Орисс почувствовал слабую возню слева от себя и посмотрел в ту сторону. Его внезапно озадачил вопрос: почему полукровки ничего не говорят о присутствии Эрил? Она никак не была связана с наёмниками, следовательно, её можно было просто отпустить, прежде чем погрузить «сорок» в повозку. Возможно, дело было в том, что она просто не привлекала к себе внимания, а полукровки решили, что упоминать об её участии – лишь пустая трата времени.
– А мы, кстати, приехали, – проговорил лидер-латорианин, тормозя своего коня.
Орисс поднял голову и огляделся. В поле его зрения тут же попали небольшие огни, видневшиеся на незначительном расстоянии от дороги. Глянув за край повозки, наёмник увидел ответвление от Сквозного тракта, что навело его на мысль: они оказались у поворота к Атфельду.
– Добудешь кольцо и оставишь его у владельца трактира, у которого мы вас сегодня подобрали, – пояснил полукровка, глядя на Орисса. – Через пару-тройку дней туда будет регулярно наведываться один из моих подчинённых, так что о сохранности кольца не волнуйся. Полагаю, дальнейшие указания тебе ни к чему.
– Погоди, – возразил наёмник. – Кузнец ведь уже мог переплавить это кольцо – я ведь продал его несколько дней назад.
– Это кольцо нельзя переплавить, Орисс, – сказал рыцарь. – Оно содержит в себе магию, о чём ты и сам прекрасно знаешь. Эта магия и не позволит никому и ничему принести кольцу существенный вред. Ещё вопросы есть?
Орисс не собирался больше ничего спрашивать. Никто не будет интересоваться, согласен ли он на эту работу – все трое были лишены выбора. Ничего не говоря, Орисс поднялся со скамьи. Райан и Эрил сделали то же самое, и трое пленников спрыгнули на твёрдый снег, которым был покрыт Сквозной тракт. Через мгновение рядом с ними приземлились и их рюкзаки, небрежно брошенные на землю. Пожелав им на прощанье удачи, полукровки развернулись и удалились по направлению на юг.
Ветер уныло завывал, заглушая большую часть звуков снежной равнины. С неба падали мелкие белые хлопья, крутясь вокруг своей оси из-за сильных потоков воздуха. Орисс устало вздохнул, выпустив изо рта густое облако пара, разрезавшее плотный поток снежинок. Мелькающие огоньки Атфельда приглашающе дрожали от сильного ветра, заманивая незадачливых путников, которых угораздило путешествовать в такую ужасную погоду ночью.
– Ненавижу тебя, Орисс, – произнёс Райан, подбирая свой рюкзак. – Что хочешь говори, а прямо сейчас я ненавижу тебя больше, чем кого-либо в своей жизни.
– Неуфред Всемогущий, сколько ещё будет продолжаться этот проклятый холод? – проворчал Дурон, спрыгивая со своего коня. – Нам ведь ещё много идти?
– Я-то откуда знаю? – ответил Агрон, привязывая лошадь к одиноко стоящему дереву. – Не очень далеко осталось, наверное – третий день уже шагаем.
– Хорошо бы.
Агрон назвал время прибытия в столицу наугад. За три дня пути они преодолели большое расстояние, однако не было даже намёка на стены Ильдароса. Стараясь припомнить стратегические карты, которые лайдер изучал с Катрапсом, он понял, что крупных городов в этой части Стедмара братья не встретят. Парочка деревень, похожих на Хонен, проплыла мимо них, но останавливаться там они не стали. Денег было очень мало, поэтому приходилось ночевать на холоде, под открытым небом. Агрон и сам хотел бы уже доехать до столицы – все эти три дня он спал только половину ночи, а остальное время приходилось следить за округой.
Сумерки уже окончательно сгустились, и видимость стала очень плохой. Облака закрывали небо, а потому ни одна из лун не светила. Пока Дурон доставал еду, Агрон успел управиться с кресалом и льняным трутом. Небольшой костёр давал мало света, но хорошо обогревал теплом, нужда в котором была гораздо сильнее. Усевшись рядом со своей лошадью и прислонившись спиной к её туше, Агрон принялся ждать, когда брат закончит возиться с ужином.
К тому времени, как близнецы принялись за еду, стало гораздо холоднее. От дневного солнца ни осталось и следа, а костёр был не в состоянии прогреть хотя бы небольшую область вокруг себя. Чувствуя, что снег ощущается даже через плотные штаны, Агрон постарался быстрее управиться с горячей кониной. Тепло прожаренного мяса быстро передавалось по всему телу, однако бороться со снегом у него не получалось. Жалея о том, что вода тоже была холодной, Агрон отпил немного жидкости из бурдюка.
– Надеюсь, когда мы доберёмся до Ильдароса, будет хоть чуть-чуть потеплее, – сказал Дурон, доедая свою часть ужина.
– Что-то погода совсем расшалилась в этом году, – согласился с братом Агрон, после чего пошарил в сумке рукой и достал оттуда два яблока. – Не угодили мы чем-то Отцу свободы, раз он такие морозы на нас насылает.
– Знать бы, чем именно, – изобразив недоумение, проговорил Дурон, поймав яблоко, кинутое собеседником. – Может быть, тем, что проиграли войну?
– Да нет, вряд ли, – серьёзным тоном отозвался Агрон, после чего оба брата рассмеялись.
– Тут плакать надо бы, – заметил Дурон, надкусив яблоко.
Агрон мрачно кивнул и опустил взгляд. Снова разговор свёлся к войне. Снова перед глазами предстали погибшие соратники и лидер восстания. Кажется, что это всё происходило десятки лет назад. Но прошло чуть больше полугода. Сдавленно сглотнув, Агрон откинулся на спину задремавшей лошади.
Небо и не думало расчищаться. Сквозь облака по-прежнему не было видно ни одной из лун. Окружающая братьев степь погрузилась в сумрак, и в ней раздавались лишь размеренные дуновения ветра, норовившие затушить костёр. Агрон уже соскучился по летнему стрёкоту сверчков и даже по жужжанию комаров. Ему очень надоел этот холод, который слишком затянулся.
– Я тут всё думаю, – проговорил Дурон, отшвырнув огрызок от яблока в сторону. – Каково это – снова оказаться в столице?
– Да уж, – протянул в ответ Агрон. – Интересно, там хоть что-нибудь изменилось?
– Куда там, – усмехнулся Дурон, поворошив костёр палкой. – Даже мелкому городу в этой поганой стране понадобится не один год, чтобы изменилось хоть что-то. А это ж сам Ильдарос. Столица Великой Змеиной Империи Стедмар.
Они очень давно не вспоминали о своей жизни до восстания Катрапса. С самого первого дня войны братья думали лишь о скорой победе, которая оказалась недостижимой мечтой. Ни Агрон, ни Дурон не хотели возвращаться к той жизни – она была самой настоящей каторгой.
– А представь, если нас кто-нибудь узнает в Ильдаросе? – усмехнулся Дурон, запрокинув голову на спину спящей лошади. – Только подумай, вдруг нас вспомнят. «Это же непобедимые близнецы с Арены, братья-чемпионы. Где они пропадали всё это время?» и всё в таком духе.
– Думаю, все уже знают, что эти самые братья-чемпионы участвовали в восстании, – проговорил в ответ Агрон. – Грех не нажиться на известных именах. И если нас узнают, то вряд ли воздадут нам почести. Хотя, это действительно было бы неплохо. Пусть мы и хотели поубивать этих проклятых зрителей, их любовь была мне по нраву.
– Согласен, – кивнул Дурон.
Арена. Столько воспоминаний было связано с той жизнью, которая, казалось, была очень давно. Настолько давно, что память о тех днях стала блёклой. Но она никуда не девалась. Агрон помнил каждого убитого бойца на Арене. Поначалу ему было неприятно убивать такого же участника зрелища, как и он. Но толпа ликовала и требовала именно убийства. Как ему было страшно, когда он думал, что мог оказаться на месте одного из тех бедолаг, которые пали от его топора. Но ко всему можно было привыкнуть, и Агрон привык убивать своих соотечественников на потеху людям. Трудно поверить, что когда-то они с братом были шутами, годными лишь на то, чтобы развлекать толпу.
Агрон думал, что мысли об Арене принесут некую горечь, но этого не происходило. Он вообще ничего не чувствовал, когда вспоминал о днях, проведённых в изнурительных тренировках и смертельных боях. Возможно, дело было в том, что именно эти тренировки закалили обоих лайдеров перед грядущим восстанием, и именно они позволили им выжить.
– Скольких же мы убили на Арене? – озвучил свои мысли Дурон. – Уж никак не меньше двух десятков, а?
– Я думаю, больше, причём намного, – отозвался Агрон. – Гораздо важнее, скольких стедмарцев мы убили в память о павших соотечественниках.
– Ну, тут уж мы раз в десять перекрыли Арену, – горько усмехнулся Дурон. – Могли бы и больше, но…
– Да, – кивнул Агрон, не дав брату договорить. – Давай-ка спать, а то поздно уже.
– Давай. Покараулишь?
– Ага.
Следующие несколько часов прошли для Агрона самым скучным образом. Самую большую опасность представляли степные волки, которых можно было запросто отпугнуть горящим огнём. В голове, впервые за долгое время, всплыли кентавры. Агрон уже успел начисто забыть о них в суматохе, в которой они провели несколько последних дней. Их нападение было внезапным и стремительным, и столь же внезапно и стремительно память о них была ненадолго стёрта. Оставалось надеяться, что два путника их не заинтересуют.
Зимние ночи в Стедмаре, как и в Крартеле, были необычайно тихими в безветренную погоду. Недавно гулявшие по снежной степи порывы прекратились, и округу поглотила тишина. Агрон усмехнулся про себя. Он уже даже не вспоминал о том, что весна должна была наступить, а снег заметно подтаять. Наблюдаемая картина в корне отличалась от привычного видения весны. Холод продолжал сковывать движения, а снег никак не желал сходить и дать волю зелёной траве. Агрон по-настоящему скучал по тёплому солнцу и свежему ветерку, охлаждающему голову.
За этими грёзами о весне лайдер не заметил, как пролетело несколько часов. Осознав, что от охапки хвороста, который они умудрились собрать, осталось меньше половины, Агрон подошёл к похрапывающему брату и принялся расталкивать его. Дурон проснулся не сразу. Разбудив, наконец, брата и сдав ему пост, Агрон прилёг на тушу своей лошади, прикрылся тёплым плащом и погрузился в сон.
Наутро ночные мысли полностью выветрились из его головы. Позавтракав и покормив лошадей, близнецы продолжили путь. Несмотря на задержавшуюся зиму, солнце вставало гораздо раньше. Оно щедро разбрасывало свои лучи по округе и даже грело, однако вновь появившиеся ветра заставляли лишь плотнее кутаться в плащи и не оголять ни один участок тела. Порой порывы были настолько сильными, что Агрона бросало в дрожь. Только лошади продолжали стойко выносить выходки погоды и шли в том же неторопливом ритме.
– Ты смотри-ка, – присвистнул Дурон, глядя вперёд на дорогу. – Наши старые друзья пожаловали.
Агрон, смотрящий до этого под ноги лошади, поднял глаза. По дороге действительно стройными рядами шли стедмарские солдаты верхом на лошадях под предводительством всадника в блестящем панцире, а верхушку шлема украшал поперечный гребень с красным оперением.
– Мать моя, – протянул Агрон, едва заметил красное оперение на шлеме. – Впереди, не иначе, цимер вышагивает?
– Ага, – кивнул Дурон. – Чего это их возглавляет человек такого звания?
На это Агрон не успел ничего сказать, так как стедмарцы успели приблизиться на такое расстояние, на котором можно было услышать их разговор. Не сговариваясь, братья натянули капюшоны поглубже на головы и отошли в сторону с дороги, чтобы не мешать солдатам. Однако, к их удивлению, цимер притормозил своего коня, едва ряды всадников приблизились к лайдерам. Агрон и Дурон в нерешительности переглянулись и вопросительно посмотрели на стедмарцев.
– Доброго дня вам, путники, – начал говорить цимер. – Куда путь держите?
– В Ильдарос, – после небольшой паузы ответил Агрон, опасаясь смотреть собеседнику в глаза.
– А не доводилось ли вам проезжать мимо Хонена? – продолжал допрос всадник. – Примерно в трёх днях пути отсюда.
– Да, было дело, – вступил в разговор Дурон, тоже смотря, будто мимо Цимера. – Как раз три дня назад её покинули.
– И там всё было в порядке?
– Кажется, да. А с чего вдруг такой допрос? – слегка раздражённо спросил Агрон. Ему уже успел надоесть этот цимер, который вот так запросто останавливает мирных путников.
Солдаты, стоящие за своим командиром, недовольно зароптали. Агрон нервно сглотнул, оббежав их взглядом. Он понял, что переборщил с резкостью вопроса. Краем глаза он заметил, как рука брата чуть-чуть дёрнулась в сторону меча, прикреплённого к седлу. Глаза Дурона тоже оценивающе осматривали стедмарцев, которых было, по меньшей мере, впятеро больше, чем лайдеров.
– Будь любезен, относиться с уважением к представителю Неустрашимого Легиона, – суровым тоном потребовал один из всадников.
Сердце Агрона тут же упало в пятки, а дыхание участилось. Реакция Дурона была в точности такой же. Неустрашимый Легион представлял собой личную армию императора Стедмара Цезона Невия и основан им же. Туда входили только лучшие бойцы, прошедшие суровые тренировки и не одну битву. Как-то братьям довелось возглавить отряд повстанцев, который напал на эскорт императора, состоящий из этих солдат. Больше половины отряда лайдеров пали в тот день, тогда как солдаты Неустрашимого Легиона потеряли едва ли больше десятка человек. Битва с Неустрашимым Легионом надолго отпечаталась в памяти всех выживших, в том числе и близнецов. Именно поэтому после слов неизвестного всадника возникла небольшая пауза. Цимер, судя по всему, всецело одобрял поведение своего подчинённого, так как на его лице на мгновение показалась самодовольная ухмылка.
– Вижу, что хотя бы имя Неустрашимого Легиона вам знакомо, – проговорил цимер, будто ненароком повернувшись к лайдерам всем телом.
Агрон только сейчас заметил несколько наградных блях на его панцире. Помимо всего прочего, на нагруднике был изображён некий человек, вооружённый молотом с львиной шкурой вместо брони. Судя по всему, это был знак Легиона – Аронис Кратос. Коря себя за невнимательность, он очень надеялся, что солдаты Легиона опустят эту досадную оплошность.
– Мои извинения, – сказал Агрон, обращаясь к собеседнику. – Нам просто хотелось узнать, с чего бы цимеру разъезжать по мелким деревням.
После этих слов Дурон повернул голову к брату и вперил в него удивлённый взгляд. Его глаза кричали: «Почему ты стелешься перед нашими врагами?», но вслух он этого не сказал. Агрон чувствовал недоумённый взгляд брата, но продолжал смотреть на собеседника. Он был убеждён, что больше нельзя показывать себя с плохой стороны, чтобы не случилось непоправимого.
– Вчера в имперские залы прилетел голубь с дурными вестями, – пояснил цимер.
– Насколько дурными? – заговорил Дурон в более резкой манере, нежели его брат. Судя по всему, он желал показать, что не боится даже солдат имперского Легиона.
– На деревню кто-то напал, – ответил цимер, повернувшись к нему.
– Ради этого император послал бойца Неустрашимого Легиона? – недоверчиво произнёс Дурон.
– Бойцы сидят в подвалах Арены и ждут своей смерти, – грубо сказал Неустрашимый. – Мы – воины, а не бойцы.
Обоих близнецов слегка задело такое пренебрежительное отношение к тем, кто по факту является рабами, к тем, кем они являлись несколько лет назад. Дурон нахмурился и несколько раз яростно выдохнул – благо, солдаты этого не заметили. Агрон сдавленно сглотнул комок в горле, словно он и был той самой злобой, которая появилась внутри него после упоминания Арены.
– Это не первое нападение на деревню, – продолжал говорить цимер. – За несколько дней до этого мы получили птицу с такими же вестями из другой деревни.
– А мы, кстати, приехали, – проговорил лидер-латорианин, тормозя своего коня.
Орисс поднял голову и огляделся. В поле его зрения тут же попали небольшие огни, видневшиеся на незначительном расстоянии от дороги. Глянув за край повозки, наёмник увидел ответвление от Сквозного тракта, что навело его на мысль: они оказались у поворота к Атфельду.
– Добудешь кольцо и оставишь его у владельца трактира, у которого мы вас сегодня подобрали, – пояснил полукровка, глядя на Орисса. – Через пару-тройку дней туда будет регулярно наведываться один из моих подчинённых, так что о сохранности кольца не волнуйся. Полагаю, дальнейшие указания тебе ни к чему.
– Погоди, – возразил наёмник. – Кузнец ведь уже мог переплавить это кольцо – я ведь продал его несколько дней назад.
– Это кольцо нельзя переплавить, Орисс, – сказал рыцарь. – Оно содержит в себе магию, о чём ты и сам прекрасно знаешь. Эта магия и не позволит никому и ничему принести кольцу существенный вред. Ещё вопросы есть?
Орисс не собирался больше ничего спрашивать. Никто не будет интересоваться, согласен ли он на эту работу – все трое были лишены выбора. Ничего не говоря, Орисс поднялся со скамьи. Райан и Эрил сделали то же самое, и трое пленников спрыгнули на твёрдый снег, которым был покрыт Сквозной тракт. Через мгновение рядом с ними приземлились и их рюкзаки, небрежно брошенные на землю. Пожелав им на прощанье удачи, полукровки развернулись и удалились по направлению на юг.
Ветер уныло завывал, заглушая большую часть звуков снежной равнины. С неба падали мелкие белые хлопья, крутясь вокруг своей оси из-за сильных потоков воздуха. Орисс устало вздохнул, выпустив изо рта густое облако пара, разрезавшее плотный поток снежинок. Мелькающие огоньки Атфельда приглашающе дрожали от сильного ветра, заманивая незадачливых путников, которых угораздило путешествовать в такую ужасную погоду ночью.
– Ненавижу тебя, Орисс, – произнёс Райан, подбирая свой рюкзак. – Что хочешь говори, а прямо сейчас я ненавижу тебя больше, чем кого-либо в своей жизни.
Глава 8. Бывшие враги
– Неуфред Всемогущий, сколько ещё будет продолжаться этот проклятый холод? – проворчал Дурон, спрыгивая со своего коня. – Нам ведь ещё много идти?
– Я-то откуда знаю? – ответил Агрон, привязывая лошадь к одиноко стоящему дереву. – Не очень далеко осталось, наверное – третий день уже шагаем.
– Хорошо бы.
Агрон назвал время прибытия в столицу наугад. За три дня пути они преодолели большое расстояние, однако не было даже намёка на стены Ильдароса. Стараясь припомнить стратегические карты, которые лайдер изучал с Катрапсом, он понял, что крупных городов в этой части Стедмара братья не встретят. Парочка деревень, похожих на Хонен, проплыла мимо них, но останавливаться там они не стали. Денег было очень мало, поэтому приходилось ночевать на холоде, под открытым небом. Агрон и сам хотел бы уже доехать до столицы – все эти три дня он спал только половину ночи, а остальное время приходилось следить за округой.
Сумерки уже окончательно сгустились, и видимость стала очень плохой. Облака закрывали небо, а потому ни одна из лун не светила. Пока Дурон доставал еду, Агрон успел управиться с кресалом и льняным трутом. Небольшой костёр давал мало света, но хорошо обогревал теплом, нужда в котором была гораздо сильнее. Усевшись рядом со своей лошадью и прислонившись спиной к её туше, Агрон принялся ждать, когда брат закончит возиться с ужином.
К тому времени, как близнецы принялись за еду, стало гораздо холоднее. От дневного солнца ни осталось и следа, а костёр был не в состоянии прогреть хотя бы небольшую область вокруг себя. Чувствуя, что снег ощущается даже через плотные штаны, Агрон постарался быстрее управиться с горячей кониной. Тепло прожаренного мяса быстро передавалось по всему телу, однако бороться со снегом у него не получалось. Жалея о том, что вода тоже была холодной, Агрон отпил немного жидкости из бурдюка.
– Надеюсь, когда мы доберёмся до Ильдароса, будет хоть чуть-чуть потеплее, – сказал Дурон, доедая свою часть ужина.
– Что-то погода совсем расшалилась в этом году, – согласился с братом Агрон, после чего пошарил в сумке рукой и достал оттуда два яблока. – Не угодили мы чем-то Отцу свободы, раз он такие морозы на нас насылает.
– Знать бы, чем именно, – изобразив недоумение, проговорил Дурон, поймав яблоко, кинутое собеседником. – Может быть, тем, что проиграли войну?
– Да нет, вряд ли, – серьёзным тоном отозвался Агрон, после чего оба брата рассмеялись.
– Тут плакать надо бы, – заметил Дурон, надкусив яблоко.
Агрон мрачно кивнул и опустил взгляд. Снова разговор свёлся к войне. Снова перед глазами предстали погибшие соратники и лидер восстания. Кажется, что это всё происходило десятки лет назад. Но прошло чуть больше полугода. Сдавленно сглотнув, Агрон откинулся на спину задремавшей лошади.
Небо и не думало расчищаться. Сквозь облака по-прежнему не было видно ни одной из лун. Окружающая братьев степь погрузилась в сумрак, и в ней раздавались лишь размеренные дуновения ветра, норовившие затушить костёр. Агрон уже соскучился по летнему стрёкоту сверчков и даже по жужжанию комаров. Ему очень надоел этот холод, который слишком затянулся.
– Я тут всё думаю, – проговорил Дурон, отшвырнув огрызок от яблока в сторону. – Каково это – снова оказаться в столице?
– Да уж, – протянул в ответ Агрон. – Интересно, там хоть что-нибудь изменилось?
– Куда там, – усмехнулся Дурон, поворошив костёр палкой. – Даже мелкому городу в этой поганой стране понадобится не один год, чтобы изменилось хоть что-то. А это ж сам Ильдарос. Столица Великой Змеиной Империи Стедмар.
Они очень давно не вспоминали о своей жизни до восстания Катрапса. С самого первого дня войны братья думали лишь о скорой победе, которая оказалась недостижимой мечтой. Ни Агрон, ни Дурон не хотели возвращаться к той жизни – она была самой настоящей каторгой.
– А представь, если нас кто-нибудь узнает в Ильдаросе? – усмехнулся Дурон, запрокинув голову на спину спящей лошади. – Только подумай, вдруг нас вспомнят. «Это же непобедимые близнецы с Арены, братья-чемпионы. Где они пропадали всё это время?» и всё в таком духе.
– Думаю, все уже знают, что эти самые братья-чемпионы участвовали в восстании, – проговорил в ответ Агрон. – Грех не нажиться на известных именах. И если нас узнают, то вряд ли воздадут нам почести. Хотя, это действительно было бы неплохо. Пусть мы и хотели поубивать этих проклятых зрителей, их любовь была мне по нраву.
– Согласен, – кивнул Дурон.
Арена. Столько воспоминаний было связано с той жизнью, которая, казалось, была очень давно. Настолько давно, что память о тех днях стала блёклой. Но она никуда не девалась. Агрон помнил каждого убитого бойца на Арене. Поначалу ему было неприятно убивать такого же участника зрелища, как и он. Но толпа ликовала и требовала именно убийства. Как ему было страшно, когда он думал, что мог оказаться на месте одного из тех бедолаг, которые пали от его топора. Но ко всему можно было привыкнуть, и Агрон привык убивать своих соотечественников на потеху людям. Трудно поверить, что когда-то они с братом были шутами, годными лишь на то, чтобы развлекать толпу.
Агрон думал, что мысли об Арене принесут некую горечь, но этого не происходило. Он вообще ничего не чувствовал, когда вспоминал о днях, проведённых в изнурительных тренировках и смертельных боях. Возможно, дело было в том, что именно эти тренировки закалили обоих лайдеров перед грядущим восстанием, и именно они позволили им выжить.
– Скольких же мы убили на Арене? – озвучил свои мысли Дурон. – Уж никак не меньше двух десятков, а?
– Я думаю, больше, причём намного, – отозвался Агрон. – Гораздо важнее, скольких стедмарцев мы убили в память о павших соотечественниках.
– Ну, тут уж мы раз в десять перекрыли Арену, – горько усмехнулся Дурон. – Могли бы и больше, но…
– Да, – кивнул Агрон, не дав брату договорить. – Давай-ка спать, а то поздно уже.
– Давай. Покараулишь?
– Ага.
Следующие несколько часов прошли для Агрона самым скучным образом. Самую большую опасность представляли степные волки, которых можно было запросто отпугнуть горящим огнём. В голове, впервые за долгое время, всплыли кентавры. Агрон уже успел начисто забыть о них в суматохе, в которой они провели несколько последних дней. Их нападение было внезапным и стремительным, и столь же внезапно и стремительно память о них была ненадолго стёрта. Оставалось надеяться, что два путника их не заинтересуют.
Зимние ночи в Стедмаре, как и в Крартеле, были необычайно тихими в безветренную погоду. Недавно гулявшие по снежной степи порывы прекратились, и округу поглотила тишина. Агрон усмехнулся про себя. Он уже даже не вспоминал о том, что весна должна была наступить, а снег заметно подтаять. Наблюдаемая картина в корне отличалась от привычного видения весны. Холод продолжал сковывать движения, а снег никак не желал сходить и дать волю зелёной траве. Агрон по-настоящему скучал по тёплому солнцу и свежему ветерку, охлаждающему голову.
За этими грёзами о весне лайдер не заметил, как пролетело несколько часов. Осознав, что от охапки хвороста, который они умудрились собрать, осталось меньше половины, Агрон подошёл к похрапывающему брату и принялся расталкивать его. Дурон проснулся не сразу. Разбудив, наконец, брата и сдав ему пост, Агрон прилёг на тушу своей лошади, прикрылся тёплым плащом и погрузился в сон.
Наутро ночные мысли полностью выветрились из его головы. Позавтракав и покормив лошадей, близнецы продолжили путь. Несмотря на задержавшуюся зиму, солнце вставало гораздо раньше. Оно щедро разбрасывало свои лучи по округе и даже грело, однако вновь появившиеся ветра заставляли лишь плотнее кутаться в плащи и не оголять ни один участок тела. Порой порывы были настолько сильными, что Агрона бросало в дрожь. Только лошади продолжали стойко выносить выходки погоды и шли в том же неторопливом ритме.
– Ты смотри-ка, – присвистнул Дурон, глядя вперёд на дорогу. – Наши старые друзья пожаловали.
Агрон, смотрящий до этого под ноги лошади, поднял глаза. По дороге действительно стройными рядами шли стедмарские солдаты верхом на лошадях под предводительством всадника в блестящем панцире, а верхушку шлема украшал поперечный гребень с красным оперением.
– Мать моя, – протянул Агрон, едва заметил красное оперение на шлеме. – Впереди, не иначе, цимер вышагивает?
– Ага, – кивнул Дурон. – Чего это их возглавляет человек такого звания?
На это Агрон не успел ничего сказать, так как стедмарцы успели приблизиться на такое расстояние, на котором можно было услышать их разговор. Не сговариваясь, братья натянули капюшоны поглубже на головы и отошли в сторону с дороги, чтобы не мешать солдатам. Однако, к их удивлению, цимер притормозил своего коня, едва ряды всадников приблизились к лайдерам. Агрон и Дурон в нерешительности переглянулись и вопросительно посмотрели на стедмарцев.
– Доброго дня вам, путники, – начал говорить цимер. – Куда путь держите?
– В Ильдарос, – после небольшой паузы ответил Агрон, опасаясь смотреть собеседнику в глаза.
– А не доводилось ли вам проезжать мимо Хонена? – продолжал допрос всадник. – Примерно в трёх днях пути отсюда.
– Да, было дело, – вступил в разговор Дурон, тоже смотря, будто мимо Цимера. – Как раз три дня назад её покинули.
– И там всё было в порядке?
– Кажется, да. А с чего вдруг такой допрос? – слегка раздражённо спросил Агрон. Ему уже успел надоесть этот цимер, который вот так запросто останавливает мирных путников.
Солдаты, стоящие за своим командиром, недовольно зароптали. Агрон нервно сглотнул, оббежав их взглядом. Он понял, что переборщил с резкостью вопроса. Краем глаза он заметил, как рука брата чуть-чуть дёрнулась в сторону меча, прикреплённого к седлу. Глаза Дурона тоже оценивающе осматривали стедмарцев, которых было, по меньшей мере, впятеро больше, чем лайдеров.
– Будь любезен, относиться с уважением к представителю Неустрашимого Легиона, – суровым тоном потребовал один из всадников.
Сердце Агрона тут же упало в пятки, а дыхание участилось. Реакция Дурона была в точности такой же. Неустрашимый Легион представлял собой личную армию императора Стедмара Цезона Невия и основан им же. Туда входили только лучшие бойцы, прошедшие суровые тренировки и не одну битву. Как-то братьям довелось возглавить отряд повстанцев, который напал на эскорт императора, состоящий из этих солдат. Больше половины отряда лайдеров пали в тот день, тогда как солдаты Неустрашимого Легиона потеряли едва ли больше десятка человек. Битва с Неустрашимым Легионом надолго отпечаталась в памяти всех выживших, в том числе и близнецов. Именно поэтому после слов неизвестного всадника возникла небольшая пауза. Цимер, судя по всему, всецело одобрял поведение своего подчинённого, так как на его лице на мгновение показалась самодовольная ухмылка.
– Вижу, что хотя бы имя Неустрашимого Легиона вам знакомо, – проговорил цимер, будто ненароком повернувшись к лайдерам всем телом.
Агрон только сейчас заметил несколько наградных блях на его панцире. Помимо всего прочего, на нагруднике был изображён некий человек, вооружённый молотом с львиной шкурой вместо брони. Судя по всему, это был знак Легиона – Аронис Кратос. Коря себя за невнимательность, он очень надеялся, что солдаты Легиона опустят эту досадную оплошность.
– Мои извинения, – сказал Агрон, обращаясь к собеседнику. – Нам просто хотелось узнать, с чего бы цимеру разъезжать по мелким деревням.
После этих слов Дурон повернул голову к брату и вперил в него удивлённый взгляд. Его глаза кричали: «Почему ты стелешься перед нашими врагами?», но вслух он этого не сказал. Агрон чувствовал недоумённый взгляд брата, но продолжал смотреть на собеседника. Он был убеждён, что больше нельзя показывать себя с плохой стороны, чтобы не случилось непоправимого.
– Вчера в имперские залы прилетел голубь с дурными вестями, – пояснил цимер.
– Насколько дурными? – заговорил Дурон в более резкой манере, нежели его брат. Судя по всему, он желал показать, что не боится даже солдат имперского Легиона.
– На деревню кто-то напал, – ответил цимер, повернувшись к нему.
– Ради этого император послал бойца Неустрашимого Легиона? – недоверчиво произнёс Дурон.
– Бойцы сидят в подвалах Арены и ждут своей смерти, – грубо сказал Неустрашимый. – Мы – воины, а не бойцы.
Обоих близнецов слегка задело такое пренебрежительное отношение к тем, кто по факту является рабами, к тем, кем они являлись несколько лет назад. Дурон нахмурился и несколько раз яростно выдохнул – благо, солдаты этого не заметили. Агрон сдавленно сглотнул комок в горле, словно он и был той самой злобой, которая появилась внутри него после упоминания Арены.
– Это не первое нападение на деревню, – продолжал говорить цимер. – За несколько дней до этого мы получили птицу с такими же вестями из другой деревни.
