Он приветствовал неожиданных гостей. Девушка вдохнула полной грудью. Прохлада отрезвляла разум и придавала сил. Волны неспокойно ударялись друг о друга, оттачивая скалистые утесы, но Еве было спокойно.
Линия горизонта окрасилась в золотистый цвет – солнце медленно поднималось, а вместе с ним начинался и новый день. Ева посчитала это добрым знаком, что принесет благую полосу жизни.
Ева не ожидала, что свинцовые тучи пронзят яркие лучи солнца. Это был первый рассвет, который Ева встречала так на Морке. Солнце, как бравый воин, боролось с ночью, разрезая мечом ее мрак. Перед Холмен простирался океан – мощный, бескрайний. Его воды ярко блистали в лучах, как рыбья чешуя. Удивительно прекрасная картина: девушка и кошка, что сидели вдвоем на утесе и встречали рассвет. Вокруг только шум океана, и ни души, кроме них.
Посидев так еще немного, Холмен открыла книгу, аккуратно перелистала пару страниц и остановилась на следующей сказке. Девушка принялась увлеченно читать.
Очередная легенда повествовала о Вороне – прародителе мира сего. В ней рассказывалось о том, как однажды на лишенный всякой жизни клочок земли, что был выжжен извечно палящим солнцем, упало воронье перо. Откуда оно взялось, каким ветром его туда занесло – было не ведомо.
Пролежало так перышко ровно три года. Не страшны ему были не губительные лучи, ни ураганные ветры, ни грозы, ни обжигающие метели, ни кровавые дожди, что периодически появлялись из ниоткуда и также в никуда исчезали. Напиталось иссиня-черное, как самая темная ночь, перышко солнцем и ветрами. Пока одним жарким днем не появился из того пера Великий Ворон – отец всего живого. С громогласным криком Ворон взмыл в небо. Одного взмаха могучих крыльев ему хватило, чтобы долететь до солнца и проглотить алый шар.
На земле начались ураганные ветра – пыль и песок поднялись столбом к небесам. Гром и молния разразили небосвод, разделив его пополам. На одной половине неба Ворон низверг из своего чрева новое солнце – такое же жаркое, но теперь его лучи не испепеляли, а, наоборот, приятно согревали. На другой половине воцарилась ночь – появилась яркая, но холодная Луна в обрамлении мириад серебристых звезд.
Пошел дождь. Лил он беспрерывно три дня и три ночи. Да непростым был тот дождь – это плакал Ворон. Слезы лились из его алых глаз, пока он парил в небесах. Из недр сырой почвы начали расти деревья, цветы и травы.
В противовес грозному океану, что безраздельно бушевал в мире, принося разрушения и смерть, появились первые реки с пресной водой, озера и родники. Затрещала земля, родив великие горы. Посреди вод океана, коим пришлось повиноваться воле Ворона, образовались материки и острова. За ними Ворон создал животных, птиц, насекомых и других существ, чтобы поддержать баланс в природе.
Долгие годы в мире расцветала жизнь. Однако Ворону стало скучно летать в одиночестве, наблюдая за сотворенным им миром. Не с кем ему было поговорить. Радость смешалась с тоской. Тогда выщипал он из своей груди маленькие перышки и разбросал по земле. Каждое перо превратилось в человека.
С упоением и верностью первые люди служили своему отцу, поклоняясь ему и принося дары. Научил он своих детей всему, что знал сам. Внимали люди голосу Ворона, верили ему, страстно желая угодить. То были лучшие творения Ворона.
Все шло хорошо, но временам менялись. Люди научились не только любить и верить, но еще страдать и ненавидеть. Они жаждали власти и богатств. Дети стали жадными, злыми и холодными, как зимняя пурга.
Так, в мир неведомо откуда явился Зверь. Стал он нашептывать людям страшные слова, толкая на жуткие деяния. Пообещал искуситель им вечную жизнь и нескончаемые богатства, если они будут вести себя так, как он им велит.
Отцовский взгляд стал холоднее и жестче. Любовь обратилась в боль. Ворон был разочарован в своих детях. Он с ужасом наблюдал, как они убивают друг друга, калечат живое и все сильнее вязнут в пороках. Как ни пытался Ворон вразумить их, ничего не вышло – глух и слеп был род людской к наставлениям отца. Ворон отвернулся от людей, будучи больше не в силах смотреть на подобное безобразие. Не желал он давать детям тех зверств, что они у него просили. Тогда перестали люди поклоняться своему отцу – не приносили дары, не читали молитвы, не слушались его. Они нашли себе нового Бога и уверовали в него. Только люди не замечали, что вовсе не Бог совратил их с праведного пути. Пробрался Зверь в сердца людей, задурманил им головы и сердца. Тьма медленно, но верно пожирала их.
Обратились люди к Зверю, попросили избавить их от неугодного отца и отдать им ту магию, коей обладал Ворон. Обманом и кознями победил Зверь Ворона, сговорившись со своей новоиспеченной женой – Богиней Тьмы, что все это время наблюдала за происходящим со стороны.
Ударили они Ворона в самое сердце, действуя руками его детей. Только вот ни у Зверя, ни у Тьмы не хватило сил, чтобы уничтожить Великого. Заточили они его в тело человека и сослали жить в одиночестве на самый дальний остров, что был создан Тьмой. Он и стал его тюрьмой.
Зол был Ворон на людей – обиду затаил он в сердце своем. Проклял Ворон детей, пожелав, чтобы никогда им больше не было счастья. Так оно и вышло: Зверь обманул человечество – ничего не дал им из обещанного, еще и души отобрал в придачу. Все людские дела с тех пор пошли наперекосяк. Люди страдали – Зверь ликовал.
Правда, не все поддались зову Зверя. Небольшая группа по-настоящему верных своему отцу, последовала за ним на остров. Так они и остались подле Ворона. Они верили, что настает тот час, когда их создатель обретет былую силу и победит Зверя и его верную жену. Тогда расцветет на острове старое, засохшее дерево вишни, а мир обретет гармонию и счастье.
Сказка оказалась настолько интересной, что Ева позабыла, где находится и который час. Она на одном дыхании прочитывала страницу за страницей. Еве осталась лишь концовка, где должно было говориться, что нужно сделать, чтобы Ворон вернул себе силу, но перевернув страницу, девушка увидела перед собой лишь пустой лист. Холмен в непонимании нахмурилась, пролистала дальше, но и там ничего не было.
Ева пощупала пальцами бумагу, подумав, что каким-то образом пропустила страницу, как вдруг случилось нечто странное – на бумаге один за другим стали появляться слова, словно кто-то их писал чернилами от руки: «Он уже близко, берегись».
Сначала Ева не поверила собственным глазам, как тут же образовалась еще одна строчка: «Не оборачивайся, беги».
Ева замерла. Тревога стала подниматься из недр души, заставляя дрожать. Нехорошее предчувствие охватило Еву. Она медленно повернула голову в сторону, боясь увидеть там нечто страшное. Еве почудилось, будто бы на нее кто-то смотрел – недобро, выжидающе. Холмен его не видела, зато этот некто прекрасно видел ее.
Герда, что все это время мирно лежала рядом, вскочила на лапы. Кошка выгнула спину, ее ярко-рыжие глаза заблестели злым огнем, шерсть ощетинилась. Герда зашипела на кого-то невидимого.
Все, что случилось дальше, было подобно внезапному удару молнии. Ева не могла описать произошедшее. С громким рычанием и визгом Герда бросилась в сторону кустов позади, послышалась возня и звуки драки. Краем глаза Ева заметила некую тень, что с нечеловеческой скоростью мелькнула совсем рядом с ней.
Острая боль в плече пронзила Холмен. За ней последовал удар. Отчаянный крик девушки разрезал тишину. Недолгий полет, а затем соленый океан наполнил легкие, лишая Еву возможности дышать. Девушка барахталась в воде, пыталась бороться, но океан всегда забирает свое. Силы стремительно покидали Еву.
Холмен было холодно и страшно. Она шла ко дну. Ее разум постепенно засыпал. Ни боли, ни горечи, ни страха – все растворялось в океане. Последнее, что она увидела, это искаженные блики рассветного солнца, отражающиеся в воде. Еве подумалось, может, это был ее последний рассвет. Мир были где-то далеко – за толщей воды, а Холмен тянуло во тьму. Короткий миг надежды и радости потух, как спичка на ветру. Выходило, это было лишь затишьем перед надвигающейся бурей.
Ева стала терять сознание. Тьма поглотила ее.
Ева сидела на берегу и перебирала небольшие камешки, выковыривая их из песка. Девушка была настолько увлечена своим занятием, что не замечала ничего вокруг. Разумом она была где-то не здесь. Ее взгляд выражал пустоту – ни одной эмоции в нем не было. Заглянешь в эти безжизненные глаза, и мурашки побегут по спине, точно на тебя смотрит живой мертвец. Не могло быть у нормального человека настолько безразличного взгляда.
Душа покинула Еву. Девушка была пуста, как старый ненужный кувшин, что пылился уже долгие годы в чулане. Холмен не чувствовала ничего. Ей было все равно, что творилось вокруг, какая сейчас погода или время суток. Чувства растворились в едком тумане, что стелился по земле, пряча под белесой дымкой лишенную растительности почву.
Округа была тревожна и безрадостна. Стояла поразительная тишина. Звуки утратили силу, оказавшись в одном бесконечном вакууме. Старые деревья уродливо выгнули голые напоминающие скрюченные руки мертвецов ветки. Серое небо было затянуто плотным покрывалом туч, что не пропускали ни единого лучика света. День ли сейчас был или ночь – понять сложно. В этом месте не существовало такого понятия, как время. Оно навеки застыло во мраке тиши.
Перед Евой простирался океан. Его воды были неподвижны, создавая тревожное впечатление затаившейся в их глубине опасности. Они были настолько черными, словно и не вода это вовсе, а сама тьма растеклась вдоль берега. Океан молчал, и в его молчании хранился невысказанный зловещий крик – предостережение всякому, кто захочет подойти ближе к этой черноте.
Собрав кучку камней, Холмен принялась аккуратно выкладывать их на песке. Ее движения были уверенными, но при этом настолько неосознанными, словно она была куклой-марионеткой, ведомой жестоким кукловодом, что дергал за невидимые ниточки, управляя ею.
Вблизи каменная картина представлялась хаотичной и бессмысленной, но стоило посмотреть на нее издалека, как символы чудесным образом преобразовывались в абсолютно четкие линии, сплетаясь в единый узор. На песке Ева выкладывала маяк, что в обрамлении странных знаков, стоял на высоком утесе. Непростая эта картина. В ней были зашифрованы письмена, значение которых Ева, к сожалению, не понимала, ведь ее руками говорили силы не из мира людей.
- Ева! - громкий крик нарушил тишину. Он звучал особенно громко, гуляя эхом средь черных стволов деревьев.
Крик повторялся вновь и вновь. Женский голос звал девушку, нарочно растягивая звуки.
- Ева, посмотри на меня! - за криком последовал заливистый смех. Только не было в нем ничего радостного и красивого. Наоборот, от столь злорадного звука кровь застывала в жилах.
Позади Евы выросла фигура. Сначала она представала бесплотной тенью, но постепенно тьма стала приобретать человеческие очертания. Статная молодая девушка стояла и неотрывно смотрела на Холмен. Незнакомка обладала удивительной красотой. Она была стройна, черное с узорчатой вышивкой платье идеально смотрелось на ней, подчеркивая фигуру, длинные черные волосы спускались красивыми кудрями ниже талии, переплетаясь с небольшими косичками и алыми лентами, что были вплетены в них. Притягательные черты лица, острые линии скул, аккуратный нос. Ярко-красные губы выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи. На аккуратных пальчиках девушки виднелись серебряные кольца с выгравированными на них языческими символами. На шее у нее висели бусы из черного мориона. В девушке ощущалась сила, что завораживала и пугала одновременно.
И только лишь глаза говорили, что перед Евой стоял далеко не простой человек, да и не человек вовсе. Глазницы красавицы были залиты тьмой – чернота сливалась воедино, как воды океана, застывшие перед Холмен. Взгляд девушки скрывал в своей глубине нечто таинственное и страшное. Он представлялся бездной, в коей можно сгинуть навеки.
Незнакомка стояла с высокомерным видом, точно она хозяйка этих мест. С гордо поднятой головой она неспешным шагом направилась к Еве, держа одну руку на поясе. Девушка ехидно улыбалась, но улыбка та была похожа на оскал хищного зверя. Перед Евой предстала сама Богиня Тьмы.
- Наконец-то я встретилась с тобой, Ева. Если бы ты знала, как я тебя ждала. Рада видеть тебя в гостях. Чувствуй себя, как дома, - незнакомка прищурилась. Легким движением она провела кончиками пальцев по спине Холмен, но та не отреагировала на этот жест, назло Тьме продолжая свое дело.
Богиня обошла Еву и чуть наклонилась к ней, желая заглянуть в лицо.
- Ты так похожа на своего деда. Только он был матерым волком, а ты даже до волчонка пока не дотягиваешь. Так, всего лишь котенок. Посмотри на меня, - Тьма указательным пальцем дотронулась до подбородка Евы, заставляя поднять голову. Девушка повиновалась. Холмен смотрела куда-то сквозь Тьму, точно перед ней вовсе никого не было.
- Красивая, - резюмировала Богиня, внимательно разглядывая Еву. Она изучала ее, как игрушку – куклу, которую достали с полки пред покупкой.
Тьма душила своим присутствием, заполняя мраком все пространство. Во все стороны от нее расползались мрачные тени, накрывая призрачным шлейфом все, до чего могли добраться. Тьма превращала кошмары в реальность, воплощая в себе самые жуткие страхи. Рядом с ней было невозможно находиться – неясная паника порождала желание сбежать, но с первой минуты знакомства становилось ясно, что она не отпустит. Если бы Ева сейчас могла хоть что-то почувствовать, ее бы непременно охватил страх.
- Ты пока не понимаешь, что происходит, Ева, но вскоре узнаешь. Мир меняется. Скоро все перевернется с ног на голову. Ты меня еще вспомнишь. Мы встретимся и не единожды. Они скажут, что я твой враг, но потом ты осознаешь, что я могу дать тебе гораздо больше, чем кто-либо из них. Придет наш с тобой час. Твой дед был глупцом – отказывался от моих даров. Ты ведь не такая, как он, не так ли? Не расстраивай меня, милая. Все равно ты по праву принадлежишь мне, и я непременно заберу свое, - Тьма наигранно надула губы, ехидно рассмеявшись. Она без зазрения совести издевалась над Холмен, упиваясь своей властью.
Тьма грубо схватила Холмен за подбородок, сжав лицо девушки рукой. В этом была вся Богиня Тьмы – гнев и милость, грубость и наигранная нежность переплетались в ней хищным клубком шипящих змей. Тьма брала силой, наслаждаясь собственным превосходством, как дорогим вином.
- Сама пришла ко мне, так не противься же моему зову. Твой свет станет моим, и маяк ваш мне не страшен. Скоро и его не станет, - Тьма расхохоталась Еве прямо в лицо, словно все ее слова не больше, чем просто шутка. Только Богиня не шутила.
В один момент серое небо накрыла тень. Над головами Евы и Тьмы раздался раскат грома, грубо прервав Богиню. Огромный Ворон, чьи взмахи крыльев подняли ввысь прибрежный песок, опустился на стоявший вблизи камень.
Тьма тут же метнула недовольный взгляд на нежданного гостя, коего хотела видеть на пороге своего дома меньше всего. Богиня рассердилась – помешал Ворон ее играм.
Алые глаза птицы в ответ сверкали недобрым огнем. С осуждением и презрением он глядел на Тьму. Грозен был взгляд птицы, точно он готов вот-вот броситься прямиком на Богиню.
Линия горизонта окрасилась в золотистый цвет – солнце медленно поднималось, а вместе с ним начинался и новый день. Ева посчитала это добрым знаком, что принесет благую полосу жизни.
Ева не ожидала, что свинцовые тучи пронзят яркие лучи солнца. Это был первый рассвет, который Ева встречала так на Морке. Солнце, как бравый воин, боролось с ночью, разрезая мечом ее мрак. Перед Холмен простирался океан – мощный, бескрайний. Его воды ярко блистали в лучах, как рыбья чешуя. Удивительно прекрасная картина: девушка и кошка, что сидели вдвоем на утесе и встречали рассвет. Вокруг только шум океана, и ни души, кроме них.
Посидев так еще немного, Холмен открыла книгу, аккуратно перелистала пару страниц и остановилась на следующей сказке. Девушка принялась увлеченно читать.
Очередная легенда повествовала о Вороне – прародителе мира сего. В ней рассказывалось о том, как однажды на лишенный всякой жизни клочок земли, что был выжжен извечно палящим солнцем, упало воронье перо. Откуда оно взялось, каким ветром его туда занесло – было не ведомо.
Пролежало так перышко ровно три года. Не страшны ему были не губительные лучи, ни ураганные ветры, ни грозы, ни обжигающие метели, ни кровавые дожди, что периодически появлялись из ниоткуда и также в никуда исчезали. Напиталось иссиня-черное, как самая темная ночь, перышко солнцем и ветрами. Пока одним жарким днем не появился из того пера Великий Ворон – отец всего живого. С громогласным криком Ворон взмыл в небо. Одного взмаха могучих крыльев ему хватило, чтобы долететь до солнца и проглотить алый шар.
На земле начались ураганные ветра – пыль и песок поднялись столбом к небесам. Гром и молния разразили небосвод, разделив его пополам. На одной половине неба Ворон низверг из своего чрева новое солнце – такое же жаркое, но теперь его лучи не испепеляли, а, наоборот, приятно согревали. На другой половине воцарилась ночь – появилась яркая, но холодная Луна в обрамлении мириад серебристых звезд.
Пошел дождь. Лил он беспрерывно три дня и три ночи. Да непростым был тот дождь – это плакал Ворон. Слезы лились из его алых глаз, пока он парил в небесах. Из недр сырой почвы начали расти деревья, цветы и травы.
В противовес грозному океану, что безраздельно бушевал в мире, принося разрушения и смерть, появились первые реки с пресной водой, озера и родники. Затрещала земля, родив великие горы. Посреди вод океана, коим пришлось повиноваться воле Ворона, образовались материки и острова. За ними Ворон создал животных, птиц, насекомых и других существ, чтобы поддержать баланс в природе.
Долгие годы в мире расцветала жизнь. Однако Ворону стало скучно летать в одиночестве, наблюдая за сотворенным им миром. Не с кем ему было поговорить. Радость смешалась с тоской. Тогда выщипал он из своей груди маленькие перышки и разбросал по земле. Каждое перо превратилось в человека.
С упоением и верностью первые люди служили своему отцу, поклоняясь ему и принося дары. Научил он своих детей всему, что знал сам. Внимали люди голосу Ворона, верили ему, страстно желая угодить. То были лучшие творения Ворона.
Все шло хорошо, но временам менялись. Люди научились не только любить и верить, но еще страдать и ненавидеть. Они жаждали власти и богатств. Дети стали жадными, злыми и холодными, как зимняя пурга.
Так, в мир неведомо откуда явился Зверь. Стал он нашептывать людям страшные слова, толкая на жуткие деяния. Пообещал искуситель им вечную жизнь и нескончаемые богатства, если они будут вести себя так, как он им велит.
Отцовский взгляд стал холоднее и жестче. Любовь обратилась в боль. Ворон был разочарован в своих детях. Он с ужасом наблюдал, как они убивают друг друга, калечат живое и все сильнее вязнут в пороках. Как ни пытался Ворон вразумить их, ничего не вышло – глух и слеп был род людской к наставлениям отца. Ворон отвернулся от людей, будучи больше не в силах смотреть на подобное безобразие. Не желал он давать детям тех зверств, что они у него просили. Тогда перестали люди поклоняться своему отцу – не приносили дары, не читали молитвы, не слушались его. Они нашли себе нового Бога и уверовали в него. Только люди не замечали, что вовсе не Бог совратил их с праведного пути. Пробрался Зверь в сердца людей, задурманил им головы и сердца. Тьма медленно, но верно пожирала их.
Обратились люди к Зверю, попросили избавить их от неугодного отца и отдать им ту магию, коей обладал Ворон. Обманом и кознями победил Зверь Ворона, сговорившись со своей новоиспеченной женой – Богиней Тьмы, что все это время наблюдала за происходящим со стороны.
Ударили они Ворона в самое сердце, действуя руками его детей. Только вот ни у Зверя, ни у Тьмы не хватило сил, чтобы уничтожить Великого. Заточили они его в тело человека и сослали жить в одиночестве на самый дальний остров, что был создан Тьмой. Он и стал его тюрьмой.
Зол был Ворон на людей – обиду затаил он в сердце своем. Проклял Ворон детей, пожелав, чтобы никогда им больше не было счастья. Так оно и вышло: Зверь обманул человечество – ничего не дал им из обещанного, еще и души отобрал в придачу. Все людские дела с тех пор пошли наперекосяк. Люди страдали – Зверь ликовал.
Правда, не все поддались зову Зверя. Небольшая группа по-настоящему верных своему отцу, последовала за ним на остров. Так они и остались подле Ворона. Они верили, что настает тот час, когда их создатель обретет былую силу и победит Зверя и его верную жену. Тогда расцветет на острове старое, засохшее дерево вишни, а мир обретет гармонию и счастье.
Сказка оказалась настолько интересной, что Ева позабыла, где находится и который час. Она на одном дыхании прочитывала страницу за страницей. Еве осталась лишь концовка, где должно было говориться, что нужно сделать, чтобы Ворон вернул себе силу, но перевернув страницу, девушка увидела перед собой лишь пустой лист. Холмен в непонимании нахмурилась, пролистала дальше, но и там ничего не было.
Ева пощупала пальцами бумагу, подумав, что каким-то образом пропустила страницу, как вдруг случилось нечто странное – на бумаге один за другим стали появляться слова, словно кто-то их писал чернилами от руки: «Он уже близко, берегись».
Сначала Ева не поверила собственным глазам, как тут же образовалась еще одна строчка: «Не оборачивайся, беги».
Ева замерла. Тревога стала подниматься из недр души, заставляя дрожать. Нехорошее предчувствие охватило Еву. Она медленно повернула голову в сторону, боясь увидеть там нечто страшное. Еве почудилось, будто бы на нее кто-то смотрел – недобро, выжидающе. Холмен его не видела, зато этот некто прекрасно видел ее.
Герда, что все это время мирно лежала рядом, вскочила на лапы. Кошка выгнула спину, ее ярко-рыжие глаза заблестели злым огнем, шерсть ощетинилась. Герда зашипела на кого-то невидимого.
Все, что случилось дальше, было подобно внезапному удару молнии. Ева не могла описать произошедшее. С громким рычанием и визгом Герда бросилась в сторону кустов позади, послышалась возня и звуки драки. Краем глаза Ева заметила некую тень, что с нечеловеческой скоростью мелькнула совсем рядом с ней.
Острая боль в плече пронзила Холмен. За ней последовал удар. Отчаянный крик девушки разрезал тишину. Недолгий полет, а затем соленый океан наполнил легкие, лишая Еву возможности дышать. Девушка барахталась в воде, пыталась бороться, но океан всегда забирает свое. Силы стремительно покидали Еву.
Холмен было холодно и страшно. Она шла ко дну. Ее разум постепенно засыпал. Ни боли, ни горечи, ни страха – все растворялось в океане. Последнее, что она увидела, это искаженные блики рассветного солнца, отражающиеся в воде. Еве подумалось, может, это был ее последний рассвет. Мир были где-то далеко – за толщей воды, а Холмен тянуло во тьму. Короткий миг надежды и радости потух, как спичка на ветру. Выходило, это было лишь затишьем перед надвигающейся бурей.
Ева стала терять сознание. Тьма поглотила ее.
Глава 17. Зов Тьмы
Ева сидела на берегу и перебирала небольшие камешки, выковыривая их из песка. Девушка была настолько увлечена своим занятием, что не замечала ничего вокруг. Разумом она была где-то не здесь. Ее взгляд выражал пустоту – ни одной эмоции в нем не было. Заглянешь в эти безжизненные глаза, и мурашки побегут по спине, точно на тебя смотрит живой мертвец. Не могло быть у нормального человека настолько безразличного взгляда.
Душа покинула Еву. Девушка была пуста, как старый ненужный кувшин, что пылился уже долгие годы в чулане. Холмен не чувствовала ничего. Ей было все равно, что творилось вокруг, какая сейчас погода или время суток. Чувства растворились в едком тумане, что стелился по земле, пряча под белесой дымкой лишенную растительности почву.
Округа была тревожна и безрадостна. Стояла поразительная тишина. Звуки утратили силу, оказавшись в одном бесконечном вакууме. Старые деревья уродливо выгнули голые напоминающие скрюченные руки мертвецов ветки. Серое небо было затянуто плотным покрывалом туч, что не пропускали ни единого лучика света. День ли сейчас был или ночь – понять сложно. В этом месте не существовало такого понятия, как время. Оно навеки застыло во мраке тиши.
Перед Евой простирался океан. Его воды были неподвижны, создавая тревожное впечатление затаившейся в их глубине опасности. Они были настолько черными, словно и не вода это вовсе, а сама тьма растеклась вдоль берега. Океан молчал, и в его молчании хранился невысказанный зловещий крик – предостережение всякому, кто захочет подойти ближе к этой черноте.
Собрав кучку камней, Холмен принялась аккуратно выкладывать их на песке. Ее движения были уверенными, но при этом настолько неосознанными, словно она была куклой-марионеткой, ведомой жестоким кукловодом, что дергал за невидимые ниточки, управляя ею.
Вблизи каменная картина представлялась хаотичной и бессмысленной, но стоило посмотреть на нее издалека, как символы чудесным образом преобразовывались в абсолютно четкие линии, сплетаясь в единый узор. На песке Ева выкладывала маяк, что в обрамлении странных знаков, стоял на высоком утесе. Непростая эта картина. В ней были зашифрованы письмена, значение которых Ева, к сожалению, не понимала, ведь ее руками говорили силы не из мира людей.
- Ева! - громкий крик нарушил тишину. Он звучал особенно громко, гуляя эхом средь черных стволов деревьев.
Крик повторялся вновь и вновь. Женский голос звал девушку, нарочно растягивая звуки.
- Ева, посмотри на меня! - за криком последовал заливистый смех. Только не было в нем ничего радостного и красивого. Наоборот, от столь злорадного звука кровь застывала в жилах.
Позади Евы выросла фигура. Сначала она представала бесплотной тенью, но постепенно тьма стала приобретать человеческие очертания. Статная молодая девушка стояла и неотрывно смотрела на Холмен. Незнакомка обладала удивительной красотой. Она была стройна, черное с узорчатой вышивкой платье идеально смотрелось на ней, подчеркивая фигуру, длинные черные волосы спускались красивыми кудрями ниже талии, переплетаясь с небольшими косичками и алыми лентами, что были вплетены в них. Притягательные черты лица, острые линии скул, аккуратный нос. Ярко-красные губы выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи. На аккуратных пальчиках девушки виднелись серебряные кольца с выгравированными на них языческими символами. На шее у нее висели бусы из черного мориона. В девушке ощущалась сила, что завораживала и пугала одновременно.
И только лишь глаза говорили, что перед Евой стоял далеко не простой человек, да и не человек вовсе. Глазницы красавицы были залиты тьмой – чернота сливалась воедино, как воды океана, застывшие перед Холмен. Взгляд девушки скрывал в своей глубине нечто таинственное и страшное. Он представлялся бездной, в коей можно сгинуть навеки.
Незнакомка стояла с высокомерным видом, точно она хозяйка этих мест. С гордо поднятой головой она неспешным шагом направилась к Еве, держа одну руку на поясе. Девушка ехидно улыбалась, но улыбка та была похожа на оскал хищного зверя. Перед Евой предстала сама Богиня Тьмы.
- Наконец-то я встретилась с тобой, Ева. Если бы ты знала, как я тебя ждала. Рада видеть тебя в гостях. Чувствуй себя, как дома, - незнакомка прищурилась. Легким движением она провела кончиками пальцев по спине Холмен, но та не отреагировала на этот жест, назло Тьме продолжая свое дело.
Богиня обошла Еву и чуть наклонилась к ней, желая заглянуть в лицо.
- Ты так похожа на своего деда. Только он был матерым волком, а ты даже до волчонка пока не дотягиваешь. Так, всего лишь котенок. Посмотри на меня, - Тьма указательным пальцем дотронулась до подбородка Евы, заставляя поднять голову. Девушка повиновалась. Холмен смотрела куда-то сквозь Тьму, точно перед ней вовсе никого не было.
- Красивая, - резюмировала Богиня, внимательно разглядывая Еву. Она изучала ее, как игрушку – куклу, которую достали с полки пред покупкой.
Тьма душила своим присутствием, заполняя мраком все пространство. Во все стороны от нее расползались мрачные тени, накрывая призрачным шлейфом все, до чего могли добраться. Тьма превращала кошмары в реальность, воплощая в себе самые жуткие страхи. Рядом с ней было невозможно находиться – неясная паника порождала желание сбежать, но с первой минуты знакомства становилось ясно, что она не отпустит. Если бы Ева сейчас могла хоть что-то почувствовать, ее бы непременно охватил страх.
- Ты пока не понимаешь, что происходит, Ева, но вскоре узнаешь. Мир меняется. Скоро все перевернется с ног на голову. Ты меня еще вспомнишь. Мы встретимся и не единожды. Они скажут, что я твой враг, но потом ты осознаешь, что я могу дать тебе гораздо больше, чем кто-либо из них. Придет наш с тобой час. Твой дед был глупцом – отказывался от моих даров. Ты ведь не такая, как он, не так ли? Не расстраивай меня, милая. Все равно ты по праву принадлежишь мне, и я непременно заберу свое, - Тьма наигранно надула губы, ехидно рассмеявшись. Она без зазрения совести издевалась над Холмен, упиваясь своей властью.
Тьма грубо схватила Холмен за подбородок, сжав лицо девушки рукой. В этом была вся Богиня Тьмы – гнев и милость, грубость и наигранная нежность переплетались в ней хищным клубком шипящих змей. Тьма брала силой, наслаждаясь собственным превосходством, как дорогим вином.
- Сама пришла ко мне, так не противься же моему зову. Твой свет станет моим, и маяк ваш мне не страшен. Скоро и его не станет, - Тьма расхохоталась Еве прямо в лицо, словно все ее слова не больше, чем просто шутка. Только Богиня не шутила.
В один момент серое небо накрыла тень. Над головами Евы и Тьмы раздался раскат грома, грубо прервав Богиню. Огромный Ворон, чьи взмахи крыльев подняли ввысь прибрежный песок, опустился на стоявший вблизи камень.
Тьма тут же метнула недовольный взгляд на нежданного гостя, коего хотела видеть на пороге своего дома меньше всего. Богиня рассердилась – помешал Ворон ее играм.
Алые глаза птицы в ответ сверкали недобрым огнем. С осуждением и презрением он глядел на Тьму. Грозен был взгляд птицы, точно он готов вот-вот броситься прямиком на Богиню.
