Марджи загасила окурок:
– Я знаю, как это звучит. Я и сама не могу до конца поверить, что кто-то может решиться на такое. Даже ради победы на выборах. Но и источнику я верю.
Беркли помедлила, старательно подбирая слова.
– Я считаю, – сказала она, – что проверить все-таки надо. Это лучше, чем дать джинну вырваться из бутылки. Потому, что обратно его уже не загонишь...
В этих словах Виннер уловила воспоминание все о том же прошлом лете. Ведь тогда Марджи их тоже предостерегала, а они с Кригаром пропустили все мимо ушей. И невысказанный упрек. "Похоже, мне еще долго будут колоть глаза прошлыми грехами", – даже слегка рассердилась ученая. Но над словами подруги все же задумалась.
Все это звучало, как бред сивой кобылы. Но что если Марджи права, и кто-то действительно решил поиграть в политические игры с новым биологическим оружием? "У папы очень крепкие позиции, и даже если на него накопают какую-нибудь гадость личного характера, ему это особо не повредит. Однако если перед самыми выборами вспыхнет эпидемия, да еще и какого-то нового, неизвестного вируса, начнется паника, метания, пойдут нелепые слухи, которым напуганные люди легко верят. Если кто-то хочет подорвать позиции нынешней правящей партии, то лучшего момента не придумать – стоит только запустить слушок, что это правительство недоглядело; оплошало; прозевало и так далее, как рейтинги полетят под гору, и люди будут готовы в шею гнать мадам президента и ее партию... И под шумок папины конкуренты смогут хоть таракана в президенты протащить. Избирателям будет не до того – перед лицом опасности обычный человек думает только о выживании... А потом... потом может появиться "спаситель", который остановит эпидемию и "найдет" лекарство..."
– Я так понимаю, тебя интересуют научные учреждения, находящиеся под патронатом политических деятелей, причастных к выборной гонке? – спросила она. – О-кей, я постараюсь тебе помочь.
Марджи улыбнулась.
– Спасибо за понимание, – сказала она. – И за то, что не считаешь меня перегревшейся на солнце.
– Потому, что я тебя хорошо знаю. И зря ты говорить не будешь.
Марджи прикусила язык, чтобы не спросить "А что же ты раньше об этом забывала?". Не стоит. Зачем все время напоминать Линде об этом? Бывает так, что "завиноваченным" человеком легко управлять, но к ее подруге это не относится – давление на чувство вины Линду только раздражает. Да и к тому же, Марджи не любила всякого рода манипуляции. Роль "кукловода" ей никогда не нравилась. Тем более в общении с близкими и друзьями. Прямодушный характер молодой женщины активно сопротивлялся хитростям и уловкам. Марджи не терпела, когда пытались хитрить и манипулировать ею, и сама старалась этого не делать.
Виннер не узнавала себя в этот год. Обычно решительная женщина, идущая к поставленной цели, не видя препятствий, она испытывала непривычное чувство нерешительности, думая о том, что ей предстоит объяснение с родителями о внезапно появившейся дочери. С мамой легче: она знала о беременности и даже сама устроила дочь в родильный дом, где умели хранить секреты состоятельных пациенток. И она, скорее всего, только обрадуется, узнав, что внучка оказалась жива. А вот с отцом сложнее. Его реакцию предсказать трудно...
Да и потом, Линда банально боялась. Она никогда не была суеверной, но теперь боялась. И честно призналась себе в этом: обретение дочери было таким неожиданным и фантастичным, и при таких обстоятельствах, что Линда не хотела сглазить эти изменения в своей жизни и опасалась нарушить едва зарождающийся контакт с девочкой.
"Тогда я приложила все усилия, чтобы папа не узнал о том, что у меня было на лыжном курорте потому, что это погубило бы Джозефа, а я не хотела, чтобы пострадали он и его семья. Ведь все произошло в основном по моей инициативе, – Виннер умела быть честной перед собой, – и я уже тогда понимала, ЧТО для него работа в ВИРИ. А узнай обо всем папа, Джозефа даже уборщиком не оставили бы и вообще никуда потом не взяли бы. И кто знает, как отец отреагирует сейчас. Тем более перед выборами, когда они так напряженно работают в предвыборном штабе, нервы на пределе, да и внезапное появление взрослой внучки будет некстати..."
Уже в конце зимы, пару раз пообщавшись с дочерью по видеофону (Лиза проводила зимние каникулы на горнолыжном курорте в Новой Зеландии, однако говорила невеселым тоном и пару раз дала понять, что предпочитает общество близких людей самым лучшим курортам; Виннер поняла намек и предложила дочери провести у нее лето), Линда набралась решимости и поговорила с матерью о случившемся.
Она была благодарна жене Кригара за то, что та заботилась о ее дочери и полюбила ее, как родную, и поначалу не хотела чернить ее память. Но еще раз хорошо всё обдумав, пришла к выводу, что если уж решилась на откровенность, то надо идти до конца. Тем более что подобная правда имеет неприятное свойство рано или поздно всплывать.
– Да, как же много я не знала о Кимберли, – покачала головой мать Линды, когда та закончила рассказ. – Никогда бы не подумала, что Лиза не её дочь! Я же видела, как она с ней носилась, чуть ли не пылинки с неё сдувала. – Дэррил помолчала, а потом неожиданно для дочери хихикнула. – А знаешь, – ответила она на недоуменный взгляд Линды, – Ким крупно повезло, что девочка пошла в отца. Иначе ей сложно было бы объяснить доктору биологических наук, как у светловолосых родителей может быть темненький ребенок.
– А самое смешное, – тоже развеселившись, подхватила Виннер, – сколько бы тестов ДНК Джозеф ни делал, они бы неизменно показывали, что Лиза его дочь.
Отсмеявшись, Дэррил снова покачала головой:
– До сих пор в голове не укладывается, что Лиза – наша внучка, в ней же ни капли от Виннеров...
– У неё глаза папины, – тихо, словно сама себе, заметила Линда. – И упрямство Виннеровское.
Дэррил бросила на неё любопытный взгляд, уж не умиление ли она услышала в устах своей суровой и даже где-то жесткой дочери? Но ничего не сказала, только сделала в памяти пометку при случае внимательней присмотреться к внучке.
Импульсивная миссис Виннер тут же изъявила желание немедленно встретиться с Лизой и ввести ее в семью. Но Линда, унаследовав от отца практичный ум и холодный рассудок, убедила мать не торопиться пока с этим.
– Мы только-только начали находить контакт с Лизой, – объяснила она, – тут поспешность может только повредить. Пойми меня правильно и представь себе состояние Лизы: она только недавно узнала о том, что ее мать – не Кимберли, а совсем другая, мало знакомая женщина, сотрудница отца... В 16-17 лет труднее перестроиться, чем в более раннем возрасте. А появление дедушки и бабушки, да еще таких известных, может причинить ей новое потрясение. Не надо спешить, мама, пусть она сперва ко мне привыкнет.
Дэррил вынуждена была признать правоту дочери.
– Да, бедная девочка, сколько на нее свалилось, – она заправила за ухо волнистую медно-рыжую прядь роскошных волос. – Конечно, будь по-твоему: я готова подождать...
– Тем более что сначала нам надо подготовить плацдарм, – понизила голос Виннер, хотя на террасе маминого любимого итальянского кафе кроме них никого не было, – и подумать, как преподнести эту новость папе. Конечно, он высоко ценит Кригара, как верного и перспективного помощника, но если узнает ТАКОЕ, то может просто уничтожить его. И мне понадобится твоя помощь, чтобы смягчить ситуацию.
– Я уже один раз помогла тебе и охотно помогу еще раз, – дотронулась до ее руки наманикюренными пальчиками миссис Виннер. – Я очень хочу, чтобы наша семья воссоединилась без потерь, и рада, что хоть иногда могу помочь своей большой умной девочке! Вот только... С этим придется подождать, – вздохнула она. – До окончания выборов. Мы сейчас все силы бросаем на избирательную кампанию, нервы на пределе, и лучше лишний раз не добавлять повода для переживаний...
Когда Виннер пригласила Лизу на лето и девочка с радостью согласилась (первое потрясение от тайны, которую раскрыла им Марджи Беркли, начало проходить, и девочка сама хотела наладить отношения с Линдой (и научиться думать о ней как о матери, а не о "миз Виннер"), Линда поделилась этим с матерью.
– Не лучшее время, – вздохнула Дэррил, – у нас сейчас самая жаркая пора, отец все время распален дебатами и информационной войной... Но ты права, отменить приглашение уже нельзя, это не лучшим образом повлияет на ваши отношения... Хорошо. Я беру все на себя. Выберу момент, когда Ричард успешно разгромит в пух и прах очередного оппонента и будет в хорошем настроении... Придется все сообщить ему именно сейчас. И подумать, что делать дальше.
Через несколько дней Кригар отправился в рабочую поездку в Сидней, а Лиза приехала в дом Линды.
Ричард, после победы в словесном поединке над своим главным соперником, кандидатом оппозиции, министром энергетики, на которого делались самые серьезные ставки, вернулся домой в благодушном настроении, так что рассказ Дэррил выслушал относительно спокойно и поддался ее убеждениям не ломать дров, хоть и поначалу готов был вспылить и кричал, что теперь Кригар в ВИРИ будет рад, если ему позволят мыть уборные. Но мудрая жена, хорошо знающая нрав своего мужа, умела погасить его гнев и убедить решить дело миром.
– Слишком я стал мягок, вот в чем беда, – проворчал премьер-министр в конце разговора, – ладно, попробуем урегулировать дело мирно. Посмотрим, что из этого выйдет.
Дэррил Виннер очень любила семейные ужины, которые теперь случались все реже из-за тотальной занятости в избирательном штабе и постоянной занятости дочери. А ради знакомства с внучкой миссис Виннер превзошла саму себя. В столовой витали такие ароматы, что у Линды и Лизы даже закружилась голова. Дэррил приготовила все свои любимые блюда национальной кухни.
Ричард сидел в кресле в гостиной. При виде дочери и внучки он поднялся и шагнул к ним навстречу – высокий, с копной седеющих черных волос, похожий на добродушного льва-вожака.
– Папа, мама, это Лиза, – слегка нервничая, представила девочку Виннер. – Ваша внучка.
– Ну иди же ко мне, Лиза, – улыбнулся Ричард. – Разве ты не хочешь обнять своего деда?
Лиза робко подошла к нему и впервые посмотрела на премьер-министра вблизи. Ричи-Миномет был в Австралии личностью известной, почти легендарной, и его популярность была намного выше, чем даже у президента. Многие говорили о нем шепотом и со смесью страха, ненависти и восхищения. Даже враги уважали министра.
От Ричарда пахло хорошим парфюмом, кофе и сигарами. Его руки оказались теплыми и крепкими, но не огрубевшими.
– И бабушку тоже! – подбежала к ним яркая, оживленная Дэррил. – Здравствуй, Лиза! Наконец-то твоя мама перестала прятать тебя от нас! Дай мне на тебя посмотреть! Ох, какая ты уже взрослая! Я помню тебя совсем маленькой девочкой, а сейчас такая красивая барышня! Настоящая юная леди!
– Да, Линда, – сказал Ричард, когда они с дочерью перед десертом прошли в его кабинет, – сделала ты нам сюрприз... И ведь как ловко вы меня провели, – развел руками он, – поистине, с женщиной не сравнится ни один великий хитрец.
Виннер молчала, понимая, что отец прав. Внезапное появление 17-летней внучки перед выборами может стать серьезным козырем против него на выборах: "Он хочет управлять государством? Да он даже родную дочь не смог воспитать, как положено. Надо же: в 17 лет родила вне брака от женатого мужчины!".
– По документам Лиза пока еще считается дочерью Кимберли Кригар, – сказала она после паузы.
Отец сразу понял ее мысль. Ричард и Линда всегда понимали друг друга с полуслова.
– Тогда вам с Кригаром остается одно, – сказал он. – Вы поженитесь. И ты официально удочеришь девочку. И тогда никто не удивится тому, что Лиза живет у тебя и вы всюду ходите вдвоем. Кригар овдовел не вчера, и никто его не укорит за повторный брак.
– А он уже знает, что ты уже почти нас поженил? – скупо усмехнулась Линда.
– Завтра узнает. Я уже вызвал его на файф-о-клок. И думаю, что он согласится с моими резонами.
"Пусть только попробует не согласиться", – читалось в интонациях Ричарда.
Линда снова промолчала. Да, Кригара и ее связывало многое... И не только те недели на курорте и рождение дочери. Но не так она представляла себе их возможный брак.
– Считай это деловой сделкой, – угадал ее мысли отец. – Вы можете жить как прежде, только соблюдая видимость хорошей пары. Но официально оформить отношения вам необходимо.
О разговоре с Беркли Виннер отцу пока не рассказывала. Ему и так хлопот хватает. Но уже думала, как выполнить просьбу подруги...
"Узнать, какая лаборатория подпольно разрабатывает биологическое оружие и собирается его использовать перед выборами... Легче сказать, чем сделать", – думала Виннер после разговора с Марджи, она уже перебрала в уме все научно-исследовательские центры, которые знала, и припоминала, кто их патронирует. А может, оружие уже готово и его испытания уже идут. В каждом выпуске новостей сообщают о вспышке новой неизвестной болезни на островах Океании. Но пока она гуляет среди островитян, панику не начинают, пока списывают все на обычные туземные хвори. Но теперь, после разговора с Беркли, я начинаю понимать, что эта болезнь не похожа на обычные тропические вирусы...
Она сняла трубку и провидеофонила Марджи. "Пусть помогает, раз уж раздраконила!".
– И тебе доброго утра, – раздался в трубке сонный голос Беркли, – у тебя что, "умный дом" заглючило и часы неправильно показывают?
Виннер, спохватившись, посмотрела на электронное табло.
– Нет, с моим домом все в порядке, – сказала она. – Заглючило меня от задачи, которую ты мне задала. Извини...
– Да ладно, все равно разбудила, – вздохнула Марджи, приглаживая растрепанные волосы и одергивая мятую футболку, в которой летом спала вместо пижамы. – Что у тебя?
– Мозговой штурм... И мне кажется, я нашла подтверждение слов твоего источника...
– Давай, я лучше приеду, – предложила Марджи. – Только выпью кофе...
Лиза проснулась ранним утром от приглушенных голосов, доносящихся снизу, запаха кофе и сигаретного дыма.
– Доброе утро, – набросив халат, девочка выглянула на площадку. – Ты так рано встала?
– Скорее, поздно лягу, – усмехнулась Виннер.
Она выглядела немного бледной, с кругами под глазами, но довольной. Волосы убраны под охлаждающую головную повязку; брюки и топик – те же, что и накануне вечером.
– Ты не ложилась? – догадалась Лиза.
– Работа догнала меня даже в отпуске, – отозвалась Линда. – И сработало правило: самые удачные мысли приходят именно ночью...
– Привет, Лиза, – с веранды вошла Марджи, – мы тебя разбудили, или ты ранняя пташка?
– Сама проснулась, – тактично сказала Лиза.
Закончив умываться, она потянулась за полотенцем и услышала в окно с крыльца голос Марджи:
– Одна бессонная ночь, море кофе и гора сигарет, и кажется, мы нашли искомое!
– Смотри, не сглазь, – ответила Линда, – но ты права: кандидатура подходящая...
Лиза прислушалась. Она вспомнила, что говорила ей мать: Марджи зачем-то ищет встречи. "Если бы не возникла потребность в моей помощи, долго бы еще я ждала", – с горечью добавила тогда она.
– Я знаю, как это звучит. Я и сама не могу до конца поверить, что кто-то может решиться на такое. Даже ради победы на выборах. Но и источнику я верю.
Беркли помедлила, старательно подбирая слова.
– Я считаю, – сказала она, – что проверить все-таки надо. Это лучше, чем дать джинну вырваться из бутылки. Потому, что обратно его уже не загонишь...
В этих словах Виннер уловила воспоминание все о том же прошлом лете. Ведь тогда Марджи их тоже предостерегала, а они с Кригаром пропустили все мимо ушей. И невысказанный упрек. "Похоже, мне еще долго будут колоть глаза прошлыми грехами", – даже слегка рассердилась ученая. Но над словами подруги все же задумалась.
Все это звучало, как бред сивой кобылы. Но что если Марджи права, и кто-то действительно решил поиграть в политические игры с новым биологическим оружием? "У папы очень крепкие позиции, и даже если на него накопают какую-нибудь гадость личного характера, ему это особо не повредит. Однако если перед самыми выборами вспыхнет эпидемия, да еще и какого-то нового, неизвестного вируса, начнется паника, метания, пойдут нелепые слухи, которым напуганные люди легко верят. Если кто-то хочет подорвать позиции нынешней правящей партии, то лучшего момента не придумать – стоит только запустить слушок, что это правительство недоглядело; оплошало; прозевало и так далее, как рейтинги полетят под гору, и люди будут готовы в шею гнать мадам президента и ее партию... И под шумок папины конкуренты смогут хоть таракана в президенты протащить. Избирателям будет не до того – перед лицом опасности обычный человек думает только о выживании... А потом... потом может появиться "спаситель", который остановит эпидемию и "найдет" лекарство..."
– Я так понимаю, тебя интересуют научные учреждения, находящиеся под патронатом политических деятелей, причастных к выборной гонке? – спросила она. – О-кей, я постараюсь тебе помочь.
Марджи улыбнулась.
– Спасибо за понимание, – сказала она. – И за то, что не считаешь меня перегревшейся на солнце.
– Потому, что я тебя хорошо знаю. И зря ты говорить не будешь.
Марджи прикусила язык, чтобы не спросить "А что же ты раньше об этом забывала?". Не стоит. Зачем все время напоминать Линде об этом? Бывает так, что "завиноваченным" человеком легко управлять, но к ее подруге это не относится – давление на чувство вины Линду только раздражает. Да и к тому же, Марджи не любила всякого рода манипуляции. Роль "кукловода" ей никогда не нравилась. Тем более в общении с близкими и друзьями. Прямодушный характер молодой женщины активно сопротивлялся хитростям и уловкам. Марджи не терпела, когда пытались хитрить и манипулировать ею, и сама старалась этого не делать.
***
Виннер не узнавала себя в этот год. Обычно решительная женщина, идущая к поставленной цели, не видя препятствий, она испытывала непривычное чувство нерешительности, думая о том, что ей предстоит объяснение с родителями о внезапно появившейся дочери. С мамой легче: она знала о беременности и даже сама устроила дочь в родильный дом, где умели хранить секреты состоятельных пациенток. И она, скорее всего, только обрадуется, узнав, что внучка оказалась жива. А вот с отцом сложнее. Его реакцию предсказать трудно...
Да и потом, Линда банально боялась. Она никогда не была суеверной, но теперь боялась. И честно призналась себе в этом: обретение дочери было таким неожиданным и фантастичным, и при таких обстоятельствах, что Линда не хотела сглазить эти изменения в своей жизни и опасалась нарушить едва зарождающийся контакт с девочкой.
"Тогда я приложила все усилия, чтобы папа не узнал о том, что у меня было на лыжном курорте потому, что это погубило бы Джозефа, а я не хотела, чтобы пострадали он и его семья. Ведь все произошло в основном по моей инициативе, – Виннер умела быть честной перед собой, – и я уже тогда понимала, ЧТО для него работа в ВИРИ. А узнай обо всем папа, Джозефа даже уборщиком не оставили бы и вообще никуда потом не взяли бы. И кто знает, как отец отреагирует сейчас. Тем более перед выборами, когда они так напряженно работают в предвыборном штабе, нервы на пределе, да и внезапное появление взрослой внучки будет некстати..."
Уже в конце зимы, пару раз пообщавшись с дочерью по видеофону (Лиза проводила зимние каникулы на горнолыжном курорте в Новой Зеландии, однако говорила невеселым тоном и пару раз дала понять, что предпочитает общество близких людей самым лучшим курортам; Виннер поняла намек и предложила дочери провести у нее лето), Линда набралась решимости и поговорила с матерью о случившемся.
Она была благодарна жене Кригара за то, что та заботилась о ее дочери и полюбила ее, как родную, и поначалу не хотела чернить ее память. Но еще раз хорошо всё обдумав, пришла к выводу, что если уж решилась на откровенность, то надо идти до конца. Тем более что подобная правда имеет неприятное свойство рано или поздно всплывать.
– Да, как же много я не знала о Кимберли, – покачала головой мать Линды, когда та закончила рассказ. – Никогда бы не подумала, что Лиза не её дочь! Я же видела, как она с ней носилась, чуть ли не пылинки с неё сдувала. – Дэррил помолчала, а потом неожиданно для дочери хихикнула. – А знаешь, – ответила она на недоуменный взгляд Линды, – Ким крупно повезло, что девочка пошла в отца. Иначе ей сложно было бы объяснить доктору биологических наук, как у светловолосых родителей может быть темненький ребенок.
– А самое смешное, – тоже развеселившись, подхватила Виннер, – сколько бы тестов ДНК Джозеф ни делал, они бы неизменно показывали, что Лиза его дочь.
Отсмеявшись, Дэррил снова покачала головой:
– До сих пор в голове не укладывается, что Лиза – наша внучка, в ней же ни капли от Виннеров...
– У неё глаза папины, – тихо, словно сама себе, заметила Линда. – И упрямство Виннеровское.
Дэррил бросила на неё любопытный взгляд, уж не умиление ли она услышала в устах своей суровой и даже где-то жесткой дочери? Но ничего не сказала, только сделала в памяти пометку при случае внимательней присмотреться к внучке.
Импульсивная миссис Виннер тут же изъявила желание немедленно встретиться с Лизой и ввести ее в семью. Но Линда, унаследовав от отца практичный ум и холодный рассудок, убедила мать не торопиться пока с этим.
– Мы только-только начали находить контакт с Лизой, – объяснила она, – тут поспешность может только повредить. Пойми меня правильно и представь себе состояние Лизы: она только недавно узнала о том, что ее мать – не Кимберли, а совсем другая, мало знакомая женщина, сотрудница отца... В 16-17 лет труднее перестроиться, чем в более раннем возрасте. А появление дедушки и бабушки, да еще таких известных, может причинить ей новое потрясение. Не надо спешить, мама, пусть она сперва ко мне привыкнет.
Дэррил вынуждена была признать правоту дочери.
– Да, бедная девочка, сколько на нее свалилось, – она заправила за ухо волнистую медно-рыжую прядь роскошных волос. – Конечно, будь по-твоему: я готова подождать...
– Тем более что сначала нам надо подготовить плацдарм, – понизила голос Виннер, хотя на террасе маминого любимого итальянского кафе кроме них никого не было, – и подумать, как преподнести эту новость папе. Конечно, он высоко ценит Кригара, как верного и перспективного помощника, но если узнает ТАКОЕ, то может просто уничтожить его. И мне понадобится твоя помощь, чтобы смягчить ситуацию.
– Я уже один раз помогла тебе и охотно помогу еще раз, – дотронулась до ее руки наманикюренными пальчиками миссис Виннер. – Я очень хочу, чтобы наша семья воссоединилась без потерь, и рада, что хоть иногда могу помочь своей большой умной девочке! Вот только... С этим придется подождать, – вздохнула она. – До окончания выборов. Мы сейчас все силы бросаем на избирательную кампанию, нервы на пределе, и лучше лишний раз не добавлять повода для переживаний...
Когда Виннер пригласила Лизу на лето и девочка с радостью согласилась (первое потрясение от тайны, которую раскрыла им Марджи Беркли, начало проходить, и девочка сама хотела наладить отношения с Линдой (и научиться думать о ней как о матери, а не о "миз Виннер"), Линда поделилась этим с матерью.
– Не лучшее время, – вздохнула Дэррил, – у нас сейчас самая жаркая пора, отец все время распален дебатами и информационной войной... Но ты права, отменить приглашение уже нельзя, это не лучшим образом повлияет на ваши отношения... Хорошо. Я беру все на себя. Выберу момент, когда Ричард успешно разгромит в пух и прах очередного оппонента и будет в хорошем настроении... Придется все сообщить ему именно сейчас. И подумать, что делать дальше.
Через несколько дней Кригар отправился в рабочую поездку в Сидней, а Лиза приехала в дом Линды.
Ричард, после победы в словесном поединке над своим главным соперником, кандидатом оппозиции, министром энергетики, на которого делались самые серьезные ставки, вернулся домой в благодушном настроении, так что рассказ Дэррил выслушал относительно спокойно и поддался ее убеждениям не ломать дров, хоть и поначалу готов был вспылить и кричал, что теперь Кригар в ВИРИ будет рад, если ему позволят мыть уборные. Но мудрая жена, хорошо знающая нрав своего мужа, умела погасить его гнев и убедить решить дело миром.
– Слишком я стал мягок, вот в чем беда, – проворчал премьер-министр в конце разговора, – ладно, попробуем урегулировать дело мирно. Посмотрим, что из этого выйдет.
Дэррил Виннер очень любила семейные ужины, которые теперь случались все реже из-за тотальной занятости в избирательном штабе и постоянной занятости дочери. А ради знакомства с внучкой миссис Виннер превзошла саму себя. В столовой витали такие ароматы, что у Линды и Лизы даже закружилась голова. Дэррил приготовила все свои любимые блюда национальной кухни.
Ричард сидел в кресле в гостиной. При виде дочери и внучки он поднялся и шагнул к ним навстречу – высокий, с копной седеющих черных волос, похожий на добродушного льва-вожака.
– Папа, мама, это Лиза, – слегка нервничая, представила девочку Виннер. – Ваша внучка.
– Ну иди же ко мне, Лиза, – улыбнулся Ричард. – Разве ты не хочешь обнять своего деда?
Лиза робко подошла к нему и впервые посмотрела на премьер-министра вблизи. Ричи-Миномет был в Австралии личностью известной, почти легендарной, и его популярность была намного выше, чем даже у президента. Многие говорили о нем шепотом и со смесью страха, ненависти и восхищения. Даже враги уважали министра.
От Ричарда пахло хорошим парфюмом, кофе и сигарами. Его руки оказались теплыми и крепкими, но не огрубевшими.
– И бабушку тоже! – подбежала к ним яркая, оживленная Дэррил. – Здравствуй, Лиза! Наконец-то твоя мама перестала прятать тебя от нас! Дай мне на тебя посмотреть! Ох, какая ты уже взрослая! Я помню тебя совсем маленькой девочкой, а сейчас такая красивая барышня! Настоящая юная леди!
– Да, Линда, – сказал Ричард, когда они с дочерью перед десертом прошли в его кабинет, – сделала ты нам сюрприз... И ведь как ловко вы меня провели, – развел руками он, – поистине, с женщиной не сравнится ни один великий хитрец.
Виннер молчала, понимая, что отец прав. Внезапное появление 17-летней внучки перед выборами может стать серьезным козырем против него на выборах: "Он хочет управлять государством? Да он даже родную дочь не смог воспитать, как положено. Надо же: в 17 лет родила вне брака от женатого мужчины!".
– По документам Лиза пока еще считается дочерью Кимберли Кригар, – сказала она после паузы.
Отец сразу понял ее мысль. Ричард и Линда всегда понимали друг друга с полуслова.
– Тогда вам с Кригаром остается одно, – сказал он. – Вы поженитесь. И ты официально удочеришь девочку. И тогда никто не удивится тому, что Лиза живет у тебя и вы всюду ходите вдвоем. Кригар овдовел не вчера, и никто его не укорит за повторный брак.
– А он уже знает, что ты уже почти нас поженил? – скупо усмехнулась Линда.
– Завтра узнает. Я уже вызвал его на файф-о-клок. И думаю, что он согласится с моими резонами.
"Пусть только попробует не согласиться", – читалось в интонациях Ричарда.
Линда снова промолчала. Да, Кригара и ее связывало многое... И не только те недели на курорте и рождение дочери. Но не так она представляла себе их возможный брак.
– Считай это деловой сделкой, – угадал ее мысли отец. – Вы можете жить как прежде, только соблюдая видимость хорошей пары. Но официально оформить отношения вам необходимо.
О разговоре с Беркли Виннер отцу пока не рассказывала. Ему и так хлопот хватает. Но уже думала, как выполнить просьбу подруги...
***
"Узнать, какая лаборатория подпольно разрабатывает биологическое оружие и собирается его использовать перед выборами... Легче сказать, чем сделать", – думала Виннер после разговора с Марджи, она уже перебрала в уме все научно-исследовательские центры, которые знала, и припоминала, кто их патронирует. А может, оружие уже готово и его испытания уже идут. В каждом выпуске новостей сообщают о вспышке новой неизвестной болезни на островах Океании. Но пока она гуляет среди островитян, панику не начинают, пока списывают все на обычные туземные хвори. Но теперь, после разговора с Беркли, я начинаю понимать, что эта болезнь не похожа на обычные тропические вирусы...
Она сняла трубку и провидеофонила Марджи. "Пусть помогает, раз уж раздраконила!".
– И тебе доброго утра, – раздался в трубке сонный голос Беркли, – у тебя что, "умный дом" заглючило и часы неправильно показывают?
Виннер, спохватившись, посмотрела на электронное табло.
– Нет, с моим домом все в порядке, – сказала она. – Заглючило меня от задачи, которую ты мне задала. Извини...
– Да ладно, все равно разбудила, – вздохнула Марджи, приглаживая растрепанные волосы и одергивая мятую футболку, в которой летом спала вместо пижамы. – Что у тебя?
– Мозговой штурм... И мне кажется, я нашла подтверждение слов твоего источника...
– Давай, я лучше приеду, – предложила Марджи. – Только выпью кофе...
***
Лиза проснулась ранним утром от приглушенных голосов, доносящихся снизу, запаха кофе и сигаретного дыма.
– Доброе утро, – набросив халат, девочка выглянула на площадку. – Ты так рано встала?
– Скорее, поздно лягу, – усмехнулась Виннер.
Она выглядела немного бледной, с кругами под глазами, но довольной. Волосы убраны под охлаждающую головную повязку; брюки и топик – те же, что и накануне вечером.
– Ты не ложилась? – догадалась Лиза.
– Работа догнала меня даже в отпуске, – отозвалась Линда. – И сработало правило: самые удачные мысли приходят именно ночью...
– Привет, Лиза, – с веранды вошла Марджи, – мы тебя разбудили, или ты ранняя пташка?
– Сама проснулась, – тактично сказала Лиза.
Закончив умываться, она потянулась за полотенцем и услышала в окно с крыльца голос Марджи:
– Одна бессонная ночь, море кофе и гора сигарет, и кажется, мы нашли искомое!
– Смотри, не сглазь, – ответила Линда, – но ты права: кандидатура подходящая...
Лиза прислушалась. Она вспомнила, что говорила ей мать: Марджи зачем-то ищет встречи. "Если бы не возникла потребность в моей помощи, долго бы еще я ждала", – с горечью добавила тогда она.
