру.
– Не трогай его сейчас, – подполковник перехватил руку женщины, – каждый справляется со своей оплошностью по-своему. Просто удерживайте Мастита. Выносить мозг друг другу станете потом. О квартире не беспокойся – защита в норме. Я уже проверил.
– Х-хорошо… – тихо произнесла Лила, и вытирая слезы, последовала за мужем, а Кирилл Евгеньевич принялся набирать в экстренном чате всех, кто мог помочь.
– Карты Таро – не самое страшное, с чем мне доводилось сражаться, – сказал он в пустоту квартиры. – Посмотрим, как чёртов колдун справится с отрядом спецов, – и зло сверкнув улыбкой, хлопнул входной дверью. К счастью, в таких непредвиденных ситуациях, срабатывал магический замок: никакие ключи не требовались. Лисин сам устанавливал волшебную защиту, прекрасно понимая, что известным следователям навредить мечтают многие. Но подполковник мог собой гордиться: квартира Алмазовых являла собой настоящую крепость.
…
О том, что не ветер хлещет по лицу, а она сама бьёт себя магией по щекам, Лила поняла лишь, когда шагнула в портал, ведущий к площади Владислава Кольцова. Мысли искали успокоения, и, не находя его тоже били, но уже изнутри, вызывая головную боль. Руки дрожали, мёрзли. Перед глазами, за плёнкой из слёз стоял образ дочери.
Мёртвой дочери.
«Нет, – мысленно повторяла Лила, – нет и нет. Я не позволю этому случиться. Я лучше собственную жизнь отдам Маститу, раз этому прОклятому мерзавцу так хочется снять эти чары. Но нет. С моей девочкой ничего не случится».
Она дула на замерзающие пальцы и плакала. Сил сдерживаться не было, а портал пустовал, и это хорошо, никто не увидит. Её боль – это только её боль, и не нужны здесь вопрошающие или сочувствующие взгляды окружающих. Ведь даже любопытство совершенно чужого существа сейчас бы вывело женщину из равновесия. Вызвало истерику. Ведь несмотря на слёзы, она ещё держалась. Держалась от того, чтобы сойти с ума и поддаться панике, поглаживающей по нервам. Подбирающейся к сердцу.
Муж не дождался, нырнув в другой портал, прямо перед тем, как Лила появилась из-за угла. Но, возможно, это и к лучшему. Лис мог оказаться прав. Сейчас они бы с супругом начали выяснять отношения и никак не поддерживали друг друга. Стали бы делать лишь хуже. Такие уж они были с юности, и с этим ничего не поделаешь – горячие нравом и эмоционально нестабильные. Дочь пошла в них, а они оба надеялись, что Диана унаследует спокойствие и хладнокровие мамы Андрея. Но от бабушки по отцовской линии ей достались только богатое воображение и способность схватывать на лету.
«Диана… Доченька…» – очередная слеза, мысли о том, что Лила сама виновата в случившемся, вздох.
Портал трясся, как общественный транспорт на ухабистой дороге в мире людей, – Лила там не раз бывала. Одна и вместе с мужем. По долгу службы и в развлекательных целях. Человеческие города поражали своими размерами и сплетением архитектурных стилей. Лиле нравилось гулять по улочкам того же Петербурга или Москвы и любоваться открывающимися видами. В Онелии, хотя и было красиво, но всё же несравнимо с миром людей. Здесь каждый кирпичик дышал волшебством, а там – человеческим трудом, в чём, по мнению женщины, заключалась не меньшая магия.
Следующим летом они с Андреем хотели взять Диану и отправиться путешествовать по разным городам – у них как раз намечался большой заслуженный отпуск.
Хотели…
Увидят ли они дочь когда-нибудь?
Пространство извивалось, скручивалось, пугало своими вибрациями, и Лила понимала, что это значит – артефакт работает. Мастит призывает его к себе. Но Андрей уже должен был оказаться на месте. Скоро и она присоединится и встанет плечом к плечу с супругом. Вдвоём против преступника.
Как всегда.
Если, конечно, этот чёртов портал, выпустит её в указанном месте. А пока мысли держали в своём плену, пугая похлеще плохо работающего портала, и перебирая в памяти полученную от Лиса информацию, мама Дианы снова и снова ругала себя за то, что не отнеслась к своим сновидениям с должной серьёзностью.
Она обязана была забеспокоиться, едва они поймали Мастита. Слишком легко, слишком быстро. Слишком предсказуемо. Колдун с самого начала всё подстроил, в том числе и свой арест. Он знал: полиция поведётся, Иру посадят, ведь он её отпустил. Знал и то, что сделка с прОклятым разрывается только в случае смерти одного из заключивших договор. А они, Алмазовы, этого не знали, наивно полагаясь на знания из книг. К сожалению, не веря слухам, оказавшимся правдой.
Портал свернул налево, и мать Дианы начала паниковать – по маршруту была прямая, но, похоже, взбесившаяся магия сама выбирала дорогу.
«Ничего, – думала Лила, – покуролесит, покуролесит и откроет дверь. Из любой точки я сама доберусь до площади Кольцова. Должна добраться».
Но нервы шалили. Заклинание она начала читать на автомате. Не сработало. Пространство не выпускало и нисколько не жалело убитую горем волшебницу.
«Если бы только я верила своим ощущениям…» – сокрушалась мать Дианы, отчаянно пытаясь пробить выход из портала.
Спустя бессовестно долгое время, обессиленная, уязвлённая собственной беспомощностью, она села прямо на пол и схватилась за голову. Всё происходило по её вине – по вине завышенной самооценки и веры в превосходство. Они же Алмазовы, знают лучше других и как поймать злодея, и как понять, что колдун не врёт, и как проверить, умер тот или нет.
Типичное заклинание, применённое к Маститу, показало: колдун в глубокой коме, равносильной смерти. Но то типичное заклинание, а их случай совсем не был обычным. Задумайся Лила или Андрей об этом сразу, и, возможно, заметили бы и другие странности.
Например, то, как Ира начала вести себя в тот самый момент, когда Мастит заболел и начал издеваться над врачами. Теперь Лила не сомневалась: он действовал на них через зеркало. Обыкновенное зеркало, не способное по словам Андрея принести никакого вреда, работало проводником, позволяя колдуну устраивать слежку, управлять чужой волей, и, что самое страшное, продолжать своё зло.
Ира не была несчастной жертвой, согласившейся на предложение прОклятого из-за желания вернуть отца – она преследовала более корыстную цель, веря в глупые россказни Мастита о найденной силе, способной подарить могущество. О силе, которой не существовало.
Именно поэтому Ира не только продолжала связь с колдуном через зеркало – над раковиной подобное висело в каждой камере, за исключением камеры Мастита, но и без особых угрызений совести подставила другую заключённую – воровку, чей срок подходил к концу как раз в последних числах августа. Ира приняла её облик. Но сегодня ночью женщина, не справившись с подобным вмешательством в своё тело, наложила на себя руки в собственной квартире, куда вернулась после тюрьмы. Умерла в одиночестве. Осуждённую давно покинули родственники. Тело обнаружила соседка – её смутил звук льющейся воды.
Где сейчас находилась Ира и в каком облике пребывала, никто не знал, но, услышав от Лилы про Никиту и Диану, а также узнав о пугающих снах, Кирилл Евгеньевич перестал сомневаться: Ира прячется, но долго оставаться в родном теле для неё опасно, а значит, она меняет лица, и вполне вероятно, одно из них принадлежит парню Дианы. Тому, кому дочь Алмазовых безраздельно доверяет.
Сначала убеждённость Лиса вызвала у Лилы недоумение, но, когда, без лишних объяснений, тот протянул кипу бумаги и попросил прочесть – волшебница не на шутку испугалась.
Там содержались сведения не только о зеркалах, служивших прОклятым колдунам отличными помощниками, но и о тех способах, какими подобные Маститу снимали чары. Всю жизнь Алмазовы думали – это сказки, легенды, байки, домыслы. Истории, придуманные когда-то давно для запугивания непослушных детишек и вошедшие в фольклор магического мира. Но они ошибались. Правды в сказках оказалось куда больше, чем вымысла, и заключалась она в следующем.
Каждое проклятие, произнесённое в любом возрасте и при любых обстоятельствах, несло в себе мощный заряд негативных эмоций. Они-то и разрушали душу того, кого прокляли, очерняли его помыслы, превращали в камень сердце и пропускали в мир Тень. Иногда одну, но чаще всего сразу несколько, а те, в считанные часы размножались, как микробы, подпитываясь негативом жертвы.
Тени начинали являться к прОклятому, сводить с ума шёпотом, несущим в себе дополнительную чёрную энергию, работавшую таким образом, что с этого момента даже самое мощное заклинание не могло разрушить чары изначального проклятия.
У жертвы имелся лишь один способ на спасение: умереть во имя доброго дела, перекрывающего нанесённое зло. И сделать это до того, как разум помутится от влияния Теней.
– Но Мастит не успел, – уверенно заявил подполковник этим утром. – Мы с Лидой следили за ним давно, но особенно тщательно занялись изучением его образа жизни после поимки. Колдун вёл себя тихо, однако безумство не скроешь. Я понимал, арест подозрителен. Мастит что-то задумал. И теперь я понял… боюсь, его задумка касается вашей с Андреем дочери.
Услышав эти слова, Лила с мужем растерялись, искренне не понимая, каким образом Диана может помочь колдуну, но затем Лис указал на листы, и Алмазовы на пару продолжили чтение. А после не верили прочитанному, потому как звучало это как самый безумный бред.
Как самый страшный сон.
Ведь касалось их дочери и её парня.
Наконец, портал открылся, буквально вытолкнув волшебницу, и та стремглав полетела к месту захоронения, надеясь лишь на то, что успеет. А в голове между тем бились пугающие слова подполковника:
– Ни фига! Всё сходится! Моя девушка права!
И вампиры начали наступать на Машу с Лизой. Мгновение, и силой магии, те оказались под куполом, но не защитным, а заменяющим тюрьму.
– Меня этому сестра научила, – хвалилась горгулья, довольная собственными трудами. – Она же у меня следователь. В прошлом году МВД закончила.
– Что здесь происходит?! – в комнату вошла актриса. Выражение её лица обещало бурю и не иллюзорную, а вполне себе реальную. – Я вас спрашиваю! Чем вы занимаетесь, пока я спасаю ваших друзей?
– Это они всё! – тут же нашёлся парень Синициной, указывая на фею с русалкой.
– Да! Мы их вывели на чистую воду! – поддакнул его друг.
– А главная Ранийя! – добавила горгулья.
– А вы глупцы… – послышалось сверху.
– Прекратите сейчас же! – потребовала Ми и самолично выпустила подруг. Затем обвела взглядом студентов и холодным, не требующим возражений голосом, попросила. – А сейчас, пожалуйста, объясните всё по порядку. Я слишком устала, чтобы разбираться с вашим галдёжем, поэтому не злите меня. Вам же будет хуже.
Угроза подействовала: все притихли. Рассказ начали чуть погодя по очереди осторожно, не спеша и не перебивая друг друга. Последними высказались Маша и Лиза.
– Ясно, – произнесла актриса, выслушав каждого. – Выходит, Ранийя – не кто иной, как Диана Алмазова.
Фея кивнула.
– Легко могу в это поверить, – ухмыльнулась. – На практике она очень старалась делать вид, будто передо мной Амина Нуриахмедина, но образ образом, а привычки никуда не исчезают. Это её маги-перемаги я распознала сразу. Лида, простите, Лидия Владиславовна мне все уши прожужжала про талантливую студентку, дочь тех самых Алмазовых, так что… – снова ухмыльнулась.
– Так… все всё знают? – не верила усчлышанному русалка. – Мы вроде старались максимально держать образ и…
– И действительно, обманывали виртуозно, – Ми улыбнулась, – но наш опыт распознает любое «переодевание». Думаете, Диана первая, кто таким образом хотел вернуться в Магистериум после отчисления?
Молчание. Лиза с Машей, не скрывая удивления, смотрели на актрису, так легко раскусившую их подругу, а прочие отходили от шока, не зная, что сказать. Про Алмазовых они были наслышаны, и о сообразительности Дианы знали, но о таком даже не подумали.
– Получается, новенькая, чё, ни при чём? – всё никак не мог до конца вникнуть в происходящее один из вампиров. –Тогда кто же этот, меняющий лица? И где он?
Актриса пожала плечами. Этого она не знала.
Потом общими усилиями составили список подозрительных студентов, отмели тех, до кого сумели дозвониться по телефону или по скайпу. Вычеркнули парочку вампирских друзей, что сами позвонили парню Синициной и признались в своей трусости. Одногруппницы горгульи тоже покинули ряды подозреваемых после того, как выпали из образовавшегося портала и сгинули обратно. Оказывается, они также испугались, затем постыдились, решили помочь, и снова передумали, едва узнав, что Таро – не просто выходка какого-то злого колдуна – колода связана с самим Маститом.
– Никогда не любила порталы именно из-за этого свойства, – заметила актриса, наблюдая за последней вспышкой магии, – если внутри много страха или слишком разные эмоции, они дают сбой, и могут выбросить тебя, когда угодно и куда угодно. – Вздохнула и пошла проведать раненых. Вместе с ней вызвались Лиза и Маша. Амина и Тёма чувствовали себя лучше и теперь мирно спали, лишь чуть-чуть страдая от мышечного напряжения в частях тела, соприкоснувшихся с руками Таро.
Ещё через полчаса оправдание получил десяток волшебников, столько же колдунов, оставшиеся феи, русалки и оборотни. Итог не радовал, вызывая понятное беспокойство. Глядя на лист, Ми обратилась к студентам:
– Диана, Никита и Артём. Кто из них вызывает у вас большее подозрение? Кто придумал розыгрыши? Кто из них знал, как сгусток эмоций подпитывает силу Мастита?
Все молчали, потому что представить кого-то из этих троих воплощением зла было страшно.
Было немыслимо.
Но всё же, как ни крути, а один из них являлся помощником колдуна.
Спустя время, тянувшееся резиной, проснулись Амина с Тёмой. Оба, кривясь от боли, но меньше, чем раньше, смахивающие на мертвецов, присоединились к обсуждению. Очень скоро пришли к выводу, что оборотень здесь ни при чём: и не только потому, что он пострадал. Тёма сообщил, кто оказался зачинщиком идеи с розыгрышами.
И это был не он.
8
Лила Ибрагимовна едва держалась на ногах. Листы выпали из рук и вылетели в окно. Кирилл Евгеньевич в последний момент ухватился магической липкой лентой, и собрав бумагу в стопку, вернул на кухонный стол. Чайник сердито заурчал: кипеть пустым ему ещё не приходилось. Подполковник спешно выключил плиту, убрал подгорающий предмет с конфорки и сердито переводя взгляд с Лилы на Андрея, воскликнул:
– А ну живо возьмите себя в руки! Распустили нервы. Надо дела делать, а не страдать!
– Кирюш… это… я виновата, не углядела, – всхлипнула мать Дианы.
– Нет, Лис, это я. Возомнил себя, чёрт знает кем и не заметил очевидного. Кретин…
– Довольно! Вместо того, чтобы винить себя, берите ноги в руки и вперёд к месту захоронения. Удерживайте эту тварь любыми способами! А я попытаюсь попридержать артефакт.
– Лида не справляется? – зачем-то спросила Лила, хотя ответ и без того был очевиден.
– Звонила. Сказала, силы на исходе. Паренёк артефактор в отключке.
– Лёша… – догадалась мама Дианы. – Парень Арины и он тоже пострадал.
– Хватит! Ваша дочь погибнет, если не начнёте действовать!
Это сработало. В глазах Лилы Ибрагимовны вновь зажглась жизнь, понимание, интеллект. Её муж сильно стукнул в стену, вытер кровь с костяшек пальцев прямо о рукав рубашки, взял куртку, и, не дожидаясь жену, покинул квартиру.
– Не трогай его сейчас, – подполковник перехватил руку женщины, – каждый справляется со своей оплошностью по-своему. Просто удерживайте Мастита. Выносить мозг друг другу станете потом. О квартире не беспокойся – защита в норме. Я уже проверил.
– Х-хорошо… – тихо произнесла Лила, и вытирая слезы, последовала за мужем, а Кирилл Евгеньевич принялся набирать в экстренном чате всех, кто мог помочь.
– Карты Таро – не самое страшное, с чем мне доводилось сражаться, – сказал он в пустоту квартиры. – Посмотрим, как чёртов колдун справится с отрядом спецов, – и зло сверкнув улыбкой, хлопнул входной дверью. К счастью, в таких непредвиденных ситуациях, срабатывал магический замок: никакие ключи не требовались. Лисин сам устанавливал волшебную защиту, прекрасно понимая, что известным следователям навредить мечтают многие. Но подполковник мог собой гордиться: квартира Алмазовых являла собой настоящую крепость.
…
О том, что не ветер хлещет по лицу, а она сама бьёт себя магией по щекам, Лила поняла лишь, когда шагнула в портал, ведущий к площади Владислава Кольцова. Мысли искали успокоения, и, не находя его тоже били, но уже изнутри, вызывая головную боль. Руки дрожали, мёрзли. Перед глазами, за плёнкой из слёз стоял образ дочери.
Мёртвой дочери.
«Нет, – мысленно повторяла Лила, – нет и нет. Я не позволю этому случиться. Я лучше собственную жизнь отдам Маститу, раз этому прОклятому мерзавцу так хочется снять эти чары. Но нет. С моей девочкой ничего не случится».
Она дула на замерзающие пальцы и плакала. Сил сдерживаться не было, а портал пустовал, и это хорошо, никто не увидит. Её боль – это только её боль, и не нужны здесь вопрошающие или сочувствующие взгляды окружающих. Ведь даже любопытство совершенно чужого существа сейчас бы вывело женщину из равновесия. Вызвало истерику. Ведь несмотря на слёзы, она ещё держалась. Держалась от того, чтобы сойти с ума и поддаться панике, поглаживающей по нервам. Подбирающейся к сердцу.
Муж не дождался, нырнув в другой портал, прямо перед тем, как Лила появилась из-за угла. Но, возможно, это и к лучшему. Лис мог оказаться прав. Сейчас они бы с супругом начали выяснять отношения и никак не поддерживали друг друга. Стали бы делать лишь хуже. Такие уж они были с юности, и с этим ничего не поделаешь – горячие нравом и эмоционально нестабильные. Дочь пошла в них, а они оба надеялись, что Диана унаследует спокойствие и хладнокровие мамы Андрея. Но от бабушки по отцовской линии ей достались только богатое воображение и способность схватывать на лету.
«Диана… Доченька…» – очередная слеза, мысли о том, что Лила сама виновата в случившемся, вздох.
Портал трясся, как общественный транспорт на ухабистой дороге в мире людей, – Лила там не раз бывала. Одна и вместе с мужем. По долгу службы и в развлекательных целях. Человеческие города поражали своими размерами и сплетением архитектурных стилей. Лиле нравилось гулять по улочкам того же Петербурга или Москвы и любоваться открывающимися видами. В Онелии, хотя и было красиво, но всё же несравнимо с миром людей. Здесь каждый кирпичик дышал волшебством, а там – человеческим трудом, в чём, по мнению женщины, заключалась не меньшая магия.
Следующим летом они с Андреем хотели взять Диану и отправиться путешествовать по разным городам – у них как раз намечался большой заслуженный отпуск.
Хотели…
Увидят ли они дочь когда-нибудь?
Пространство извивалось, скручивалось, пугало своими вибрациями, и Лила понимала, что это значит – артефакт работает. Мастит призывает его к себе. Но Андрей уже должен был оказаться на месте. Скоро и она присоединится и встанет плечом к плечу с супругом. Вдвоём против преступника.
Как всегда.
Если, конечно, этот чёртов портал, выпустит её в указанном месте. А пока мысли держали в своём плену, пугая похлеще плохо работающего портала, и перебирая в памяти полученную от Лиса информацию, мама Дианы снова и снова ругала себя за то, что не отнеслась к своим сновидениям с должной серьёзностью.
Она обязана была забеспокоиться, едва они поймали Мастита. Слишком легко, слишком быстро. Слишком предсказуемо. Колдун с самого начала всё подстроил, в том числе и свой арест. Он знал: полиция поведётся, Иру посадят, ведь он её отпустил. Знал и то, что сделка с прОклятым разрывается только в случае смерти одного из заключивших договор. А они, Алмазовы, этого не знали, наивно полагаясь на знания из книг. К сожалению, не веря слухам, оказавшимся правдой.
Портал свернул налево, и мать Дианы начала паниковать – по маршруту была прямая, но, похоже, взбесившаяся магия сама выбирала дорогу.
«Ничего, – думала Лила, – покуролесит, покуролесит и откроет дверь. Из любой точки я сама доберусь до площади Кольцова. Должна добраться».
Но нервы шалили. Заклинание она начала читать на автомате. Не сработало. Пространство не выпускало и нисколько не жалело убитую горем волшебницу.
«Если бы только я верила своим ощущениям…» – сокрушалась мать Дианы, отчаянно пытаясь пробить выход из портала.
Спустя бессовестно долгое время, обессиленная, уязвлённая собственной беспомощностью, она села прямо на пол и схватилась за голову. Всё происходило по её вине – по вине завышенной самооценки и веры в превосходство. Они же Алмазовы, знают лучше других и как поймать злодея, и как понять, что колдун не врёт, и как проверить, умер тот или нет.
Типичное заклинание, применённое к Маститу, показало: колдун в глубокой коме, равносильной смерти. Но то типичное заклинание, а их случай совсем не был обычным. Задумайся Лила или Андрей об этом сразу, и, возможно, заметили бы и другие странности.
Например, то, как Ира начала вести себя в тот самый момент, когда Мастит заболел и начал издеваться над врачами. Теперь Лила не сомневалась: он действовал на них через зеркало. Обыкновенное зеркало, не способное по словам Андрея принести никакого вреда, работало проводником, позволяя колдуну устраивать слежку, управлять чужой волей, и, что самое страшное, продолжать своё зло.
Ира не была несчастной жертвой, согласившейся на предложение прОклятого из-за желания вернуть отца – она преследовала более корыстную цель, веря в глупые россказни Мастита о найденной силе, способной подарить могущество. О силе, которой не существовало.
Именно поэтому Ира не только продолжала связь с колдуном через зеркало – над раковиной подобное висело в каждой камере, за исключением камеры Мастита, но и без особых угрызений совести подставила другую заключённую – воровку, чей срок подходил к концу как раз в последних числах августа. Ира приняла её облик. Но сегодня ночью женщина, не справившись с подобным вмешательством в своё тело, наложила на себя руки в собственной квартире, куда вернулась после тюрьмы. Умерла в одиночестве. Осуждённую давно покинули родственники. Тело обнаружила соседка – её смутил звук льющейся воды.
Где сейчас находилась Ира и в каком облике пребывала, никто не знал, но, услышав от Лилы про Никиту и Диану, а также узнав о пугающих снах, Кирилл Евгеньевич перестал сомневаться: Ира прячется, но долго оставаться в родном теле для неё опасно, а значит, она меняет лица, и вполне вероятно, одно из них принадлежит парню Дианы. Тому, кому дочь Алмазовых безраздельно доверяет.
Сначала убеждённость Лиса вызвала у Лилы недоумение, но, когда, без лишних объяснений, тот протянул кипу бумаги и попросил прочесть – волшебница не на шутку испугалась.
Там содержались сведения не только о зеркалах, служивших прОклятым колдунам отличными помощниками, но и о тех способах, какими подобные Маститу снимали чары. Всю жизнь Алмазовы думали – это сказки, легенды, байки, домыслы. Истории, придуманные когда-то давно для запугивания непослушных детишек и вошедшие в фольклор магического мира. Но они ошибались. Правды в сказках оказалось куда больше, чем вымысла, и заключалась она в следующем.
Каждое проклятие, произнесённое в любом возрасте и при любых обстоятельствах, несло в себе мощный заряд негативных эмоций. Они-то и разрушали душу того, кого прокляли, очерняли его помыслы, превращали в камень сердце и пропускали в мир Тень. Иногда одну, но чаще всего сразу несколько, а те, в считанные часы размножались, как микробы, подпитываясь негативом жертвы.
Тени начинали являться к прОклятому, сводить с ума шёпотом, несущим в себе дополнительную чёрную энергию, работавшую таким образом, что с этого момента даже самое мощное заклинание не могло разрушить чары изначального проклятия.
У жертвы имелся лишь один способ на спасение: умереть во имя доброго дела, перекрывающего нанесённое зло. И сделать это до того, как разум помутится от влияния Теней.
– Но Мастит не успел, – уверенно заявил подполковник этим утром. – Мы с Лидой следили за ним давно, но особенно тщательно занялись изучением его образа жизни после поимки. Колдун вёл себя тихо, однако безумство не скроешь. Я понимал, арест подозрителен. Мастит что-то задумал. И теперь я понял… боюсь, его задумка касается вашей с Андреем дочери.
Услышав эти слова, Лила с мужем растерялись, искренне не понимая, каким образом Диана может помочь колдуну, но затем Лис указал на листы, и Алмазовы на пару продолжили чтение. А после не верили прочитанному, потому как звучало это как самый безумный бред.
Как самый страшный сон.
Ведь касалось их дочери и её парня.
Наконец, портал открылся, буквально вытолкнув волшебницу, и та стремглав полетела к месту захоронения, надеясь лишь на то, что успеет. А в голове между тем бились пугающие слова подполковника:
