- Казнить или помиловать? Все в моих руках. Я хочу избавить тебя от лишних эмоций и никому ненужных чувств, что лишь мешаются, Ева. Вран навязал тебе своего сына, наплел о предназначении. Чушь, да и только! У тебя другая судьба – великая, блистательная, и я помогу сделать правильный выбор. Будь умницей, отрекись от предрассудков, не цепляйся за прошлое. Свет слаб, но он способен стать прекрасным дополнением к тьме. Уж поверь моему многовековому опыту, это поразительный тандем. Зачем противиться неизбежному, когда можно забрать себе все?
- Не смейте его трогать! - чуть ли не по слогам зло отчеканила Ева, на что получила только короткий смешок. Зверю все было ни по чем.
- Какое разочарование ждет моего сына, когда он узнает, что ты выберешь не его. Худшего врага тебе будет не найти. Сейчас он готов идти с тобой рука об руку, но что будет, когда тьма возьмет над ним верх после твоего отказа?
- О ком вы говорите? - Ева непонимающе свела брови к переносице.
- Об Арне, конечно, моем непутевом сыне, - Холмен чуть не поперхнулась от услышанного. - Он пока сам не ведает, какую тьму я заложил в него. Все, что между вами было, лишь первые звоночки – отголоски его мрачной душонки. Ну что ты так смотришь на меня, дорогая Ева? Да, Арне мой сынок. Однажды судьба свела меня с его матерью. Она, кстати, вполне себе хорошенькая ведьма. Не смог устоять перед такой чертовкой. Правда, они мне быстро наскучила. Я люблю разнообразие.
Ева пребывала в таком шоке, что разум до сих пор отказывался переварить столь шокирующую информацию. Зверь развеял любые сомнения. Холмен чувствовала неладное в Арне, и теперь поняла что именно – в нем тоже жила тьма Зверя. Общаешься с человеком и не знаешь, кто он и откуда. Страшно представить, сколько шокирующих тайн еще ждало впереди.
- Арне в курсе, кто его отец на самом деле?
- Нет, для него я был в другом образе. Правда подождет заветного часа. Мой сын тоже часть игры.
- А как ваша жена отнеслась к ребенку на стороне?
- Что это меняет? Тьма, конечно, хороша, но я делаю что хочу и не собираюсь ни перед кем отчитываться. Будет действовать мне на нервы, и она получит свое. В конце концов, Тьма знает, что обязана мне по гроб жизни. Если бы не я, не было бы у нее сейчас ни этого острова, ни силы, ни любимых игрушек. Без меня она никто, как и все остальные, - произнес эти слова Зверь с отвратительным удовольствием кукловода, что дергал за невидимые ниточками, распоряжаясь жизнями и судьбами других.
- Так говорит каждый тиран и деспот, которому важны лишь его собственные амбиции.
- Другого бы я испепелил на месте, но мне нравится твой острый язычок. Непокорный характер привлекает. Я тебя прощаю, Ева. Даже самая неприступная крепость рано или поздно падет под натиском противника.
- Смотря как держать оборону. Не боитесь в итоге мести богов?
- А что они мне сделают? Боги давно уже растратили свою былую силу. Их заслуги в прошлом. Сейчас они держатся на жалких подношениях и неясных молитвах.
- И вы тому поспособствовали. Все равно есть те, кто верит.
- Отчасти. Подорвать веру людей в божественное проще, чем кажется. Они быстро теряют мнение, поддаваясь мимолетным слабостям. Боги сильны, пока люди верят в них, но если им является кто-то, кто способен дать куда больше, можно и поменять взгляды на жизнь.
- Скажите это людям из восточной деревни, которых вы обманули сладкими речами и пустыми обещаниями.
- Обманул? Ну что ты, милая, обмана как такового не было. Они получили, что хотели и стали жертвой во имя великой цели. Рано или поздно тебе придется сделать решающий выбор. Он уже маячит перед тобой, но пока терпит. Во тьме лучше, Ева. Что тебе даст свет? Лучше не чувствовать ничего. Сама знаешь. Столько лет тебе это помогало. Ты мне нравишься, Ева. Ты упрямая, но умная девочка, поэтому я дам тебе фору, чтобы убежать. Вижу, как ты хочешь уйти. Так, иди, я тебя не держу, - Зверь указал рукой на дверь, что оказалась за спиной Евы. - Как бы мне ни было сладко чувствовать твою дрожь, но тебе уже пора. Это наша не последняя встреча. Я жду тебя на пороге своего дома. Больше я ни за что тебя не отпущу.
Ева оглянулась на дверь, но отреагировала не сразу. То Зверь держал ее, то внезапно отпускал. Она сомневалась – ловушка или нет. Минутное колебание, и вот что-то подтолкнуло девушку. Она с необычайной легкостью вскочила на ноги. Сила, что удерживала ее, пропала. Без раздумий Холмен кинулась к двери.
- Придет Тьма в мир и пожрет его. Тогда свет обернется проклятием, а не спасением. Навеки веков! Беги, Ева, беги, но помни, что я всегда тебя найду, потому что ты – моя! - пророчил голос Зверя за спиной Холмен.
Ева бежала неизвестно куда. Один коридор, за ним другой, третий. Зверь не был бы собой, если бы просто так отпустил свою гостью. Что сон, что явь – уже не понять. Мысли путались. Холмен не знала, где выход из ловушки, двигалась наугад в надежде, что однажды покажется заветный выход на свободу. Девушка то и дело уговаривала себя проснуться, но кошмар не заканчивался.
«Проснись, пожалуйста, Ева, проснись! Почему ты не просыпаешься?» - вторила она про себя.
Ева завернула за угол и оказалась в полутемном коридоре. Он был настолько длинным и мрачным, что создавалось впечатление, будто в его конце нет ничего, кроме пустоты. Свет свечей падал на сотни картин, развешенных на стенах чуть ли не до самого потолка. Девушка остановилась. Она задрала голову и стала разглядывать их. Каждое из полотен представляло собой портрет отдельного человека: взрослого, старика, ребенка. От одного взгляда на них бросало в дрожь: тусклые мрачные лица, искаженные гримасой звериной ненависти, ухмыляющиеся рты, вместо глаз – черные пятна. В них читалась такая злоба, словно вся тьма этого мира собралась в одном месте.
Ева неспешно продвигалась вперед. Отчего-то она знала, что надо идти медленно и осторожно. Девушка вертела головой, бросая взгляды на портреты – все, как один, они вызывали отвратительное чувство тревоги. От картин исходила темная, неприятная энергия. Она переполняла до краев, не оставляя даже намека на нечто хорошее.
Шаг, другой – одновременно сотни пар глаз блеснули огнем. Каждое лицо с полотна повернулось в сторону Евы. Они внимательно следили за девушкой, а потом их рты раскрылись, из них потекла черная, как мазут, жидкость. Она стекала из картин и лилась прямо по стенам на пол.
- Ты останешься здесь навеки! Наша, наша, наша! - раздались гортанные, булькающие голоса. - Не сбежишь, не спрячешься. Из кошмара выхода нет!
Гомонили они, захлебываясь в черной жиже и собственной злобе. Холмен не cмогла долго это терпеть.
- Нет, я вас не боюсь! Вы всего лишь сон! - выкрикнула Ева. Неизвестно откуда в ней появилось столько сил и уверенности для борьбы с тьмой. Яркий всполох света вырвался из груди девушки и озарил мрак.
- Дрянь! - злые духи, заключенные в картины, испуганно зашипели. Они боялись волшебного света Евы. Помещение заполнилось мерзким запахом горящей плоти.
Когда тьма развеялась, в самом дальнем конце коридора Холмен увидела дверь. Шаг вновь перешел на бег. Коридор с удивительной скоростью наполнялся черной жидкостью, но перед хранительницей света она трусливо расступалась.
Девушка добралась до двери и резко дернула ручку, надеясь, что та не заперта. На счастье Холмен, она с легкостью отворилась, и Ева шагнула за порог. Не успела девушка толком опомниться, как с кем-то столкнулась. От неожиданности Холмен растерялась. Она подняла голову. Перед Евой находился старый знакомый – тот самый Хенрик, что встречал ее на причале, когда она только приехала на Морк. Меньше всего Холмен сейчас ожидала встречу с ним.
- Ева? - удивленно проговорил мужчина. Его глаза, как и в первую встречу, равнодушно смотрели на девушку, но он был единственным более-менее знакомым лицом, у кого она от отчаяния могла попросить помощи.
- Хенрик? Помогите мне. Я не знаю, как выбраться отсюда. Мне нужно домой!
- Чтобы вернуться, вам надо проснуться, Ева, - серьезно проговорил мужчина. - Просыпайтесь, иначе навсегда застрянете в этом кошмаре. Просыпайтесь, Ева, просыпайтесь!
Последние слова Хенрика отскочили от черных стен замка так громко, что девушка непроизвольно зажмурилась и сразу же проснулась.
Ева вскочила на кровати, словно на нее вылили ведро кипятка. Первым делом она кинулась к Вальравну. Парень лежал на животе и обнимался с подушкой. Ее сердце колотилось в грудной клетке, подобно раненой птице, что застряла в силках и тщетно пыталась вырваться на волю. С виду с вороном все было нормально, но особого облегчения девушке это не принесло.
- Равн, проснись! - она стала изо всех трясти парня в попытке разбудить. Вальравн никак не отреагировал ни на слова, ни на действия Евы. Он даже не шелохнулся. Можно было решить, будто бы перед девушкой лежит не то кукла, не то труп. Новая волна паники накрыла Холмен. Наверное, никогда прежде Ева ни о ком не волновалась так сильно. Девушка не предполагала, что способа на подобные эмоции, которые она даже не могла контролировать. Потерять Вальравна Ева не могла – только не его, только не снова. Эта слепая привязанность, связывающая их, не позволяла девушке расстаться с тем, кому судьбой предрешено стать недостающим пазлом в ее сердце. Ева уже не сможет жить нормально без Равна. Не в силах Холмен справляться с тем, что зависело не от нее.
Воображение щедро подкидывало журналистке сотни сюжетов и мыслей: вдруг ему тоже приснился кошмарный сон, и он не может выбраться из него; или Зверю удалось завладеть его душой и разумом, и теперь ворон в его страшном плену.
- Да проснись же ты! Ты слышишь меня? Пожалуйста, - взмолилась Ева, еще несколько раз лупанув парня по спине, но все без толку. Девушка трясущимися руками схватилась за голову, лихорадочно думая, что ей делать. Ее опасения и страхи, как назло, претворялись в жизнь.
- Может ли человек уснуть и застрять в своем сне? Может, - рассуждала Холмен сама с собой. - Да в этом месте все, что угодно может быть! Ехать на остров Вранов? Что делать?
Ева наклонилась к Вальравну, чтобы уловить его дыхание. Спина ворона размеренно вздымалась. Он жив, но очень крепко спит.
- Дышит, - сделала не хитроумный вывод девушка. - Проснись, скотина ты пернатая! Ты должен меня защищать, а не дрыхнуть. Меня сейчас могли убить, а ты ни ухом, ни клювом, ни что там у тебя есть, не ведешь!
От отчаяния Ева со всей силы ударила ворона по спине. Свершилось истинное чудо – Вальравн наконец-то зашевелился, шумно втянул воздух и нехотя перевернулся на бок, пробубнив себе под нос что-то нечленораздельное на его языке.
- Ты сдурела совсем, что ли, ненормальная? Зачем ты меня бьешь? Вообще-то больно, - Равн с сонным видом в недовольстве посмотрел на Еву и потер глаза. - Чего тебе не спится? Опять мертвые приходят?
- Наконец-то! - выкрикнула Ева – тяжелый груз тут же упал с души. - Я сдурела?! Ты спишь, как черт знает кто. Я орать тут буду на весь дом, а тебя хрен разбудишь, - в возмущении выдала Ева и запустила в парня подушкой, разрываясь между намерением поколотить его за то, что заставил так волноваться, и желанием расплакаться от радости. Однако гнев вскоре испарился, уступив место милости. Главное, она убедилась, что ее ворон жив, здоров и с ним все хорошо – паника напрасна. Только страх не отпускал. Он засел в сердце, крепко обосновавшись там – не выгонишь, не избавишься, как от надоедливых вредителей. Зверь не стал бы понапрасну пугать. Пока он не исполнил угрозу – слова и не более, но Ева знала: зло никогда не угрожает просто так. Зверь сдержит свое обещание – не сейчас, так позже. Он даст ей шанс успокоиться, поверить в лучшее, а потом исполнит задуманное в самый неожиданный момент. Жизнь в страхе – вот что ждало девушку. Впрочем, жизнью это не назвать.
- Боги ты здесь, и с тобой все хорошо! Как же я испугалась, - бездумно тараторила Ева. Девушка налетела на ворона, словно порыв ветра. Парень не успел опомниться, как Холмен стиснула его в объятиях. Она тесно прижалась к Вальравну, не желая отпускать. Ей было важно удостовериться, ощутить всем естеством реальность, материальность Равна. Проявление подобного для того, кому практически чужда тактильность, сродни фантастики, но чудеса для Евы уже перестали быть чем-то запредельным и невообразимым. Пусть это было спонтанно – на эмоциях, зато искренне, честно, без масок и напускного холода.
Вальравн застыл, не ожидав такого напора от девушки. Его руки сами собой, на автомате, обняли Еву в ответ. Холмен удивляла его все сильнее. Даже в детстве до нее можно было дотронуться лишь в те редкие моменты, когда она сама позволяла это сделать.
- А с чего мне помирать? Ева, что происходит? Я тебя не узнаю. Засыпал с одним человеком, проснулся с кем-то другим. Кто ты и куда дела вечно недовольную Еву с противным характером? - он чуть отстранился от Холмен, недоверчиво взглянув на ту.
- Иди в баню, Равн! Я тебя реально сейчас прибью, - пригрозила девушка.
- У тебя нет бани, - справедливо заметил ворон. - Что все-таки произошло, лисичка?
- Ничего, уже ничего. Просто мне приснился страшный сон. Я даже вслух о нем говорить не хочу, - Холмен несильно сжала волосы ворона в руке и уткнулась носом в шею парня.
- И не говори. Оставь сон там, где ему и место – во сне. Ты просто переволновалась накануне, - пытался он успокоить девушку.
«Если бы это было просто сном», - подумала Ева, но вслух этого говорить не стала – не хотела долгих объяснений. Не время, да и настроение не то. Из-за мрачной погоды на Морке трудно определять время – темно и утром, и днем, а уж вечером и подавно. Однако сейчас в комнате было и вовсе хоть глаз коли. Мгла намекала – до рассвета еще далеко. Во сне время ощущалось иначе. Холмен показалось, будто пролетела не только ночь, но и целая вечность. Если Ева и расскажет, то позже – утром, когда в голове хоть немного уляжется это неприятное приключение.
- Что бы тебе ни приснилось, сейчас все хорошо. Иди умойся прохладной водой и скажи: куда вода – туда и сон, - со знанием дела напутствовал парень.
Ева ничего не сказала. Она не отпускала ворона, точно приклеившись к нему.
- Так и будешь меня держать? Я смотрю, тебе с нашей встречи у реки понравилось за меня держаться. Я не то, чтобы против. Понимаю, хочется быть ближе к прекрасному, то есть ко мне, но ты меня сейчас придушишь, дорогая. Надеюсь, тебе не снилось, что ты меня убиваешь? - довольно хмыкнул Вальравн.
- А ой, - опомнилась Ева, когда поняла, что ее объятия и вправду слишком затянулись. Она разжала руки и попыталась отстраниться, но движения вышли неуклюжими. Девушка переставила колени, матрас на кровати с чего-то вдруг оказался чересчур мягким. Ноги Холмен запутались в одеяле. Она успела только коротко пискнуть от неожиданности и свалилась прямо на ворона.
Ева оказалась лежащей сверху на Вальравне. Парню ничего не оставалось делать, как поймать девушку и прижать к себе. Их лица оказались в полусантиметре друг от друга, а губы почти соприкасались. Молодые люди застыли. То ли жар дыхания Равна обжигал, то ли у Евы вдруг резко подскочила температура.
- Ева, солнце мое, ты в курсе, что находишься в опасной близости? Это даже как-то неприлично, - приглушенно проговорил ворон. Взгляд алых глаз зацепился за приоткрытые губы девушки – такие пленительные, соблазнительные и самые желанные.
- Не смейте его трогать! - чуть ли не по слогам зло отчеканила Ева, на что получила только короткий смешок. Зверю все было ни по чем.
- Какое разочарование ждет моего сына, когда он узнает, что ты выберешь не его. Худшего врага тебе будет не найти. Сейчас он готов идти с тобой рука об руку, но что будет, когда тьма возьмет над ним верх после твоего отказа?
- О ком вы говорите? - Ева непонимающе свела брови к переносице.
- Об Арне, конечно, моем непутевом сыне, - Холмен чуть не поперхнулась от услышанного. - Он пока сам не ведает, какую тьму я заложил в него. Все, что между вами было, лишь первые звоночки – отголоски его мрачной душонки. Ну что ты так смотришь на меня, дорогая Ева? Да, Арне мой сынок. Однажды судьба свела меня с его матерью. Она, кстати, вполне себе хорошенькая ведьма. Не смог устоять перед такой чертовкой. Правда, они мне быстро наскучила. Я люблю разнообразие.
Ева пребывала в таком шоке, что разум до сих пор отказывался переварить столь шокирующую информацию. Зверь развеял любые сомнения. Холмен чувствовала неладное в Арне, и теперь поняла что именно – в нем тоже жила тьма Зверя. Общаешься с человеком и не знаешь, кто он и откуда. Страшно представить, сколько шокирующих тайн еще ждало впереди.
- Арне в курсе, кто его отец на самом деле?
- Нет, для него я был в другом образе. Правда подождет заветного часа. Мой сын тоже часть игры.
- А как ваша жена отнеслась к ребенку на стороне?
- Что это меняет? Тьма, конечно, хороша, но я делаю что хочу и не собираюсь ни перед кем отчитываться. Будет действовать мне на нервы, и она получит свое. В конце концов, Тьма знает, что обязана мне по гроб жизни. Если бы не я, не было бы у нее сейчас ни этого острова, ни силы, ни любимых игрушек. Без меня она никто, как и все остальные, - произнес эти слова Зверь с отвратительным удовольствием кукловода, что дергал за невидимые ниточками, распоряжаясь жизнями и судьбами других.
- Так говорит каждый тиран и деспот, которому важны лишь его собственные амбиции.
- Другого бы я испепелил на месте, но мне нравится твой острый язычок. Непокорный характер привлекает. Я тебя прощаю, Ева. Даже самая неприступная крепость рано или поздно падет под натиском противника.
- Смотря как держать оборону. Не боитесь в итоге мести богов?
- А что они мне сделают? Боги давно уже растратили свою былую силу. Их заслуги в прошлом. Сейчас они держатся на жалких подношениях и неясных молитвах.
- И вы тому поспособствовали. Все равно есть те, кто верит.
- Отчасти. Подорвать веру людей в божественное проще, чем кажется. Они быстро теряют мнение, поддаваясь мимолетным слабостям. Боги сильны, пока люди верят в них, но если им является кто-то, кто способен дать куда больше, можно и поменять взгляды на жизнь.
- Скажите это людям из восточной деревни, которых вы обманули сладкими речами и пустыми обещаниями.
- Обманул? Ну что ты, милая, обмана как такового не было. Они получили, что хотели и стали жертвой во имя великой цели. Рано или поздно тебе придется сделать решающий выбор. Он уже маячит перед тобой, но пока терпит. Во тьме лучше, Ева. Что тебе даст свет? Лучше не чувствовать ничего. Сама знаешь. Столько лет тебе это помогало. Ты мне нравишься, Ева. Ты упрямая, но умная девочка, поэтому я дам тебе фору, чтобы убежать. Вижу, как ты хочешь уйти. Так, иди, я тебя не держу, - Зверь указал рукой на дверь, что оказалась за спиной Евы. - Как бы мне ни было сладко чувствовать твою дрожь, но тебе уже пора. Это наша не последняя встреча. Я жду тебя на пороге своего дома. Больше я ни за что тебя не отпущу.
Ева оглянулась на дверь, но отреагировала не сразу. То Зверь держал ее, то внезапно отпускал. Она сомневалась – ловушка или нет. Минутное колебание, и вот что-то подтолкнуло девушку. Она с необычайной легкостью вскочила на ноги. Сила, что удерживала ее, пропала. Без раздумий Холмен кинулась к двери.
- Придет Тьма в мир и пожрет его. Тогда свет обернется проклятием, а не спасением. Навеки веков! Беги, Ева, беги, но помни, что я всегда тебя найду, потому что ты – моя! - пророчил голос Зверя за спиной Холмен.
Ева бежала неизвестно куда. Один коридор, за ним другой, третий. Зверь не был бы собой, если бы просто так отпустил свою гостью. Что сон, что явь – уже не понять. Мысли путались. Холмен не знала, где выход из ловушки, двигалась наугад в надежде, что однажды покажется заветный выход на свободу. Девушка то и дело уговаривала себя проснуться, но кошмар не заканчивался.
«Проснись, пожалуйста, Ева, проснись! Почему ты не просыпаешься?» - вторила она про себя.
Ева завернула за угол и оказалась в полутемном коридоре. Он был настолько длинным и мрачным, что создавалось впечатление, будто в его конце нет ничего, кроме пустоты. Свет свечей падал на сотни картин, развешенных на стенах чуть ли не до самого потолка. Девушка остановилась. Она задрала голову и стала разглядывать их. Каждое из полотен представляло собой портрет отдельного человека: взрослого, старика, ребенка. От одного взгляда на них бросало в дрожь: тусклые мрачные лица, искаженные гримасой звериной ненависти, ухмыляющиеся рты, вместо глаз – черные пятна. В них читалась такая злоба, словно вся тьма этого мира собралась в одном месте.
Ева неспешно продвигалась вперед. Отчего-то она знала, что надо идти медленно и осторожно. Девушка вертела головой, бросая взгляды на портреты – все, как один, они вызывали отвратительное чувство тревоги. От картин исходила темная, неприятная энергия. Она переполняла до краев, не оставляя даже намека на нечто хорошее.
Шаг, другой – одновременно сотни пар глаз блеснули огнем. Каждое лицо с полотна повернулось в сторону Евы. Они внимательно следили за девушкой, а потом их рты раскрылись, из них потекла черная, как мазут, жидкость. Она стекала из картин и лилась прямо по стенам на пол.
- Ты останешься здесь навеки! Наша, наша, наша! - раздались гортанные, булькающие голоса. - Не сбежишь, не спрячешься. Из кошмара выхода нет!
Гомонили они, захлебываясь в черной жиже и собственной злобе. Холмен не cмогла долго это терпеть.
- Нет, я вас не боюсь! Вы всего лишь сон! - выкрикнула Ева. Неизвестно откуда в ней появилось столько сил и уверенности для борьбы с тьмой. Яркий всполох света вырвался из груди девушки и озарил мрак.
- Дрянь! - злые духи, заключенные в картины, испуганно зашипели. Они боялись волшебного света Евы. Помещение заполнилось мерзким запахом горящей плоти.
Когда тьма развеялась, в самом дальнем конце коридора Холмен увидела дверь. Шаг вновь перешел на бег. Коридор с удивительной скоростью наполнялся черной жидкостью, но перед хранительницей света она трусливо расступалась.
Девушка добралась до двери и резко дернула ручку, надеясь, что та не заперта. На счастье Холмен, она с легкостью отворилась, и Ева шагнула за порог. Не успела девушка толком опомниться, как с кем-то столкнулась. От неожиданности Холмен растерялась. Она подняла голову. Перед Евой находился старый знакомый – тот самый Хенрик, что встречал ее на причале, когда она только приехала на Морк. Меньше всего Холмен сейчас ожидала встречу с ним.
- Ева? - удивленно проговорил мужчина. Его глаза, как и в первую встречу, равнодушно смотрели на девушку, но он был единственным более-менее знакомым лицом, у кого она от отчаяния могла попросить помощи.
- Хенрик? Помогите мне. Я не знаю, как выбраться отсюда. Мне нужно домой!
- Чтобы вернуться, вам надо проснуться, Ева, - серьезно проговорил мужчина. - Просыпайтесь, иначе навсегда застрянете в этом кошмаре. Просыпайтесь, Ева, просыпайтесь!
Последние слова Хенрика отскочили от черных стен замка так громко, что девушка непроизвольно зажмурилась и сразу же проснулась.
Глава 32. Где же ты?
Ева вскочила на кровати, словно на нее вылили ведро кипятка. Первым делом она кинулась к Вальравну. Парень лежал на животе и обнимался с подушкой. Ее сердце колотилось в грудной клетке, подобно раненой птице, что застряла в силках и тщетно пыталась вырваться на волю. С виду с вороном все было нормально, но особого облегчения девушке это не принесло.
- Равн, проснись! - она стала изо всех трясти парня в попытке разбудить. Вальравн никак не отреагировал ни на слова, ни на действия Евы. Он даже не шелохнулся. Можно было решить, будто бы перед девушкой лежит не то кукла, не то труп. Новая волна паники накрыла Холмен. Наверное, никогда прежде Ева ни о ком не волновалась так сильно. Девушка не предполагала, что способа на подобные эмоции, которые она даже не могла контролировать. Потерять Вальравна Ева не могла – только не его, только не снова. Эта слепая привязанность, связывающая их, не позволяла девушке расстаться с тем, кому судьбой предрешено стать недостающим пазлом в ее сердце. Ева уже не сможет жить нормально без Равна. Не в силах Холмен справляться с тем, что зависело не от нее.
Воображение щедро подкидывало журналистке сотни сюжетов и мыслей: вдруг ему тоже приснился кошмарный сон, и он не может выбраться из него; или Зверю удалось завладеть его душой и разумом, и теперь ворон в его страшном плену.
- Да проснись же ты! Ты слышишь меня? Пожалуйста, - взмолилась Ева, еще несколько раз лупанув парня по спине, но все без толку. Девушка трясущимися руками схватилась за голову, лихорадочно думая, что ей делать. Ее опасения и страхи, как назло, претворялись в жизнь.
- Может ли человек уснуть и застрять в своем сне? Может, - рассуждала Холмен сама с собой. - Да в этом месте все, что угодно может быть! Ехать на остров Вранов? Что делать?
Ева наклонилась к Вальравну, чтобы уловить его дыхание. Спина ворона размеренно вздымалась. Он жив, но очень крепко спит.
- Дышит, - сделала не хитроумный вывод девушка. - Проснись, скотина ты пернатая! Ты должен меня защищать, а не дрыхнуть. Меня сейчас могли убить, а ты ни ухом, ни клювом, ни что там у тебя есть, не ведешь!
От отчаяния Ева со всей силы ударила ворона по спине. Свершилось истинное чудо – Вальравн наконец-то зашевелился, шумно втянул воздух и нехотя перевернулся на бок, пробубнив себе под нос что-то нечленораздельное на его языке.
- Ты сдурела совсем, что ли, ненормальная? Зачем ты меня бьешь? Вообще-то больно, - Равн с сонным видом в недовольстве посмотрел на Еву и потер глаза. - Чего тебе не спится? Опять мертвые приходят?
- Наконец-то! - выкрикнула Ева – тяжелый груз тут же упал с души. - Я сдурела?! Ты спишь, как черт знает кто. Я орать тут буду на весь дом, а тебя хрен разбудишь, - в возмущении выдала Ева и запустила в парня подушкой, разрываясь между намерением поколотить его за то, что заставил так волноваться, и желанием расплакаться от радости. Однако гнев вскоре испарился, уступив место милости. Главное, она убедилась, что ее ворон жив, здоров и с ним все хорошо – паника напрасна. Только страх не отпускал. Он засел в сердце, крепко обосновавшись там – не выгонишь, не избавишься, как от надоедливых вредителей. Зверь не стал бы понапрасну пугать. Пока он не исполнил угрозу – слова и не более, но Ева знала: зло никогда не угрожает просто так. Зверь сдержит свое обещание – не сейчас, так позже. Он даст ей шанс успокоиться, поверить в лучшее, а потом исполнит задуманное в самый неожиданный момент. Жизнь в страхе – вот что ждало девушку. Впрочем, жизнью это не назвать.
- Боги ты здесь, и с тобой все хорошо! Как же я испугалась, - бездумно тараторила Ева. Девушка налетела на ворона, словно порыв ветра. Парень не успел опомниться, как Холмен стиснула его в объятиях. Она тесно прижалась к Вальравну, не желая отпускать. Ей было важно удостовериться, ощутить всем естеством реальность, материальность Равна. Проявление подобного для того, кому практически чужда тактильность, сродни фантастики, но чудеса для Евы уже перестали быть чем-то запредельным и невообразимым. Пусть это было спонтанно – на эмоциях, зато искренне, честно, без масок и напускного холода.
Вальравн застыл, не ожидав такого напора от девушки. Его руки сами собой, на автомате, обняли Еву в ответ. Холмен удивляла его все сильнее. Даже в детстве до нее можно было дотронуться лишь в те редкие моменты, когда она сама позволяла это сделать.
- А с чего мне помирать? Ева, что происходит? Я тебя не узнаю. Засыпал с одним человеком, проснулся с кем-то другим. Кто ты и куда дела вечно недовольную Еву с противным характером? - он чуть отстранился от Холмен, недоверчиво взглянув на ту.
- Иди в баню, Равн! Я тебя реально сейчас прибью, - пригрозила девушка.
- У тебя нет бани, - справедливо заметил ворон. - Что все-таки произошло, лисичка?
- Ничего, уже ничего. Просто мне приснился страшный сон. Я даже вслух о нем говорить не хочу, - Холмен несильно сжала волосы ворона в руке и уткнулась носом в шею парня.
- И не говори. Оставь сон там, где ему и место – во сне. Ты просто переволновалась накануне, - пытался он успокоить девушку.
«Если бы это было просто сном», - подумала Ева, но вслух этого говорить не стала – не хотела долгих объяснений. Не время, да и настроение не то. Из-за мрачной погоды на Морке трудно определять время – темно и утром, и днем, а уж вечером и подавно. Однако сейчас в комнате было и вовсе хоть глаз коли. Мгла намекала – до рассвета еще далеко. Во сне время ощущалось иначе. Холмен показалось, будто пролетела не только ночь, но и целая вечность. Если Ева и расскажет, то позже – утром, когда в голове хоть немного уляжется это неприятное приключение.
- Что бы тебе ни приснилось, сейчас все хорошо. Иди умойся прохладной водой и скажи: куда вода – туда и сон, - со знанием дела напутствовал парень.
Ева ничего не сказала. Она не отпускала ворона, точно приклеившись к нему.
- Так и будешь меня держать? Я смотрю, тебе с нашей встречи у реки понравилось за меня держаться. Я не то, чтобы против. Понимаю, хочется быть ближе к прекрасному, то есть ко мне, но ты меня сейчас придушишь, дорогая. Надеюсь, тебе не снилось, что ты меня убиваешь? - довольно хмыкнул Вальравн.
- А ой, - опомнилась Ева, когда поняла, что ее объятия и вправду слишком затянулись. Она разжала руки и попыталась отстраниться, но движения вышли неуклюжими. Девушка переставила колени, матрас на кровати с чего-то вдруг оказался чересчур мягким. Ноги Холмен запутались в одеяле. Она успела только коротко пискнуть от неожиданности и свалилась прямо на ворона.
Ева оказалась лежащей сверху на Вальравне. Парню ничего не оставалось делать, как поймать девушку и прижать к себе. Их лица оказались в полусантиметре друг от друга, а губы почти соприкасались. Молодые люди застыли. То ли жар дыхания Равна обжигал, то ли у Евы вдруг резко подскочила температура.
- Ева, солнце мое, ты в курсе, что находишься в опасной близости? Это даже как-то неприлично, - приглушенно проговорил ворон. Взгляд алых глаз зацепился за приоткрытые губы девушки – такие пленительные, соблазнительные и самые желанные.
