- Нет, но я знаю, что он выбросил нож в реку. Куда точно – не скажу, - Ева указала в сторону воды.
Река сохраняла равнодушное спокойствие. В ее черной глубине обитали тайны, коими она не планировала ни с кем делиться. Мрачным водам были безразличны чужое горе и смерть, чей запах заполнил округу.
- В реку, говоришь, - задумчиво отозвался парень, поглядывая на речную гладь. - Хорошо, Ева, я тебя понял. Ты молодец, что вспомнила такие детали, а теперь идите с Сагой отсюда. Не нужно, чтобы хоть кто-то вас здесь видел – проблем не оберемся. Лишние вопросы и разбирательства нам ни к чему, и без того дела плохи. Я сам все решу.
- Ладно, - согласилась Ева и бросила тревожный взгляд на сестру Вальравна. Ментально Сага все это время находилась не с ними. Девушка, точно в забытьи, продолжала неустанно раскачиваться, не отрывая рук от лица.
Однако уходить Холмен не торопилась. Ее мучил один вопрос. Девушка была уверена, что если узнает тайну деяний дочери жреца, то часть пазла непременно сложится.
- За что могли убить Хеллу? Чем она занималась? Мне кажется, все не просто так. Даже боги намекали на это.
- Мало ли за что. Хелла была не простой девицей. В погоне за властью и силой она могла обратиться к Тьме. Мрак уже давно висел над ее головой. Хелла думала, что всесильна, когда решилась поднимать муть со дна. Теперь сама оказалась на том же дне. Однако ты права. Кто-то ждал именно этого момента, чтобы убрать ее. Возможно, тому виной твое присутствие у нас. Вопрос, что за чужак пожаловал на наш остров и чужак ли, - последние слова Вальравн произнес особенно тихо. Это были тревожные мысли вслух. Ворону и самому не хотелось верить, что к смерти Хеллы причастен кто-то из поселения.
- Почему? Почему Ворон ничего не предпринял? Твой отец обладает великими силами. Да он знает и о прошлом, и о настоящем и о будущем. Как же так вышло?
Равн злобно сверкнул газами в ответ на слова девушки.
- Оставь эти обвинения при себе, Ева. Не то, чтобы я защищал отца, но он никогда ничего не делает просто так. Лучше задайся вопросом, почему ты умолчала о видении, - фыркнул он. - Теперь давай оставим беседы. Вам нужно торопиться, сейчас сюда сбежится половина поселения.
Не успел Вальравн договорить, как за деревьями послышалась возня и встревоженные людские голоса.
- Хийси их побери, поздно, - из груди Равна вырвался утробный звук, напоминающий звериное рычание, когда на поляну выскочили молодые поселенцы. Они быстро огляделись и подошли ближе к бездыханной Хелле.
Гул толпы пронесся эхом по окрестности. Кто-то склонился над телом, разглядывая убитую; другие в ужасе охали, качали головой, переговариваясь; девушки тихо всхлипывали и закрывали лица руками, не желая смотреть на мертвую.
- Нужно срочно позвать старейшину, - проговорил один из парней и повернулся к Вальравну. - А ты что здесь делаешь?
- Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? - зло бросил Равн молодому человеку.
- Я-то, может, и никто, а вот перед отцом тебе придется держать ответ. Как приходит беда, ты вечно рядом оказываешься.
- Тебе какая разница перед кем и за что я буду держать ответ? Не лезь в мои дела, коли ума не хватает.
- Это Лоухи убила Хеллу! - неожиданно выкрикнули из толпы.
- Да, да, точно она! Колдунья всегда завидовала Хелле, смотрела на нее исподлобья! Она ведь полоумная, что от такой еще ждать? - толпа подхватила крики, указывая рукой на Сагу.
- Рты свои поганые закройте, как стадо овец блеете! С чего решили, что смеете обвинять дочь старейшины в подобных вещах? - грозно рявкнул Вальравн. Он вышел вперед, загораживая собой сестру.
- И она здесь, посмотрите! - тот самый парень, который на празднике обнимался с Хеллой, качнул головой на Холмен. - Неспроста это! Может, не помощница она нам вовсе, а посланница Тьмы?
Ева в удивлении уставилась на него. Порой страх порождает ужасные мысли и поступки, высвобождая наружу самые темные стороны человеческой души. Толпа, почувствовавшая горечь смерти, не ведала, что говорила, погружаясь в пучину безумия.
Молодые люди обернулись к Еве, прожигая ее взглядами. Удивительно, как герой, коего принимают с добром и почестями, в один миг в глазах общественности превращается в злодея. Эта ситуация лишний раз убедила Еву в одном – люди слепы и глупы. Их отношение переменчиво – сначала улыбка, а потом нож в спину. Они готовы обвинить любого в темных делах, лишь бы найти простое объяснение собственным страхам.
Ева стояла с горделивым видом. Девушку не трогало ни пристальное внимание воронов, ни их пустые обвинения. Ситуация ее даже позабавила. Холмен кое-как сдерживала себя, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо.
Однако тьма внутри нее не дремала. Она брала верх над светом. В такие моменты появлялась иная сущность Евы – злопамятная, жестокая, холодная. Зарождавшаяся злость все сильнее отдаляла Холмен от светлого пути. Ее сердце обращалось в мрачную ледышку. Стоит хоть кому-то из недругов перейти черту, как тьма непременно вырвется и поглотит каждого, кто посмеет сказать еще хоть одно дурное слово.
- Одумайтесь! Что вы несете? Побойтесь Богов, они покарают вашу злобу! Совсем разум потеряли. Вы же не такие – не будите Лихо. Самим потом будет стыдно перед гостьей, - Анса встала на защиту Евы. Она вышла из толпы и остановилась рядом с Холмен, пытаясь вразумить друзей.
- Чего ты за них заступаешься, Анса? Тоже с ними заодно? Хелла мертва. Что они здесь делали? Может, они к этому и причастны!
- Смотрю, вы забываться стали, пустозвоны. Совсем голову на плечах не жаль, - алые глаза Вальравна угрожающе сверкали неприкрытой злобой. - Я сейчас вам лично языки повырываю! В глаза страшитесь моего отца, а за глаза смеете про его детей и гостью гадости говорить? Доказательств нашей вины нет.
Равн взял Еву за руку, чтобы завести себе за спину, но девушка отодвинула его, смело встав рядом с сыном старейшины.
- Мне бояться нечего. Оправдываться мы не собираемся. Никто из нас ничего дурного не сделал. Не вороны вы, оказывается, а лицемерные собаки. Даже не верится, что именно с вами я сегодня веселилась на празднике. Коли хотите лаять, пусть будет так. Однажды эти камни полетят уже в вашу сторону, - хладнокровно выдала Ева, вздернув подбородок.
Вальравн удовлетворенно хмыкнул. На миг во взгляде молодого ворона вспыхнул огонек восхищения. Не хотелось Равну признаваться, да только уж больно ему понравилась эта смелость и мудрость Евы.
Толпа загудела, перебивая друг друга. Спорить с ними было бесполезно. Они то неустанно спорили между собой, то продолжали бросаться обвинениями.
- Тихо! Если не прекратите этот омерзительный балаган, все понесут заслуженное наказание! - подобно раскату грома, раздался голос за их спинами.
Все тут же умолкли, боясь шелохнуться. Они знали, кто пришел: позади стоял сам Ворон, а вместе с ним еще двое мужчин в темных одеяниях. Ева видела их на обряде и с подсказки Вари знала, что это были жрецы – приближенные старейшины.
Один из жрецов быстрым шагом направился к мертвому телу. Он упал на колени перед убитой. Ева догадалась – это отец Хеллы. Мужчина обнял безжизненную дочь. Он с отцовской нежностью погладил девушку по волосам и уткнулся лицом в светлую макушку. На поляне сохранялось нерушимое молчание перед родительским горем.
- Зачем ты притащил ее к нам? Говорил я тебе – быть беде, - спустя продолжительную паузу хриплым голосом выдал жрец, не поворачиваясь к старейшине.
- Не теряй голову, Зигвард, - строго отвечал ему Ворон. - Если они слишком молоды и не понимают, что говорят, то хоть ты не уподобляйся им. Ты всегда был мудр. Не позволяй горю затмить разум. Ева здесь ни при чем. Чему предначертано случиться, того не изменить ни тебе, ни мне.
В ответ жрец глухо рассмеялся – было в его смехе что-то истерическое, ненормальное. Он оставил прощальный поцелуй на холодном лбу дочери и резко встал на ноги.
- Видать, и вправду твое время прошло, Вран, - обратился Зигвард к божеству. - Попомни мои слова. Каждый, кто причастен к смерти моей дочери, поплатится жизнью. Даже ты меня не остановишь.
На его каменном лице не было ни одной эмоции – ни скорби, ни печали, ни даже злости. Прежде, чем уйти, мужчина бросил на Еву страшный взгляд, от которого девушке стало не по себе. Она неосознанно шагнула ближе к Вальравну, а тот, не говоря ни слова, в ответ взял ее под руку и потянул на себя, словно желая скрыть от посторонних глаз. Ева и Вальравн не понимали, что происходило. Девушка искала в нем защиту в трудный час, молодой ворон на подсознательном уровне готов был отчаянно защищать ее от любой угрозы.
Холмен виновато опустила глаза, не решаясь взглянуть на старейшину, – стыдно ей было за свое молчание перед Вороном. И до этого все складывалось не лучшим образом, а теперь, судя по всему, их ждали времена еще хуже.
День после праздника выдался мрачным и безрадостным. Смех обернулся скорбным плачем. Ночь закончилась, но страх, притаившийся во тьме, никуда не исчез. Отголоски смерти все еще блуждали безмолвными призраками по острову Черных Вранов, вселяя в души тревогу да печаль.
Природа погрузилась в траур. Свинцовые тучи закрыли небосвод, пронизывающий ветер завывал, подобно стае голодных волков; то и дело накрапывал ледяной дождь. Темнота стояла такая, что не сразу и разберешь – рассвет ли наступил или дело близилось к вечеру.
Когда в поселении зажглись первые фонари – предвестники приближающейся ночи, Ева стояла на берегу у небольшого причала. Настало время прощания – грустный, но порой необходимый момент в жизни. Не прошло и суток после убийства Хеллы, но все понимали – Еве больше нельзя оставаться в поселении. Ей пора возвращаться на Морк, и без того она слишком загостилась у воронов. Решение принято, и девушка этому даже рада.
Сердце Холмен одновременно ликовало и вместе с тем заходилось в беспокойстве. Куда бы Ева ни шла, как бы ни пыталась спрятаться, но кошмары продолжали тянуть к ней лапы. Не только маяк, но и все то зло, что скрывалось во тьме Морка, ждало ее прибытия домой.
- Не буду кривить душой, мне грустно прощаться с тобой при таких обстоятельствах, Ева. Я был бы счастлив, если бы ты осталась у нас подольше, дочка, но тебя ждут свои обязанности. Пора возвращаться домой, - говорил Ворон.
Ева улыбнулась, стараясь не показывать мужчине, насколько она вымотана после прошедшей ночи. Настроение девушки было куда мрачнее тех туч, что нависли над их головами. Как бы Холмен ни старалась хоть на несколько часов погрузиться в забытье, за весь день ей так и не удалось уснуть.
- Мне тоже жаль покидать поселение. Я никогда не забуду вашей доброты. Если бы не вы, я бы сейчас вряд ли стояла здесь живая и невредимая. Вы мне очень помогли, - за проведенное в поселении время девушка все-таки успела перенять кое-какие местные традиции. Холмен низко поклонилась Ворону в знак уважения и признательности.
Вран кивнул Еве. По улыбающимся глазам старейшины было видно, как он рад.
- Ты не держи зла на молодых воронов. Поверь, каждый из них ответит за свое поведение. Сквернословие я никому не спущу – не им судить, кто прав, кто виноват. Они задели честь и моей дочери, и гостьи. Значит, дело касается и меня. Никто тебя ни в чем не винит, дочка. Горячие головы да страх затуманили молодой разум. Как только поостыли, сразу одумались. Теперь стыдятся даже на глаза тебе показаться – чувствуют свою вину.
Ева неопределенно дернула головой. Она немного отвернулась, став рассматривать чернеющие волны океана, что утопали в сумеречном покрывале тумана. Девушка желала быть искренней перед Вороном, но и обидеть божество своими словами ей не хотелось. Злопамятство не позволяло ей ни забыть, ни отпустить ситуацию. Воспоминания были слишком свежи, а пустые обвинения так и стояли эхом в ушах.
- Не желаю вас разгневать, но и врать не стану – мне более, чем неприятно. К чему это лицемерие? Сперва улыбались, а потом улыбки превратились в оскалы. Не люблю, когда люди судят, не разобравшись в ситуации. То, что они сейчас прячутся по норам и боятся извиниться перед нами, говорит лишь об их трусости. Вряд ли теперь что-то способно поменять мое отношение к ним. К тому же мне обидно не только за себя, но и за ваших детей. Со мной все понятно – я у вас чужая. Я везде чужая, - равнодушно пожала плечами Ева. Это был лишь скорбный факт из ее жизни. Посторонняя даже среди своих. Простая обыденность для Холмен, словно так девушке начертано на роду.
- Это далеко не так, дочка. Скоро ты сама поймешь, насколько сильно изменилась твоя жизнь.
- Да я уже это поняла. Не могу пока только определиться, в худшую сторону или все-таи в лучшую, - хмыкнула Ева.
Внимание девушки привлек Вальравн. Все это время молодой ворон стоял чуть поодаль от них, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Холмен. Лицо Равна было настолько недовольным, словно он хлебнул глоток прокисшего молока. Ему явно не хотелось находиться здесь. Ева и сама недоумевала, зачем он явился. Девушке слабо верилось, что парень по доброй воле пришел ее проводить.
Рядом с Вальравном покорно стояла Сага и зачем-то сжимала в руках холщевый рюкзак. Холмен помнила в каком состоянии девушка была ночью. Теперь же сестра Равна излучала кроткое спокойствие: ни одной эмоции на лице, отсутствующий, почти мертвый взгляд. Она даже не шевелилась, словно каменное изваяние, что приросло к земле. Казалось, Саге было столь все равно на происходящее, что если бы кто-то сказал ей прыгнуть в открытый океан, она бы прыгнула.
Ева вздохнула. Холмен не удалось узнать, как старшая дочь Ворона оказалась ночью на той злосчастной поляне. Девушка глядела на Сагу и гадала, что за тайны открыты немой ведающей, что она знает, о чем думает и думает ли вообще.
- Не стал говорить заранее, знал, как отреагируешь, - голос Ворона выдернул Еву из собственных раздумий, заставив вновь обратить внимание на собеседника. - Отныне, Ева, Вальравн будет сопровождать тебя на Морке. Уже предвижу твое удивление и негодование, но прошу, не спорь с этим решением. Мне так спокойнее, дочка. Хоть у моего сына и скверный характер, тем не менее он в силах защитить тебя. Пришло время ему стать твоим верным стражем, Ева. Вальравн будет заботиться о твоей жизни больше, чем о своей. Не так ли, сын мой?
Ворон обернулся к сыну, бросив на того грозный взгляд. Вальравн лишь закатил глаза. Отец буквально заставлял его возиться с Холмен, и это очень злило парня, но поделать он ничего не мог – противиться воле отца бесполезно.
- Да, - сказал Равн таким тоном, словно делал всем присутствующим огромное одолжение.
Ева не сдержала нервно смешка, не зная, что и сказать. Холмен обменялась с Вальравном многозначительными взглядами. Их обоих не устраивало такое положение вещей.
Ева до сих пор не поняла, что с ней случилось. Прошлая ночь перевернула все с ног на голову. Весь день половину мыслей Холмен занимал Вальравн и их встреча. Девушке вроде и хотелось еще хоть раз увидеться с Равном, и в то же время она предпочла бы больше никогда в жизни не сталкиваться с этим раздражающим хамом. Он ей нравился и не нравился одновременно. Морок ли, колдовство ли, судьба или просто глупость, но Холмен хотела, чтобы все случившееся между ними ночью, там бы и оставалось.
Река сохраняла равнодушное спокойствие. В ее черной глубине обитали тайны, коими она не планировала ни с кем делиться. Мрачным водам были безразличны чужое горе и смерть, чей запах заполнил округу.
- В реку, говоришь, - задумчиво отозвался парень, поглядывая на речную гладь. - Хорошо, Ева, я тебя понял. Ты молодец, что вспомнила такие детали, а теперь идите с Сагой отсюда. Не нужно, чтобы хоть кто-то вас здесь видел – проблем не оберемся. Лишние вопросы и разбирательства нам ни к чему, и без того дела плохи. Я сам все решу.
- Ладно, - согласилась Ева и бросила тревожный взгляд на сестру Вальравна. Ментально Сага все это время находилась не с ними. Девушка, точно в забытьи, продолжала неустанно раскачиваться, не отрывая рук от лица.
Однако уходить Холмен не торопилась. Ее мучил один вопрос. Девушка была уверена, что если узнает тайну деяний дочери жреца, то часть пазла непременно сложится.
- За что могли убить Хеллу? Чем она занималась? Мне кажется, все не просто так. Даже боги намекали на это.
- Мало ли за что. Хелла была не простой девицей. В погоне за властью и силой она могла обратиться к Тьме. Мрак уже давно висел над ее головой. Хелла думала, что всесильна, когда решилась поднимать муть со дна. Теперь сама оказалась на том же дне. Однако ты права. Кто-то ждал именно этого момента, чтобы убрать ее. Возможно, тому виной твое присутствие у нас. Вопрос, что за чужак пожаловал на наш остров и чужак ли, - последние слова Вальравн произнес особенно тихо. Это были тревожные мысли вслух. Ворону и самому не хотелось верить, что к смерти Хеллы причастен кто-то из поселения.
- Почему? Почему Ворон ничего не предпринял? Твой отец обладает великими силами. Да он знает и о прошлом, и о настоящем и о будущем. Как же так вышло?
Равн злобно сверкнул газами в ответ на слова девушки.
- Оставь эти обвинения при себе, Ева. Не то, чтобы я защищал отца, но он никогда ничего не делает просто так. Лучше задайся вопросом, почему ты умолчала о видении, - фыркнул он. - Теперь давай оставим беседы. Вам нужно торопиться, сейчас сюда сбежится половина поселения.
Не успел Вальравн договорить, как за деревьями послышалась возня и встревоженные людские голоса.
- Хийси их побери, поздно, - из груди Равна вырвался утробный звук, напоминающий звериное рычание, когда на поляну выскочили молодые поселенцы. Они быстро огляделись и подошли ближе к бездыханной Хелле.
Гул толпы пронесся эхом по окрестности. Кто-то склонился над телом, разглядывая убитую; другие в ужасе охали, качали головой, переговариваясь; девушки тихо всхлипывали и закрывали лица руками, не желая смотреть на мертвую.
- Нужно срочно позвать старейшину, - проговорил один из парней и повернулся к Вальравну. - А ты что здесь делаешь?
- Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? - зло бросил Равн молодому человеку.
- Я-то, может, и никто, а вот перед отцом тебе придется держать ответ. Как приходит беда, ты вечно рядом оказываешься.
- Тебе какая разница перед кем и за что я буду держать ответ? Не лезь в мои дела, коли ума не хватает.
- Это Лоухи убила Хеллу! - неожиданно выкрикнули из толпы.
- Да, да, точно она! Колдунья всегда завидовала Хелле, смотрела на нее исподлобья! Она ведь полоумная, что от такой еще ждать? - толпа подхватила крики, указывая рукой на Сагу.
- Рты свои поганые закройте, как стадо овец блеете! С чего решили, что смеете обвинять дочь старейшины в подобных вещах? - грозно рявкнул Вальравн. Он вышел вперед, загораживая собой сестру.
- И она здесь, посмотрите! - тот самый парень, который на празднике обнимался с Хеллой, качнул головой на Холмен. - Неспроста это! Может, не помощница она нам вовсе, а посланница Тьмы?
Ева в удивлении уставилась на него. Порой страх порождает ужасные мысли и поступки, высвобождая наружу самые темные стороны человеческой души. Толпа, почувствовавшая горечь смерти, не ведала, что говорила, погружаясь в пучину безумия.
Молодые люди обернулись к Еве, прожигая ее взглядами. Удивительно, как герой, коего принимают с добром и почестями, в один миг в глазах общественности превращается в злодея. Эта ситуация лишний раз убедила Еву в одном – люди слепы и глупы. Их отношение переменчиво – сначала улыбка, а потом нож в спину. Они готовы обвинить любого в темных делах, лишь бы найти простое объяснение собственным страхам.
Ева стояла с горделивым видом. Девушку не трогало ни пристальное внимание воронов, ни их пустые обвинения. Ситуация ее даже позабавила. Холмен кое-как сдерживала себя, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо.
Однако тьма внутри нее не дремала. Она брала верх над светом. В такие моменты появлялась иная сущность Евы – злопамятная, жестокая, холодная. Зарождавшаяся злость все сильнее отдаляла Холмен от светлого пути. Ее сердце обращалось в мрачную ледышку. Стоит хоть кому-то из недругов перейти черту, как тьма непременно вырвется и поглотит каждого, кто посмеет сказать еще хоть одно дурное слово.
- Одумайтесь! Что вы несете? Побойтесь Богов, они покарают вашу злобу! Совсем разум потеряли. Вы же не такие – не будите Лихо. Самим потом будет стыдно перед гостьей, - Анса встала на защиту Евы. Она вышла из толпы и остановилась рядом с Холмен, пытаясь вразумить друзей.
- Чего ты за них заступаешься, Анса? Тоже с ними заодно? Хелла мертва. Что они здесь делали? Может, они к этому и причастны!
- Смотрю, вы забываться стали, пустозвоны. Совсем голову на плечах не жаль, - алые глаза Вальравна угрожающе сверкали неприкрытой злобой. - Я сейчас вам лично языки повырываю! В глаза страшитесь моего отца, а за глаза смеете про его детей и гостью гадости говорить? Доказательств нашей вины нет.
Равн взял Еву за руку, чтобы завести себе за спину, но девушка отодвинула его, смело встав рядом с сыном старейшины.
- Мне бояться нечего. Оправдываться мы не собираемся. Никто из нас ничего дурного не сделал. Не вороны вы, оказывается, а лицемерные собаки. Даже не верится, что именно с вами я сегодня веселилась на празднике. Коли хотите лаять, пусть будет так. Однажды эти камни полетят уже в вашу сторону, - хладнокровно выдала Ева, вздернув подбородок.
Вальравн удовлетворенно хмыкнул. На миг во взгляде молодого ворона вспыхнул огонек восхищения. Не хотелось Равну признаваться, да только уж больно ему понравилась эта смелость и мудрость Евы.
Толпа загудела, перебивая друг друга. Спорить с ними было бесполезно. Они то неустанно спорили между собой, то продолжали бросаться обвинениями.
- Тихо! Если не прекратите этот омерзительный балаган, все понесут заслуженное наказание! - подобно раскату грома, раздался голос за их спинами.
Все тут же умолкли, боясь шелохнуться. Они знали, кто пришел: позади стоял сам Ворон, а вместе с ним еще двое мужчин в темных одеяниях. Ева видела их на обряде и с подсказки Вари знала, что это были жрецы – приближенные старейшины.
Один из жрецов быстрым шагом направился к мертвому телу. Он упал на колени перед убитой. Ева догадалась – это отец Хеллы. Мужчина обнял безжизненную дочь. Он с отцовской нежностью погладил девушку по волосам и уткнулся лицом в светлую макушку. На поляне сохранялось нерушимое молчание перед родительским горем.
- Зачем ты притащил ее к нам? Говорил я тебе – быть беде, - спустя продолжительную паузу хриплым голосом выдал жрец, не поворачиваясь к старейшине.
- Не теряй голову, Зигвард, - строго отвечал ему Ворон. - Если они слишком молоды и не понимают, что говорят, то хоть ты не уподобляйся им. Ты всегда был мудр. Не позволяй горю затмить разум. Ева здесь ни при чем. Чему предначертано случиться, того не изменить ни тебе, ни мне.
В ответ жрец глухо рассмеялся – было в его смехе что-то истерическое, ненормальное. Он оставил прощальный поцелуй на холодном лбу дочери и резко встал на ноги.
- Видать, и вправду твое время прошло, Вран, - обратился Зигвард к божеству. - Попомни мои слова. Каждый, кто причастен к смерти моей дочери, поплатится жизнью. Даже ты меня не остановишь.
На его каменном лице не было ни одной эмоции – ни скорби, ни печали, ни даже злости. Прежде, чем уйти, мужчина бросил на Еву страшный взгляд, от которого девушке стало не по себе. Она неосознанно шагнула ближе к Вальравну, а тот, не говоря ни слова, в ответ взял ее под руку и потянул на себя, словно желая скрыть от посторонних глаз. Ева и Вальравн не понимали, что происходило. Девушка искала в нем защиту в трудный час, молодой ворон на подсознательном уровне готов был отчаянно защищать ее от любой угрозы.
Холмен виновато опустила глаза, не решаясь взглянуть на старейшину, – стыдно ей было за свое молчание перед Вороном. И до этого все складывалось не лучшим образом, а теперь, судя по всему, их ждали времена еще хуже.
Глава 24. Сквозь туман
День после праздника выдался мрачным и безрадостным. Смех обернулся скорбным плачем. Ночь закончилась, но страх, притаившийся во тьме, никуда не исчез. Отголоски смерти все еще блуждали безмолвными призраками по острову Черных Вранов, вселяя в души тревогу да печаль.
Природа погрузилась в траур. Свинцовые тучи закрыли небосвод, пронизывающий ветер завывал, подобно стае голодных волков; то и дело накрапывал ледяной дождь. Темнота стояла такая, что не сразу и разберешь – рассвет ли наступил или дело близилось к вечеру.
Когда в поселении зажглись первые фонари – предвестники приближающейся ночи, Ева стояла на берегу у небольшого причала. Настало время прощания – грустный, но порой необходимый момент в жизни. Не прошло и суток после убийства Хеллы, но все понимали – Еве больше нельзя оставаться в поселении. Ей пора возвращаться на Морк, и без того она слишком загостилась у воронов. Решение принято, и девушка этому даже рада.
Сердце Холмен одновременно ликовало и вместе с тем заходилось в беспокойстве. Куда бы Ева ни шла, как бы ни пыталась спрятаться, но кошмары продолжали тянуть к ней лапы. Не только маяк, но и все то зло, что скрывалось во тьме Морка, ждало ее прибытия домой.
- Не буду кривить душой, мне грустно прощаться с тобой при таких обстоятельствах, Ева. Я был бы счастлив, если бы ты осталась у нас подольше, дочка, но тебя ждут свои обязанности. Пора возвращаться домой, - говорил Ворон.
Ева улыбнулась, стараясь не показывать мужчине, насколько она вымотана после прошедшей ночи. Настроение девушки было куда мрачнее тех туч, что нависли над их головами. Как бы Холмен ни старалась хоть на несколько часов погрузиться в забытье, за весь день ей так и не удалось уснуть.
- Мне тоже жаль покидать поселение. Я никогда не забуду вашей доброты. Если бы не вы, я бы сейчас вряд ли стояла здесь живая и невредимая. Вы мне очень помогли, - за проведенное в поселении время девушка все-таки успела перенять кое-какие местные традиции. Холмен низко поклонилась Ворону в знак уважения и признательности.
Вран кивнул Еве. По улыбающимся глазам старейшины было видно, как он рад.
- Ты не держи зла на молодых воронов. Поверь, каждый из них ответит за свое поведение. Сквернословие я никому не спущу – не им судить, кто прав, кто виноват. Они задели честь и моей дочери, и гостьи. Значит, дело касается и меня. Никто тебя ни в чем не винит, дочка. Горячие головы да страх затуманили молодой разум. Как только поостыли, сразу одумались. Теперь стыдятся даже на глаза тебе показаться – чувствуют свою вину.
Ева неопределенно дернула головой. Она немного отвернулась, став рассматривать чернеющие волны океана, что утопали в сумеречном покрывале тумана. Девушка желала быть искренней перед Вороном, но и обидеть божество своими словами ей не хотелось. Злопамятство не позволяло ей ни забыть, ни отпустить ситуацию. Воспоминания были слишком свежи, а пустые обвинения так и стояли эхом в ушах.
- Не желаю вас разгневать, но и врать не стану – мне более, чем неприятно. К чему это лицемерие? Сперва улыбались, а потом улыбки превратились в оскалы. Не люблю, когда люди судят, не разобравшись в ситуации. То, что они сейчас прячутся по норам и боятся извиниться перед нами, говорит лишь об их трусости. Вряд ли теперь что-то способно поменять мое отношение к ним. К тому же мне обидно не только за себя, но и за ваших детей. Со мной все понятно – я у вас чужая. Я везде чужая, - равнодушно пожала плечами Ева. Это был лишь скорбный факт из ее жизни. Посторонняя даже среди своих. Простая обыденность для Холмен, словно так девушке начертано на роду.
- Это далеко не так, дочка. Скоро ты сама поймешь, насколько сильно изменилась твоя жизнь.
- Да я уже это поняла. Не могу пока только определиться, в худшую сторону или все-таи в лучшую, - хмыкнула Ева.
Внимание девушки привлек Вальравн. Все это время молодой ворон стоял чуть поодаль от них, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Холмен. Лицо Равна было настолько недовольным, словно он хлебнул глоток прокисшего молока. Ему явно не хотелось находиться здесь. Ева и сама недоумевала, зачем он явился. Девушке слабо верилось, что парень по доброй воле пришел ее проводить.
Рядом с Вальравном покорно стояла Сага и зачем-то сжимала в руках холщевый рюкзак. Холмен помнила в каком состоянии девушка была ночью. Теперь же сестра Равна излучала кроткое спокойствие: ни одной эмоции на лице, отсутствующий, почти мертвый взгляд. Она даже не шевелилась, словно каменное изваяние, что приросло к земле. Казалось, Саге было столь все равно на происходящее, что если бы кто-то сказал ей прыгнуть в открытый океан, она бы прыгнула.
Ева вздохнула. Холмен не удалось узнать, как старшая дочь Ворона оказалась ночью на той злосчастной поляне. Девушка глядела на Сагу и гадала, что за тайны открыты немой ведающей, что она знает, о чем думает и думает ли вообще.
- Не стал говорить заранее, знал, как отреагируешь, - голос Ворона выдернул Еву из собственных раздумий, заставив вновь обратить внимание на собеседника. - Отныне, Ева, Вальравн будет сопровождать тебя на Морке. Уже предвижу твое удивление и негодование, но прошу, не спорь с этим решением. Мне так спокойнее, дочка. Хоть у моего сына и скверный характер, тем не менее он в силах защитить тебя. Пришло время ему стать твоим верным стражем, Ева. Вальравн будет заботиться о твоей жизни больше, чем о своей. Не так ли, сын мой?
Ворон обернулся к сыну, бросив на того грозный взгляд. Вальравн лишь закатил глаза. Отец буквально заставлял его возиться с Холмен, и это очень злило парня, но поделать он ничего не мог – противиться воле отца бесполезно.
- Да, - сказал Равн таким тоном, словно делал всем присутствующим огромное одолжение.
Ева не сдержала нервно смешка, не зная, что и сказать. Холмен обменялась с Вальравном многозначительными взглядами. Их обоих не устраивало такое положение вещей.
Ева до сих пор не поняла, что с ней случилось. Прошлая ночь перевернула все с ног на голову. Весь день половину мыслей Холмен занимал Вальравн и их встреча. Девушке вроде и хотелось еще хоть раз увидеться с Равном, и в то же время она предпочла бы больше никогда в жизни не сталкиваться с этим раздражающим хамом. Он ей нравился и не нравился одновременно. Морок ли, колдовство ли, судьба или просто глупость, но Холмен хотела, чтобы все случившееся между ними ночью, там бы и оставалось.
