- "А на войне, как на войне..."...
- Хорошая, кстати, песня. Все как в жизни.
Лиля рассказала Науму о встрече с Гельсингфорским.
- Надеюсь, он ее повстречает и разок-другой наподдаст! - у Наума даже усики дыбом встали. - Я принципиальный противник применения физической силы против женщин, но этой, блин, дикой Розе не помешало бы вмазать... Она сейчас в отеле пресс-конференцию проводит, с онлайн-трансляцией в прямом эфире. Ты бы послушала, что она обо мне сказала! - Наум достал смартфон, поводил пальцем по экрану и развернул к Лиле. - Я ее после "Аю-Дага" вежливо послал куда подальше с ее мыльной оперой и фальшивой доказухой, так ты послушай, что она обо мне говорит!..
- Однако! - воскликнула Лиля, выслушав душещипательный монолог Розалии об угрозах со стороны городских властей и хранителей культурного наследия и перетрусившем адвокате.
- Я на перевале не боялся, - кипятился Наум, - когда нас была сотня стригунков-первогодков против пятисот опытных башибузуков, на боевых операциях не боялся; когда брали лагерь, где они наших военнопленных держали - не боялся, а тут какая-то, - Наум в последний момент удержался от бранного слова, - обзывает меня трусом! Смелая нашлась. Посмотрел бы я на нее на перевале, если бы она увидела, ЧТО такое по-настоящему страшно... И ведь, - он криво усмехнулся, - я ей даже ответить не могу, тут же получится, что я на правду обиделся; трус, мерзавец, только с женщинами и воюю... Ладно. Найду способ с ней сквитаться за "труса"! Погонят ее отсюда поганой тряпкой, помяни мое слово!
- А может, просто плюнешь на эту убогую?
- Утереться и забыть оскорбление? Не мой формат, Лиля.
Телефон в кармане джинсов вибрировал долго и настойчиво, но Вероника вытащила его только на привале. Она еще не очень хорошо управляла квадроциклом и сосредоточила все внимание на узкой и неровной горной дороге. Тут нельзя было одной рукой держать руль, а другой - телефон. Даже на ровных магистралях Петербурга подобное поведение часто приводит к авариям, а уж в этих горах - и подавно.
Увидев на дисплее номер своего коллеги из "Телескопа", Вероника тут же позвонила ему:
- Привет, Саня! Извини, не могла ответить, мы на квадриках в гору поднимаемся. Что новенького?
- На квадриках?! - изумился Александр. - А я-то тебя в зале ищу. Думал, ты такую "бомбу" не пропустишь. Я тоже в Алустосе, - пояснил он. - Та-акая интересная пресс-конференция, а ты в горы умотала. Не узнаю тебя!
- Если ты говоришь о Розалии Гельсингфорской, - ответила Вероника, - то я на нее уже насмотрелась и лишний раз слушать эту комедиантку не хочется.
- Комедиантку? - навострил уши Саня. - А что - у тебя уже есть что-то на нее? Ты думаешь, что она не внучка писателя? Уже расследуешь? Как назовешь? "Наследники Остапа Бендера"?
- Нет, Саня. Я тут на отдыхе и хочу хотя бы этот отпуск провести спокойно. Но скажу тебе одно: насчет Остапа Бендера ты угадал. Уж больно мадам Гельсингфорская похожа на детей лейтенанта Шмидта...
- Что, Ника, возраст дает о себе знать? - поддел ее Саня. - Раньше бы ты в расследование ринулась с шашкой наголо и боевым кличем команчей, а сейчас отказываешься от потенциально интересной темы ради того, чтобы греть пузо на пляжУ, фланировать по набережной, вкушая пахлаву и вареную кукурузу, а по вечерам делать селфи с видом на море, как почтенная представительница буржуазии... А раньше бы ты в это дело с головой - бултых, да криминал бы нарыла, да в парочку экстремальных ситуаций, да на спецвыпуск...
- Я тебе устрою экстремальную ситуацию, - пообещала Ника, - дошутишься. А в этом деле для меня все просто и ясно, как пряник. Банальная мошенница вроде тех, кто "делает интересное предложение" или сообщает, что "ваша карта взломана", вот только фантазия у нее побогаче и размах пошире: подавай ей музей Степнова-Морского, не больше, не меньше!
- Кстати, - интригующе шепнул Саня, - твой богатенький Буратино вроде бы тоже Морской... Уж не он ли настоящий внук писателя?
- Думаю, совпадение. А ты, Саня, лучше покопал бы ее прошлое до замужества с Гельсингфорским. Уж больно ладно-складно она сейчас проигрывает сценарий. Как будто не впервые проворачивает подобную комбинацию. Может, она у нас - аферистка со стажем.
- Покопаюсь, - ответил коллега, - ты и правда даришь мне тему?
- Саня, я в отпуске. И банальный "развод на бабки" мне не интересен. Поэтому бери, пока я добрая. Удачи тебе!
Виктор тоже беседовал по телефону чуть поодаль, там, где гремела музыка в придорожном бистро. Их товарищи по экскурсионной группе толкались в очереди. Трое барменов суетились, едва успевая подогревать бургеры, пирожки и самсу, доставать из холодильника запотевшие бутылки минеральной воды и лимонада и брикетики с мороженым и заваривать чай и кофе.
Веронике тоже захотелось эспрессо, и она заняла очередь. Вблизи она увидела лицо Виктора - резкое, ожесточенное, с потемневшими от гнева глазами. Слов было не разобрать из-за рева музыки и многоголосого гомона, но выглядел он раздраженным не на шутку.
Кофе оказался слабоватым, в картонном стаканчике, а на дне, вопреки просьбе Ники: "Без сахара, пожалуйста!" раскисала горка песка. Совсем не то, что подают в любимых Вероникиных "Кофиксах", где за 60 рублей заваривают доппио, в котором ложечке стоит.
- По-моему, это они просто джезву сполоснули, - к ней подошел Виктор с таким же стаканчиком, - эх, а я так хотел выпить хваленого местного кофе по-восточному!
- Думаю, что в придорожной кафешке его не варят, - ответила Ника, гадая, что могло так обозлить Морского несколько минут назад, - лучше поискать его на набережной. Слушай: Розалия всех журналистов в Алустосе собрала. Мне только что звонил с ее пресс-конференции сослуживец из "Телескопа".
- Видно, очень уверена в себе, если действует так напролом, внаглую, - усмехнулся Виктор.
- А с кем ты разговаривал, если не секрет? У тебя было такое лицо, как будто ты кого-то "заказываешь".
- У тебя богатая фантазия. Мне просто надо было кое-кому хвоста накрутить за нерадивость. Дорогу до Новоминской должны сдавать через две недели, а рабочие, как я увидел на вебкамере, только что начали асфальт укладывать. А потом начнут до бесконечности откладывать укладку, ссылаясь на дожди и снег... Стоило мне уехать, и все от рук отбились.
Ника закончила разговор и устало прикрыла глаза. Как трудно было не сорваться, слушая напористый голос двоюродной сестры из Рощино! Жанна в очередной раз занудливо вещала о том, что "этот нувориш тебя проманежит еще лет пять-шесть и бросит, помоложе найдет, если ты не додумаешься его по-бырику окольцевать, а еще лучше ребеночка роди, тогда хоть что-то при разрыве сможешь с него стрясти, и суд на твоей стороне будет, а то останешься на бобах...". Никакие аргументы, что они с Виктором - взрослые люди и сами разберутся в своей жизни, на Жанну не действовали. Она не обладала особой деликатностью, границ в разговоре и запретных тем для нее не существовало, да еще эта манера говорить так, что было слышно даже в соседнем помещении со скоростью пять слов в секунду... Сама Жанна, последние 15 лет не выходящая из декретного отпуска, была твердо уверена в том, что правильно построила свою жизнь и имеет право учить других, как надо жить, и осуждать тех, кто живет, по ее мнению, неправильно. По мнению Жанны, единственной важной целью для каждой женщины должны быть семья и рождение по возможности большего количества детей. "А ты все фигней маешься в своей газете, так и жизнь пройдет, некому стакан воды будет подать", - заключила Жанна в конце разговора.
- Напиши это на карточках и просто показывай мне вместо того, чтобы в очередной раз повторять, - буркнула Вероника, - хорошо, Жанна, я поняла: в "Телескопе" будет стажироваться дочь вашего районного педиатра, и я должна ее курировать. Хорошо, я это сделаю. Да, я уже запомнила, что ты хочешь вытрясти из педиатра путевку в профилакторий для Яси, и это будет легче сделать, если долг платежом будет красен, не повторяй. Жанна, в третий раз повторяю: я все запомнила и помогу дочке вашего педиатра на стажировке! Только пусть она тоже старается, а не балду гоняет...
Она потерла пальцами веки. Даже по телефону Жанна ухитрилась вымотать ее так, что воодушевление после увлекательной поездки по горам почти сошло на нет. Остались только усталость, ноющие мышцы и горящие от горного солнца и злого ветра щеки. Как будто у нее поднялась температура... А в голову, благодаря кузине, снова полезли непрошенные мысли о том, почему, в самом деле, Виктор даже не заводит разговора о том, что пора бы им подумать о дальнейшей перспективе их отношений... Хотя обычно Нику устраивало нынешнее положение дел. Но Жанна умела "вынести мозг" собеседнику... "А странно, почему я за три года ни разу не забеременела", - подумала Орлова, хотя не жаждала обязательно иметь детей...
Чтобы отогнать эти мысли, Вероника переоделась в купальник и спустилась во внутренний бассейн на цокольном этаже отеля. Может, плавание поможет ей стряхнуть с себя Жанкины бредни и ее занудливое повторение: "Ну так ты поняла? Ты не забудешь? Ты обязательно сделай! Нужно будет..."
- Вы мне что - угрожаете?!
"О, Господи, хоть из отеля съезжай: куда ни зайдешь, везде на Розалию наткнешься!"
Вероника была в кабинке для переодевания. Она уже стащила с себя мокрый купальник и обтиралась полотенцем, когда снаружи раздался резкий визгливый голос "внучки писателя".
- Не угрожаю, а предупреждаю, - ответил Наум, - вы сегодня утром возвели на меня напраслину на своей пресс-конференции, и если в вашей душещипательной истории окажется хоть капля лжи, я до этого докопаюсь и обличу вас так же - публично. Не стоило вам, сударыня, злить ветерана первой чеченской кампании.
- А я вас предупреждала, - процедила Розалия, - кто не со мной, тот против меня. Вы не поняли? Вот и пеняйте на себя!
- Кто пытался меня уничтожить, сейчас на Крайнем Севере зоны топчут, - рассмеялся Наум, - а кое-кто и в "Черном Дельфине" и "Полярной Сове" отдыхает за госсчет. Тоже думали, что смогут уничтожить меня.
- Уж не знаю, чем вы там занимались в Чечне, которой мне весь мозг уже вынесли, - противно хихикнула Розалия, - может, снабженцем подхалтуривали, тушенку со склада налево продавали. Наверное, только с женщинами и умеете воевать. У меня ребенок, а вы меня Заполярьем и "Совой" пугаете!
Повисла пауза, и Вероника без труда определила, что Наум медленно наливается яростью.
- Если высунетесь со своими разоблачениями, так о вас и подумают, - донеслось уже с расстояния, - сочтут, что вы обиделись на мои слова о трусости и свели счеты!
На дверь кабинки Ники обрушился мощный удар. Тонкий металл задребезжал, но выдержал. Потом прозвучала короткая, но эмоциональная фраза на идише.
- Наум, я не знаю идиш, но по твоим интонациям поняла, что ты имел в виду, - подала голос Вероника. - Я думала, ты ее в бассейне утопишь.
- Это я к тебе долбанулся, что ли? - гнев у Наума сразу сменился смущением. - Извини... Больно надо было бассейн загрязнять! Если эту гадину кто-то тут приложит по гнусной морде чем потяжелее, я его на суде бесплатно защищать буду!
Ника вспомнила, как сама готова была запустить в наглую бабу самым тяжелым шаром для боулинга и не стала упрекать Наума за вспыльчивость. Да, Розалия не только у нее вызывала подобные чувства. Быстро одевшись, девушка вышла из кабинки. Наум хмуро сидел на краю шезлонга и просматривал новости в телефоне.
- У нее уже появились сторонники, - сообщил он, - из числа моих хейтеров. Обрадовались: появилась уважительная причина вылить на меня свой ночной горшок. Уже начали лить помои.
- Разве ты не говорил, что тебе плевать на бездельников, которые от скуки шляются по Сети, затевают свары и поливают грязью успешных людей? - Ника видела, что Наум очень обозлен, и решила задержать его в бассейне или хотя бы быть рядом. Кто его знает, до какого белого каления Розалия может довести ее друга. А Веронике не хотелось, чтобы у кого-то из ее друзей были неприятности из-за этой аферистки.
- Плевать, - согласился Наум, - но меня бесит ее беспардонность. Ты слышала? Она фактически не отрицает, что ее притязания незаконны, а история о военно-полевом романе писателя и медсестры - фейк. И она еще грозится ославить меня на весь мир, если я попытаюсь вывести ее на чистую воду. Дрянь кривоногая!
- Дрянь, - села рядом Вероника. - И еще хуже то, что она прикрывается дочерью, как щитом, из-за ее спины творит что захочет и уверена, что никто не посмеет дать ей сдачи: у нее же ребенок на руках! Детьми прикрываться - хуже не придумаешь.
- Кстати, сегодня Лиля видела на набережной ее мужа, - сообщил Наум, - представляешь, что будет, если художник увидит свою милую страдалицу-жену в обнимку с этим расфуфыренным альфонсом? Вот пассаж! И когда только успел из Веселого поселка до Алустоса добраться?
- Самолетом, Наум, - ответила Ника, - три часа в воздухе, потом два - на автобусе из Акмесджита. Утром прилетел, к обеду уже здесь. Тебе не кажется, что запахло грозой?
- Уже не кажется, а чует моя чуйка.
"Чуйка" Наума никогда его не подводила.
В вестибюле Наум отошел к автомату, чтобы купить бутылочку минеральной воды. Он, как мальчишка, любил наблюдать через прозрачную дверцу, как механические "руки" выталкивают бутылочку с нужной полки в лоток. А Веронике позвонила мама. Девушка со стыдом вспомнила, что не связывалась с ней уже два дня и приготовилась получить суровую отповедь за это.
Несмотря на вечер, в отеле вовсю бурлила жизнь. В баре играла музыка и доносились веселые голоса диджеев; в бильярдной стучали шары, по вестибюлю сновали желающие купить что-нибудь в гостиничных магазинчиках. Шумели и шалили дети. Щелкали фотовспышки. И Вероника вышла в сад, чтобы шум не мешал разговору.
Беседуя с мамой, она дошла по аллее до панорамного окна, открывающего ее взору почти весь бар. Возле стойки на высоких стульях сидели Ярослав, любовник Розалии, и Виктор. Сейчас лощеный красавец-атлет заметно спал с лица и уже не выглядел таким самодовольным. И немудрено. Все пугались, когда Морской смотрел такими жесткими потемневшими глазами и бросал отрывистые рубленые фразы. А Морской буквально замораживал "Лоренцо" взглядом и говорил что-то гневное. Потом залпом выпил свой "мохито", припечатал стакан о стойку, положил деньги на тарелочку и вышел.
Какое-то время Ярослав сидел поникший, словно оглушенный, а потом подозвал бармена. Тот засуетился, артистично жонглируя бутылками и орудуя шейкером и приготовил парню большую порцию судя по всему весьма крепкого коктейля. Что же сказал ему Виктор, если Ярослав после разговора с ним заказывает такую термоядерную смесь? - изумилась Вероника, увидев среди ингредиентов виски и текилу.
По соседней аллее, скрытая высокими, аккуратно подстриженными кустами ароматно цветущего южного растения, прошла женщина. На ходу она разговаривала по телефону:
- Да, именно там, жди на скамейке. Мы обо всем поговорим и все выясним на месте. А вот это уже лишнее, держи себя в руках, нервы тебе еще пригодятся, - она гадко хихикнула, и Орлова сразу узнала этот голос. - Я предлагаю решить вопрос как цивилизованные люди, скандал сейчас не в твоих интересах. Да, это тебе нужно, чтобы все решилось миром, не забывай об этом.
- Хорошая, кстати, песня. Все как в жизни.
Лиля рассказала Науму о встрече с Гельсингфорским.
- Надеюсь, он ее повстречает и разок-другой наподдаст! - у Наума даже усики дыбом встали. - Я принципиальный противник применения физической силы против женщин, но этой, блин, дикой Розе не помешало бы вмазать... Она сейчас в отеле пресс-конференцию проводит, с онлайн-трансляцией в прямом эфире. Ты бы послушала, что она обо мне сказала! - Наум достал смартфон, поводил пальцем по экрану и развернул к Лиле. - Я ее после "Аю-Дага" вежливо послал куда подальше с ее мыльной оперой и фальшивой доказухой, так ты послушай, что она обо мне говорит!..
- Однако! - воскликнула Лиля, выслушав душещипательный монолог Розалии об угрозах со стороны городских властей и хранителей культурного наследия и перетрусившем адвокате.
- Я на перевале не боялся, - кипятился Наум, - когда нас была сотня стригунков-первогодков против пятисот опытных башибузуков, на боевых операциях не боялся; когда брали лагерь, где они наших военнопленных держали - не боялся, а тут какая-то, - Наум в последний момент удержался от бранного слова, - обзывает меня трусом! Смелая нашлась. Посмотрел бы я на нее на перевале, если бы она увидела, ЧТО такое по-настоящему страшно... И ведь, - он криво усмехнулся, - я ей даже ответить не могу, тут же получится, что я на правду обиделся; трус, мерзавец, только с женщинами и воюю... Ладно. Найду способ с ней сквитаться за "труса"! Погонят ее отсюда поганой тряпкой, помяни мое слово!
- А может, просто плюнешь на эту убогую?
- Утереться и забыть оскорбление? Не мой формат, Лиля.
***
Телефон в кармане джинсов вибрировал долго и настойчиво, но Вероника вытащила его только на привале. Она еще не очень хорошо управляла квадроциклом и сосредоточила все внимание на узкой и неровной горной дороге. Тут нельзя было одной рукой держать руль, а другой - телефон. Даже на ровных магистралях Петербурга подобное поведение часто приводит к авариям, а уж в этих горах - и подавно.
Увидев на дисплее номер своего коллеги из "Телескопа", Вероника тут же позвонила ему:
- Привет, Саня! Извини, не могла ответить, мы на квадриках в гору поднимаемся. Что новенького?
- На квадриках?! - изумился Александр. - А я-то тебя в зале ищу. Думал, ты такую "бомбу" не пропустишь. Я тоже в Алустосе, - пояснил он. - Та-акая интересная пресс-конференция, а ты в горы умотала. Не узнаю тебя!
- Если ты говоришь о Розалии Гельсингфорской, - ответила Вероника, - то я на нее уже насмотрелась и лишний раз слушать эту комедиантку не хочется.
- Комедиантку? - навострил уши Саня. - А что - у тебя уже есть что-то на нее? Ты думаешь, что она не внучка писателя? Уже расследуешь? Как назовешь? "Наследники Остапа Бендера"?
- Нет, Саня. Я тут на отдыхе и хочу хотя бы этот отпуск провести спокойно. Но скажу тебе одно: насчет Остапа Бендера ты угадал. Уж больно мадам Гельсингфорская похожа на детей лейтенанта Шмидта...
- Что, Ника, возраст дает о себе знать? - поддел ее Саня. - Раньше бы ты в расследование ринулась с шашкой наголо и боевым кличем команчей, а сейчас отказываешься от потенциально интересной темы ради того, чтобы греть пузо на пляжУ, фланировать по набережной, вкушая пахлаву и вареную кукурузу, а по вечерам делать селфи с видом на море, как почтенная представительница буржуазии... А раньше бы ты в это дело с головой - бултых, да криминал бы нарыла, да в парочку экстремальных ситуаций, да на спецвыпуск...
- Я тебе устрою экстремальную ситуацию, - пообещала Ника, - дошутишься. А в этом деле для меня все просто и ясно, как пряник. Банальная мошенница вроде тех, кто "делает интересное предложение" или сообщает, что "ваша карта взломана", вот только фантазия у нее побогаче и размах пошире: подавай ей музей Степнова-Морского, не больше, не меньше!
- Кстати, - интригующе шепнул Саня, - твой богатенький Буратино вроде бы тоже Морской... Уж не он ли настоящий внук писателя?
- Думаю, совпадение. А ты, Саня, лучше покопал бы ее прошлое до замужества с Гельсингфорским. Уж больно ладно-складно она сейчас проигрывает сценарий. Как будто не впервые проворачивает подобную комбинацию. Может, она у нас - аферистка со стажем.
- Покопаюсь, - ответил коллега, - ты и правда даришь мне тему?
- Саня, я в отпуске. И банальный "развод на бабки" мне не интересен. Поэтому бери, пока я добрая. Удачи тебе!
Виктор тоже беседовал по телефону чуть поодаль, там, где гремела музыка в придорожном бистро. Их товарищи по экскурсионной группе толкались в очереди. Трое барменов суетились, едва успевая подогревать бургеры, пирожки и самсу, доставать из холодильника запотевшие бутылки минеральной воды и лимонада и брикетики с мороженым и заваривать чай и кофе.
Веронике тоже захотелось эспрессо, и она заняла очередь. Вблизи она увидела лицо Виктора - резкое, ожесточенное, с потемневшими от гнева глазами. Слов было не разобрать из-за рева музыки и многоголосого гомона, но выглядел он раздраженным не на шутку.
Кофе оказался слабоватым, в картонном стаканчике, а на дне, вопреки просьбе Ники: "Без сахара, пожалуйста!" раскисала горка песка. Совсем не то, что подают в любимых Вероникиных "Кофиксах", где за 60 рублей заваривают доппио, в котором ложечке стоит.
- По-моему, это они просто джезву сполоснули, - к ней подошел Виктор с таким же стаканчиком, - эх, а я так хотел выпить хваленого местного кофе по-восточному!
- Думаю, что в придорожной кафешке его не варят, - ответила Ника, гадая, что могло так обозлить Морского несколько минут назад, - лучше поискать его на набережной. Слушай: Розалия всех журналистов в Алустосе собрала. Мне только что звонил с ее пресс-конференции сослуживец из "Телескопа".
- Видно, очень уверена в себе, если действует так напролом, внаглую, - усмехнулся Виктор.
- А с кем ты разговаривал, если не секрет? У тебя было такое лицо, как будто ты кого-то "заказываешь".
- У тебя богатая фантазия. Мне просто надо было кое-кому хвоста накрутить за нерадивость. Дорогу до Новоминской должны сдавать через две недели, а рабочие, как я увидел на вебкамере, только что начали асфальт укладывать. А потом начнут до бесконечности откладывать укладку, ссылаясь на дожди и снег... Стоило мне уехать, и все от рук отбились.
***
Ника закончила разговор и устало прикрыла глаза. Как трудно было не сорваться, слушая напористый голос двоюродной сестры из Рощино! Жанна в очередной раз занудливо вещала о том, что "этот нувориш тебя проманежит еще лет пять-шесть и бросит, помоложе найдет, если ты не додумаешься его по-бырику окольцевать, а еще лучше ребеночка роди, тогда хоть что-то при разрыве сможешь с него стрясти, и суд на твоей стороне будет, а то останешься на бобах...". Никакие аргументы, что они с Виктором - взрослые люди и сами разберутся в своей жизни, на Жанну не действовали. Она не обладала особой деликатностью, границ в разговоре и запретных тем для нее не существовало, да еще эта манера говорить так, что было слышно даже в соседнем помещении со скоростью пять слов в секунду... Сама Жанна, последние 15 лет не выходящая из декретного отпуска, была твердо уверена в том, что правильно построила свою жизнь и имеет право учить других, как надо жить, и осуждать тех, кто живет, по ее мнению, неправильно. По мнению Жанны, единственной важной целью для каждой женщины должны быть семья и рождение по возможности большего количества детей. "А ты все фигней маешься в своей газете, так и жизнь пройдет, некому стакан воды будет подать", - заключила Жанна в конце разговора.
- Напиши это на карточках и просто показывай мне вместо того, чтобы в очередной раз повторять, - буркнула Вероника, - хорошо, Жанна, я поняла: в "Телескопе" будет стажироваться дочь вашего районного педиатра, и я должна ее курировать. Хорошо, я это сделаю. Да, я уже запомнила, что ты хочешь вытрясти из педиатра путевку в профилакторий для Яси, и это будет легче сделать, если долг платежом будет красен, не повторяй. Жанна, в третий раз повторяю: я все запомнила и помогу дочке вашего педиатра на стажировке! Только пусть она тоже старается, а не балду гоняет...
Она потерла пальцами веки. Даже по телефону Жанна ухитрилась вымотать ее так, что воодушевление после увлекательной поездки по горам почти сошло на нет. Остались только усталость, ноющие мышцы и горящие от горного солнца и злого ветра щеки. Как будто у нее поднялась температура... А в голову, благодаря кузине, снова полезли непрошенные мысли о том, почему, в самом деле, Виктор даже не заводит разговора о том, что пора бы им подумать о дальнейшей перспективе их отношений... Хотя обычно Нику устраивало нынешнее положение дел. Но Жанна умела "вынести мозг" собеседнику... "А странно, почему я за три года ни разу не забеременела", - подумала Орлова, хотя не жаждала обязательно иметь детей...
Чтобы отогнать эти мысли, Вероника переоделась в купальник и спустилась во внутренний бассейн на цокольном этаже отеля. Может, плавание поможет ей стряхнуть с себя Жанкины бредни и ее занудливое повторение: "Ну так ты поняла? Ты не забудешь? Ты обязательно сделай! Нужно будет..."
***
- Вы мне что - угрожаете?!
"О, Господи, хоть из отеля съезжай: куда ни зайдешь, везде на Розалию наткнешься!"
Вероника была в кабинке для переодевания. Она уже стащила с себя мокрый купальник и обтиралась полотенцем, когда снаружи раздался резкий визгливый голос "внучки писателя".
- Не угрожаю, а предупреждаю, - ответил Наум, - вы сегодня утром возвели на меня напраслину на своей пресс-конференции, и если в вашей душещипательной истории окажется хоть капля лжи, я до этого докопаюсь и обличу вас так же - публично. Не стоило вам, сударыня, злить ветерана первой чеченской кампании.
- А я вас предупреждала, - процедила Розалия, - кто не со мной, тот против меня. Вы не поняли? Вот и пеняйте на себя!
- Кто пытался меня уничтожить, сейчас на Крайнем Севере зоны топчут, - рассмеялся Наум, - а кое-кто и в "Черном Дельфине" и "Полярной Сове" отдыхает за госсчет. Тоже думали, что смогут уничтожить меня.
- Уж не знаю, чем вы там занимались в Чечне, которой мне весь мозг уже вынесли, - противно хихикнула Розалия, - может, снабженцем подхалтуривали, тушенку со склада налево продавали. Наверное, только с женщинами и умеете воевать. У меня ребенок, а вы меня Заполярьем и "Совой" пугаете!
Повисла пауза, и Вероника без труда определила, что Наум медленно наливается яростью.
- Если высунетесь со своими разоблачениями, так о вас и подумают, - донеслось уже с расстояния, - сочтут, что вы обиделись на мои слова о трусости и свели счеты!
На дверь кабинки Ники обрушился мощный удар. Тонкий металл задребезжал, но выдержал. Потом прозвучала короткая, но эмоциональная фраза на идише.
- Наум, я не знаю идиш, но по твоим интонациям поняла, что ты имел в виду, - подала голос Вероника. - Я думала, ты ее в бассейне утопишь.
- Это я к тебе долбанулся, что ли? - гнев у Наума сразу сменился смущением. - Извини... Больно надо было бассейн загрязнять! Если эту гадину кто-то тут приложит по гнусной морде чем потяжелее, я его на суде бесплатно защищать буду!
Ника вспомнила, как сама готова была запустить в наглую бабу самым тяжелым шаром для боулинга и не стала упрекать Наума за вспыльчивость. Да, Розалия не только у нее вызывала подобные чувства. Быстро одевшись, девушка вышла из кабинки. Наум хмуро сидел на краю шезлонга и просматривал новости в телефоне.
- У нее уже появились сторонники, - сообщил он, - из числа моих хейтеров. Обрадовались: появилась уважительная причина вылить на меня свой ночной горшок. Уже начали лить помои.
- Разве ты не говорил, что тебе плевать на бездельников, которые от скуки шляются по Сети, затевают свары и поливают грязью успешных людей? - Ника видела, что Наум очень обозлен, и решила задержать его в бассейне или хотя бы быть рядом. Кто его знает, до какого белого каления Розалия может довести ее друга. А Веронике не хотелось, чтобы у кого-то из ее друзей были неприятности из-за этой аферистки.
- Плевать, - согласился Наум, - но меня бесит ее беспардонность. Ты слышала? Она фактически не отрицает, что ее притязания незаконны, а история о военно-полевом романе писателя и медсестры - фейк. И она еще грозится ославить меня на весь мир, если я попытаюсь вывести ее на чистую воду. Дрянь кривоногая!
- Дрянь, - села рядом Вероника. - И еще хуже то, что она прикрывается дочерью, как щитом, из-за ее спины творит что захочет и уверена, что никто не посмеет дать ей сдачи: у нее же ребенок на руках! Детьми прикрываться - хуже не придумаешь.
- Кстати, сегодня Лиля видела на набережной ее мужа, - сообщил Наум, - представляешь, что будет, если художник увидит свою милую страдалицу-жену в обнимку с этим расфуфыренным альфонсом? Вот пассаж! И когда только успел из Веселого поселка до Алустоса добраться?
- Самолетом, Наум, - ответила Ника, - три часа в воздухе, потом два - на автобусе из Акмесджита. Утром прилетел, к обеду уже здесь. Тебе не кажется, что запахло грозой?
- Уже не кажется, а чует моя чуйка.
"Чуйка" Наума никогда его не подводила.
В вестибюле Наум отошел к автомату, чтобы купить бутылочку минеральной воды. Он, как мальчишка, любил наблюдать через прозрачную дверцу, как механические "руки" выталкивают бутылочку с нужной полки в лоток. А Веронике позвонила мама. Девушка со стыдом вспомнила, что не связывалась с ней уже два дня и приготовилась получить суровую отповедь за это.
Несмотря на вечер, в отеле вовсю бурлила жизнь. В баре играла музыка и доносились веселые голоса диджеев; в бильярдной стучали шары, по вестибюлю сновали желающие купить что-нибудь в гостиничных магазинчиках. Шумели и шалили дети. Щелкали фотовспышки. И Вероника вышла в сад, чтобы шум не мешал разговору.
Беседуя с мамой, она дошла по аллее до панорамного окна, открывающего ее взору почти весь бар. Возле стойки на высоких стульях сидели Ярослав, любовник Розалии, и Виктор. Сейчас лощеный красавец-атлет заметно спал с лица и уже не выглядел таким самодовольным. И немудрено. Все пугались, когда Морской смотрел такими жесткими потемневшими глазами и бросал отрывистые рубленые фразы. А Морской буквально замораживал "Лоренцо" взглядом и говорил что-то гневное. Потом залпом выпил свой "мохито", припечатал стакан о стойку, положил деньги на тарелочку и вышел.
Какое-то время Ярослав сидел поникший, словно оглушенный, а потом подозвал бармена. Тот засуетился, артистично жонглируя бутылками и орудуя шейкером и приготовил парню большую порцию судя по всему весьма крепкого коктейля. Что же сказал ему Виктор, если Ярослав после разговора с ним заказывает такую термоядерную смесь? - изумилась Вероника, увидев среди ингредиентов виски и текилу.
По соседней аллее, скрытая высокими, аккуратно подстриженными кустами ароматно цветущего южного растения, прошла женщина. На ходу она разговаривала по телефону:
- Да, именно там, жди на скамейке. Мы обо всем поговорим и все выясним на месте. А вот это уже лишнее, держи себя в руках, нервы тебе еще пригодятся, - она гадко хихикнула, и Орлова сразу узнала этот голос. - Я предлагаю решить вопрос как цивилизованные люди, скандал сейчас не в твоих интересах. Да, это тебе нужно, чтобы все решилось миром, не забывай об этом.
