Связать его гибель со служебной деятельностью не удалось, поскольку все дневники, записки, отчеты, все над чем работал барон в последние месяцы своей жизни, со слов баронессы, было уничтожено им самим за неделю до смерти.
Бертрана насторожил лишь один момент - баронесса утверждала, что не знала над чем работал супруг, хотя она часто сопровождала мужа в поездках до рождения младшей дочери. И еще — о старшей девочке в отчете следователей не было ни слова, будто ее никогда и не было.
Мэтр Матье внимательно выслушал графа Оржени. Он доверял чутью одного из лучших своих сотрудников. Был небольшой шанс, что Франческа может прояснить некоторые моменты этой темной истории.
- Бертран, я считаю, что тебе следует отправиться на юг Империи, - медленно, слегка растягивая слова давал указания подчиненному глава тайного отдела Магконтроля. - Слишком много совпадений в последнее время связано с городом Лемар и фамилией Зауберг. Ты не находишь? Известные тебе бумаги впервые засветились именно там; там же 15 лет назад погиб барон фон Зауберг вскоре после их пропажи; а сейчас документы исчезли, когда рядом находился кто-то из Заубергов. Подозрительно, но пока у нас нет оснований для того, чтобы вплотную заняться этой семейкой. Присмотрись к ним и съезди в Лемар, может что полезное найдешь. Удачи.
Мэтр прервал связь и граф Оржени погрузился в полудрему. В таком состоянии ему чаще приходили наиболее стоящие идеи.
Занимался рассвет, раскрасив стены и потолок нежно-золотистым цветом, но едва блеснув, солнце скрылось за армадой серых туч и сумрак накрыл кабинет дымчатым саваном.
Бертран скрупулезно изучал известные ему факты. Каждый из них внимательно рассматривал, взвешивал и укладывал на нужную полку в кладовой памяти. Он чувствовал, что ответ на вопрос - кто и зачем похитил документы из сейфа герцога Леруа — находится совсем рядом. Его раздражало это неведение, а еще была задета честь тайного сыскаря — конверт увели прямо из-под его носа. Чутье подсказывало, что убийство барона фон Зауберга напрямую связано с похищенными документами. Мэтр прав, надо начать с семьи барона, а там может и похититель объявится.
Постепенно мысли графа перетекли на размышления о друге и его мнимой влюбленности. В том, что это очередная блажь Эдмона, Бертран не сомневался и был намерен в этом убедить де Куарона.
Спустя несколько часов граф Оржени смотрел на Франческу, и отчасти понимал чувства друга. В полумраке кафе ему казалось, что девушка светится изнутри, словно посланник небес. Тонкие нежные черты ее лица, немного испуганный взгляд широко распахнутых серо-зеленых глаз, чуть приоткрытые чувственные губы заставили сердце графа пропустить пару ударов.
Оржени никогда не терял голову перед женской красотой. Он любил женщин, но не как пылкий поклонник их прелестей, а как охотник любит свою жертву. Он умел лишь брать, никогда ни о чем не сожалеть и ничего не отдавать взамен. А сейчас, глядя на хрупкий силуэт девушки, ему казалось, что ради Франчески фон Зауберг он был готов на все, наплевав на долг перед Империей и дружбу с Эдмоном.
- Так вы поможете мне бежать из Терьи? - хрипловатый голос Франчески вернул Бертрана в реальность.
30 апреля 1872 года от возрождения магии.
Дарлиж - столица Объединенной Империи
- Изволите комнату на двоих? - рыжебородый портье сверкая гладкой лысиной вопросительно уставился на Бертрана.
Вид у служащего гостиницы был откровенно разбойничий, ему не хватало лишь кривой сабли и повязки на голове. Засаленный и изрядно потертый темно-зеленый сюртук, полосатый жилет, который вышел из моды еще в прошлом десятилетии, ярко красный шейный платок говорили о том, что либо в заведении дела идут из рук вон плохо, либо своим внешним видом портье намеренно отпугивает приличных постояльцев.
- Нам две комнаты - для меня и для леди, - равнодушно ответил граф.
Удивительно, но аристократа совершенно не смутил ни облик служащего, ни его возмутительный намек на то, что мы с графом пара.
- Как будет угодно. Желаете отужинать в нашей ресторации или подать ужин в номера? - рыжебородый сально улыбнулся во весь свой щербатый рот и подмигнул.
- Мы поужинаем в городе. Ключи, пожалуйста, - с явным раздражением сказал граф.
- Не извольте беспокоиться. Ваши номера четвертый и девятый. Приятного отдыха.
Портье махнул рукой долговязому мальчишке коридорному и протянул ему два массивных ключа с ажурной головкой.
Наш багаж состоял лишь из двух легких саквояжей, которые мальчик подхватил одной рукой и быстро побежал вперед, показывая дорогу. Номера располагались на втором этаже напротив друг друга. Я не раздумывая шагнула к двери справа и коридорный ловко прошмыгнул передо мной, распахивая вход в комнату. Было видно, что в помещении давно не убирали. В заходящих лучах солнца в воздухе золотилась пыль. Мутные заляпанные окна выходили на задний двор. Широкая кровать была застелена грязно-серым покрывалом. На полу лежал затертый ногами тысяч постояльцев давно потерявший родной цвет ковер. У окна стоял маленький столик и низкий пуф, слева от двери - видавший виды деревянный сундук.
- Леди устраивает комната? - пропищал паренек беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
- Да, спасибо, – ответила я, протягивая ему мелкую монету.
Как только мальчонка вышел и закрыл за собой дверь, я еще раз огляделась.
Всеотец, да я даже в страшном сне не представляла такие условия для жизни! Я либо задохнусь здесь от пыли, либо подцеплю какую-нибудь заразу. Не понимаю, зачем Бертран выбрал это место для ночлега.
Тяжело вздохнув, села на кровать и мысленно вернулась к началу своего путешествия.
В кафе Терьи я твердо решила не откладывать свой безумный план - тут же сесть в экипаж и бежать куда глаза глядят. Мне было все равно согласится граф мне помочь или нет. Большим облегчением стал его положительный ответ, и огромным изумлением — его намерение сопровождать меня в столицу. Именно там, по мнению Оржени, можно легко затеряться и начать новую жизнь - в большом городе больше возможностей.
В тот момент я даже не представляла как буду жить дальше и на какие средства. Это казалось вторичным, главное — бежать от своей, так называемой, семьи как можно дальше.
Не дожидаясь баронессы и сестры, я отправилась домой в сопровождении своего сообщника. Он вызвался раздобыть экипаж и кое-какие необходимые для путешествия вещи. Я же собрала свои нехитрые пожитки и пробралась в спальню маман, хотя теперь я не знала как называть эту женщину — может мачеха.
Мне отчаянно нужны были деньги. Я знала, что за украденный мною конверт баронесса должна была получить приличное вознаграждение. И часть этих денег была моей по праву. Открыла сейф, который хозяйка дома берегла как зеницу ока, его содержимое меня поразило. Сколько же тайн хранил этот ящик!
В двух массивных шкатулках находились драгоценности, среди которых был не самый дорогой, но изящный изумрудный гарнитур. Его Изабелла фон Зауберг никогда не надевала — это я знала точно. Что-то мне подсказывало, что эти украшения принадлежали моей матери, и убедилась в этом, обнаружив среди бумаг завещание отца.
Барон все свое состояние отписал жене. В перечень наследства входил и драгоценный гарнитур. Я не стала подробно изучать бумаги, оставила все как есть. Но немного подумав изумрудный комплект все же забрала, как и часть монет, которых мне должно было хватить на несколько месяцев безбедной жизни.
Подхватив теплый плащ и легкий саквояж с вещами, я тенью выскочила из дома. Для маман в холле на столике для газет оставила записку, в которой написала, что я все знаю о своих родителях и прошу меня не искать.
Сердце трепетало и билось в груди, как птица в клетке. Я боялась, что меня заметит кто-нибудь из знакомых или, не дай Всеотец, столкнусь с баронессой фон Зауберг.
Граф Оржени не обманул и терпеливо дожидался на перекрестке рядом с экипажем, запряженным четверкой лошадей. Это было расточительством, но необходимым.
В городах Империи, даже таких небольших как Терьи, уже давно не использовали лошадей. Кареты двигались посредством магии — так было дешевле — не надо было платить извозчику и конюху, а также исключало любые казусы на дорогах с участием животных. Магически заряженные амулеты, которые находились на дверях карет, позволяли безошибочно доставить пассажиров в нужное место — практично, удобно и недорого. Лошадей же использовали только при дальних поездках, поскольку заряда в амулете надолго не хватало.
Быстро сев в экипаж, я попыталась успокоиться, неизвестность пугала до противной мелкой дрожи во всем теле. Бертран дал указания извозчику — грузному суровому уроженцу северного княжества Нордгейт — и, быстро запрыгнув в карету, расположился на сидении напротив меня.
- Вы не передумали, Франческа? Еще не поздно повернуть назад. - граф серьезно посмотрел на меня.
- Нет, не передумала, напротив — я, как никогда, уверена в том, что делаю.
Карета медленно покатила по улицам городка, в котором я провела всю сознательную часть своей жизни. За окошком промелькнули знакомые массивы домов, молодая зелень городского парка, здание театра, еще хранящего тишину до вечернего представления, лотки уличных торговцев, которые уже сворачивали свой товар и подсчитывали выручку.
Мне было страшно переворачивать очередную страницу своей жизни. До ломоты в висках и леденеющих пальцев. В этот день что-то во мне умерло. Наверное, это были мои мечты о семье, о своем доме, а скорее всего — это была гибель наивной детской веры в людскую доброту. Вот так, опустошенная и растерянная я направилась навстречу новой жизни.
Как только мы покинули пригород Терьи нервное напряжение меня покинуло, и я смогла рассуждать здраво. Вопрос, который изначально от меня ускользнул, теперь всплыл с пугающей ясностью.
- Кто вы, граф Оржени, и почему вас заинтересовали мои родители?
Граф до этого сидел, задумчиво глядя в окошко кареты. Мои вопросы застали его врасплох, и он не сразу нашелся, что на них ответить.
- Гм... Видите ли, я … гм... Эдмон де Куарон мой лучший друг. После бала он был сражен вами в самое сердце. Я, признаюсь, позволил себе лишнее и разузнал о вас все, что мог.
- Откуда вы узнали о моих родителях?
- Я аспирант военно-магической Академии и в данный момент занимаюсь исследованием, которое касается династий магов со времен Возрождения. У меня есть доступ во многие архивы, а ваш род имеет очень богатую историю. Поверьте, я не думал, что ваше происхождение держат от вас в тайне.
- И вам удалось всего за день узнать, кем были мои отец и мать?
- Да, мой коллега в Лемаре охотно предоставил эту информацию. А в архиве Терьи значится, что ваша семья переехала именно оттуда.
Если граф мне врал, то делал это очень складно. Ни в его глазах, ни в голосе, ни что не выдавало обмана. Я отвела взгляд от лица Бертрана и отвернулась к окну, нервно теребя свою сумочку.
- Расскажите мне о них все, что знаете.
Оржени верно понял мою просьбу поведать о моей настоящей семье.
- Ваш отец был ученым и очень сильным магом. Он изучал древности домагического периода. А ваша мать слишком его любила. Она не вынесла его измены и приняла яд.
Я судорожно вздохнула, горло сковало болью, когда я попыталась проглотить ставшую вязкой и кислой слюну. Эта боль медленно разливалась в груди, как лава, выжигая все на своем пути. Я никогда не видела ни матери, ни отца, но сейчас со всей остротой ощутила горечь утраты. Уверена, что мама любила меня несмотря на свой поступок, а я о ней узнала только сейчас. Глаза защипало и горячие слезы прочертили мокрые дорожки на щеках.
- Как погиб барон? - Мой голос был похож на воронье карканье.
- Сложно сказать. Это запутанное дело, оно так и не раскрыто. Все что я знаю — он погиб во время магического поединка.
Оржени смотрел на меня не мигая. В какой-то момент он протянул руку и дотронулся до моего плеча, пытаясь успокоить. Этого жеста сочувствия хватило, чтобы прорвать плотину невыплаканных за долгое время слез.
Я не плакала лет с восьми, когда поняла, что Изабеллу фон Зауберг этим не разжалобишь. Наоборот, мои слезы ее приводили в бешенство. В первый раз она подняла на меня руку, когда я плакала из-за сильного ушиба колена. Мы гуляли в парке и, гоняясь за птицами, я споткнулась о мелкий камень и упала. Баронесса обвинила меня в неуклюжести и больно ударила по щеке, велев прекратить реветь. Больше такой слабости я себе не позволяла.
Граф явно испугался моей нарастающей истерики. Сев рядом, он привлек меня к своей груди. А я рыдала и не могла остановиться, плохо соображая, где я и, что происходит вокруг, выплескивая со слезами скопившиеся за эти годы унижение и обман.
Бертран склонившись что-то тихо шептал мне на ухо. Возможно пытался успокоить, но выходило у него из рук вон плохо. В какой-то момент он крепко схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на себя. Едва наши глаза встретились, мужчина медленно наклонился к моему лицу и нежно коснулся губами моих губ. Я замерла, и через мгновение он крепко сжимал меня в объятиях, покрывая поцелуями лицо, шею, а затем с глухим стоном обхватил своими губами мои, настойчиво размыкая их языком. Я не сопротивлялась, затаив дыхание, впитывала в себя новые восхитительные ощущения. Впервые меня целовали так страстно, так нежно. Я оказалась права — его губы были мягкими, со вкусом весеннего дождя. Подчиняясь внутреннему порыву, ответила на поцелуй, обвила его шею руками, зарылась пальцами в густоту волос, еще крепче прижимаясь к широкой груди. Голова шла кругом от нахлынувших чувств, которые смели мощным потоком все мысли разом. Я забыла о своем безумном побеге, об обретенных на миг и тут же потерянных родителях, о том, что ждет меня впереди. Я забыла обо всем. Было только здесь и сейчас — сильные руки, которые не давали упасть с головой в пучину отчаяния; немного терпкий запах хвои и цитруса, исходивший от графа; бешеный стук сердец, звучащих в унисон.
Не знаю, как далеко был готов зайти Бертран, но карету ощутимо тряхнуло и нас отбросило друг от друга. Я смотрела на него, пытаясь понять, почему же он согласился мне помочь сбежать из города. Неужели он настолько лишен благородства, что решил воспользоваться мной? Оглушающим стало понимание, что я целовалась с человеком, которого знаю всего несколько часов.
Франческа, простите. Я не должен был так поступать, - Бертран видимо понял, о чем я думаю, - Более я к вам не притронусь, прошу не бойтесь меня.
Откровенно говоря, виноватым он не выглядел - глаза возбужденно блестели, на бледном лице появился легкий румянец, грудь ходила ходуном, как кузнечные меха.
- Вы весь день передо мной извиняетесь.
- Простите.
- Ну вот, опять, - я не выдержала и рассмеялась.
Смех получился нервным, рваным, но вместе с ним уходили горечь разочарований и глухая печаль, в которой я уже начинала тонуть.
- Уж лучше смейтесь, чем плачьте.
- Бертран, вы позволите вас так называть, без титулов? - спросила я немного отсмеявшись.
- Дорогая Франческа, я думал мы уже отбросили условности, - явно намекая на поцелуй, ответил мой спутник.
- Скажите, только честно, почему вы решили мне помочь?
Бертрана насторожил лишь один момент - баронесса утверждала, что не знала над чем работал супруг, хотя она часто сопровождала мужа в поездках до рождения младшей дочери. И еще — о старшей девочке в отчете следователей не было ни слова, будто ее никогда и не было.
Мэтр Матье внимательно выслушал графа Оржени. Он доверял чутью одного из лучших своих сотрудников. Был небольшой шанс, что Франческа может прояснить некоторые моменты этой темной истории.
- Бертран, я считаю, что тебе следует отправиться на юг Империи, - медленно, слегка растягивая слова давал указания подчиненному глава тайного отдела Магконтроля. - Слишком много совпадений в последнее время связано с городом Лемар и фамилией Зауберг. Ты не находишь? Известные тебе бумаги впервые засветились именно там; там же 15 лет назад погиб барон фон Зауберг вскоре после их пропажи; а сейчас документы исчезли, когда рядом находился кто-то из Заубергов. Подозрительно, но пока у нас нет оснований для того, чтобы вплотную заняться этой семейкой. Присмотрись к ним и съезди в Лемар, может что полезное найдешь. Удачи.
Мэтр прервал связь и граф Оржени погрузился в полудрему. В таком состоянии ему чаще приходили наиболее стоящие идеи.
Занимался рассвет, раскрасив стены и потолок нежно-золотистым цветом, но едва блеснув, солнце скрылось за армадой серых туч и сумрак накрыл кабинет дымчатым саваном.
Бертран скрупулезно изучал известные ему факты. Каждый из них внимательно рассматривал, взвешивал и укладывал на нужную полку в кладовой памяти. Он чувствовал, что ответ на вопрос - кто и зачем похитил документы из сейфа герцога Леруа — находится совсем рядом. Его раздражало это неведение, а еще была задета честь тайного сыскаря — конверт увели прямо из-под его носа. Чутье подсказывало, что убийство барона фон Зауберга напрямую связано с похищенными документами. Мэтр прав, надо начать с семьи барона, а там может и похититель объявится.
Постепенно мысли графа перетекли на размышления о друге и его мнимой влюбленности. В том, что это очередная блажь Эдмона, Бертран не сомневался и был намерен в этом убедить де Куарона.
Спустя несколько часов граф Оржени смотрел на Франческу, и отчасти понимал чувства друга. В полумраке кафе ему казалось, что девушка светится изнутри, словно посланник небес. Тонкие нежные черты ее лица, немного испуганный взгляд широко распахнутых серо-зеленых глаз, чуть приоткрытые чувственные губы заставили сердце графа пропустить пару ударов.
Оржени никогда не терял голову перед женской красотой. Он любил женщин, но не как пылкий поклонник их прелестей, а как охотник любит свою жертву. Он умел лишь брать, никогда ни о чем не сожалеть и ничего не отдавать взамен. А сейчас, глядя на хрупкий силуэт девушки, ему казалось, что ради Франчески фон Зауберг он был готов на все, наплевав на долг перед Империей и дружбу с Эдмоном.
- Так вы поможете мне бежать из Терьи? - хрипловатый голос Франчески вернул Бертрана в реальность.
Глава 4. - Беглянка.
30 апреля 1872 года от возрождения магии.
Дарлиж - столица Объединенной Империи
- Изволите комнату на двоих? - рыжебородый портье сверкая гладкой лысиной вопросительно уставился на Бертрана.
Вид у служащего гостиницы был откровенно разбойничий, ему не хватало лишь кривой сабли и повязки на голове. Засаленный и изрядно потертый темно-зеленый сюртук, полосатый жилет, который вышел из моды еще в прошлом десятилетии, ярко красный шейный платок говорили о том, что либо в заведении дела идут из рук вон плохо, либо своим внешним видом портье намеренно отпугивает приличных постояльцев.
- Нам две комнаты - для меня и для леди, - равнодушно ответил граф.
Удивительно, но аристократа совершенно не смутил ни облик служащего, ни его возмутительный намек на то, что мы с графом пара.
- Как будет угодно. Желаете отужинать в нашей ресторации или подать ужин в номера? - рыжебородый сально улыбнулся во весь свой щербатый рот и подмигнул.
- Мы поужинаем в городе. Ключи, пожалуйста, - с явным раздражением сказал граф.
- Не извольте беспокоиться. Ваши номера четвертый и девятый. Приятного отдыха.
Портье махнул рукой долговязому мальчишке коридорному и протянул ему два массивных ключа с ажурной головкой.
Наш багаж состоял лишь из двух легких саквояжей, которые мальчик подхватил одной рукой и быстро побежал вперед, показывая дорогу. Номера располагались на втором этаже напротив друг друга. Я не раздумывая шагнула к двери справа и коридорный ловко прошмыгнул передо мной, распахивая вход в комнату. Было видно, что в помещении давно не убирали. В заходящих лучах солнца в воздухе золотилась пыль. Мутные заляпанные окна выходили на задний двор. Широкая кровать была застелена грязно-серым покрывалом. На полу лежал затертый ногами тысяч постояльцев давно потерявший родной цвет ковер. У окна стоял маленький столик и низкий пуф, слева от двери - видавший виды деревянный сундук.
- Леди устраивает комната? - пропищал паренек беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
- Да, спасибо, – ответила я, протягивая ему мелкую монету.
Как только мальчонка вышел и закрыл за собой дверь, я еще раз огляделась.
Всеотец, да я даже в страшном сне не представляла такие условия для жизни! Я либо задохнусь здесь от пыли, либо подцеплю какую-нибудь заразу. Не понимаю, зачем Бертран выбрал это место для ночлега.
Тяжело вздохнув, села на кровать и мысленно вернулась к началу своего путешествия.
В кафе Терьи я твердо решила не откладывать свой безумный план - тут же сесть в экипаж и бежать куда глаза глядят. Мне было все равно согласится граф мне помочь или нет. Большим облегчением стал его положительный ответ, и огромным изумлением — его намерение сопровождать меня в столицу. Именно там, по мнению Оржени, можно легко затеряться и начать новую жизнь - в большом городе больше возможностей.
В тот момент я даже не представляла как буду жить дальше и на какие средства. Это казалось вторичным, главное — бежать от своей, так называемой, семьи как можно дальше.
Не дожидаясь баронессы и сестры, я отправилась домой в сопровождении своего сообщника. Он вызвался раздобыть экипаж и кое-какие необходимые для путешествия вещи. Я же собрала свои нехитрые пожитки и пробралась в спальню маман, хотя теперь я не знала как называть эту женщину — может мачеха.
Мне отчаянно нужны были деньги. Я знала, что за украденный мною конверт баронесса должна была получить приличное вознаграждение. И часть этих денег была моей по праву. Открыла сейф, который хозяйка дома берегла как зеницу ока, его содержимое меня поразило. Сколько же тайн хранил этот ящик!
В двух массивных шкатулках находились драгоценности, среди которых был не самый дорогой, но изящный изумрудный гарнитур. Его Изабелла фон Зауберг никогда не надевала — это я знала точно. Что-то мне подсказывало, что эти украшения принадлежали моей матери, и убедилась в этом, обнаружив среди бумаг завещание отца.
Барон все свое состояние отписал жене. В перечень наследства входил и драгоценный гарнитур. Я не стала подробно изучать бумаги, оставила все как есть. Но немного подумав изумрудный комплект все же забрала, как и часть монет, которых мне должно было хватить на несколько месяцев безбедной жизни.
Подхватив теплый плащ и легкий саквояж с вещами, я тенью выскочила из дома. Для маман в холле на столике для газет оставила записку, в которой написала, что я все знаю о своих родителях и прошу меня не искать.
Сердце трепетало и билось в груди, как птица в клетке. Я боялась, что меня заметит кто-нибудь из знакомых или, не дай Всеотец, столкнусь с баронессой фон Зауберг.
Граф Оржени не обманул и терпеливо дожидался на перекрестке рядом с экипажем, запряженным четверкой лошадей. Это было расточительством, но необходимым.
В городах Империи, даже таких небольших как Терьи, уже давно не использовали лошадей. Кареты двигались посредством магии — так было дешевле — не надо было платить извозчику и конюху, а также исключало любые казусы на дорогах с участием животных. Магически заряженные амулеты, которые находились на дверях карет, позволяли безошибочно доставить пассажиров в нужное место — практично, удобно и недорого. Лошадей же использовали только при дальних поездках, поскольку заряда в амулете надолго не хватало.
Быстро сев в экипаж, я попыталась успокоиться, неизвестность пугала до противной мелкой дрожи во всем теле. Бертран дал указания извозчику — грузному суровому уроженцу северного княжества Нордгейт — и, быстро запрыгнув в карету, расположился на сидении напротив меня.
- Вы не передумали, Франческа? Еще не поздно повернуть назад. - граф серьезно посмотрел на меня.
- Нет, не передумала, напротив — я, как никогда, уверена в том, что делаю.
Карета медленно покатила по улицам городка, в котором я провела всю сознательную часть своей жизни. За окошком промелькнули знакомые массивы домов, молодая зелень городского парка, здание театра, еще хранящего тишину до вечернего представления, лотки уличных торговцев, которые уже сворачивали свой товар и подсчитывали выручку.
Мне было страшно переворачивать очередную страницу своей жизни. До ломоты в висках и леденеющих пальцев. В этот день что-то во мне умерло. Наверное, это были мои мечты о семье, о своем доме, а скорее всего — это была гибель наивной детской веры в людскую доброту. Вот так, опустошенная и растерянная я направилась навстречу новой жизни.
Как только мы покинули пригород Терьи нервное напряжение меня покинуло, и я смогла рассуждать здраво. Вопрос, который изначально от меня ускользнул, теперь всплыл с пугающей ясностью.
- Кто вы, граф Оржени, и почему вас заинтересовали мои родители?
Граф до этого сидел, задумчиво глядя в окошко кареты. Мои вопросы застали его врасплох, и он не сразу нашелся, что на них ответить.
- Гм... Видите ли, я … гм... Эдмон де Куарон мой лучший друг. После бала он был сражен вами в самое сердце. Я, признаюсь, позволил себе лишнее и разузнал о вас все, что мог.
- Откуда вы узнали о моих родителях?
- Я аспирант военно-магической Академии и в данный момент занимаюсь исследованием, которое касается династий магов со времен Возрождения. У меня есть доступ во многие архивы, а ваш род имеет очень богатую историю. Поверьте, я не думал, что ваше происхождение держат от вас в тайне.
- И вам удалось всего за день узнать, кем были мои отец и мать?
- Да, мой коллега в Лемаре охотно предоставил эту информацию. А в архиве Терьи значится, что ваша семья переехала именно оттуда.
Если граф мне врал, то делал это очень складно. Ни в его глазах, ни в голосе, ни что не выдавало обмана. Я отвела взгляд от лица Бертрана и отвернулась к окну, нервно теребя свою сумочку.
- Расскажите мне о них все, что знаете.
Оржени верно понял мою просьбу поведать о моей настоящей семье.
- Ваш отец был ученым и очень сильным магом. Он изучал древности домагического периода. А ваша мать слишком его любила. Она не вынесла его измены и приняла яд.
Я судорожно вздохнула, горло сковало болью, когда я попыталась проглотить ставшую вязкой и кислой слюну. Эта боль медленно разливалась в груди, как лава, выжигая все на своем пути. Я никогда не видела ни матери, ни отца, но сейчас со всей остротой ощутила горечь утраты. Уверена, что мама любила меня несмотря на свой поступок, а я о ней узнала только сейчас. Глаза защипало и горячие слезы прочертили мокрые дорожки на щеках.
- Как погиб барон? - Мой голос был похож на воронье карканье.
- Сложно сказать. Это запутанное дело, оно так и не раскрыто. Все что я знаю — он погиб во время магического поединка.
Оржени смотрел на меня не мигая. В какой-то момент он протянул руку и дотронулся до моего плеча, пытаясь успокоить. Этого жеста сочувствия хватило, чтобы прорвать плотину невыплаканных за долгое время слез.
Я не плакала лет с восьми, когда поняла, что Изабеллу фон Зауберг этим не разжалобишь. Наоборот, мои слезы ее приводили в бешенство. В первый раз она подняла на меня руку, когда я плакала из-за сильного ушиба колена. Мы гуляли в парке и, гоняясь за птицами, я споткнулась о мелкий камень и упала. Баронесса обвинила меня в неуклюжести и больно ударила по щеке, велев прекратить реветь. Больше такой слабости я себе не позволяла.
Граф явно испугался моей нарастающей истерики. Сев рядом, он привлек меня к своей груди. А я рыдала и не могла остановиться, плохо соображая, где я и, что происходит вокруг, выплескивая со слезами скопившиеся за эти годы унижение и обман.
Бертран склонившись что-то тихо шептал мне на ухо. Возможно пытался успокоить, но выходило у него из рук вон плохо. В какой-то момент он крепко схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на себя. Едва наши глаза встретились, мужчина медленно наклонился к моему лицу и нежно коснулся губами моих губ. Я замерла, и через мгновение он крепко сжимал меня в объятиях, покрывая поцелуями лицо, шею, а затем с глухим стоном обхватил своими губами мои, настойчиво размыкая их языком. Я не сопротивлялась, затаив дыхание, впитывала в себя новые восхитительные ощущения. Впервые меня целовали так страстно, так нежно. Я оказалась права — его губы были мягкими, со вкусом весеннего дождя. Подчиняясь внутреннему порыву, ответила на поцелуй, обвила его шею руками, зарылась пальцами в густоту волос, еще крепче прижимаясь к широкой груди. Голова шла кругом от нахлынувших чувств, которые смели мощным потоком все мысли разом. Я забыла о своем безумном побеге, об обретенных на миг и тут же потерянных родителях, о том, что ждет меня впереди. Я забыла обо всем. Было только здесь и сейчас — сильные руки, которые не давали упасть с головой в пучину отчаяния; немного терпкий запах хвои и цитруса, исходивший от графа; бешеный стук сердец, звучащих в унисон.
Не знаю, как далеко был готов зайти Бертран, но карету ощутимо тряхнуло и нас отбросило друг от друга. Я смотрела на него, пытаясь понять, почему же он согласился мне помочь сбежать из города. Неужели он настолько лишен благородства, что решил воспользоваться мной? Оглушающим стало понимание, что я целовалась с человеком, которого знаю всего несколько часов.
Франческа, простите. Я не должен был так поступать, - Бертран видимо понял, о чем я думаю, - Более я к вам не притронусь, прошу не бойтесь меня.
Откровенно говоря, виноватым он не выглядел - глаза возбужденно блестели, на бледном лице появился легкий румянец, грудь ходила ходуном, как кузнечные меха.
- Вы весь день передо мной извиняетесь.
- Простите.
- Ну вот, опять, - я не выдержала и рассмеялась.
Смех получился нервным, рваным, но вместе с ним уходили горечь разочарований и глухая печаль, в которой я уже начинала тонуть.
- Уж лучше смейтесь, чем плачьте.
- Бертран, вы позволите вас так называть, без титулов? - спросила я немного отсмеявшись.
- Дорогая Франческа, я думал мы уже отбросили условности, - явно намекая на поцелуй, ответил мой спутник.
- Скажите, только честно, почему вы решили мне помочь?
