Внутри него что-то оборвалось. Он остался совершенно один. Больше не на кого было положиться. Из глаз текли слёзы впервые за долгие годы. Отчаяние заполнило нутро и вырывалось наружу с помощью ударов по земле.
По мере отступления злости, Дурон прекращал молотить руками почву. Окончательно придя в себя, лайдер поднялся на ноги и вернулся в дом. Вновь увидев мёртвого брата, Дурон почувствовал очередную порцию горечи во рту. Девушка всё ещё была в доме и стояла на коленях рядом с телом Агрона.
– Я узнала вас, – проговорила она, посмотрев на вошедшего лайдера. – Вы ведь бойцы Арены. Знаменитые братья-чемпионы. Твоё лицо сразу показалось мне знакомым.
– Нет больше братьев-чемпионов, – сдавленным голосом ответил Дурон. – Как и жизни на проклятой Арене. От нас осталась только память.
Дурон присел на колени, приподнял тело Агрона и прижал к груди. Лоб брата был уже холодным, но руки оставались тёплыми. Дурон чувствовал, как жизнь окончательно уходит из тела родного человека, от чего становилось ещё больнее. В глазах снова защипало, но слёзы не проступали наружу. Дурон не знал, сколько он так просидел, для него время снова замедлилось.
– Надо бы уходить отсюда, – произнесла девушка, посмотрев на лайдера. – Если стедмарцы найдут тебя рядом с четырьмя трупами, тебя за решётку посадят, если не убьют на месте.
– Мне всё равно, – помотал головой Дурон, крепче прижав тело брата. – Меня и так разыскивают за бегство с Арены. Меня и ещё пару-тройку сотен бойцов.
– Вы сбежали с Арены? – переспросила девушка. – Так вы, получается…
– Мы хотели продолжить дело Катрапса, – сказал Дурон, глубоко вздохнув. – Агрон был против поначалу. Только вчера я, наконец, увидел, как его глаза снова горят тем самым огнём. А сегодня…
Он не договорил, а девушка не стала допытываться.
– Но ты права, надо уходить, – согласился Дурон, поднимаясь на ноги.
– Будешь хоронить? – поинтересовалась девушка, наблюдая за тем, как лайдер берёт тело брата на руки.
– Да, – кивнул Дурон, выпрямляясь. – Он достоин лучших похорон, но оставлять его рядом с псами империи – ещё хуже.
– У меня есть лошадь, – сказала девушка, когда они вышли из дома. – Могу помочь довезти, если хочешь.
– Нет, не надо, – ответил на это Дурон. – Ты и так сделала больше, чем должна. Спасибо большое за помощь.
– Не за что, – почему-то сдавленно ответила девушка. – Лайдеры ведь должны помогать друг другу?
– Точно. Назови своё имя, чтобы я знал, кого благодарю.
– Фара, – последовал ответ. – Но многие меня знают под другим именем.
– Я лучше запомню тебя так, как назвали на нашей родине.
– Что ты будешь делать потом?
Дурон остановился и посмотрел в сторону леса. Ответ пришёл к нему сразу.
– Стедмарцы отняли у меня всё. Я заставлю их заплатить за это. Снова.
Больше он ничего не сказал. Фара пожелала ему удачи, после чего они разошлись в разные стороны. Дурон не чувствовал веса тела, которое нёс в руках. Рукоятка топора, всё ещё висевшего в ножнах, временами билась о ноги лайдера, угрожая упасть. Холод совсем не чувствовался, а солнце слегка пригревало спину. Дурон не смотрел по сторонам, невзирая на то, что его могли обнаружить стедмарские солдаты. Он просто шёл вперёд.
Около леса стало прохладнее из-за усилившегося ветра. Дурон бережно положил тело рядом с собой и принялся рыть землю голыми руками. Пальцы тут же отозвались болью, несколько ногтей сломались, но лайдер не обращал на это внимания. Руки опять почувствовали усталость, однако пальцы продолжали настойчиво вгрызаться в холодную землю, углубляя длинную яму. С каждым преодолённым дюймом на сердце становилось всё тяжелее. Близился миг, когда с Агроном придётся проститься навсегда. Дурон не собирался оттягивать этот момент, но тяжесть огромным камнем катилась на его плечи.
Решив, что могила достаточно глубока, Дурон посмотрел на брата. Он лежал на земле с закрытыми глазами, его лицо смотрело вверх, будто он наслаждался заслуженным отдыхом. Глубоко вздохнув, Дурон отстегнул от пояса Агрона ножны с топором, взял тело и положил его в свежую могилу. Ему показалось, что закапывание прошло гораздо быстрее. Взглянув на лицо брата в последний раз, Дурон сказал:
– Извини, что не могу похоронить тебя по всем нашим традициям. Знай, что сегодняшний бой был самым важным для меня. Потому что я, наконец, убедился, что ты не сломлен. Спасибо, что был со мной до самого конца. Обещаю, я не подведу тебя. Мы будем свободны, как того хотели. Прощай, брат.
В считанные секунды лицо Агрона скрылось под слоем земли. Сглотнув ком в горле, Дурон поднялся на ноги, прицепил топор к своему поясу и отправился к южной окраине леса. Ветер приятно обдувал лицо, а деревья слегка защищали от солнца. Дурон вновь почувствовал себя полностью одиноким, потому что он впервые за всю свою жизнь шёл один и знал, что о нём никто не будет беспокоиться. Пустоту внутри него ничто не могло заполнить.
В скором времени до его ушей донеслись голоса. Глубоко вздохнув, Дурон ускорил шаг. Он боялся того, что может увидеть. Велика была вероятность того, что те бойцы, которых они встретили, не смогли никого найти. Однако увиденное удивило Дурона – по мере приближения он заметил, что бойцов собрался не один десяток. Все они стояли и о чём-то говорили, дожидаясь своего предводителя. Вот, наконец, один из них заметил приближающегося Дурона и громко свистнул. Десятки глаз тут же обратились в его сторону.
– Сколько нас здесь? – спросил Дурон, подойдя к ближайшему трилодаскию.
– Восемьдесят два, – последовал ответ. – А где…
– Мёртв, – Дурон не дал ему договорить, не желая сейчас вспоминать эту утрату. – Стедмарцы нашли нас. Я не смог его спасти.
По рядам бойцов пробежался небольшой шумок. Почти все они опустили голову в память о погибшем бойце – одном из братьев-чемпионов.
– Эти твари отняли у меня всё, – продолжил Дурон, подняв голову и обежав взглядом всех собравшихся. – И я собираюсь отомстить им. Я убью каждого долбаного стедмарца, который встанет у меня на пути. Вы всё ещё со мной?
Ему ответом послужил одобрительный шум и кивки бойцов. На душе Дурона чуть-чуть полегчало. Эти люди верили в него, они хотели идти за ним, несмотря на то, что их было мало. Лайдеры смотрели на своего предводителя и ждали приказов. Никто не боялся грядущих битв, никто не боялся умереть. Все они хотели лишь одного – сражаться за свободу своего народа.
– Что ты можешь сказать в своё оправдание?
Цезон Невий стоял в губернаторском замке Ирелии и смотрел на Тимериуса Пиктия, склонившего колено. Едва узнав о том, что произошло десять дней назад на открытии Арены, император пришёл в ярость. Он кое-как мирился с тем, что лайдеры втайне роптали в его сторону, понемногу восстановил свою армию после сражения с войсками повстанцев, наладил порядок в городах империи. Но то, что натворил Тимериус, вышло за все рамки. Цезон Невий не хотел представлять то, как отреагируют лайдеры на подобный поступок – он знал, что ситуация с ними вновь накалится, и не собирался допускать второго восстания, когда с момента первого не прошёл и год.
– Ваше Величество, – голос губернатора Ирелии дрожал от страха своей участи. – Я просто хотел доставить людям радость. Они хотели представления…
– Я вижу, ты забыл, что моими подчинёнными являются не только мой народ, но и люди Крартела, – голос Цезона был спокойным, но в нём чувствовалась огромная стальная жила, которая пугала ещё больше. – О чём ты только думал? Ты можешь себе представить, чем это может обернуться?
Тимериус промолчал, не зная, как ответить. Несколько солдат Неустрашимого легиона сделали пару шагов вперёд, но Цезон их остановил. Однако и этого было достаточно для того, чтобы губернатор вздрогнул и испуганно обернулся.
– Кроме того, – продолжил император, злостно смотря на провинившегося подчинённого. – У тебя в руках были одни из лидеров восстания. И ты посмел их отпустить на битву с кентаврами.
– Ваше Величество, я был уверен…
– Молчать! – Цезон только слегка повысил голос, но всем присутствующим показалось, что он готов перейти на крик. – Не смей открывать рот, пока я не позволю тебе говорить.
Тимериус уткнул взгляд в пол, не в силах даже пошевелиться. Солдаты легиона вытянулись в струну и смотрели чётко перед собой, ожидая приказа правителя.
– Неужели ты настолько глуп, что не понял такой простой вещи? – продолжил говорить император. – Ты выставил шесть сотен бойцов во главе с братьями-чемпионами против пары сотен кентавров. Они воевали со мной три года. Я был вынужден послать против них своих лучших воинов, чтобы подавить их. И ты решил, что они не справятся с кучкой кентавров? Я разочарован в тебе, Тимериус.
В глазах губернатора потемнело. Услышать такие слова было самым страшным для любого жителя Стедмара, не говоря уже о тех, кто напрямую подчиняется императору. Тимериус поднял голову, и тут же опустил, неспособный выдержать взгляд правителя. Цезону доставляло удовольствие то, что его слов боялись.
– Ты не достоин того, чтобы служить на благо Стедмара, – проговорил император, поднимая глаза на своих солдат. – Мне не нужен такой человек, как ты. Ведите его на плаху.
Солдаты отдали честь и схватили губернатора под руки. Тимериус испуганно крутил головой, умоляя, чтобы ему дали шанс исправиться. Цезон ухмыльнулся ему в ответ. Ему пришлось бы пожертвовать губернатором, даже если бы он был доверенным лицом и имел много наград. Недовольство в «Канавах» крупных городов необходимо было подавить, но не грубым силовым вмешательством. Цезон долго искал способ, чтобы получить расположение лайдеров, которых ничто не могло успокоить после недавнего восстания. Отчасти император был даже рад такому глупому поступку губернатора Ирелии.
Тимериуса быстро доставили на эшафот под смелые крики толпы лайдеров. Редко случалось так, чтобы они приходили на казнь наравне со стедмарцами, однако сегодня это было необходимо. На бывшего губернатора смотрели с ненавистью и злорадством. Цезона обрадовало такое поведение толпы. Ему было необходимо усмирить лайдеров, чтобы избавиться хотя бы от этой проблемы.
Когда приговорённый взошёл на эшафот, его грубо поставили на колени. Император поднялся вслед за ним и предстал перед толпой. Стедмарцы смотрели на своего правителя с восхищением, а лайдеры с огромной долей недоверия.
– Я знаю о недавних событиях, которые произошли в Ирелии, – начал свою речь Цезон. – И я вынужден принести свои соболезнования уроженцам нашей союзной страны. Я знаю, что это не вернёт вам ваших родственников и друзей, но это меньшее, что я могу сделать.
Некоторые стедмарцы начали выкрикивать хвалебные слова в сторону правителя, а лайдеры продолжали смотреть с долей злобы.
– Этот человек, – император указал на Тимериуса, стоящего на коленях, – своими приказами причинил много боли всем нам. Я говорю не только о лайдерах, но и о своём народе. Какие бы у нас ни были разногласия, мы живём друг с другом бок о бок, и мы не должны допускать подобных ужасов. Стедмару хватило крови Крартела, и я не хочу проливать её вновь. Но этот человек захотел. И я считаю, что такие люди не достойны не только того, чтобы называться гражданами империи, но и вообще жить на одной с нами земле.
Одобрительные крики стали громче. К стедмарцам присоединились некоторые лайдеры, но многие всё ещё не верили словам правителя Стедмара.
– Мои доверенные советники и солдаты предлагали отрубить ему голову, – Цезон уже подходил к завершению своего замысла. – Однако, по моему мнению, эта смерть будет слишком благородной для такого гнилья, как он. Я приговариваю его к самой постыдной смерти – через повешение!
На этот раз радостных криков было в разы больше. Тимериус вновь начал озираться по сторонам, не веря, что его казнят столь позорным способом. Цезон повернулся к палачу, лицо которого скрывала чёрная маска, и коротко кивнул ему. Палач тотчас подошёл к приговорённому, подвёл его к табурету, поднял туда и нацепил ему на шею петлю. Бывший губернатор уже орал во всю глотку в слепой надежде на спасение, но всё было тщетно. Палач подошёл к табурету и посмотрел на императора. Цезон взглянул на приговорённого губернатора в последний раз и кивнул. Табурет вылетел из-под ног Тимериуса, и он повис в петле, истошно дёргаясь из стороны в сторону. Его лицо быстро начало синеть, рот открывался в беззвучных мольбах о пощаде. Предсмертная агония длилась около минуты, после чего Тимериус обмяк и затих.
Цезон повернулся к толпе, ожидая её реакции. Стедмарцы рукоплескали своему правителю с криками «Да здравствует Цезон Невий!», «За справедливость!», «Самый справедливый император». К радости имперцев присоединилось абсолютное большинство лайдеров, которые, однако, не стремились повторять возгласы, но императору это не было нужно. Цезон поднял руки в приветственном жесте и спустился с эшафота под бурные овации своего народа. Весть о справедливом суде быстро распространится по всей империи, и все лайдеры, проживающие в Стедмаре, узнают об этом жесте правителя. Цезон был доволен тем, что смог перевернуть ситуацию в свою пользу. У него оставались небольшие опасения, связанные со сбежавшими братьями-чемпионами, но сейчас он не мог думать о них. Его ждал король Кемендума и князь Рессулии на Карланском Совете.
– Рад вас всех видеть.
С этой фразы короля Серстина начался Карланский Совет. Эрленд никогда не думал, что ему доведётся лично присутствовать на таком событии. Алхимик понимал, что пристально рассматривать императора Стедмара и князя Рессулии было неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Быть может, ему больше не удастся увидеть этих людей так близко.
Правители стран сидели за круглым столом, окружённые своей немногочисленной свитой, которую сюда допустили. Помимо Эрленда Серстин взял с собой сэра Лемдала, двух советников и четверых человек из королевской гвардии. Сам алхимик не должен был присутствовать в этой комнате. Эрленд здесь находился лишь в качестве некого докладчика, который будет отвечать на вопросы, связанные с кентаврами.
В самом начале встречи Эрленд первым делом осмотрел тех, кто присутствовал вместе с правителями других государств. Поначалу его внимание пало на Володира Сурового – князя Рессулии, первого этого имени. Северное государство всегда казалось Эрленду самым интересным в историческом плане. Многие историки предпочитали уделять своё внимание другим народам, потому что в Рессулии вся история до создания единого королевства была не слишком разнообразной. Северное государство представляло собой несколько раздробленных княжеств, которые часто воевали между собой за территорию, за власть и за ресурсы, вроде золота или леса. После развала Объединённого Королевства Рессулия вновь стала представлять собой раздробленные княжества до тех пор, пока там не произошла гражданская война, окончившаяся объединением территории. То событие получило название «Скрепление Севера».
Володир взял с собой на встречу самое меньшее количество людей. С рессулийским князем присутствовали трое лучших воинов и какой-то человек в тёмно-коричневой рясе. Скорее всего, это был какой-то священник. Единственное, что Эрленд знал о религии северян – это то, что они поклонялись силам природы. Имён их богов целитель не знал, как и не знал о том, доказывали ли их боги своё существование.
По мере отступления злости, Дурон прекращал молотить руками почву. Окончательно придя в себя, лайдер поднялся на ноги и вернулся в дом. Вновь увидев мёртвого брата, Дурон почувствовал очередную порцию горечи во рту. Девушка всё ещё была в доме и стояла на коленях рядом с телом Агрона.
– Я узнала вас, – проговорила она, посмотрев на вошедшего лайдера. – Вы ведь бойцы Арены. Знаменитые братья-чемпионы. Твоё лицо сразу показалось мне знакомым.
– Нет больше братьев-чемпионов, – сдавленным голосом ответил Дурон. – Как и жизни на проклятой Арене. От нас осталась только память.
Дурон присел на колени, приподнял тело Агрона и прижал к груди. Лоб брата был уже холодным, но руки оставались тёплыми. Дурон чувствовал, как жизнь окончательно уходит из тела родного человека, от чего становилось ещё больнее. В глазах снова защипало, но слёзы не проступали наружу. Дурон не знал, сколько он так просидел, для него время снова замедлилось.
– Надо бы уходить отсюда, – произнесла девушка, посмотрев на лайдера. – Если стедмарцы найдут тебя рядом с четырьмя трупами, тебя за решётку посадят, если не убьют на месте.
– Мне всё равно, – помотал головой Дурон, крепче прижав тело брата. – Меня и так разыскивают за бегство с Арены. Меня и ещё пару-тройку сотен бойцов.
– Вы сбежали с Арены? – переспросила девушка. – Так вы, получается…
– Мы хотели продолжить дело Катрапса, – сказал Дурон, глубоко вздохнув. – Агрон был против поначалу. Только вчера я, наконец, увидел, как его глаза снова горят тем самым огнём. А сегодня…
Он не договорил, а девушка не стала допытываться.
– Но ты права, надо уходить, – согласился Дурон, поднимаясь на ноги.
– Будешь хоронить? – поинтересовалась девушка, наблюдая за тем, как лайдер берёт тело брата на руки.
– Да, – кивнул Дурон, выпрямляясь. – Он достоин лучших похорон, но оставлять его рядом с псами империи – ещё хуже.
– У меня есть лошадь, – сказала девушка, когда они вышли из дома. – Могу помочь довезти, если хочешь.
– Нет, не надо, – ответил на это Дурон. – Ты и так сделала больше, чем должна. Спасибо большое за помощь.
– Не за что, – почему-то сдавленно ответила девушка. – Лайдеры ведь должны помогать друг другу?
– Точно. Назови своё имя, чтобы я знал, кого благодарю.
– Фара, – последовал ответ. – Но многие меня знают под другим именем.
– Я лучше запомню тебя так, как назвали на нашей родине.
– Что ты будешь делать потом?
Дурон остановился и посмотрел в сторону леса. Ответ пришёл к нему сразу.
– Стедмарцы отняли у меня всё. Я заставлю их заплатить за это. Снова.
Больше он ничего не сказал. Фара пожелала ему удачи, после чего они разошлись в разные стороны. Дурон не чувствовал веса тела, которое нёс в руках. Рукоятка топора, всё ещё висевшего в ножнах, временами билась о ноги лайдера, угрожая упасть. Холод совсем не чувствовался, а солнце слегка пригревало спину. Дурон не смотрел по сторонам, невзирая на то, что его могли обнаружить стедмарские солдаты. Он просто шёл вперёд.
Около леса стало прохладнее из-за усилившегося ветра. Дурон бережно положил тело рядом с собой и принялся рыть землю голыми руками. Пальцы тут же отозвались болью, несколько ногтей сломались, но лайдер не обращал на это внимания. Руки опять почувствовали усталость, однако пальцы продолжали настойчиво вгрызаться в холодную землю, углубляя длинную яму. С каждым преодолённым дюймом на сердце становилось всё тяжелее. Близился миг, когда с Агроном придётся проститься навсегда. Дурон не собирался оттягивать этот момент, но тяжесть огромным камнем катилась на его плечи.
Решив, что могила достаточно глубока, Дурон посмотрел на брата. Он лежал на земле с закрытыми глазами, его лицо смотрело вверх, будто он наслаждался заслуженным отдыхом. Глубоко вздохнув, Дурон отстегнул от пояса Агрона ножны с топором, взял тело и положил его в свежую могилу. Ему показалось, что закапывание прошло гораздо быстрее. Взглянув на лицо брата в последний раз, Дурон сказал:
– Извини, что не могу похоронить тебя по всем нашим традициям. Знай, что сегодняшний бой был самым важным для меня. Потому что я, наконец, убедился, что ты не сломлен. Спасибо, что был со мной до самого конца. Обещаю, я не подведу тебя. Мы будем свободны, как того хотели. Прощай, брат.
В считанные секунды лицо Агрона скрылось под слоем земли. Сглотнув ком в горле, Дурон поднялся на ноги, прицепил топор к своему поясу и отправился к южной окраине леса. Ветер приятно обдувал лицо, а деревья слегка защищали от солнца. Дурон вновь почувствовал себя полностью одиноким, потому что он впервые за всю свою жизнь шёл один и знал, что о нём никто не будет беспокоиться. Пустоту внутри него ничто не могло заполнить.
В скором времени до его ушей донеслись голоса. Глубоко вздохнув, Дурон ускорил шаг. Он боялся того, что может увидеть. Велика была вероятность того, что те бойцы, которых они встретили, не смогли никого найти. Однако увиденное удивило Дурона – по мере приближения он заметил, что бойцов собрался не один десяток. Все они стояли и о чём-то говорили, дожидаясь своего предводителя. Вот, наконец, один из них заметил приближающегося Дурона и громко свистнул. Десятки глаз тут же обратились в его сторону.
– Сколько нас здесь? – спросил Дурон, подойдя к ближайшему трилодаскию.
– Восемьдесят два, – последовал ответ. – А где…
– Мёртв, – Дурон не дал ему договорить, не желая сейчас вспоминать эту утрату. – Стедмарцы нашли нас. Я не смог его спасти.
По рядам бойцов пробежался небольшой шумок. Почти все они опустили голову в память о погибшем бойце – одном из братьев-чемпионов.
– Эти твари отняли у меня всё, – продолжил Дурон, подняв голову и обежав взглядом всех собравшихся. – И я собираюсь отомстить им. Я убью каждого долбаного стедмарца, который встанет у меня на пути. Вы всё ещё со мной?
Ему ответом послужил одобрительный шум и кивки бойцов. На душе Дурона чуть-чуть полегчало. Эти люди верили в него, они хотели идти за ним, несмотря на то, что их было мало. Лайдеры смотрели на своего предводителя и ждали приказов. Никто не боялся грядущих битв, никто не боялся умереть. Все они хотели лишь одного – сражаться за свободу своего народа.
***
– Что ты можешь сказать в своё оправдание?
Цезон Невий стоял в губернаторском замке Ирелии и смотрел на Тимериуса Пиктия, склонившего колено. Едва узнав о том, что произошло десять дней назад на открытии Арены, император пришёл в ярость. Он кое-как мирился с тем, что лайдеры втайне роптали в его сторону, понемногу восстановил свою армию после сражения с войсками повстанцев, наладил порядок в городах империи. Но то, что натворил Тимериус, вышло за все рамки. Цезон Невий не хотел представлять то, как отреагируют лайдеры на подобный поступок – он знал, что ситуация с ними вновь накалится, и не собирался допускать второго восстания, когда с момента первого не прошёл и год.
– Ваше Величество, – голос губернатора Ирелии дрожал от страха своей участи. – Я просто хотел доставить людям радость. Они хотели представления…
– Я вижу, ты забыл, что моими подчинёнными являются не только мой народ, но и люди Крартела, – голос Цезона был спокойным, но в нём чувствовалась огромная стальная жила, которая пугала ещё больше. – О чём ты только думал? Ты можешь себе представить, чем это может обернуться?
Тимериус промолчал, не зная, как ответить. Несколько солдат Неустрашимого легиона сделали пару шагов вперёд, но Цезон их остановил. Однако и этого было достаточно для того, чтобы губернатор вздрогнул и испуганно обернулся.
– Кроме того, – продолжил император, злостно смотря на провинившегося подчинённого. – У тебя в руках были одни из лидеров восстания. И ты посмел их отпустить на битву с кентаврами.
– Ваше Величество, я был уверен…
– Молчать! – Цезон только слегка повысил голос, но всем присутствующим показалось, что он готов перейти на крик. – Не смей открывать рот, пока я не позволю тебе говорить.
Тимериус уткнул взгляд в пол, не в силах даже пошевелиться. Солдаты легиона вытянулись в струну и смотрели чётко перед собой, ожидая приказа правителя.
– Неужели ты настолько глуп, что не понял такой простой вещи? – продолжил говорить император. – Ты выставил шесть сотен бойцов во главе с братьями-чемпионами против пары сотен кентавров. Они воевали со мной три года. Я был вынужден послать против них своих лучших воинов, чтобы подавить их. И ты решил, что они не справятся с кучкой кентавров? Я разочарован в тебе, Тимериус.
В глазах губернатора потемнело. Услышать такие слова было самым страшным для любого жителя Стедмара, не говоря уже о тех, кто напрямую подчиняется императору. Тимериус поднял голову, и тут же опустил, неспособный выдержать взгляд правителя. Цезону доставляло удовольствие то, что его слов боялись.
– Ты не достоин того, чтобы служить на благо Стедмара, – проговорил император, поднимая глаза на своих солдат. – Мне не нужен такой человек, как ты. Ведите его на плаху.
Солдаты отдали честь и схватили губернатора под руки. Тимериус испуганно крутил головой, умоляя, чтобы ему дали шанс исправиться. Цезон ухмыльнулся ему в ответ. Ему пришлось бы пожертвовать губернатором, даже если бы он был доверенным лицом и имел много наград. Недовольство в «Канавах» крупных городов необходимо было подавить, но не грубым силовым вмешательством. Цезон долго искал способ, чтобы получить расположение лайдеров, которых ничто не могло успокоить после недавнего восстания. Отчасти император был даже рад такому глупому поступку губернатора Ирелии.
Тимериуса быстро доставили на эшафот под смелые крики толпы лайдеров. Редко случалось так, чтобы они приходили на казнь наравне со стедмарцами, однако сегодня это было необходимо. На бывшего губернатора смотрели с ненавистью и злорадством. Цезона обрадовало такое поведение толпы. Ему было необходимо усмирить лайдеров, чтобы избавиться хотя бы от этой проблемы.
Когда приговорённый взошёл на эшафот, его грубо поставили на колени. Император поднялся вслед за ним и предстал перед толпой. Стедмарцы смотрели на своего правителя с восхищением, а лайдеры с огромной долей недоверия.
– Я знаю о недавних событиях, которые произошли в Ирелии, – начал свою речь Цезон. – И я вынужден принести свои соболезнования уроженцам нашей союзной страны. Я знаю, что это не вернёт вам ваших родственников и друзей, но это меньшее, что я могу сделать.
Некоторые стедмарцы начали выкрикивать хвалебные слова в сторону правителя, а лайдеры продолжали смотреть с долей злобы.
– Этот человек, – император указал на Тимериуса, стоящего на коленях, – своими приказами причинил много боли всем нам. Я говорю не только о лайдерах, но и о своём народе. Какие бы у нас ни были разногласия, мы живём друг с другом бок о бок, и мы не должны допускать подобных ужасов. Стедмару хватило крови Крартела, и я не хочу проливать её вновь. Но этот человек захотел. И я считаю, что такие люди не достойны не только того, чтобы называться гражданами империи, но и вообще жить на одной с нами земле.
Одобрительные крики стали громче. К стедмарцам присоединились некоторые лайдеры, но многие всё ещё не верили словам правителя Стедмара.
– Мои доверенные советники и солдаты предлагали отрубить ему голову, – Цезон уже подходил к завершению своего замысла. – Однако, по моему мнению, эта смерть будет слишком благородной для такого гнилья, как он. Я приговариваю его к самой постыдной смерти – через повешение!
На этот раз радостных криков было в разы больше. Тимериус вновь начал озираться по сторонам, не веря, что его казнят столь позорным способом. Цезон повернулся к палачу, лицо которого скрывала чёрная маска, и коротко кивнул ему. Палач тотчас подошёл к приговорённому, подвёл его к табурету, поднял туда и нацепил ему на шею петлю. Бывший губернатор уже орал во всю глотку в слепой надежде на спасение, но всё было тщетно. Палач подошёл к табурету и посмотрел на императора. Цезон взглянул на приговорённого губернатора в последний раз и кивнул. Табурет вылетел из-под ног Тимериуса, и он повис в петле, истошно дёргаясь из стороны в сторону. Его лицо быстро начало синеть, рот открывался в беззвучных мольбах о пощаде. Предсмертная агония длилась около минуты, после чего Тимериус обмяк и затих.
Цезон повернулся к толпе, ожидая её реакции. Стедмарцы рукоплескали своему правителю с криками «Да здравствует Цезон Невий!», «За справедливость!», «Самый справедливый император». К радости имперцев присоединилось абсолютное большинство лайдеров, которые, однако, не стремились повторять возгласы, но императору это не было нужно. Цезон поднял руки в приветственном жесте и спустился с эшафота под бурные овации своего народа. Весть о справедливом суде быстро распространится по всей империи, и все лайдеры, проживающие в Стедмаре, узнают об этом жесте правителя. Цезон был доволен тем, что смог перевернуть ситуацию в свою пользу. У него оставались небольшие опасения, связанные со сбежавшими братьями-чемпионами, но сейчас он не мог думать о них. Его ждал король Кемендума и князь Рессулии на Карланском Совете.
Глава 23. Карланский совет
– Рад вас всех видеть.
С этой фразы короля Серстина начался Карланский Совет. Эрленд никогда не думал, что ему доведётся лично присутствовать на таком событии. Алхимик понимал, что пристально рассматривать императора Стедмара и князя Рессулии было неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Быть может, ему больше не удастся увидеть этих людей так близко.
Правители стран сидели за круглым столом, окружённые своей немногочисленной свитой, которую сюда допустили. Помимо Эрленда Серстин взял с собой сэра Лемдала, двух советников и четверых человек из королевской гвардии. Сам алхимик не должен был присутствовать в этой комнате. Эрленд здесь находился лишь в качестве некого докладчика, который будет отвечать на вопросы, связанные с кентаврами.
В самом начале встречи Эрленд первым делом осмотрел тех, кто присутствовал вместе с правителями других государств. Поначалу его внимание пало на Володира Сурового – князя Рессулии, первого этого имени. Северное государство всегда казалось Эрленду самым интересным в историческом плане. Многие историки предпочитали уделять своё внимание другим народам, потому что в Рессулии вся история до создания единого королевства была не слишком разнообразной. Северное государство представляло собой несколько раздробленных княжеств, которые часто воевали между собой за территорию, за власть и за ресурсы, вроде золота или леса. После развала Объединённого Королевства Рессулия вновь стала представлять собой раздробленные княжества до тех пор, пока там не произошла гражданская война, окончившаяся объединением территории. То событие получило название «Скрепление Севера».
Володир взял с собой на встречу самое меньшее количество людей. С рессулийским князем присутствовали трое лучших воинов и какой-то человек в тёмно-коричневой рясе. Скорее всего, это был какой-то священник. Единственное, что Эрленд знал о религии северян – это то, что они поклонялись силам природы. Имён их богов целитель не знал, как и не знал о том, доказывали ли их боги своё существование.
