Светлые стены, неброские картины, хрустальные бра, излучающие мягкий свет. Огромный камин, выложенный камнем с широкой полкой, на которой красовались кованые подсвечники. У соседней стены дубовый стол с напитками и бокалами – вероятно, бар. Посреди комнаты стеганый диван на резных ножках и два кресла.
На диване сидел Кирилл. Когда мы вошли, он слегка кивнул в знак приветствия, и тут же отвернулся. Настоящий бука!
– Лара, это Оля и Полина. Я нашел их недавно, – будто сбрасывая невидимую пелену, опомнился Филипп и представил нас брюнетке.
Та снисходительно улыбнулась и окинула нас оценивающим взглядом.
– Лара – сильная защитница, – добавил Филипп. – Одна из сильнейших за всю историю атли.
– Фил мне льстит, – улыбнулась Лара, всем видом показывая, что в душе полностью согласна с высказыванием.
Красотка, да еще и защитница. Я вспомнила сегодняшние неудачные попытки поставить хотя бы слабенький блок на окно. Да уж, кому-то все, кому-то – ничего...
– А где сам хозяин? – насмешливо спросил Глеб. – Или он знал, что я приеду, и спрятался в шкафу?
– Много на себя берешь, Измайлов!
Я стояла спиной к широкой лестнице, ведущий на второй этаж. Сначала, показалось, все тело онемело от вкрадчивого, пропитанного уверенностью голоса. Медленно, словно опасаясь резких движений, повернулась, подняла глаза.
Нет, это неправда! Это...
Я попятилась, оступилась и, наверняка упала бы, если бы кто-то не поддержал меня. Обернулась. Глеб – ошарашено смотрит и не понимает.
И не поймет. Самые сильные страхи – те, от которых мы открещиваемся. Самые раскрываемые тайны – те, что мы пытаемся закопать поглубже. Прошло несколько месяцев, но именно здесь, в ослепительной гостиной я окончательно запуталась в паутине.
– Нет... – Я не сразу поняла, что говорю вслух. – Это просто... засада какая-то!
Из груди против воли вырвался нервный смешок.
Влад стоял на середине лестницы. Все тот же – уверенный в себе, чертовски привлекательный и опасный. И мне показалось, что не было всех этих месяцев, что только вчера я сбежала из его большой квартиры, а сегодня он нашел меня, как бы посмеиваясь и говоря: «От меня не убежишь». Впрочем, вру. Влад был удивлен не меньше – замер, не спуская с меня взгляда, и, казалось, растерялся.
И я сделала то, что умела лучше всего. С силой толкнув Глеба, выбежала прочь из дома. Преодолела ступеньки крыльца и рванула к воротам. Я не думала о том, насколько глупо это выглядит. Нужно было укрыться, спрятаться, но в глубине души я понимала – прятаться бесполезно. Теперь, когда я посвящена, разве что...
Нет, не смогу. Или смогу? Что для меня эта семья? Кучка незнакомцев... Единственный человек, которому я доверяла, считал меня звеном в цепи для достижения собственной цели.
Значит, остается только одно.
Для отречения нужны слова, я видела файл в компьютере Филиппа. Слова и правильный настрой. Настрой у меня как раз подходящий.
Я остановилась у высоких кованых ворот, понимая, что бежать больше некуда – ворота-то закрыты. Взялась обеими руками за прутья, прислонилась лбом к прохладному металлу. Успокоиться. Нужно просто успокоиться. Думать.
Неоспоримым было одно: если отрекусь, Влад больше не сможет меня преследовать. С отреченными даже болтать нельзя, не то, чтобы... Что? Неужели тот поступок – то зверство, жертвой которого я стала – как-то связан с атли? Неужели Влад знал, что я из его племени? Но зачем тогда он... Ведь членам племени не воспрещается иметь детей от людей! Дикость какая! Даже думать об этом – дикость, а сделать...
Ноги подкосились, и я рухнула прямо на траву. Меня трясло, по щекам катились крупные слезы. Нельзя было забывать, делать вид, что все в прошлом. Такое не забывают...
– Поля, Поленька! – Голос Филиппа прозвучал где-то у уха, теплое дыхание обожгло висок, сильные руки оторвали от земли, прижали к груди. – Ну, ты чего?
Я замотала головой, обняла его крепко. Нужно было кого-то обнимать, иначе просто рисковала свалиться в пропасть собственных страхов.
– Нет, прошу тебя! Пожалуйста, не заставляй меня! Я не смогу...
Голос – почти истерический – перешел во всхлипывания, амплитуда была такая сильная, что они отдавали болью в грудной клетке.
– Все хорошо, – шептал Филипп и гладил меня по голове. – Все хорошо, я с тобой.
Ничего не хорошо – теперь я понимала это точно. Теорию о том, что нужно шагнуть навстречу страху, и он отступит, я похоронила с почестями. Ни к чему хорошему она не приведет. Нужно бежать, спрятаться. Думать, что делать со всем этим.
Филипп не питал особой симпатии к вождю атли...
Я подняла на него глаза и решительно сказала:
– Я должна бежать. Сегодня же. Ты спрячешь меня?
– Бежать? Но... от чего?
– От него. От Влада Вермунда.
– Он что-то сделал? Постой, вы... знакомы?
– Прошу, Филипп, у меня мало времени! Ты поможешь?
Мгновения, пока он размышлял, показались вечностью. Я смотрела в сторону дома, боясь, что Влад сейчас выйдет, схватит меня и вновь запрет там, где никто не сможет найти, услышать.
– Хорошо. Никуда не уходи, я пригоню машину.
И направился в сторону дома.
– Куда же я пойду? – пробормотала я, обнимая себя за плечи.
Было бы куда податься, я бы тут уже не стояла.
До квартиры Филиппа мы доехали без приключений. Он не спрашивал ничего, а я не торопилась рассказывать. Вещи собирала быстро, не заботясь о том, что могу что-то забыть. У меня-то их было всего – ничего, немного шмоток и совята на подоконнике. Их я оставила напоследок.
Филипп разговаривал по телефону в гостиной, пока я упаковывала большую сумку Матвея.
Матвей... Интересно, как он там? Думает ли обо мне, вспоминает ли? Невольно я обидела его, а это плохо. Обижать близких – большой грех.
Вдруг громко щелкнул дверной замок, и я застыла. Повернулась, понимая, что бежать некуда. Бессмысленный фарс – истеричные сборы, нелепая уверенность, что все получится. Да и бравада Филиппа куда-то вдруг подевалась – он стоял в коридоре, потупившись. На меня не смотрел.
– Оставь нас, Макаров! – приказал Влад.
– Влад, я не думаю...
– Это не просьба!
Филипп вышел, и я громко выдохнула. Нас было трое в квартире: я, Влад и мой страх. Последний, казалось, занял все пространство, дышать стало решительно нечем, и я невольно потянулась к горлу.
– Как давно ты знаешь, что ты атли?
Резкий вопрос стегнул похлеще плети. Ни намека на сожаление в зеленых глазах, ни капли сострадания на лице – только решимость.
Я покосилась на ноутбук Филиппа. Утром я читала историю о свихнувшемся жреце, заставившем парочку защитниц спрыгнуть с оврага. В соседнем файле – заклинание отречения. Успею ли открыть его быстро? Это вряд ли.
– С марта. После того, как... – Я запнулась, отвернулась к окну, приказывая себе не плакать. Только не перед ним! – Филипп нашел меня.
– И все это время вы сговаривались против меня здесь, в этой квартире?
Я посмотрела на него, ошеломленная нелепым предположением.
– Шутишь? Да, я даже не знала, что ты... – Не выдержав, нервно рассмеялась. Истерика подкралась близко, я уже ощущала дрожь и мелкие противные мурашки. – Если бы знала, бежала бы от вас. Лучше умереть от щупалец охотника, чем встретить тебя снова!
– И Макаров ни разу не упомянул моего имени? Вы ни разу не говорили о вожде атли? Как-то неправдоподобно звучит, Полина.
– И, тем не менее, это так. Но ведь ты знал, не так ли? Ты знал, когда нашел меня, когда... делал это...
– Забываешься! – почти выкрикнул он.
Я отпрянула – Влад пугал меня до чертиков. Но злилась я не меньше. Злилась на него за то, что смеет так разговаривать со мной, на себя – что боюсь, не могу переступить через испуг, почти отдалась панике. Злилась за то, что не сумела сдержать слез – стою перед ним, слабая, потерянная, реву, как ребенок, когда должна дать отпор, ударить побольнее.
И не могу.
– Да, теперь все по-другому. Теперь, когда я атли... Но я знаю, что делать, знаю...
– Полина...
– Отрекусь! – Рассмеялась Владу в лицо, почти полностью уступая безумию. – Отрекусь, и ты никогда не достанешь меня. Никогда!
– У тебя истерика.
– А чего ты ждал? Горячего приема? Объятий? Я не скучала по тебе, Влад Вермунд!
– Жди здесь.
Через полминуты он вернулся из кухни со стаканом воды, протянул таблетку.
– Пей.
– Издеваешься? Да, я в жизни ничего не возьму из твоих рук! После того, как ты опоил меня...
– Тогда мне придется успокоить тебя по-другому.
Я посмотрела на него – не шутит, ни намека на блеф. Но и злости больше нет, за все эти годы я хорошо изучила его. Вернее, думала, что изучила. До нашей последней встречи.
– Я не буду пить эту дрянь! – повторила упрямо и отошла к окну. Отодвинула шторы.
Как же я устала! Лечь бы и уснуть. Надолго. Забыть...
Я молчала. Не знала, о чем с ним говорить. Иногда по ночам, сбегая из кошмаров в реальность, стояла у окна и размышляла, что скажу ему, когда стану сильной, когда целое племя будет поддерживать меня. В голове было множество сценариев этой встречи, но ни одного – с таким исходом.
Жизнь – несправедливая штука. И я почему-то всегда внизу колеса, как бы оно не переворачивалось. А может, телега просто стоит на месте?
– Все еще собираешь их? – Влад приблизился, взял в руки совенка, которого подарил, когда мы были вместе. Плюшевого, набитого крупообразным наполнителем, и удивительно приятного на ощупь. После того, как Влад бросил меня, я даже спала с ним, а теперь... Нужно было его выбросить, но рука не поднималась.
– Чего ты хочешь? – устало спросила я. – Зачем все это?..
– Ты – атли. Это многое меняет.
– Как ты мог не знать? Разве вождь не видит принадлежности к племени?
– Это сложно... – Влад поставил игрушку на место и отвернулся.
Почему все так? Между нами и вообще... Рядом с ним все так зыбко. Я ведь должна ненавидеть, желать зла и... не могу.
Он тот же Влад, а я, как ни странно, все та же Полина...
Нет-нет! Это магия, он просто влияет на меня, как вождь.
– А убить – просто? – с горечью спросила я.
Город зажег огни. Там, на улице, в квартирах и домах, в уютных кафешках жили и ни о чем не подозревали обычные люди. Такие, какой я была полгода назад.
Жалею ли я? Странно, но сожаления не было. Страх тоже отступил, волна схлынула, оставив после себя гладкий, бархатистый песок. Хотелось тепла. Понимания.
Куда мы пришли?
– Это было не убийство! – настойчиво произнес Влад и сжал мои плечи. Так близко. Я должна бояться, ненавидеть его. Должна...
– А что это было?
– Я вождь, Полина. Кроме тебя, в атли есть люди, за которых я в ответе. Скажу – подвергну их опасности. – Он замолчал. Я боялась пошевелиться то ли оттого, что Влад был непредсказуем, то ли оттого...
Нет! Ты не можешь его любить! Не после того, что он сделал.
– Приди в себя. Подумай. Вне атли пропадешь, и я не только охотников имею в виду. В нашем мире существует гораздо больше опасностей, чем говорится в летописях. И, Полина. – Его пальцы сжались крепче, причиняя дискомфорт, и я ощутила угрозу. – Если даже помыслишь об отречении... Я найду тебя.
Влад резко выпустил меня и вышел. Хлопнула входная дверь, пространство квартиры расширилось, и дышать стало легче. Злость, нет, ярость – неконтролируемая, яркая, откликнувшаяся пульсом в висках – сменила апатию.
Он угрожал мне. Угрожал! Это просто... И я не могу ничего сделать!
Или могу?
– Полина?
Если честно, с Филиппом говорить не хотелось. Он бросил меня здесь наедине с самым главным ужасом, хотя клялся защищать. Впрочем, Филипп мне ничего не должен. Как и я ему.
Я медленно повернулась – рядом с ним стоял Глеб. От его обычной веселости и галдежа не осталось и следа – лицо взволнованное, даже можно сказать, напуганное. Интересно, что он не поделил с Владом?
– Ты все еще хочешь быть вождем? – спросила я, обращаясь к жрецу. Затем добавила, не дожидаясь ответа: – Так сделаем это!
Говорят, липецкие сумерки мало чем отличаются от сумерек в других городах центральной России. Я не могла судить, ведь нигде больше не бывала, но в летние вечера особенно любила. Когда воздух сгущается, наполняется темнотой, словно вода, в которую плеснули чернила. Проезжающие по автостраде автомобили один за другим включают фары, окна многоэтажек вспыхивают, а на улицах зажигаются фонари. Еще не темно – ночь не залила город, но на небе уже просыпаются звезды.
Оля осталась в большом доме. Осмотреться, пообщаться с вождем. Я не сомневалась, что через полдня она превратится в фанатку Влада и проголосует на совете так, как ему будет удобно. Впрочем, Оля – женщина, а значит, у нас есть козырь.
Я курила на балконе. Дверь в гостиную была приоткрыта, и я слышала разговор Глеба и Филиппа.
– Ты можешь сам, если хочешь, – сказал Филипп, но в голосе я не услышала радости. – То есть я не буду возражать, если ты...
– Мне это не нужно. Если бы я хотел править атли, решил бы это другим способом, не на совете, – резко ответил Глеб. – Ты тоже, кстати, можешь.
– Ты знаешь, у меня другие принципы.
– Это война, Макаров. Хочешь ты того или нет.
Война. Думала ли я, могла ли представить, что так будет? Что буду жаждать войны, боли, мести?
Но, по сути, что изменится, если Филипп станет вождем? Смогу ли я отречься, уехать, забыть этот кошмар? Нужно подумать, выживу ли одна. Что я могу противопоставить охотнику, даже самому слабому, если элементарную защиту сотворить не в силах? Я точно не воин, иначе сила уже проснулась бы. Попыталась представить, где искать того охотника, который напал на Кирилла в подворотне. Если у меня получится хотя бы примерно определить его местонахождение, я – ищейка, а это уже что-то.
Сначала отключила мысли. Абстрагировалась от диалога в гостиной, полностью ушла в себя. Образ охотника – яркий отпечаток, я смогу его воссоздать.
Вспомнила собственный страх на Викином балконе, довольные глаза Славика, прикосновения острых щупалец к жиле. Молодой охотник – решительный, полный ненависти и желания убивать. Резкий, неопытный. Да, он где-то в городе, он рядом, должно быть...
– Куришь?
Образы посыпались, как карточный домик. Нить, которую я искала, ускользнула и скрылась среди десятков кварталов, между сотнями шиферных крыш.
– Черт, Глеб! Кто учил тебя так подкрадываться?
– Помешал? Извини.
– Да, ничего. – Я смягчилась, потушила давно истлевшую сигарету. – Просто стараюсь понять, кто я.
– Филипп говорил, защитница из тебя никудышная, – усмехнулся он и тоже подкурил.
– Да уж...
Ночь постепенно сменила вечер. Где-то внизу громко смеялась девушка, перекрывая хохотом веселый мужской бас. Вдалеке взвыла автомобильная сигнализация, но тут же умолкла. Город жил, город дышал, как единый организм, как то, чем должны были стать атли, но пока так и не стали.
– Большой дар – большие проблемы, – тем временем продолжал Глеб. – Тебя вечно дергают, ты всюду нужен. А защитницей быть, как по мне, сущий ад. Впрочем, некоторым нравится. Говорят, почетно.
– Разве хищный не должен быть полезным для племени? – удивленно спросила я.
– Эти лозунги придумали узурпаторы типа Вермунда.
– Смотрю, ты не в его фан-клубе.
– Кто бы говорил! – парировал Глеб. – Так что он сделал? Переспал с тобой и выбросил?
– Ты хам, Измайлов, – беззлобно сказала я. Помолчала немного, а затем добавила: – Мы жили вместе больше года, и да, он меня бросил.
На диване сидел Кирилл. Когда мы вошли, он слегка кивнул в знак приветствия, и тут же отвернулся. Настоящий бука!
– Лара, это Оля и Полина. Я нашел их недавно, – будто сбрасывая невидимую пелену, опомнился Филипп и представил нас брюнетке.
Та снисходительно улыбнулась и окинула нас оценивающим взглядом.
– Лара – сильная защитница, – добавил Филипп. – Одна из сильнейших за всю историю атли.
– Фил мне льстит, – улыбнулась Лара, всем видом показывая, что в душе полностью согласна с высказыванием.
Красотка, да еще и защитница. Я вспомнила сегодняшние неудачные попытки поставить хотя бы слабенький блок на окно. Да уж, кому-то все, кому-то – ничего...
– А где сам хозяин? – насмешливо спросил Глеб. – Или он знал, что я приеду, и спрятался в шкафу?
– Много на себя берешь, Измайлов!
Я стояла спиной к широкой лестнице, ведущий на второй этаж. Сначала, показалось, все тело онемело от вкрадчивого, пропитанного уверенностью голоса. Медленно, словно опасаясь резких движений, повернулась, подняла глаза.
Нет, это неправда! Это...
Я попятилась, оступилась и, наверняка упала бы, если бы кто-то не поддержал меня. Обернулась. Глеб – ошарашено смотрит и не понимает.
И не поймет. Самые сильные страхи – те, от которых мы открещиваемся. Самые раскрываемые тайны – те, что мы пытаемся закопать поглубже. Прошло несколько месяцев, но именно здесь, в ослепительной гостиной я окончательно запуталась в паутине.
– Нет... – Я не сразу поняла, что говорю вслух. – Это просто... засада какая-то!
Из груди против воли вырвался нервный смешок.
Влад стоял на середине лестницы. Все тот же – уверенный в себе, чертовски привлекательный и опасный. И мне показалось, что не было всех этих месяцев, что только вчера я сбежала из его большой квартиры, а сегодня он нашел меня, как бы посмеиваясь и говоря: «От меня не убежишь». Впрочем, вру. Влад был удивлен не меньше – замер, не спуская с меня взгляда, и, казалось, растерялся.
И я сделала то, что умела лучше всего. С силой толкнув Глеба, выбежала прочь из дома. Преодолела ступеньки крыльца и рванула к воротам. Я не думала о том, насколько глупо это выглядит. Нужно было укрыться, спрятаться, но в глубине души я понимала – прятаться бесполезно. Теперь, когда я посвящена, разве что...
Нет, не смогу. Или смогу? Что для меня эта семья? Кучка незнакомцев... Единственный человек, которому я доверяла, считал меня звеном в цепи для достижения собственной цели.
Значит, остается только одно.
Для отречения нужны слова, я видела файл в компьютере Филиппа. Слова и правильный настрой. Настрой у меня как раз подходящий.
Я остановилась у высоких кованых ворот, понимая, что бежать больше некуда – ворота-то закрыты. Взялась обеими руками за прутья, прислонилась лбом к прохладному металлу. Успокоиться. Нужно просто успокоиться. Думать.
Неоспоримым было одно: если отрекусь, Влад больше не сможет меня преследовать. С отреченными даже болтать нельзя, не то, чтобы... Что? Неужели тот поступок – то зверство, жертвой которого я стала – как-то связан с атли? Неужели Влад знал, что я из его племени? Но зачем тогда он... Ведь членам племени не воспрещается иметь детей от людей! Дикость какая! Даже думать об этом – дикость, а сделать...
Ноги подкосились, и я рухнула прямо на траву. Меня трясло, по щекам катились крупные слезы. Нельзя было забывать, делать вид, что все в прошлом. Такое не забывают...
– Поля, Поленька! – Голос Филиппа прозвучал где-то у уха, теплое дыхание обожгло висок, сильные руки оторвали от земли, прижали к груди. – Ну, ты чего?
Я замотала головой, обняла его крепко. Нужно было кого-то обнимать, иначе просто рисковала свалиться в пропасть собственных страхов.
– Нет, прошу тебя! Пожалуйста, не заставляй меня! Я не смогу...
Голос – почти истерический – перешел во всхлипывания, амплитуда была такая сильная, что они отдавали болью в грудной клетке.
– Все хорошо, – шептал Филипп и гладил меня по голове. – Все хорошо, я с тобой.
Ничего не хорошо – теперь я понимала это точно. Теорию о том, что нужно шагнуть навстречу страху, и он отступит, я похоронила с почестями. Ни к чему хорошему она не приведет. Нужно бежать, спрятаться. Думать, что делать со всем этим.
Филипп не питал особой симпатии к вождю атли...
Я подняла на него глаза и решительно сказала:
– Я должна бежать. Сегодня же. Ты спрячешь меня?
– Бежать? Но... от чего?
– От него. От Влада Вермунда.
– Он что-то сделал? Постой, вы... знакомы?
– Прошу, Филипп, у меня мало времени! Ты поможешь?
Мгновения, пока он размышлял, показались вечностью. Я смотрела в сторону дома, боясь, что Влад сейчас выйдет, схватит меня и вновь запрет там, где никто не сможет найти, услышать.
– Хорошо. Никуда не уходи, я пригоню машину.
И направился в сторону дома.
– Куда же я пойду? – пробормотала я, обнимая себя за плечи.
Было бы куда податься, я бы тут уже не стояла.
До квартиры Филиппа мы доехали без приключений. Он не спрашивал ничего, а я не торопилась рассказывать. Вещи собирала быстро, не заботясь о том, что могу что-то забыть. У меня-то их было всего – ничего, немного шмоток и совята на подоконнике. Их я оставила напоследок.
Филипп разговаривал по телефону в гостиной, пока я упаковывала большую сумку Матвея.
Матвей... Интересно, как он там? Думает ли обо мне, вспоминает ли? Невольно я обидела его, а это плохо. Обижать близких – большой грех.
Вдруг громко щелкнул дверной замок, и я застыла. Повернулась, понимая, что бежать некуда. Бессмысленный фарс – истеричные сборы, нелепая уверенность, что все получится. Да и бравада Филиппа куда-то вдруг подевалась – он стоял в коридоре, потупившись. На меня не смотрел.
– Оставь нас, Макаров! – приказал Влад.
– Влад, я не думаю...
– Это не просьба!
Филипп вышел, и я громко выдохнула. Нас было трое в квартире: я, Влад и мой страх. Последний, казалось, занял все пространство, дышать стало решительно нечем, и я невольно потянулась к горлу.
– Как давно ты знаешь, что ты атли?
Резкий вопрос стегнул похлеще плети. Ни намека на сожаление в зеленых глазах, ни капли сострадания на лице – только решимость.
Я покосилась на ноутбук Филиппа. Утром я читала историю о свихнувшемся жреце, заставившем парочку защитниц спрыгнуть с оврага. В соседнем файле – заклинание отречения. Успею ли открыть его быстро? Это вряд ли.
– С марта. После того, как... – Я запнулась, отвернулась к окну, приказывая себе не плакать. Только не перед ним! – Филипп нашел меня.
– И все это время вы сговаривались против меня здесь, в этой квартире?
Я посмотрела на него, ошеломленная нелепым предположением.
– Шутишь? Да, я даже не знала, что ты... – Не выдержав, нервно рассмеялась. Истерика подкралась близко, я уже ощущала дрожь и мелкие противные мурашки. – Если бы знала, бежала бы от вас. Лучше умереть от щупалец охотника, чем встретить тебя снова!
– И Макаров ни разу не упомянул моего имени? Вы ни разу не говорили о вожде атли? Как-то неправдоподобно звучит, Полина.
– И, тем не менее, это так. Но ведь ты знал, не так ли? Ты знал, когда нашел меня, когда... делал это...
– Забываешься! – почти выкрикнул он.
Я отпрянула – Влад пугал меня до чертиков. Но злилась я не меньше. Злилась на него за то, что смеет так разговаривать со мной, на себя – что боюсь, не могу переступить через испуг, почти отдалась панике. Злилась за то, что не сумела сдержать слез – стою перед ним, слабая, потерянная, реву, как ребенок, когда должна дать отпор, ударить побольнее.
И не могу.
– Да, теперь все по-другому. Теперь, когда я атли... Но я знаю, что делать, знаю...
– Полина...
– Отрекусь! – Рассмеялась Владу в лицо, почти полностью уступая безумию. – Отрекусь, и ты никогда не достанешь меня. Никогда!
– У тебя истерика.
– А чего ты ждал? Горячего приема? Объятий? Я не скучала по тебе, Влад Вермунд!
– Жди здесь.
Через полминуты он вернулся из кухни со стаканом воды, протянул таблетку.
– Пей.
– Издеваешься? Да, я в жизни ничего не возьму из твоих рук! После того, как ты опоил меня...
– Тогда мне придется успокоить тебя по-другому.
Я посмотрела на него – не шутит, ни намека на блеф. Но и злости больше нет, за все эти годы я хорошо изучила его. Вернее, думала, что изучила. До нашей последней встречи.
– Я не буду пить эту дрянь! – повторила упрямо и отошла к окну. Отодвинула шторы.
Как же я устала! Лечь бы и уснуть. Надолго. Забыть...
Я молчала. Не знала, о чем с ним говорить. Иногда по ночам, сбегая из кошмаров в реальность, стояла у окна и размышляла, что скажу ему, когда стану сильной, когда целое племя будет поддерживать меня. В голове было множество сценариев этой встречи, но ни одного – с таким исходом.
Жизнь – несправедливая штука. И я почему-то всегда внизу колеса, как бы оно не переворачивалось. А может, телега просто стоит на месте?
– Все еще собираешь их? – Влад приблизился, взял в руки совенка, которого подарил, когда мы были вместе. Плюшевого, набитого крупообразным наполнителем, и удивительно приятного на ощупь. После того, как Влад бросил меня, я даже спала с ним, а теперь... Нужно было его выбросить, но рука не поднималась.
– Чего ты хочешь? – устало спросила я. – Зачем все это?..
– Ты – атли. Это многое меняет.
– Как ты мог не знать? Разве вождь не видит принадлежности к племени?
– Это сложно... – Влад поставил игрушку на место и отвернулся.
Почему все так? Между нами и вообще... Рядом с ним все так зыбко. Я ведь должна ненавидеть, желать зла и... не могу.
Он тот же Влад, а я, как ни странно, все та же Полина...
Нет-нет! Это магия, он просто влияет на меня, как вождь.
– А убить – просто? – с горечью спросила я.
Город зажег огни. Там, на улице, в квартирах и домах, в уютных кафешках жили и ни о чем не подозревали обычные люди. Такие, какой я была полгода назад.
Жалею ли я? Странно, но сожаления не было. Страх тоже отступил, волна схлынула, оставив после себя гладкий, бархатистый песок. Хотелось тепла. Понимания.
Куда мы пришли?
– Это было не убийство! – настойчиво произнес Влад и сжал мои плечи. Так близко. Я должна бояться, ненавидеть его. Должна...
– А что это было?
– Я вождь, Полина. Кроме тебя, в атли есть люди, за которых я в ответе. Скажу – подвергну их опасности. – Он замолчал. Я боялась пошевелиться то ли оттого, что Влад был непредсказуем, то ли оттого...
Нет! Ты не можешь его любить! Не после того, что он сделал.
– Приди в себя. Подумай. Вне атли пропадешь, и я не только охотников имею в виду. В нашем мире существует гораздо больше опасностей, чем говорится в летописях. И, Полина. – Его пальцы сжались крепче, причиняя дискомфорт, и я ощутила угрозу. – Если даже помыслишь об отречении... Я найду тебя.
Влад резко выпустил меня и вышел. Хлопнула входная дверь, пространство квартиры расширилось, и дышать стало легче. Злость, нет, ярость – неконтролируемая, яркая, откликнувшаяся пульсом в висках – сменила апатию.
Он угрожал мне. Угрожал! Это просто... И я не могу ничего сделать!
Или могу?
– Полина?
Если честно, с Филиппом говорить не хотелось. Он бросил меня здесь наедине с самым главным ужасом, хотя клялся защищать. Впрочем, Филипп мне ничего не должен. Как и я ему.
Я медленно повернулась – рядом с ним стоял Глеб. От его обычной веселости и галдежа не осталось и следа – лицо взволнованное, даже можно сказать, напуганное. Интересно, что он не поделил с Владом?
– Ты все еще хочешь быть вождем? – спросила я, обращаясь к жрецу. Затем добавила, не дожидаясь ответа: – Так сделаем это!
Глава 8. Видение
Говорят, липецкие сумерки мало чем отличаются от сумерек в других городах центральной России. Я не могла судить, ведь нигде больше не бывала, но в летние вечера особенно любила. Когда воздух сгущается, наполняется темнотой, словно вода, в которую плеснули чернила. Проезжающие по автостраде автомобили один за другим включают фары, окна многоэтажек вспыхивают, а на улицах зажигаются фонари. Еще не темно – ночь не залила город, но на небе уже просыпаются звезды.
Оля осталась в большом доме. Осмотреться, пообщаться с вождем. Я не сомневалась, что через полдня она превратится в фанатку Влада и проголосует на совете так, как ему будет удобно. Впрочем, Оля – женщина, а значит, у нас есть козырь.
Я курила на балконе. Дверь в гостиную была приоткрыта, и я слышала разговор Глеба и Филиппа.
– Ты можешь сам, если хочешь, – сказал Филипп, но в голосе я не услышала радости. – То есть я не буду возражать, если ты...
– Мне это не нужно. Если бы я хотел править атли, решил бы это другим способом, не на совете, – резко ответил Глеб. – Ты тоже, кстати, можешь.
– Ты знаешь, у меня другие принципы.
– Это война, Макаров. Хочешь ты того или нет.
Война. Думала ли я, могла ли представить, что так будет? Что буду жаждать войны, боли, мести?
Но, по сути, что изменится, если Филипп станет вождем? Смогу ли я отречься, уехать, забыть этот кошмар? Нужно подумать, выживу ли одна. Что я могу противопоставить охотнику, даже самому слабому, если элементарную защиту сотворить не в силах? Я точно не воин, иначе сила уже проснулась бы. Попыталась представить, где искать того охотника, который напал на Кирилла в подворотне. Если у меня получится хотя бы примерно определить его местонахождение, я – ищейка, а это уже что-то.
Сначала отключила мысли. Абстрагировалась от диалога в гостиной, полностью ушла в себя. Образ охотника – яркий отпечаток, я смогу его воссоздать.
Вспомнила собственный страх на Викином балконе, довольные глаза Славика, прикосновения острых щупалец к жиле. Молодой охотник – решительный, полный ненависти и желания убивать. Резкий, неопытный. Да, он где-то в городе, он рядом, должно быть...
– Куришь?
Образы посыпались, как карточный домик. Нить, которую я искала, ускользнула и скрылась среди десятков кварталов, между сотнями шиферных крыш.
– Черт, Глеб! Кто учил тебя так подкрадываться?
– Помешал? Извини.
– Да, ничего. – Я смягчилась, потушила давно истлевшую сигарету. – Просто стараюсь понять, кто я.
– Филипп говорил, защитница из тебя никудышная, – усмехнулся он и тоже подкурил.
– Да уж...
Ночь постепенно сменила вечер. Где-то внизу громко смеялась девушка, перекрывая хохотом веселый мужской бас. Вдалеке взвыла автомобильная сигнализация, но тут же умолкла. Город жил, город дышал, как единый организм, как то, чем должны были стать атли, но пока так и не стали.
– Большой дар – большие проблемы, – тем временем продолжал Глеб. – Тебя вечно дергают, ты всюду нужен. А защитницей быть, как по мне, сущий ад. Впрочем, некоторым нравится. Говорят, почетно.
– Разве хищный не должен быть полезным для племени? – удивленно спросила я.
– Эти лозунги придумали узурпаторы типа Вермунда.
– Смотрю, ты не в его фан-клубе.
– Кто бы говорил! – парировал Глеб. – Так что он сделал? Переспал с тобой и выбросил?
– Ты хам, Измайлов, – беззлобно сказала я. Помолчала немного, а затем добавила: – Мы жили вместе больше года, и да, он меня бросил.
