– За красоту и за новизну в жизни! За нашу веселую кампанию! – разбрызгивая шампанское, стала со всеми чокаться Маша. Вид у нее был крайне довольный.
– Ой! – она качнулась, потянувшись к Ахмеду, и шампанское из бокала выплеснулось прямо ей на грудь. – Холодное какое! Аж мурашки побежали! Видишь?! – повернулась она к Валиду, выпячивая вперед сиськи.
– Где? – тут же клюнул он. – Дай согрею! – удерживая Машу за талию, Валид приподнял ее в воде и лизнул сосок.
– Ай! Что делается! – с хохотом вскинулась та, делая вид, что отбивается, но не особо вырываясь.
– Вот приколистка! – улыбнулся Ахмед, заглядывая в глаза Насте и чокаясь. Его нога как бы невзначай коснулась ее бедра, и она вздрогнула от внезапности ощущения. Волосатый скребок грубой шерсти чиркнул вдоль ее нежной кожи, и это было неприятно. Рефлекторно отстранившись, она потерла ужаленную ногу и положила руку на бортик, стараясь выглядеть непринужденно. Ей не хотелось обидеть Ахмеда, ведь возможно, он сделал это случайно, а не заигрывая с ней. Так она пыталась успокоить себя, хоть уже становилось ясно, что эта троица опасно разыгралась.
От того, что Настя откинулась на бортик бассейна, положив на него руку и выгнув спину, ее грудь приподнялась и выглянула из воды. Взгляд Ахмеда тут же ее ощупал, Настя отчетливо ощутила это. Невольно поежившись, она вновь погрузилась в воду по самую шею, а Ахмед хищновато улыбнулся.
– За тебя, Настя, – вновь чокнулся он с ней. – Ты просто прелесть. Зря только меня стесняешься.
Чтобы ничего не отвечать на эту наглость, Настя стала пить шампанское, стараясь выглядеть расслабленной и не нервничать; она явно была тут лишняя, но не знала, как теперь сбежать, чтобы не выглядеть дурой.
Глоток холодного шампанского ударил в голову пузырьками искорок, а потом вдруг выстрелил звездочками в нос, выбивая напрочь опасливые мысли, хоть она и чувствовала, что нужно быть начеку.
А в это время совсем рядом Маша с Валидом пили шампанское уже на брудершафт.
– Давай еще по глоточку! – подлил ей Ахмед в бокал. – Смотри, какие звезды у нас ночью, – и он обнял ее за талию.
– Э… – открыла она рот, растерявшись, поскольку никак не ожидала такого.
– Не замерзла? – притянул он ее к себе. – Давай согрею.
Ее ноги под водой коснулся приподнявшийся член, словно коварная змея подползла к потерявшей бдительность жертве.
Снова вздрогнув и продолжая стоять в растерянности, Настя краем глаза заметила, что Маша с Валидом уже взасос целуются. Не обращая ни на кого внимания, они вовсю тискались. Все стало окончательно ясно. Машкина шутка об обмене партерами превращалась в реальность. Они подсунули ее Ахмеду.
– Перестань, сейчас же! – придя в себя, вырвалась она. – Мы так не договаривались! Ты с Машкой, а я с Валидом. Что за фигня?!
– Так она сбежала уже! Вон, с Валидом вовсю тискается. Да брось ты! – и Ахмед вновь притянул ее к себе, на этот раз уже настойчивее. – Кому тут нужны условности?
– Сказала, перестань! – возмутилась Настя, упираясь. – Нихрена себе, условности! Совсем обнаглели, развратники! – и, вновь выскользнув из его рук, она бросилась вылезать из бассейна. Развернувшись лицом к бортику, она положила на него ладони, оттолкнулась ногами ото дна и выпрыгнула из воды, опираясь на руки. Ее голая попка предстала прямо перед носом Ахмеда. Мокрая, блестящая, упругая, особенно выпуклая в этом положении тела, добыча ускользала от него.
– Ах, какое чудо! – зарычал он и столкнул Настю опять в воду, не собираясь ее вот так отпускать. – Не капризничай, что ты на самом деле?! Давай еще покупаемся.
По всему чувствовалось, что так просто ей не улизнуть, а улепетывать следовало, у Ахмеда хищно горели глаза.
– Отстань! Не хочу больше тут с вами! – и, нырнув в сторону, Настя проплыла под водой несколько метров, оказавшись у лесенки. Не успел Ахмед схватить ее, как она выскочила на берег и, убегая, кинулась подхватить на ходу трусики.
– Ускользнула все-таки! – с недобрым смехом погнался за ней Ахмед. – Догоню сейчас! Стой! Куда ты?
Настя физически ощущала, как этот голый, волосатый, возбужденный араб пожирает глазами ее обнаженное тело, быть пойманной вовсе не хотелось. На ходу она испуганно оглянулась и увидела, как Ахмед вылезает из бассейна с увеличившейся колбасой члена, встающего прямо на глазах. Это бросилось ей в глаза, и Ахмед оскалился, вновь перехватив ее взгляд. Похоже, он гордился своим хозяйством.
– Эй! Вы куда, блин?! – возмутилась Маша. Она только сейчас заметила эту погоню, увлекшись Валидом. – Что за дела?!
– Да пошли вы в жопу! – сматывая удочки, огрызнулась Настя. Судя по решительному виду Ахмеда, ей надо было поторапливаться. – Свингеры хреновы!
– Настя, ты что?! Мы же шутя! Не понимаешь, что ли?! – стал выбираться на бортик Валид, при этом и его член конкретно стоял.
Подхватив с земли трусики с лифчиком и не обращая внимания на эти увещевания, Настя продолжила бегство. Испуганная, голенькая, мокрая, дрожащая, взволнованная, она была необыкновенно привлекательной дичью, и у Ахмеда окончательно затвердел. Выскользнув из ее рук уже у самых дверей дома, лифчик упал на пол. Нагнувшись, она вновь схватила его и, оборачиваясь на ходу в сторону приближающейся погони, на секунду оцепенела от вида Ахмедова члена. Не толстый, но необычно длинный, он колом стоял на нее. Зрелище было ужасное! Ее хотели насадить на копье.
– Ну, куда же ты?! – хохоча, приближался Ахмед, покачивая жутким шампуром, и Настя поняла, что валить нужно как можно скорее. Поскальзываясь мокрыми ногами на ступенях лестницы, она помчалась на второй этаж, прятаться к себе в комнату.
– Я сейчас приду к тебе, малыш! Мы же пошутили, что ты на самом деле?! – хохотал где-то внизу Валид, в то время как она запирала дверь. – Шутка! Ведь это на самом деле шутка. Не понимаешь, что ли?..
– Да пошли вы на хрен со своими шутками, придурки! – процедила сквозь зубы Настя, убедившись, что как следует закрылась.
«Фу!.. – наконец, перевела она дух.– Это п…ц! Во Машка, сука какая! Ведь чуть не подсунула меня Ахмеду. Теперь уже этому уроду. Совсем охренели, сволочи! Так вроде с хиханьками-хаханьками, а ведь еще немного… А колбаса-то у него какая, мама родная! Длиннющая, жуть. Хорошо, хоть не догнал… Где тут вода?» – и она налила дрожащей рукой минералки, все еще переживая случившееся. Эта погоня окончательно отрезвила ее, и она решила, что больше не выпьет ни глотка вина в этой кампании, явно пытающейся втянуть ее в грязную вакханалию.
Постепенно успокоившись, Настя накинула халат на голое тело, открыла балкон и осторожно выглянула наружу. Снизу доносился вкусный запах дыма. Уже надевшая купальники троица жарила в полумраке рыбу, разложив ее на решетке гриля.
– Спускайся к нам! – увидев ее, призывно махнул рукой Валид. – Проголодались, сибаса жарим. Через пять минут готов будет. Уже хотел за тобой идти.
– Давай, Настюха, возвращайся! Нам без тебя скучно! – засмеялась Маша с таким беззаботным видом, как будто не видела этой дикой погони.
«Ага! Знаю я ваше веселье, как же! Еще бы не скучно было развратникам. Выманите меня сейчас своей рыбой, а потом не сбежишь от вас», – опасливо усмехнулась Настя, а сама крикнула:
– Да нет уж, спасибо! Вы уж как-нибудь там без меня.
– Ну, надумаешь, спускайся! Мы и на твою долю пожарили, если что, – послал ей воздушный поцелуй Валид и стал открывать вино.
«Сам жри свою рыбу, скотина! – ругнулась сквозь зубы Настя. – Пошутил он, видите ли… Букет роз, чувство… А я-то дура… Вот, блин, история…»
Так, переживая и сокрушаясь, она легла на кровать и погрузилась в раздумья, ей было очень неприятно столкнуться с подобным.
«И во всем виновата Машка… да еще и эта странная метаморфоза, произошедшая с моей психикой. В жизни не могла предположить, что во мне есть ТАКОЕ, что в моей душе живет какая-то похотливая сучка, живет, дремлет и может проснуться в самый неудачный момент… Вот ведь как, оказывается, можно не знать саму себя. Получается, что временами я ничем не отличаюсь от своей развратной подруги, порой и я такая же блядь...»
Глядя в потолок невидящим взглядом, Настя в конце концов заснула. Внизу играла музыка, и слышались пьяные голоса, но это абсолютно не мешало ей, настолько ее вымотал этот стресс.
Настя даже не заметила, когда пришел Валид, видно, она забыла запереть балконную дверь, а ведь открытая терраса шла вдоль всего второго этажа виллы. К этому времени она уже так сладко забылась, что все треволнения и страсти прошедшего вечера напрочь растворились в глубоком сне, да и вина с шампанским было выпито немало.
Лишь на минуту подвсплыв во сне, она повернулась к нему спиной и, протяжно вздохнув, вновь провалилась в яму ночных видений. Она очень смутно ощущала происходящее.
Волосатое мужское тело прижалось к ее спине, а рука обняла сверху, скользнув вдоль живота к груди. Настя спала обнаженной, сбросив в последний момент халат и даже не надев трусики, настолько быстро она вырубилась после всех переживаний. Чуть шевельнувшись и вздохнув, она еще сильнее свернулась калачиком и вновь затихла.
Немного полежав без движения, ладонь стала гладить и ощупывать ее грудь, будто проверяя ее на мягкость, а влажная шерсть еще теснее прижалась к спине. Все это было словно не с ней и как бы отстраненно. Происходящее будто грезилось ей. И эта вилла, и бассейн, и кровать, и она сама, и пристающий сзади сквозь вату сна мужчина. Насте не хотелось просыпаться, лишь ощущения тела намекали ей на реальность, но эта реальность принадлежала сучке, ей же принадлежал сон, за которым она спряталась от всех.
Гранью раздвоенности Насти теперь была вуаль сна, и ощущала все сучка, а не она сама. Настя просто не хотела быть вместе с мужчиной, готовым отдать ее другому, для него она спала… в отличие от почувствовавшей самца сучки, которая ощущала все. Ощущала, как мужская рука медленно поползла вниз, ощупывая живот, добираясь до лобка, запуская пальцы в его кучерявость, пытаясь пробраться еще ниже…
По-прежнему не шевелясь, Настя лишь сильнее подтянула колени к животу и плотнее сжала ноги. Она не хотела выныривать из сна.
Огибая ее бедро, рука переместилась назад и заскользила вокруг ягодицы. Ощупывая и наслаждаясь ее округлостью, она погладила ее и немного помяла, изучая округлости сонного тела, но стараясь его не будить. Валид принял Настину игру и был осторожным.
Неспешно поиграв с выпуклостью ягодиц, ладонь нырнула затем в их расщелину и заскользила пальцами вдоль промежности, легко касаясь ее складок своими кончиками. Сучка вздрогнула от остроты ощущений и чуть сильнее выпятила зад, а Настя лишь вздохнула и замерла, по-прежнему прячась за сном от цинизма реальности.
А руки продолжили играть со сучкой, все больше смелея в ответ на ее согласие, они чувствовали его. Пробравшись снизу вдоль талии, вторая ладонь прижалась к холмику лобка, а пальцы первой стали выискивать влагу щели сзади, словно знали, что та должна намокнуть, ведь сучка выдавала себя набухающими складочками половых губ. Сучка, затаившая в темноте дыхание и дрожащая в предвкушении. Сучка, начинающая течь в демонстрации желания. Оно стало уже совсем явным, и этого было уже не скрыть, хоть Настя по-прежнему и «спала».
Волосатая грудь сместилась ниже вдоль Настиной спины, огибая калачик ее тела. Нижняя часть мужского живота скользнула вдоль выпуклости ее ягодиц, и кол члена коснулся сзади промежности. Настя «сквозь сон» вздрогнула от этого ощущения, а сучка расслабила сжатые ноги.
Настя по-прежнему цеплялась за обман игры, не желая до конца «просыпаться» и затаив дыхание, в то время как сучка жаждала совокупления. Чувствуя это, самец стал примеряться к ней сзади, занимая удобное положение. Он вот-вот должен был войти, и у Насти перехватило дыхание. Прятаться за сон становилось невозможным, его вуаль стремительно таяла, а грань между сучкой и ею самой исчезала. Ее ягодицы сами выпятились назад, подставляясь самцу, ей дико захотелось ощутить его внутри, она мелко-мелко задрожала.
Толчок сзади, и Настю ударило током. Вцепившись в обнимавшую ее руку, она сильнее прогнула спину, и остатки «сна», словно сдернутое одеяло, мгновенно слетели с нее. Под покровом темноты арабской ночи она превратилась в совокупляющуюся сучку. Теперь она стала именно ею. Этого было уже не скрыть, и самец позади жадничал в своем обладании, она явно принадлежала ему.
Широко открыв рот в частом дыхании, вцепившись пальцами в простыню и закрыв глаза, Настя стонала и ахала, покорно отдаваясь набросившемуся на нее ночному животному. Вскоре она, почти совсем забывшись в этом сумасшествии, потеряла ощущение хоть какой-нибудь реальности. Весь мир превратился в темноту, пот, хрип, стоны, остроту ощущений и безумие сокупления. Сучка упивалась этой похотью, отдавая свое тело дикой сладости, и от этой дикости Настя потеряла остатки разума.
Еще, еще, еще… Это животное ни на секунду не останавливалось. Насте стало нечем дышать, и, поперхнувшись воздухом, она ощутила неимоверную вспышку, выгнувшую дугой тело и взорвавшую сознание.
А дальше все было с ней будто во вновь продолжившемся сне. И озверевший самец, продолжающий вбивать ее размякшее тело в кровать бешеными толчками, и его судорожные конвульсии, и, словно предсмертный, хрип, и последний укус в шею на издохе. Окончательно обессилевшее животное, наконец, рухнуло, обмякнув. Настя из последних сил выползла из-под придавившего ее тела и, отдышавшись, вновь провалилась в сон. Ее вконец вымотало произошедшее.
Добравшись до ее закрытых глаз, сквозь щель занавесок, лучик утреннего солнца пробился между ресницами и разбудил Настю вспышкой света. Уворачиваясь от его слепящей белизны, она повернулась на бок и уткнулась под мышку лежащего рядом мужчины. С самодовольным видом на нее, улыбаясь, смотрел… Ахмед.
Онемев от шока, Настя не верила глазам, но это была реальность. Остатки сна мгновенно смыло, на нее словно вылили ушат воды. В ее постели лежал Ахмед, и это он трахал ее полночи.
Нахально развалившись на спине, он закинул руку и обнял ее, так, будто все было в порядке.
– Хороша! – притянул он ее к себе, довольно скалясь. – Очень хороша. Любишь это дело, и правильно.
– Т…так это был… ТЫ?! – вскинулась Настя, оправившись от шока неожиданности. – Это ТЫ пришел ко мне ночью?! – возмущенно вытаращилась она, вырываясь. – ТЫ?! – от такой невиданной наглости у нее перехватило дыхание.
– Ну да, я! – спокойно смотрел на нее Ахмед. – Я. А что? Не понравилось?
– Да ты... да я... – у Насти не было слов от возмущения, она не знала, как реагировать на такую подлость. Ее обманули и использовали, словно шлюху, она была жутко унижена.
Ахмед с откровенным бесстыдством любовался ее растерянностью, он наслаждался этой ситуацией и тем, что получилось у их компании с этой Машиной подругой.
– Я... Я... Я думала… Я была уверена, что это Валид! А это ТЫ ко мне прокрался!
– Валид – с Машей, а я – с тобой, – его самодовольству не было предела. – И ни к кому я не крался. Сама хотела.
– Я?! Да ты с ума сошел! Я хотела?! – Настя задохнулась от негодования.
– Подожди! – прервал он ее, взяв за локоть. – А кто же еще? Это была твоя инициатива.
– Да ты что, издеваешься?! – вырвала она руку. – Я что, блядь конченая? Блядь или дура полная?! Не помню ничего, по-твоему?
– Ой! – она качнулась, потянувшись к Ахмеду, и шампанское из бокала выплеснулось прямо ей на грудь. – Холодное какое! Аж мурашки побежали! Видишь?! – повернулась она к Валиду, выпячивая вперед сиськи.
– Где? – тут же клюнул он. – Дай согрею! – удерживая Машу за талию, Валид приподнял ее в воде и лизнул сосок.
– Ай! Что делается! – с хохотом вскинулась та, делая вид, что отбивается, но не особо вырываясь.
– Вот приколистка! – улыбнулся Ахмед, заглядывая в глаза Насте и чокаясь. Его нога как бы невзначай коснулась ее бедра, и она вздрогнула от внезапности ощущения. Волосатый скребок грубой шерсти чиркнул вдоль ее нежной кожи, и это было неприятно. Рефлекторно отстранившись, она потерла ужаленную ногу и положила руку на бортик, стараясь выглядеть непринужденно. Ей не хотелось обидеть Ахмеда, ведь возможно, он сделал это случайно, а не заигрывая с ней. Так она пыталась успокоить себя, хоть уже становилось ясно, что эта троица опасно разыгралась.
От того, что Настя откинулась на бортик бассейна, положив на него руку и выгнув спину, ее грудь приподнялась и выглянула из воды. Взгляд Ахмеда тут же ее ощупал, Настя отчетливо ощутила это. Невольно поежившись, она вновь погрузилась в воду по самую шею, а Ахмед хищновато улыбнулся.
– За тебя, Настя, – вновь чокнулся он с ней. – Ты просто прелесть. Зря только меня стесняешься.
Чтобы ничего не отвечать на эту наглость, Настя стала пить шампанское, стараясь выглядеть расслабленной и не нервничать; она явно была тут лишняя, но не знала, как теперь сбежать, чтобы не выглядеть дурой.
Глоток холодного шампанского ударил в голову пузырьками искорок, а потом вдруг выстрелил звездочками в нос, выбивая напрочь опасливые мысли, хоть она и чувствовала, что нужно быть начеку.
А в это время совсем рядом Маша с Валидом пили шампанское уже на брудершафт.
– Давай еще по глоточку! – подлил ей Ахмед в бокал. – Смотри, какие звезды у нас ночью, – и он обнял ее за талию.
– Э… – открыла она рот, растерявшись, поскольку никак не ожидала такого.
– Не замерзла? – притянул он ее к себе. – Давай согрею.
Ее ноги под водой коснулся приподнявшийся член, словно коварная змея подползла к потерявшей бдительность жертве.
Снова вздрогнув и продолжая стоять в растерянности, Настя краем глаза заметила, что Маша с Валидом уже взасос целуются. Не обращая ни на кого внимания, они вовсю тискались. Все стало окончательно ясно. Машкина шутка об обмене партерами превращалась в реальность. Они подсунули ее Ахмеду.
– Перестань, сейчас же! – придя в себя, вырвалась она. – Мы так не договаривались! Ты с Машкой, а я с Валидом. Что за фигня?!
– Так она сбежала уже! Вон, с Валидом вовсю тискается. Да брось ты! – и Ахмед вновь притянул ее к себе, на этот раз уже настойчивее. – Кому тут нужны условности?
– Сказала, перестань! – возмутилась Настя, упираясь. – Нихрена себе, условности! Совсем обнаглели, развратники! – и, вновь выскользнув из его рук, она бросилась вылезать из бассейна. Развернувшись лицом к бортику, она положила на него ладони, оттолкнулась ногами ото дна и выпрыгнула из воды, опираясь на руки. Ее голая попка предстала прямо перед носом Ахмеда. Мокрая, блестящая, упругая, особенно выпуклая в этом положении тела, добыча ускользала от него.
– Ах, какое чудо! – зарычал он и столкнул Настю опять в воду, не собираясь ее вот так отпускать. – Не капризничай, что ты на самом деле?! Давай еще покупаемся.
По всему чувствовалось, что так просто ей не улизнуть, а улепетывать следовало, у Ахмеда хищно горели глаза.
– Отстань! Не хочу больше тут с вами! – и, нырнув в сторону, Настя проплыла под водой несколько метров, оказавшись у лесенки. Не успел Ахмед схватить ее, как она выскочила на берег и, убегая, кинулась подхватить на ходу трусики.
– Ускользнула все-таки! – с недобрым смехом погнался за ней Ахмед. – Догоню сейчас! Стой! Куда ты?
Настя физически ощущала, как этот голый, волосатый, возбужденный араб пожирает глазами ее обнаженное тело, быть пойманной вовсе не хотелось. На ходу она испуганно оглянулась и увидела, как Ахмед вылезает из бассейна с увеличившейся колбасой члена, встающего прямо на глазах. Это бросилось ей в глаза, и Ахмед оскалился, вновь перехватив ее взгляд. Похоже, он гордился своим хозяйством.
– Эй! Вы куда, блин?! – возмутилась Маша. Она только сейчас заметила эту погоню, увлекшись Валидом. – Что за дела?!
– Да пошли вы в жопу! – сматывая удочки, огрызнулась Настя. Судя по решительному виду Ахмеда, ей надо было поторапливаться. – Свингеры хреновы!
– Настя, ты что?! Мы же шутя! Не понимаешь, что ли?! – стал выбираться на бортик Валид, при этом и его член конкретно стоял.
Подхватив с земли трусики с лифчиком и не обращая внимания на эти увещевания, Настя продолжила бегство. Испуганная, голенькая, мокрая, дрожащая, взволнованная, она была необыкновенно привлекательной дичью, и у Ахмеда окончательно затвердел. Выскользнув из ее рук уже у самых дверей дома, лифчик упал на пол. Нагнувшись, она вновь схватила его и, оборачиваясь на ходу в сторону приближающейся погони, на секунду оцепенела от вида Ахмедова члена. Не толстый, но необычно длинный, он колом стоял на нее. Зрелище было ужасное! Ее хотели насадить на копье.
– Ну, куда же ты?! – хохоча, приближался Ахмед, покачивая жутким шампуром, и Настя поняла, что валить нужно как можно скорее. Поскальзываясь мокрыми ногами на ступенях лестницы, она помчалась на второй этаж, прятаться к себе в комнату.
– Я сейчас приду к тебе, малыш! Мы же пошутили, что ты на самом деле?! – хохотал где-то внизу Валид, в то время как она запирала дверь. – Шутка! Ведь это на самом деле шутка. Не понимаешь, что ли?..
– Да пошли вы на хрен со своими шутками, придурки! – процедила сквозь зубы Настя, убедившись, что как следует закрылась.
«Фу!.. – наконец, перевела она дух.– Это п…ц! Во Машка, сука какая! Ведь чуть не подсунула меня Ахмеду. Теперь уже этому уроду. Совсем охренели, сволочи! Так вроде с хиханьками-хаханьками, а ведь еще немного… А колбаса-то у него какая, мама родная! Длиннющая, жуть. Хорошо, хоть не догнал… Где тут вода?» – и она налила дрожащей рукой минералки, все еще переживая случившееся. Эта погоня окончательно отрезвила ее, и она решила, что больше не выпьет ни глотка вина в этой кампании, явно пытающейся втянуть ее в грязную вакханалию.
Постепенно успокоившись, Настя накинула халат на голое тело, открыла балкон и осторожно выглянула наружу. Снизу доносился вкусный запах дыма. Уже надевшая купальники троица жарила в полумраке рыбу, разложив ее на решетке гриля.
– Спускайся к нам! – увидев ее, призывно махнул рукой Валид. – Проголодались, сибаса жарим. Через пять минут готов будет. Уже хотел за тобой идти.
– Давай, Настюха, возвращайся! Нам без тебя скучно! – засмеялась Маша с таким беззаботным видом, как будто не видела этой дикой погони.
«Ага! Знаю я ваше веселье, как же! Еще бы не скучно было развратникам. Выманите меня сейчас своей рыбой, а потом не сбежишь от вас», – опасливо усмехнулась Настя, а сама крикнула:
– Да нет уж, спасибо! Вы уж как-нибудь там без меня.
– Ну, надумаешь, спускайся! Мы и на твою долю пожарили, если что, – послал ей воздушный поцелуй Валид и стал открывать вино.
«Сам жри свою рыбу, скотина! – ругнулась сквозь зубы Настя. – Пошутил он, видите ли… Букет роз, чувство… А я-то дура… Вот, блин, история…»
Так, переживая и сокрушаясь, она легла на кровать и погрузилась в раздумья, ей было очень неприятно столкнуться с подобным.
«И во всем виновата Машка… да еще и эта странная метаморфоза, произошедшая с моей психикой. В жизни не могла предположить, что во мне есть ТАКОЕ, что в моей душе живет какая-то похотливая сучка, живет, дремлет и может проснуться в самый неудачный момент… Вот ведь как, оказывается, можно не знать саму себя. Получается, что временами я ничем не отличаюсь от своей развратной подруги, порой и я такая же блядь...»
Глядя в потолок невидящим взглядом, Настя в конце концов заснула. Внизу играла музыка, и слышались пьяные голоса, но это абсолютно не мешало ей, настолько ее вымотал этот стресс.
***
Настя даже не заметила, когда пришел Валид, видно, она забыла запереть балконную дверь, а ведь открытая терраса шла вдоль всего второго этажа виллы. К этому времени она уже так сладко забылась, что все треволнения и страсти прошедшего вечера напрочь растворились в глубоком сне, да и вина с шампанским было выпито немало.
Лишь на минуту подвсплыв во сне, она повернулась к нему спиной и, протяжно вздохнув, вновь провалилась в яму ночных видений. Она очень смутно ощущала происходящее.
Волосатое мужское тело прижалось к ее спине, а рука обняла сверху, скользнув вдоль живота к груди. Настя спала обнаженной, сбросив в последний момент халат и даже не надев трусики, настолько быстро она вырубилась после всех переживаний. Чуть шевельнувшись и вздохнув, она еще сильнее свернулась калачиком и вновь затихла.
Немного полежав без движения, ладонь стала гладить и ощупывать ее грудь, будто проверяя ее на мягкость, а влажная шерсть еще теснее прижалась к спине. Все это было словно не с ней и как бы отстраненно. Происходящее будто грезилось ей. И эта вилла, и бассейн, и кровать, и она сама, и пристающий сзади сквозь вату сна мужчина. Насте не хотелось просыпаться, лишь ощущения тела намекали ей на реальность, но эта реальность принадлежала сучке, ей же принадлежал сон, за которым она спряталась от всех.
Гранью раздвоенности Насти теперь была вуаль сна, и ощущала все сучка, а не она сама. Настя просто не хотела быть вместе с мужчиной, готовым отдать ее другому, для него она спала… в отличие от почувствовавшей самца сучки, которая ощущала все. Ощущала, как мужская рука медленно поползла вниз, ощупывая живот, добираясь до лобка, запуская пальцы в его кучерявость, пытаясь пробраться еще ниже…
По-прежнему не шевелясь, Настя лишь сильнее подтянула колени к животу и плотнее сжала ноги. Она не хотела выныривать из сна.
Огибая ее бедро, рука переместилась назад и заскользила вокруг ягодицы. Ощупывая и наслаждаясь ее округлостью, она погладила ее и немного помяла, изучая округлости сонного тела, но стараясь его не будить. Валид принял Настину игру и был осторожным.
Неспешно поиграв с выпуклостью ягодиц, ладонь нырнула затем в их расщелину и заскользила пальцами вдоль промежности, легко касаясь ее складок своими кончиками. Сучка вздрогнула от остроты ощущений и чуть сильнее выпятила зад, а Настя лишь вздохнула и замерла, по-прежнему прячась за сном от цинизма реальности.
А руки продолжили играть со сучкой, все больше смелея в ответ на ее согласие, они чувствовали его. Пробравшись снизу вдоль талии, вторая ладонь прижалась к холмику лобка, а пальцы первой стали выискивать влагу щели сзади, словно знали, что та должна намокнуть, ведь сучка выдавала себя набухающими складочками половых губ. Сучка, затаившая в темноте дыхание и дрожащая в предвкушении. Сучка, начинающая течь в демонстрации желания. Оно стало уже совсем явным, и этого было уже не скрыть, хоть Настя по-прежнему и «спала».
Волосатая грудь сместилась ниже вдоль Настиной спины, огибая калачик ее тела. Нижняя часть мужского живота скользнула вдоль выпуклости ее ягодиц, и кол члена коснулся сзади промежности. Настя «сквозь сон» вздрогнула от этого ощущения, а сучка расслабила сжатые ноги.
Настя по-прежнему цеплялась за обман игры, не желая до конца «просыпаться» и затаив дыхание, в то время как сучка жаждала совокупления. Чувствуя это, самец стал примеряться к ней сзади, занимая удобное положение. Он вот-вот должен был войти, и у Насти перехватило дыхание. Прятаться за сон становилось невозможным, его вуаль стремительно таяла, а грань между сучкой и ею самой исчезала. Ее ягодицы сами выпятились назад, подставляясь самцу, ей дико захотелось ощутить его внутри, она мелко-мелко задрожала.
Толчок сзади, и Настю ударило током. Вцепившись в обнимавшую ее руку, она сильнее прогнула спину, и остатки «сна», словно сдернутое одеяло, мгновенно слетели с нее. Под покровом темноты арабской ночи она превратилась в совокупляющуюся сучку. Теперь она стала именно ею. Этого было уже не скрыть, и самец позади жадничал в своем обладании, она явно принадлежала ему.
Широко открыв рот в частом дыхании, вцепившись пальцами в простыню и закрыв глаза, Настя стонала и ахала, покорно отдаваясь набросившемуся на нее ночному животному. Вскоре она, почти совсем забывшись в этом сумасшествии, потеряла ощущение хоть какой-нибудь реальности. Весь мир превратился в темноту, пот, хрип, стоны, остроту ощущений и безумие сокупления. Сучка упивалась этой похотью, отдавая свое тело дикой сладости, и от этой дикости Настя потеряла остатки разума.
Еще, еще, еще… Это животное ни на секунду не останавливалось. Насте стало нечем дышать, и, поперхнувшись воздухом, она ощутила неимоверную вспышку, выгнувшую дугой тело и взорвавшую сознание.
А дальше все было с ней будто во вновь продолжившемся сне. И озверевший самец, продолжающий вбивать ее размякшее тело в кровать бешеными толчками, и его судорожные конвульсии, и, словно предсмертный, хрип, и последний укус в шею на издохе. Окончательно обессилевшее животное, наконец, рухнуло, обмякнув. Настя из последних сил выползла из-под придавившего ее тела и, отдышавшись, вновь провалилась в сон. Ее вконец вымотало произошедшее.
***
Добравшись до ее закрытых глаз, сквозь щель занавесок, лучик утреннего солнца пробился между ресницами и разбудил Настю вспышкой света. Уворачиваясь от его слепящей белизны, она повернулась на бок и уткнулась под мышку лежащего рядом мужчины. С самодовольным видом на нее, улыбаясь, смотрел… Ахмед.
Онемев от шока, Настя не верила глазам, но это была реальность. Остатки сна мгновенно смыло, на нее словно вылили ушат воды. В ее постели лежал Ахмед, и это он трахал ее полночи.
Нахально развалившись на спине, он закинул руку и обнял ее, так, будто все было в порядке.
– Хороша! – притянул он ее к себе, довольно скалясь. – Очень хороша. Любишь это дело, и правильно.
– Т…так это был… ТЫ?! – вскинулась Настя, оправившись от шока неожиданности. – Это ТЫ пришел ко мне ночью?! – возмущенно вытаращилась она, вырываясь. – ТЫ?! – от такой невиданной наглости у нее перехватило дыхание.
– Ну да, я! – спокойно смотрел на нее Ахмед. – Я. А что? Не понравилось?
– Да ты... да я... – у Насти не было слов от возмущения, она не знала, как реагировать на такую подлость. Ее обманули и использовали, словно шлюху, она была жутко унижена.
Ахмед с откровенным бесстыдством любовался ее растерянностью, он наслаждался этой ситуацией и тем, что получилось у их компании с этой Машиной подругой.
– Я... Я... Я думала… Я была уверена, что это Валид! А это ТЫ ко мне прокрался!
– Валид – с Машей, а я – с тобой, – его самодовольству не было предела. – И ни к кому я не крался. Сама хотела.
– Я?! Да ты с ума сошел! Я хотела?! – Настя задохнулась от негодования.
– Подожди! – прервал он ее, взяв за локоть. – А кто же еще? Это была твоя инициатива.
– Да ты что, издеваешься?! – вырвала она руку. – Я что, блядь конченая? Блядь или дура полная?! Не помню ничего, по-твоему?
