— Готовь пистолет. — Сказал Маркус, будто не слыша его. — Могут понадобиться несколько выстрелов. Если нет — будешь орать на неё, сколько потребуется..
— Это не так просто, знаете ли! Даже для тех, кому это дано от рождения. — В голосе старика звучало искреннее возмущение.
— Вы поможете мне, если придется? — Соловей с надеждой посмотрел на старика. Седые брови хисавира печально сдвинулись на переносице.
— Мой дар очень слаб. И меня никогда не учили им пользоваться. Но я сделаю все, что смогу.
Маркус ещё раз взглянул на часы и нехотя выпрямился, оттолкнувшись от двери ладонью.
— Время. Если у них все получилось, они точно должны быть в форте.
— Ты что-нибудь слышал снаружи? — спросил Соловей.
Контрабандист отрицательно качнул головой.
— Нет. Мы не знаем, что будет за этими дверями. Так что готовьтесь сразу разворачиваться и бежать обратно в туннель. Соловей, готов?
Хисагал подошел к нему, растерянно посмотрел на покрытую пятнами ржавчины дверь, быстро покосился через плечо на Клару и старика и беспомощно опустил глаза.
— Маркус… — он нервно сжал губы и тяжело выдохнул, а потом едва слышно произнес. — Она сейчас далеко от нас. И не знает, что мы делаем.
Мужчина недоуменно насупился и уже хотел было с раздражением одернуть хисагала, как вдруг осекся и один в один повторил его жест: повернулся и уколол быстрым взглядом настороженно наблюдавших за ними Клару и старика.
— Понимаешь? Мы можем… уйти, спрятаться, — Соловей осторожно заглянул ему в лицо, тут же опустил виноватые глаза и быстро зашептал. — Я знаю, что это х*еново, и я не хочу никого оставлять, но!..
— Эй, вы чего там шепчетесь? — Клара встревоженно сорвалась с места, подходя к ним поближе.
— А руины? Альянс? — будто не услышав её, с сомнением спросил Маркус, сверля хисагала неожиданно пристальным взглядом. Тот покачал головой, упорно глядя себе под ноги.
— Мы даже не знаем, есть ли он. И, м-может быть… у нас есть шанс хотя бы просто уцелеть.
— Вы хотите уйти? — спросила Клара. Нерешительно мявшийся в стороне старик впился в них округлившимися, заблестевшими глазами.
— Как уйти?! — впервые за все время его голос отчаянно взвился. — Там же Дерек!
Маркус молча уставился в пространство, Соловей едва слышно зашипел, будто ему стало больно. Клара не нашлась, что сказать. Она то хмурилась, то печально поднимала брови, приоткрывала рот и тут же смущенно поджимала губы. Их невысказанные колебания сгущали воздух, повисшее молчание становилось невыносимым и пугающим. Короткие седые волосы старика будто встопорщились от ужаса, и он прокричал срывающимся голосом:
— Да как же так?! Что с ним будет?! Его убьют, он там погибнет, он будет думать, что мы придем!
Он вдруг с неожиданной прытью рванулся к двери, столкнувшись плечами со стоявшей у него на пути Кларой. Остановился, вперился в них напряженным взглядом, будто хотел прожечь дыру в прикрытой фигурной заслонкой замочной скважине.
— Откройся! Пожалуйста, откройся! Сломайся!
Соловей осторожно приподнял голову, с надеждой глядя на дверь. Маркус покачал головой: воздух даже не шелохнулся.
— Хватит, это бесполезно, — тихо сказал он. — У вас ничего не выйдет.
Старик окаменел спиной.
— Я же не могу его бросить…вы не можете... — плачущим голосом залепетал он. — Нужно сказать ему… предупредить… объяснить солдатам, что он ни в чем не виноват… Я… я пойду один, только помогите мне хотя бы открыть эту дверь.
Он обернулся. Его обесцвеченные временем глаза в кайме болезненно покрасневших век ярко блестели от слёз.
— Пожалуйста!
Соловей вздрогнул от его крика и поднял на Маркуса белое, как мел, лицо, подрагивающей рукой нашаривая за пазухой пистолет.
— Может быть, я…
Тот зажмурился, отрицательно качая головой.
— Лишний шум.
— Я умоляю! — в голосе старика вдруг прорезалась отчаянная злость. — Мы сделали всё, что вы хотели! А вы предаете нас! — он в упор посмотрел на Соловья, и у того перехватило дыхание. — Я умоляю тебя, помоги!
— Хватит! — раздраженно отрезал Маркус, делая шаг навстречу старику. Тот испуганно попятился, прижался спиной к двери.
— Я не уйду без него!
— Я сказал — заткнись, — вдруг прошипел контрабандист, хватая его за плечо и отталкивая в сторону. Он встревоженно смотрел на дверь. Соловей возмущенно раскрыл рот, но осекся. Даже сквозь уже привычный шум воды он тоже услышал осторожный шероховатый скрежет ключа в замочной скважине.
Дверь толкнули, намереваясь распахнуть, но она визгливо заскрежетала проржавевшими насквозь петлями и с трудом сдвинулась с места, уронив на каменный пол пятно тусклого света. Маркус попятился, хватаясь за клинок, Соловей растерянно застыл на месте. В образовавшуюся щель поспешно протиснулся солдат, тут же угрожающе поднял саблю, подслеповато сощурил обрамленные тонкими морщинами глаза и вдруг гаркнул от неожиданной боли. Арбалетный болт, свистнув в воздухе, вонзился ему под ребра.
— Маркус!
Тот и без окрика лекарши уже двинулся вперед и, широко размахнувшись, рубанул согнувшегося солдата по шее, прорезав высокий, жесткий ворот защитного гамбезона. Из раны струей ударила кровь, брызнула на контрабандиста и залила руку выронившего клинок гвардейца. Тот рухнул на бок, ловя ртом воздух, беспомощно ковырнул скрючившимися пальцами каменный пол и затих.
Прода от 23.09.2020, 09:37
Грохот льющейся в бассейн воды ворвался в тишину.
Старик с трудом оторвал взгляд от расползавшейся из под тела темной лужи, взглянул на открытую дверь в подвал и засеменил к ней. Маркус, очнувшись, ринулся ему наперерез.
— Постойте.
— Но мне нужно…
— Тише! — мужчина осторожно заглянул в дверной проем и прислушался. — Вроде, больше никого.
Он обернулся и тут же помрачнел, поймав испуганный взгляд Клары. Она смотрела на него огромными глазами, беспомощно зажав рот ладонью. Маркус машинально провел рукой по лицу, взглянул на покрывшуюся красным кожу и отвернулся.
— Кажется, мы не нашумели, — сказал он. — Раз так, я попробую добраться до хранилища.
— Значит… возвращаемся к прежнему плану? — кисло осведомился Соловей.
Старик поднял на Маркуса по-собачьи печальные глаза. Тот кивнул.
— Да. Но тебе не обязательно идти. Возвращайся к выходу с Кларой.
Хисагал обиженно насупился.
— Ну уж нет, — пробурчал он, решительным жестом вытащил пистолет и взвел курок. — Раз идем, тогда я — с вами.
— Как скажешь. Клара, выбирайся из подвалов и жди нас снаружи. Клара?
Контрабандист обернулся на промолчавшую женщину, вопросительно подняв брови. Та безжизненно кивнула.
— Ладно.
Черноту коридора, соединявшего канализационный отстойник со складом рассеивал один единственный факел, зажженный прибежавшим на шум сторожем. Они миновали карцеры — два ряда каменных мешков с железными дверями и крохотными зарешеченными окошками, и вышли в подвал, где в нишах между широкими приземистыми арками строгими рядами выстроились ящики и бочки с припасами, благодаря которым крепость могла неделями кормиться, не напоминая о своем существовании внешнему миру. Место постового опустело: на грубо сколоченном деревянном столе рядом с новенькой счетной книгой и брошенным, истекающим чернилами пером горела масляная лампа. Маркус жестом велел Соловью и державшемуся за его спиной старику остановиться, а сам осторожно подкрался к двери и прислушался. Потом потом обернулся и подозвал их коротким взмахом руки.
— Вроде тихо. Открываем — и сразу к хранилищу. Смотрите по сторонам.
— А если столкнемся с солдатами? — спросил Соловей.
— По ситуации. Дай мне свой пистолет.
Пальцы хисагала машинально стиснули рукоять оружия.
— Я лучше тебя стреляю! Ты им пользоваться-то умеешь?
— Ты сможешь выстрелить человеку в лоб?
— Ну… я же уже делал это…
Маркус внимательно посмотрел на него.
— У тебя руки трясутся. Давай пистолет. Сейчас не время для проб и ошибок.
Сумрачные, стылые коридоры Башен напоминали полутемные пещеры с высокими потолками. Из узких бойниц на пол падали прямые прозрачные столбы бледного света, а единственным украшением стен были ряды широких выцветших полотнищ с гербом Гайен-Эсем: золотое солнце с длинными, похожими на копья лучами в рассеченном извилистой голубой линией зеленом поле. Каждый шаг отдавался легким дробящимся эхом, и Соловья преследовало мучительное ощущение, будто кто-то догоняет их сзади или вот-вот выйдет навстречу из-за поворота. Он всё поглядывал на своей пистолет, оказавшийся в руках Маркуса. Мужчина довольно быстро вёл их вперед, готовый в любой момент выстрелить и повернуть обратно в подвалы.
К последнему повороту перед хранилищем они буквально подкрались, замирая, чтобы прислушаться, едва ли не на каждом шагу. Поднявшаяся в Башнях суматоха добралась и до дальнего северного крыла: через распахнутые двери в коридор почти выбегали солдаты, таща за собой и подгоняя грозными окриками испуганных, замотанных в знакомые грубые тряпки людей, уводя их в сторону жилых камер. Маркус предупреждающе коснулся рукой плеча стоявшего рядом хисагала. Из хранилища снова донесся суматошный топот, и снаружи появились двое порядком запыхавшихся караульных. С некоторым трудом захлопнув тяжелые двери, они принялись возиться с мудреным замком, одновременно вставив по ключу в две замочные скважины. Сообразив, что им самим этот замок будет уже не открыть, Маркус вышел из-за угла, беря охранников на прицел:
— Руки вверх! Отошли от двери, живо! — хрипло гаркнул он. Солдаты испуганно замерли.
— Ты что?! — ошалело прошептал Соловей, выглядывая следом за ним.
— Прочь от двери! — повторил контрабандист, шагнув вперед и грозно качнув дулом пистолета. Солдаты растерянно попятились, один из них поднял руки перед грудью, другой машинально потянулся к рукояти висевшего на поясе меча.
— Всего один патрон, — тихо сказал он, пристально глядя на оружие в руках мужчины.
— И кто из вас хочет умереть первым? — резко спросил Маркус, переводя прицел с одного на другого. Солдаты нервно переглянулись, и голова того, что стоял ближе, с хлопком взорвалась кровавыми брызгами.
Контрабандист бросился вперед, швырнув разряженный пистолет в лицо шарахнувшегося от неожиданности солдата, схватив его за грудки, приложил спиной об дверь, а потом окончательно вырубил ударом в висок. Обмякший караульный сполз по дверной створке и завалился в лужу крови, натекшую из под головы его товарища. Прерывисто выдохнув, Маркус заставил себя оторвать от него взгляд и обернулся:
— Соловей… — он осекся, глядя за спину застывшего посреди коридора хисагала. Тот тоже испуганно обернулся и увидел, как старик, бешено выкатив блеклые глаза, пятится от них дальше в коридор. Нижняя челюсть у него ходила ходуном.
— Т-ты… в-в-вы… — он вдруг развернулся и, спотыкаясь, бросился наутек.
— Эй! Погодите! Куда вы?! — Соловей было шагнул за ним следом, но остановился, вздрогнув от окрика Маркуса:
— Оставь его! Иди сюда, нужно забрать артефакт.
Хисагал замешкался, с тревогой глядя, как старик исчезает за поворотом, и лишь когда Маркус раздраженно окликнул его еще раз, развернулся и, ругаясь вполголоса, побежал к нему.
— Я очень, мать твою за ногу, надеюсь, что ты его не сломал! — прошипел он, подбирая с каменного пола свой пистолет.
— Я тоже, — злобно проворчал контрабандист, оттягивая тяжелую створку железной двери. — Он явно полезнее твоего болтливого рта!
— Ну извини, что не рвусь убивать людей! — окрысился Соловей.
— Ну извини, что сам не хочу сдохнуть! — в тон ему ответил Маркус, ныряя в распахнутую дверь.
Хранилище представляло собой четыре склада, объединенных широкими арками и напоминало огромный музей-архив. Оно всё было заставлено рядами витрин и стеллажей из прочной темно-красной сосны. Некоторые из них пустовали и копили пыль в углах полок. Другие были закрыты дверцами с толстыми стеклами, поблескивающими белыми вкраплениями и разводами.
Маркус, растерявшись, остановился у самого входа. Ряды одинаковых полок рябили у него в глазах.
— Как он говорил? Всё свежее ближе ко входу: — пробормотал он, неуверенно шагая к ближайшему ряду застекленных стеллажей.
— Спросить уже не у кого, — фыркнул Соловей. Он потянулся было за очками, но передумал и просто разглядывал содержимое полок и витрин издалека, вытягивая шею и прищуриваясь. Он не увидел, как плечи Маркуса раздраженно дернулись.
— Зачем я тебя только вообще… Нашёл!
Соловей встрепенулся и подбежал к контрабандисту. Тот пристально разглядывал идеально круглый шар размером с человеческую голову из унизанного извилистыми прожилками темного камня. Прямо в шар была вделана оправа, смыкавшаяся вокруг него стальной клеткой, “прутья” которой сливались в маленький плоский постамент. К одному из них кто-то без зазрения совести приделал ручку из погнутого пятнистого железа.
Соловей с недоумением смотрел на артефакт, и в его взгляде быстро проступало разочарование.
— А это...это точно он? — спросил он.
— Точно, — подтвердил Маркус, делая шаг назад и доставая замаранную кровью саблю. — Отойди-ка.
Он примерился и, коротко замахнувшись, пару раз ударил рукоятью по краю стекла у самого замка, но сморщился и покачал головой — она заканчивалась слишком гладким округлым навершием и соскальзывала, оставляя лишь похожие на царапины тонкие трещины.
— Так не пойдет…
— Погоди! Сейчас попробуем из пистолета. Дай, только, перезаряжусь… — Соловей поспешно зашарил по карманам в поисках инструментов. Маркус нервно оглянулся на открытую дверь в коридор. Стоило кому-то из охраны увидеть, что хранилище открыто, и они оба оказались бы в ловушке.
— Только быстрее. И отойди за шкаф, мы тут, как на ладони.
Соловей спешил, как мог, и из-за этого у него всё валилось из рук. Он густо сыпанул пороха мимо полки, выругался, стряхивая его с пистолета, потом выпустил из рук пулю: она громко звякнула о каменный пол, заставив вздрогнуть успевшего покрыться холодной испариной Маркуса, и едва не укатилась под стеллажи.
— Г-готово, — дрогнувшим голосом сообщил Соловей, боязливо взглянув на контрабандиста. Тот следил за дверью, но взгляд у него был пугающе злым. Маркус на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул и вполголоса ответил:
— Хорошо. Стреляй ближе к замку и смотри не попади в артефакт.
Хисагал с облегчением кивнул, отошел от стеллажа на пару шагов и прицелился, для верности придерживая руку с пистолетом свободной. Хлопок выстрела показался им обоим оглушительным взрывом, эхо которого разнеслось по всему форту, заглушая жалобный звон рассыпающегося стекла.
Маркус замешкался, почти удивленно глядя на одиноко торчавшие из дверцы стеллажа толстые стеклянные зубцы, потом очнулся и подбежал к нему, хрустнув рассыпавшимися по полу осколками. Пуля выбила замок и застряла в задней стенке шкафа, остатки стекла крупными кусками усеивали полку.
С тех пор, как Маркус видел этот шар последний раз, над ним успели хорошенько поработать: его гладкая темная поверхность играла и переливалась рефлексами, матовый металл оправы мягко поблескивал после полировки. Только железная ручка торчала уродливым серым наростом.
