ЧАСТЬ 1. СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ
ГЛАВА 1. ПУТНИКИ
Старая облезлая корабельная крыса, забравшись на планширь и вытянув длинный нос, с интересом принюхалась. В воздухе разносился приятный запах протухшей рыбы. Довольно пропищав, грызун заспешил к лацпорту и, уцепившись коготками за волокна, перебрался на канат. Пробежав по швартову над самой водой, зверёк спрыгнул на землю и нырнул внутрь мусорной кучи. Догадывался ли серый путешественник, насколько ему повезло, что на рассвете его изрядно потрёпанному штормом грузовому генуэзскому нефу всё-таки удалось бросить сходни в узкой тихой бухточке у небольшого рыбацкого посёлка где-то между Тулоном и Марселем? Сейчас судно уже опустело — свободные моряки, соскучившиеся по кабаку и шлюхам, не дожидаясь обеда, давно сбежали на берег, на палубе, лишь одинокий вахтенный, босой, в потёртых холщёвых штанах, латал рваный парус.
— Господа, вы желали сойти в Марселе, — привычно смешивая слова чуть ли не всех диалектов Италии и юга Франции, обратился шкипер к двум сеньорам, непринуждённо беседующим на юте. — Сожалею, но мы не сможем выйти в море, пока ветер не переменится. До Марселя отсюда не так далеко, и вы ничего не потеряете, если отправитесь туда верхом.
— Прекрасно! — обернулся к шкиперу тот из собеседников, кто был помоложе. Он говорил по-итальянски с заметным акцентом и едва уловимым генуэзским говором. Здесь, в графстве Прованс, его, возможно, приняли бы за бургунда, а в Бургундии за выходца из Прованса. — Это будет как раз то, о чём мы мечтали! Надеюсь, барон не станет возражать? — молодой человек повернул голову в сторону своего спутника.
— О, ккнняя… — старший собеседник запнулся, — шевалье, не будучи особым любителем морских путешествий, я с радостью готов ступить на это побережье и попытаться позабыть все прелести нашего плаванья. — Старший говорил на местном диалекте почти безупречно — так чисто, что создавалось впечатление, будто этот язык для него родной.
— Господин шкипер, — продолжил барон, — распорядитесь вывести наших лошадей, мы сходим здесь.
Поклажи у сеньоров почти не было, и особо не задерживаясь, они сошли по сходням и, желая поскорей забыть о корабельной тесноте, повели лошадей в поводу.
— Не находите ли вы, барон, что наши однообразные обеды на борту этой скрипучей старушки, — шевалье кивнул в сторону доставившего их сюда судна, — порядком поднадоели, да и удобства там были минимальные.
— Всё-таки старушка нас не подвела. И если бы не встречный ветер — уже бы достались до Марселя. Но я благодарен Господу и за это.
— Да, когда мы покидали Кафу, я слабо надеялся добраться даже до Генуи. Нам несказанно повезло… Вот, как оно будет на обратном пути?
— Даже не знаю… — сокрушённо покачал головой старший. — После падения Константинополя судам компании всё сложнее продираться через охраняемые османской эскадрой проливы.
— Да, ни компания, ни генуэзцы не хотят думать о защите своих подданных…
— И всё-таки когда-нибудь придётся…
— Не надо о плохом. Я предлагаю не ехать на ночь глядя, а до утра остановиться в портовой гостинице. Насколько я вижу, она совсем недалеко. Уверен, мы найдём там кое-что получше свежего ночного воздуха.
— И это сказано серьёзно, мессер? Неужели вы жаждете побывать в столь убогом пристанище?
— А сколько лье нам придётся покрыть до порядочной гостиницы? Иль барон предпочитает провести ночь в седле?
— В крайнем случае, и оно меня устроит.
— Эх, барон! Подобное недопустимо. Спешить нам некуда, и мы остаёмся… — сказал шевалье, и, потянув своего скакуна за уздечку, свернул на тропинку, ведущую к небольшому трактирчику. Конь его спутника вздрогнул и, посмотрев вслед удаляющимся, потряс тёмной гривой. Барон глубоко вздохнул и направился следом.
Услышав перестук копыт, хозяин гостиницы распахнул окно. Его заведение обычно предпочитали моряки да застигнутые непогодой торговцы из близлежащих деревушек. Заметив двух господ, хоть и без сверкающих лат, но с тяжёлыми золотыми рыцарскими цепями, с длинными узкими испанскими мечами на перевязях, с кинжалами за поясами — трактирщик побагровел и провёл засаленным рукавом суконной куртки по лбу, смахивая крупные капли. Сеньоры, видимо, выполняют тайное поручение своего сюзерена. Довольно опасное, раз из их седельных сумок выглядывают по рукояти петринали. Удивившись непредвиденному появлению знатных гостей, он окликнул служанку и, прокричав ей, чтобы она поторопилась приготовить две лучшие комнаты, поспешил спуститься вниз.
— Буду рад услужить сеньорам, — поклонился хозяин вошедшим в двери гостям. — Меня зовут Жак. Вы можете полностью мною располагать.
— Примите и накормите наших коней, — окинув пристально-брезгливым взглядом внутренности постоялого двора, а заодно и находящихся там людей, проговорил барон, — и распорядитесь принести нам ужин.
— Будет исполнено, — стал раскланиваться Жак.
— Одну минуту, сер Жак, — остановил его второй из рыцарей. — Не нужно лишних толков. Обращайтесь ко мне шевалье д’Аген, а к моему другу — барон де Сантьян. Мы путешествуем.
Хозяин гостиницы снова поклонился и, удаляясь, тихо кашлянул, чтобы прочистить горло. Отсутствие у сеньоров обременительной поклажи, а также слуг, опять же наводило на мысль, что господа выполняют какое-то спешное поручение, однако ради собственного спокойствия Жак не любил вдаваться в чужие дела, как и болтать языком, хотя последнее время он всё чаще сомневался в правильности такого поведения. Звон чужих золотых монет всё больше не давал покоя. И когда уж попытаться подзаработать, если не теперь?
Неплотно прикрыв кухонную дверь, трактирщик прислушался.
— Надеюсь, вы не забыли захватить одну из своих петриналей? — поинтересовался у шевалье барон, видимо, желая беседой скоротать ожидание.
— Вообще-то я всё наново перезарядил, — с лёгкой улыбкой ответил тот, — да вот позабыл в седельной сумке. Думаю, их уже отнесли в наши комнаты… И не похоже, что здесь есть кто-либо опаснее нас, — усмехнулся шевалье, — и оружие нам здесь вряд-ли понадобится.
— Не уверен, — де Сантьян покосился в сторону разгулявшихся пьяных моряков, — хотя тоже думаю, что не пригодится, только вон та разношёрстная братия слишком уж пристально таращит на нас глаза, и мне это совсем не по душе.
— Вот ваш ужин, — вернулся хозяин трактира, поднося яства. — Это лучшее, что могу предложить. Ещё вино. Надеюсь, оно вам понравится.
— Хорошо, — кивнул барон. — Ставь всё сюда.
— Не столь плохо для дешёвого трактира, — проглотив кусок жареного мяса, сделал заключение де Сантьян, как только прислуживающий им хозяин ушёл.
— Думаю, что в этой глуши он единственный, — усмехнулся д’Аген и, вынув из чехла нож, отрезал от пирога немалый ломоть.
Далее рыцари трапезничали молча, заменив беседу созерцанием помещения и всех в нём присутствующих. За широким обеденным столом веселилась изрядно набравшаяся вином шумная компания. Шевалье заметил несколько знакомых лиц — матросы с генуэзского нефа. Остальные: явно местные крестьяне и моряки из экипажей купеческих судов, также застигнутых врасплох бурей. У маленького отдельного столика, недалеко от полупьяных весельчаков, сидел пожилой человек мрачноватого вида. На нём был потёртый чепец и длинная серая туника. Он неторопливо поедал постный ужин, обильно запивая его разбавленным водой вином. Сеньоры расположились довольно далеко от компании выпивох, и до них доносились лишь обрывки слов и выкрики. Одинокий же пожилой господин мог слышать всё, о чём болтают матросы, но казалось, совсем не интересовался их болтовнёй. И всё-таки, если бы кто-нибудь уделил ему более пристальное внимание то, несомненно, заметил, что персоны и тех и других всецело занимают его мысли.
Появление двух незнакомых дворян во всеми позабытой провинции вызвало понятный интерес местных зевак, сгрудившихся вокруг шумной компании. Иногда после редких оговорок матросов, что сеньоры рыцари прибыли именно на их судне, слушатели бросали в ту сторону любопытные взгляды. Приближаться же к рыцарям никто не решался. Уже совсем опьяневшие моряки травили свои привычные байки и, перекрикивая друг друга, сокрушались, что на пути к Марселю их застал довольно обычный в эту пору встречный ветер и шторм. Длинными галсами они долго и безрезультатно боролось с набегающими волнами, но в итоге сдались и завернули в ближайшую бухту-укрытие. Их россказни окутывались ореолом некой таинственности, склонной мореходам. Учитывая, что и здесь, в глуши, последние события не сходили с уст, ведь отголоски затянувшегося раздора между королём и герцогом Бургундским давно докатились до самых отдалённых провинций, и ни для кого не были секретом, — появившихся в посёлке рыцарей тут же записали в число сторонников герцога. Все слышали, что Карл Смелый собирает сильное войско; переглядывались и перешёптывались, о соглядатаях Людовика рыскающих по всему королевству, выявляющих сторонников Карла, и в открытую вербующих наёмников. Вот, по-видимому, отчего местные обыватели, забредшие на постоялый двор, кидали в сторону сеньоров настороженные и косые взгляды.
Закончив трапезу, уже ранее упомянутый одинокий пожилой господин подступился к хозяину трактира, и заговорил с ним будто со старым знакомым:
— Ну как твои дела Жак?
— В последнее время я очень доволен, моя гостиница редко пустует.
— Вижу, даже венецианцы пожаловали?
— С чего вы взяли, что эти сеньоры из Венеции? — возразил Жак. — Матросы болтали, что они прибыли из Генуи.
— Из Генуи? — переспросил пожилой господин. — Всё возможно, только их камзолы явно вышли из рук венецианского портного, и ткань одежды соткана там же.
— Откуда вам это известно?! — удивился Жак. — Хотя, когда я говорил с одним из них, кажется, мне послышался итальянский акцент.
— А ты в состоянии так запросто отличить генуэзский выговор от тосканского диалекта, или какого иного, тем более, когда он лишь кажется? Я же поставляю сырьё, продаю ткани и даже торгую подержанной одеждой, и хорошо знаю не только местную моду. В диалектах я, как и ты, могу ошибиться, но в вопросах моды — навряд ли. Комната мне приготовлена как обычно? Тогда я найду сам.
Взяв свечу, пожилой господин стал медленно подниматься по лестнице ведущей на второй этаж, а Жак, обернувшись, пристально посмотрел на барона и шевалье, которые уже перестали разглядывать убогую обстановку трактира, и вполголоса беседовали между собой. Несколько повеселевший от крепкого вина барон что-то рассказывал д’Агену, молча качающему в ответ головой, и пьяные улыбки блуждали по их лицам.
Хозяин гостиницы успел заметить плотоядный взор, коим шевалье одарил его молоденькую смазливую служанку, но, поймав не очень лестный взгляд барона де Сантьяна, сделал вид, что торопится на кухню. Где уже и отчитал девицу за приподнятый подол юбки и слишком откровенное покачивание перед постояльцами бёдрами.
— Зачем вы заставили его убежать, — усмехнулся д’Аген. — Он мог бы стать довольно занятным собеседником.
— За неимением лучших! — продолжил фразу за шевалье барон. — Проклятье! Здесь ужасная скука!
— И премиленькая служанка… — кивнул шевалье.
— Шевалье д’Аген! — Попытался напустить на себя самый строгий вид барон де Сантьян. — Неужели вы, сударь, опуститесь до служанки из трактира!
— Согласен, генуэзские потаскушки были получше,— засмеялся д’Аген.
— Шевалье, что вы говорите! — уже не в шутку испугался барон. — Не забывайтесь…
— Полно вам сердиться, барон, — улыбнулся шевалье. — Я не серьёзно, а просто констатирую явное.
— Ну, тогда я спокоен, — ответил де Сантьян.
— Господин Жак, — позвал барон хозяина трактира, — мы желали бы закончить ужин в своих покоях.
— Я проведу вас, — с готовностью отозвался Жак, — для сеньоров уже давно готовы две лучшие комнаты моего постоялого двора.
Не услышав возражений, трактирщик повёл рыцарей вверх по поскрипывающим ступеням старенькой деревянной лестницы, попутно продолжая размышлять о причине появления столь знатных гостей. Поначалу Жак собирался ограничиться хорошим кушем за сданные им лучшие комнаты своей гостиницы, но после разговора со знакомым торговцем, ведь Жак считал себя не глупым малым, его денежные аппетиты существенно возросли. То, что сеньоры скорей итальянцы, чем французы, Жак понял сразу, но что они — венецианцы подсказал знакомый торговец; и здесь, несомненно, присутствовала некая недоговорённость, Жак чувствовал её всей кожей своего тела. Вот только что ему это сулило... Тут пахло политикой. А Жак боялся политики и всегда избегал. Так стоит ли предлагать услуги какой-нибудь из сторон, или спокойнее, как обычно, прикинуться простофилей? Логика подсказывала, что идти против осведомителя, каковым, несомненно, являлся его частый постоялец, а значит и прево, не следует даже за всё золото, которым сеньоры могли купить его молчание, и это стало решающим аргументом в рассуждениях хозяина трактира.
Показав сеньорам их комнаты, Жак извинился и, поспешив уйти, постучал в соседние более скромные покои, где остановился его знакомый.
— Это ты, Жак? — спросили оттуда.
— Да, — словно заговорщик шепнул трактирщик.
— Хочешь рассчитаться? — снова спросил постоялец. — Сейчас не слишком подходящий момент, ну да ладно, входи.
Многозначительно кивнув, трактирщик плотно прикрыл дверь и приблизился к письменному столу, за которым восседал его собеседник.
— Вот, возьми… — развязав кошелёк, торговец выложил на скатерть несколько мелких монет и, отвернувшись, потянулся за пером, но вдруг обернулся и произнёс: — Заезжие рыцари уже рассчитались с тобой?
— Да, — пожал плечами Жак. — Я разменял им золотой венецианский дукат.
— Утром задержи их, насколько удастся, хотя бы под предлогом обильного завтрака, который вот-вот будет готов, — постоялец отвернулся и снова взялся за письменные принадлежности.
Жак, желая посудачить о двух приезжих сеньорах, ещё недолго потоптался на одном месте, но, поняв, что его буквально выпроваживают вон, кляня себя за нерешительность, убрался восвояси. А постоялец, плотно задвинув за трактирщиком щеколду, обмакнул перо в чернила, и стал писать:
«Ваша Милость!
В гостинице “Попутный ветер” остановились два сеньора, прибывшие сегодня морем из Генуи. Они не шпионы, но у меня нет сомнений, что они — венецианцы; и думаю, что именно они и везут интересующие Вас письма. Два эти рыцаря путешествуют явно под вымышленными именами, кои, по понятным соображениям, я не привожу в письменном виде. С ними нет слуг. Однако они хорошо экипированы и вооружены. Очень осмотрительны. У них свои лошади, коих они не меняют, так как это — породистые быстрые и выносливые животные, способные без устали с поклажей и всадником преодолевать дальние расстояния. Рано утром означенные мною два сеньора собираются продолжить свой путь».
* * *
Предрассветная тишина сменилась громкими стуками лошадиных подков и грохотом колёс повозок, и один из постояльцев, неразборчиво выругавшись, поднялся и раздражённо закрыл окно. Это был более молодой из рыцарей, расквартировавшихся здесь накануне. По коридорам гостиницы вслед за хлопками дверей разнёсся запах горелого мяса; поняв, что сон больше не вернётся, постоялец потянулся к кувшину с водой и, не найдя зеркала, развернул к себе медный таз.
