И всё же благодаря разносчику пиццы, смутившему Вербина, ангелу, наконец, удалось выпроводить назойливого богача. Приняв коробку с горячей «Маргаритой», девушка зашла в квартиру. Она повернула замок, повесила цепочку, на всякий случай, и предвкушая вкусный обед, прошла в гостиную, где по видео связи её дожидался Кирилл. Он как раз подъезжал к дому и спрашивал, не купить ли чего вкусного.
– У нас есть пицца, – махнула Амалия рукой, демонстрируя коробку, – но, если ты захватишь пирожные, я не против.
– Договорились. Скоро буду.
Ангел выключила телефон и открыла коробку. Один кусочек она решила съесть, не дожидаясь Кирилла.
Марина выслушала отчёт робота и велела вызвать людей Спичкина для контроля за квартирой Амалии, надеясь, что тем удастся избежать привычных для центра пробок. Ботика попросила проследить за Вербиным, замершему у своей машины.
Когда «Мерседес» тронулся, Ботик, успевший подключить маячок, принялся внимательно отслеживать маршрут фаната. Вербин направлялся в сторону КАДа.
Двое людей Спичкина, матерясь и ругаясь на вереницу впереди стоящих автомобилей, нетерпеливо заёрзали на сидениях. Пробку в центре удалось пережить безболезненно, но в районе, где проживала Амалия Лук, движение вновь застопорилось. До нужного дома оставался всего-то километр, и оба изнывали от нетерпения, ведь в тайне друг от друга, каждый любил смотреть на преображения известного ангела, нередко появлявшегося на видео в откровенных нарядах.
Чаще всего Марина превращалась в безобразную ведьму, способную напугать до икоты как повидавшего всякое следователя из какой-нибудь специальной бригады, отлавливающей особо опасных колдунов, так и наводящего ужас на жителей авторитета кровожадных оборотней. Но на этот раз её взгляд метался между двумя флаконами с одинаково насыщенной салатовой и оливковой жидкостью, позволяющих стать максимум копиями звёзд из «Штампов».
Изучая внешность по фотографиям с образцами, она усердно размышляла о более подходящем варианте. С кем охотнее заговорят: с сексуальной девушкой, не имеющей вкуса ни в одежде, ни в макияже или с той, чьё лицо обещает проблемы и намекает на серьёзные связи?
С одной стороны, связи перспективнее. Засветиться в СМИ, конечно, многие желают, но получить дурную славу мало, кто захочет. Общество, живущее сенсациями и стадным восприятием, сожрёт тебя, не жуя, не подавится. С другой, внешность открывает почти любые двери, а если обладательница этой самой внешности захлопает большими глазками и пообещает сладкую плату на твоей квартире, тогда самая секретная информация легко попадёт в руки, ведь ни один мужчина, даже самый образованный не откажется от девушки, что сама себя предлагает.
К сожалению, в Вене Лесницкой не единожды приходилось прибегать к таким мерам. Естественно, она никому не платила, на квартиру не шла и лишь заманивала обещаниями, но чувство, будто искупалась в грязи, всё равно ещё долгое время терзало душу. Хотя… зачем обманывать? Ради поимки преступника Марина иной раз и без зелья наряжалась в легкодоступную женщину.
Плотоядно оглядывая тело детектива, продавец ждал. Чёрные глаза скользили по талии, ногам, возвращались обратно и намертво застревали на груди. Марина подумала об Истинном, о том, с каким упоением они вместе с Иваном обсуждали женские прелести и красоту Алисии, в частности, зябко передёрнулась. Именно такие люди попадали под психологический портрет маньяка. Не всегда, но и не редко.
– Марин, – Миша тронул её за рукав, – вам помочь?
– Спасибо, не нужно. Присмотри что-нибудь для себя, но только, как договаривались.
Студент не шелохнулся. За те десять минут, что они выбирали образы, он пару раз подходил к детективу с совершенно растерянным лицом, но так ни звука и не произнёс.
Марина оторвала взгляд от манящих флаконов и внимательно посмотрела на помощника. Стыд, неловкость, страх – эмоции волнами накатывали на парня и отчётливо читались в мимике. Если бы не серьёзность ситуации, она бы рассмеялась столь непосредственной реакции.
«Точно ребёнок», – поражалась она, выводя Мишу из магазинчика. – Мы сейчас вернёмся, – пообещала продавцу и всё-таки заметила. – Ваш взгляд меня не сильно смущает, но будьте осторожны. Никто не видел легендарной ведьмы – пожирательницы людей, прибывшей в город. Но, что, если она – это я? – и, оставив мужчину размышлять, открыла дверь.
– Сработает? – спросил Миша, нервно касаясь кепки.
– Вряд ли, – честно ответила Марина, – но точно заставит пялиться не так открыто.
Миша постарался улыбнуться, но вышло натянуто.
– Непривычное место, да? Неприятное, будоражащее, – в голосе Лесницкой звучало понимание. – Можешь не беспокоиться о том, что я о тебе подумаю. Мне и самой первое время было крайне некомфортно в подобных магазинах. Конечно, когда слышишь про лавки со всякими ведьмовскими атрибутами представляешь нечто книжное таинственное мрачное, но не тошнотворное. Однако, вот она, Миша, правда: сгустки крови, сушёные головы, полоски кожи и какофония отвратных ароматов – это и есть рай продавцов магией, шарлатанов и тех, кому необходимо использовать волшебство, проводя расследование. Ты, Миша, видел лишь малую часть всех прелестей, спрятанных в магазине. В соседнем помещении товары для особых клиентов – безумных богачей: отрубленные руки, ногти, флаконы с мочой и кровью.
Миша зажал рот рукой.
Марина осеклась:
– Это я всё к тому, что постепенно привыкаешь к мерзости. Попробуй, как я: не смотри на товар с точки зрения студента и даже моего помощника, а скользи взглядом, как человек, от чьего выбора зависит чья-то жизнь.
Миша округлил глаза.
Лесницкая поняла – сказала не то. Нервы давали о себе знать. Сейчас вообще начнёт нести околесицу. Всё же ситуация, когда человек, с которым ты минуту назад беседовал, выпрыгивает из окна, бесследно не проходит. Замолчала, стараясь собраться с мыслями. Вытащила телефон в надежде нового сообщения. Пусто. Звонков тоже не было.
Миша был напуган, его представление о работе с детективом поменялось кардинально, а желание сменить облик вообще испарилось с первым вдохом атмосферы жуткого магазина «Штучки». При этом парень осознавал правоту Лесницкой. Они не в игрушки пришли играть, а расследовать дело, искать убийцу. Перед глазами мелькнуло лицо мёртвой Алисии, затем вспомнился рассказ её парня, полный нежности и любви. Сердце как-то не по-мужски защемило грустью.
– Ты догадался, почему, приехав в Питер, я притворялась ведьмой? – спросила Марина, вытягивая парня из липких и тревожных мыслей.
– Я как-то об этом… не думал.
Детектив ухмыльнулась:
– Никто не задумывается, а те, что размышляют, приходят к выводу, что это обычная маскировка для выяснения нужной информации.
– А разве нет?
– И да, и нет. Безусловно, в образе страшной ведьмы раздобыть сведения легче. Тут и оружие не надо, и корочка детектива ни к чему. Но главное, Миша, слыть безобразной ведьмой не так больно.
Миша не скрывал удивления. Лично его общественное мнение очень волновало. Особенно мнение одногруппников и, конечно, Катьки. Он бы, маскируясь, подобрал более приятный образ того же накаченного красавца в татуировках. Такому бы тоже вряд ли отказали в информации, а безобразным колдуном не стал бы ни за какие деньги.
Лесницкая продолжала:
– Люди, маги – все любят посудачить, потрепать языком, раздуть скандал на пустом месте, поймать сенсацию там, где её и в помине нет. А мне с… – прикусила губу, – с моим неоднозначным прошлым постоянно приходится выслушивать о себе разную правду. Слухи о ведьме, несущей истинное зло и превращающей мальчишек в камень намного приятнее, чем пересуды о себе, настоящей.
– Вы… слышали нас с Марком? – немного смутился Миша.
Кивнула:
– Вы шумно вели себя на лестнице, а дверь у меня довольно тонкая. Я с самого начала стояла и смотрела в глазок на ваше кривляние.
Студент опустил взгляд. Рука поднялась к кепке.
– Так что, да, Миш, я слышала вашу идею о втюхивании мне яблока.
Осторожно поднял взгляд:
– Оно иномирное… вроде. Могло и прокатить, нет?
– Нет, оно обычное. Есть такая шпана, развлекается вбрасыванием яблок в порталы. Уже какой раз их ловят, а всё придумывают что-то новое: то груши, то апельсины. В прошлом году кидали финики. Не слышал?
– Слышал. Только как-то особо не интересовался.
– Между прочим, в две тысячи двадцать третьем году из-за окурка сигареты, угодившего в пентаграмму сектанта «Матери Дьявола» в одном из районов Испании, мага, бросившего сигарету и самого сектанта, ударило магией. Обоих едва не парализовало. Так что любое взаимодействие с колдовством опасно, запомни.
– Я… сно. Действительно серьёзно.
– Ну, всё? Отвлёкся, отдохнул, набрался сил и смелости? Пойдём?
Миша собрался кивнуть, но тут у Марины зазвонил телефон. Она тут же выхватила мобильник из сумки.
– Вербин направляется в свой коттедж – это точно. Маршрут полностью совпадает. Я порылся в документах с налоговой, полицейских отчётах, везде, где смог. Чисто. Ни единого упоминания о секте, никаких зацепок. Социальные Сети тоже ничего не выдали. Либо отлично шифруется, либо он ни при чём и просто неадекватный поклонник Амалии. Марин, что предпринять дальше? Ехать к ангелу? К ней уже должны были подъехать люди Спичкина.
– Они ещё не у неё? – взволновалась Марина.
– Нет. Двадцать минут назад стояли в пробке. Больше не проверял. Копался с Вербиным. Сейчас взгляну.
– Не нравится мне всё это.
Секунд десять стояла тишина, лишь попискивали системы робота. Миша, ощутивший напряжение детектива, напрягся. Лицо выражало готовность к любым действиям.
– Марина, – вернулся Ботик, – люди Спичкина находятся в квартире Амалии. Проверить, что там происходит или не нужно?
– Ботик, съезди, пожалуйста, проследи. Я что-то волнуюсь.
– Хорошо, – робот отключил связь.
– Пойдём, – Марина открыла дверь и вошла в магазин, – поскорее переоденемся и на Петроградскую.
Мужчина за прилавком смотрел точно так же, на губах играла мерзковатая похабная улыбочка. Лесницкая испытала дискомфорт, повернулась к Мише. Студент остался на улице, он разговаривал по телефону. Возмутиться Марина не успела – внезапно перед глазами потемнело, туман заволок помещение, и Лесницкая погрузилась в вязкую черноту.
Миша грустно рассмеялся на вопрос Марка и так же грустно ответил:
– Нет, лекции по криминалистике за девятое число у меня нет. Как ты помнишь, я болел. Нет, ни у кого её не брал. Это всё, что тебя интересует, дорогой друг? А не хочешь знать, как прошло моё свидание с ведьмой?
– Ты жив, – сказал Марк, – а я… я едва не умер от страха за тебя, поэтому и не звонил. Миш, прости, а?
– Да пошёл ты! – громко бросил студент и убрал мобильник в джинсы. Взялся за ручку двери, переступил порог, смущённо осмотрелся: ни продавца, ни Марины не было. – Марина? – позвал, пройдя вдоль отвратительных чучел летучих мышей, – Марина! – Не на шутку испугавшись, подошёл к помещению для особых клиентов, заглянул.
На полу, связанный бечёвками, с кляпом во рту, лежал без сознания человек. На его бейджике значилось: «Алексей».
Ботик, почувствовав неладное с Мариной, как раз подходил к дому Амалии. Неясное ощущение опасности затормозило его у самого подъезда. Резко развернувшись и, набирая телефон Лесницкой, робот бросился туда, откуда поступал сигнал мобильника. Минута, две. Сигнал исчез. Ботик остановился в растерянности, но его ступор длился недолго. Пальцы оперативно набирали Мишу.
– Ботик! – закричал студент, – Сюда, срочно! Марину похитили! Продавец без сознания! Я не знаю, что делать!
А люди Спичкина сидели на диване и лакомились оставленной пиццей, слабо ощущая накатывающую сонливость. Снадобье действовало на них медленнее, чем на хрупкую девушку, однако, в итоге сомкнуло и их веки. Спящих, в крошках «Маргариты» двух боровоподобных мужчин застал Кирилл. Из рук выпали пакеты с продуктами: банка с вишнёвым джемом разбилась, пирожные перевернулись, пачкая кремом пластик. Не раздумывая, Кирилл набрал номер полиции и, крича, путаясь в объяснениях, рассказал о случившемся.
Царь мёртвых нервничал: Марина не отвечала, а у него были очень важные новости. У типа с фотографии оказалась «рыбья» аллергия, что упрощало поиски. Пускай, от болезни страдали многие, в столь безобразной форме проявлялась она всё же редко. Хозяин ресторана и несколько официантов сообщили: они видели этого человека. Каждый раз, когда тот смотрел на жертву – в убитой девушке, смотрящей с экрана телевизора Алисию узнали сразу, – посетитель очень сильно нервничал. До такой степени, что шею сплошь покрывала чешуя. И это не всё! Черты лица расплывались, будто внешность была не его, а чужая, наложенная колдовством!
– Марина, ну, где же ты? – недоумевал Царь, злился, не находил себе места. Не выдержав тишины, стал выяснять, где находится Ботик.
Вскоре все трое сидели вокруг Алексея в магазине «Штучки» и слушали перепуганного до смерти продавца. Узнать удалось немного, но зато самое важное: последнее воспоминание Алексея касалось вошедшего покупателя, в котором он без труда узнал директора компании «Штампы».
Сыр плавился, тянулся. Алисия наматывала его на вилку и смеялась. За ней с улыбкой наблюдала Амалия. Младшая сестра веселилась после просмотра очередной советской комедии. Обе любили сидеть вечерами с кусочками пиццы и ностальгировать по чёрно-белым фильмам. Сами девушки не застали тех времён, но будто бы с материнским молоком впитали необъяснимую тягу к простым русским фильмам.
Экран покрылся рябью, словно мурашками, а затем и вовсе выключился.
– Эй! – услышала ангел мужской голос и с трудом повернула голову на звук.
Она не помнила, как очутилась в помещении с ярко-оранжевыми стенами. Не знала, почему связана, зачем рядом стоит краска, и почему в голове полыхают огнём воспоминания о семейных посиделках.
Виски ломило, бросало то в жар, то в холод, во всём теле ощущалась скользящая тяжесть. Она скользила, скользила, наполняя каждый миллиметр кожи, каждую косточку какой-то ноющей болью.
Амалия скривилась. Хотела спросить у тени – ни лица, ни фигуры рассмотреть не удавалось – кто он, и что происходит, но горло полоснуло острой болью. Наждачная бумага показалась шёлком, хотя Амалия прекрасно помнила свои ощущения в тот день, когда поранила руку. Сильно поранила. Алисия была рядом и напугалась. Сестра была пугливой. Её напугать не стоило труда, и соседские мальчишки нередко этим пользовались.
Вспышка, и перед глазами воскресла дача, качели, бешеная собака, крики, бегущий отец, и она, не знающая, что предпринять. Папа прогнал собаку, спас Амалию и Алисию, и, хотя тем же вечером всей семьёй сидели на кухне и ели пирог, похожий на пиццу – мама приготовила на сковороде, – Амалию терзало чувство вины. Она обязана была что-то сделать. Как-то помочь сестрёнке.
Алисия…
Новое воспоминание врезалось в сознание. Они с Кириллом готовятся снимать новый ролик. Он предложил ей изобразить королеву фей, и Амалия активно перебирала косметику.
«Я пороюсь в инете», – сказал парень и полез в Сеть.
А дальше замелькали кадры криминальной хроники. Какая-то журналистка с бледным лицом и чересчур яркой губной помадой с ужасом сообщала о новой жертве позабытого всеми маньяка по прозвищу Коготь.
– У нас есть пицца, – махнула Амалия рукой, демонстрируя коробку, – но, если ты захватишь пирожные, я не против.
– Договорились. Скоро буду.
Ангел выключила телефон и открыла коробку. Один кусочек она решила съесть, не дожидаясь Кирилла.
Марина выслушала отчёт робота и велела вызвать людей Спичкина для контроля за квартирой Амалии, надеясь, что тем удастся избежать привычных для центра пробок. Ботика попросила проследить за Вербиным, замершему у своей машины.
Когда «Мерседес» тронулся, Ботик, успевший подключить маячок, принялся внимательно отслеживать маршрут фаната. Вербин направлялся в сторону КАДа.
Двое людей Спичкина, матерясь и ругаясь на вереницу впереди стоящих автомобилей, нетерпеливо заёрзали на сидениях. Пробку в центре удалось пережить безболезненно, но в районе, где проживала Амалия Лук, движение вновь застопорилось. До нужного дома оставался всего-то километр, и оба изнывали от нетерпения, ведь в тайне друг от друга, каждый любил смотреть на преображения известного ангела, нередко появлявшегося на видео в откровенных нарядах.
Прода от 11.05.2020, 21:46
Глава 20
Чаще всего Марина превращалась в безобразную ведьму, способную напугать до икоты как повидавшего всякое следователя из какой-нибудь специальной бригады, отлавливающей особо опасных колдунов, так и наводящего ужас на жителей авторитета кровожадных оборотней. Но на этот раз её взгляд метался между двумя флаконами с одинаково насыщенной салатовой и оливковой жидкостью, позволяющих стать максимум копиями звёзд из «Штампов».
Изучая внешность по фотографиям с образцами, она усердно размышляла о более подходящем варианте. С кем охотнее заговорят: с сексуальной девушкой, не имеющей вкуса ни в одежде, ни в макияже или с той, чьё лицо обещает проблемы и намекает на серьёзные связи?
С одной стороны, связи перспективнее. Засветиться в СМИ, конечно, многие желают, но получить дурную славу мало, кто захочет. Общество, живущее сенсациями и стадным восприятием, сожрёт тебя, не жуя, не подавится. С другой, внешность открывает почти любые двери, а если обладательница этой самой внешности захлопает большими глазками и пообещает сладкую плату на твоей квартире, тогда самая секретная информация легко попадёт в руки, ведь ни один мужчина, даже самый образованный не откажется от девушки, что сама себя предлагает.
К сожалению, в Вене Лесницкой не единожды приходилось прибегать к таким мерам. Естественно, она никому не платила, на квартиру не шла и лишь заманивала обещаниями, но чувство, будто искупалась в грязи, всё равно ещё долгое время терзало душу. Хотя… зачем обманывать? Ради поимки преступника Марина иной раз и без зелья наряжалась в легкодоступную женщину.
Плотоядно оглядывая тело детектива, продавец ждал. Чёрные глаза скользили по талии, ногам, возвращались обратно и намертво застревали на груди. Марина подумала об Истинном, о том, с каким упоением они вместе с Иваном обсуждали женские прелести и красоту Алисии, в частности, зябко передёрнулась. Именно такие люди попадали под психологический портрет маньяка. Не всегда, но и не редко.
– Марин, – Миша тронул её за рукав, – вам помочь?
– Спасибо, не нужно. Присмотри что-нибудь для себя, но только, как договаривались.
Студент не шелохнулся. За те десять минут, что они выбирали образы, он пару раз подходил к детективу с совершенно растерянным лицом, но так ни звука и не произнёс.
Марина оторвала взгляд от манящих флаконов и внимательно посмотрела на помощника. Стыд, неловкость, страх – эмоции волнами накатывали на парня и отчётливо читались в мимике. Если бы не серьёзность ситуации, она бы рассмеялась столь непосредственной реакции.
«Точно ребёнок», – поражалась она, выводя Мишу из магазинчика. – Мы сейчас вернёмся, – пообещала продавцу и всё-таки заметила. – Ваш взгляд меня не сильно смущает, но будьте осторожны. Никто не видел легендарной ведьмы – пожирательницы людей, прибывшей в город. Но, что, если она – это я? – и, оставив мужчину размышлять, открыла дверь.
– Сработает? – спросил Миша, нервно касаясь кепки.
– Вряд ли, – честно ответила Марина, – но точно заставит пялиться не так открыто.
Миша постарался улыбнуться, но вышло натянуто.
– Непривычное место, да? Неприятное, будоражащее, – в голосе Лесницкой звучало понимание. – Можешь не беспокоиться о том, что я о тебе подумаю. Мне и самой первое время было крайне некомфортно в подобных магазинах. Конечно, когда слышишь про лавки со всякими ведьмовскими атрибутами представляешь нечто книжное таинственное мрачное, но не тошнотворное. Однако, вот она, Миша, правда: сгустки крови, сушёные головы, полоски кожи и какофония отвратных ароматов – это и есть рай продавцов магией, шарлатанов и тех, кому необходимо использовать волшебство, проводя расследование. Ты, Миша, видел лишь малую часть всех прелестей, спрятанных в магазине. В соседнем помещении товары для особых клиентов – безумных богачей: отрубленные руки, ногти, флаконы с мочой и кровью.
Миша зажал рот рукой.
Марина осеклась:
– Это я всё к тому, что постепенно привыкаешь к мерзости. Попробуй, как я: не смотри на товар с точки зрения студента и даже моего помощника, а скользи взглядом, как человек, от чьего выбора зависит чья-то жизнь.
Миша округлил глаза.
Лесницкая поняла – сказала не то. Нервы давали о себе знать. Сейчас вообще начнёт нести околесицу. Всё же ситуация, когда человек, с которым ты минуту назад беседовал, выпрыгивает из окна, бесследно не проходит. Замолчала, стараясь собраться с мыслями. Вытащила телефон в надежде нового сообщения. Пусто. Звонков тоже не было.
Миша был напуган, его представление о работе с детективом поменялось кардинально, а желание сменить облик вообще испарилось с первым вдохом атмосферы жуткого магазина «Штучки». При этом парень осознавал правоту Лесницкой. Они не в игрушки пришли играть, а расследовать дело, искать убийцу. Перед глазами мелькнуло лицо мёртвой Алисии, затем вспомнился рассказ её парня, полный нежности и любви. Сердце как-то не по-мужски защемило грустью.
– Ты догадался, почему, приехав в Питер, я притворялась ведьмой? – спросила Марина, вытягивая парня из липких и тревожных мыслей.
– Я как-то об этом… не думал.
Детектив ухмыльнулась:
– Никто не задумывается, а те, что размышляют, приходят к выводу, что это обычная маскировка для выяснения нужной информации.
– А разве нет?
– И да, и нет. Безусловно, в образе страшной ведьмы раздобыть сведения легче. Тут и оружие не надо, и корочка детектива ни к чему. Но главное, Миша, слыть безобразной ведьмой не так больно.
Миша не скрывал удивления. Лично его общественное мнение очень волновало. Особенно мнение одногруппников и, конечно, Катьки. Он бы, маскируясь, подобрал более приятный образ того же накаченного красавца в татуировках. Такому бы тоже вряд ли отказали в информации, а безобразным колдуном не стал бы ни за какие деньги.
Лесницкая продолжала:
– Люди, маги – все любят посудачить, потрепать языком, раздуть скандал на пустом месте, поймать сенсацию там, где её и в помине нет. А мне с… – прикусила губу, – с моим неоднозначным прошлым постоянно приходится выслушивать о себе разную правду. Слухи о ведьме, несущей истинное зло и превращающей мальчишек в камень намного приятнее, чем пересуды о себе, настоящей.
– Вы… слышали нас с Марком? – немного смутился Миша.
Кивнула:
– Вы шумно вели себя на лестнице, а дверь у меня довольно тонкая. Я с самого начала стояла и смотрела в глазок на ваше кривляние.
Студент опустил взгляд. Рука поднялась к кепке.
– Так что, да, Миш, я слышала вашу идею о втюхивании мне яблока.
Осторожно поднял взгляд:
– Оно иномирное… вроде. Могло и прокатить, нет?
– Нет, оно обычное. Есть такая шпана, развлекается вбрасыванием яблок в порталы. Уже какой раз их ловят, а всё придумывают что-то новое: то груши, то апельсины. В прошлом году кидали финики. Не слышал?
– Слышал. Только как-то особо не интересовался.
– Между прочим, в две тысячи двадцать третьем году из-за окурка сигареты, угодившего в пентаграмму сектанта «Матери Дьявола» в одном из районов Испании, мага, бросившего сигарету и самого сектанта, ударило магией. Обоих едва не парализовало. Так что любое взаимодействие с колдовством опасно, запомни.
– Я… сно. Действительно серьёзно.
– Ну, всё? Отвлёкся, отдохнул, набрался сил и смелости? Пойдём?
Миша собрался кивнуть, но тут у Марины зазвонил телефон. Она тут же выхватила мобильник из сумки.
– Вербин направляется в свой коттедж – это точно. Маршрут полностью совпадает. Я порылся в документах с налоговой, полицейских отчётах, везде, где смог. Чисто. Ни единого упоминания о секте, никаких зацепок. Социальные Сети тоже ничего не выдали. Либо отлично шифруется, либо он ни при чём и просто неадекватный поклонник Амалии. Марин, что предпринять дальше? Ехать к ангелу? К ней уже должны были подъехать люди Спичкина.
– Они ещё не у неё? – взволновалась Марина.
– Нет. Двадцать минут назад стояли в пробке. Больше не проверял. Копался с Вербиным. Сейчас взгляну.
– Не нравится мне всё это.
Секунд десять стояла тишина, лишь попискивали системы робота. Миша, ощутивший напряжение детектива, напрягся. Лицо выражало готовность к любым действиям.
– Марина, – вернулся Ботик, – люди Спичкина находятся в квартире Амалии. Проверить, что там происходит или не нужно?
– Ботик, съезди, пожалуйста, проследи. Я что-то волнуюсь.
– Хорошо, – робот отключил связь.
– Пойдём, – Марина открыла дверь и вошла в магазин, – поскорее переоденемся и на Петроградскую.
Мужчина за прилавком смотрел точно так же, на губах играла мерзковатая похабная улыбочка. Лесницкая испытала дискомфорт, повернулась к Мише. Студент остался на улице, он разговаривал по телефону. Возмутиться Марина не успела – внезапно перед глазами потемнело, туман заволок помещение, и Лесницкая погрузилась в вязкую черноту.
Миша грустно рассмеялся на вопрос Марка и так же грустно ответил:
– Нет, лекции по криминалистике за девятое число у меня нет. Как ты помнишь, я болел. Нет, ни у кого её не брал. Это всё, что тебя интересует, дорогой друг? А не хочешь знать, как прошло моё свидание с ведьмой?
– Ты жив, – сказал Марк, – а я… я едва не умер от страха за тебя, поэтому и не звонил. Миш, прости, а?
– Да пошёл ты! – громко бросил студент и убрал мобильник в джинсы. Взялся за ручку двери, переступил порог, смущённо осмотрелся: ни продавца, ни Марины не было. – Марина? – позвал, пройдя вдоль отвратительных чучел летучих мышей, – Марина! – Не на шутку испугавшись, подошёл к помещению для особых клиентов, заглянул.
На полу, связанный бечёвками, с кляпом во рту, лежал без сознания человек. На его бейджике значилось: «Алексей».
Ботик, почувствовав неладное с Мариной, как раз подходил к дому Амалии. Неясное ощущение опасности затормозило его у самого подъезда. Резко развернувшись и, набирая телефон Лесницкой, робот бросился туда, откуда поступал сигнал мобильника. Минута, две. Сигнал исчез. Ботик остановился в растерянности, но его ступор длился недолго. Пальцы оперативно набирали Мишу.
– Ботик! – закричал студент, – Сюда, срочно! Марину похитили! Продавец без сознания! Я не знаю, что делать!
А люди Спичкина сидели на диване и лакомились оставленной пиццей, слабо ощущая накатывающую сонливость. Снадобье действовало на них медленнее, чем на хрупкую девушку, однако, в итоге сомкнуло и их веки. Спящих, в крошках «Маргариты» двух боровоподобных мужчин застал Кирилл. Из рук выпали пакеты с продуктами: банка с вишнёвым джемом разбилась, пирожные перевернулись, пачкая кремом пластик. Не раздумывая, Кирилл набрал номер полиции и, крича, путаясь в объяснениях, рассказал о случившемся.
Царь мёртвых нервничал: Марина не отвечала, а у него были очень важные новости. У типа с фотографии оказалась «рыбья» аллергия, что упрощало поиски. Пускай, от болезни страдали многие, в столь безобразной форме проявлялась она всё же редко. Хозяин ресторана и несколько официантов сообщили: они видели этого человека. Каждый раз, когда тот смотрел на жертву – в убитой девушке, смотрящей с экрана телевизора Алисию узнали сразу, – посетитель очень сильно нервничал. До такой степени, что шею сплошь покрывала чешуя. И это не всё! Черты лица расплывались, будто внешность была не его, а чужая, наложенная колдовством!
– Марина, ну, где же ты? – недоумевал Царь, злился, не находил себе места. Не выдержав тишины, стал выяснять, где находится Ботик.
Вскоре все трое сидели вокруг Алексея в магазине «Штучки» и слушали перепуганного до смерти продавца. Узнать удалось немного, но зато самое важное: последнее воспоминание Алексея касалось вошедшего покупателя, в котором он без труда узнал директора компании «Штампы».
Прода от 12.05.2020, 19:10
Глава 21
Сыр плавился, тянулся. Алисия наматывала его на вилку и смеялась. За ней с улыбкой наблюдала Амалия. Младшая сестра веселилась после просмотра очередной советской комедии. Обе любили сидеть вечерами с кусочками пиццы и ностальгировать по чёрно-белым фильмам. Сами девушки не застали тех времён, но будто бы с материнским молоком впитали необъяснимую тягу к простым русским фильмам.
Экран покрылся рябью, словно мурашками, а затем и вовсе выключился.
– Эй! – услышала ангел мужской голос и с трудом повернула голову на звук.
Она не помнила, как очутилась в помещении с ярко-оранжевыми стенами. Не знала, почему связана, зачем рядом стоит краска, и почему в голове полыхают огнём воспоминания о семейных посиделках.
Виски ломило, бросало то в жар, то в холод, во всём теле ощущалась скользящая тяжесть. Она скользила, скользила, наполняя каждый миллиметр кожи, каждую косточку какой-то ноющей болью.
Амалия скривилась. Хотела спросить у тени – ни лица, ни фигуры рассмотреть не удавалось – кто он, и что происходит, но горло полоснуло острой болью. Наждачная бумага показалась шёлком, хотя Амалия прекрасно помнила свои ощущения в тот день, когда поранила руку. Сильно поранила. Алисия была рядом и напугалась. Сестра была пугливой. Её напугать не стоило труда, и соседские мальчишки нередко этим пользовались.
Вспышка, и перед глазами воскресла дача, качели, бешеная собака, крики, бегущий отец, и она, не знающая, что предпринять. Папа прогнал собаку, спас Амалию и Алисию, и, хотя тем же вечером всей семьёй сидели на кухне и ели пирог, похожий на пиццу – мама приготовила на сковороде, – Амалию терзало чувство вины. Она обязана была что-то сделать. Как-то помочь сестрёнке.
Алисия…
Новое воспоминание врезалось в сознание. Они с Кириллом готовятся снимать новый ролик. Он предложил ей изобразить королеву фей, и Амалия активно перебирала косметику.
«Я пороюсь в инете», – сказал парень и полез в Сеть.
А дальше замелькали кадры криминальной хроники. Какая-то журналистка с бледным лицом и чересчур яркой губной помадой с ужасом сообщала о новой жертве позабытого всеми маньяка по прозвищу Коготь.
