— Старший, ко мне, — раздался его голос в темноте.
«Шелест» медленно поднял голову, посмотрев наверх.
«Под прицелом, в окне пулемет, не уйти».
Рубен нерешительно переминался с ноги на ногу.
«Да, это не „Тринадцатый“», — вспомнился вчерашний день и первый, такой же контакт с неизвестными.
— Кто старший? — повторно прозвучал вопрос «вежливого человека». — И кто вы такие?
— Мы ополченцы из Симферополя, — начал было Рубен, но договорить не успел.
— Возвращайтесь назад, объект под контролем Российской Федерации.
Через минуту добавил:
— Мужики, спасибо.
Наступило облегчение и радость. «Вежливый человек» попрощался и скрылся в здании, закрыв за собой тяжелую дверь, а ополченцы в приподнятом настроении возвращались, не обращая внимание ни на выстроившихся украинских летчиков, ни на их жен, нервно стоявших возле КПП в ожидании дальнейшей судьбы мужей.
Светало. Четвертая рота прощалась с сакским ополчением.
— Мужики, спасибо, удачи.
Крепкие рукопожатия. Автобус, наконец-то выбравшийся из ловушки, стоял у КПП. Командиры пересчитали людей.
— Первый взвод, все на месте, — идут доклады командиров взводов.
Рота готова к движению. Автобус медленно тронулся. От тишины, медленного покачивания и тихого урчания двигателя ополченцы засыпают, устав от напряженного дня. Рассматривая спящих товарищей, «Шелест» посмотрел на часы. Сегодня на службу, а им так и не удалось отдохнуть.
— Это ничего, так бывает, отдохнем после победы, — произнес он.
— А, что? — встрепенулся Андрей.
— Ничего, спи, — ответил тихо «Шелест».
Андрей, уронив голову, заснул, а «Шелест» про себя добавил:
«Главное — все в строю и нет потерь».
Четвертая рота направлялась на базу.
— 3 —
Красные от бессонницы глаза, осунувшийся вид. Эти дни он совсем не спал. Ответственность за тех, кто поддержал его, став плечом к плечу в борьбе против зла, надвигающегося на его Родину, придавала сил.
Став лидером и возглавив борьбу, «Феникс» не думал ни о себе, ни об опасности, подстерегающей его семью, ни о последствиях в случае поражения. Он весь отдался делу, и люди верили ему. Сегодня «Феникс» не мог подвести ни свой народ, ни тех, кто в этой борьбе сделал ставку на него. Сейчас эти люди находились рядом с ним, в штабе, анализируя поступающую из разных уголков Крыма информацию, они помогали ему планировать и проводить мероприятия, приближая историческую справедливость.
«Джокер», «Дирижер», «Куляб», «Леонид», его замы и командиры рот ополчения. Будучи в прошлом военным, «Феникс» давал себе ясный отчет: то, что он возглавил вновь сформированное правительство Крыма и провозгласил себя командующим вновь формируемой армии полуострова, ничего не значило, главное — народ, а народ…
Поступающие доклады из периферии были неутешительны. Неуверенность и пассивность среди русских, особенно в местах компактного проживания татар. Страх крымчан перед татарами, насаждаемый веками историями о зверствах татар и их готовности вырезать все русское, сыграл свою роль. Русские в нерешительности выжидали. И если первые успехи ополчения были налицо, то дальнейшее поведение народа, промедление и нерешительность могли сыграть роковую шутку и стоить жителям Крыма дорого. Это понимали все: и «Феникс», и присутствующие на экстренном совещании командиры рот, и «туристы».
— Подведем итог, — произнес «Феникс» усталым голосом, — все очень плохо.
Присутствующие с удивлением смотрели на своего лидера, на лицах многих читалось удивление, непонимание и вопросы.
— Если в центре мы контролируем ситуацию, примером тому четвертая рота, не допустившая высадки украинского спецназа и захвата Центрального аэропорта, то периферию мы не контролируем, плохо работаем с населением, товарищи командиры. Представляют опасность и украинские гарнизоны, находящиеся на полуострове, пока обесточенные, без связи, с деморализованным личным составом, но… это временный успех, что будет дальше вследствие нашего бездействия, сказать несложно.
После выступления «Феникса» наступила тишина. Каждый из присутствующих обдумывал услышанное.
— Предлагаю, — нарушил молчание «Феникс», — для работы с воинскими частями из числа отставных офицеров и офицеров спецслужб дружественной нам страны, — «Феникс» неоднозначно посмотрел на присутствующих на совещании «туристов», — создать мобильные группы для проведения переговоров с командирами украинских частей и подразделений всех уровней, с целью их перехода на нашу сторону. Вопрос работы с местным населением на периферии остается на, — и «Феникс», посмотрев на своего зама, поручил тому этот непростой вопрос. — Главное, мужики, по возможности не допустить кровопролития, — подвел итог совещания «Феникс».
«Туристы» «Феникса» поддержали, и началась кропотливая работа среди тех, от кого зависел мир и спокойствие на полуострове.
За тем, что происходило в эти дни на полуострове, наблюдали все. Одни, не веря, с ухмылкой смотрели вслед проезжающим машинам, над которыми развевались красные флаги той страны, которая для многих когда-то была Родиной, триколоры России — государства, к которому втайне стремилось большинство жителей полуострова. И вот это время пришло, нужен был только решительный шаг. Другие с радостью слушали патриотические песни той страны, когда-то называвшейся СССР, внушавшей страх врагам и уважение друзьям. С появлением в разных уголках полуострова групп, организованных штабом ополчения, их уверенность росла. Но были и такие, которые, спрятав камень за пазухой, выжидали, надеясь на НАТО, надеясь на ту власть, которая совершила кровавый переворот на Украине. Они притаились, выжидая своего часа, не прекращая верить в мечту о создании отдельного халифата, воссоединившись с Турцией.
Но русские уже не боялись. В их рядах росла уверенность, они вставали, поднимая над своими домами российские триколоры и красные знамена. Теперь ежедневные доклады в штаб ополчения говорили о том, что наша берет, но «Феникс» понимал: расслабляться еще рано.
— 4 —
Уставшие, но с чувством выполненного долга ополченцы четвертой роты покидали остановившийся возле штаба автобус.
— Построение в клубе. — Командиры взводов дублировали команду, выстраивая свои взводы в холле клуба.
Часовой «зеленых человечков», охранявший сложенное под лестницей имущество и БК, с удивлением рассматривал выстроившихся в каре людей и стоящего перед ними мужчину.
— Мужики, от лица руководства штаба и меня лично объявляю всем благодарность.
Неловкое молчание, наступившая тишина.
— Командирам взводов подойти для получения задач, — прервал молчание Рубен, направляясь в каморку, ставшую его кабинетом.
Совещание в каморке было недолгим. По виду Андрея «Шелест» понял: их взводу заступать на службу по контролю аэропорта, сменив товарищей.
— Команда первому взводу: на месте, остальным разойтись.
Рота молниеносно рассыпалась, оставив первый взвод в холле. Ни ропота, ни признаков недовольства усталостью взвод не проявил. Безукоризненная дисциплина, авторитет и доверие к командиру взвода.
— Первое отделение, второе отделение, третье отделение, четвертое отделение… — Андрей формировал наряды, назначая людей на охрану объектов, сформировал резерв, провел инструктаж несения службы.
— Развести людей, провести смену нарядов. — Команда Андрея относилась к «Шелесту».
— Первое отделение, становись, в колонну по одному, за мной марш, — продублировал команду «Шелест».
Выйдя со штаба, отделение направилось к зданию прокуратуры.
— Взять ногу, раз, раз, раз…
В тишине голос «Шелеста» звучал странно для одиноко пробегавших, куда-то спешащих людей. Горожане с удивлением оборачивались, не понимая, чем занимаются эти взрослые люди. С удивлением ополченцев рассматривал и проходящий патруль «вежливых людей», а ополченцам это нравилось. Взяв ногу, они, гордо подняв головы, шли в строю, осознавая происходящее с ними в цепи исторических событий.
Объект за объектом «Шелест» менял наряды. Прокуратура, терминал, патруль в парковой зоне, граничащей с линейным отделом милиции, патруль на конечной троллейбусной остановке.
С переходом на сторону ополчения линейного отдела милиции стало легче. Территорию аэропорта разделили на зоны.
Совместные и раздельные патрули ополчения, милиции и «вежливых людей» сходились, расходились, пересекались у охраняемых объектов, обменявшись паролем, шли дальше —каждый по своему маршруту. Со стороны это могло показаться игрой взрослых мужчин, но это было преждевременным заблуждением. Пересечение патрулей в определенной точке и определенное время было страховкой безопасности аэропорта и невозможности постороннему приблизиться к охраняемому объекту. Невыход на точку одного из патрулей был сигналом для беспокойства другому.
Такая схема несения службы выявляла появление в аэропорту незваного гостя и затрудняла проникновение на охраняемый объект. Вскоре эта тактика дала первый результат.
С начала формирования роты и в течение всех последующих событий первый взвод четвертой роты был наиболее многочисленным по отношению к другим взводам. Причину «Шелест» объяснить не мог. Добровольцы шли и шли, записываясь именно в первый взвод. Вскоре взвод по численности напоминал роту: более семидесяти человек.
Распространившийся слух среди ополченцев о дисциплине, организованности в подразделении придавал руководству взвода авторитет на определенном уровне, с чем, безусловно, не мог смириться Рубен.
Солнце неумолимо стремилось к зениту. Непривычная тишина аэропорта успокаивала. Ни звука работающих двигателей самолетов, идущих на посадку и взлетающих, ни голоса диспетчера, объявляющего о взлете и отправке очередного рейса. Ни людей, ни подъезжающих машин, подвозящих и увозящих пассажиров, нет привычной для аэропорта суеты. Пустота и тишина. Казалось, время замерло.
Стоя на ступеньках штаба, «Шелест» вслушивался в тишину дня и звуки где-то мерно прохаживающегося патруля «вежливых людей». Неожиданно эту идиллию нарушили громкие крики и появившаяся от конечной троллейбусной остановки группа людей. Кто-то кого-то тащил. Издалека было непонятно.
Из практики «Шелест» хорошо знал, чем могла закончиться для ополченцев такая игра, похожая на оперативную комбинацию, об этом знали и «вежливые люди». И если «Шелест» выжидал, пока приблизятся неизвестные, то «вежливые люди» принимали меры. На втором этаже началось движение, и «Шелест» отчетливо увидел в приоткрытом окне ствол пулемета. Пулеметчик взял под контроль шумную толпу, нагло направлявшуюся в их сторону, и вел их приближение, готовый в любой момент открыть огонь.
— «Первый» «Третьему», у меня непонятная ситуация, — в воздухе раздался сухой треск радиостанции и голос старшего патруля «вежливых людей», запрашивающего помощь.
Стоя в шаге от патруля, «Шелест» хорошо слышал треск рации и командирский голос «Первого».
— Всем постам внимание, доложить обстановку.
— «Второй» «Первому», все спокойно.
— «Четвертый» «Первому», без происшествий.
«Пытается определить обстановку», — сделал вывод «Шелест», вслушиваясь в перекличку «Первого» с другими.
А компания, преодолев центр, все ближе и ближе приближалась к штабу.
«Наши», — непроизвольно выкрикнул «Шелест», направляясь к приближающейся толпе.
— «Первый» «Третьему», это ополченцы кого-то задержали, причин для тревоги нет…
— Всем отбой, несение службы в штатном режиме, — в эфире прозвучала команда «Первого».
Пулемет скрылся, и в эфире наступила тишина. Ополченцы, а это были именно они, тащили к штабу мужчину выше среднего роста, лет за тридцать, хорошо одетого и непонятно что делающего в аэропорту.
— Кто это? — вопрос «Шелеста» был адресован старшему группы ополченцев, ведущих неизвестного к штабу.
— С тыльной стороны объекта шарился, рассматривал здание.
— Задержанного досмотрели?
— Чисто, — ответ был кратким и внес еще больше вопросов, чем ответов.
«Шелест» изучающим взглядом рассматривал стоявшего перед ним незнакомца, не зная, друг это или враг.
— Вы откуда? Цель вашего нахождения в аэропорту? Документы, удостоверяющие личность?
Вопросы сыпались один за другим.
— Я…я… я, — мямлил задержанный.
— Ведите его к каморке, — произнес «Шелест», — и найдите Андрея, пообщаемся.
Андрея нашли быстро. Он проверял несение службы на объектах.
— Мужики, что здесь у вас?
Взволнованный голос Андрея можно было понять. На последнем инструктаже из «центра» его предупредили о персональной ответственности в случае чего на объекте, но не объяснили, что подразумевается под словом «чего». Тогда, понимая всю ответственность понятия «чего», «Шелест» набрал номер телефона одного из оперативных источников.
— «Сорок первый».
— «Шестьдесят девятый», — ответили на том конце.
— Нужна ясность по нашему объекту, — продолжил «Шелест» и коротко озвучил волнение штаба.
— К вам из «центра» вылетают гости, рейсы будут регулярны.
Теперь «Шелест» знал: аэропорт заработает. Под гостями источник подразумевал депутатов Государственной думы России, служащих в различных ведомствах, корреспондентов и иных «значимых людей», провокацию в отношении которых, а не дай бог, и еще чего-то ополченцы допустить не могли.
Андрей мельком взглянул на задержанного, подошел к двери каморки и, достав ключ, открыл дверь.
— Проходим.
С задержанным в каморку зашли трое. Андрей важно сел в кресло, достав бумагу и ручку. «Шелест» расположился на мягком кожаном диване, закинув ногу за ногу, а за спиной у задержанного стал ополченец. Задержанный, сев на стул, исподлобья рассматривал присутствующих.
— Уважаемый, — произнес Андрей, — вас задержали возле охраняемого объекта, у вас имеются при себе документы, удостоверяющие личность?
Наблюдая за задержанным, «Шелест» видел: волнение и первая растерянность в момент задержания у того прошли. Медленно протянув руку во внутренний карман куртки, задержанный достал паспорт и протянул Андрею. Открыв паспорт, Андрей сверил фотографию с сидящим перед ним человеком.
— Эльдар Наримов.
Перелистав страницу за страницей, Андрей остановился на прописке.
— Фонтаны, наш, крымский, — подытожил Андрей.
В его голосе «Шелест» уловил нотку безразличия.
«Отпустит, рано, то, что перед ними крымский, ничего не значит, — решил «Шелест», — сейчас все крымские добровольно делали каждый свой выбор, и нужно разобраться, на чьей стороне этот человек, а с учетом поставленных задач…»
«Шелест» привстал с дивана, подошел к Андрею, взял у того паспорт.
— Национальность — крымский татарин, — вслух прочитал «Шелест».
Если до описываемых событий отношение у «Шелеста» к татарам было неоднозначным, то после событий у «Пентагона» двадцать шестого февраля татары показали свое истинное лицо.
— Что вы делали в аэропорту? — «Шелест» задал вопрос, пристально глядя в глаза сидящему перед ним человеку.
Ответ слегка удивил присутствующих.
— Я разыскиваю друга, он у вас в ополчении, его фамилия…
«Шелест» хорошо помнил названного татарином человека. Тот был с первых дней формирования роты.
«Шелест» медленно поднял голову, посмотрев наверх.
«Под прицелом, в окне пулемет, не уйти».
Рубен нерешительно переминался с ноги на ногу.
«Да, это не „Тринадцатый“», — вспомнился вчерашний день и первый, такой же контакт с неизвестными.
— Кто старший? — повторно прозвучал вопрос «вежливого человека». — И кто вы такие?
— Мы ополченцы из Симферополя, — начал было Рубен, но договорить не успел.
— Возвращайтесь назад, объект под контролем Российской Федерации.
Через минуту добавил:
— Мужики, спасибо.
Наступило облегчение и радость. «Вежливый человек» попрощался и скрылся в здании, закрыв за собой тяжелую дверь, а ополченцы в приподнятом настроении возвращались, не обращая внимание ни на выстроившихся украинских летчиков, ни на их жен, нервно стоявших возле КПП в ожидании дальнейшей судьбы мужей.
Светало. Четвертая рота прощалась с сакским ополчением.
— Мужики, спасибо, удачи.
Крепкие рукопожатия. Автобус, наконец-то выбравшийся из ловушки, стоял у КПП. Командиры пересчитали людей.
— Первый взвод, все на месте, — идут доклады командиров взводов.
Рота готова к движению. Автобус медленно тронулся. От тишины, медленного покачивания и тихого урчания двигателя ополченцы засыпают, устав от напряженного дня. Рассматривая спящих товарищей, «Шелест» посмотрел на часы. Сегодня на службу, а им так и не удалось отдохнуть.
— Это ничего, так бывает, отдохнем после победы, — произнес он.
— А, что? — встрепенулся Андрей.
— Ничего, спи, — ответил тихо «Шелест».
Андрей, уронив голову, заснул, а «Шелест» про себя добавил:
«Главное — все в строю и нет потерь».
Четвертая рота направлялась на базу.
— 3 —
Красные от бессонницы глаза, осунувшийся вид. Эти дни он совсем не спал. Ответственность за тех, кто поддержал его, став плечом к плечу в борьбе против зла, надвигающегося на его Родину, придавала сил.
Став лидером и возглавив борьбу, «Феникс» не думал ни о себе, ни об опасности, подстерегающей его семью, ни о последствиях в случае поражения. Он весь отдался делу, и люди верили ему. Сегодня «Феникс» не мог подвести ни свой народ, ни тех, кто в этой борьбе сделал ставку на него. Сейчас эти люди находились рядом с ним, в штабе, анализируя поступающую из разных уголков Крыма информацию, они помогали ему планировать и проводить мероприятия, приближая историческую справедливость.
«Джокер», «Дирижер», «Куляб», «Леонид», его замы и командиры рот ополчения. Будучи в прошлом военным, «Феникс» давал себе ясный отчет: то, что он возглавил вновь сформированное правительство Крыма и провозгласил себя командующим вновь формируемой армии полуострова, ничего не значило, главное — народ, а народ…
Поступающие доклады из периферии были неутешительны. Неуверенность и пассивность среди русских, особенно в местах компактного проживания татар. Страх крымчан перед татарами, насаждаемый веками историями о зверствах татар и их готовности вырезать все русское, сыграл свою роль. Русские в нерешительности выжидали. И если первые успехи ополчения были налицо, то дальнейшее поведение народа, промедление и нерешительность могли сыграть роковую шутку и стоить жителям Крыма дорого. Это понимали все: и «Феникс», и присутствующие на экстренном совещании командиры рот, и «туристы».
— Подведем итог, — произнес «Феникс» усталым голосом, — все очень плохо.
Присутствующие с удивлением смотрели на своего лидера, на лицах многих читалось удивление, непонимание и вопросы.
— Если в центре мы контролируем ситуацию, примером тому четвертая рота, не допустившая высадки украинского спецназа и захвата Центрального аэропорта, то периферию мы не контролируем, плохо работаем с населением, товарищи командиры. Представляют опасность и украинские гарнизоны, находящиеся на полуострове, пока обесточенные, без связи, с деморализованным личным составом, но… это временный успех, что будет дальше вследствие нашего бездействия, сказать несложно.
После выступления «Феникса» наступила тишина. Каждый из присутствующих обдумывал услышанное.
— Предлагаю, — нарушил молчание «Феникс», — для работы с воинскими частями из числа отставных офицеров и офицеров спецслужб дружественной нам страны, — «Феникс» неоднозначно посмотрел на присутствующих на совещании «туристов», — создать мобильные группы для проведения переговоров с командирами украинских частей и подразделений всех уровней, с целью их перехода на нашу сторону. Вопрос работы с местным населением на периферии остается на, — и «Феникс», посмотрев на своего зама, поручил тому этот непростой вопрос. — Главное, мужики, по возможности не допустить кровопролития, — подвел итог совещания «Феникс».
«Туристы» «Феникса» поддержали, и началась кропотливая работа среди тех, от кого зависел мир и спокойствие на полуострове.
******************************************************************
За тем, что происходило в эти дни на полуострове, наблюдали все. Одни, не веря, с ухмылкой смотрели вслед проезжающим машинам, над которыми развевались красные флаги той страны, которая для многих когда-то была Родиной, триколоры России — государства, к которому втайне стремилось большинство жителей полуострова. И вот это время пришло, нужен был только решительный шаг. Другие с радостью слушали патриотические песни той страны, когда-то называвшейся СССР, внушавшей страх врагам и уважение друзьям. С появлением в разных уголках полуострова групп, организованных штабом ополчения, их уверенность росла. Но были и такие, которые, спрятав камень за пазухой, выжидали, надеясь на НАТО, надеясь на ту власть, которая совершила кровавый переворот на Украине. Они притаились, выжидая своего часа, не прекращая верить в мечту о создании отдельного халифата, воссоединившись с Турцией.
Но русские уже не боялись. В их рядах росла уверенность, они вставали, поднимая над своими домами российские триколоры и красные знамена. Теперь ежедневные доклады в штаб ополчения говорили о том, что наша берет, но «Феникс» понимал: расслабляться еще рано.
— 4 —
Уставшие, но с чувством выполненного долга ополченцы четвертой роты покидали остановившийся возле штаба автобус.
— Построение в клубе. — Командиры взводов дублировали команду, выстраивая свои взводы в холле клуба.
Часовой «зеленых человечков», охранявший сложенное под лестницей имущество и БК, с удивлением рассматривал выстроившихся в каре людей и стоящего перед ними мужчину.
— Мужики, от лица руководства штаба и меня лично объявляю всем благодарность.
Неловкое молчание, наступившая тишина.
— Командирам взводов подойти для получения задач, — прервал молчание Рубен, направляясь в каморку, ставшую его кабинетом.
Совещание в каморке было недолгим. По виду Андрея «Шелест» понял: их взводу заступать на службу по контролю аэропорта, сменив товарищей.
— Команда первому взводу: на месте, остальным разойтись.
Рота молниеносно рассыпалась, оставив первый взвод в холле. Ни ропота, ни признаков недовольства усталостью взвод не проявил. Безукоризненная дисциплина, авторитет и доверие к командиру взвода.
— Первое отделение, второе отделение, третье отделение, четвертое отделение… — Андрей формировал наряды, назначая людей на охрану объектов, сформировал резерв, провел инструктаж несения службы.
— Развести людей, провести смену нарядов. — Команда Андрея относилась к «Шелесту».
— Первое отделение, становись, в колонну по одному, за мной марш, — продублировал команду «Шелест».
Выйдя со штаба, отделение направилось к зданию прокуратуры.
— Взять ногу, раз, раз, раз…
В тишине голос «Шелеста» звучал странно для одиноко пробегавших, куда-то спешащих людей. Горожане с удивлением оборачивались, не понимая, чем занимаются эти взрослые люди. С удивлением ополченцев рассматривал и проходящий патруль «вежливых людей», а ополченцам это нравилось. Взяв ногу, они, гордо подняв головы, шли в строю, осознавая происходящее с ними в цепи исторических событий.
Объект за объектом «Шелест» менял наряды. Прокуратура, терминал, патруль в парковой зоне, граничащей с линейным отделом милиции, патруль на конечной троллейбусной остановке.
С переходом на сторону ополчения линейного отдела милиции стало легче. Территорию аэропорта разделили на зоны.
Совместные и раздельные патрули ополчения, милиции и «вежливых людей» сходились, расходились, пересекались у охраняемых объектов, обменявшись паролем, шли дальше —каждый по своему маршруту. Со стороны это могло показаться игрой взрослых мужчин, но это было преждевременным заблуждением. Пересечение патрулей в определенной точке и определенное время было страховкой безопасности аэропорта и невозможности постороннему приблизиться к охраняемому объекту. Невыход на точку одного из патрулей был сигналом для беспокойства другому.
Такая схема несения службы выявляла появление в аэропорту незваного гостя и затрудняла проникновение на охраняемый объект. Вскоре эта тактика дала первый результат.
******************************************************************
С начала формирования роты и в течение всех последующих событий первый взвод четвертой роты был наиболее многочисленным по отношению к другим взводам. Причину «Шелест» объяснить не мог. Добровольцы шли и шли, записываясь именно в первый взвод. Вскоре взвод по численности напоминал роту: более семидесяти человек.
Распространившийся слух среди ополченцев о дисциплине, организованности в подразделении придавал руководству взвода авторитет на определенном уровне, с чем, безусловно, не мог смириться Рубен.
******************************************************************
Солнце неумолимо стремилось к зениту. Непривычная тишина аэропорта успокаивала. Ни звука работающих двигателей самолетов, идущих на посадку и взлетающих, ни голоса диспетчера, объявляющего о взлете и отправке очередного рейса. Ни людей, ни подъезжающих машин, подвозящих и увозящих пассажиров, нет привычной для аэропорта суеты. Пустота и тишина. Казалось, время замерло.
Стоя на ступеньках штаба, «Шелест» вслушивался в тишину дня и звуки где-то мерно прохаживающегося патруля «вежливых людей». Неожиданно эту идиллию нарушили громкие крики и появившаяся от конечной троллейбусной остановки группа людей. Кто-то кого-то тащил. Издалека было непонятно.
Из практики «Шелест» хорошо знал, чем могла закончиться для ополченцев такая игра, похожая на оперативную комбинацию, об этом знали и «вежливые люди». И если «Шелест» выжидал, пока приблизятся неизвестные, то «вежливые люди» принимали меры. На втором этаже началось движение, и «Шелест» отчетливо увидел в приоткрытом окне ствол пулемета. Пулеметчик взял под контроль шумную толпу, нагло направлявшуюся в их сторону, и вел их приближение, готовый в любой момент открыть огонь.
— «Первый» «Третьему», у меня непонятная ситуация, — в воздухе раздался сухой треск радиостанции и голос старшего патруля «вежливых людей», запрашивающего помощь.
Стоя в шаге от патруля, «Шелест» хорошо слышал треск рации и командирский голос «Первого».
— Всем постам внимание, доложить обстановку.
— «Второй» «Первому», все спокойно.
— «Четвертый» «Первому», без происшествий.
«Пытается определить обстановку», — сделал вывод «Шелест», вслушиваясь в перекличку «Первого» с другими.
А компания, преодолев центр, все ближе и ближе приближалась к штабу.
«Наши», — непроизвольно выкрикнул «Шелест», направляясь к приближающейся толпе.
— «Первый» «Третьему», это ополченцы кого-то задержали, причин для тревоги нет…
— Всем отбой, несение службы в штатном режиме, — в эфире прозвучала команда «Первого».
Пулемет скрылся, и в эфире наступила тишина. Ополченцы, а это были именно они, тащили к штабу мужчину выше среднего роста, лет за тридцать, хорошо одетого и непонятно что делающего в аэропорту.
— Кто это? — вопрос «Шелеста» был адресован старшему группы ополченцев, ведущих неизвестного к штабу.
— С тыльной стороны объекта шарился, рассматривал здание.
— Задержанного досмотрели?
— Чисто, — ответ был кратким и внес еще больше вопросов, чем ответов.
«Шелест» изучающим взглядом рассматривал стоявшего перед ним незнакомца, не зная, друг это или враг.
— Вы откуда? Цель вашего нахождения в аэропорту? Документы, удостоверяющие личность?
Вопросы сыпались один за другим.
— Я…я… я, — мямлил задержанный.
— Ведите его к каморке, — произнес «Шелест», — и найдите Андрея, пообщаемся.
Андрея нашли быстро. Он проверял несение службы на объектах.
— Мужики, что здесь у вас?
Взволнованный голос Андрея можно было понять. На последнем инструктаже из «центра» его предупредили о персональной ответственности в случае чего на объекте, но не объяснили, что подразумевается под словом «чего». Тогда, понимая всю ответственность понятия «чего», «Шелест» набрал номер телефона одного из оперативных источников.
— «Сорок первый».
— «Шестьдесят девятый», — ответили на том конце.
— Нужна ясность по нашему объекту, — продолжил «Шелест» и коротко озвучил волнение штаба.
— К вам из «центра» вылетают гости, рейсы будут регулярны.
Теперь «Шелест» знал: аэропорт заработает. Под гостями источник подразумевал депутатов Государственной думы России, служащих в различных ведомствах, корреспондентов и иных «значимых людей», провокацию в отношении которых, а не дай бог, и еще чего-то ополченцы допустить не могли.
Андрей мельком взглянул на задержанного, подошел к двери каморки и, достав ключ, открыл дверь.
— Проходим.
С задержанным в каморку зашли трое. Андрей важно сел в кресло, достав бумагу и ручку. «Шелест» расположился на мягком кожаном диване, закинув ногу за ногу, а за спиной у задержанного стал ополченец. Задержанный, сев на стул, исподлобья рассматривал присутствующих.
— Уважаемый, — произнес Андрей, — вас задержали возле охраняемого объекта, у вас имеются при себе документы, удостоверяющие личность?
Наблюдая за задержанным, «Шелест» видел: волнение и первая растерянность в момент задержания у того прошли. Медленно протянув руку во внутренний карман куртки, задержанный достал паспорт и протянул Андрею. Открыв паспорт, Андрей сверил фотографию с сидящим перед ним человеком.
— Эльдар Наримов.
Перелистав страницу за страницей, Андрей остановился на прописке.
— Фонтаны, наш, крымский, — подытожил Андрей.
В его голосе «Шелест» уловил нотку безразличия.
«Отпустит, рано, то, что перед ними крымский, ничего не значит, — решил «Шелест», — сейчас все крымские добровольно делали каждый свой выбор, и нужно разобраться, на чьей стороне этот человек, а с учетом поставленных задач…»
«Шелест» привстал с дивана, подошел к Андрею, взял у того паспорт.
— Национальность — крымский татарин, — вслух прочитал «Шелест».
Если до описываемых событий отношение у «Шелеста» к татарам было неоднозначным, то после событий у «Пентагона» двадцать шестого февраля татары показали свое истинное лицо.
— Что вы делали в аэропорту? — «Шелест» задал вопрос, пристально глядя в глаза сидящему перед ним человеку.
Ответ слегка удивил присутствующих.
— Я разыскиваю друга, он у вас в ополчении, его фамилия…
«Шелест» хорошо помнил названного татарином человека. Тот был с первых дней формирования роты.
