Всех в вазы для моих розочек превращу! А тебя, Маша, сделаю крышкой для унитаза!
Это она зря сказала. Я может быть, всего лишь Маша, обычная учительница начальной школы, в чьём сердце страха больше, чем смелости, и помимо насекомых с высотой ещё боюсь клоунов с их разрисованными лицами, кукол с механизмом речи и прогресса в робототехнике, но Ягу Виевну в обиду не дам. И крышкой никакой не стану. Мне ещё надо к детям вернуться, уму-разуму их научить, бабушке мази привезти. Да у меня дел полно! И несбывшихся желаний. Принца жаль. Я с ним знакома лишь шапочно, но отдавать на растерзание безумной царевне не хочу. Не заслужил он подобного, сердцем чувствую.
Никто не заслужил.
Сказка должна жить. Потому что без сказок всё хорошее в людях начнёт гаснуть, а зла в любом мире и так хватает.
Нет. Не дам я царевне победить.
Ни
За
Что.
Нити уже добрались до шеи. Я собрала все страхи в кулак. Мысленно. И раздавила. Как жуков. Которых тоже боюсь.
Нити оплетали меня стремительно, а поэтому не основательно: там одна легла ниже, тут выше. В итоге полно было дырок, чем я и воспользовалась, и заревела медведем – или очень напуганной девушкой – прямо на змею-нить. Та не ожидала, растерялась, замерла на мгновение. Царевна приняла мой крик не за готовность к бою, а за боль, несущую поражение, громко порадовалась и также громко сообщила, что ждёт нас в зале.
Всё это произошло за короткое мгновение. Я для закрепления повторила крик. Нить дёрнулась в сторону. Клубок, чьи глаза мигнули неоном, и мне на секунду показалось, что за ядрёным цветом прячется небесная голубизна, начал трястись, будто в лихорадке. А я, представляя, как змеи превращаются в бабочек, тоже начала трястись, сбрасывая нити.
Сильную тряску никто не любит. Магия не исключение.
Нить дала слабину, я резко дёрнулась, веря, будто съела не одну, а две кастрюли супа с силами, в фантазии добавила все угощения, какими меня пичкали перед встречей со Змеёшей, и… вы не поверите, освободила руку.
Клубок очнулся, попытался взять ситуацию под контроль, но я отмахивалась от него и от нити, как от назойливых комаров. Их не боюсь. Но не люблю. В комариный сезон включаю «Раптор», опрыскиваюсь химией и коконюсь под одеялом.
Представила, как суп пыхает о пользе витаминов, «съела» жареный картофель от скатёрочки, – и вторая рука свободна.
Я начала хлопать ладонями по воздуху, пытаясь поймать улепётывающую нить.
Теперь кричал клубочек.
Я испугалась, что проиграю, не начав толком сражения, и небывалой до этого ловкостью схватила нить и запихнула в рот клубку.
– Послышалось, – уверенно заявила царевна. – Ей не сбежать. Я победю.
Клубок замолк. От неожиданности. И захлопал длинными ресницами, кривясь обидой.
А у меня проснулась совесть.
Да мама из Инстаграма! Я не должна вспоминать, что клубочек тоже под чёрными силами – как же иначе – мне надо сказку спасать!
Выпуталась из нитей, но не порвала, схватила клубок и забросила в первую попавшуюся вазу.
Откуда здесь вазы?
Огляделась. Они тут были повсюду: стояли рядами вдоль стен. И отличались от виденных ранее во дворце вкусом и отсутствием ведьмавяжских роз.
Клубочек ударился о вазу. Меткость у меня всегда хромала. И закрыл глаза, упав на пол. Видимо, лишился чувств. Я на всякий случай подняла его и спрятала в сундук.
Сундук?!
Огромный – я такие по сказкам и представляла – расписанный витиеватыми узорами, украшенный изумрудными листьями, точь-в-точь как на королевской короне, он был не заперт. Но как только я сбросила клубок, щёлкнул замком.
Предчувствие, что мне кто-то помогает, подтвердилось, когда я беглым взглядом прошлась по убранству зала. Не зря царевна так не хотела, чтобы я сюда попала. Да только я попала.
Помещение оказалось ничем иным, как настоящим складом секретов царевны и захоронением всего, что раньше было в сказке. Здесь надо пояснить. В правильной сказке.
На стенах висели картины: каждая отражала то или иное событие.
В рамке с золотыми листьями Яга Виевна лечила Змеёшу: он прилетел к избушке с перевязанной мордой. Та кривилась в страданиях, а две другие – близнецы первой – выражали настоящее сочувствие. Подпись гласила: «Травник Миролюб, он же художник, поэт, мыслитель, помощник Хранительницы и правая рука королевской семьи. Фрагмент о том, как Хранительница Змеиный род спасала».
На следующей картине изображалось то, как Змеёша получил травму. Я без труда узнала и его, и морское чудище, бестолково махающее щупальцами перед крошечной феей в платье-ромашке. На заднем плане возвышалось второе чудище. С суровым взглядом и не менее суровым цунами из волн-волос. Называлось это творение следующим образом: «Фрагмент о том, как со слов Моревы Моревовны, её любимое Чудиче боролось за сердце прекрасной Романиды с жестоким крылатым соперником».
Увидев следующий фрагмент, я невольно улыбнулась, потому что там жестокий крылатый соперник выделывался в небе на глазах у восхищённого Чудича. Подпись гласила: «Змей Змеёша Горыныч в первый раз делает тройной тулуп перед своим лучшим другом».
Вереницу картин со Змеёшей и Чудичем продолжали фрагменты из жизни других обитателей. Яркими событиями полнились будни фей: Колоколия, с ног до головы, облитая мёдом, спорила с медвежонком, пока две другие феи, в одинаковых платьях-незабудках, этот самый мёд черпали крохотными графинчиками из огромной бочки. Название было уморительным: «У фей бывают разные тёти. Некоторые любят мёд не меньше мишек». А на соседней картине медвежонок уже кланялся фее толстушке, прогибающей ветку берёзы под пугливыми взглядами белок.
Белки тоже отличились: они играли с барсуками в догонялки и врезались в водяного. Выглядел тот очень недовольным.
В этих красках – а травник Миролюб талантлив – оживал сказочный мир. Здесь не только были ссоры и примирения, громкие события, вроде пирушки у Рощи, правнука Кощея, устроенной по поводу выхода того в лигу «Самых Бессмертных в роду», но и знакомство Леса Лесовича с росточком дуба, первая свадьба зарубежной царевны в наших краях, первый выгул Ягой Степаныча. Или выгул Яги Степанычем? На картине было не разобрать.
Ой, мама из Инстаграма! Я сказала «в наших краях?» А ведь, если задуматься, то этот мир стал мне действительно милее не меньше собственного. Так что, это наши края. И да, за них стоит побороться.
Я прошла мимо царских сюжетов разных времён, о чём можно было понять из нарядов и окружающих предметов, и подошла к единственной завешенной здесь картине, сдёрнула чёрную ткань и увидела точно такой же сюжет, как и в зале ожидания. Только в этой семье был не мальчик, а девочка, и родители смотрели на неё с нескрываемым обожанием. Этой картине Миролюб тоже дал название: «Царская семья. Уже не скучает». Но кто-то зачеркнул его и подписал прямо шариковой ручкой: «Играют в любовь. Ненавижу».
– Ты где ходишь, клубок?! Я, конечно, в этот раз дольше обычного собиралась, но и спасительница попалась нестандартная. А если устал, так потерпи! Скоро всё кончится! Жду! Неси Машу. Если ей сил хватает рыпаться, скажи. Молчишь?
Клубок в отключке молчал. Я тоже.
– Значит, всё хорошо. Ладно. Побуду доброй перед концом. Можешь ешё немного отдохнуть. Милый! Ты скучаешь? Как мне это знакомо. Ну иди цветы переставь или ещё чего тебе приказать?.. Что ж ты стал таким неуклюжим? Ай. Стой и просто будь красивым. Маша, тебе повезло! Я уже в хорошем настроении! Ой, ты же не можешь ответить. Замотана по самые уши. – Раздался злодейский смех.
Не веря удаче, я вновь обратилась к картине.
Нет. Что-то странное происходит в этом помещении. Мне будто кто помогает.
И тут картина сама собой накренилась, открывая крошечную щель.
– Тебе нужен ключ, – прозвучал голос.
Я опасливо обернулась.
Сундук медленно двигался в мою сторону.
Ноги сами попятились. Я не знала, чего ожидать от дворца и конкретно этого зала, а поэтому вооружилась вазой с привычными взгляду, но, увы, увядшими розами.
– Король с королевой очень любят природу. Будь осторожна. Если растопчешь цветы, они расстроятся. А ещё, Маша Сказка, наш мир не восстановится.
Что?! Не восстановится?
– По лицу читаю удивление, но в тебя верю. Ты единственная, кто сюда пробрался. Не зря.
– Тише! – я стала показывать жестами. – Услышит! Снаружи! Царевна!
– Я часто в вашем мире бывал и понимаю. Но боишься ты зря, Маша, я тот, кого царевна не слышит. И тебя не услышит, пока я рядом и часть сил её в себе держу. Можешь свободно говорить.
– П-простите… Я что-то ничего не понимаю. Вы кто? Я понимаю, сундук. Но…
– Не сундук я, хотя уже забыл, когда собой был. Я Травник Миролюб, он же художник, поэт, мыслитель, помощник Хранительницы и правая рука королевской семьи. Много времени я ждал, когда хоть кто-нибудь разгадает загадку картины, но, спасибо принцу, помог. С вантузом я не догадался.
– Принц? Он же заколдован. Смотрит стеклянным взглядом. Ведёт себя, как робот.
– Заколдован. Но не сдаётся.
– Почему? – глупо спросила я.
– Положение, Маша, обязывает.
Мне об очень многом хотелось расспросить, но Миролюб напомнил, что времени мало. В любую секунду царевна может смекнуть, что творится неладное. Явится с проверкой и… что будет дальше, предсказать не мог даже он. А ведь на его руках можно сказать мир и вырос. Они вместе с Ягой его убаюкивали, успокаивали, подпитывали добрыми словами, когда люди – это он про нас – перестали в сказки верить. Травник обещал, что я всё-всё-всё пойму, когда зло повергну, а сейчас надо действовать, пока есть шанс на победу. И перво-наперво мне придётся найти ключ.
– И как же я его искать буду, если мне к царевне спешить надо?
– В этом помогу, – ответил травник, но предупреждаю: работа предстоит нелёгкая. Это тебе не от Чудича прыгать и не со Змеёшей в слова играть. Тут дело посерьёзнее. Кстати, Маша, в тех битвах ты вела себя достойно.
– Вы за мной наблюдали?
– Я за всеми наблюдал. И, наконец, хоть кто-то добрался до зала Правды. Здесь лежит посох, а в нём заточена…
– Настоящая ведьма?
– Она, все прочие и колдунья первая. И добрая часть души царевны тоже в посохе.
– А посох за картиной.
– Верно, Маша. Но что-то мы разговорились. Ты готова столкнуться с собственным страхом и дойти до конца?
– Так выбора же нет, – я чувствовала, что скоро пожалею о своём согласии.
– Выбор есть всегда. Ты можешь сдаться в руки царевны и оставить всё, как есть.
– Ну уж нет. Я в ответе за сказку. Я не сдамся.
– Не разочаровала, Маша. Яга так и предсказывала.
– Хотите сказать, я действительно избранная?
– А что значит быть избранной? Это же философский вопрос и если…
Миролюб, соскучившийся по разговорам, едва не забыл о нашей цели, философ в нём приготовился к научному докладу, но тут уж я напомнила о времени.
– Да-да, Маша. Пора.
– Эй, клубочек! Отдохнул и хватит!
Я с опаской взглянула на дверь.
В ту же секунду сундук задрожал, подлетел к потолку, закружился. Меня ослепило яркой вспышкой, на голову посыпалось что-то вроде золотого конфетти, а потом всё вокруг резко выросло, и видеть я стала как-то иначе, и тело ощущалось совсем по-другому. Конечности умножились.
Страшное подозрение закралось в сердце, и я не сдержала нервного вздоха.
– Клубок! Ты решил меня огорчить? Снова не слушаешься? Ты теперь злой! Запомни! И подчиняешься только мне! Хватит бездельничать! Тащи Машу!
– Ми-миролюб?
– Я же обещал помочь, не волнуйся. Царевна знает, что этот зал ей полностью не подчиняется, сейчас придёт, а дверь не откроется. У тебя будет время найти ключ. Ползи по стенам. Где ключ, тебе сородичи подскажут. Их тут много. Царевна убираться не любит, живёт в грязи. Так что, увидев тебя, не смутится. Но, на всякий случай, на глаза ей не попадайся.
– Со… ро… ди… чи? – зубы задрожали, я была близка к обмороку. – Я паук, да? – мысленно молила травника сказать «нет», но он ответил положительно.
– Прости, Маша, знаю твои страхи, но другого выбора нет. Остальных насекомых царевна ловит и скармливает ведьмавяжским розам. А пауки ей вроде как нравятся. Я слышал, она восхищалась, что они плетут паутину столь же искусно, что и она своё зло.
В другой бы ситуации я ухмыльнулась, но в этой…
Ой, мама из Инстаграма, я ПАУ-У-УК!
– Ну всё, я иду! Я к нему по-хорошему, клубочком зову, а он не слушается!
– Вперёд, Маша! – поторопил Миролюб. – Наш мир в твоих руках! Через мгновение станешь видеть по-обычному.
– А как же я ключ дотащу?
– Помощи попроси.
– Но где хоть иска… – закончить не успела. Меня резко сдуло под дверь.
И что теперь делать? Как быть? Задачка-то действительно непростая. Мало того, что я не знаю, где искать ключ, а времени в обрез, так я ещё паук! Может ли быть что-то хуже?! Ладно, главное не сдаваться. Подумаешь. Паук. Это же я ползаю, а не по мне ползают. А-а-а! Я ПОЛЗАЮ-Ю-Ю!
Сказать, что я была не в себе, значит ничего не сказать. А повсюду уже громыхали шаги царевны на шпильках. Я и раньше-то не слишком любила шпильки – неудобные они – а после звука, будто усиленного стократно, их вообще возненавидела.
Бум-бум. Било по голове, многочисленным лапам. Стучало в сердце.
Бум-бум. Я живо представила свою негероическую смерть под ногой царевны. Хотя почему не героическую? Очень даже. А то, что умерла я от нелепости, а не от чёрных сил, с которыми вступила в неравную борьбу, следующим спасительницам знать не обязательно. Только Миролюб говорил, что я единственная, кто попал в зал Правды. А что, если сказочный мир обречён?
И всё из-за меня?
Показалась царевна. В свадебном платье. И начала приближаться. Резво. Недовольно.
К эффектному появлению подготовилась она на славу. Не знаю, как хотела биться с такой пышной юбкой и длинным шлейфом, но, если битва – это сразить наповал нарядом. То она победила. Я сражена.
Знаете, моя Анька, несмотря на нескончаемый крах надежд, продолжала мечтать о свадьбе. Ходила по салонам, изучала свадебную моду. На будущее.
И до того приноровилась, что с лёгкостью могла определить стоимость платья с одного лишь взгляда. Не поверите, но в своих расчётах она почти не ошибалась.
Естественно, я всегда была рядом, следовала с ней по пятам той самой моды и тоже кое-чему научилась. И знаете, что скажу? Платье, несущееся к залу Правды, стоило даже не пару моих зарплат – все зарплаты учителей вместе взятые.
Помноженные на два.
Свадебное платье сидело идеально. Белее цвета я в жизни не видела. Хотя вроде белый он и есть белый, но этот искрился.
Отделка золотой вышивкой по низу корсету смотрелась не вычурно, гармонично: сплетаясь, узоры поднимались к груди, вились по оголённому плечику и раскрывались пышным бутоном розы в ложбинке.
Опять эти розы, мама из Инстаграма…
Пышная юбка должна была выглядеть, как верхушка очень-очень кремового торта, но по какой-то причине смотрелась шикарно. Струящаяся ткань переливалась драгоценными камнями, достигая апогея сияния у самого низа.
Мне кажется, Золушки и прочие невесты обзавидовались бы такому платью. Лично мне попросту не хватало слов, чтобы описать его великолепие.
Это она зря сказала. Я может быть, всего лишь Маша, обычная учительница начальной школы, в чьём сердце страха больше, чем смелости, и помимо насекомых с высотой ещё боюсь клоунов с их разрисованными лицами, кукол с механизмом речи и прогресса в робототехнике, но Ягу Виевну в обиду не дам. И крышкой никакой не стану. Мне ещё надо к детям вернуться, уму-разуму их научить, бабушке мази привезти. Да у меня дел полно! И несбывшихся желаний. Принца жаль. Я с ним знакома лишь шапочно, но отдавать на растерзание безумной царевне не хочу. Не заслужил он подобного, сердцем чувствую.
Никто не заслужил.
Сказка должна жить. Потому что без сказок всё хорошее в людях начнёт гаснуть, а зла в любом мире и так хватает.
Нет. Не дам я царевне победить.
Ни
За
Что.
Нити уже добрались до шеи. Я собрала все страхи в кулак. Мысленно. И раздавила. Как жуков. Которых тоже боюсь.
Нити оплетали меня стремительно, а поэтому не основательно: там одна легла ниже, тут выше. В итоге полно было дырок, чем я и воспользовалась, и заревела медведем – или очень напуганной девушкой – прямо на змею-нить. Та не ожидала, растерялась, замерла на мгновение. Царевна приняла мой крик не за готовность к бою, а за боль, несущую поражение, громко порадовалась и также громко сообщила, что ждёт нас в зале.
Всё это произошло за короткое мгновение. Я для закрепления повторила крик. Нить дёрнулась в сторону. Клубок, чьи глаза мигнули неоном, и мне на секунду показалось, что за ядрёным цветом прячется небесная голубизна, начал трястись, будто в лихорадке. А я, представляя, как змеи превращаются в бабочек, тоже начала трястись, сбрасывая нити.
Сильную тряску никто не любит. Магия не исключение.
Нить дала слабину, я резко дёрнулась, веря, будто съела не одну, а две кастрюли супа с силами, в фантазии добавила все угощения, какими меня пичкали перед встречей со Змеёшей, и… вы не поверите, освободила руку.
Клубок очнулся, попытался взять ситуацию под контроль, но я отмахивалась от него и от нити, как от назойливых комаров. Их не боюсь. Но не люблю. В комариный сезон включаю «Раптор», опрыскиваюсь химией и коконюсь под одеялом.
Представила, как суп пыхает о пользе витаминов, «съела» жареный картофель от скатёрочки, – и вторая рука свободна.
Я начала хлопать ладонями по воздуху, пытаясь поймать улепётывающую нить.
Теперь кричал клубочек.
Я испугалась, что проиграю, не начав толком сражения, и небывалой до этого ловкостью схватила нить и запихнула в рот клубку.
– Послышалось, – уверенно заявила царевна. – Ей не сбежать. Я победю.
Клубок замолк. От неожиданности. И захлопал длинными ресницами, кривясь обидой.
А у меня проснулась совесть.
Да мама из Инстаграма! Я не должна вспоминать, что клубочек тоже под чёрными силами – как же иначе – мне надо сказку спасать!
Выпуталась из нитей, но не порвала, схватила клубок и забросила в первую попавшуюся вазу.
Откуда здесь вазы?
Огляделась. Они тут были повсюду: стояли рядами вдоль стен. И отличались от виденных ранее во дворце вкусом и отсутствием ведьмавяжских роз.
Клубочек ударился о вазу. Меткость у меня всегда хромала. И закрыл глаза, упав на пол. Видимо, лишился чувств. Я на всякий случай подняла его и спрятала в сундук.
Сундук?!
Огромный – я такие по сказкам и представляла – расписанный витиеватыми узорами, украшенный изумрудными листьями, точь-в-точь как на королевской короне, он был не заперт. Но как только я сбросила клубок, щёлкнул замком.
Предчувствие, что мне кто-то помогает, подтвердилось, когда я беглым взглядом прошлась по убранству зала. Не зря царевна так не хотела, чтобы я сюда попала. Да только я попала.
Прода от 14 ноября
Помещение оказалось ничем иным, как настоящим складом секретов царевны и захоронением всего, что раньше было в сказке. Здесь надо пояснить. В правильной сказке.
На стенах висели картины: каждая отражала то или иное событие.
В рамке с золотыми листьями Яга Виевна лечила Змеёшу: он прилетел к избушке с перевязанной мордой. Та кривилась в страданиях, а две другие – близнецы первой – выражали настоящее сочувствие. Подпись гласила: «Травник Миролюб, он же художник, поэт, мыслитель, помощник Хранительницы и правая рука королевской семьи. Фрагмент о том, как Хранительница Змеиный род спасала».
На следующей картине изображалось то, как Змеёша получил травму. Я без труда узнала и его, и морское чудище, бестолково махающее щупальцами перед крошечной феей в платье-ромашке. На заднем плане возвышалось второе чудище. С суровым взглядом и не менее суровым цунами из волн-волос. Называлось это творение следующим образом: «Фрагмент о том, как со слов Моревы Моревовны, её любимое Чудиче боролось за сердце прекрасной Романиды с жестоким крылатым соперником».
Увидев следующий фрагмент, я невольно улыбнулась, потому что там жестокий крылатый соперник выделывался в небе на глазах у восхищённого Чудича. Подпись гласила: «Змей Змеёша Горыныч в первый раз делает тройной тулуп перед своим лучшим другом».
Вереницу картин со Змеёшей и Чудичем продолжали фрагменты из жизни других обитателей. Яркими событиями полнились будни фей: Колоколия, с ног до головы, облитая мёдом, спорила с медвежонком, пока две другие феи, в одинаковых платьях-незабудках, этот самый мёд черпали крохотными графинчиками из огромной бочки. Название было уморительным: «У фей бывают разные тёти. Некоторые любят мёд не меньше мишек». А на соседней картине медвежонок уже кланялся фее толстушке, прогибающей ветку берёзы под пугливыми взглядами белок.
Белки тоже отличились: они играли с барсуками в догонялки и врезались в водяного. Выглядел тот очень недовольным.
В этих красках – а травник Миролюб талантлив – оживал сказочный мир. Здесь не только были ссоры и примирения, громкие события, вроде пирушки у Рощи, правнука Кощея, устроенной по поводу выхода того в лигу «Самых Бессмертных в роду», но и знакомство Леса Лесовича с росточком дуба, первая свадьба зарубежной царевны в наших краях, первый выгул Ягой Степаныча. Или выгул Яги Степанычем? На картине было не разобрать.
Ой, мама из Инстаграма! Я сказала «в наших краях?» А ведь, если задуматься, то этот мир стал мне действительно милее не меньше собственного. Так что, это наши края. И да, за них стоит побороться.
Я прошла мимо царских сюжетов разных времён, о чём можно было понять из нарядов и окружающих предметов, и подошла к единственной завешенной здесь картине, сдёрнула чёрную ткань и увидела точно такой же сюжет, как и в зале ожидания. Только в этой семье был не мальчик, а девочка, и родители смотрели на неё с нескрываемым обожанием. Этой картине Миролюб тоже дал название: «Царская семья. Уже не скучает». Но кто-то зачеркнул его и подписал прямо шариковой ручкой: «Играют в любовь. Ненавижу».
– Ты где ходишь, клубок?! Я, конечно, в этот раз дольше обычного собиралась, но и спасительница попалась нестандартная. А если устал, так потерпи! Скоро всё кончится! Жду! Неси Машу. Если ей сил хватает рыпаться, скажи. Молчишь?
Клубок в отключке молчал. Я тоже.
– Значит, всё хорошо. Ладно. Побуду доброй перед концом. Можешь ешё немного отдохнуть. Милый! Ты скучаешь? Как мне это знакомо. Ну иди цветы переставь или ещё чего тебе приказать?.. Что ж ты стал таким неуклюжим? Ай. Стой и просто будь красивым. Маша, тебе повезло! Я уже в хорошем настроении! Ой, ты же не можешь ответить. Замотана по самые уши. – Раздался злодейский смех.
Не веря удаче, я вновь обратилась к картине.
Нет. Что-то странное происходит в этом помещении. Мне будто кто помогает.
И тут картина сама собой накренилась, открывая крошечную щель.
– Тебе нужен ключ, – прозвучал голос.
Я опасливо обернулась.
Сундук медленно двигался в мою сторону.
Ноги сами попятились. Я не знала, чего ожидать от дворца и конкретно этого зала, а поэтому вооружилась вазой с привычными взгляду, но, увы, увядшими розами.
– Король с королевой очень любят природу. Будь осторожна. Если растопчешь цветы, они расстроятся. А ещё, Маша Сказка, наш мир не восстановится.
Что?! Не восстановится?
– По лицу читаю удивление, но в тебя верю. Ты единственная, кто сюда пробрался. Не зря.
– Тише! – я стала показывать жестами. – Услышит! Снаружи! Царевна!
– Я часто в вашем мире бывал и понимаю. Но боишься ты зря, Маша, я тот, кого царевна не слышит. И тебя не услышит, пока я рядом и часть сил её в себе держу. Можешь свободно говорить.
– П-простите… Я что-то ничего не понимаю. Вы кто? Я понимаю, сундук. Но…
– Не сундук я, хотя уже забыл, когда собой был. Я Травник Миролюб, он же художник, поэт, мыслитель, помощник Хранительницы и правая рука королевской семьи. Много времени я ждал, когда хоть кто-нибудь разгадает загадку картины, но, спасибо принцу, помог. С вантузом я не догадался.
– Принц? Он же заколдован. Смотрит стеклянным взглядом. Ведёт себя, как робот.
– Заколдован. Но не сдаётся.
– Почему? – глупо спросила я.
– Положение, Маша, обязывает.
Глава 27 - Ползком за правдой
Мне об очень многом хотелось расспросить, но Миролюб напомнил, что времени мало. В любую секунду царевна может смекнуть, что творится неладное. Явится с проверкой и… что будет дальше, предсказать не мог даже он. А ведь на его руках можно сказать мир и вырос. Они вместе с Ягой его убаюкивали, успокаивали, подпитывали добрыми словами, когда люди – это он про нас – перестали в сказки верить. Травник обещал, что я всё-всё-всё пойму, когда зло повергну, а сейчас надо действовать, пока есть шанс на победу. И перво-наперво мне придётся найти ключ.
– И как же я его искать буду, если мне к царевне спешить надо?
– В этом помогу, – ответил травник, но предупреждаю: работа предстоит нелёгкая. Это тебе не от Чудича прыгать и не со Змеёшей в слова играть. Тут дело посерьёзнее. Кстати, Маша, в тех битвах ты вела себя достойно.
– Вы за мной наблюдали?
– Я за всеми наблюдал. И, наконец, хоть кто-то добрался до зала Правды. Здесь лежит посох, а в нём заточена…
– Настоящая ведьма?
– Она, все прочие и колдунья первая. И добрая часть души царевны тоже в посохе.
– А посох за картиной.
– Верно, Маша. Но что-то мы разговорились. Ты готова столкнуться с собственным страхом и дойти до конца?
– Так выбора же нет, – я чувствовала, что скоро пожалею о своём согласии.
– Выбор есть всегда. Ты можешь сдаться в руки царевны и оставить всё, как есть.
– Ну уж нет. Я в ответе за сказку. Я не сдамся.
– Не разочаровала, Маша. Яга так и предсказывала.
– Хотите сказать, я действительно избранная?
– А что значит быть избранной? Это же философский вопрос и если…
Миролюб, соскучившийся по разговорам, едва не забыл о нашей цели, философ в нём приготовился к научному докладу, но тут уж я напомнила о времени.
– Да-да, Маша. Пора.
– Эй, клубочек! Отдохнул и хватит!
Я с опаской взглянула на дверь.
В ту же секунду сундук задрожал, подлетел к потолку, закружился. Меня ослепило яркой вспышкой, на голову посыпалось что-то вроде золотого конфетти, а потом всё вокруг резко выросло, и видеть я стала как-то иначе, и тело ощущалось совсем по-другому. Конечности умножились.
Страшное подозрение закралось в сердце, и я не сдержала нервного вздоха.
– Клубок! Ты решил меня огорчить? Снова не слушаешься? Ты теперь злой! Запомни! И подчиняешься только мне! Хватит бездельничать! Тащи Машу!
– Ми-миролюб?
– Я же обещал помочь, не волнуйся. Царевна знает, что этот зал ей полностью не подчиняется, сейчас придёт, а дверь не откроется. У тебя будет время найти ключ. Ползи по стенам. Где ключ, тебе сородичи подскажут. Их тут много. Царевна убираться не любит, живёт в грязи. Так что, увидев тебя, не смутится. Но, на всякий случай, на глаза ей не попадайся.
– Со… ро… ди… чи? – зубы задрожали, я была близка к обмороку. – Я паук, да? – мысленно молила травника сказать «нет», но он ответил положительно.
– Прости, Маша, знаю твои страхи, но другого выбора нет. Остальных насекомых царевна ловит и скармливает ведьмавяжским розам. А пауки ей вроде как нравятся. Я слышал, она восхищалась, что они плетут паутину столь же искусно, что и она своё зло.
В другой бы ситуации я ухмыльнулась, но в этой…
Ой, мама из Инстаграма, я ПАУ-У-УК!
Прода от 15 ноября
– Ну всё, я иду! Я к нему по-хорошему, клубочком зову, а он не слушается!
– Вперёд, Маша! – поторопил Миролюб. – Наш мир в твоих руках! Через мгновение станешь видеть по-обычному.
– А как же я ключ дотащу?
– Помощи попроси.
– Но где хоть иска… – закончить не успела. Меня резко сдуло под дверь.
И что теперь делать? Как быть? Задачка-то действительно непростая. Мало того, что я не знаю, где искать ключ, а времени в обрез, так я ещё паук! Может ли быть что-то хуже?! Ладно, главное не сдаваться. Подумаешь. Паук. Это же я ползаю, а не по мне ползают. А-а-а! Я ПОЛЗАЮ-Ю-Ю!
Сказать, что я была не в себе, значит ничего не сказать. А повсюду уже громыхали шаги царевны на шпильках. Я и раньше-то не слишком любила шпильки – неудобные они – а после звука, будто усиленного стократно, их вообще возненавидела.
Бум-бум. Било по голове, многочисленным лапам. Стучало в сердце.
Бум-бум. Я живо представила свою негероическую смерть под ногой царевны. Хотя почему не героическую? Очень даже. А то, что умерла я от нелепости, а не от чёрных сил, с которыми вступила в неравную борьбу, следующим спасительницам знать не обязательно. Только Миролюб говорил, что я единственная, кто попал в зал Правды. А что, если сказочный мир обречён?
И всё из-за меня?
Показалась царевна. В свадебном платье. И начала приближаться. Резво. Недовольно.
К эффектному появлению подготовилась она на славу. Не знаю, как хотела биться с такой пышной юбкой и длинным шлейфом, но, если битва – это сразить наповал нарядом. То она победила. Я сражена.
Знаете, моя Анька, несмотря на нескончаемый крах надежд, продолжала мечтать о свадьбе. Ходила по салонам, изучала свадебную моду. На будущее.
И до того приноровилась, что с лёгкостью могла определить стоимость платья с одного лишь взгляда. Не поверите, но в своих расчётах она почти не ошибалась.
Естественно, я всегда была рядом, следовала с ней по пятам той самой моды и тоже кое-чему научилась. И знаете, что скажу? Платье, несущееся к залу Правды, стоило даже не пару моих зарплат – все зарплаты учителей вместе взятые.
Помноженные на два.
Свадебное платье сидело идеально. Белее цвета я в жизни не видела. Хотя вроде белый он и есть белый, но этот искрился.
Отделка золотой вышивкой по низу корсету смотрелась не вычурно, гармонично: сплетаясь, узоры поднимались к груди, вились по оголённому плечику и раскрывались пышным бутоном розы в ложбинке.
Опять эти розы, мама из Инстаграма…
Пышная юбка должна была выглядеть, как верхушка очень-очень кремового торта, но по какой-то причине смотрелась шикарно. Струящаяся ткань переливалась драгоценными камнями, достигая апогея сияния у самого низа.
Мне кажется, Золушки и прочие невесты обзавидовались бы такому платью. Лично мне попросту не хватало слов, чтобы описать его великолепие.
