Капитан раз за разом набирал отсеки корабля. По многим отсекам картина была неутешительна. Вскоре на связь вышел старпом.
— Капитан, нижние чины захватили корабль, в машинном буза, стармех с мичманом закрылись, теряем контроль над машинным.
Здрелюк не медлил, он понимал: промедление чревато потерей корабля.
— Всем офицерам срочно собраться на капитанском мостике.
— Капитан, над рубкой реет Андреевский флаг, радист открытым текстом передает: «Прошу помощи».
Неутешительные доклады сыпались один за другим. Капитан «Сагайдачного» понимал, что флагман уходит из-под контроля, нужны радикальные меры.
Для него этот шаг был последним в наведении порядка и пресечении бунта на корабле. Капитан еще раз посмотрел на собравшихся офицеров. Большинство на месте, кого не хватает?
— Стармеха блокировали, — раздался чей-то голос.
— Командир орудийного расчета номер… отсутствует.
— Мы должны восстановить контроль над кораблем, — произнес капитан, — и оказать помощь нашим товарищам. В противном случае сдача корабля и позор, это недопустимо.
Уверенная речь капитана внушала веру в предстоящий успех. Капитан еще раз осмотрел присутствующих офицеров.
— Действовать жестко, по возможности без крови, мятежников загнать в трюм, там посмотрим, что с ними делать, разобрать оружие.
Офицеры и мичманы подходили к оружейке, находящейся недалеко от капитанской рубки, и, вооружившись, выстраивались для зачистки корабля. Все понимали, что бескровное восстановление контроля над судном маловероятно, сильно неравны силы.
«Сагайдачный» шел на Севастополь.
Получив сигнал о помощи, радист береговой охраны не поверил услышанному. Сигнал о помощи шел с «Сагайдачного». Радист поднял трубку штаба Черноморского флота.
— Товарищ капитан, «Сагайдачный» вышел на открытой волне, просит помощи.
— Контролируйте объект, ждите дальнейших указаний.
Дежурный набирал адмирала.
Неожиданная команда «На взлет» никого не удивила. Жизнь на аэродроме Бельбек последние месяцы протекала в усиленном варианте. События на полуострове, проводимая операция «Русская весна» заставили активизировать сухопутные силы НАТО в Европе и на море, стягивая их к границам с Украиной.
В воды Черного моря зашел американский «Дональд Кук», взявший курс на полуостров, и, хотя инцидент с флагманом НАТО был «улажен», небо продолжали бороздить самолеты-разведчики, пытаясь нарушить территориальную целостность границ Украины и России. Непонятная ситуация с «Сагайдачным». Постоянно меняющий курс украинский флагман вносил определенную неразбериху в штаб Черноморского флота. Вскоре к ситуации подключились спецслужбы, рассматривающие в данном случае оперативную комбинацию западных «коллег», использование «Сагайдачного» в провокации и развязывании Третьей мировой войны.
Обстановка накалялась. В штабе понимали: необходимо принимать конкретное решение. Пара «сушек», вырулив на взлетку и набирая скорость, оторвались от земли, взяв курс в открытое море. Задание, квадрат, флагман «Сагайдачный», разведка, принятие решения по ситуации…
«Сушки» на скорости подходили к указанному квадрату.
— «Сокол» «Ястребу»: вижу «объект».
— «Сокол», объект вижу, захожу на цель.
«Ястреб», сделав вираж, на сверхзвуке зашел на цель. За ним «Сокол».
— «Первый» «Соколу»: объект обнаружил, объект застопорил ход.
Неожиданность, решимость офицеров и наличие у них оружия взяли вверх над мятежниками. Первым, подняв пистолет, шел капитан флагмана. Его целью была рубка. Сейчас для него главной целью была связь.
Первый матрос ничего не понял. Неожиданно раздавшийся выстрел, болью отдавшийся в плече, крик капитана: «На пол!», пороховая гарь и непроизвольное падение, то ли от испуга, то ли от боли. Выстрелы, кровь, падение впереди идущего матроса подействовало на идущих сзади. Скованные страхом, не понимая происходящего, они стояли как вкопанные, не в силах сделать движение ни вперед, ни назад. Раздавшиеся выстрелы и волевой голос капитана: «Суки, все по каютам, перестреляем как собак», вывели из оцепенения.
Матросы, сбивая друг друга, неслись вниз, к машинному отделению, где собрался стачком. Кто-то пытался укрыться в каютах. Их настигали и, закрыв, изолировали от остальных. Тяжело дыша после последней стычки на корабле, стачкомовцы мятежа забаррикадировались в последнем отсеке корабля. Это была отчаянная попытка вернуть радиорубку и связь с русскими.
Обе стороны бились с отчаянием обреченных, понимая перспективы контроля этой точки корабля. Тот, кто возглавил мятеж, никак не мог понять: как так могло случиться, что захваченный без проблем корабль, под Андреевским флагом идущий в Севастополь, теперь стоит. Надежда на поддержку офицеров-земляков провалилась. Теперь, теряя отсек за отсеком, они терпели поражение. Неорганизованных матросов разобщали, загоняли в кубрики, закрывали. Пролетевшие над флагманом «сушки» внушили надежду, и этот отчаянный рывок мятежников привел к жертвам. После того, как один из офицеров получил ранение, они стреляли на поражение. Палуба окрасилась кровью.
Летчики, не понимая происходящего, доложили «Первому», внеся непонимание и сумятицу в штаб Черноморского флота.
— Осуществляйте наблюдение, об изменениях докладывать.
Самолеты нарезали круг за кругом, не в силах помочь мятежникам «Сагайдачного», и вскоре удалились.
— Товарищ капитан первого ранга, радиорубка под полным нашим контролем.
— Товарищ капитан, отсек … под нашим контролем, матросы закрыты в каютах.
— Отсек тяжелого вооружения, БК, … крылатых ракет под нашим контролем.
Находясь в командной рубке флагмана, капитан «Сагайдачного» принимал доклады офицеров. К вечеру корабль был почти под полным контролем. С мачты слетел Андреевский флаг, на его месте гордо взвился морской флаг Украины и штандарт «Сагайдачного». Однако «почти» говорило о непредсказуемости ситуации. Оставшиеся зачинщики мятежа укрылись в механическом отделении, не давая кораблю набрать ход и двинуться с места. Забаррикадировавшись за толстой металлической дверью, они надеялись на чудо, и где-то там, внутри механического отделения, укрылся стармех флагмана.
С самого начала мятежа стармеху повезло. Нерешительность матросов, субординация, боязнь перед высшими чинами сыграли свою роль. Стармех, воспользовавшись замешательством нижних чинов, укрылся в своей каюте, запершись изнутри. Крепкие двери не позволили мятежникам проникнуть внутрь, и теперь заблокированный стармех ждал развязки. По налаженной связи с капитаном он знал, что творится на судне. Первое поражение, решительные действия офицеров. Судно под контролем, кроме…
Стармех понимал: сейчас от него зависело многое. Промедление грозило высадкой десанта на борт и захватом корабля.
— Мужики, вы проиграли, так бывает, если сдадитесь, обещаю: вас не тронут, у меня есть связь с капитаном, он подтверждает.
Тишину и молчание по ту сторону двери нарушил еле уловимый шепот, переросший в спорящие между собой голоса. Мятежники советовались, что делать. По тому, как разгорался спор, стармех понял: в рядах мятежников нет единого мнения. И он рискнул.
— Мужики, я открываю дверь и выхожу.
Наступила тишина. Дверь со скрипом открылась, стармех сделал шаг и оказался в машинном отделении. Человек двадцать испуганных пацанов, с надеждой устремивших на него взгляд. Стармех уверенно прошел сквозь толпу, подошел к центральной двери.
— Не стреляйте, мы выходим.
Стармех крутанул ручку центральной двери. Раз, другой, еще немного, еще чуть-чуть. Он чувствовал пристальные взгляды в спину. Нужно успеть. Наконец-то дверь поддалась и открылась. Мятеж пал, и теперь «Сагайдачный» вновь был под полным контролем законной власти.
— Низшие чины в трюм, раненых в лазарет, погибших…
Капитан «Сагайдачного» взвешивал свои шансы. Отсутствие команды затрудняло управление кораблем, не говоря уже о ведении боевых действий. Вопрос «Что делать?» неожиданно разрешился сам собой. В дверь кают-компании постучали.
— Да, войдите.
— Сообщение со «Славутича», — произнес дежурный офицер. — Крейсер пал.
Стоявший рядом старпом, замершие от шока офицеры с вопросом на лицах, что дальше?
Здрелюк выругался.
— Твою мать, не успели.
Капитан молчал, взвешивая шансы флагмана.
— Без экипажа наши шансы равны нулю, — произнес капитан, — да и Альянс не помог, вот если бы... — Капитан перевел взгляд на стоявших рядом офицеров. — Принимаю решение, «Сагайдачному» курс на Одессу.
Твердый голос капитана придал уверенности присутствующим. Мгновение — и флагман ВМФ Украины «Сагайдачный», набрав ход, взял курс на Одессу.
Адмирал Черноморского флота колебался. Первичную информацию, что над «Сагайдачным» взвился Андреевский флаг и флагман идет в Севастополь, сменила противоречивая информация боя об остановке и смене курса корабля. В тот день, получив информацию от ВВС Черноморского флота, он так и не решится направить десант на помощь восставшим на «Сагайдачном».
К вечеру Андреевский флаг падет, мятеж подавят, и флагман возьмет курс на Одессу. Адмирал так и не решится дать команду на атаку украинского флагмана, дав тому беспрепятственно уйти в Одессу. Самолеты, сделав круг, с ревом скрылись за горизонтом, унося с собой надежду тех, кто поднял Андреевский стяг над флагманом Украины, завершив трагедию мятежа.
— 4 —
Командир морской пехоты отдельного батальона тридцать шестой бригады Вооруженных сил Украины, расположенной под Феодосией, подполковник Храп, сидя в своем рабочем кабинете, заметно нервничал. Сигарета за сигаретой. Пепельницу переполняла гора окурков.
— Ну, что они там себе думают? — произнес Храп, встав из-за стола.
Подполковник, пройдя по кабинету, поднял внутренний телефон связи.
— Дежурный, найди Онищенко и ко мне.
Онищенко будто ждал под дверью. Стук в дверь.
— Разрешите.
В кабинет вошел высокого роста, крепкого телосложения офицер в звании капитана.
— Товарищ подполковник, — начал было капитан.
Подполковник махнул рукой, перебив доклад капитана.
— Что со связью?
— Связи со штабом армии нет, — произнес Онищенко.
Подполковник подошел к окну, внимательно рассматривая плац, подготовленные к обороне окопы, ежи, расставленные вдоль КПП и у входа в штаб.
— Что американцы?
— Молчат.
Командир батальона молчал. Сегодня ему принимать решение, сегодня к воротам его части вновь пришли парламентеры и предложили сдаться, гарантируя жизнь ему, его людям и беспрепятственный выход за пределы полуострова.
Онищенко какое-то время молчал, наблюдая за командиром, и вдруг, решившись, произнес:
— Товарищ подполковник, американский крейсер «Дональд Кук» покинул пределы Черного моря.
Подполковник выругался и, резко развернувшись, уставился на капитана.
— Ты ничего не путаешь?
Онищенко утвердительно кивнул.
— Ну что же.
Раздавшийся звонок дежурного перебил умозаключение командира батальона.
— Товарищ подполковник, что с парламентерами делать? Они вас требуют.
— Требуют? — заорал Храп. — Да я их!..
Подполковник что есть силы ударил кулаком по столу и, выругавшись в трубку телефона, заорал:
— Гони их в шею, если через минуту я их увижу у ворот части, расстреляю, так и передай, вообще, все охренели.
В трубке раздавались короткие гудки, а командир батальона еще долго возмущался, срывая злость на горе-командирах, засевших в штабах и протиравших штаны, на горе-американских друзьях, в последний момент обосравшихся, и на еще невесть ком.
Подполковник вспомнил первый приход мятежников к его части. Тогда он рассмеялся им в лицо, и, казалось бы, на этом все закончилось, мятежники ретировались. Тогда командиру батальона казалось, что, по крайней мере, эту вакханалию должно было закончить государство либо их американские друзья. Но время шло, а ничего не происходило. Армия и флот полуострова массово перешли на сторону мятежников и, вот парадокс, они остались одни. Подполковник от таких размышлений усмехнулся. Рядом стоял не понимающий мимики своего командира капитан. Подполковник это понял, переведя взгляд на Онищенко.
— Если вчера, товарищ капитан, мы находились на своей земле и готовы были ее защищать, то сегодня эта земля вошла в состав другого государства, и теперь… — подполковник сделал паузу, — мы вне закона, предательство.
Подполковника переполняла злость.
— Твою мать, — выругался подполковник, — и где эти хваленые американцы?
Командир батальона лихорадочно искал выход, задавая себе один и тот же вопрос: «Что делать?». Все бы ничего, если бы не одно «но». Командование не только батальона, но и бригады перешло на шифры и коды стандарта вооруженных сил НАТО.
— Выстоим?
— Нас намного меньше.
— Нас не оставят, — уверенно произнес командир батальона морской пехоты.
— Капитан, связь с материком и американцами, мне нужны американцы.
Отдав приказ Онищенко, подполковник поднял трубку телефона.
— Дежурный батальон поднять по тревоге, боевая готовность номер один.
Командир батальона морской пехоты подполковник Храп принял решение, не сдаваться. В части зазвучала сирена тревоги, приводя в движение батальон. Караул, клацнув затворами, направил автоматы на парламентеров.
— Это конец, — пронеслось в голове у «Тринадцатого».
Вышедший на ступеньки дежурный и его запомнившаяся навсегда «Тринадцатому» фраза:
— Еще раз появитесь у части — расстреляю.
— 5 —
Злость, бешенство, возмущение от той встречи. «Тринадцатый» летел к «Фениксу». Сегодня он впервые не выполнил приказ своего лидера, не смог договориться с последней из воинских частей украинского гарнизона, расположенного на полуострове.
Вчера полуостров стал территорией России, а сегодня на этой территории находилось враждебное воинское формирование, не подчиняющееся законной власти и готовое убивать. «Тринадцатый» понимал: завтра прольется чья-то кровь, и это уже будет на территории России, а это общественное мнение и общественный резонанс.
Картина вырисовывалась печальная, и если предположить, что он с поставленной задачей не справился, то для себя в первую очередь предсказать дальнейшее развитие событий «Тринадцатый» не мог.
Симферополь. Вход в административное здание, широкие ступеньки, ведущие на второй этаж, красная ковровая дорожка, приемная и кабинет. Сидящая за столом секретарь.
— Доложите: «Тринадцатый».
Девушка сняла трубку телефона.
— К вам «Тринадцатый».
— Проходите, вас ожидают, — произнесла секретарь, положив трубку телефона.
«Феникс», получив информацию о провале группы переговорщиков, давно ждал «Тринадцатого». Ему не хватало полной картины произошедшего, чтобы принять решение.
Теперь на него смотрела Москва и он себе не принадлежал. От его доклада в Москву зависела не только судьба его людей, но и судьба тех морских пехотинцев, находящихся за забором воинской части.
— Капитан, нижние чины захватили корабль, в машинном буза, стармех с мичманом закрылись, теряем контроль над машинным.
Здрелюк не медлил, он понимал: промедление чревато потерей корабля.
— Всем офицерам срочно собраться на капитанском мостике.
— Капитан, над рубкой реет Андреевский флаг, радист открытым текстом передает: «Прошу помощи».
Неутешительные доклады сыпались один за другим. Капитан «Сагайдачного» понимал, что флагман уходит из-под контроля, нужны радикальные меры.
******************************************************************
Для него этот шаг был последним в наведении порядка и пресечении бунта на корабле. Капитан еще раз посмотрел на собравшихся офицеров. Большинство на месте, кого не хватает?
— Стармеха блокировали, — раздался чей-то голос.
— Командир орудийного расчета номер… отсутствует.
— Мы должны восстановить контроль над кораблем, — произнес капитан, — и оказать помощь нашим товарищам. В противном случае сдача корабля и позор, это недопустимо.
Уверенная речь капитана внушала веру в предстоящий успех. Капитан еще раз осмотрел присутствующих офицеров.
— Действовать жестко, по возможности без крови, мятежников загнать в трюм, там посмотрим, что с ними делать, разобрать оружие.
Офицеры и мичманы подходили к оружейке, находящейся недалеко от капитанской рубки, и, вооружившись, выстраивались для зачистки корабля. Все понимали, что бескровное восстановление контроля над судном маловероятно, сильно неравны силы.
«Сагайдачный» шел на Севастополь.
******************************************************************
Получив сигнал о помощи, радист береговой охраны не поверил услышанному. Сигнал о помощи шел с «Сагайдачного». Радист поднял трубку штаба Черноморского флота.
— Товарищ капитан, «Сагайдачный» вышел на открытой волне, просит помощи.
— Контролируйте объект, ждите дальнейших указаний.
Дежурный набирал адмирала.
******************************************************************
Неожиданная команда «На взлет» никого не удивила. Жизнь на аэродроме Бельбек последние месяцы протекала в усиленном варианте. События на полуострове, проводимая операция «Русская весна» заставили активизировать сухопутные силы НАТО в Европе и на море, стягивая их к границам с Украиной.
В воды Черного моря зашел американский «Дональд Кук», взявший курс на полуостров, и, хотя инцидент с флагманом НАТО был «улажен», небо продолжали бороздить самолеты-разведчики, пытаясь нарушить территориальную целостность границ Украины и России. Непонятная ситуация с «Сагайдачным». Постоянно меняющий курс украинский флагман вносил определенную неразбериху в штаб Черноморского флота. Вскоре к ситуации подключились спецслужбы, рассматривающие в данном случае оперативную комбинацию западных «коллег», использование «Сагайдачного» в провокации и развязывании Третьей мировой войны.
Обстановка накалялась. В штабе понимали: необходимо принимать конкретное решение. Пара «сушек», вырулив на взлетку и набирая скорость, оторвались от земли, взяв курс в открытое море. Задание, квадрат, флагман «Сагайдачный», разведка, принятие решения по ситуации…
******************************************************************
«Сушки» на скорости подходили к указанному квадрату.
— «Сокол» «Ястребу»: вижу «объект».
— «Сокол», объект вижу, захожу на цель.
«Ястреб», сделав вираж, на сверхзвуке зашел на цель. За ним «Сокол».
— «Первый» «Соколу»: объект обнаружил, объект застопорил ход.
******************************************************************
Неожиданность, решимость офицеров и наличие у них оружия взяли вверх над мятежниками. Первым, подняв пистолет, шел капитан флагмана. Его целью была рубка. Сейчас для него главной целью была связь.
Первый матрос ничего не понял. Неожиданно раздавшийся выстрел, болью отдавшийся в плече, крик капитана: «На пол!», пороховая гарь и непроизвольное падение, то ли от испуга, то ли от боли. Выстрелы, кровь, падение впереди идущего матроса подействовало на идущих сзади. Скованные страхом, не понимая происходящего, они стояли как вкопанные, не в силах сделать движение ни вперед, ни назад. Раздавшиеся выстрелы и волевой голос капитана: «Суки, все по каютам, перестреляем как собак», вывели из оцепенения.
Матросы, сбивая друг друга, неслись вниз, к машинному отделению, где собрался стачком. Кто-то пытался укрыться в каютах. Их настигали и, закрыв, изолировали от остальных. Тяжело дыша после последней стычки на корабле, стачкомовцы мятежа забаррикадировались в последнем отсеке корабля. Это была отчаянная попытка вернуть радиорубку и связь с русскими.
Обе стороны бились с отчаянием обреченных, понимая перспективы контроля этой точки корабля. Тот, кто возглавил мятеж, никак не мог понять: как так могло случиться, что захваченный без проблем корабль, под Андреевским флагом идущий в Севастополь, теперь стоит. Надежда на поддержку офицеров-земляков провалилась. Теперь, теряя отсек за отсеком, они терпели поражение. Неорганизованных матросов разобщали, загоняли в кубрики, закрывали. Пролетевшие над флагманом «сушки» внушили надежду, и этот отчаянный рывок мятежников привел к жертвам. После того, как один из офицеров получил ранение, они стреляли на поражение. Палуба окрасилась кровью.
Летчики, не понимая происходящего, доложили «Первому», внеся непонимание и сумятицу в штаб Черноморского флота.
— Осуществляйте наблюдение, об изменениях докладывать.
Самолеты нарезали круг за кругом, не в силах помочь мятежникам «Сагайдачного», и вскоре удалились.
******************************************************************
— Товарищ капитан первого ранга, радиорубка под полным нашим контролем.
— Товарищ капитан, отсек … под нашим контролем, матросы закрыты в каютах.
— Отсек тяжелого вооружения, БК, … крылатых ракет под нашим контролем.
Находясь в командной рубке флагмана, капитан «Сагайдачного» принимал доклады офицеров. К вечеру корабль был почти под полным контролем. С мачты слетел Андреевский флаг, на его месте гордо взвился морской флаг Украины и штандарт «Сагайдачного». Однако «почти» говорило о непредсказуемости ситуации. Оставшиеся зачинщики мятежа укрылись в механическом отделении, не давая кораблю набрать ход и двинуться с места. Забаррикадировавшись за толстой металлической дверью, они надеялись на чудо, и где-то там, внутри механического отделения, укрылся стармех флагмана.
******************************************************************
С самого начала мятежа стармеху повезло. Нерешительность матросов, субординация, боязнь перед высшими чинами сыграли свою роль. Стармех, воспользовавшись замешательством нижних чинов, укрылся в своей каюте, запершись изнутри. Крепкие двери не позволили мятежникам проникнуть внутрь, и теперь заблокированный стармех ждал развязки. По налаженной связи с капитаном он знал, что творится на судне. Первое поражение, решительные действия офицеров. Судно под контролем, кроме…
Стармех понимал: сейчас от него зависело многое. Промедление грозило высадкой десанта на борт и захватом корабля.
— Мужики, вы проиграли, так бывает, если сдадитесь, обещаю: вас не тронут, у меня есть связь с капитаном, он подтверждает.
Тишину и молчание по ту сторону двери нарушил еле уловимый шепот, переросший в спорящие между собой голоса. Мятежники советовались, что делать. По тому, как разгорался спор, стармех понял: в рядах мятежников нет единого мнения. И он рискнул.
— Мужики, я открываю дверь и выхожу.
Наступила тишина. Дверь со скрипом открылась, стармех сделал шаг и оказался в машинном отделении. Человек двадцать испуганных пацанов, с надеждой устремивших на него взгляд. Стармех уверенно прошел сквозь толпу, подошел к центральной двери.
— Не стреляйте, мы выходим.
Стармех крутанул ручку центральной двери. Раз, другой, еще немного, еще чуть-чуть. Он чувствовал пристальные взгляды в спину. Нужно успеть. Наконец-то дверь поддалась и открылась. Мятеж пал, и теперь «Сагайдачный» вновь был под полным контролем законной власти.
— Низшие чины в трюм, раненых в лазарет, погибших…
Капитан «Сагайдачного» взвешивал свои шансы. Отсутствие команды затрудняло управление кораблем, не говоря уже о ведении боевых действий. Вопрос «Что делать?» неожиданно разрешился сам собой. В дверь кают-компании постучали.
— Да, войдите.
— Сообщение со «Славутича», — произнес дежурный офицер. — Крейсер пал.
Стоявший рядом старпом, замершие от шока офицеры с вопросом на лицах, что дальше?
Здрелюк выругался.
— Твою мать, не успели.
Капитан молчал, взвешивая шансы флагмана.
— Без экипажа наши шансы равны нулю, — произнес капитан, — да и Альянс не помог, вот если бы... — Капитан перевел взгляд на стоявших рядом офицеров. — Принимаю решение, «Сагайдачному» курс на Одессу.
Твердый голос капитана придал уверенности присутствующим. Мгновение — и флагман ВМФ Украины «Сагайдачный», набрав ход, взял курс на Одессу.
******************************************************************
Адмирал Черноморского флота колебался. Первичную информацию, что над «Сагайдачным» взвился Андреевский флаг и флагман идет в Севастополь, сменила противоречивая информация боя об остановке и смене курса корабля. В тот день, получив информацию от ВВС Черноморского флота, он так и не решится направить десант на помощь восставшим на «Сагайдачном».
К вечеру Андреевский флаг падет, мятеж подавят, и флагман возьмет курс на Одессу. Адмирал так и не решится дать команду на атаку украинского флагмана, дав тому беспрепятственно уйти в Одессу. Самолеты, сделав круг, с ревом скрылись за горизонтом, унося с собой надежду тех, кто поднял Андреевский стяг над флагманом Украины, завершив трагедию мятежа.
— 4 —
Командир морской пехоты отдельного батальона тридцать шестой бригады Вооруженных сил Украины, расположенной под Феодосией, подполковник Храп, сидя в своем рабочем кабинете, заметно нервничал. Сигарета за сигаретой. Пепельницу переполняла гора окурков.
— Ну, что они там себе думают? — произнес Храп, встав из-за стола.
Подполковник, пройдя по кабинету, поднял внутренний телефон связи.
— Дежурный, найди Онищенко и ко мне.
Онищенко будто ждал под дверью. Стук в дверь.
— Разрешите.
В кабинет вошел высокого роста, крепкого телосложения офицер в звании капитана.
— Товарищ подполковник, — начал было капитан.
Подполковник махнул рукой, перебив доклад капитана.
— Что со связью?
— Связи со штабом армии нет, — произнес Онищенко.
Подполковник подошел к окну, внимательно рассматривая плац, подготовленные к обороне окопы, ежи, расставленные вдоль КПП и у входа в штаб.
— Что американцы?
— Молчат.
Командир батальона молчал. Сегодня ему принимать решение, сегодня к воротам его части вновь пришли парламентеры и предложили сдаться, гарантируя жизнь ему, его людям и беспрепятственный выход за пределы полуострова.
Онищенко какое-то время молчал, наблюдая за командиром, и вдруг, решившись, произнес:
— Товарищ подполковник, американский крейсер «Дональд Кук» покинул пределы Черного моря.
Подполковник выругался и, резко развернувшись, уставился на капитана.
— Ты ничего не путаешь?
Онищенко утвердительно кивнул.
— Ну что же.
Раздавшийся звонок дежурного перебил умозаключение командира батальона.
— Товарищ подполковник, что с парламентерами делать? Они вас требуют.
— Требуют? — заорал Храп. — Да я их!..
Подполковник что есть силы ударил кулаком по столу и, выругавшись в трубку телефона, заорал:
— Гони их в шею, если через минуту я их увижу у ворот части, расстреляю, так и передай, вообще, все охренели.
В трубке раздавались короткие гудки, а командир батальона еще долго возмущался, срывая злость на горе-командирах, засевших в штабах и протиравших штаны, на горе-американских друзьях, в последний момент обосравшихся, и на еще невесть ком.
Подполковник вспомнил первый приход мятежников к его части. Тогда он рассмеялся им в лицо, и, казалось бы, на этом все закончилось, мятежники ретировались. Тогда командиру батальона казалось, что, по крайней мере, эту вакханалию должно было закончить государство либо их американские друзья. Но время шло, а ничего не происходило. Армия и флот полуострова массово перешли на сторону мятежников и, вот парадокс, они остались одни. Подполковник от таких размышлений усмехнулся. Рядом стоял не понимающий мимики своего командира капитан. Подполковник это понял, переведя взгляд на Онищенко.
— Если вчера, товарищ капитан, мы находились на своей земле и готовы были ее защищать, то сегодня эта земля вошла в состав другого государства, и теперь… — подполковник сделал паузу, — мы вне закона, предательство.
Подполковника переполняла злость.
— Твою мать, — выругался подполковник, — и где эти хваленые американцы?
Командир батальона лихорадочно искал выход, задавая себе один и тот же вопрос: «Что делать?». Все бы ничего, если бы не одно «но». Командование не только батальона, но и бригады перешло на шифры и коды стандарта вооруженных сил НАТО.
— Выстоим?
— Нас намного меньше.
— Нас не оставят, — уверенно произнес командир батальона морской пехоты.
— Капитан, связь с материком и американцами, мне нужны американцы.
Отдав приказ Онищенко, подполковник поднял трубку телефона.
— Дежурный батальон поднять по тревоге, боевая готовность номер один.
Командир батальона морской пехоты подполковник Храп принял решение, не сдаваться. В части зазвучала сирена тревоги, приводя в движение батальон. Караул, клацнув затворами, направил автоматы на парламентеров.
— Это конец, — пронеслось в голове у «Тринадцатого».
Вышедший на ступеньки дежурный и его запомнившаяся навсегда «Тринадцатому» фраза:
— Еще раз появитесь у части — расстреляю.
— 5 —
Злость, бешенство, возмущение от той встречи. «Тринадцатый» летел к «Фениксу». Сегодня он впервые не выполнил приказ своего лидера, не смог договориться с последней из воинских частей украинского гарнизона, расположенного на полуострове.
Вчера полуостров стал территорией России, а сегодня на этой территории находилось враждебное воинское формирование, не подчиняющееся законной власти и готовое убивать. «Тринадцатый» понимал: завтра прольется чья-то кровь, и это уже будет на территории России, а это общественное мнение и общественный резонанс.
Картина вырисовывалась печальная, и если предположить, что он с поставленной задачей не справился, то для себя в первую очередь предсказать дальнейшее развитие событий «Тринадцатый» не мог.
Симферополь. Вход в административное здание, широкие ступеньки, ведущие на второй этаж, красная ковровая дорожка, приемная и кабинет. Сидящая за столом секретарь.
— Доложите: «Тринадцатый».
Девушка сняла трубку телефона.
— К вам «Тринадцатый».
— Проходите, вас ожидают, — произнесла секретарь, положив трубку телефона.
«Феникс», получив информацию о провале группы переговорщиков, давно ждал «Тринадцатого». Ему не хватало полной картины произошедшего, чтобы принять решение.
Теперь на него смотрела Москва и он себе не принадлежал. От его доклада в Москву зависела не только судьба его людей, но и судьба тех морских пехотинцев, находящихся за забором воинской части.
