Девочка тем временем легла на матрас, поджала колени, утёрла слёзы ладошкой и затихла.
И Нина, и похититель сделали одно и тоже – отвернулись. Но одна от жалости, а другой от скуки.
***
Женя рвал волосы, колотил в стену. Марина и не представляла, что он может быть таким: костяшки сбил в кровь, но не успокаивался. Марина в сотый раз попыталась его утихомирить: теперь в дружеском плече и добром слове нуждался он. Но Женя заревел зверем.
– Она ребёнок! Она! Совсем! Ребёнок! Каким надо быть ничтожеством, чтобы забрать ребёнка!
Его глаза горели гневом, а руки уже сжимали нож:
– Я сам убью его! Убью!
Марина поняла: он может это сделать. Твёрдая рука, бесстрашный шаг к двери, тяжёлое дыхание.
Она не могла этого допустить.
– Нет! Женечка… – её шёпот, объятие. Слёзы. Нежные губы. Она бросилась его обнимать, принялась целовать лицо: лоб, щёки, губы. И это сработало. Взгляд, полный ненависти вновь стал прежним. Почти. В нём ещё колыхалась невозможная боль. Но рука, держащая нож ослабла: ладонь стала пустой. Женя глупо захихикал, а потом заплакал.
– Нельзя идти в бой, думая лишь о поражении, кажется, ты так сказал? Ксюшка ещё жива. Я уверена. Посуди сам. Она… она нужна им, а значит будет жить. Не знаю, как долго, но сидеть сложа руки мы точно не имеем права.
Он лишь кивнул.
Со стороны казалось, будто двое поменялись ролями. Теперь она была сильной, а он слабым. Марина взяла его телефон, позвонила детективу, а затем на своём набрала до боли знакомый номер.
Секунды ожидания тянулись вязкой слизью и пахли трауром и сырой землёй. Марина представила маленькую девочку, напуганную и беззащитную в лапах монстра, и крепче сжала телефон. Конечно, он мог проигнорировать, как делал сотни раз. Но удача улыбнулась – он ответил.
– Марина? Мне… некогда.
– Лёша, подожди! Я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, если ты захочешь, только, прошу, не вешай трубку!
Он ждал.
– Твой отец умрёт, если ты не поможешь спасти одну девочку!
– Что ты?..
– Полиция уже едет. Он будет сопротивляться, и его убьют на месте. Лёша… ты же любишь своего отца? Тогда… спаси и его, и её. Умоляю…
– Ты… плачешь?
– Придумай предлог и покинь дом. Куда ехать я скажу.
– Марин… ты плаче…
– Лёша, спаси своего отца. Спаси девочку!
– Мари…
Она отключила связь.
Губы дрожали. Её всю лихорадило.
– Думаешь, он тебе поверит? – глухо спросил Женя.
– Он слишком любит своего отца, чтобы рисковать, – сглотнула ком, до боли сжала руки. Ногти впились в кожу. Они оставляли тоненькие лунки, всё глубже и глубже. Марина зажмурилась, отпуская на волю слёзы, и чувствуя себя предательницей, прошептала:
– Он всегда верил, когда я… плакала…
Прода от 15 ноября
Демид растянулся на диване и почти мурлыкал – напевал какую-то песенку из лихих девяностых. Всё шло отлично, всё шло по плану: псих без проблем схватил ребёнка. Это должно было остановить Марину с её Солнечным. Солнечный… Одна фамилия бесила.
Но ничего. Скоро наступит конец. Детективша со своими отвалит, и никто больше не станет их беспокоить. Клуб заживёт как прежде – счастливо, как и пять лет назад. Тогда участников было меньше и психами те не были: всего лишь скучающие бизнесмены, жаждущие особых развлечений. Как говорится, каждому своё. Одним бутерброд с маслом, другим ещё и с икрой. Одним постельные утехи, другим простыни, обагрённые кровью.
Сам он подобным не увлекался, не пробовал и не собирался пробовать. Более того, происходящее с девушками вызывало в нём отвращение и буквально праведный гнев. Ну как можно творить ТАКОЕ?!
Но происходящие ужасы прекрасно оплачивались, а ему, не последнему человеку питерской элиты, деньги были нужны.
Если бы хоть кто-то знал, насколько были ничтожны его финансы без клуба…
К счастью, никто не знал. Удачные «вложения», блеф на блефе, только правильные знакомства и такие же разговоры, и вот он на коне, не имея коня.
А без клуба неудачник.
Родной сын и то не имел понятия, как обстояли дела на самом деле и ЧТО именно должно было перейти ему по наследству. О фирме и прочих делах Демид и не думал. Клуб – это всё, что несло прибыль. Возрастающую с каждым годом. А это важно.
Он и не предполагал того, какое количество психов бродит по свету, а ещё не знал того, насколько эти психи бывают щедрыми. И что бы ни говорила совесть, изредка, но просыпающаяся, а дар гипноза – именно дар, иначе не скажешь – сделал его тем, кем он и был сейчас. И это ему нравилось.
Если бы не сын Димитруса, проблемы скорее всего и не возникло бы, а теперь приходилось ломать голову над её избавлением.
Поглощённый своими мыслями и принявший решение, что всё-таки надо как-то убрать из клуба неугодного участника, Демид не заметил, как тихо отворилась, а затем и закрылась дверь.
Крадущийся Лёша был в смятении. В нём боролось столько разных мыслей и чувств. Он не верил в опасность для отца, но верил… Марине. Верил её слезам. Она и так была честная и никогда не лгала, а если начинала плакать, то и вовсе говорила всё как на духу, признавалась в любой ошибке, словно маленькая девочка.
В первый раз её слёзы шли с разбитой кружкой. Любимой кружкой отца. Случайность в порыве страсти. Их отношения тогда были на первом этапе – бурном и жарком. Потом жар спал, его загрузили дела, у неё тоже было много работы. А многочисленные женщины, окружающие Лёшу, не придавали ожидаемой пикантности. Гораздо позже он понял, как глуп и осознал, что не хочет размениваться на пустое. Тогда-то он и сделал Марине предложение, а она от радости плакала и созналась, что одной его особо нахальной поклоннице угрожала расправой. Правда, лишь в СМС. Не отосланном.
И таких случаев было много. Марина вообще отличалась ранимостью, впечатлительностью и какой-то совсем не свойственной никому из его окружения непосредственностью.
Нет. Она не лгала. Она узнала об угрозе отцу и решила помочь. И это несмотря на всё, что было.
Какая же она хорошая…
Лёша вызвал такси и всю дорогу думал об отце. В последнее время тот явно что-то скрывал. Не исключено, что именно из-за клуба у отца и возникли неприятности.
Клуб…
Что Лёша знал? Там собираются особые гости отца, члены, имеющие пропуск – брошь стрекозу. Они обсуждают важные вопросы и… на этом всё. Ещё он знал, что членство не бесплатное. Платили за него большие деньги. Но за что платили?
В память лёгким видением прокрался образ мужчины с рыбьими глазами и тут же рассеялся.
В это самое время Женя, открывавший старую дверь с несмазанными петлями, в который раз выслушивал план Марины: то, что он слышал, ему не нравилось. Слишком опасно, слишком глупо. Всего слишком. Но на кону стояла жизнь Ксюшки, и поэтому он готов был закрыть глаза на любое безумие. А это было безумие чистой воды. Поразительно, как Марина до подобного додумалась. Женя вошёл внутрь и включил свет. Он видел, как она обняла себя за плечи. Её бледное лицо ещё больше побелело. Женя хотел оказать поддержку, но не знал как. Во-первых, он никогда не сталкивался с тем, что предстояло сделать, пускай, и не взаправду, а так, для пугалки. Во-вторых, она шла на это ради него. Неоценимая, но… жертва.
– Мы справимся, – сказала Марина скорее для себя и сделала глубокий вдох и выдох.
– Ты не пожалеешь?
– Мы должны спасти Ксюшку, – её голос всё-таки сорвался.
– А что будет с Лёшей? С вами?..
Она вздохнула. Провела рукой по пыльному столу и тихо ответила:
– Уже, наверное, неважно.
***
Попали в пробку и стали свидетелями аварии. Водитель смотрел на происходящее с безразличием, а он… он отвёл глаза. В девушке на носилках он не видел незнакомку – для него там лежала Марина.
Сколько раз он проклинал их утреннюю ссору, а после отца, отнёсшегося спокойно к случившемуся. Сколько обидных слов сказал ей… тёплой, но без признаков жизни. Как ненавидел свою работу. Как ненавидел Марину. Лёжа в палате, она, беззащитная нежная, убивала его своим состоянием. Он надеялся, верил и снова терял надежду. И так изо дня в день, из месяца в месяц. Перестал нормально есть, спать, стал видеть кошмары в коротких снах и наяву. Умирал вместе с ней, а потом воскресал, когда чувствовал поддержку её родителей. А когда она пришла в себя, что он сделал? Вспоминать обо всех произнесённых глупостях было стыдно. Да и в конце концов, чтобы с ней не произошло, как бы не помутился её рассудок, он должен был оставаться рядом. И он хотел. Но отец был против.
Наконец девушку увезли, постепенно и пробка рассосалась. Лёша занервничал, глянув на время и сообщил Марине, что опоздает. Она отреагировала спокойно, и он в который подумал о том, насколько ему повезло встретить такую женщину.
Подумал о том, насколько горько её потерять.
***
– Мы найдём другой выход. Это была плохая идея, – Женя взял руку Марины в свою.
Она отложила телефон и стараясь не думать о голосе Лёши, о том, какой болью всё ещё отзывается в сердце один лишь этот звук, и твёрдо мысленно, но неуверенно в действительности ответила:
– Я знаю его отца. Другого выбора у нас нет.
***
Машина остановилась. Лёша вышел. Не успел сделать и шага, как полил дождь. Сильный с порывистым ветром он рвал дорогую куртку и пробирал насквозь. Нужный дом – какая-то старая дача – светила одним единственным окном. Лёша опустил голову и поспешил туда.
***
– Это он? – спросил Женя, рассматривая приближающуюся фигуру. Дождь мешал обзору, образ жутко расплывался, но в том, что этот человек идёт сюда, сомнений не оставалось.
– Да… – не произнесла, выдохнула Марина и, едва не шатаясь, пошла открывать.
Женя спрятался за углом, в темноте.
В руке держа нож.
Прода от 15.11.2022, 21:20
Глава 28
Лёша стоял в нерешительности. Но боялся он не того, что зря откликнулся на просьбу Марины и не от того, что перестал вдруг верить. Он не знал, как вести себя с ней после ключей, оставленных в квартире и после конфликта у него дома – после недоверия, которое сам же и поселил в душе своей холодностью, отчуждённостью и нежеланием принимать её, больную.
Да и так ли она была больна?
Может это был хитрый ход, чтобы он сам от неё отказался? Ради спокойствия в его семье? Марина это могла. Она ведь была особенной.
Лёша понял, что сейчас сведёт себя с ума предположениями, выдохнул, настроился и постучал.
Но рука не успела коснуться двери – та сама открылась. На пороге стояла Марина. Не улыбалась. Её бледность бросалась в глаза, нервозность. И боль, затаённая в глазах, но не скрытая для него, тоже читалась.
Она посторонилась, и он вошёл в освещённую комнату. Сам домик, как и это помещение были незнакомы. У родителей Марины была дача, но её он знал отлично: первый отпуск, вернее ничтожные два дня, он провёл со своей женщиной именно там. Марина отказалась от отдыха за границей или в дорогом отеле. Попросила уединиться на даче, где провела самое счастливое время – своё детство. Здесь же всё дышало чужим.
Лёша пребывал в смятении.
– Марина… – дальнейшие слова потерялись. Они потонули во всплеске нежности и других столь желанных эмоций. Он просто хотел обнять её, прижать к себе и не отпускать. Плевать, что там говорил отец, что он считал.
На всё плевать.
Она… его.
– П-прости… Прости меня, Лёшенька… – Марина вдруг заплакала. Зажала рот ладонями, кивнула в сторону, и в следующий миг из темноты вынырнул кто-то с ножом.
Лёша не успел ничего сообразить, а его уже рывком прижали к двери, приставили к шее нож и велели:
– Будешь говорить то, что скажут.
Голос говорившего дрожал.
Лёша перевёл взгляд на Марину. Он был уверен в том, что это какая-то дурацкая злая шутка. Месть за его отношение к ней?
Но любимая женщина включила камеру на телефоне и, продолжая плакать, попросила:
– Пожалуйста… сделай то, что надо, Лёша. Пожалуйста…
– Я не понимаю, Марин… это… розыгрыш?
По той силе, с какой его прижали, понял – нет. Но всё равно не верил.
– Что за?.. Марина! Кто это?
Она не ответила. Вместо этого повернула камеру к себе и сухо – ей так казалось – сказала:
– Демид Викторович, предлагаю обмен. Ксюшу на вашего сына.
– Что происходит?! – Лёша попытался вывернуться и тут же получил под дых.
Марина повернула камеру к нему, а неизвестный, глядя в Лёшины глаза, прошипел:
– Молчи. И смотри в камеру.
***
Детектив не могла позволить умереть ребёнку и пошла против собственных принципов – обратилась за помощью ко всем влиятельным людям, каким когда-то помогла сама. Зарекалась ничего у них не просить, тем более что её работу они оплатили. Но какие могли быть принципы в такой ситуации?
К её удивлению, на историю о проклятии большинство отреагировало спокойно. Никто её не высмеял, не посчитал безумной. Напротив, нашли объяснение легенде – богачи с больной головой всё начали.
Александра подозревала, что на самом деле их не волновало ни проклятие, ни то, есть ли хоть доля истины в россказнях – они согласились помочь по другой причине – из-за глубокой благодарности за спасённые жизни их близких.
Довольно скоро были получены сведения о теневых сделках Оскина. Александре повезло, отомстить хотели не только бывшие компаньоны, но и старые участники клуба, люди, оставшиеся за бортом. Вернее, один, потерпевший финансовый крах и лишившийся поэтому членства. А заодно похоже и страха.
Верилось с трудом, но факт оставался фактом: Оскин оказался птицей не столь дальнего полёта.
К сожалению, оставалось неясно, как он связан с Димитрусом и его сыном – об этом молчали, хотя Евгений настаивал – и по-прежнему никто не догадывался о месте заточения малышки и других пленниц.
Естественно, Александра в первую очередь предположила коттедж с дурной славой, только по координатам там находился пустырь. Она попросила проверить друга Резникова, и информация подтвердилась. Никакого особняка миллиардера там не было.
Невозможно. Неоспоримо. Если только не поверить в волшебство. В которое она до сих пор не верила. Не верила, а сомнения грызли. Вера в чудо ещё жила где-то в сердце. Там, где крохотная девочка говорила с куклой, как с живой. Где видела себя легендарным детективом. Где детский мир не успел разбиться о прочность взрослых проблем и взгляды общества.
А когда детектив не в первый раз попыталась выведать местонахождение сына Димитруса, потому как дом его отца в посёлке почти месяц пустовал, гипнолог вместе со своей помощницей затеяли глупую авантюру и теперь разбираться с последствиями приходилось вновь ей.
Оскин оказался продуманным: позвонил с угрозами не ей, а её родителям, внеся тем самым сумятицу в их и без того непростые отношения. И всё бы ничего – с личным Александра умела справляться: отстраниться от проблем не вопрос, но Оскин пошёл дальше – и напомнил о мужчине. Любимом. Недоступном. Пропавшем. Демоне её раненного сердца.
Управление по особо важным, где тот раньше работал, сразу стало бить по больному: не все любили детектива со скандальной репутацией. Более того, немало нашлось и тех, что горой стояли за погибшего Димитруса, не желая мешать его имя с грязью. О сыне будто бы и не слышали, а если и слышали, то уверяли: тот, человек без имени, давно либо умер, либо покинул Россию. Деньги-то были.
