Майя не знала. Слёзы, не спрашивая разрешения, побежали быстрыми ручьями. Майя не пыталась их остановить. Что толку? Она сама всё разрушила. И пускай ругала Диму, но разве сама не была виновата? Ещё как. И это осознание разрывало сердце, огнём сжигало душу.
– Майя…
Она обернулась, готовая ко всему. Готовая к тому, что сейчас он скажет, что это конец. Что ему нужно побыть одному и ринется прочь по ступенькам. Что ударит её, отвесит пощёчину, закричит так, что лопнет голова. Но к этому она не была готова. Как только Майя обернулась, муж обнял её крепко-крепко и с горечью прошептал:
– Я тоже виноват в этом. Чёрт… Что же мы наделали… Что же мы наделали…
Что же ты наделала? ЧТО?
Саша поменяла оттенок маркера уже трижды: алый, насыщенный красный, бордовый. Она выводила один и тот же вопрос.
После ударной дозы глюкозы, щедро преподнесённой Бризом на подносе из нежнейших пирожных, поданных в кафе, в голове прояснилось. Неприятный осадок от встречи с Копыловыми – страдающими не из-за смерти дочери, а пропажи какой-то там флэшки – осел на дно. Туда же отправилось и ощущение, связанное с «Хранителем» психом. Ощущение, будто эта встреча не станет последней и дело не только в расследовании – в другом, в личном. Возможно, Саша и ошибалась, но это навряд ли, взгляд психа был красноречив. Принял он её в свой больной мир или нет, но точно заинтересовался. Приятно? Отнюдь. Однако, давать продолжение вспыхнувшей искре в глазах фанатика, она не собиралась.
Ване она о своих подозрениях не рассказала и легко отпустила к Рукавице. Когда тот позвонил и сообщил о новом трупе – каком-то парне, знакомом с Копыловыми, а также о требовании супругов присутствия в качестве эксперта именно Резникова, Саша сделала вид, будто её это нисколько не тревожит, не тяготит, и одарила друга на прощание улыбкой. А ведь её не позвали. Даже не упомянули. По-видимому, Ваня им больше запал в душу, хотя поймать психа помогла именно она. Впрочем, на друга она ни в коем случае обиды не держала. Напротив, в некотором роде испытывала сочувствие – вновь видеться с Копыловыми почти что испытание. Но Бриз крепкий, он справится.
Саша меняла надетые утром носки цвета баклажана, полностью отражавшие мрачное настроение, вызванное встречей с психом, на более позитивные – сиреневые, когда Бриз наконец отзвонился. Пускай, Сашу на место преступления и не позвали, но обойтись без подробностей она не могла. И теперь Ваня по договорённости сообщил ей всё, что нужно. В деталях.
Если отъезд Вани и кольнул слегка разочарованием, то теперь от него не осталось и следа. Любой другой, а Саша тем более, отлично знал, что для неё идеальный способ отвлечься от потаённых страхов и ненужных мыслей – это присутствовать на месте нового преступления. И в глубине души ей хотелось посмотреть на убитого парня, она могла бы не замечать Копыловых. Но её не позвали. Рукавица был с супругами заодно. Но стоило Ване заговорить, как разочарование улетучилось.
Убитым оказался парень с серым именем и таким же прошлым – Саша даже запоминать о нём ничего не стала. Главным оказался тот факт, что он был любовником Анжелики Вячеславовны Копыловой. Молодой и амбициозный он сначала вошёл в доверие к её мужу, получил финансовую поддержку в своих начинаниях, а после лёг в постель к Анжелике. Муж вскоре узнал и мог бы состояться настоящий скандал, и вполне – произойти убийство наглеца – но случился неожиданный поворот в семейных отношениях. Парень запал в душу дочери Копыловых и не только запал, но и сделал той предложение. Блогерша отказалась, по причине своей медийности. Счастливая Люсинда, унижающая парней, посчитала, что образ одинокой больше подходит для канала. Об отношениях парня с матерью она не подозревала, пока не нашла случайно флэшку, на которой были похождения не только мамы, но и отца. Оказывается, в спальне стояла скрытая камера, на которой отчётливо было видно, кто с кем и когда. Это в своё время, а именно после первой измены мужа, Анжелика решила подстраховаться.
Был скандал, была драка. Но в конце концов дочь забрала флэшку на хранение себе. Анжелика Вячеславовна понимала, что сделано это не из добрых побуждений.
Понемногу история забылась. Парень исчез. Муж простил супругу так же быстро, как прощала его за многочисленные интрижки она. Мать простила дочь. Люсинда жила своей жизнью. А потом её убили. Анжелика не знала, чем себя занять и стала наводить порядок по всей квартире, бросилась искать и начала сходить с ума. Любовника считала слабаком и поэтому сразу повесила вину на убийцу. Ошиблась. Флэшку забрал именно он, обиженный, затаивший ненависть на Копыловых, серый Витя. Всё-таки его имя Саша запомнила.
Прибывший на место преступления Ваня сразу обнаружил улики – отпечатки были повсюду. Но экспертизы даже не пришлось ждать. Виновник, зарезавший Витю, позвонил Анжелике, чтобы покаяться, когда та была на месте преступления. Ещё один любовник. И тоже молодой. Теперь Копыловым предстояло долгое внутрисемейное разбирательство. Правда, как на самом деле обстояли дела с флэшкой, пусть и найденной у Вити, никто не знал, но версия, рассказанная Ваней, звучала весьма убедительно.
Заканчивая разговор, Бриз не смог скрыть радости от того, что история с Копыловыми позади. Саша его чувства разделяла. Кто бы мог подумать, что такая сложная история окажется такой банальной. Измены, обиды, сплошные ошибки.
Ошибки…
Это-то и не давало ей весь день покоя. Блогершу убили по ошибке. Но ведь целью была другая. И если ради её смерти кто-то нанял фанатика Аннабель, то мог обратиться и к кому-то другому. Психов предостаточно. Так оставил ли этот кто-то свои попытки? Или неизвестной женщине по-прежнему угрожает опасность? Важен ли был способ убийства или значение имел лишь сам факт, а способ на усмотрение исполнителя? А может, всё уже позади? Нет. В такой исход она не верила. Интуиция подсказывала: цель пока жива.
Терзаемая мрачным предчувствием, детектив Александра Селивёрстова вновь и вновь выводила:
Что же ты наделала? ЧТО?
И в конце концов, опираясь исключительно на верную ей уже много лет интуицию, стала выяснять, кто живёт на Петергофском шоссе 19, квартира 57 – по адресу зеркальному тому, где «Хранитель» по ошибке лишил жизни Люсинду.
«Ведьма…» – Не первый раз сокрушённо подумала Тамара, нервно поглядывая на часы. Изображающие единорога из известного даже ей мультфильма, создание такое же сладко-радужное, как на экране, они стояли в детской и озвучивали минуты. Это бесило. Как решили Герман с Майей – часы на будущее. Лёля подрастёт, и станет их понимать.
«Но зачем же они шумят сейчас? Бесят. Не будет у вас никакого будущего! Совместного не будет!»
Эта противная картавая девчонка попросила поиграть с ней, пока нет родителей. Как же Тамара ненавидела детей! Она пришла поесть, а вынуждена раскладывать кукол, мишек… Кормить дурацкого кота из плюша… Как его там зовут? Мистер Пуф? Какое тупое имя!
Меньше всего Тамара хотела вновь заниматься племянницей. И поначалу всё шло хорошо. Еда ведьмы оказалась не просто сносной, а действительно вкусной. Тамара мысленно сделала пометку – посетить какие-нибудь кулинарные курсы, посмотреть ролики в Сети, чтобы в скором времени, когда Герман будет вновь с ней, не ударить в грязь лицом. Совместная пицца и ролы – это хорошо, походы в рестораны – шикарно. Но он уже привык к домашней стряпне. Нельзя его разочаровывать.
Не особо вникая в разговор, хотя ведьма изо всех сил пыталась быть гостеприимной, Тамара изучала обстановку в комнате. Сидели они в гостиной. Герман специально для этого вытащил длинный стол. Ведьма заставила его разными тарелками, вазами. В общем, выпендрилась. Не поленилась сварить домашний компот! На хрена? Правда компот вышел вкусным. И скрепя сердце приходилось признать, ненависть ненавистью, но у ведьмы был талант. А у Тамары нет. Это тоже бесило.
Если так подумать, то беситься она начала, как только переступила порог. Несмотря на давнее знакомство с ведьмой, в гостях она бывала всего-то раза три, может, четыре. И даже могла перечислить по пальцам вынудившие на это причины. Новоселье. Рождение пигалицы. Какая-то там первая годовщина. Болезнь Германа. Он как-то подхватил ангину, и Тамара не могла остаться в стороне. У них с ведьмой тогда как раз что-то перестало ладиться. Впрочем, так случалось часто по рассказам брата, так что её присутствие не было лишним.
Квартира, украшенная по ведьминому вкусу, начиная от прихожей и заканчивая ванной, бесила уже тогда. И сейчас, когда Тамара разглядывала какую-то новую финтифлюшку на полке, призванную создать дополнительный уют, понимала, что, когда они здесь будут жить с Германом, переделает абсолютно всё. С этой мыслью она взяла уже третий кусок пирога, не без удовольствия поглядывая на тот, что до сих пор оставался не опробованным. Собственные мечты помогли отключиться от противного голоса ведьмы, от смеха племянницы, её бесконечной болтовни и в конце концов улучшили настроение. Пока та, что ещё оставалась хозяйкой, любезно подливала ей компот, Тамара глазами сдирала обои и наклеивала новые, по своему вкусу. Всё так и должно было продолжиться – на позитиве. Но тут позвонили в домофон. Выскочила сначала ЭТА, следом Герман, и Тамаре пришлось развлекать девчонку. Она и за столом-то то и дело играла в любящую тётю, а теперь приходилось продолжать и в детской. Как же её всё бесило!
По идее накануне похищения она должна была чувствовать себя расслабленной, но вместо этого постоянно испытывала дискомфорт. Когда наконец входная дверь хлопнула, Тамара себе призналась, что пока рядом эти двое – покоя в сердце не будет.
«Ничего. Завтра ты, ведьма, сдохнешь от горя!»
Они вернулись вместе, но порознь. Тамара заметила сразу. Вспышкой мелькнула надежда, может они поругались? Её бы это порадовало. Тамара отшвырнула проклятого Пуфа и вернулась за стол к тому самому заветному кусочку пирога.
– Мистелу Пуфу больно!
«Плевать!»
– Прости. Я больше так не буду. – Тамара уже собралась надкусить пирог, как вдруг брат тронул её за плечо и попросил уехать. Сказал, будто Майя плохо себя чувствует.
«Сука!»
Тамаре ничего не оставалось, как пожелать выздоровления и встать из-за стола.
– Я… я положу тебе с собой. Прости… – Тихо произнесла ведьма и посмотрела на неё глазами, полными слёз.
И в этот момент Тамара ощутила радость впервые за всё это время.
«Чтобы там ни случилось внизу, но похоже у тебя проблемка. Так тебе и надо. И ты ещё не знаешь, что ждёт тебя завтра».
Ей стоило немалого труда скрыть злорадную улыбку. Но за контейнеры с едой она была всё же благодарна.
Тамара уже подъехала к дому, когда заметила слежку. Это было слишком странно, даже дико, но тем не менее слежка была очевидна. За ней по пятам шёл мужчина в старых кроссовках. Она обратила на них внимание, потому что давно уже привыкла к начищенным до блеска ботинкам Германа и другую обувь не воспринимала.
Мужчина особо и не прятался, не пытался вести себя незаметно. Однако стоило Тамаре встретиться с ним взглядом, как тот мигом отвернулся. Ускорив шаги, она заскочила в подъезд. А потом, прислонившись к двери квартиры и согнувшись под тяжестью необъяснимого страха, Тамара неожиданно для себя вспомнила ещё одну деталь из образа незнакомца, и это воспоминание обдало её ледяным потом. У мужчины были непарные шнурки: красные и чёрные.
«Неужели он вернулся? Спустя столько лет? Нет. Он не мог. Он не должен был. Я его не люблю. Зачем же?»
Она бросилась к окну. Надеялась, что он ушёл. Но он был там. Сидел на скамейке и ждал. Тамара не собиралась выходить. Более того она не собиралась думать о нём. Её волновало лишь предстоящее завтра и только. Но тем не менее, как она ни пыталась себя успокоить, а приходилось признать: навязчивый мужчина мог довольно сильно попортить планы. В этот самый момент раздался звонок. Тамара удивилась, узнав номер. Имя-то давно было стёрто из памяти симки, но цифры остались в памяти самой Тамары. И, решив, что лучше покончить с этим прямо сейчас и на этот раз навсегда, резко бросила в трубку:
– Ты мне не нужен. Я не хочу ни быть с тобой, ни слышать тебя, ни видеть, ни оставаться друзьями. Живи своей жизнью, а обо мне забудь. Понял?
К её сожалению, ответом прозвучало ожидаемое:
– Почему? Мы можем попробовать сначала. Что мешает?
– То, что я тебя не люблю. Понимаешь? – Тамара раздражённо вздохнула. – Не любила, не люблю и не смогу полюбить, потому что у меня есть другой.
– И как его зовут?
– Тебя это не касается. Пойми, у нас разные жизни.
– Вообще-то… не настолько они и разные, Тамарочка. И ты, и я одинаково ненавидим одну и ту же женщину. Или ты подружилась с женой Германа?
Услышав смех, Тамара разозлилась.
– Даже, если и так, какая разница? Свали с моей жизни! Иди к чёрту! Или ещё куда-нибудь! С тобой я всё равно не буду!
– Уверена?
– Да!
– А если я её убью?
– Что?
– Я предлагаю убить жену Германа. Ты же этого хочешь? Или твоё желание с тех пор изменилось?
«Больной ублюдок… Не знает, чем меня удержать. Только мне помощники не нужны!»
– Я говорила это со зла, в шутку, а ты поверил. Дурак. Не звони мне. – И Тамара повесила трубку. Долго смотрела в окно, ожидая, когда он уйдёт, но тот, испытывая её терпение, продолжал сидеть на скамейке. Не в силах разбираться ещё и с этим, она в конце концов включила шум воды и "отправилась" к фонтану со скульптурой хохлатой собаки.
Майя включила воду, чтобы вымыть посуду, но ни к одной из тарелок так и не притронулась. Вода бежала резвой струёй и буквально гипнотизировала. Впрочем, удивительного в этом ничего не было. Именно так Майя успокаивалась, если, конечно, ещё не было приготовлено двенадцать разных блюд, духовка не таила разные виды печенья, а комнаты не блестели порядком. Но сейчас оставалось только это: стоять у раковины, слушать, как вода бьёт по грязной посуде и надеяться, что этот звук перекроет бешеный грохот сердца.
По возвращении домой Герман вёл себя тихо. Он выпроводил сестру, включил мультики дочери и ушёл в спальню. Прошло уже не менее получаса, а оттуда не доносилось ни звука. Майя порывалась поговорить с мужем, объясниться, но не знала как. Мучаясь и ненавидя себя, она принялась наводить порядок, надеясь и в тоже время страшась того, что Герман предложит помощь. Но он не предложил, хотя после гостей всегда вызывался протереть посуду. Майя и сама не понимала, чего в сердце больше: облегчения или страдания. Им нужно было поговорить. Необходимо. Но о чём? О том, какую глупость она совершила?.. Пускай Герман и сказал, будто виноваты они оба, но Майя чувствовала только собственную вину. Нет. Не виноват был Герман. Он был прекрасным мужем и отцом. А она… год за годом разрушала то, что могло бы быть и в самом деле настоящим счастьем.
– Дура!
Пальцы, до боли, сжавшие край стола, почувствовали тёплое прикосновение. В следующий миг Майя уже плакала на груди Германа. – Прости меня, прости. Пожалуйста, прости… Я… Я…
– Майя…
Она обернулась, готовая ко всему. Готовая к тому, что сейчас он скажет, что это конец. Что ему нужно побыть одному и ринется прочь по ступенькам. Что ударит её, отвесит пощёчину, закричит так, что лопнет голова. Но к этому она не была готова. Как только Майя обернулась, муж обнял её крепко-крепко и с горечью прошептал:
– Я тоже виноват в этом. Чёрт… Что же мы наделали… Что же мы наделали…
Прода от 31.05.2022, 13:43
Глава 19
Что же ты наделала? ЧТО?
Саша поменяла оттенок маркера уже трижды: алый, насыщенный красный, бордовый. Она выводила один и тот же вопрос.
После ударной дозы глюкозы, щедро преподнесённой Бризом на подносе из нежнейших пирожных, поданных в кафе, в голове прояснилось. Неприятный осадок от встречи с Копыловыми – страдающими не из-за смерти дочери, а пропажи какой-то там флэшки – осел на дно. Туда же отправилось и ощущение, связанное с «Хранителем» психом. Ощущение, будто эта встреча не станет последней и дело не только в расследовании – в другом, в личном. Возможно, Саша и ошибалась, но это навряд ли, взгляд психа был красноречив. Принял он её в свой больной мир или нет, но точно заинтересовался. Приятно? Отнюдь. Однако, давать продолжение вспыхнувшей искре в глазах фанатика, она не собиралась.
Ване она о своих подозрениях не рассказала и легко отпустила к Рукавице. Когда тот позвонил и сообщил о новом трупе – каком-то парне, знакомом с Копыловыми, а также о требовании супругов присутствия в качестве эксперта именно Резникова, Саша сделала вид, будто её это нисколько не тревожит, не тяготит, и одарила друга на прощание улыбкой. А ведь её не позвали. Даже не упомянули. По-видимому, Ваня им больше запал в душу, хотя поймать психа помогла именно она. Впрочем, на друга она ни в коем случае обиды не держала. Напротив, в некотором роде испытывала сочувствие – вновь видеться с Копыловыми почти что испытание. Но Бриз крепкий, он справится.
Саша меняла надетые утром носки цвета баклажана, полностью отражавшие мрачное настроение, вызванное встречей с психом, на более позитивные – сиреневые, когда Бриз наконец отзвонился. Пускай, Сашу на место преступления и не позвали, но обойтись без подробностей она не могла. И теперь Ваня по договорённости сообщил ей всё, что нужно. В деталях.
Если отъезд Вани и кольнул слегка разочарованием, то теперь от него не осталось и следа. Любой другой, а Саша тем более, отлично знал, что для неё идеальный способ отвлечься от потаённых страхов и ненужных мыслей – это присутствовать на месте нового преступления. И в глубине души ей хотелось посмотреть на убитого парня, она могла бы не замечать Копыловых. Но её не позвали. Рукавица был с супругами заодно. Но стоило Ване заговорить, как разочарование улетучилось.
Убитым оказался парень с серым именем и таким же прошлым – Саша даже запоминать о нём ничего не стала. Главным оказался тот факт, что он был любовником Анжелики Вячеславовны Копыловой. Молодой и амбициозный он сначала вошёл в доверие к её мужу, получил финансовую поддержку в своих начинаниях, а после лёг в постель к Анжелике. Муж вскоре узнал и мог бы состояться настоящий скандал, и вполне – произойти убийство наглеца – но случился неожиданный поворот в семейных отношениях. Парень запал в душу дочери Копыловых и не только запал, но и сделал той предложение. Блогерша отказалась, по причине своей медийности. Счастливая Люсинда, унижающая парней, посчитала, что образ одинокой больше подходит для канала. Об отношениях парня с матерью она не подозревала, пока не нашла случайно флэшку, на которой были похождения не только мамы, но и отца. Оказывается, в спальне стояла скрытая камера, на которой отчётливо было видно, кто с кем и когда. Это в своё время, а именно после первой измены мужа, Анжелика решила подстраховаться.
Был скандал, была драка. Но в конце концов дочь забрала флэшку на хранение себе. Анжелика Вячеславовна понимала, что сделано это не из добрых побуждений.
Понемногу история забылась. Парень исчез. Муж простил супругу так же быстро, как прощала его за многочисленные интрижки она. Мать простила дочь. Люсинда жила своей жизнью. А потом её убили. Анжелика не знала, чем себя занять и стала наводить порядок по всей квартире, бросилась искать и начала сходить с ума. Любовника считала слабаком и поэтому сразу повесила вину на убийцу. Ошиблась. Флэшку забрал именно он, обиженный, затаивший ненависть на Копыловых, серый Витя. Всё-таки его имя Саша запомнила.
Прибывший на место преступления Ваня сразу обнаружил улики – отпечатки были повсюду. Но экспертизы даже не пришлось ждать. Виновник, зарезавший Витю, позвонил Анжелике, чтобы покаяться, когда та была на месте преступления. Ещё один любовник. И тоже молодой. Теперь Копыловым предстояло долгое внутрисемейное разбирательство. Правда, как на самом деле обстояли дела с флэшкой, пусть и найденной у Вити, никто не знал, но версия, рассказанная Ваней, звучала весьма убедительно.
Заканчивая разговор, Бриз не смог скрыть радости от того, что история с Копыловыми позади. Саша его чувства разделяла. Кто бы мог подумать, что такая сложная история окажется такой банальной. Измены, обиды, сплошные ошибки.
Ошибки…
Это-то и не давало ей весь день покоя. Блогершу убили по ошибке. Но ведь целью была другая. И если ради её смерти кто-то нанял фанатика Аннабель, то мог обратиться и к кому-то другому. Психов предостаточно. Так оставил ли этот кто-то свои попытки? Или неизвестной женщине по-прежнему угрожает опасность? Важен ли был способ убийства или значение имел лишь сам факт, а способ на усмотрение исполнителя? А может, всё уже позади? Нет. В такой исход она не верила. Интуиция подсказывала: цель пока жива.
Терзаемая мрачным предчувствием, детектив Александра Селивёрстова вновь и вновь выводила:
Что же ты наделала? ЧТО?
И в конце концов, опираясь исключительно на верную ей уже много лет интуицию, стала выяснять, кто живёт на Петергофском шоссе 19, квартира 57 – по адресу зеркальному тому, где «Хранитель» по ошибке лишил жизни Люсинду.
Прода от 01.06.2022, 19:36
Глава 20
«Ведьма…» – Не первый раз сокрушённо подумала Тамара, нервно поглядывая на часы. Изображающие единорога из известного даже ей мультфильма, создание такое же сладко-радужное, как на экране, они стояли в детской и озвучивали минуты. Это бесило. Как решили Герман с Майей – часы на будущее. Лёля подрастёт, и станет их понимать.
«Но зачем же они шумят сейчас? Бесят. Не будет у вас никакого будущего! Совместного не будет!»
Эта противная картавая девчонка попросила поиграть с ней, пока нет родителей. Как же Тамара ненавидела детей! Она пришла поесть, а вынуждена раскладывать кукол, мишек… Кормить дурацкого кота из плюша… Как его там зовут? Мистер Пуф? Какое тупое имя!
Меньше всего Тамара хотела вновь заниматься племянницей. И поначалу всё шло хорошо. Еда ведьмы оказалась не просто сносной, а действительно вкусной. Тамара мысленно сделала пометку – посетить какие-нибудь кулинарные курсы, посмотреть ролики в Сети, чтобы в скором времени, когда Герман будет вновь с ней, не ударить в грязь лицом. Совместная пицца и ролы – это хорошо, походы в рестораны – шикарно. Но он уже привык к домашней стряпне. Нельзя его разочаровывать.
Не особо вникая в разговор, хотя ведьма изо всех сил пыталась быть гостеприимной, Тамара изучала обстановку в комнате. Сидели они в гостиной. Герман специально для этого вытащил длинный стол. Ведьма заставила его разными тарелками, вазами. В общем, выпендрилась. Не поленилась сварить домашний компот! На хрена? Правда компот вышел вкусным. И скрепя сердце приходилось признать, ненависть ненавистью, но у ведьмы был талант. А у Тамары нет. Это тоже бесило.
Если так подумать, то беситься она начала, как только переступила порог. Несмотря на давнее знакомство с ведьмой, в гостях она бывала всего-то раза три, может, четыре. И даже могла перечислить по пальцам вынудившие на это причины. Новоселье. Рождение пигалицы. Какая-то там первая годовщина. Болезнь Германа. Он как-то подхватил ангину, и Тамара не могла остаться в стороне. У них с ведьмой тогда как раз что-то перестало ладиться. Впрочем, так случалось часто по рассказам брата, так что её присутствие не было лишним.
Квартира, украшенная по ведьминому вкусу, начиная от прихожей и заканчивая ванной, бесила уже тогда. И сейчас, когда Тамара разглядывала какую-то новую финтифлюшку на полке, призванную создать дополнительный уют, понимала, что, когда они здесь будут жить с Германом, переделает абсолютно всё. С этой мыслью она взяла уже третий кусок пирога, не без удовольствия поглядывая на тот, что до сих пор оставался не опробованным. Собственные мечты помогли отключиться от противного голоса ведьмы, от смеха племянницы, её бесконечной болтовни и в конце концов улучшили настроение. Пока та, что ещё оставалась хозяйкой, любезно подливала ей компот, Тамара глазами сдирала обои и наклеивала новые, по своему вкусу. Всё так и должно было продолжиться – на позитиве. Но тут позвонили в домофон. Выскочила сначала ЭТА, следом Герман, и Тамаре пришлось развлекать девчонку. Она и за столом-то то и дело играла в любящую тётю, а теперь приходилось продолжать и в детской. Как же её всё бесило!
По идее накануне похищения она должна была чувствовать себя расслабленной, но вместо этого постоянно испытывала дискомфорт. Когда наконец входная дверь хлопнула, Тамара себе призналась, что пока рядом эти двое – покоя в сердце не будет.
«Ничего. Завтра ты, ведьма, сдохнешь от горя!»
Они вернулись вместе, но порознь. Тамара заметила сразу. Вспышкой мелькнула надежда, может они поругались? Её бы это порадовало. Тамара отшвырнула проклятого Пуфа и вернулась за стол к тому самому заветному кусочку пирога.
– Мистелу Пуфу больно!
«Плевать!»
– Прости. Я больше так не буду. – Тамара уже собралась надкусить пирог, как вдруг брат тронул её за плечо и попросил уехать. Сказал, будто Майя плохо себя чувствует.
«Сука!»
Тамаре ничего не оставалось, как пожелать выздоровления и встать из-за стола.
– Я… я положу тебе с собой. Прости… – Тихо произнесла ведьма и посмотрела на неё глазами, полными слёз.
И в этот момент Тамара ощутила радость впервые за всё это время.
«Чтобы там ни случилось внизу, но похоже у тебя проблемка. Так тебе и надо. И ты ещё не знаешь, что ждёт тебя завтра».
Ей стоило немалого труда скрыть злорадную улыбку. Но за контейнеры с едой она была всё же благодарна.
Прода от 08.06.2022, 17:59
Тамара уже подъехала к дому, когда заметила слежку. Это было слишком странно, даже дико, но тем не менее слежка была очевидна. За ней по пятам шёл мужчина в старых кроссовках. Она обратила на них внимание, потому что давно уже привыкла к начищенным до блеска ботинкам Германа и другую обувь не воспринимала.
Мужчина особо и не прятался, не пытался вести себя незаметно. Однако стоило Тамаре встретиться с ним взглядом, как тот мигом отвернулся. Ускорив шаги, она заскочила в подъезд. А потом, прислонившись к двери квартиры и согнувшись под тяжестью необъяснимого страха, Тамара неожиданно для себя вспомнила ещё одну деталь из образа незнакомца, и это воспоминание обдало её ледяным потом. У мужчины были непарные шнурки: красные и чёрные.
«Неужели он вернулся? Спустя столько лет? Нет. Он не мог. Он не должен был. Я его не люблю. Зачем же?»
Она бросилась к окну. Надеялась, что он ушёл. Но он был там. Сидел на скамейке и ждал. Тамара не собиралась выходить. Более того она не собиралась думать о нём. Её волновало лишь предстоящее завтра и только. Но тем не менее, как она ни пыталась себя успокоить, а приходилось признать: навязчивый мужчина мог довольно сильно попортить планы. В этот самый момент раздался звонок. Тамара удивилась, узнав номер. Имя-то давно было стёрто из памяти симки, но цифры остались в памяти самой Тамары. И, решив, что лучше покончить с этим прямо сейчас и на этот раз навсегда, резко бросила в трубку:
– Ты мне не нужен. Я не хочу ни быть с тобой, ни слышать тебя, ни видеть, ни оставаться друзьями. Живи своей жизнью, а обо мне забудь. Понял?
К её сожалению, ответом прозвучало ожидаемое:
– Почему? Мы можем попробовать сначала. Что мешает?
– То, что я тебя не люблю. Понимаешь? – Тамара раздражённо вздохнула. – Не любила, не люблю и не смогу полюбить, потому что у меня есть другой.
– И как его зовут?
– Тебя это не касается. Пойми, у нас разные жизни.
– Вообще-то… не настолько они и разные, Тамарочка. И ты, и я одинаково ненавидим одну и ту же женщину. Или ты подружилась с женой Германа?
Услышав смех, Тамара разозлилась.
– Даже, если и так, какая разница? Свали с моей жизни! Иди к чёрту! Или ещё куда-нибудь! С тобой я всё равно не буду!
– Уверена?
– Да!
– А если я её убью?
– Что?
– Я предлагаю убить жену Германа. Ты же этого хочешь? Или твоё желание с тех пор изменилось?
«Больной ублюдок… Не знает, чем меня удержать. Только мне помощники не нужны!»
– Я говорила это со зла, в шутку, а ты поверил. Дурак. Не звони мне. – И Тамара повесила трубку. Долго смотрела в окно, ожидая, когда он уйдёт, но тот, испытывая её терпение, продолжал сидеть на скамейке. Не в силах разбираться ещё и с этим, она в конце концов включила шум воды и "отправилась" к фонтану со скульптурой хохлатой собаки.
Прода от 09.06.2022, 18:20
***
Майя включила воду, чтобы вымыть посуду, но ни к одной из тарелок так и не притронулась. Вода бежала резвой струёй и буквально гипнотизировала. Впрочем, удивительного в этом ничего не было. Именно так Майя успокаивалась, если, конечно, ещё не было приготовлено двенадцать разных блюд, духовка не таила разные виды печенья, а комнаты не блестели порядком. Но сейчас оставалось только это: стоять у раковины, слушать, как вода бьёт по грязной посуде и надеяться, что этот звук перекроет бешеный грохот сердца.
По возвращении домой Герман вёл себя тихо. Он выпроводил сестру, включил мультики дочери и ушёл в спальню. Прошло уже не менее получаса, а оттуда не доносилось ни звука. Майя порывалась поговорить с мужем, объясниться, но не знала как. Мучаясь и ненавидя себя, она принялась наводить порядок, надеясь и в тоже время страшась того, что Герман предложит помощь. Но он не предложил, хотя после гостей всегда вызывался протереть посуду. Майя и сама не понимала, чего в сердце больше: облегчения или страдания. Им нужно было поговорить. Необходимо. Но о чём? О том, какую глупость она совершила?.. Пускай Герман и сказал, будто виноваты они оба, но Майя чувствовала только собственную вину. Нет. Не виноват был Герман. Он был прекрасным мужем и отцом. А она… год за годом разрушала то, что могло бы быть и в самом деле настоящим счастьем.
– Дура!
Пальцы, до боли, сжавшие край стола, почувствовали тёплое прикосновение. В следующий миг Майя уже плакала на груди Германа. – Прости меня, прости. Пожалуйста, прости… Я… Я…
