- Жаль. Этот хлам остался от старых хозяев. Все никак его не сбагрю.
- Я думал, чужое барахло выкидывают в первую очередь, – мелодичный голос очкарика был уныло-серьезным, в нем явственно ощущалась застарелая усталость. Маркус только неопределенно пожал плечами. Потом спросил, описав пальцем круг у своего лица:
- Ты так и будешь ходить в таком виде?
Гость тут же напрягся – переносицу вдруг прорезала злая вертикальная морщинка, - и раздраженно ответил:
- Да. Тебя что-то не устраивает?
- Не устраивает, – невозмутимо подтвердил Маркус. – Твои бывшие друзья тебя так за версту узнают.
Приготовившийся было к словесной перепалке собеседник осекся, устало вздохнул и покачал головой, глядя себе под ноги.
- Они меня в любом случае узнают, – тихо сказал он, – Поверь, максимум, что я могу – прикрыться капюшоном.
- Сойдет,– кивнул Маркус. Потом достал из кармана пальто кошель и без предупреждения кинул его очкарику. Тот едва поймал его и повернул удивленные окуляры к мужчине. – Вот. Это передал господин Таркон. Если тебе нужно затариться в дорогу, сделай это сейчас.
Тот замялся, покачал кошелек на ладони, потом сунул его во внутренний карман куртки.
- Затариться… Думаю… - он неуверенно покачал головой. – Думаю, все, что мне нужно я возьму по пути.
Светлые брови контрабандиста удивленно приподнялись. Похоже, что парень совершенно ничего не соображал в длительных путешествиях. Невооруженным глазом было видно, что он примчался к Таркону налегке, явно не успев прихватить с собой ничего для долгой дороги. Возможно - убегая.
- Как скажешь, - Маркус равнодушно пожал плечами. – Тогда выдвигаемся. О маршрутах поговорим по дороге.
- Да. Да, хорошо, – рассеянно произнес очкарик, и, последний раз окинув комнату взглядом, вышел в приглашающе открытую дверь.
Выехать из города сразу же, как и планировали они не смогли – по пути к воротам подопечный Маркуса вдруг замедлился и, опасно покачиваясь, принялся выписывать по дороге широкие зигзаги. Он уже начал заваливаться набок, когда Маркус поймал его под локоть и увел к краю улицы.
- Что с тобой? Тебе плохо? – спокойно осведомился мужчина, наклоняясь к очкарику, чтобы рассмотреть его лицо. Тот изможденно привалился плечом к стене и глубоко дышал. Над верхней губой у него выступила испарина.
- Да все нормально. – процедил он сквозь зубы, попытался выпрямиться, но снова зашатался, тяжело вздохнул и, подняв зеленоватые окуляры на Маркуса, жалобно спросил. – Где тут поблизости можно поесть?
Как оказалось, крыса совершенно не переносил голода и перегрузок. Сутки без еды и сна практически буквально свалили его с ног. Пришлось вести его ближайшей забегаловке, следя, чтобы тот не упал по дороге.
Очкарика звали Соловьем. Это была кличка, данная ему бывшими «коллегами», но почему-то он предпочитал её своему настоящему имени. Маркус, услышав это, усмехнулся – из всего, за что можно было зацепиться в этом тощем безвозрастном человеке, они выбрали его высокий, звонко переливающийся голос. Впрочем, и внешне со своим острым, узким лицом и выступающим носом с загнутым кончиком, он действительно походил на птицу. Только глаза, из-за окуляров были скорее как у насекомого. Порой казалось, что если внимательно посмотреть сквозь свое отражение в зеленых стеклах, можно разглядеть очертания век и темный круг радужки посередине.
Очкарик отодвинул быстро опустевшую тарелку, откинулся на спинку стула и сыто вздохнул. Маркус отвлекся от разглядывания проходивших мимо окна людей.
- Ну что, полегчало? – мужчина окинул внимательным взглядом лицо лицо своего подопечного. Оно слегка порозовело, утратив прежний болезненный меловой оттенок, да и сам Соловей, до того постоянно норовивший сжаться в комок уже не казался таким поникшим. – Идти сможешь?
- Да. – Соловей кивнул. Его так и оставшиеся в перчатках руки сжимали чашку с кофе. – Не хочу здесь задерживаться. Чем скорее покончим со всем этим – тем лучше.
- Не думай, что это на пару дней. Нам придется хорошо побегать. Если ты, конечно, твои сведения верны.
- Я знаю, о чем говорю! - Вдруг огрызнулся очкарик. – И не понимаю, зачем тратить время на какие-то проверки. Мне незачем лгать.
- Откуда нам это знать? - невозмутимо парировал контрабандист. - Ты думал, тебе так просто поверят на слово?
- Слушай, я прекрасно знаю о ваших терках с рейновцами, и о том, что господину Таркону они – как кость поперек горла. И я вам нужен, чтобы их прищучить…
Он осекся – на каменно-спокойном лице мужчины вдруг проступило откровенно насмешливое выражение.
- Не говори ерунды. Это мы тебе нужны. – Маркус поднялся и аккуратно задвинул за собой стул. – Ты — крыса.Тебя на первом суку вздернут, если поймают. Поэтому ты и примчался к господину Таркону – чтобы он помог тебе прикрыть свою задницу.
Соловей удивленно промолчал, потом отвернулся, поджав губы. Они снова вышли на улицу, но вместо того, чтобы направиться к воротам города, Маркус свернул куда-то в переулки.
- Эй, нам вообще-то в другую сторону. Куда ты? – Соловей остановился, растерянно глядя на него.
- На рынок, – тот обернулся, смерив его тонкую фигурку оценивающим взглядом. – Хотя бы еды с собой в дорогу возьмешь. Не хватало, чтобы ты в обморок грохнулся.
***
Они выехали ближе к полудню в крытой повозке, которая перевозила одновременно груз и пассажиров. На скамьях вдоль бортов кроме них сидело еще шестеро: молодая, просто одетая женщина с большой плетеной корзиной в руках, заинтересованно поглядывавший на неё полный мужчина с окладистой бородой и пожилая деревенская пара с двумя непрерывно вертевшимися на скамье белокурыми мальчишками.
Маркус достал из сумки блокнот в потрепанной кожаной обложке и теперь что-то неторопливо писал там коротким, остро заточенным карандашом. Соловей некоторое время наблюдал за ним из-под своих окуляров, но потом мерное покачивание повозки его сморило – он откинулся на деревянный борт и, отвернув голову в сторону и крепко сложив руки на груди, задремал.
Подходил к концу Хайнамел — сезон Цветов, поздняя весна. Погода днем стояла солнечная и жаркая, вокруг шумно колосилась зелень, по которой гулял, налетая порывами, теплый сухой ветер. Дорога была старая, еще докатастрофических времен, ни разу не ремонтировавшаяся с тех далеких пор. Иногда колеса повозки с грохотом проваливались в выбоины, в крытых ящиках внутри что-то железно звякало, а пассажиры, подпрыгнув на скамьях, принимались недовольно гудеть. Соловей, в очередной раз ударившись головой о деревянный борт, просыпался, болезненно шипел и тихо ругался себе под нос, чтобы через пару минут снова провалиться в тревожную полудрему
Под тканным навесом стояла духота, которую постепенно наполняло кисловатое зловоние пота и тяжелые, маслянистые запахи кожи и волос, смешиваясь со сладким духом яблок и ароматом женских духов. Дети зевали и лениво грызли спелые фрукты, старики дремали, привалившись друг к другу, полный мужчина тяжело дышал и обмахивался шляпой.
Маркус сдвинулся к самому краю скамьи и отвернулся, ловя носом иногда врывавшиеся внутрь порывы свежего воздуха - от душного повозочного амбре, в котором он различал запахи окислившегося металла и масла, его начинало мутить. Раздражение в нем не переставало повторять, что нужно было взять лошадей и ехать верхом, однако здравый смысл тут же отсекал: опасно и привлекает много внимания. Экипаж, да еще и почтовый, конечно, двигается медленнее, но это не имело особого значения. Им все равно придется ждать, когда поведут мясо, укрывшись где-то рядом с намеченным маршрутом.
Чем больше Маркус об этом думал, тем более странной ему казалась порученная работа. Господин Таркон, несмотря на всю свою осторожность, был человеком действия. Получив сведения, позволявшие ему легко прижать давнего конкурента, он вероятнее предпочел бы рискнуть, использовав их, чем ждать, зная, что возможность может ускользнуть сквозь пальцы. Конечно, приказы хозяина не обсуждались: он всегда знал, что делал. И все же что-то, интуиция ли или опыт, не переставало звенеть на краю сознания тревожным колокольчиком.
Прода от 17.05.2020, 15:55
Перед открытым торцом повозки неторопливо проплывали светло-зеленые ежики лиственных деревьев, а позади них возвышались темные громады хвойного леса. До ближайшей деревни было еще ехать и ехать, а до города подвода добралась бы только к ночи. Они останавливались два раза, но никто из пассажиров не сошел.
К вечеру стало свежее. В изрезанном тонкими росчерками синих облаков небе разливался ярко-рыжий закат, в воздухе прохладно пахло первыми ночными цветами. Духота в повозке немного рассеялась, и Маркус, наконец, вздохнул спокойно. Утомившиеся дети перестали раздражать зябко нахохлившихся стариков. Женщина, пользуясь прикрытием полумрака, кидала мимолетные любопытные взгляды то на контрабандиста, то на проснувшегося Соловья, который, даже несмотря на сумрак и не думал расставаться со своими темными окулярами. Она все не расставалась со своей корзинкой, всю дорогу поглаживая ухоженными пальцами плетеную крышку и не забывая вежливо улыбаться аккуратно подведенными губками тучному мужчине, который все же осмелился с ней познакомиться и всю дорогу тянул бесконечную светскую беседу.
Утомление скучного дня, проведенного в дорожной пыли, приятная темнота и мерное поскрипывание повозки мало помалу утягивали Маркуса в чуткую дрему, заставляя то и дело сонно прикрывать веки. Из очередного короткого забытья его выдернул встревоженный голос возницы. Повозка, резко качнувшись и натужно скрипнув, остановилась. Сидевший напротив Соловей тут же встрепенулся и принялся растерянно вертеть головой. Маркус замер, прислушиваясь.
- Слыш, слезай давай, я дважды повторять не буду!
Мужской голос, высокий, молодой, быдловато-резкий. Повозка тут же наполнилась встревоженным шебуршанием: пассажиры просыпались и начинали растерянно ворочаться, пытаясь понять, что происходит. Старик будил жену, толстяк возмущенно шептал в воздух: «Что там? Ну что там такое?» Женщина неожиданно спокойно сидела на своем месте. Казалось, её прямая, неподвижная фигура сливалась с царившим внутри сумраком, но Маркус отлично видел аккуратный профиль, перечеркнутый упавшей на лицо вьющейся прядью волос. Она внимательно прислушивалась.
В ответ на требование возница даже не двинулся с места. Он был не из робкого десятка, судя по отчетливому звуку плевка, который полетел в появившееся на дороге неожиданное препятствие.
- Совсем о*ренел, козел малолетний?! А ну свали на*ер с дороги, пока....
- Завались-ка, дядя! - Его прервал угрожающий вскрик. В воздухе что-то коротко свистнуло, и Маркус услышал знакомый звук вонзающегося в дерево арбалетного болта.
- Э-э! - не то возмущенно, не то испуганно вскрикнул возница. Толстяк замер на скамье с округлившимися глазами и ртом.
- Ой! О-ой! - Скрипуче простонала старуха, хватаясь за сердце, один из мальчиков захныкал, девушка подтянула к груди корзину, поджав губы, её брови напряженно сошлись на переносице.
Маркус раздраженно тряхнул головой: возня и испуганные всхлипывания других пассажиров мешали ему прислушиваться. Куда им на мясоторговцев с таким-то везением: это ж надо было - нарваться по дороге на банальное ограбление!
Мужчина поймал взгляд Соловья, нервно ерзавшего на скамье, будто готовясь спрыгнуть, и приложил палец к губам. Вряд ли их было много — ни одна опытная банда не стала бы покушаться на какую-то жалкую завалящую почтовую повозку. Один командует, с арбалетом скорее всего был кто-то другой. Контрабандист быстро накинул обратно на плечи свое пальто и засунул руку во внутренний карман. Пальцы нащупали кожаный шнурок, завершавшийся крупной деревянной бусиной.
Снаружи кто-то стащил возницу с козел на землю и пару раз хорошенько пнул, заставив того коротко гаркнуть и зайтись болезненным кашлем. Повозка ответила ему испуганными вздохами и детским скулением. Женщина сдвинула крышку с корзинки и запустила руку в ткань. Впервые за все время, что они ехали вместе, Маркусу почудилось что-то странное в её поведении, но ему было уже не до этого. Темно-синее небо закрыла густо завернутая в мешковатые тряпки по самые уши фигура.
- Вылезайте все! Живо! Живо!
В воздухе засвистела сталь: парень угрожающе размахивал длинным хозяйственным тесаком. В прорези скрывающей лицо повязки блестели бегающие, злые глаза. За спиной у него уже маячил подельник, успевший перезарядить арбалет и теперь демонстративно целившийся из него в темный зев повозки.
- Ой, что ж делаеца-а-а! - взвыла старуха, прижимая к себе испуганных мальчуганов.
Теперь либо Соловей, либо Маркус - они оба сидят у самого выхода. Внутри все натягивается струной, и напряжение съеживается в груди колючим комком. Контрабандист поспешно поднялся со скамьи и первым выпрыгнул из повозки. Хорошо бы, чтобы его тощий спутник оказался где-то за спинами других пассажиров, а не здесь же, рядом, но выбирать не приходилось. Грабитель на секунду попятится - он был ниже показавшегося из повозки мужчины на добрые полголовы, и, чтобы вернуть себе кураж, принялся гортанно рявкать:
- Выворачивайте карманы, живо! Деньги, золото, быстро все вытаскивайте!
Из-за тряпки на лице прозвучало не так грозно, как должно было, но произвести нужное впечатление ему помог закончивший пинать возницу третий подельник. Он залез в повозку и за шиворот выволок из неё толстяка. Тот плюхнулся на дорогу, вскрикнув от боли, а грабитель, тут же выскочив следом, уже душил его воротом рубахи, и орал на ухо, заставляя подняться. Стариков это зрелище напугало до полусмерти - они один за другим неуклюже вывалились наружу, стеная и испуганно прижимая к себе хнычущих мальчишек.
От напряжения Маркус почти не слышал, что происходило за его спиной: он пристально наблюдал за ножом, которым угрожающе, но совершенно бестолково размахивал стоявший перед перед ним зачинщик нападения. Флегматичная медлительность мужчины разозлила бандита, и он агрессивно бросился вперед:
- Ты чё, оглох?!..
И вдруг, резко вздрогнув, замер. Рука с ножом дернулась и бесполезно повисла вдоль туловища. Короткое, с ладонь, лезвие, до того незаметно перекочевавшее в рукав контрабандиста, вошло парню точно в шею. Арбалетчик позади него от неожиданности дернулся, оружие в его руках заклевало носом. Маркус резким толчком швырнул на него еще живого подельника, и тот, вскрикнув, выстрелил, прежде чем завалиться с ним на землю. Болт вхолостую просвистел куда-то в сторону, а мужчина уже разворачивался к третьему противнику, снимая со скрытой под полой пальто перевязи длинный боевой нож. Последний незадачливый грабитель был занят запугиванием и без того близкого к обмороку толстяка, и пока не успел понять, что происходит.
Уже делая шаг в его сторону, Маркус на мгновение обернулся, ища взглядом Соловья, и ошарашенно замер. Молодая женщина, с которой они ехали весь день, уверенным движением поднимала заряженный арбалет, целясь прямо ему в лицо.
Прода от 20.05.2020, 17:49
Глава 2. Засада
Маркус понимал только, что ничего не успевает сделать. Он прекрасно видел в полумраке её лицо - хладнокровное и сосредоточенное с прищуренными темными глазами.
