Операция

И что ей действительно придется обратиться за помощью к бывшей антагонистке. И что это станет одним из самых опасных эпизодов в их жизни, а также затронет и Линду Виннер с дочерью, и премьер-министра Ричи-Миномета Виннера, и мир снова окажется на волосок от катастрофы...
       
       

***

       
        _Три дня назад_
        Мари снова видела тревожные сны. После того, как они с сестрой в прошлом году вылечили земные океаны, кошмары не приходили много месяцев, и девочка радовалась, что угроза миновала и можно не бояться за океан и за этот мир, ставший ей таким близким. Ведь тут у нее теперь так много друзей, и Мари полюбила Землю.
        Поэтому она испугалась, когда впервые увидела во сне черную воду и услышала тревожный клич Харли, предвещающий беду. Мари проснулась с криком ужаса и в эту ночь больше не сомкнула глаз, бродя по кромке воды. Океан мирно серебрился под луной. Он был здоров. Но тревога уже не ослабевала.
        То же сон пришел на следующую ночь и ещё через ночь, обрастая все большими подробностями, но вместе с тем более понятным не становясь. Ясно было одно: что-то плохое угрожает океану и людям возле него, кто-то хочет сделать воду опасной, несущей болезнь.
        Ещё после первого кошмара первой мыслью Мари было бежать к маме Джилле. Но сейчас той не было на ОПАЛ. Она вместе с мальчиками уехала... они называли это странным словом "отпуск"... (Стив ещё в прошлом году пытался объяснить ей, что это такое, но Мари уяснила только, что это вроде сезонной миграции у китов, а вот зачем это людям – так и не поняла) и девочка не знала, как с ней связаться.
        После третьего сна тревога начала перерастать в панику, что-то надо было делать, пока плохие люди не отравили океан. Эта мысль что-то ней напомнила, нечто подобное она уже слышала совсем недавно: "Успеть обезвредить, пока бед не натворили". Так сказала та женщина по имени Марджи. Она говорила, что её работа – ловить плохих людей. Ещё и назвала их таким длинным странным словом.
        "Значит, нужно рассказать ей, – подумала Мари. – Она обещала помочь, если мне будет нужна помощь..."
       
       

***

       
        – Ты что-то долго плавала, – сказал Барри, когда Марджи вышла на берег. – Я уже думал, не превратилась ли ты в русалку.
        – Соскучилась по воде в пуэбло, – Беркли с удовольствием вытянула длинные мускулистые ноги на полотенце. – Давно мечтала: вот вернусь домой и наплаваюсь до посинения! М-м, как вкусно пахнет!
        Они съели упоительно вкусные колбаски, позагорали, долго плавали – то наперегонки, то под водой, и вернулись в город только под вечер. Пляж был все так же многолюден, и Марджи обрадовалась, что они решили провести время на острове, а не толкались в этом столпотворении. Разве это отдых? – девушка посмотрела на бурлящее за перилами человеческое море. Музыка из пляжных кафе гремела, перекрикивая друг друга, запахи кухни забивали морской бриз, пляжные мячи то и дело вылетали за пределы спортивных площадок и попадали в загорающих; что-то кричал в мегафон спасатель...
        Помахав рукой Дейву, когда он сел в катер, идущий на ОПАЛ, Марджи вернулась домой. Да, слово – не воробей... "Если что – обращайся". И вот Мари вспомнила о ее словах и пришла за помощью. Ещё по дороге домой она задумалась над словами Мари. Первой реакцией естественно было отмахнуться – ну увидела она тревожный сон, но мало ли, что может присниться человеку. Но ведь Мари не простой человек. У неё очень сильная связь с океаном. А если вдруг предчувствия не обманули девочку из океана, и Марджи в сомнениях упустит момент, когда еще можно было предотвратить беду? Ведь в прошлом году Мари тоже предупреждала о грозящей океану беде, а Марджи всё отмахивалась, не верила, пока всё чуть не закончилось глобальной катастрофой. И если Мари пришла за помощью к ней, значит, дело и впрямь серьезное.
        Итак. Если верить предчувствиям девочки, угроза исходит от каких-то плохих людей, которые хотят отравить воду в городской акватории. Что первое приходит в голову? Токсин? Да, может быть. От него и правда можно заболеть. Но почему-то эта версия не очень нравилась Марджи. Что-то её тут смущало, но она никак не могла понять, что именно. Чёрт! Ну почему было не расспросить Мари о сне подробнее? Она прикрыла глаза и постаралась, как можно точнее вспомнить слова девочки. "Люди заболеют". Вот оно! Мари в первую очередь заботит океан, она бы сказала: "Океан заболеет", но она говорила о людях. Значит, это что-то имеет выборочный характер. Вирус? Ох-ох, если кто-то хочет выпустить вирус – начало лета, курортный сезон, охват будет колоссальным.
        Марджи на автомате достала из почтового ящика бесплатную агитационную газету. С обложки обаятельно улыбался горбоносый черноволосый красавец с седыми висками. "Построим наше будущее вместе!" – призывал он. Премьер-министр Ричард Виннер. Ричи-Миномет. Дядя Рич. Отец Линды...
        Ах да, президентские же выборы не за горами. Мадам президент уже не может баллотироваться – третий срок законом не разрешен – и объявила своим преемником премьер-министра... "А что если кто-то хочет с помощью вируса сорвать выборы?" – вдруг подумалось Марджи. Да ну! Ерунда какая. Кому такое вообще может в голову прийти? Такое увидишь только в каком-нибудь второсортном голливудском боевике.
        Но что делать дальше? К руководству ведь с таким не пойдешь, как им объяснить, откуда информация и почему ей следует верить? Как бы в ведомственную психушку не отправили. Ясно одно: самостоятельно она не сможет это проверить. Тут нужна помощь человека, хорошо знающего научные круги и все лаборатории и вхожего в любое ученое сообщество.
        Марджи продолжала машинально листать газету, взгляд её упал на семейную фотографию из альбома премьер-министра – добродушно улыбающийся Ричард на открытой веранде с моложавой стройной женой, красавицей-итальянкой Дэррил и дочерью – энергичной деловой леди в строгом костюме.
        "Это судьба, – подумала Марджи, – хватит нам избегать друг друга и бояться встречи, которая все равно неизбежна... Тем более что, если я хочу потихоньку проверить всех, кто имеет отношение к вирусологии, то никто не поможет мне, кроме Линды потому, что она знает все подходы! Вот только..."
        Набирая номер подруги, Марджи уже придумала, как ей объяснить свой интерес к микробиологии, чтобы избежать упоминания о Мари.
       
        Лиза услышала с веранды щелчок зажигалки и уловила запах табачного дыма. Перед этим Линда долго разговаривала по видеофону, понижая голос и прикрывая экран.
        Это удивило девочку, и она вышла за матерью.
        – Звонила Марджи, – пояснила Виннер, облокотившись на перила. – Я так и предполагала, что она первой нарушит заговор молчания.
        В голосе молодой женщины прозвучали нотки затаенной горечи и в то же время – облегчение от того, что гнетущее обеих молчание наконец-то нарушено.
        – Она просит о встрече, – продолжала Виннер, – наверное, что-то случилось, и нужна моя помощь... А то долго бы я еще ждала ее звонка!
        – Все равно это хорошо, что она позвонила, – осторожно сказала Лиза.
        – Не знаю, хорошо ли, – усмехнулась Виннер и потушила сигарету в пепельнице. – Что-то у меня тревожно на душе. Если Марджи настолько дожало, что она решилась первой набрать меня, то дело серьезно...
       
        Утром Виннер и Лиза завтракали в молчании, что сейчас случалось редко. Обычно завтрак был для обеих прекрасной возможностью обговорить планы на день, обсудить что-нибудь, интересующее обеих или просто рассказать случай из жизни. Так они учились общаться как близкие люди и преодолевали отчуждение и скованность.
        Линда молчала, думая о встрече, назначенной Марджи на набережной. Лиза молчала, понимая волнение матери и ее смешанные чувства.
        Дворецкий принес утреннюю почту и с полупоклоном удалился.
        – Папины политтехнологи нафотографировали нас еще прошлой весной, – сказала Виннер, открыв оказавшийся на самом верху красочный буклет, – сразу, как только папа объявил, что будет баллотироваться. Поэтому семейное фото неполное.
        Она передала буклет Лизе и тут же вскрыла конверт с какими-то счетами.
        Лиза с интересом рассматривала эту пару – смуглого седеющего брюнета и красавицу с миндалевидными голубыми глазами, роскошными медно-рыжими кудрями и потрясающей фигурой. Даже в свои 55 лет миссис Виннер оставалась эффектной женщиной и очень напоминала итальянскую актрису Софи Лорен. Бабушка. А премьер-министр, которого называли Ричи-Минометом все, кто о нем говорил – дедушка. К этому еще нужно привыкнуть...
        – На днях у папы выкроится пара свободных дней, – сказала Виннер, не отрывая глаз от счетов, – и мы поедем к ним в гости. Пора тебе познакомиться с дедушкой и бабушкой. Только, – чуть улыбнулась она, – не называй так маму. Она будет вне себя. А когда мама выходит из себя, торнадо отдыхает! Она итальянка, человек сильных эмоций.
        – Ладно, – тоже улыбнулась Лиза. Теперь волновалась и она. Первая встреча с родителями Линды! Как пройдет знакомство? Как ее примут? Не ударит ли она лицом в грязь?
        – Все будет хорошо, поверь, – ободряюще кивнула ей Виннер, но по тому, как тонкие пальцы Линды теребили уголок письма, Лиза поняла, что мать тоже волнуется.
       
        Марджи приехала на набережную заранее и до прибытия Линды успела выпить большую порцию кофе и выкурить три сигареты, чтобы справиться с волнением. Весь год они откладывали встречу и разговоры до лучших времен, а сейчас обстоятельства сложились так, что им лучше забыть о прошлогоднем разрыве и попытаться снова наладить если не прежнюю дружбу, то хотя бы общение.
        Девушка облокотилась на перила, глядя на переливающееся до самого горизонта море. Такое мирное, такое ласковое, такое прозрачное... И ему снова угрожает опасность? Марджи хотелось надеяться на то, что сон Мари был просто сном. Но обостренная интуиция опытного спецназовца шептала хозяйке: нет, зачем прятать голову в песок? Ты ведь знаешь, что Мари зря не говорит, и ее сны – не обычные сны...
        Увидев в начале набережной знакомое черное каре, Марджи выбросила окурок в урну и направилась навстречу Линде.
       
       

***

       
        Какое-то время подруги стояли друг против друга, не зная, с чего начать разговор. Виннер про себя отметила, что Марджи уже не выглядит таким "солдатом Джейн", как раньше – и дело не только в легком льняном платье вместо привычных летом шортов и майки – взгляд стал мягче, движения – более плавные, не такие порывистые.
        Марджи тоже отметила, что и Линда изменилась за прошедший год. "Снежная Королева начала таять и превращаться в человека, – подумала Беркли, – интересно, они начали общаться с Лизой?"
        – Спасибо, что пришла, – сказала она, поняв, что дальше молчать как-то нелепо.
        – Спасибо, что позвонила, – ответила Виннер. – Как ты? Недавно с задания?
        – Да. А ты в отпуске?
        – Как ты догадалась?
        – По твоему неформальному стилю.
        Виннер была в летних брюках и яркой майке с тропическим принтом.
        Заказав себе кофе автокофейне, они не спеша пошли по набережной, пока не отыскали скамейку, удобно стоящую в тени пышного дерева на отшибе от оживленной центральной части.
        – Я все вспоминаю прошлый год, – сказала Виннер. – Понимаю, почему ты не горела желанием общаться со мной после этого, но... Да, и в свое оправдание сказать нечего, – жестко, но справедливо сказала она. – "Я выполняла приказ" – отмазка для безмозглых, а я себя такой все же не считаю. И понимаю, что с тобой мы повели себя бесчестно... А ты вернула мне дочь.
        Марджи поняла, что это – самые искренние извинения и выражение раскаяния в устах Линды. Подруга была не из тех женщин, которые рыдают, возглашая "О, как я виновата!". Линда всегда чувствует себя скованно и неловко, если вынуждена извиняться, и буквально вымучивает из себя фразы.
        – Как Лиза? – спросила она, кивнув: извинения приняты, проехали.
        – Проводит каникулы у меня... Учимся общаться. Строим мосты. С опозданием на 17 лет это сложно.
        – Вы справитесь.
        – Надеюсь.
        – Как у вас с Кригаром?
        – Почти не видимся. Папа очень активно его задействует в предвыборной кампании... Похоже, без битвы не обойтись. Мадам президент продвигает на свое место папу, а оппозиция недовольна тем, что правящая партия монополизировала власть. И ради продвижения своего кандидата они из кожи лезут... А о чем ты хотела со мной поговорить?
        Подруги вытащили сигареты и закурили.
        – Это касается как раз предвыборных баталий, – сказала Марджи. – По крайней мере, я так предполагаю. И дело как раз по твоей части.
        – У тебя есть что-то конкретное, или пока только версии? – насторожилась Виннер.
        – Пока только слухи, – честно ответила Марджи, – но похоже на то, что кто-то решил добавить остроты ощущений в предвыборную гонку.
        – Я ожидала чего-то подобного, – покачала головой Линда, – политическая ситуация сейчас неспокойная, другие партии жаждут освободить себе место на троне, а партия мадам президента нашла возможность задержаться у власти еще как минимум на пять лет. И кое-кому это не нравится... Уже посыпались "черный пиар", фейковые вбросы, но до откровенного криминала не дошло...
        – Пока не дошло.
        – Беркли, перестань говорить загадками.
        Марджи вдруг осознала, что и в самом деле все время ходит вокруг да около. Но произнести вслух то, что она собиралась, почему-то оказалось невероятно трудно.
        – Ты знаешь, – наконец выдавила она из себя, – что у меня есть свои источники информации, так вот, недавно я узнала от одного из них, будто кто-то собирается выпустить вирус.
        – Вирус?.. – недоверчиво подняла тонкие брови Виннер.
        – Может быть, какие-то биотехнологии, биологическое оружие, – подумав, сказала Марджи, – но мне кажется, что скорее все-таки вирус.
        – И ты считаешь, что это как-то связано с выборами президента? – все еще скептически смотрела на нее Виннер. – Или это ты знаешь из своего источника? Ты уж как-то приди к единому знаменателю, Беркли, ладно?
        – Это уже мои предположения, – ответила Марджи. – Понимаю тебя, мне самой поначалу эта мысль казалась абсурдной, но чем больше я обдумывала...
        Она сделала паузу, формулируя в уме то, что собиралась донести до подруги; оформить свои измышления в слова так, чтобы это не звучало как бред человека, "впавшего в войну".
        – Обычные террористы предпочитают что-то быстрое и эффектное. Бомбу взорвать, массовые расстрелы устроить... Они не будут заморачиваться с биологическим оружием. Да и достать его не так-то просто. Все лаборатории, которые этим занимаются, – это режимные объекты и находятся под контролем государства. Кому, как не тебе об этом знать. Кто бы ни задумал диверсию – он определено из правительственных кругов.
        Марджи остановилась, чтобы закурить новую сигарету и поймала себя на том, что это уже четвертая с начала беседы. "Нервничаю..."
        – Конечно, нельзя исключать возможность, что это просто какой-то фанатик, считающий, что людей стало слишком много или что-то в этом роде. Но мне это кажется маловероятным, – заключила она.
        Линда долго молчала, хмурясь и глядя то на Марджи, то на океан. Потом негромко спросила:
        – Ты понимаешь, что это очень серьезное обвинение?
        – Конечно, понимаю, – твердо сказала Марджи, – и отвечаю за свои слова.
        – А этот твой источник... он ничего не путает, насколько ему можно доверять? – осторожно поинтересовалась Линда.