Пока я наворачивала из кастрюли, а Яга строчила пулемётом – надеюсь, я в старости тоже буду бойкой старушкой, – вернулся Лес Лесович. В руках он держал корзину, а из неё торчали три одиноких вонючих гриба. На первый взгляд, это были мухоморы. Но разве шляпки у них синие, а ножки в чёрную клеточку?
– Пришёл, а я всё в окошко высматриваю. Невредимый? – Яга принялась ощупывать своего ненаглядного.
– Со мной всё в порядке, Ягушка, а с феями беда. Ведьма ополчилась и приклеила их к цветам своим поганым. Теперь они бедные от запаха изнемогают.
– И Колоколию? – всплеснула руками Яга.
– Она первой пострадала.
– Ой-ё-ёй. Вывела Маша ведьму из себя, ох, вывела.
– Я хотела, как лучше, – заметила тихо.
– Мы понимаем, – сказал дух леса.
– Лесочек, давай корзину, время на исходе, пора лечить нашу королеву, – Яга обернулась. – А ты суп поела? Хорошо. Теперь грибы легче пойдут.
Я поперхнулась только что проглоченным:
– Съесть? Их? Они же от ведьмы!
– А ты как думала? – удивилась Яга. – Чёрную магию чёрной лечат. Я их быстро в котёл кину, поварю, а вы оба запомните: мало ли не успею и всё забуду. Когда они совсем чёрными станут: вытащить, размять и намазать кашицей здоровые части, приговаривая: «Возвращаю то, что моё, отдаю то, что больное. Здоровое сюда и прочь дурное». Запомнили?
Мы с Лесом синхронно кивнули.
Я вздохнула с облегчением: пошутила Виевна, есть эту гадость не надо.
– Отвар процедить и выпить. Три чайные ложки в начале лечения и три после того, как всё восстановится.
– Да вы издеваетесь, мама из Инстаграма? Зачем?! – я живо представила собственные мучения. Вдыхать запах грибов – уже геройство, а тут!
– Для закрепления. Иначе исчезнет твоя нога, к примеру, во время битвы, и что тогда?
Я даже думать о таком не хотела.
– Молчишь. То-то и оно. Слушайся меня, Маша. Я старая и кое-что знаю.
Прода от 3 ноября
В детстве думала, что хуже горчицы в тазике с горячей водой, почти что обжигающей; чеснока в контейнере от Киндер Сюрприза, повешенного на грудь, и протирания тела водкой с уксусом ничего быть не может, но Яга удивила. Завершения мучения-лечения я ждала сильнее, чем в том же детстве прихода Мороза с подарками. К счастью, моё восстановление шло довольно быстро. Как и подобает в сказке. К несчастью, чем сильнее становилась я, тем злее ведьма.
Как Виевна и предсказывала, началось полное безобразие: покончив издеваться над природой – небо плевалось то градом величиной с апельсин, то грозами, рассекающими землю, и разметав башню по кирпичикам, да, ту самую неразборную, ведьма принялась за существ.
Первой пострадала Люся. Вдоволь погрустив, лягушка как раз возвращалась в избушку, прыгала себе как ни в чём не бывало, стараясь не касаться ведьмавяжских роз, хотя сделать это было непросто, те продолжали расти и в ширь и в высь, но дойти до нас так и не сумела: у самого порога её застигло заклинание камня.
Следующим стал Степаныч. Он тоже окаменел. Прямо во сне. Скулил, будто принимал мои страдания от лечения, повизгивал, хвостом и лапами мотал из стороны в сторону и так и застыл. В раскоряку.
Затем пришла очередь Змеёши. Пока ведьма, ослабев, придумывала все эти пакости, он вспомнил что-то: сам успел мне крикнуть об этом, чудом не запутавшись в вонючих розах и приземляясь у окошка. Но… заинтриговать успел, а рассказать в чём дело нет. Превратился в огромную крылатую статую. Каменную, как вы понимаете.
Леса Лесовича, который с ужасом и рассказывал мне, что происходит снаружи, тоже не обошла стороной ведьмина злость. Он как раз очищал котёл, чтобы вонь уменьшить и потому что его Ягушка любила мужчин хозяйственных, когда получил заряд чёрной магии. Искры пробежали по его телу, напоминая электрический ток. Мы с Ягой, которая уже порядком путала дни и следующие за ними события, ожидали каменное изваяние, но видимо у кого-то проснулась фантазия, и дух леса превратился…
… в дерево, пробившее верхушкой крышу избушки. Яга как раз потянулась намазать мне щёку, когда это случилось, и плохо понимая, почему так происходит, и уже напрочь забыв, кто лежит перед ней в лечебной кровати – домой бы такую полезную штуку – рухнула в обморок. А через мгновение захрапела. Подозреваю, недобрым сном.
Н-да… Таким нехитрым образом ведьма лишила меня всяческой поддержки.
Плохо…
Дальше и лечиться, и бороться мне придётся самой.
Прода от 7 ноября
Ещё какое-то время я полежала, прислушиваясь к творящемуся безобразию и ожидая мерзкой пакости в собственный адрес, однако меня никто не трогал и даже избушку не обрушил, погребя под обломками. Не произошло больше ничего. Почему? У меня есть два варианта. Первый: потому что пророчество – не зря же его создавали? Видимо, третья битва должна состояться непременно. Второй: ведьмины силы просто-напросто иссякли.
Но я ошиблась.
– А с тобой я разберусь лично! – громыхнуло в небе и эхом разнеслось повсюду. – Завтра тебе конец, Маша!
Меня, естественно, такой расклад не устраивал.
Кое-как допрыгала до стола – без ноги равновесие терялось посекундно – взяла растёртые грибы и продолжила прерванное лечение. Щека – это, конечно, не нога. Но биться с ведьмой надо в целости. Так надёжнее. А то вдруг в самый неподходящий момент меня боль отвлечёт? Я вам не говорила? Едва Яга начала варить грибы, как у меня всё адски заболело.
Наконец, последний мазок, последний глоток. Свобода. От счастья хотелось прыгать и плясать. Но делать я этого не стала, посчитав обстоятельства прискорбными: вокруг меня как никак гора трупов, не до конца мёртвых, но и не живых.
Проверила Ягу с Лесочком на наличие рефлексов, мало ли, попыталась расколдовать добрым словом, но у меня не получилось. Вот только отчаиваться нельзя! Надо думать о хорошем!
Глупая ведьма так хотела мне насолить, что даже не включила логику и оставила Ягу напоследок. А зря. Благодаря её оплошности Яга успела написать всё, что хотела. Она назвала это тайной пророчества.
Не теряя времени и чувствуя себя почти здоровой, я вытащила у Виевны из кармана спрятанный лист и поспешила на свежий воздух. Горе-лечение закончилось, а вонь осталась, и мои рецепторы уже изнемогали от грибного запаха. Были подозрения, что снаружи легче не станет, потому что открытое окно не помогало, но я же не могла потерять крохи собственной веры? Я упрямо дёрнула ручку.
И врезалась в разочарование. Нет. Сначала в стену жуткого запаха, а затем уже в разочарование. За дверью стоял плотный туман – появился аккурат перед тем, как я вышла. Он был наполнен ароматом ведьмавяжских роз, если это можно назвать ароматом.
Засада.
Я даже не знаю, что терпеть приятнее: дурные цветы или дурные грибы? Но сдаваться нельзя. Анька моя однажды пошла на свидание с парнем, считавшим, будто самый сексуальный запах исходит от настоящего мужчины. И Анька выдержала! Она не пала перед специально не мывшимся неделю ухажёром! Её не победили зубы, забывшие, что такое паста или хотя бы жвачка с мятой! Ей удалось выстоять перед потными объятьями, хотя дезодорант и Анька – понятия вместе связанные! А я чем хуже?
И решительно настроенная, я зажала нос, выбрав избушку. Во-первых, к запаху грибов я начинала привыкать, к тому же от меня самой воняло будь здоров и с этим пока придётся мириться, а во-вторых, после жуткого лечения невыносимо захотелось пить.
Ведьма, какие бы хитрые штуки она на завтра не придумала, забыла о скатёрочке, и та, радуя моё нежданное одиночество, выдала сначала воду, а затем и сок. Для поднятия боевого духа.
И шоколадку. Для заряда позитивом.
Сразу стало легче.
С новыми силами я раскрыла лист и принялась за чтение.
Прода от 7 ноября
Что сказать, Яга постаралась. Использовала слабость ведьмы и своё озарение на полную катушку и расписала все свои догадки, обращаясь ко мне не ласково «Машенька», а подчёркивая серьёзность ситуации строгим «Маша».
По её мнению, мне не следовало слепо верить пророчеству, потому, как и она сама уже сильно сомневалась в «этих древних писульках, Маша». И на то имелись причины. Взять хоть описание любого врага. Лживое.
Память Виевны до конца не восстановилась, но она смутно помнила, вернее не помнила, чтобы тот же Змей Горыныч «вроде бы у него другое имя есть, Маша» был таким уж злым. Огнём плеваться любил, ну да кто из Горынычей не любит? Фей иногда пугал. Играл так. Красавиц из других сказок воровал, пока ухаживать не научился, но в битву ни с кем не вступал, зла никому не желал и вообще считался одним из самых дружелюбных в мире. Кощея вместе с его роднёй и то считали злее.
Дальше она рассуждала о чудище морском, которого мать всё заставляла любыми способами найти невесту. Чудище-то уже не маленькое, а семьи всё нет. И Виевна помнила, как оно обманом заманивало русалок, держало в гостях-плену и гипнотизировало местных и неместных красавиц. Они со Змеем даже соревновались, кто быстрее найдёт себе пару: чудище со своим волшебным взглядом или Горыныч с огненной харизмой.
Насчёт харизмы я не сомневалась.
Побеждал действительно Горыныч. Во-первых, харизмой, во-вторых, соблазнением небом в алмазах, в звёздах, то есть. Ну да и прочим из того же романтического набора. А чудищу просто-напросто не везло: взгляд не гипнотизировал, хотя чудище ежедневно упражнялось и ухаживать оно совсем не умело. К тому же красавицам больше нравилось летать, чем плавать. Первое казалось незабываемым и увлекательным, а второе навевало скуку. Чего они не видели в воде? Раковин морских или красивых водорослей? Нет. Современные красавицы привыкли ко всему. И лишь их любовь к небу оказалась вечной.
Ох и привереды они, красавицы эти сказочные... Я грустно взглянула на то, что осталось от неба, вспомнив свой собственный полёт со Змеёшей, и продолжила чтение.
Смущало Ягу и описание того, как началось заклятие. Ведьмина сила всё ещё не давала вспомнить подробностей, но моё замечание о фразе «И стукнула трижды вокруг себя по кругу, призывая этот самый свет привлекательности, да только краше не стала», не давало ей покоя. Сторон ведь действительно четыре. Неувязочка какая-то. Яга предположила, что первая колдунья сама намудрила с заклинанием, и возможно поэтому дальше всё и пошло наперекосяк. Яга имела ввиду то, о чём я и сама уже догадалась: следующие поколения не только всё больше забирали красоту сказочную, становились сильнее и могущественнее, но и глупели, а этого в планах самой первой колдуньи явно не было.
«Обрати внимание, Маша, и на строки о том, как и когда спадёт заклятие, – просила Яга. – … заклятие спадёт, когда зло побеждённое вдох последний сделает, а сердце любящее искренне одарит принца, заколдованного теплотой».
Я перечитала ещё раз, не улавливая в чём подвох. Но спасибо Виевне, она всё разъяснила:
«– Зло бывает разное, Маша. И задумайся. Почему из трехсот двенадцати спасительниц ни одна так и не сумела победить ведьму и спасти принца, хотя были достойные, вышедшие победительницами из двух битв? Что помешало им положить конец проклятию? Разве ведьма и правда так уж сильна? В ней самодовольства больше, чем силы, а злости поболее разума. Так в чём же дело, Маша? В одной лишь ведьме? Нет ли других причин?
Чем больше я об этом думаю – всё же не зря ты так ведьму разозлила, у моей памяти хоть передышка от её влияния – тем сильнее начинаю сомневаться в правильности написанного. Всё там странно. Так что… Может, ты была и права: пора переписать пророчество. И ещё. Пока не забыла. Я и другим рассказывала об этом, но никто не сумел воспользоваться толково, а все записи раз за разом уничтожала ведьма, поэтому очень надеюсь на тебя, Маша с удивительной фамилией Сказка. Как хранительница мира, первое пророчество писала я. Но… то было первое. А потом оно неоднократно терялось вместе с моими воспоминаниями. Возвращалось уже таким, каким теперь хранится. И знаешь, что, наша почти что королева – я верю в это, Маша – старость старостью, но я совершенно не помню строк о смерти спасительницы через три года. Разве всё не должно закончиться свадьбой? Это же всего лишь сказка, Машенька. СКАЗ-КА».
Это всего лишь сказка…
Я отложила лист и задумалась. Яга права. Во всём этом что-то не так.
Прода от 8 ноября
Чем дольше я рассуждала, тем больше склонялась к тому, что в сказочном мире есть некая теневая фигура, тот, кто тщательно следит за происходящим и несёт ответственность за пророчество. Но кто это может быть? Кому выгодны дурацкие битвы, глупеющие из поколения в поколение ведьмы, попытки спасительниц выручить принца и их же провал за провалом? Кто настолько безумен, что не поленился снова и снова вносить изменения в пророчество и стирать память Яге?
Кто обладает подобной силой?!
Обычно сложные вопросы я решала на пару с Анькой. Ей хватало сообразительности и смелости на разборки с любой проблемой. Но её здесь нет и посоветоваться не с кем, и поэтому что делать я не знаю. Если бы остался в этом мире хоть кто-то, нетронутый ведьмой, мне было бы гораздо проще. Почувствовать, что ты не одна – это многого стоит.
Совершенно потерянная, расстроенная и совсем не готовая к последней битве, я направилась к Рите, лелея надежду: а вдруг чёрная магия её не коснулась?
Путь был долгим и жутко неприятным. Ведьмавяжские розы – чувствую теперь и на обычные розы не смогу смотреть без содрогания – выросли до гигантских размеров. Их стебли ничуть не уступали ранее стоявшим здесь деревьям. Ведьма создала некую свою природу, через которую мне приходилось буквально продираться. Неудивительно, что Змеёша едва не запутался в растениях, я и сама чуть не застряла в колючках одного из цветочков. Эх, бедный Змеёша! Бедная сказка!
Глупая и злая ведьма!
«Зло бывает разное», – всплыли в памяти слова Яги.
Разное. Это точно. Крошечное и огромное, по-настоящему злое и лишь попытка таковым казаться. Змеёша и чудище например казались злыми, а на деле оказались добряками. А тот, кто издевается над миром, и правда очень-очень злой. Интересно, кто его так обидел, что он ополчился на всё и всех? Обида должна быть просто гигантской! Но за что можно так обидеться? Главному злодею, назовём его так, не дали конфетки, а все получили? Или у него отняли любимую игрушку? А может быть испортили день рождения?
Да, знаю, речь не о маленьком проказнике или всего лишь заигравшемся ребёнке, но согласитесь, столько поколений держать обиду и выплёскивать её повсюду, придумывая что-то новое и омерзительное, способен лишь кто-то совсем незрелый. Какой взрослый состоявшийся человек будет так мелко и грязно пакостить? А ведь недобелки с прочими зверомонстрами, цветочки вонючие, деревья, обращённые золотыми столбами, мухоморы в клеточку явно не от большого ума. Да и смахивает всё это безобразие на шалости недовольного ребёнка. Ну правда, детский сад какой-то! Такое ощущение, будто некто от скуки играет с целым миром, смеясь над последствиями. Посудите сами. Змей Горыныч лишился двух голов и заговорил девчачьим голосом. Если первое можно объяснить чьей-то жестокостью, то второе скорее сделано для развлечения. Это же так забавно видеть огромного крылатого змея, пищащего тоньше любого мультяшного героя. А чудовище, стреляющее магией, будто заправский игрок в компьютерной «убивалке»?
