Она замотала головой.
– Тогда выходи. Кушать не хочешь, но от нового платья ты вряд ли откажешься. Давай, подберём?
Лёля не двигалась. Злая тётя внезапно ушла, но вскоре вернулась.
– Лёлечка, а маму увидеть хочешь? – она держала в руках телефон. – Ты станешь нарядной, и я сделаю видео. – Тётя потрясла телефоном и улыбнулась.
Лёля подумала, что мамочка улыбается совсем по-другому, но всё-таки осторожно ступила вперёд.
– Молодец, Лёлечка. Выходи-выходи. Ты можешь выбрать любое платьице, и мы пошлём видео маме. А завтра начнём подбирать тебе причёску. У каждой куколки своя особенная причёска.
Лёля заметила безволосую куклу и попятилась.
– Нет уж, – тётя схватила её за руку и отволокла от домика. – Не убегай. Лучше посмотри, как много платьев. – Она обвела рукой разноцветную кучу, сверху которой сидела кукла с короткими волосами, напоминающими ёжика. – Выбирай-выбирай. Не бойся. Мы всего лишь поиграем. Ты же любишь играть?
Лёля неуверенно кивнула. Она любила играть.
С мамой.
«– Мама-а-а!»
***
Ледяная вода успокоила. Саша совладала с эмоциями и вышла из ванной. К тому моменту Ваня уже обо всём договорился.
– Рукавица в деле. Возьмёт группу захвата. Сказал, что позвонит Копыловым.
– Зачем?!
– За тем, Саш, что у них деньги и связи, а значит возможность пригнать нам вертолёт, если потребуется.
– Ты всё прочитал, – поняла она, бросая взгляд на его телефон с ещё не погасшим экраном.
– Она боится вертолётов.
Саша кивнула.
Майя напомнила о своём присутствии нервным постукиванием по столу. Оба перевели на неё глаза.
Майя жестом позвала их к себе и продемонстрировала визитку мужа.
– Герман занимается вертолётами? – предположила Саша, потому как название «Белов и Белов» ей ни о чём не говорило.
Майя, чей шёпот стал совсем беззвучен, схватила мобильник и быстро начала писать.
Саша прочитала:
– Герман, как и его родители, всю жизнь проработал, оптимизируя электронику на частных вертолётах. Есть связи.
– Это выход, – сказал Ваня.
– А Копыловы?
– Я тебе не рассказывал, но получив флешку, они всё-таки пошли к начальству и настучали на Рукавицу.
– За что?!
– За всё хорошее, – вздохнул Ваня. – Посчитали, что работала ты небрежно, раз сразу не обнаружила флешку, а Рукавица недостаточно компетентен, раз с тобой сотрудничает.
– Это бред! – в Саше бурлил праведный гнев. – Они про флешку сами-то, когда вспомнили? И как они вообще могли наехать на Рукавицу?
Ваня продолжил:
– В общем, был разбор полётов, несерьёзный. Но осадок, сама понимаешь.
– Значит они его в грязь, а он к ним за помощью? Но почему?
– Ты только сама в это не лезь, ладно?
– Говори.
– Защищал тебя. И наговорил всякого. Но Копыловы вообще оборзели. Короче, в итоге, начальство приняло сторону Рукавицы – он ведь стольким помог людям – и приказало, чтобы Копыловы оказали помощь в ближайшее время, если понадобится.
– И когда это было? – недовольно поинтересовалась Саша.
– Почти сразу.
– Мне почему не сказал?
Ваня вздохнул:
– Тебе было не до этого. Я решил, не стоит.
– Ладно. Теперь у нас есть вариант, так что Копыловых к чёрту. А то потом от них опять какая-нибудь подстава…
– Согласен.
Одновременно обернулись к Майе, спросили:
– Завтра вертолёт будет?
Она кивнула.
Саша подумала и решила:
– Лучше даже два.
Майя написала, что позвонит в фирму рано утром, а Ваня, ещё раз мельком посмотрев на визитку, не удержался от вопроса:
– Простите, а почему ваш муж сейчас не здесь?
«Если бы я знала…» – подумала Майя и медленно стала набирать ответ.
– Он у сестры. Она приболела, – прочёл Ваня.
– Видимо, при смерти, – зло пошутила Саша.
А в это самое время Дима снова сидел в такси – он ждать до утра не желал – и ехал навстречу счастью, подсказанному Другом. Да. Майя была во всём виновата. Но Лёля тут ни при чём. И, в конце концов, ведь Лёля была его Лёлей.
Прода от 21.07.2022, 18:48
Глава 38
В то время, когда Майя хотела вызвать полицию, но не успела, потому что Дима потащил «Аврору» к разрушенной стене.
Лёля любила наряжаться. Они с мамой всегда подолгу стояли в магазине и выбирали платья и юбочки. Костику нравилась её юбочка. Она так хотела к Костику! Он бы её точно спас от этой злой тёти. Как самый настоящий принц, убил бы тётю длинным мечом, а потом повёл Лёлю к маме и папе.
Костик хороший.
А тётя нехорошая.
Тётя так хотела, чтобы она надела жёлтое платье, что даже поцарапала её молнией!
Ужасная тётя.
И платья Лёле не нравились. Они все были такие же, как на куклах. Страшных куклах. Лёля, конечно, любила кукол. Но не таких. А та, что была с одним глазом, стояла всё время рядом. И смотрела, будто живая.
«– Ты стлашная кукла! Забели меня, мама!»
– Всё не то. Лёлечка, я принесу тебе ещё платья. А ты пока поешь всё-таки тортик. Или поиграй в мячик. – Тётя подтолкнула к ней мяч и вышла, заперев дверь на ключ.
Лёля пыталась высмотреть окно, но его здесь не было. Зато повсюду стояли куклы и следили за ней. Куда бы она не повернулась, всюду видела их взгляды.
– Лёлечка, а я вернулась! Смотри, какие миленькие платья!
***
Майе совершенно не хотелось спать, но Саша с Ваней настаивали. Первая убеждала, что сейчас всё равно ничего не сделать. Объяснять не стала, но Майя не просила. Раз детективу верил Ваня, как оказалось, криминалист и просто друг, и Рукавица – начальник следственного отдела, да и вовсе отличный профессионал и человек – она решила, что тоже может верить. Второй настаивал на отдыхе, на подготовке. Моральные силы ещё понадобятся. Лучше ночью их подкопить. Майя кивнула обоим, легла на кровать, но забыться так и не смогла. Доченька, одинокая, хрупкая и напуганная стояла перед глазами.
В какой-то момент голоса на кухне стали затихать, и Майя даже обрадовалась. Чем дольше Ваня с Сашей вели обсуждение, тем страшнее ей становилось. Каждое их слово, хотя и не услышанное, било по нервам. Каждое слово лишь подтверждало серьёзную – смертельную опасность, нависшую над Лёлей.
Минутная тишина, и они вновь заговорили. Майя подошла к окну и уставилась в ночь.
– Жди меня, Лёлик, мы скоро будем вместе, – произнесла она одними губами.
А потом закричала, но уже в мыслях, надеясь, что её крик отгонит то зло, что сейчас находилось рядом с доченькой:
– Я заберу тебя, малышка моя! Я приду за тобой, Лёлик!
И будто кто-то свыше её услышал. Повернулся ключ, открылась дверь, впуская лестничный свет, и Майя почти поверила, что это всё лишь очень-очень страшный сон, и Лёля, вот она, идёт, гостила с папочкой у тёти, а сейчас вернулась. Майя выбежала в прихожую, раскрыла объятия, но на пороге стоял только Герман. Руки упали, и хлынули слёзы, бросая её обратно, в жуткую реальность.
***
В то время, когда «Аврора» уже упала, а Майя прощалась с Димой на старом заводе.
– Волосики, наверное, в маму, да Лёлечка? Не такие рыжие, но яркие. У меня в детстве тоже такие были. Так что я знаю, что идёт рыженьким. Посмотри, какая ты стала хорошенькая. Настоящая принцесса.
Злая тётя развернула её к притащенному зеркалу, большому, больше Лёли – и она увидела своё отражение. Платье, хоть и было цвета лягушки, и правда оказалось очень красивым.
– По глазкам вижу, что тебе нравится, – заулыбалась тётя. – К нему подойдут вот те бусы. – Она подошла к кукле с дыркой вместо рта и аккуратно сняла с её шеи зелёные шарики. – Надень сама. Ты же не хочешь, чтобы я тебя снова обидела?
Лёля не хотела. Печально посмотрела в зеркало на свою красную щёчку и взяла бусы.
– Очень хорошо, – сказала тётя. – Теперь ты готова, и мы можем попробовать игру. Начнём с бала, согласна?
Лёля кивнула и слёзки сдержала.
«Где же ты, мама? Мамочка, я так тебя жду!»
***
Герман подбирал слова, чтобы всё объяснить. Не подобрал – шагнул к Майе.
Она понимала, что должна обнять мужа, но так этого и не сделала.
***
Незадолго до того, как Майя открыла дверь Александре.
– Мерзкая девчонка! Почему ты не умеешь делать реверанс? Это же бал! К тебе подошёл робот! Где почтение?
Тётя кричала и пугала, поэтому Лёля, с окровавленной губой, спряталась за огромного медведя.
– Ну хорошо, – смягчилась тётя. – Оставим эту игру на другой день. Сегодня пойдём в ресторан. Он расположен в богатом районе и принадлежит известной семье. Для этой игры я возьму не обычную посуду, а сделанную под фарфор. Этикет ты же знаешь?
***
Ни Майя, ни Герман не проронили ни слова. Ваня, выглянувший из кухни, тактично кашлянул:
– Простите. Саша не может работать без сладкого. У вас не найдётся чего-нибудь?
– Что? Ах да. Конечно. Посмотрите в хлебнице булочки.
– А в шкафчике слева самое вкусное в мире домашнее печенье, – подхватил Герман, но лёд в глазах супруги этим не растопил. Опомнился и спросил. – А вы из полиции?
– Да. И ещё. Саше нужен цвет. Много цвета. Подойдут и ручки, и фломастеры.
– У Лёлика есть только карандаши. Фломастеры высохли.
– А купить новые я обещал в выходные, но забыл.
Ваня поблагодарил и направился мимо них в комнату девочки.
– На полочке, там, где раскраски.
– Не вижу!
– Лёлик могла убрать их в рюкзачок. Он там же.
– Нашёл! Спасибо!
И снова немного сконфуженный Ваня прошёл мимо супругов. Саша уже хрустела печеньем.
– Вы отменно печёте, – она вышла из кухни и встала между супругами. – Попытайтесь быть и такими же родителями. А для этого перестаньте уже сверлить друг друга взглядом, с обидами разберётесь потом, и идите отдыхать. Я сделаю всё возможное для спасения вашей дочери, но от вас тоже многое зависит.
Её слова подействовали на Майю, словно оплеуха. Губы задрожали. Она открыла рот, обращаясь к мужу, но вспомнила, что не способна говорить. Ткнула написанным в телефоне ему прямо в лицо.
– Ненавижу тебя, но детектив права, – прочитал Герман. – Детектив? Я не очень понимаю…
И Майя снова написала.
«– Можно подумать, что тебя это волнует…»
Герман не стал оправдываться. Перед глазами всё ещё стояла рыдающая Тома. Он попросил врачей не делать ей укол, но она всё равно не переставала драться и кричать.
А в эту самую минуту «Восьмёрка» отшвырнула Лёлю, будто игрушку в угол комнаты. Девочка упала на солдатиков, выстроившихся к новой игре.
– Бестолковая кукла! – кричала «Восьмёрка». – Неужели хочешь так рано стать инвалидкой? Ты у меня в гостях всего один вечер, а уже никакого толка!
В Лёлю полетела кукла без ноги, а следом и близняшки. Девочка лежала на полу, сжавшись в клубочек, и плакала.
«Восьмёрка» села на одного из упавших медведей и тихо заговорила:
– У меня были такие планы… Завтра бы я выбрала тебе причёску. А потом макияж, маникюр. Это платье тебе идёт, но оно не особенное. А ты особенная. Я собиралась тебе сшить особый наряд: пышную юбку и корсет. Мама всегда всё шила сама для кукол. Она и кукол делала. Вернее, делал папа, но глаза, рот, кожу, даже части тел выбирала мама. Через два-три дня я бы подобрала тебе игру, и мы бы долго-долго играли. А теперь не хочу. Уже поздно. Иди спать. Завтра станешь инвалидкой, как и прочие. А ведь я могла бы показать тебе родительских кукол. Но ты не заслужила. Ты ни во что не умеешь играть!
Лёля задрожала, поползла к стене, наткнулась на что-то. Повернулась и увидела, что это пластмассовый кот-ковбой. У него были глаза, как болота. Лёля в них смотрела, а потом замахала руками. Этот кот был похож на Мистера Пуфа!
– Не знаю-не знаю, – «Восьмёрка» скрестила руки на груди. – Ты хочешь играть с котом? И во что? В вестерн? Надо было раньше думать. Я устала. И тебе пора спать.
Лёля бросилась к ней в ноги.
– Тё-тя, тё-тя… – издевалась «Восьмёрка». – Не надо. Я умею читать по губам. Думаешь, ты у меня первая? Ложись спать и оставь меня в покое. Я уже всё решила. Ты бракованная изнутри, а значит такой же станешь внешне.
Лёля вцепилась в подол её длинного платья.
Снаружи кто-то постучал.
Глава 39
Майя всё-таки заснула. Герман заглянул в комнату, но остаться не хватило духа. Диван, запасное одеяло, никакой подушки – в гостиной ему довелось спать впервые. Он долго смотрел на очертания люстры, сверкающей при свете фар от проезжающих за окном машин, и думал о сестре Он очень надеялся, что в больнице её не станут пугать осьминогом, как когда-то сделал он, и этой ночью она, несмотря на его поступок, всё-таки поспит хотя бы немного. Сам он, как ни пытался, но закрывал глаза впустую. Сон не шёл.
***
Ваня точил карандаш уже в пятый раз. Саша нервничала, а потому сильно нажимала грифелем. Раньше он никогда не видел, чтобы она рвала бумагу, но сейчас происходило именно это.
– Саш…
Она не ответила.
Он отложил карандаш.
– Пуля…
Она подняла глаза.
– Может тебе стоит тоже отдохнуть? Ты уже всё продумала. Так нужны ли тебе все эти записи?
– Нет. – Честно призналась она. – Но я вряд ли смогу поспать. Я…
Он положил свою руку поверх её, зажатой в кулак, и она выпустила смятый шар бумаги.
– Тебе тяжело, я знаю. – Тихо сказал Ваня. – Ты только помни. Я рядом. Ладно?
Саша благодарно улыбнулась, отодвинула карандаши и уткнулась носом в его грудь.
– Мне никогда ещё не было так плохо, Бриз. Это… это всё… слишком.
– Завтра всё закончится, – он гладил её по волосам и пытался шутить.
Наконец она рассмеялась, но грустно, а потом поднялась.
– Сонный детектив – плохой детектив. Идём спать.
– Ты можешь прилечь в детской. Не думаю, что родители будут против, а я останусь здесь.
– Но тут же нет кровати или хотя бы матраса.
– Я сдвину стулья. Всё нормально. Не волнуйся, Саша. Мне и так будет хорошо.
Она ушла, он начал обустраивать спальное место, но не успел решить, из чего лучше сделать подушку: из собственной куртки или штанов, а на стол легла настоящая в форме черепахи.
– Я думаю, Бриз, так будет удобнее.
***
«Восьмёрка» занесла руку для удара, и девочка её отпустила, поскорее закрыв собственную голову. В дверь подвала уже вовсю барабанили. «Восьмёрка» отогнула половицу и вытащила из тайника настоящий нож. Стук не прекращался. Идей, кто бы это мог быть, не было. Соседи? У неё давно не было соседей. Полиция? Придурки шлялись по её квартирам, выискивая Анну Николаевну Озерцову и прочих давно померших старух. «Восьмёрка» спрятала нож за спиной и спросила:
– Кто там?
– Открывай. «Сокол» пришёл.
– «Сокол»? Какой «Сокол»? – она не верила своим ушам.
– Тот самый. Обещавший достать лучшую в мире куклу.
«Восьмёрка» приоткрыла дверь, но нож держала наготове.
На пороге улыбался Дима.
***
Та ночь для каждого была полна сновидений, но все они хоть и разные, были равноценными кошмарами. Майя видела сон, в котором Лёля, словно ожившая кукла, произносила: «Спасите», превращавшееся в «Прощайте»; Герман возвращался на дачу и видел там убитую Милашку, Жанну и хихикающую Тамару; Саша убегала от Аннабель, но в зеркале видела её же; Ваня искал Сашу в лабиринте, но находил лишь Соколова.
Маленькая Лёля спала калачиком, забравшись в домик, и во сне видела, как уходят мама с папой. Дима слышал голос отца, ловил его тень на стене, и, чувствуя страх, плакал.
